– Наслышана! – хитро щурится Софи, – Ну, и какой из подвигов считаешь самым выдающимся?
  Император сам как мальчишка, усмехается.
– Раз уж мы оба взрослые, а от слухов про меня всё равно никуда не деться... Запомнилось... Было по молодости. Уже здесь. С тремя сёстрами-близняшками сразу.
– Да где ты таких отыскал?
– Уметь надо. Мне необычного хотелось, а они горели желанием узнать, сильно ли мужчины из другого мира от знакомых им отличаются. В общем, все крайне довольны друг другом остались.
Софи хихикает.
– Не первый раз уже сталкиваюсь, многие почему-то мечтают, когда больше чем с одной.
Саргон хмыкает.
– Знаешь ли, не все поняли, что ты, Марина и Яроорт недавно шутили. Многие думают, у вас всё серьёзно было. Я сам молодым был, и представляю, как ему сейчас завидуют!
– Не знают, что ни малейших оснований для зависти нет.
– Знавал я скромниц на словах, кто на деле вели себя крайне нескромно.
Софи усмехается.
– Скромность умерла задолго до моего рождения. Да и родилась я не на юге.
– Намекаешь, что не собираешься статистику портить? В отчётах учитывается ещё и то, в каком возрасте начинают активно с мальчиками дружить.
  – По какой графе я там прохожу, это только моё дело.
  – Марина числится в какой-то другой?
  – Насколько я знаю, – пожимает плечами Софи, – пока в той же самой. Она бы мне похвасталась, ибо образцом популярности её не назовёшь.
  Саргон кривовато усмехается.
– Зато образец статусности она вон какой. Эта вещь очень на многое способна глаза закрыть.
– К счастью, Марина достаточно недоверчива... – Софи резко стукает кулачком о ладонь, – Так! Договорились же вроде, сегодня больше её не обсуждать...
– Само так получилось, – посмеивается Саргон.
– Раз уж зашло о скользких темах, затронем ещё одну? – Софи просто обворожительно улыбается.
Император настораживается. По Кэретте знает – подобное выражение не предвещает ничего хорошего. В этом-то они крайне похожи.
– Затрагивай. Понятие «запретные темы» для тебя просто не существует.
Задумавшись на несколько секунд, Софи наконец решается.
– Сколько у тебя внебрачных детей, кроме Ярна Ягрона?
– По возрасту он последний. Решила ещё и с этими ветвями условной родни наладить отношения?
– Нет, не решила, – очень уж откровенный холодок в голосе звучит, – Просто хочу подстраховаться на будущее от возможных сюрпризов. А то некоторые последствиям приключений молодости придают неоправданно большое значение.
– В это смысле, если ты имеешь в виду претендентов на состояние, можешь не волноваться. Я всегда был достаточно предусмотрителен. И факт моего признания чьего-либо существования всегда сопровождался подписанием определённых соглашений, гарантирующих отказ от определённых претензий, в первую очередь, относительно статуса, в обмен на определённые действия с моей стороны.
– Какого рода действия?
– Вот въедливая, – усмехается Саргон, – Чувствуется, что дочь звезды Юридического. Я поддерживал ребёнка до совершеннолетия. В судьбе некоторых принимал участие и в дальнейшем. Сильно высоко никто не взлетел, это снова к крайне нелюбимому мной вопросу крови, ибо я считаю, человек создаётся в первую очередь, средой. Но и не скатился никто. Двое уже умерли...
– По каким причинам?
– Банальная старость. Не забывай, сколько мне лет.
Софи ехидно щуриться.
– Я всё прекрасно помню. Можешь сказать, от этих сестёр-близняшек у тебя был кто?
– Нет, не было. И я, и они воспринимали это как весёлое приключение. Без каких-либо обязательств сторон. Весёлые они были. Их тоже больше нет...
– Какова причина?
– Самая банальная – старость. Умерли они одна за одной, в течении десятки, хотя и жили в разных концах страны.
– Ты их не забыл...
– Я всех своих женщин помню...
– Вернёмся тогда к их детям.
– Обратись в канцелярию. Тебе полный список выдадут. С координатами. Все уже взрослые, а судьбы последующих поколений мне не интересны. Они в силу договорённостей не могут ни на что претендовать. Какой-то смысл для меня в их существовании был ровно один раз.
– Это как? – заинтересованность Софи совсем не показная.
– Накануне переговоров о моём первом браке у меня родился кое-кто. И не смотри так! Брак в нашем обществе во многом отмирающий институт. Подписание договора сохраняет значение для незначительного процента населения, для остальных это во много традиция. Сейчас до трети живут, никак не регистрируя отношения.
