Черное море, эскадренный броненосец «Ростислав», январь 1901 г 

Проснулся… Николай, да теперь он уже и мысленно привык называть себя этим именем, в великолепном настроении, пожалуй впервые за прошедшее время в этом теле. Осмотрелся, со сна вновь привыкая к окружающему. Конечно, командирская каюта ему нравилась больше самых роскошных помещений в Ливадийском дворце. Ему вообще нравились небольшие скромные помещения без лишних украшательств, но выселить командира корабля из собственных апартаментов было не в его власти. И его поселили, как положено в адмиральской каюте,  излишне, на его вкус, роскошно отделанной.
Однако настроение это сохранялось во время утренних процедур, одевания и завтрака Николай чувствовал себя почти счастливым. Ему уже давно хотелось посмотреть чудеса, придуманные потомками, вблизи. Пощупать руками, увидеть глазами, посмотреть на результаты. И вот он в море на одном из новейших броненосцев. В этот момент, совпавший с появлением  его на верхней палубе, настроение стремительно сменилось на мрачное, готовое в любой момент сорваться в гневное. Он вспомнил вчерашний день и его результаты…
Еще собираясь устроить внезапную проверку состояния флота, Николай вспомнил что в октябре прошлого года лично наблюдал за стрельбой Практической эскадры по берегу. Отстрелялись тогда моряки, по сохранившимся впечатлениям, отлично. Но флот создается не для борьбы с берегом, а для действий на море! Поэтому он приказал  приготовить плавающие щиты нескольких размеров.
Оказалось, что щитов успели сделать меньше, чем он пожелал. Это не считая того, что корабли вооруженного резерва, которые должны выходить в море через трое суток в полной готовности к бою, опаздывали со сроками готовности. Из трех броненосцев и двух минных крейсеров к походу в заданные сроки успел изготовится только «Ростислав». Причем на нем тоже оказалась много мелких неисправностей, которые устранялись в хорошем темпе лишь благодаря своему августейшему командиру и старшему помощнику. «Синоп» опоздал на сутки, а «Двенадцать апостолов» аж на трое суток по сравнению с установленным временем. Об этом исправно доложил отправленный именно с этой целью Мосолов. Если бы Николай сразу не дал для подготовки неделю, пришлось бы ему болтаться на рейде в ожидании опаздывающих.
А вчера случился очередной конфуз. По сигналу броненосцы застопорили свои машины и спустили за борт пирамидальные щиты. Построившись в колонну, бронированные гиганты увеличили ход и, отойдя от щитов на расстояние кабельтов сорок, повернули обратно. Последовательно ложась на новый курс эскадра готовилась к стрельбе. Император, стоя на мостике наблюдал за действиями командира и лейтенанта Веселовского.

Отредактировано Логинов (22-09-2018 19:50:28)

Черное море, эскадренный броненосец «Ростислав», январь 1901 г.

