Распространили бы в самом жёстком варианте. Убить - тоже применение законов.

Возвращаются бегавшие за Оэлен. Хотя, кто возвращается, а кто и не совсем. Саму Оэлен буквально ведут, чуть ли не таща за волосы. Марина хмыкает – занятия по рукопашном бою в школе островитянка не то, чтобы совсем игнорировала, но и успехов особых не имела. Из предметов по выбору она предпочитала заниматься только тем, что у неё хорошо получалось.
Во всяком случае, отбиваться от нескольких противников, как Марина, она не умеет. Ибо таких «умелиц» Марина даже будучи в возрасте Оэлен раскидала бы с лёгкостью. В зависимости от серьёзности их намерений могли быть ссадины и ушибы. Могли и переломы.
Разноглазая по сторонам всё-таки смотрит. Отстранив эшбадовок, направляется к ведущим Оэлен. Когда кого-то куда-то тащат, а она пытается вырываться, Эриде это сильно не нравится.
Марина не долго думая, гаркнула во всю силу лёгких – некоторые зажимают уши.
– Оэлен! Что сразу со мной не пошла?
Девочку незамедлительно отпускают. К Марине она не бежит, но идёт довольно быстро. Родственницы – это родственницы, но Марина помнит – островитянка говорила, что в своей среде большинство её откровенно недолюбливало. Тех же, кто к ней хорошо относились, здесь нет. Интересно, Оэлен про детдомовских подружек за год позабыла?
– Я думала, ты вниз уехала.
– Здрасьте, приехали. Вместе же к Смерти приходили.
– Но ты ушла, а я осталась. Вот и подумала...
Марина закатывает глаза. До крайности не хочется выдавать уже приевшуюся всем в школе фразу. За неё это делает Актиния:
– За других думать вредно, как говорит Марина, – и смеётся, довольная.
Что-либо говорить бессмысленно. Память по себе Херктерент тут оставила.
– Я не поверила, когда они сказали, что ты зовёшь меня. Вечно надо мной подшучивали.
Упомянутых «их» в поле зрения уже не наблюдается. Благоразумно делись куда-то, ибо с опозданием сообразили – Марина к Оэлен относится куда лучше, нежели они.
Впрочем, Марине пока слишком хорошо, чтобы злиться на кого-то.
Оэлен садится рядом.
– Говорила уже, на крабов меня никогда не отпускали.
– Сама тогда почему прячешься?
– Не знаю, думала, раз сегодня не звали, то и нельзя.
Марине хочется либо ругнуться в стиле Сордара, либо сказать что-то вроде «о, женщины», как Херенокт.
– Раз уж со Смертью болтала, могла бы и спросить, что тебе тут делать нельзя. Всё остальное – можно. Тут запрещено только то, что запрещено.
– Непривычно как-то.
– В Загородном ты, вроде, ничего особо не боялась.
– Там были только те, кого ты позвала.
Марина голову на бок склоняет:
– Чем же гостьи Эр такие страшные? Или тебя Кроэн напугать успела ужасами про подруг своей сестры, которые она сама, по большей части, про них и выдумала?
Судя по смущённой Оэлен, Марина в очередной раз угадала.
– В школе, ты помнится, никого и ничего не боялась. Тут же трусить начала.
– То другое. Там меня сначала не знал почти никто, и я не знала никого. А тут, – безнадёжно машет рукой. Оглядевшись по сторонам и, кого-то не найдя, устало бросает:
– Этих уже не исправишь.
Марина чуть повышает голос, так чтобы слышали все, включая спрятавшихся:
– Если я увижу что-то, что мне не понравится, как-то драку или оскорбления кого-то – виновницы незамедлительно отправятся домой. В зависимости от тяжести совершенного может быть начато и более серьёзное расследование. Все всё поняли? Всё, что было за этими стенами – там и осталось. Все всё поняли? Повторить не надо?
– Не надо! – согласный гомон в ответ. Марине снова хочется ругнуться – на этот раз на предмет коллективного девичьего разума.
