Желтое море, сентябрь 1902 г.
Необходимость в этой, затеянной северными варварами войне рисковать и снова рисковать, неимоверно злила Того. Но Хэйхатиро, как истинный самурай, старался выглядеть невозмутимым. А как командующий – еще и уверенным в правильности любого решения, даже такого откровенно авантюрного, как сейчас.
Очередное, уже третье наступление на позиции русских у реки Ялу опять принесло огромные потери при весьма незначительных результатах. Даже подкрепление в виде еще одной пехотной дивизии не помогло. Русских окончательно оттеснили за реку Эйхэ… и в общем все, успехи на этом закончились. В глубине души Того признавал, что и флот оказался не на высоте. Потеря трех крейсеров, нескольких канонерок, дестроеров и миноносцев, сильно поврежденный русской береговой артиллерией «Фудзи» – и никаких серьезных результатов. Не считать же за победы потопление старого броненосного крейсера и канонерской лодки.
Как выяснилось, «роске» оказались весьма хитроумны и напали как раз в самом начале подготовке войны с ними. Еще бы года два, и японский флот не только сравнялся бы с русским, но и превзошел его за счет более современных и скоростных кораблей линии. Армия бы тоже подтянулась, но вот по отношению к армии Хэйхатиро, как истинный мореман, питал некоторые сомнения.
Но сейчас надо было что-то срочно делать. Поэтому, после нескольких совещаний, решено было рискнуть, пока порт-артурская эскадра русских из гавани не выходит, успеть высадить еще одну армию. Причем высадить ее так, чтобы она создавала угрозу обхода позиций под Тюренченом и при этом могла в любой момент быть прикрыта флотом. В результате сформированный конвой проследовал в порт Дагушань. Выбранный, как наиболее удобное место для высадки. Конвоировали транспортные суда три броненосных крейсера адмирала Катаока. А броненосцы Того и пара броненосных крейсеров, в сопровождении пары бронепалубных крейсеров-разведчиков, прикрывали операцию, рейдируя около Порт-Артура.
Армия почему-то ожидала сильное сопротивление русской стороны и поэтому с кораблей отряда место высадки подверглось сильному артиллерийскому обстрелу. Но, к большому удивлению японцев, русских войск у Дагушаня не оказалось. Высадившиеся части успели лишь засечь уходящие на запад кавалерийские дозоры русских.
Сообщения о начале высадки на берег крупных японских сил пришло в Порт-Артур, Ляоян и на корабли Того практически одновременно. Того, не теряя времени, приказал выдвигаться к русской базе, надеясь, что сообщение об очередном десанте заставит Гильтебранда выйти из гавани. А тогда появится шанс нанести русским потери, ослабив их накануне прихода подкреплений с Балтики.
Русское командование, очевидно, исходило из тех же предпосылок. Поэтому стоявший на мостике идущего головным броненосца «Микаса» заметил дымы русской эскадры чуть позже, чем пришла радиограмма от отходящих к его эскадре крейсеров. «Читосе» и «Касаги», форсируя машины, убегали от преследующего их одинокого «Адаманта», пытаясь завлечь его к основным силам японцев. Однако командир русского крейсера не стал приближаться к неприятельской эскадре близко, а увеличив скорость до полной, развернулся к своим.
Две колонны кораблей, постепенно увеличивая скорость до боевой, густо дымя, шли навстречу друг другу. Бронепалубные крейсера и дестроеры, сопровождающие как русских, так и японцев, собирались в отряды с противоположной от противника стороны броненосных колонн. Оба адмирала поставили свои самые быстроходные корабли в конце кильватерных колонн. У японцев это были два броненосных крейсера: «Адзума» и «Якумо», а у русских – броненосцы «Ретвизан» и «Пересвет». Пять русских броненосцев готовились противостоять семи японским броненосным кораблям.
Того стоял на мостике, рассматривая приближающиеся силы в бинокль, невольно отметив про себя, что в строю не хватает четырех крейсеров и пытаясь понять, что это значит. - Передать на «Читосе» - обойти строй русских и разведать подступы к Редзюну (Порт-Артуру)! – не отрываясь от наблюдения, приказал он.
