Британская империя. Колония город Гонконг. Август 1961 г.

Якоб сидел в кинотеатре «Юнайтед» и делал вид, что смотрит фильм «Бен-Гур». На самом деле его уже тошнило от увиденной седьмой раз псевдоисторической американской слащавой мелодрамы про чудесное спасение молодого еврея и его семьи из неволи, в которую их загнал нехороший брат, служащий римлянам. Причем помог спастись этим несчастным разведчик не названного государства, противостоящего римской экспансии. По скрупулезно и исторически достоверно воспроизведенному костюму разведчик происходил из поселившихся в империи бриттов. Толстый такой намек, тому же Израилю, с кем надо иметь дело. Не зря в Германии и Италии этот фильм запретили к показу, как пропаганду. Так что не видеть бы Якобу этого фильма, если бы не командировка в Гонконг и необходимость срочной встречи с личным агентом. Который почему-то на встречу так и не явился очередной раз. Владельцы же кинотеатра, словно специально стремясь нагадить именно Якобу, ставили на сеансы, назначенные для встречи, один и тот же фильм. Утешением для неудачливого зрителя служило лишь наличие в этом кинотеатре новинки техники – кондиционера, благодаря которому можно было немного отдохнуть от уличной жары.
Фильм, который наконец закончился и Якоб, облегченно вздохнув, встал одним из первых. И тут же заметил «Бруно». Все нормально, это был точно он. Он, тот самый мишлинге , с которым ему удалось познакомится на Реепербан  в Гамбурге. Там же Якоб его и завербовал. Нет, конечно, в разведке не бывает отбросов, а только ресурсы. Но этот немецко-китайский еврей настолько не нравился Якобу, что он с удовольствием передал все контакты с ним местному резиденту. И очень удивился, получив приказ на эту командировку. Оказалось, местный резидент передал пожелание от агента на личную встречу только с Якобом.
На Шарп-стрит они вышли практически одновременно, хотя для этого ему пришлось проталкиваться через толпу спешащих к выходу зрителей. Как и положено правилами они с «Бруно» шли рядом. Изображая совершенно незнакомых пешеходов. И только когда они сворачивали на Мейсон-стрит, спешащие к остановке трамвая люди на мгновение прижали их друг к другу. В ладонь Якобу ткнулась свернутая бумажная трубочка. Он быстро сжал пальцы, сминая маленький кусочек бумаги. И сунул руку в карман, брюк, словно в поисках кошелька. А потом неторопливо развернулся, уходя от остановки. К которой сейчас как раз приближался трамвай, отвлекая внимание присутствующих. Якоб же прошел по Мейсон-стрит назад и резко свернул на Шарп-стрит. За ним, похоже, слежки не было, но он успел заметить парочку подозрительных китайцев. Которые слишком целеустремленно рвались попасть именно в тот вагон трамвая, куда вошел «Бруно». Отчего инстинкты профессионального оперативника Рейхснахрихтенсхаупстамт  взвыли не хуже пожарной сирены.
Впрочем, до своего отеля Якоб добрался без проблем. Слежку он так и не обнаружил, что, надо признать, его нисколько не успокоило. Потому что слежку настоящих профессионалов обнаружить очень сложно, а порой и невозможно. Тем более в таком специфическом городе, как Гонконг, набитым очень похожими, на взгляд европейца, китайцами, словно сельдями в бочке.
Поэтому, попав в номер, Якоб сразу, словно по неотложной большой нужде, заскочил в ватерклозет. И долго и тщательно смывал брошенные в унитаз остатки записки. Потом принял душ, переоделся и немного отдохнул сидя в кресле. Через полчаса спустился со второго этажа, на котором располагался его номер, в небольшой ресторанчик при гостинице. Где просидел примерно четверть часа, попивая кофе и незаметно наблюдая за телефонными будками в холле. После чего быстро расплатился с кельнером и вышел в холл. Зашел в будку, набрал номер.
