Собственно, парочка жетонов для голосования у Марины и так имеются. У неё всегда есть некоторый запас вещей, имеющих хождение только на территории школы и бесполезных за её стенами.
Включается иногда некий аналог аналог инстинкта хомяка, тащащего всё в свою норку. Ей предложили, она и отказываться не стала, благо запросили немного — по пачке гербовых сигарет, к которым у Марины неограниченный доступ. Из МИДв привезут любое количество по первому запросу.
Но на тот момент у Херктерент просто был запас.
Слухи, что кто-то в школе покупает нечто, имеющееся у многих, но не особенно нужное, распространяются со скоростью, немногим уступающей скорости света.
Тем более, когда точно известно — покупатель человек с немалыми средствами. Народ весь достаточно взрослый и практичный. Интересовались в основном, деньгами. Никто не откажется получить самую ходовую купюру фактически ни за что.
В общем, к позднему вечеру запас Марины увеличился с двух до пятидесяти трёх жетонов. Марина помнит, сколько голосов в своё время получила сама, и понимает, даже одновременный вброс такого количества голосов ситуацию в пользу Софи вряд ли изменит. Пусть разноглазая порадуется.
Надо ещё решить, сообщать ли Соньке или нет, как ей популярность накручивали?
Да и сама разноглазая — если уж сообразила, что можно голосовать нечестно, то из соображений поддержки Софи ей вполне может взбрести в голову подкупить судейскую коллегию, чтобы главная школьная награда к сестрёнке ушла.
Эр ведь очень серьёзные суммы может предложить. Причём за крайне незначительную услугу. Некоторые ведь и просто так просьбе Эр не откажут. Хорошие отношения с соправителем и Эрида в числе знакомых — вещь в жизни совсем не лишняя.
Если позапрошлый год вспоминать, то и тогда больше трети жетонов остались неиспользованными. И у Марины тоже были за что-то выменянные.
Но одно дело — тогда, и совсем другое — сейчас. Тогда ещё «Лисичка» была, и Коатликуэ о себе заявить смогла. Перевес Марины оказался совсем не подавляющим.
Это ныне ситуацию можно шуткой описать. « Я даже не спрашиваю, кто победил. Мне интересно, у кого второй результат».
Причём, очевидный лидер играет прежде всего против самой себя. Выверты мозгов разноглазой только для неё самой очевидны.
На следующий день ситуация продолжилась. Марина чуть было табличку на двери про окончание приёмных часов не повесила. У классов постоянно подлавливали. Потом совсем малознакомые заходили, сами приносили, или просили выйти. Ибо все женские корпуса неофициально зовутся «змеятниками», а среди парней нету дурных, кто полезет туда, где ещё и самые настоящие Змеи живут.
Марина не сильно и обеднела. Догадалась из Загородного прихватить несколько банковских пачек «чёрненьких» и «зелёненьких» – два самых малых и самых ходовых номинала. Пачка «зелени» для многих недостижимый предел мечтаний.
За вчерашний день распечатала пачку и больше половины раздала. К вечеру добила первую и распечатала вторую. «Улов» за день составил шестьдесят три, что в дополнение к имеющимся...
Всё равно, шансов на выигрыш не давало.
Некоторые из приходивших честно признавали, выпросили у подруг да друзей всё, что у них было. Максимум, принесли четыре. Девушка дружила с половиной потока, и Херктерент поинтересовалась.
– Чего так мало-то?
– Я у всех спрашивала, но они все проголосовали уже.
Эрида никакого ажиотажа вокруг Марины не заметила. Лиц, с интеллектом, пониженным настолько, чтобы ещё и у неё спрашивали, просто не оказалось.
В общем, похоже и здесь «правило трёх дней» работает, когда кому-то что-то резко надо, у основной массы искомое находится в первые два дня, а на третий прибывают остатки.
Эр всё равно поздно ложиться, так что, весь улов можно смело тащить к ней.
Спать разноглазая явно не собиралась, хотя и расхаживает в ночной рубашке. Пусть и длинной, но легкомысленно почти полностью прозрачной Марина вечно забывает, как такая ткань называется. Даже браслета на руке нет.
– Принесла, что ты просила!
– Ой, спасибо, Марина.
От объятий увернуться не удаётся. Херктерент даже слегка жалеет, что не мальчик. Только наобнимавшись разноглазая берётся смотреть принесённое.