Не мешает проверить, выветрилась ли у островитянки память о немногочисленных старых друзьях. Может, мысленно нос от них мысленно уже начала, обретя высокоранговых знакомых?
– Ты не стесняйся, говори, если кого из твоих друзей не пригласили, то скажи и я распоряжусь.
Почему-то Марина была уверена услышит вариацию на тему «среди местных у меня нет друзей». Однако, услышала нечто иное.
– Их, наверное, сюда не отпустят. У них же родителей нет. Государство за них отвечает.
– Вообще-то, действие моего приглашения распространяется на всех. Да и родительская власть – вещь далеко не абсолютная. В чём сама могла убедится.
  Оэлен криво ухмыляется в ответ.
– Администрации приюта скорее, польстит, если я кого-то из воспитанниц сюда приглашу. Тем более, насколько я знаю, у вышестоящих инстанций претензий к ним нет.
– Девочки мне писали, в середине года к ним неожиданно министерская проверка нагрянула. Думали, донос был. Как раз, мою, так сказать, родительницу, и подозревали. Но всё обошлось. Ничего не нашли. Прямо спрашивали, не связано ли это со мной.
– Это связано, скорее, со мной, – хмыкает Марина, – контакты окружения проверяли. Так хочешь сюда кого позвать?
– Не знаю. Там тоже могут не понять, почему выбор пал именно на этих будут очень сильно завидовать.
– Понимаю, куда ты гнёшь. Но, насколько я понимаю, местная администрация вполне поддерживает дисциплину.
– Вроде бы... Но всё равно, боязно как-то, хотя, увидеться я бы не отказалась.
– Они же там не заперты круглосуточно. Насколько я помню, вовсе с тобой в одной школе учились.
– Не заперты, – Оэлен вздыхает, – Я даже знаю, где у них любимое место на берегу. Только я там всего один раз была...
  – Крабов на Острове много, на всех хватит, – усмехается Марина.
  – Не хочу никого в городе искать. Просто боюсь. Одна за периметр я выходить не буду.
У Марины временами бывают идеи определённой степени бредовости. Сейчас зародилась ещё одна.
– Со мной выйдешь, – хмыкает Марина, – Я много чего ещё не делала. В том числе, не посещала приютов; загляну-ка я к ним в своём официальном статусе. Ну, и тебя с собой прихвачу. Потом и приглашение нарисую, на тех, кто в моём доме появляется я всё-таки сначала предпочитаю сама посмотреть.
– Этих, – Оэлен энергично головой в сторону мотает, впрочем на кого намекает, там всё равно нет, – Ты раньше не видела.
– Я вполне доверяю Эриде и её выбору. Её я знаю несколько дольше, нежели тебя.
  Оэлен довольно долго обдумывает следующую фразу. Помнит, Марина временами, вспыльчива. Что-то лишнее ляпнуть не хочется.
– Если ты поедешь, то тебе представят не тех, с кем общалась я. Вернее, одна там скорее всего, будет. А вот остальных не позовут.
– Почему?
– Учатся так себе, да и поведение хромает. Одну даже на второй год хотели оставить, но пожалели.
– Что же остановило?
– Она, хотя и очень плохо учится, никогда ничего не нарушает. Примерное поведение от многого спасает. Да и почерк очень красивый, хотя и абсолютно безграмотный.
– Ну так, такие визиты согласовывают. Предупредят, пусть списки приготовят, с кем встречаться я сама выберу. Догадываешься, в чьи имена ткну?
– Спасибо, Марина, – хорошо, у Оэлен нет привычки бросаться обниматься от радости.
Но вот слёзы счастья вполне появляются.
– Не хныкать тут мне! – бурчит Марина.

Так М. С. всю жизнь и позиционирует себя как добро с кулаками.