– Я знаю. Просто роскошная свадьба для многих просто мечта жизни.
– Угу. А потом вторая, третья, пятая... Если не ошибаюсь, рекорд в подписании брачных контрактов у нас в стране двадцать девять для женщины и тридцать один для мужчины. Равенство полов не на словах, а на деле!
Софи смеётся не слишком весело.
– Ну так вот, когда велись переговоры о династическом браке, я по возрасту сильно не мальчиком был. Другая договаривающаяся сторона была крайне заинтересована в рождении детей. Кстати, все документы о полном здоровье потенциальных невест они предоставили.
То, что за полтора года до этого признал внебрачного ребёнка в дополнение к медицинской карте, их вполне устроило. На Юге почти официально принято заводить «запасных» наследников. Сама знаешь, со здоровьем у безгривых хватает сложностей.
– Особенно, у девочек. И особенно, на голову.
– Мне они тоже не понравились, – усмехается Император, – Сордару, кстати, тоже.
– С трудом представляю его, вступающем в династический брак.
– Если бы я объявил свою волю, он бы вступил. Из песни слова не выкинешь, в своё время обсуждался вопрос о возможности его брака с Кэреттой.
  Софи даже бровью не повела.
– От Марины я слышала что-то такое... Тогда была не уверена, шутит она или нет.
– Не шутила, как видишь.
– Забавная шутка могла бы получиться, пойди дело именно так.
– Да почти всё тоже самое и было бы, – смеётся Саргон, – Всё равно, получился бы кто-то, крайне похожий на тебя.
– Но это была бы не я! – хмыкает Софи.
– Ты в зеркало давно смотрела? Там, вообще-то, другая Кэретта отражается всё чаще и чаще.
– Ты так говоришь, будто внебрачные дети – это что-то плохое.
– Я всего лишь озвучил своё мнение, как частного лица, – Саргон невесело усмехается, – К тому же, любой ребёнок очень часто используется одним или обоими родителями для получения каких-либо материальных выгод, причём, зачастую на ребёнка вовсе не направленных. С государственной точки зрения, я наоборот, всемерно за рождение как можно большего количества детей. Перенаселение – это миф не слишком чистоплотных учёных, даже при текущем уровне развития экономики можно кормить значительно большее население. Если снова к детям вернуться, то мои родители венчаться, – слово выплюнуто, как крепкое ругательство, – тогда законным только церковный брак был, просто не захотели. Слишком уж они с тем строем враждовали, так что я сам, если так можно выразиться, внебрачный.
– Фактический брак и брак по договору – разные юридические термины. Но оба почти не затрагивают права наследования.
– Я в весьма уникальное время рос, – лицо Императора теплеет, – Когда все эти статусы, титулы, состояния и прочие преграды между людьми исчезли как страшный сон. Мне от отца только «Маузер» в наследство остался. Не взял я его в последний полёт в том мире. Переживавший в детстве, что не довелось участвовать в свержении императора сам Императором стал. Тот мир теперь кажется сном. Я здесь уже в несколько раз дольше, чем провёл времени там.
– Каково твоё мнение о браке, как частного лица?
– Меня об этом Еггта спрашивает? – вопросом на вопрос отвечает Саргон.
– Нет, просто твоя дочь  возраста когда уже можно подписывать брачный договор.
– Другой девушке брачного возраста я бы наплёл что-нибудь высокопарное. Но тебя скажу прямо – я не одобряю этот институт, вижу в нём крайне разлагающее религиозное влияние и множество устаревших предрассудков, крайне сильно ограничивающих свободу человека. Тем более, ты эти договора и вовсе подписывать не обязана.
  – То есть, тебя не будет волновать, к какому Дому будет принадлежать отец моего ребёнка?
  – Я реалист, – хмыкает Саргон, как-то странно окинув Софи взглядом, задержавшись на уровне живота, – И живу в реальном мире. Этот вопрос будет представлять для меня определённый интерес. Но, если ты опасаешься переговоров о династическом браке за твоей спиной, могу заверить, без твоего согласия я таких вести не буду... Кстати, раз уж подняли этот вопрос, можешь список предоставить, кто из Великих тебя совершенно не устраивает, а с кем можно разговаривать?
– Список предоставлю, одного ты и так знаешь.
Император усмехается.
– С ними переговоры уже были. Не обольщайся, не о тебе, а как раз, о Марине. Я рекомендовал отложить вопрос на несколько лет.
– Говорил, не будешь вести.
– Нет, – Саргон качает головой, – Там всё честно. Он сперва с ней самой поговорил, только потом ко мне приехал. У него нюх на перспективных людей. Причём, на перспективных именно в политическом смысле.