Проснулся… Николай, да теперь он уже и мысленно привык называть себя этим именем, в великолепном настроении, пожалуй впервые за прошедшее время в этом теле. Осмотрелся, со сна вновь привыкая к окружающему. Конечно, командирская каюта ему нравилась больше самых роскошных помещений в Ливадийском дворце. Ему вообще нравились небольшие помещения, но выселить командира корабля из собственных апартаментов было не в его власти. И его поселили, как положено в адмиральском салоне, большом и излишне, на его вкус, роскошно отделанном. Однако настроение это сохранялось во время утренних процедур, одевания и завтрака Николай чувствовал себя почти счастливым. Ему уже давно хотелось посмотреть чудеса, придуманные потомками, вблизи. Пощупать руками, увидеть глазами, посмотреть на результаты. И вот он в море на одном из новейших броненосцев. В этот момент, совпавший с появлением его на верхней палубе, настроение стремительно сменилось на мрачное, готовое в любой момент сорваться в гневное. Он вспомнил вчерашний день и его результаты…
Еще собираясь устроить внезапную проверку состояния флота, Николай вспомнил что в октябре прошлого года лично наблюдал за стрельбой Практической эскадры по берегу. Отстрелялись тогда моряки, по сохранившимся впечатлениям, отлично. Но флот создается не для борьбы с берегом, а для действий на море! Поэтому он приказал приготовить плавающие щиты нескольких размеров.
Оказалось, что щитов успели сделать меньше, чем он пожелал. Это не считая того, что корабли вооруженного резерва, которые должны выходить в море через трое суток в полной готовности к бою, опаздывали со сроками готовности. Из трех броненосцев и двух минных крейсеров к походу в заданные сроки успел изготовится только «Ростислав». Причем на нем тоже оказалась много мелких неисправностей, которые устранялись в хорошем темпе лишь благодаря своему августейшему командиру и старшему помощнику. «Синоп» опоздал на сутки, а «Двенадцать апостолов» аж на трое суток по сравнению с установленным временем. Об этом исправно доложил отправленный именно с этой целью Мосолов. Если бы Николай сразу не дал для подготовки неделю, пришлось бы ему болтаться на рейде в ожидании опаздывающих.
А вчера случился очередной конфуз. По сигналу броненосцы застопорили свои машины и спустили за борт пирамидальные щиты. Построившись в колонну, бронированные гиганты увеличили ход и, отойдя от щитов на расстояние кабельтов сорок, повернули обратно. Последовательно ложась на новый курс эскадра готовилась к стрельбе. Император, стоя на мостике наблюдал за действиями командира и лейтенанта Веселовского. Но потом отвлекся, поднял бинокль и стал внимательно на идущий впереди «Синоп» и флаги, поднятые на единственной матче флагманского корабля.
По команде адмирала Андреева, который, чтобы не стеснять государя и его свитских, командовал сводной эскадрой с броненосца «Синоп», произвели прицеливание, продолжая заряжание орудий. Таким образом эскадра маневрировала в виду щитов до сближения с ними на дистанцию в тридцать кабельтов, все время определяя дальномерами расстояние для установки у орудий высоты прицелов.
На «Ростиславе» внезапно для него, заставив Николая вздрогнуть, выстрелила шестидюймовая пушка. И сразу же громыхнули орудия двух остальных броненосцев. Вслед за первыми выстрелами дробно застучали остальные шестидюймовки, а затем в их стрельбы солидным басом ворвались выстрелы главного калибра. Выглядело все это внушительно, вот только наблюдаемый в бинокль эффект от всего этого действа оказался ничтожным. Вокруг щитов поднимались всплески от падающих снарядов. Как заметил Николай, ориентироваться по ним у наводчиков получалось хуже, чем по взрывам снарядов на берегу. Снаряды тоже, показали себя на самым лучшим образом. Пара-тройка из них, как пояснил сразу Сандро, из состоявших в боекомплекте чугунных гранат, взорвалась неподалеку от кораблей, прямо в воздухе, едва вылетев из стволов. Несколько удачных попаданий в крепко сколоченные мишени, просто пронизали их насквозь, не взорвавшись. Потом вдруг рыскнул на курсе, словно норовистая лошадь, «Двенадцать апостолов». Едва не заскочив в сектор стрельбы «Ростислава», он все же успел развернуться. Но тотчас поднял какие-то сигнальные флаги, которые немедленно перевел наблюдатель, прокричавший:
- На «Апостолах» подняли «Не могу управляться»!
Почти одновременно вдруг замолчала задняя башня главного калибра «Ростилава». Царь вначале решил, что это сделано специально, из опасения попасть в неуправляемый броненосец. Но тут же по невольно вырвавшемуся ругательству Веселовского (старший артиллерийский офицер) понял, что что-то сломалось. Позднее Сандро рассказал ему эпопею с системой отката орудий. Как и этот раз, часто срезались болты крепления. Были и другие неполадки. Об этом в Морской Технический Комитет уже докладывали, но пока действенных мер по исправлению не предпринято.
Через несколько минут «Двенадцать апостолов» вернулся на свое место в строю. Стрельбы продолжались, по мере приближения к щитам огонь становился все точнее и точнее. Наконец все три мишени были поражены, причем первым справился все тот же броненосец с именем двенадцати святых.
А потом минные крейсера приволокли еще один щит, побольше, до того отстаивавшийся у берега. И по нему пытались стрелять всей эскадрой. Тут же выяснилось, что одновременная стрельба не дает определить точное расстояние никому, даже на расстоянии пары десятков кабельтовых. Стрельбы задробили по приказу адмирала и потом долго тренировались в определении расстояния до щита на разных курсах и дистанциях, одновременно тренируясь в заряжании и разряжании орудий. Такая примерная стрельба производилась еще и на контргалсах и различных курсовых углах.
Ночь эскадра провела в месте проведения стрельб, причем под утро была сыграна внезапная тревога. Матросы и офицеры, негромко ругаясь, заняли места по боевому расписанию. Часа полтора тренировались в отражении минной атаки, условно обстреливая в свете прожекторов имитирующие ее минные крейсера.
Воспоминания о четких действиях команд ночью несколько успокоили императора. А утренняя церемония заставила вообще отложить размышления на потом. После же построения царь едва не столкнулся со спешащим куда-то офицером в форме серебряными погонами. Он, вытянулся во фрунт, словно молодой солдат и представился младшим инженер- механиком Гавриловым.
- А вы куда спешите, господин… инжненер-механик, - улыбнувшись уточнил Николай.
- Да, Ваше Императорское Величество! В машинное, - замялся офицер.
- Ага. Мне тоже будет интересно там побывать. Не сопроводите меня и заодно не покажете, что там и к чему? – снова улыбнулся царь.
- Но, Ваше Императорское Величество, там… -- офицер еще больше расстроился. – грязновато-с, там, прошу меня извинить. Машины…
- Я понимаю, - мягко ответил Николай. – Думаю, что сменное обмундирование для меня все же найдется. – и обернулся к словно бы случайно сопровождавшему его лейтенанту.
- Так точно, Ваше Императорское Величество! – если лейтенант и был удивлен неожиданно просьбой, то внешне ничем это не выдал.
В результате Николай вместе с Гавриловым оказался в машинном. Где внимательно понаблюдал за мелким ремонтом одной из машин, а затем посетил котельное отделение. Где некоторое время, к удивлению и ужасу сопровождающих даже покидал уголь в топку вместе с матросами-кочегарами. Потом заинтересовался котлами с нефтяным отоплением и долго расспрашивал Гаврилова о их преимуществах и недостатках.

