Ректор Осман находился в состоянии крайнего сосредоточения. Он творил магию высокого порядка – превращал вход в выход. Некоторые могут сказать, что для этого достаточно добавить в исходник одну букву. В магии слова – возможно. Но в магии пространства и пары десятков подобных букв не всегда бывает достаточно.
– Вроде бы, все, – ректор Осман критическим взором окинул доработанную им фигуру. – Теперь должно получиться…
Собственно говоря, сама доработка требовала минимальных затрат – ежегодно обновляемая поколениями студентов пентаграмма на столько въелась в каменные плиты двора, что без проблем просуществует не одно столетие. Осман лишь добавил кое-какие детали для изменения направления работы ритуала. Плюс поиск конкретной цели. А именно дворянки Луизы Франсуазы де ла Вальер, затянутой в ею самой открытый портал три дня назад.
– Вы считаете, это сработает? – в который раз спросил переминавшийся неподалеку Кольбер.
Осман наградил подчинённого сердитым взглядом и дал себе слово, что заставит профессора Кольбера в следующем году включить в курс пару лекций о мерах предосторожности при проведении ритуала призыва. А может быть уже и в этом.
– У вас есть другие варианты, профессор? – несколько сухо спросил ректор. – Может быть, просветите меня?
– Нет… – Кольбер вновь уронил взгляд и стал с преувеличенным интересом рассматривать раскинувшуюся у его ног конструкцию. – К сожалению, ничего другого я предложить не могу.
В этот момент до магов приливной волной докатился гул голосов десятков, если не сотен, человек. Обозрев толпу зрителей, державшуюся на почтительном удалении, Осман слегка поморщился. Надо же было такому случиться, что финал его двухдневного библиотечного марафона с последующими графическими упражнениями пришелся на выходной. Естественно вид ректора Академии собственноручно рисующего нечто во дворе просто не мог не собрать толпу. А если еще учесть, что последняя активация этой пентаграммы привела к исчезновению одного из студентов. И сейчас эта толпа, чувствовавшая приближение кульминации этого необычного действа, оживленно спорила: сможет ректор вернуть пропажу или отправится вслед за ней? Или же призовет кого-нибудь еще?
Вообще-то, попытку вернуть горе-магиню Осман предпочёл бы осуществлять без зрителей. Мало ли что может пойти не так. Ни лишние жертвы, ни потенциальные свидетели провала ректору не нужны. Однако, слухи в среде студентов распространяются гораздо быстрее знаний. Не успела пентаграмма остыть после неудачного призыва, как вся Академия уже знала, когда ректор Осман попробует вернуть неудачницу Нулизу. И теперь разгонять народ было поздно.
«Что поделать, не подумал», – попенял себе старый маг: «Надо было собрать всех в самой большой аудитории, и пусть Кольбер бы им рассказывал об опасностях небрежного отношения к ритуалам. Все польза была бы».
Ладно, довольно откладывать. Сейчас узнаем, не пора ли господину ректору на покой…
…Осман не сдержал удивленного возгласа, когда пространство внутри пентаграммы заполнилось плотным сизым дымом, не выходящим, впрочем, за границы фигуры. Вдруг, из скрывающего происходящее от наблюдателей облика раздался громкий чих, шлепок падения и перекрывшее все это «Да блин!», произнесенное на незнакомом ректору языке, но имеющее узнаваемую эмоциональную окраску. В след за этими звуками из медленно редеющего облака вылетела и рассыпалась по траве пачка бумаги. Ректор про себя подивился непривычной белизне и тонкости листов. Подхватив один, Осман с любопытством развернул его и попытался вчитаться в напечатанный текст. К еще большему удивлению, он не смог распознать не только язык, но даже используемый алфавит был не знаком.
Возбужденные голоса зрителей заставили Османа оторваться от попыток разобраться в новом языке не сходя с места и вернуться к более серьезной проблеме. Пока он занимался лингвистикой, дым в пентаграмме более менее рассеялся и сквозь его остатки проступил силуэт. Девичий силуэт.
Когда дымка перестала скрадывать цвета, у Османа отлегло от сердца. Хвала Основателю! У него получилось! В центре доработанной им пентаграммы призыва собирала разлетевшиеся листки их пропажа.
Однако, приглядевшись, Осман заметил, что эта Луиза де Ла Вальер отличается от себя трехдневной давности. Это определенно была та же самая девушка, что вычерчивала пентаграмму призыва три дня назад – ректор готов был поклясться в этом чем угодно. Во-первых, Луиза повзрослела, о чем однозначно свидетельствовали все положенные девичьему телу округлости, так радующие душу старого извр… ценителя прекрасного. Во-вторых, одежда. Белая блузка с воротником-стойкой, прямая темно-синяя юбка чуть ниже колена и скромные туфли на невысоком каблуке были добротными, но на костюм аристократки не тянули совершенно. Довершала список изменений в облике вернувшейся девушки шикарная коса, достающая до середины спины.
– Э-э-э… Луиза? – осторожно окликнул девушку кто-то из студентов.
– Что!?.. – девушка окинула комитет по встрече все более расширяющимися глазами и резюмировала увиденное гораздо более тихим: «Ой…»
– Я что? Дома? – осторожно, с легки неверием, спросила Луиза. И после небольшой паузы сама себе ответила, – Я – дома!