– Значит, я такой не кажусь?
– Сама с собой попробуй честной быть. Ты себя видишь в качестве политика? Я вот тебя в таком качестве представить не могу.
Софи молчит. Император в очередной раз, прав.
– Меня семейно-брачные отношения в нашей стране целиком и полностью устраивают и как человека, и как Императора. Из всех известных мне моделей действующая в наибольшей степени отражает интересы и отдельного человека и общества в целом.
– Да уж, – хмыкает Софи, – Если с Югом сравнивать, где сотни лет ещё с тех пор не прошло, как законодательно закрепили, что девочек тоже следует учить читать и писать.
– Они тогда ещё запретили браки между детьми и подняли брачный возраст. До пятнадцати лет для девушек в коронных землях и до тринадцати в экваториальных областях.
– До того сколько было?
Саргон совсем невесело усмехается.
– До того по факту было. Как стала девушкой - так и можно. Хоть в семь.
– Ох-ре-неть! – раздельно по-русски шепотом выдыхает Софи, – И эти люди утверждают, какие мы развратная нация. А сами-то...
– Так чаще всего и бывает. С прочими правами женщин там тоже все не очень хорошо. Особенно, это внебрачных детей касается.
– Про это можешь не рассказывать, – отмахивается Софи, – Мне недавно максимально наглядно разъяснили разницу в положении внебрачной дочери Великого Дома здесь и там. Интересно, любители романов из жизни Южного двора хотя бы задумываются?
– Ты этих любительниц больше моего должна знать. Поспрашивай. Сколько ни борешься с мирренским влиянием – оно всё лезет и лезет. Какова твоя версия, почему именно?
– По-моему, тут всё очень просто. Миреннское общество очень чётко разделено по социальным, расовым и конфессиональным слоям. Очень чётко видно, кто высшие, кто низшие. И на некоторые вещи тем, кто внизу просто не приходит в голову претендовать. У нас же границы между слоями размыты, переходы особых сложностей не представляют. Вот многим и не нравится, что им статус зачастую ничего не даёт, особенно, если денег нет.
– На юге определяющим тоже деньги являются.
– Не скажи, у них не всё деньгами определяется. К примеру, у них, как и у нас полно темнокожих солдат. Только для нас они южные грэды, а для них – черномазые. Есть у них хоть один чёрный генерал или адмирал? Насколько я знаю, их даже в полноценные офицерские чины не производят, только в замещающие.
– За рекой живут чудовища. Знаешь эту поговорку наших южан?
– Конечно. Они особенно люто ненавидят чёрных мирренских солдат. В плен не берут. Называют их «двуногими собаками». Человеком мало родиться, им ещё надо стать. А те, что из-за реки предпочли стать не людьми, а сторожевыми псами. На собак человеческие законы не действуют.

Тут оснований чуть больше. Старые обиды вспомнились. Миррены раньше в тех краях промышляли работорговлей. Как и в нашем мире, рабов ловили в основном сами чёрные, миррены их только скупали. Под удар в основном попадали народности, впоследствии вошедшие в Империю и к текушему моменту в культурном плане почти полностью ассимилированные. Но память осталась - "За рекой живут чудовища"...

– Конечно, – кивает Софи, –  Они особенно люто ненавидят чёрных мирренских солдат. В плен не берут. Называют их «двуногими собаками». Человеком мало родиться, им ещё надо стать. А те, что из-за реки предпочли стать не людьми, а сторожевыми псами. На собак человеческие законы не действуют. Неужели ненависть живёт так долго?
– Если её ещё пропагандой грамотно подогревать, – Саргон криво усмехается, – то жить может и вовсе вечно. Но там этого не требуется. С последними бывшими рабами мне встречаться доводилось. Вскоре после присоединения этих земель там этнографические экспедиции  работали. Таких материалом насобирали – некоторые до сих пор секретны, такие там зверства описаны. Чудовищами заречных прозвали не просто так.  Притом, у них тогда даже язык ещё почти одинаковый был. Но вот разошлись пути...
– Вроде как у наших мирренов и коренных южан, – замечает Софи.
– Примерно. Сиюминутная жажда наживы сделала из одного народа два. Мы тоже не застрахованы от подобного.
– При большом желании народ и вовсе с нуля создать можно.
– Только чаще стараются отделить часть от целого, опять же зачастую ради сиюминутных выгод, – Саргон мрачно усмехается, – Не забыла самое страшное проклятье, с твоими предками связанное.
  – «Чтоб ты жил при войне Верховных» разве можно забыть?
  – Да вот, многие стараются.