- Халлоу… халло?
- Халло, мистера Чана позовите, пжалста, - он произнес это по-английски с небольшим акцентом, похожим на австралийский. Обычный же английский Якоба был типично немецкого образца, с жестким произношением настоящего пруссака.
- Айиия! Мистер Чан здесь давно не живет. Ищите его в пятьдесят пятом доме, Чиллаут-стрит, квартира сорок четыре. Завтра он точно будет дома, - и говоривший бросил трубку.
Якоб только усмехнулся, вешая трубку телефона-автомата на рычаг. Говорил явно не «Бруно», его тонкий писклявый голосок не узнать было невозможно, даже по телефону . Ему стало интересно, использовал ли «Бруно» этот канал для связи с резидентом. Впрочем, оставалось еще два часа, а там он узнает обо всем от самого «Бруно». Включая и причины такого явного недоверия к резиденту РНХА в Гонконге. Которого, как проинструктировали Якоба при подготовке к командировке, подозревали в связях с американской Секретной Службой. Но, учитывая происхождение и родство с имперской аристократией, не трогали из-за отсутствия реальных доказательств.
Поднявшись в номер, Якоб опять переоделся. Достав из кофра пару справочников и, постоянно с ними сверяясь и матерясь, как настоящий уроженец Сан-Паули, написал на вырванном из блокнота листе бумаги адрес. Причем не только по-английски, но и весьма тщательно перерисованными китайскими иероглифами. После чего убрал справочники в тщательно закрытый кофр, проверил, не остались ли на столе или на блокноте какие-либо отпечатки написанного. Перед выходом из номера еще раз проверил карманы. После чего, подумав, положил в карман брюк «сувенир» в виде круглой рукоятки от вентиля перепада воздуха с подводной лодки. Этому приему – использовать вместо кастета подобные краники, немецкие агенты, как говорили, научились у русских. Очень оказалось удобно для мест, где владение любым оружием карается по закону.
На улице уже начало темнеть. Поэтому убедившись, что за ним никто не следит, Якоб неожиданно остановился на краю тротуара под уличным фонарем. И махнул рукой, останавливая проезжавший мимо таксомотор.
- Сюда, - он передал водителю адрес. Он взял лист, и уставился аккуратно написанный английский текст, словно баран.
- Там на китайском. Там есть на китайском на обратной стороне, - подсказал ему Якоб. Не реагируя на его слова, водитель продолжал тупо смотреть на адрес, написанный по-английски. Якоб не выдержал и, нажав на руку таксиста, заставил его перевернуть бумагу. Показалась обратная сторона с написанным иероглифами.
- Вот! – рявкнул командным голосом Якоб и спросил, стараясь говорить по-английски с самой презрительной интонацией. – Читать умеешь?
Китаец зло зыркнул на него, но промолчал. Снова перевернул бумагу обратно и опять принялся разглядывать написанное на английском. Потом рыгнул, сплюнул в окно, едва не попав в бредущего по тротуару прохожего. Рывком выжал газ, и такси тронулось. Под беспрестанный скрежет где-то районе задней подвески, электромобиль двигался по городу, сворачивая на улицы с односторонним движением и в узкие переулки. Наконец, когда Якоб уже начал терять терпение, машина остановилась на грязной улочке у замызганного многоквартирного дома. Проезжающие по улице автомобили раздраженно сигналили притормозившему такси. Номеров на домах Якоб не заметил. Он вылез из машины, попросив шофера подождать, и прошел чуть назад. Там у чего-то похожего на парадный вход сидел старик с сигаретой и читал газету.
- Это дом шестьдесят на Чиллаут-стрит, Кеннеди-таун ? – стараясь говорить очень вежливо, спросил Якоб. Старик уставился на него словно на Годзиллу из популярного фильма о монстрах, а потом с раздражением вывалил целую речь на каком-то китайском диалекте.