Марина вполне может взглядом оскорбить. Вот и сейчас на ожерелье Хорт пялится, будто впервые его видит. Рэда научилась на такие вещи не реагировать. Характерец у Марины взрывной, сама Хорт к дракам после зимнего инцидента приобрела стойкое отвращение. При наличии правил и действующих соглашений некоторые потеряли контроль над собой. Сама Рэда, впрочем тоже. Но тогда её элементарно спас панцирь. Ну и вмешались в драку очень вовремя.
Инцидент на тормозах спустили, слишком уж впечатляюще лицо Рэды выглядело. Участникам с другой стороны тоже попало. Но от Рэды или вовремя появившегося спасителя — разбираться не стали.
– У меня и других дел достаточно, кроме как стараться на разноглазую впечатление произвести, – Рэда почти в точности воспроизводит кривую ухмылку Марины, – да и сама бы могла заметить – я совершенно не в её вкусе.
– Хм. Что будет, если вкус вдруг изменится?
– Сказать, куда тебе прогуляться?
– Сама знаю.
– Что-то сомневаюсь, будто ты не умеешь как Осень разговаривать.
– Умею прекрасно, – пожимает плечами Марина, – только, зачем мне это? Ты меня и такой воспринимаешь. Такие, как Осень твоя – исчезающая малая величина. Моя обычная манера речи – куда более необходимое в жизни умение.
– С Эридой ты несколько иначе разговариваешь, чем со всеми прочими.
– Ха! Так я и знаю её гораздо дольше, нежели вас всех.
– Как ей тут отдыхается?
– Если бы не знала тебя настолько хорошо, решила бы, ты издеваешься. Но если серьёзно, собакой себя ощущаю. Кто всё-всё почувствовала и поняла, но ничего не может сказать. Надлом в ней какой-то. Вижу, улыбается через силу. Вижу, совершенно не искренна. Но сделать ничего не могу. Тут, по крайней мере, она не сможет сидеть в одиночестве. Эшбадовки – не рыбки-прилипалы, своё мнение иметь не разучились. Да и те, в общем-то, не такие дуры, как я о них сначала думала.
– Ты, как всегда, потрясающе объективна.
– Стараюсь. Как у самой результаты наблюдения за местными в естественной среде обитания?
– Неприятно поражена наличию такого количества нормальных семей.
– Выборка аж в целых четыре довольно избирательна.
– Вообще-то, их гораздо больше было. Присутствовала родня всех уровней. Столичные девочки – большая редкость. Как-то подозрительно походили их родственники на нормальных людей, а не шакальё, вроде моих.
– Может, просто хорошо притворялись? Родня в столице – вещь совсем не лишняя. У нас в стране на таких связях много чего работает. Иногда даже успешно. Но чаще – как всегда.
Призадумавшись, Рэда мотает головой:
– Знаешь, я так не думаю. Мне кажется, я могу отличить искренность. Да и Осень с порога не лезла представляться.
– На вас вместе посмотришь – совсем как дерево надо быть, чтобы не понять, что госпожа со служанкой.
– Марин, если хочешь меня оскорбить, – Рэда медленно поводит головой из стороны в сторону, – не надейся, не получится. Представляешь, мне нравится, чем я сейчас занимаюсь. Осени хорошо со мной, а мне с ней.
– Смотри, не обэридься с ней через несколько лет.
– Сказала лучшая подруга той самой Эриды.
– Знаешь ли, определённый интерес пробуждается далеко не всегда.
– Вот ты сама и ответила. Да и не располагает особо наше время, чтобы планы на будущее строить.
– Это уж точно, – криво усмехается Марина, – не забыла, где здесь бомбоубежища?
– Не поверишь, я их даже Осени показать успела. Но она серьёзностью момент не прониклась. Хотя знает, как на сигналы ПВО реагировать, и всеми видами гражданских средств защиты пользоваться умеет.
Марина скалится во все тридцать два:
– Надо у её спальни дымовую шашку поджечь и посмотреть, что выйдет.
– Не смей! – в голосе Хорт лязгает металл Рэды с топором.