Российская Империя, Санкт-Петербург, Тверская улица, январь 1901 г.

Гостиная выглядела типично для петербургского доходного дома средней руки.
Неудобная мебель модного и непременного, как снег зимой, стиля модерн с сероватой обивкой расставленная с претензией на уютность. Угол занимало пианино. Которое, впрочем сейчас никого из присутствующих не интересовало, так как у них имелось более интересное занятие. Прибывший на днях из Москвы присяжной поверенный Извеков, Сергей Маркович, рассказывал последние новости и слухи о самодержце всероссийском. Сергей Маркович из слоя людей, которые создают в империи скромный, но солидный фон для блистания звезд света и полусвета. Такие как он  наполняли кресла в театрах, нижние трибуны скачек, ужинали и завтракали в модных, пусть и не слишком дорогих ресторанах, подписывались на популярные газеты и заказывали платье у дорогих портных, и в целом составляли то, что называлось «обществом». Манеры его были уверенны и свободны, взгляды —либеральны и даже где-то революционны, поскольку ныне это было модно, но все в пределах допустимого уровня фронды.
- … Да, господа, можете мне не верить, но сам Сергей Алекснадрович в полном недоумении и раздрае чувств!

Российская Империя, Санкт-Петербург, Тверская улица, январь 1901 г.