У Марины хватило озорства сложить жетоны в банковскую упаковку для денег. И даже заклеить. В одной сто штук,в другой – всё остальное. Марина с опозданием подумала, что лучше было бы на две равные пачки разделить. Но хорошие мысли имеют дурную привычку приходить слишком поздно.
Пачка разноглазую чем-то настораживает. Смотрит на Марину с максимально возможной подозрительностью. Что выглядит довольно смешно.
– Марина, они настоящие?
– Ты, с их помощью, всё равно людей обманывать собралась. Не всё ли равно?
– Марина! – кажется, разноглазая пытается принять грозный вид. В таком наряде, этого бы даже Софи сделать не смогла бы.
– Я не настолько сильно с типографиями дружу. Тем более, считать люди более-менее, умеют и знают, этих вещей больше определённого количества быть не может. Проверь, они все номерные.
– Эти номера нигде не фиксировались.
– В противном случае, это мероприятие утрачивало бы всякий смысл. Да не дуйся ты, всё это настоящее.
– Где взяла?
– Честно выменяла.
– На что?
– На лучший предмет для обмена – денежные знаки. Всем они почему-то нужны.
– Тут теперь номера ставить надо, – призадумывается Эр, – по почерку или чернилам смогут что-то заподозрить.
– Ты, да не сможешь почерк изменить? А уж ручек с карандашами у тебя итак как звёзд на небе.
– Нет, не столько. Звёзды постоянно новые открывают. Их многие миллиарды. Карандашей у меня несколько поменьше.
– Ну, так садись и заполняй. Может, завтра ещё пару десятков будет.
– Не заподозрят, если часто там буду ходить? Заметить могут, что у меня больше одной.
– Ты заполнишь, так сразу и неси. Сейчас ночь, а там не заперто, я точно знаю. Фонарик у меня есть. Да и светомаскировку там не соблюдают.
Эрида окончательно уничтожает многострадальную банковскую упаковку.
Ещё не успев сесть за стол, бросает через плечо.
– Сходишь со мной? Тут все свои, но в темноте страшновато.
«Кто меня за язык тянул? Не зря говорят, инициатива крайне жестока к инициатору. Нечасто я абсолютно бессмысленными с какой угодно, кроме разноглазой точки зрения, делами занимаюсь».
– Ничего страшного тут нет. Ты только оденься потеплее, сейчас не летние ночи, чтобы в таком виде гулять.
Но Эрида уже погрузилась в заполнение жетонов.
Понимание «одеться потеплее» у разноглазой своеобразное. Из шкафа извлекается долгополая шуба искрящегося меха. И сапоги мехом наружу, похожие пилотские есть у Софи. Ни того, ни другого Марина раньше не видела, но в ящиках от соправителя несколько комплектов полных доспехов поместилось бы с лёгкостью.
Больше ничего разноглазая надевать не стала.
Впрочем, и по мнению Марины снаружи не настолько холодно.
Эр в руку буквально вцепилась, по сторонам испуганно озирается, хотя ходили здесь сотни, если не тысячи раз.
С одной стороны, разноглазая не склонна совершать что-либо в правила не вписывающееся, с другой, в отличии от Марины, ей прикосновения приятны.
Фонарик пришлось включить только когда по лестнице поднимались. Херктерент света достаточно, но Эр чуть не упала, повиснув на ней.
Вот и искомый ящик.
Эр торопливо, озираясь по сторонам, засовывает в прорезь жетоны. Марина флегматично светит. В этом здании в такое время могут оказаться только такие же, как они, замышляющие что-то незаконное.
Обратно идут уже спокойнее. Эр даже под руку Марину подцепила.
Остановившись, свободной рукой расстёгивает шубу.
– Уф! Жарко! Я вся взмокла.
– Меньше надо незаконными делами заниматься. От этого и не такое бывает.
– Ты же мне помогала.
– А для меня — это дело привычное.
– Пошли к источнику сходим.
– Сейчас? Могло бы быть занятным, но мы полотенца не взяли.
Эр призадумывается.
– Верно. А пошли тогда к тем, что под крышей в нашем корпусе. Там всё всегда есть.
– Там меня несколько раз просили на окна взрывчатку подвесить. Или что-нибудь током бьющее подвести. Хотя окна там под крышей, и многие совсем не против, чтобы на них полюбовались в естественном виде.
– Ты сделала, что просили?
– Разумеется, нет. Во-первых, я не настолько кровожадна. Во-вторых, на большинство из просивших и так бы никто смотреть не полез.
Эрида хихикает.