- Дом шестьдесят на Чиллаут-стрит, - помедленнее и чуть громче повторил вопрос Якоб – Кеннеди-таун?
В ответ последовал еще один водопад непонятного китайского и небрежный жест рукой в сторону двери. Старик отхаркнулся, сплюнул и, зевнув, снова уставился в своею газету.
- Свинская собака, - пробормотал по-немецки себе под нос Якоб, обогнул сидящего старика и подошел к двери. Открыл ее и осмотрелся. За ней прятался крошечный грязный вестибюль, с облупившейся краской на стенах. Единственным украшением его служил ряд свежевыкрашенных почтовых ящиков, на которых были указаны номера квартир и фамилии, нарисованные красной краской иероглифами и по-английски. С превеликим облегчением Якоб обнаружил среди них номер той, которую он искал.
Вернувшись к такси и вынув бумажник, он дважды внимательно посмотрел на счетчик. Только после этого расплатился с точностью до пенса, вызвав очередную гримасу неудовольствия у таксиста.
Снова вошел в вестибюль, осмотрелся и с удивлением обнаружил правее висящих на стенке почтовых ящиков проход в небольшой коридорчик, заканчивающийся дверью лифта. Нажал на кнопку. В ожидании лифта осмотрелся и прислушался. Удивительно, но в подъезде стояла тишина, словно в добротно построенном настоящем немецком доме. Крошечный, способный вызвать у обывателя приступ клаустрофобии, грязный лифт полз вверх, скрипя и повизгивая. На четвертом этаже Якоб вышел. Прошел по короткому коридору и нажал кнопку звонка у двери в сорок четвертую квартиру. Звонок, приглушенный дверью, он расслышал. Но дверь открывать никто не спешил. Он еще раз нажал на кнопку. Опять никакой реакции, словно в квартире никого нет. Третий раз позвонив и подождав еще две минуты, Якоб нащупал в кармане «сувенир» и неторопливо, вслушиваясь в тишину коридора, вернулся к лифту. Судя по звукам из-за дверцы шахты, лифт как раз поднимался вверх. Он насторожился, но ничего предпринимать не стал. Если это ловушка, то он уже влез в нее всеми четырьмя лапами. Подумав, он импровизированный кастет. Положил его на пол и точно рассчитанным толчком правой ноги отправил по полу в сторону ближайшего угла. Вентиль почти бесшумно проскользнул по линолеуму пола и остановился точно у самого плинтуса. Теперь у Якоба ничего компрометирующего, кроме самого факта нахождения здесь и сейчас в этом доме, найти было невозможно.
Как он и подозревал, полицейские появились одновременно со всех возможных направлений. Из отрывшихся дверей лифта выскочили двое. Еще примерно семь-восемь человек, судя по топоту шагов, выбежали в коридор с лестницы. Здешние полицейские, хотя и напоминали своей униформой типичных английских «бобби», носили с собой оружие. Поэтому на изображающего на лице маску изумления Якоба нацелилось несколько разнообразных стволов. Не менее пяти, потому что остальные дружно ломанулись в сорок четвертую квартиру. Дверь в которую, как оказалась, на замок никто не запер.
- Руки в перед, ладонями вверх! – приказал грубый голос из-за спины. Якоб подчинился и в тоже мгновение один из выскочивших из лифта полицейских, ловко вкинув громоздкий «Веблей-Скотт» в кобуру, вытянул откуда-то из-за спины наручники. И защелкнул их на запястьях Якоба.
- Повернись, - приказал тот же голос. Якоб, продолжая изображать невинное удивление, повернулся.
- В чем дело, госп…, - закончить вопрос ему не дали.
- Молчать. Вопросы здесь задаю я, - ответил ему высокий широкоплечий брюнет с грубыми чертами лица и нашивками сержанта на полицейском мундире. – Кто такой? Документы есть?