– С пониманием шуток у тебя всегда плохо было, – хмыкает Марина. – Вообще-то я не издеваюсь над детьми. И очень не люблю тех, кто так делает
– Как-то забываешь временами степень черноты твоих шуточек.
– Но в другой части резиденции я эту шашку на днях, пожалуй, подпалю. Если сами не начнут вылезать... Кстати, тебя про Соньку не спрашивали? Хейс за служанку с самого большого перепоя не примешь.
– Ты представляешь, Осень знает значение слова «лучший друг».
– Она явно знает не все значения этого слова...
– Осень мне доверяет. Возникнут какие-то вопросы – обратится. Да и Софи не мешает никому. Я только сейчас обратила внимание – тут здания явно строились так, чтобы обитатели различных частей резиденции месяцами могли не видеть друг друга, если им того хочется.
– К Эр не хочешь сходить? Об архитектуре поболтать... – Марина ухитряется крайне вызывающе облизать губы.
Рэда качает головой.
– Думала, ты правда сильно повзрослела. Оказывается – нет. Я от таких шуточек ещё до того, как в школу приехала успела устать. Думала, у тебя несколько более высокий уровень остроумия.
– Сейчас больше не думаешь? – скалится Марина.
– Думаю, что когда ты не знаешь, чем заняться, начинаешь провоцировать окружающих на всякое разное. Сейчас тебе попалась я, но подошла бы и любая другая.
Марина вытягивает губы, словно для поцелуя.
– Эрида бы сейчас сказала: «дай я тебя поцелую, моя умничка!»
Рэда совсем не шутя, вскидывает руки в защитном жесте.
– Лучше не надо!
– Я и не собиралась! – Марина зачем-то проводит ладонью по рту.
– Что ты ещё задумала? – настораживается Рэда, – Так смотришь, будто давно меня не видела.
  Длительное время ничем не занятая Марина иногда становится опасной. Жаль, не знает, где Динка сейчас, а не то отправилась бы её искать. Лучший способ блокировать любые опасные идеи Марины – Кошмар на неё натравить. По отдельности они обе крайне разрушительны, а вместе получается нечто довольно миролюбивое.
– Пока ничего. Вспомнились твои слова про нормальные семьи. Одну увидела – и решила, будто все окружающие такие?
– Знаешь, всё то, что я видела сегодня, гораздо больше похоже на семью Осени, чем на всё то, что я видела до того.
– Свою заводить не думаешь? Насколько я знаю, брачный договор стараются поскорее заключить живущие в неполных семьях. Мечтают поскорее увидеть то, чего сами лишены.
– Даже думать об этом не буду, по крайней мере, до тех пор пока Осень взрослой не станет. Да и потом... Я ведь буду воспроизводить известную мне модель поведения.
– Осень на тебя вроде бы, не жалуется.
– У меня обида на мальчиков ещё не прошла.
– Насколько я помню, они тебе извинения принесли во всех возможных формах.
– Это так, – кивает Рэда, – Но чтобы было, не надень я панцирь? У меня даже под ним треснуло ребро. Чтобы без брони было? При переломе сломанные рёбра могут проткнуть лёгкие. Это смертельно опасно.
– Без панциря и каски, – хмыкает Марина, – все бы твои рёбра и прочие части тела были бы полностью целы, – выразительно косится на грудь Рэды, – Слишком заметно, что ты девушка. Они не до такой степени на голову отбитые.
– Или хватило бы одного удара в грудь. Жизнь у меня одна, подвергать излишнему риску я её не собираюсь. Случаи внутрисемейных убийств или насилия над детьми в нашей стране не то, чтобы редкое явление.
– Думаешь, на Юге лучше?
Тут уже Рэда начинает смеяться с истерическими нотками.
– Лучше? В местах, где ещё в прошлом веке женщину себе можно было купить? Ты издеваешься?
– Даже не думала. Как я понимаю, твоих детей я никогда не увижу.
– Скорее всего. Не уверена, увижу твоих.