Колонны сблизились примерно до пятидесяти кабельтов, когда открыли огонь русские. В отличие от своего обычного порядка, когда пристрелка велась сначала одним орудием, обычно шестидюймовым, головной «Петропавловск» выстрелил из двух орудий головной башни. Двенадцатидюймовые снаряды упали рядом с бортом «Микасы», подняв фонтаны воды. Причем один из них даже взорвался, но не сразу, а погрузившись вглубь. Стоящие на мостике «Микасы» почувствовали сотрясение корпуса от гидравлического удара. Японцы не отвечали, начав разворот на параллельный курс. Русские же, пользуясь моментом, открыли огонь из среднего калибра, пристреливаясь полузалпами. Наконец, развернувшись, японцы открыли ответный огонь. Бой разгорался. Русские и японцы обстреливали друг друга на параллельных курсах, постепенно сближаясь. Японцы, имеющие большую скорость, пытались охватить голову колонны противника и сосредоточить огонь на головном броненосце. Русские, более саженно маневрируя, ускользали от охвата и не обращая внимания на интенсивный огонь противника, продолжали бой. Японцы, выполняя ранее отданные приказы, в этом случае начинали обстреливать наиболее удобные мишени – идущие параллельно корабли. В результате под огнем оказалась вся колонна русских броненосцев.
Адмирал Того с началом боя перешел в боевую рубку, откуда напряженно следил за сражением, временами отдавая отрывистые распоряжения. На его лице застыло сосредоточенное выражение. Усилием воли Хэйхатиро сдерживался, чтобы не показать все более и более овладевавшее им чувство тревоги. Никогда еще русские не проявляли в бою столько выдержки и упорства.
«Микаса», обстреливаемый одновременно «Петропавловском» и «Севастополем», весь был окутан дымом от взрывов и возникающих на нем пожаров. Шум стрельбы собственных орудий сливался с грохотом разрывов попадавших в него русских снарядов в невообразимую, терзающую слух, какофонию. Надо признать, русским доставалось не меньше, особенно флагманскому «Петропавловску». Русский флагман горел, в бинокль видны были яркие языки пламени, прорывающиеся сквозь дым и фигурки людей, копошащихся на палубе в тщетной попытке потушить пожары. Но горящий, избитый японскими снарядами «Петропавловск» продолжал отвечать огнем из всех исправных орудий. И довольно точным огнем, судя по состоянию японского флагмана.
Горели и другие русские корабли. Вот над «Севастополем» взвился столб взрыва, и тотчас начался пожар в носовой части. Особенно сильно доставалось «Пересвету». Слабо бронированный полуброненосец-полукрейсер оказался под огнем сразу двух броненосных крейсеров и броненосца «Сикисима», и сейчас шел, весь окутанный дымом и пламенем. Почти все верхние надстройки были разрушены и снесены, на исковерканной палубе валялись неубранные трупы. Одно из орудий носовой башни было подбито, другое могло действовать с трудом. Кормовая одиннадцатидюймовая башня тоже на время вышла из строя из-за попадания осколка в мамеринец, половина среднекалиберной артиллерии левого борта не действовала. Казалось, еще немного и избитый, горящий от носа до кормы, корабль либо выйдет из боя, либо утонет.
Медленно, но верно японская колонна обгоняла русскую, имеющую меньшую эскадренную скорость. В результате «Микаса» вышла из зоны обстрела. Замолчали и ее орудия. Давно уже унесли с мостика тяжелораненного командира –капитана первого ранга Идзучи, отправлены в лазарет больше половины штабных офицеров, включая начальника штаба Симамуру. Держать открытой бронированную дверь рубки оказалось весьма опасной привычкой. Адмирал вышел на мостик и оглянулся на идущие в кильватер корабли. Горел «Асахи». Сквозь дым пожара были видны наполовину снесенная грот-мачта и развороченные верхние надстройки. За «Асахи» чуть выступал из правильной колонны «Ясима». По относимому в сторону дыму можно было судить о наличии на нем значительных разрушений. Остальные корабли были не видны. Но не это волновало сейчас адмирала. Он наконец рассмотрел, что делают русские и не смог удержаться от ругани. Потому что русские броненосцы, едва японцы их обогнали, прибавили ход и теперь во все стволы азартно обстреливали концевой крейсер. «Якумо» в этот момент вильнул и стал виден как на ладони. Корабль горел, руины мостика выглядели, как дом после землетрясения, из носовой башни сиротливо выглядывало одно орудие. Кормовая башня, похоже, молчала. И даже то, что «Пересвет» все-таки покинул линию, не могло облегчить участь ни «Якумо», ни идущего перед ним крейсера «Адзумо». Которому доставались все прелетевшие мимо концевого корабля русские снаряды
Того оглянулся на стоящего у двери рубки капитана второго ранга Ариму, принявшего обязанности начальника штаба.
- Поднять сигнал…, - начал говорить Хэйхатиро и в этот момент русские, сделав изящный поворот «все вдруг», прекратили огонь. Одновременно на мостик вбежал вестовой от трюмной команды с сообщением, что в нос поступает вода. – Поднять сигнал «Эскадре отходитьв Сасебо» - уже без колебаний приказал Того.
«Один корабль линии мы у русских все же выбили. Наши – отремонтируем. Жаль, что Идзюин не успевает. Сейчас его «Асама» была бы не лишней» - подумал Хэйхатиро, устало спускаясь по трапу с мостика.