Гостиная выглядела типично для петербургского доходного дома средней руки.
Неудобная мебель модного и непременного, как снег зимой, стиля модерн с сероватой обивкой расставленная с претензией на уютность. Угол занимало пианино. Которое, впрочем сейчас никого из присутствующих не интересовало, так как у них имелось более интересное занятие. Прибывший на днях из Москвы присяжной поверенный Извеков, Сергей Маркович, рассказывал последние новости и слухи о самодержце всероссийском. Сергей Маркович из слоя людей, которые создают в империи скромный, но солидный фон для блистания звезд света и полусвета. Такие как он  заполняли кресла в театрах, нижние трибуны во время скачек, ужинали и завтракали в модных, пусть и не всегда дорогих ресторанах, подписывались на популярные газеты и заказывали платье у дорогих портных, и в целом составляли то, что называлось «обществом». Манеры его были уверенны и свободны, взгляды — либеральны и даже где-то революционны, поскольку ныне это было модно, но все в пределах допустимого тем же обществом уровня фронды.
- … Да, господа, можете мне не верить, но сам Сергей Александрович в полном недоумении и раздрае чувств! – как «истинный демократ» Сергей Маркович опустил титул московского генерал-губернатора, но все и так поняли о ком идет речь. – После ужасного самодурства ЕГО, в Севастополе, никто не может знать, что воспоследует дальше. А ОН говорят, сидит, как сыч, в Александрии и чего-то ждет.
- Сергей Маркович, а что в Севастополе происходило? Расскажите нам, коль вы все знаете наверняка, - попросил его один из собеседников, тоже присяжной поверенный, но менее известный, чем Извеков.
- Да, да, просим -поддержали его еще несколько голосов.
- Как вы знаете, - горделиво заметил Сергей Маркович, - у меня есть знакомства в кругах…, - все промолчали, но кое-кто подтвердил слова юриста утвердительным наклоном головы. – так вот… они рассказывают, что ОН не только потребовал вывести зимой суда в плавание, что не имеет прецедентов. Но еще и заставил стрелять по мишеням в бурном в сию погоду море!  А когда из-за этого случились поломки в орудиях… - он замолчал, нагнетая обстановку, словно на рассмотрении дела в суде. Дождавшись единодушной заинтересованности собеседников, даже дам, которых больше заинтересовала новость об охлаждении между августейшими супругами, Извеков продолжил, - ОН вошел в неистовство и, как рассказывают, по прибытии в порт кричал на адмирала Тыртова, словно на мальчишку. И выражения при сем использовал, более подходящие извозчику, - переждав бурю удивления и негодования, юрист снова овладел вниманием слушателей. – Наблюдающих же за строительством «Ростислава» повелел понизить в должностях и штрафовать на суммы ремонта орудий.
Поднявшийся снова шум прервал самый молодой из присутствующих. Он сравнительно недавно закончил заведение на Фонтанке (Императорское Училище Правоведения, готовившее юристов), но чувствовал себя среди своих коллег вполне уверенно. Такое поведение было вполне понятным, если учесть, что у него, по слухам, был неплохой покровитель из Государственной Канцелярии. А сам Михаил Пафнутьевич Гаврилов занимал уже серьезную должность столоначальника у Витте, в Министерстве Финансов.
- Однако, как мне написал мой двоюродный брат, - который, как многим было известно служил как раз на «Ростиславе», - матросики и даже механики им очень довольны. Брат пишет, что государь самолично соизволил одеть на себя простую рабочую форму кочегара и участвовать в работах по ремонту механизмов. И даже отстоял некоторое время кочегаром у котла, чтобы, как он выразился, «почувствовать работу».
- Шокинг, - вырвалось по-английски у одной из дам.
- Неужели сие прилично владыке шестой части Земли? – удивился еще один собеседник.
- Неужто ОН вообразил себя своим великим предком? – заметил кто-то.
- Вольно же ЕМУ воображать себя Петром Первым, - скривив губы, заметил Извеков. – С ЕГО умениями и навыками полковника средней руки…
- Точно так-с, всего лишь изображать, а не быть, - подтвердил еще один собеседник. И спросил. – Михаил Пафнутьевич, а как ваш министр на сии непредвиденные траты реагировал?
- Сергей Юльевич, запросил личной аудиенции и, говорят, будет просить государя более таковых причуд не исполнять и денег, коих в российской казне не хватает на более важные вещи, по-пустому не тратить…
Обсуждение неожиданных новостей продолжалось, в то время как по этой улице мчался, нахлестывая коней, извозчик. Проскочив несколько доходных домов, заполонивших с недавних пор улицу, он притормозил лошадку у парадного подъезда одного из них. Вышедший из саней человек был мрачен и хмурен сильнее, чем петербургское небо.
- Жди здесь, - коротко бросил он «ваньке» (прозвище извозчиков).
- Слушаюсь, вашсиясь, - ответил тот с неистребимым рязанским акцентом.
- Вот и слушайся, проворчал себе под нос мужчина и вошел в парадное, где его уже ждал привратник.
Через полчаса из парадного уже вышли двое, на ходу перебрасываясь короткими фразами, и извозчик устремил свою повозку к порту. Командование Балтийского флота учло урок, преподанный в Севастополе коллегам и сейчас собирало офицеров со всех сторон к своим экипажам.

Российская Империя, Санкт-Петербург, Адмиралтейство, февраль 1901 г.

- Я собрал вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятнейшие известия, - начал свое выступление буквальным плагиатом речи из одной запрещенной пиесы, начальник Морского Технического Комитета…