- Меня зовут Бауэр, Якоб Бауэр, мистер. Подданный Германской империи, - спокойно ответил Якоб, одновременно мысленно «прокачивая» сержанта. – «Черт побери, - мелькнула в голове мысль, когда он наконец опознал командовавшего группой захвата полицейского. – Повезло, называется… Самая свинская собака во всей полиции Гонконга, сержант Роджер Кросс. Глава спецотдела, или Эс-Ди, полиции. Занимается шпионами и боевиками… Да, у нас здесь точно засел крот…»
- Сержант Кросс. Что вы здесь делаете, мистер Бауэр? – тон сержанта стал более вежливым. Что не помешало стоящему за спиной полицейскому тщательно обыскать Якоба с ног до головы. И ловко вытащить у него из кармана паспорт.
- Я…, - хорошо иметь заранее подготовленные «легенды». Вот только вся эта командировка – сплошная импровизация и все заранее придуманное приходиться адаптировать к неожиданным изменениям ситуации. – У меня здесь была назначена встреча с… одним из сотрудников фирмы «Империал Гонконг Экспорт».
- Понятно. Вынужден вас задержать до выяснения всех обстоятельств, мистер Бауэр.  Джим, Артур, ведите его вниз, - приказал сержант.
- Простите, сержант. Я протестую и требую вызова консула. Могу сразу сказать, что не успел ни с кем встретиться. Так как только что вышел из лифта.
- Вызовем консула, обязательно. И со всем остальным разберемся, - согласился Кросс. – Паспорт ему верните и вниз… Что там, Брайен?
Ответа Якоб не услышал, так как его, не снимая наручники, впихнули в лифт. В полицейском участке его еще раз обыскали. Вежливо, но непреклонно конфисковали все содержимое карманов, включая паспорт. После чего посадили в камеру-одиночку. И словно забыли о его существовании. Конечно, надзиратель, как и положено, регулярно проверял его состояние, поглядывая в устроенный в двери глазок. Кормили тоже регулярно, не очень вкусно, но сытно. Да и парашу из номера выносили регулярно. Вот только ни полицейского следователя, ни консула Бауэр не видел целых четыре дня. Все это время он сидел и ждал вызова на допрос. А заодно пытался определить, как говорил один его знакомый из русской разведки: «Что произошло? И кто виноват во всем этом бардаке? Таки что будем теперь делать?»
Эти три «чисто русских вопроса», говоря словами того же знакомого, занимали все его свободное время. Собственно, что случилось, ему было ясно и так. Кому-то очень не хотелось, чтобы собранные агентом «Бруно» сведения дошли до штаб-квартиры РНХА. Причем местная сеть или вскрыта этими людьми, либо имеются утечки информации из резидентуры. Или, в самом худшем случае, местный резидент напрямую связан с этими заинтересованными лицами. Но опять-таки доказательств последнего Якобу найти так и не удалось. По заинтересованным лицам, пожалуй, проще. Судя по тому, где работал «Бруно» - штатовцы. Да, именно с ними тесно работала фирма «Империал Гонконг Экспорт». Причем «Бруно» наткнулся на какие-то очень «горячие» факты. Его, судя по всему, убили и теперь пытаются сделать виновным Бауэра.