«А ведь она нас не признала по началу, – про себя отметил старый маг. – Видимо, для нее прошло гораздо больше трех дней».
– Кирхе, Табита! – Луиза замахала несколькими подобранными листами однокурсницам. – Как же я по вам соскучилась!
Толпа зрителей, уверившись в отсутствии какой бы то ни было угрозы, все ближе подходила к месту действия. Перед глазами ректора снова промелькнула вместительная аудитория со студентами и читающим им лекцию Кольбером. И наглухо замурованными окнами и дверьми.
Луиза тем временем смогла получше рассмотреть приблизившихся студентов и удивленно застыла с поднятой рукой.
– А почему вы… – начала она и, видимо, что-то поняв, спросила. – Сколько времени тут прошло с момента моего… исчезновения?
– Три дня, мисс Вальер… – отмер наконец Кольбер.
– СКОЛЬКО?!! – резко обернулась к нему девушка, заставив подошедший было народ сделать шаг назад, а самого Кольбера – отпрыгнуть.
Виновница же, не замечая произведенного ею эффекта, лихорадочно рылась в своих бумагах, периодически подбирая с земли отдельные листы.
– Не может быть… временной коэффициент… – донеслось до присутствующих растерянное бормотание. – Как же так… на триста шестьдесят пять… считали же… Александр Иванович… проверяли же…
– Гм… – Осман решил напомнить о себе. – Полагаю, мисс Вальер, для вас прошло больше времени?
– Три года. – не отрываясь от своего занятия, отозвалась девушка. – Три сложных года.
Вновь обступившие собеседников зрители возбужденно загомонили. С одной стороны, измениться так, как это сделала Ла Вальер за три дня не реально. Ну почти. С другой – версия про три года не желала укладываться в головах. Эти противоречия могли вызывать перегрев юных мозгов, что в свою очередь гарантировано приведет к нешуточному накалу страстей.
– И что же вы делали эти три года, мисс Вальер? – попытался отвлечь девушку ректор.
– Училась. – подняла на него задумчивый взгляд Луиза. – Сначала язык. Потом – по специальности. Сейчас вот прак… тика-а…
Глаза девушки внезапно расширились, и она молнией заметалась по площадке, собирая оставшиеся листки. До удивленно взиравшего на откровенно паникующую девушку ректора долетали обрывки фраз о сдаче, защите и почему-то хунте.
Когда Луиза все собрала, она осторожно подошла к ректору и поинтересовалась.
– Това… Простите. Ректор Осман, – чуть качнув головой, поправилась она, – это ведь вы пентаграмму… э-э… реверсировали?
– Я, мисс Вальер, – слегка настороженно подтвердил ректор. И, нахмурившись в сторону Кольбера, добавил, – К сожалению, не все коллеги оказались способны проделать все необходимое… Быстро.
Получивший очередной хмурый взгляд от начальства профессор начал мысленно составлять план курса лекций по Основам Безопасности Магидеятельности. С ректора ведь станется внести подобный предмет в расписание. Вместе с лабораторными, полевыми выходами и прочей… прелестью.
Однако, Луизу подобные мелочи не интересовали.
– Значит вы можете вернуть все в первоначальный вариант? – с надеждой спросила девушка. И, заметив скепсис в глазах ректора, умоляюще добавила, – Пожалуйста!
– Боюсь, что сейчас это не возможно, – развел руками старый маг. – Мисс Вальер, вы только что вернулись из… далека. Вам бы отдохнуть. Да и, признаюсь, мне хотелось бы послушать вашу историю.
– Но… как же…
Растерянный взгляд девушки заметался между Османом, Кольбером и пентаграммой. Внезапно ее лицо прояснилось. Луиза выдернула из неряшливой кипы бумаг наиболее чистый лист, извлекла из нагрудного кармана стило и принялась что-то писать на все том же незнакомом языке. Немного уставший удивляться ректор отметил, что это не нуждающееся в чернилах стило оставляет за собой ровную темно-синюю линию. Вероятно, артефакт.
Поставив подпись, девушка подняла взгляд на ректора.
– Ректор Осман, и все таки…
– Мисс Вальер, – перебил тот, – я не могу сейчас отправить вас назад…
– Да не для меня! – в свою очередь оборвала его Луиза.
И, не дав ректору времени на возмущенную тираду о вежливости и уважении к старшим, девушка быстро щелкнула пальцами. Тут же перед ней возникла ее копия.
Хотя… Клоки волос, торчащие из косы. Стеклянный взгляд разноцветных глаз. Блузка, застегнутая не на ту пуговицу. Неровный подол юбки, будто обкромсанный тупыми ножницами. Это, скорее, карикатура, а не копия.
– Опять… – тяжело вздохнула Луиза, – Учитель будет недоволен.
– Это Слепок Ветра? – озадаченно разглядывая копию студентки, поинтересовался ректор.
– Да нет! – пренебрежительно отмахнулась та, – Дубль это.
Сказав так, Луиза всучила дублю свои бумаги вместе с запиской и строго сказала.
– Отдашь это Кристобалю Хунте, ясно? – и, дождавшись заторможенного кивка, обратилась к ректору. – Вы же можете переправить ее обратно, господин Осман?