Глава 38.
Первое что бросается в глаза Софи по возвращению в школу – чуть ли не до отвращения довольная рожица сестрёнки. Причём, это явно затухающие явления чего-то, бывшего накануне.
Маришка прекрасно умеет принимать стремительные решения. За пару дней решится и натворить она способна очень на многое.
Первая мысль Софи довольно очевидна. Маришка решилась последовать по её стопам, удачно вступив с кем-то в близкие отношения. Логичный вопрос с кем, и не менее логичное из него следствие – точно не с разноглазой. Тут уж своей интуиции Софи вполне доверяет.
Спрашивать в лоб – бесполезно, загадочно закатывать глаза Маришка вполне умеет. Даже актрису из себя изображать пробовала ещё на первом году, небезуспешно притом.
Лучше ограничиться наблюдением. Чьи результаты оказались обескураживающими. Софи поняла, причина изменившегося настроения Маришки – не нахлынувшие чувства, вызванные определённого вида взаимодействиями, а нечто иное.
По прежнему нету в зелёном пламени уже привычного во взгляде Хейс, да и во взглядах других людей, состоящих в отношениях.
Впрочем, влюблённой сестрёнки Софи тоже никогда не видела, но подобные изменения, думает, распознала бы как-нибудь.
Младшая если с кем близко и взаимодействует, то только с тёплым душем.
Что же с ней произошло? И без того частенько наэлектризованная сияет, будто в неё дополнительно какой-то электрод воткнули.
Впрочем, неизбежные мысли на предмет втыкания чего-то точно не про Маришку.
Это ведь не аналог прекрасно известных форсажных режимов разноглазой. Маришка не в состоянии чем-то улечься даже приблизительно в такой же степени.
Даже сама эту способность и характеризовала. «Именно поэтому она и гений в определённой области. А я – нет. Совершенно не могу так сосредотачиваться, как вы обе».
Тогда «вы обе» никакой, даже потенциальной двусмысленности не несло.
Это сейчас стоит опасаться даже когда сестра просто два пальца показывает.
Миролюбие Марины как раз подозрительнее всего.
Крайне сложно отделаться от старого ощущения, будто Младшая постоянно пребывает в состоянии приготовления чего-либо, направленного против Софи.
Как правило, крайне обидного.
С трудом признаёшь, Младшая тоже повзрослела.
Притом, как бы не в большей степени, чем сама Софи, проскочив в развитии личности стадию, где находится сестра, сразу оказавшись на следующей. Где определённые качества человека для его оценки уже не играют никакой роли, так как требуются совершенно другие. Куда более важные в этом безумно сложном мире.
Почему-то в самую последнюю очередь вспоминается, наилучший способ разобраться в чём-либо, связанном с Мариной – прямо спросить у неё самой.
Сказано-сделано.
– Что довольная такая?
Томный вздох с опущенным взглядом. Себе Младшая верна. Да и интонация соответствующая.
– И это ты меня спрашиваешь? – на долю секунды, не более оживают подозрения о Марине, чья влюблённость перешла в весьма глубокую фазу. На не Софи могло бы и сработать.
– Представь себе, именно я.
Склонив голову на бок, Марина оценивающе сестру разглядывает.
– Теперь уже именно я могу задаться вопросом, не случилось ли чего у тебя?
Софи, на всякий случай, озирается по сторонам. Марина повторяет тот же жест. Старшая сестра с опозданием соображает, младшая издевается.
Как-то не сразу вспоминается, всевозможных отрицательных факторов в жизни тоже немало, как бы не больше, чем всего положительного. Ей никто, и младшая-то в особенности, не обязаны говорить и делать только хорошее, видя насколько счастливой Софи себя ощущает.
Многие ничего не говорят исключительно из нежелания ссорится.
Марина машет рукой перед носом Софи.
– Ну как, проснулась? Туман в глазах такой стоял, аж блевать тянуло.
– В ухо заехать, чтобы у самой затуманилось?