«Что же такого, интересно, мог найти простой… ну ладно, пусть даже не совсем простой управляющий в одном из отделений фирмы? Новую попытку поставить англичан под штатовский контроль? Как в тридцать шестом, когда после смерти Георга Пятого его сына Эдуарда Восьмого заставили отречься от престола из-за женитьбы на американке Уоллис Симпсон? Может быть и так, - подумал Якоб. Тут же вспомнив, что ситуация тогда была не столь однозначной, как ее представляют теперь. Ему, как одному из аналитиков РНХА, было известно, что Эдуард Восьмой был в хороших отношениях с кайзером Вильгельмом Третьим. Что могло привести к улучшению традиционно, со времен Великой Войны, неприязненных отношений между Британией и Германской Империей. – А ведь это мешало не только штатовцам, но и русским. Союзные отношения с которыми тогда разваливались прямо на глазах. Что закончилось Польским восстанием сорок первого года и прямым боевым столкновением между русскими и нашими войсками. Но возвращаясь к «Бруно»… Такого он накопать вряд ли мог, слишком низко расположен в иерархии. А если хорошенько подумать… «Золотой треугольник»? А почему бы и нет?» - загадочный, неизвестно где в Азии расположенный район, из которого через Китай и Британскую Индию в Европу поступали наркотики. Причем не только обычные, типа того же гашиша или опиума, а и новые синтетические. Которые запрещались к употреблению во всех странах Большой Семерки из-за чрезвычайно опасных последствий применения.
«Если это так, то меня могут отсюда не выпустить, - подвел итог своим размышлениям Бауэр – Обидно. Ничего не знать и попасть под жернова…»
На четвертый день томительное ожидание закончилось. В камеру, распространяя благоухание хорошего одеколона, вошел германский консул Герхард Шредер. Естественно, в сопровождении надзирателя и сержанта Кросса. Причем последний выглядел весьма и весьма недовольным.
- Собирайтесь, мистер Бауэр, - сообщил по-английски улыбающийся Герхард. – Херр сержант нашел убийц, это оказались деятели из триады, - добавил он по-немецки.
Отчего Кросс стал выглядеть и еще более недовольным.
- Мистер Бауэр, - сказал сержант, перебивая консула. – Полиция Гонконга приносит вам свои извинения. Но я меня есть еще один вопрос. На который вы можете не отвечать, если пожелаете.
- Спрашивайте, - спокойно ответил Якоб.
- Вы были знакомы с Максом Отто фон Шрамом?
- С кем? – Бауэр действительно удивился. Он ожидал любого вопроса, кроме этого. – Извините, но я с этим господином знаком не был.
- Благодарю, мистер Бауэр, за ответ, - улыбка на лице Кросса выглядела столь же уместной, как дамские панталоны на слоне.
Освобождение из тюрьмы заняло времени намного меньше, чем посадка. Якобу вернули все вещи, а до гостиницы его любезно подвез на своем автомобиле консул.
И только в номере он сообщил Бауэру, что власти Гонконга дают ему 24 часа на убытие из колонии.
- Херр Бауэр, вот вам билеты на гидроплан до Циндао. Рейс через три часа, - консул выглядел смущенным, - и я советую вам не задерживаться. Триады… очень опасны. Кроме вашего знакомого из ИГЭ, они убили за прошедшие четыре дня еще пять человек, включая названного сержантом фон Шрамма. Ходят слухи, - Шредер понизил голос и инстинктивно осмотрелся, - что идет передел рынка нелегальных наркотических средств. И говорят, что фон Шрамм… был с этим рынком связан…
Возвращение в Берлин для Бауэра закончилось обыденно. Его доклад приняли, ругать или поощрять не стали. Начальник отдела, полковник Герхард Вессель лишь вздохнул, собственноручно убирая написанные им листы в папку.
А после этого огорошил Якоба неожиданным известием, что он отправляется в новую командировку, в Россию.
...
Интересно, кто-нибудь имя ГГ отрывка расшифрует?

Отредактировано Логинов (12-08-2021 16:45:31)

Имя Иаков на немецком - Якоб, а на английском - Джеймс или Джейкоб, русское - Яков
Бауэр на немецком - крестьянин, фермер, в скандинавских странах - бонд...

Эпиграф к пишущейся главе:
Весь мир театр
тайной войны
А люди в нем -
агенты
Приписывают ВВП

Потому что авто-мобили, электро-мобили, паро-мобили... вот остался только второй обобщающий термин

Отредактировано Логинов (25-10-2021 06:26:29)