– Вот у этого вероятность гораздо выше, – пожимает плечами Марина, – Мне родить придётся. Ибо я сама не хочу, чтобы «Глаз Змеи» стал неотчуждаемым национальным сокровищем.
– Пережитки прошлого.
– Пусть так. Но во многом определяющие, что мы именно такие, какие есть. Разрушенное доверие восстановить практически невозможно. Тут я с тобой согласна полностью.
– Трещины ещё раньше пошли, – недовольно буркает Рэда.
Марина криво ухмыляется.
– Бывшего я обсуждать не собираюсь. Я не из тех, кто второй шанс даёт.
Рэда предпочитает промолчать. В странной истории в той или иной степени были замешены трое, и каждый из участников считает правым исключительно себя. Кто правее – лучше даже и не пытаться разобраться.
– Мне очень осторожно намекали, – старается уйти с опасной темы Рэда, – есть ли у меня кандидат на спутника жизни. Видимо, слишком бросилось в глаза ожерелье.
– Вроде бы, попыток сводничества за ними раньше не водилось, – хмыкает Марина, – Но если кто-то нужен – обращайся к Пантере. Подберёт с учётом всех твоих запросов. Мне предлагала.
– Решила что рановато?
– Нет. Я никого не хочу. В примитивном «чтобы было» для самоутверждения совершенно не нуждаюсь. Я уже абсолютно самодостаточная личность. Быть фоном при ком-то совершенно не нуждаюсь, да и сложновато найти кого-то, сопоставимого со мной уровня. Значит, кто-то будет фоном при мне. На такое согласится сильно не каждый.
Рэда качает головой.
– И это говорит Еггта, чья предок декларировала равноправие полов.
Марина усмехается.
– Дина II  слывёт великой законодательницей. Хотя, на деле законы, особенно по имущественному и семейному праву, под дочку подгоняла. Весьма успешно. Одновременно, ей же приписывается выражение «строгость законов компенсируется нестрогостью их исполнения».
– Представляешь, я считаю, что наше общество всё-таки развивается. И те, кто вздыхают о возврате тех или иных золотых времён, на деле зовут в никуда.
  Марина иронично усмехается.
– Ты это говоришь дочери самого большого сторонника прогресса у нас в стране.
– Прогресс технический и прогресс в развитии общественных взаимоотношений – два разных прогресса. Судя по ситуации на юге, эти вещи практически не взаимосвязаны.
– Какие у тебя претензии к ситуации у нас? Излагай! С интересом выслушаю.
Рэда пожимает плечами.
– Да, в общем-то, никаких. Насколько хватает моих познаний в действующих кодексах, все законодательные акты, чьё действие меня может коснуться в обозримом будущем, не содержат ничего, принципиально для меня неприемлемого.
– Тогда, вообще, о чём разговор?
– Время убить?
– Логично, – хмыкает Херктерент.
– Ты не против, если я пойду окунусь?
– Иди. Только предупреждаю, бухту заняла Эр.
– Марин, я не настолько больная. Вечером, а тем более ночью, я в море не полезу. Я про бассейн говорю.
– Я тоже схожу. Полдня у воды просидела, но так и не зашла.
– А мне завтра придётся. Обещала же Осени.

В общем-то, Рэда как и раньше, плавает далеко не блестяще. Правда, теперь вряд ли тонуть начнёт. Впрочем, плавала Хорт недолго. Выбравшись, устраивается на шезлонге. Тщательно выбирает, чем бокал наполнить.
– Что привередничаешь?
– Тут всё явно на твой вкус подобрано. Я ищу, чтобы спирта не содержало.
– Да тут полно такого! Но подсказывать не буду. Из принципа, нечего меня считать главной пьянью нынешнего поколения.
Впрочем, Рэда и сама сок разыскала. Накидала кубиков льда, сидит, через трубочку потягивает.
– Прям рисунок на борт самолёта, – хмыкает Марина, – Там любят девушек с такими сиськами, как у тебя рисовать.