– Не, это другое будет, – смеётся Марина, на всякий случай отодвигаясь подальше. Впрочем, она всё равно быстрее. Обе сестры это прекрасно знают, – Стала замечать окружающую действительность.
– Лучше бы было не замечать, главным образом, из-за наличия твоей личности.
– Я тебя тоже люблю, – Марина вытягивает губы, словно для поцелуя.
Софи делает вид, будто с трудом сдерживает рвотный рефлекс.
– Надо же, я думала, поцелуй теперь твой любимый жест! – качает головой Марина.
– Только не в твоём исполнении!
– Да я и не претендую ни на что, – Софи уже стала забывать, как излюбленная кривая ухмылка сестрёнки выглядит, – Из окружающей действительности раньше свободных дней пропадать не собираешься?
– Вот это тебя касается меньше всего!
– Да мне-то что? Хоть вовсе не вылезай оттуда, где большую часть времени проводишь. Та же Эр большую часть жизни в своей собственной реальности провела. Решила высунуться – тут ты ей сразу по носу. Обратно в свою раковину тут же и залезла.
– С ней всё в порядке?
– Её отец мне отчёта не присылал. Раз Эр обратно приехала – то, значит, всё не настолько плохо.
– Она на обследование ездила?
– Поразительно, как ты вообще догадалась!
Софи руки в бока упирает.
– Представляешь, я знаю, когда у неё всякие плановые мероприятия... Не пытайся совесть пробудить, сказав, как она страдает из-за меня.
– Ты и совесть – несовместимые понятия. Да и для меня это не более чем философский термин.
– Самокритично, – усмехается Софи.
– Обращайся! – скалится во все тридцать два Марина.
– Так и не сказала, почему в таком хорошем настроении.
– Причина совсем не та, что заставляет тебя в летающем без самолёта состоянии пребывать, – Марина ещё крайне вызывающе облизывается. Поневоле вспоминается собственное умение оскорблять, ни одного слова при этом не произнося, – В мире есть немало вещей, чьё понимание тебе совершенно недоступно.
– Сокровенными знаниями ты, разумеется, делится не собираешься?
– Ты же своим ничем не делишься... – никогда в жизни Софи не поверит, будто расспросы о подобном, не вообще, а именно у сестры происходящем, могут быть Младшей интересны. Слишком уж они люди разные. Обе неспособны на книжные взаимоотношения. Причём, как в хорошем, так и в дурном смысле. Слишком уж их двоих часто путают с Диной и Кэреттой из популярных романов.
Они ни девочки миленькие, ни Еггты Великие, хотя какие-то общие черты имеются. Хочется надеяться, не только полом обусловленные.
– Ты, вроде бы, уже успела уяснить, есть немало вопросов, обсуждение которых касается строго определённого количества лиц. Двоих, в столь не касающимся тебя случае.
– Тогда и меня можешь ни о чём не спрашивать, – Марина откровенно дразнится.
Софи вздыхает.
– Когда в таком стиле разговаривают, люди обычно находятся в таком возрасте, когда столь занимающие тебя вопросы не представляют ни малейшего интереса.
– Во загнула! Кэретты школа?
– Скорее, твоя как раз, – посмеивается Софи, – Я Хейс люблю, и она мне взаимностью отвечает – и это, что хоть ты, хоть кто-либо другой услышат от меня по данному вопросу.
– Относительно этих самых других... – Марина делает многозначительную паузу, – Не спрашивали ещё?
– Нет, – беззаботно улыбается Софи, – Только подруга твоя, во всех смыслах, старая как-то раз заглядывала. Вполне мило болтали.
– Тогда точно все всё знают, – делает какой-то, очевидный только для неё вывод, Марина.
– Вообще-то, я это давным-давно поняла, – хмыкает Софи, – Кого волнует, почему я счастлива?
– Эриду, – бросает Марина, – ей крайне не безынтересен вопрос твоего счастья и своего неучастия в нём.
Софи по-настоящему захотелось сестру стукнуть.