– Пусть рисуют. Мне не жалко, – миролюбиво отзывается Хорт, – Софи вроде, делает эскизы для таких картинок. Кто-то вроде меня там точно есть.
– И тут она вылезает!
– Где? – почему-то озирается Рэда, зачем-то прикрыв и без того закрытую купальником, грудь.
– В переносном смысле, – ухмыляется Марина, – боишься, что она предложит тебе втроём повеселиться?
– Я иногда, отказываюсь понимать, у кого в мозгах больше странностей. У Софи, Эриды или у тебя?
– Ну, у меня есть много странных идей, – усмехается Марина, – только я вот пока их в теории разрабатываю, а они давно уже к практике перешли.
– Угу. А ты, с присущей тебе гениальностью, не можешь разобраться, какой из вариантов правильный?
– Все неверные, – беззлобно огрызается Марина, – Тем более, ты сама тоже... Теоретик.
– Кинуть бы в тебя чем-нибудь, да вставать лениво.
– Промажешь всё равно!
Доносится оглушительный ультразвуковой визг. Рэда испуганно вскакивает, чуть не уронив бокал. Марина только смеётся.
– Это Дина. Могла бы и привыкнуть.
Кошмар проносится мимо них со скоростью пули. Не снижая скорости, скидывает обувь и плюхается в воду, благо очень легко, вполне в местном стиле, одета. Несётся под водой со скоростью хорошей торпеды. Вынырнув примерно посередине бассейна, наконец, догадывается оглядеться по сторонам.
Снова радостно верещит, заметив Марину.
Хорт бросает так, чтобы только Херктерент слышала.
– Кто-то что-то мне про Осень говорил.
Принцесса, не таясь, показывает ей кулак. Даже если Динка что-то и разглядела, подобный жест в исполнении Марины видела многократно.
Вот к берегу Динка плывёт совсем не изящно, словно не демонстрировала мгновения назад великолепной техники. Её обычная смесь потрясающей ловкости со столь же потрясающей неуклюжестью.
Из воды не вылезает, только высовывается, голову на руки положив. С обычным шитрющим прищуром разглядывает обеих. Сообщает с обычной бесцеремонностью.
– Ой, Марина! Рэда тоже тут? Вы вместе... Если мешаю, могу уйти, – хихикнув, намеревается вылезти.
– Давно по шее не получала? – осведомляется Марина, уперев руки в бока, – Сиди уж... Вроде бы на тему... Эрид и своего к этому увлечению отношения, я с тобой говорила уже. Сама лучше скажи, где Змеедевочку потеряла?
Кошмар смотрит за спину с таким видом, словно Коаэ где-то там плавать должна. Отмахивается.
– Придёт скоро. Я ей предлагала наперегонки, но она ленивая, бегать не любит. А вы тут точно не... – крайне многозначительные паузы Кошмар делать уже научилась.
  Марина снова демонстрирует кулак. Теперь уже персонально Динке.
– Всё, молчу-молчу! – откинувшись на спину, принцесска, на всякий случай, отплывает подальше.
Марина садится свесив ноги в воду. Кошмар тут же посещает очередная идея.
– Давай с тобой наперегонки поплаваем!
– Отстань! Я старая, толстая и ленивая. Коаэ в воду тащи. Или за островитянками сбегай, они с берега так и не уходили.
– Я с тобой побыть хочу!
– Ну, будь. Я, что, запрещаю?
– Но ты сердишься...
– А вот и нет!
– А вот и да!
Динка показывает язык. У Марины возникает бредовая мысль, что хочется посмотреть, как Осени дразнит Рэду. Хотя, ещё вопрос, умеет ли игрушечная принцесса дразниться вообще?
– Марина? Рэда? Вы тоже здесь? – Коаэ своё присутствие предпочитает сначала обозначить.
– Как видишь... Всё в городе рассмотрела? Твоего любимого бодронства тут нет почти.
– Зато всяких глубоководных тварей наловлено в товарных количествах! – радостно сообщает Динка, будто всё поймано лично ей.