Софи хмурится. Как на её недовольство сверстники реагируют, Саргон прекрасно представляет. Дочь редкая красавица, и прекрасно свои способности применять умеет.
  – Может, вспомним что-нибудь повеселее?
  – Я разве запрещаю? Вспоминай!
  Софи трёт подбородок.
  – Награждение персональное будет, или у него так совпало?
  – Так совпало. Несколько сот человек будет. В основном, вторая-третья «золотая звезда». У некоторых – с особыми отличиями.
  – Не любишь ты старые награды...
  – Только сейчас заметила? Да, не люблю, но не одной не отменил. Пребывают в спящем состоянии. «Чёрными Звёздами» после Победы награждать будем.
  – То есть, тоже почти никогда.
  – Отставить пораженчество, – смеётся Император, – Память, у тебя, похоже, на самом деле, девичья. Забыла, за Залив «Чёрную Звезду» получил Сордар?
  – И ещё пятьдесят три человека! – с вызовом бросает Софи, – В том числе, два полных адмирала и двенадцать матросов. Из награждённых пятнадцать получили звёзды посмертно. Я и поимённый список прочитать могу.
– Извини. Признаю, насчёт памяти была неудачная шутка.
– На этом награждении сколько посмертных будет?
– Ни одного. Решили эти церемонии проводить в разное время.
– В общем-то, правильно, – соглашается Софи.
– Если кто-то погибнет между составлением списка и датой, в другой список переносить не будут. Но на вчерашний день таких не было.
– Судя потому, что я про похождения Сордара знаю, – замечает принцесса, – очень многие отпуск в столицу воспринимают чуть ли не большей наградой, чем собственно награда.
– Без наградных за «звезду» отпуск будет гораздо более скучным, – хмыкает Император, – Насчёт Сордара у тебя информация устаревшая. При последних визитах он устраивал не загулы, а вполне мирно общался с младшей сестрёнкой.
  – Подозреваю, через несколько лет это станет гораздо более разрушительным, нежели всё, бывавшее с ним раньше, – усмехается принцесса, – слишком уж я хорошо характерец этой сестрёнки знаю, да и братца заодно.
– Любовницу лучше бы себе завёл, хотя бы ту высоченную, что у него живёт. Я устал уже намекать, что меня устроит его брачный договор с женщиной любого социального статуса.
– Подозреваю, – качает головой Софи, – нам с тобой на его свадьбе гулять не придётся. Кстати, ты ведь можешь приказать ему заключить брак, и он Волю Императора выполнит. Сомневаюсь, что с тобой не пытались договориться по этому вопросу.
  – Есть множество вещей, что я в состоянии сделать. Но которые я не сделаю никогда. Одно из самых неприятных воспоминания за последнюю четверть века. Это как родня самым натуральным образом фактически хотела продать мне Кэретту в качестве невесты для Сордара. Я давненько не видел настолько низких людей, включая её собственную мать. О самой Кэретте я тогда знал только то, что такой человек существует, и она очень красива. Точнее, больше всего их интересовало, какой кусок Еггтовского имущества им отвалится в случае такого брака. Я даже с полным дерьмом могу быть вежливым. Но степень низости меня поразил. Я даже ударить по ним хотел, вблизи больших денег какую-нибудь грязь найти можно с лёгкостью. Но юная Еггта ударила первой, – Саргон улыбается приятным воспоминаниям, – Девочка меня тогда поразила по-настоящему.
  – Люди крайне негативно относятся, когда что-то касающееся непосредственно тебя пытаются решать совершенно без твоего участия.
  – Если без тебя начинают твои деньги делить, – посмеивается Саргон, – То вообще, ужас что начинается. Чему я тогда был и свидетелем, и непосредственным участником.
– Ты думаешь, её только деньги волновали?
– Лиза, не пытайся на жалость давить. Я прекрасно знаю, это чувство у тебя напрочь отсутствует, а мне оно по должности не положено. Факт есть факт – по деньгам родню она врезала главным калибром. Кстати, на аудиенции она первым делом подняла вопрос, что именно я хочу получить в качестве императорской доли.
– И что ты потребовал? – интонация Софи очень уж непонятная.
– Я ценю в людях смелость. Уважаю гордость. Девочка тогда всё это проявила. Завладела своим как военной добычей, а я уважаю древние кодексы. Из принципа взял с неё тысячу золотых ведьм старой чеканки. Уже потом их на коронационное ожерелье переплавили. Просто для смеха.
– Смотрю, Марина чувство юмора от тебя унаследовала.
  Саргон криво усмехается.
– Будь я молодым, за такой подарочек я бы этой Рэдой точно воспользовался. Тем более, она и сама была бы не против. Ожерелье это на ней словно приклеенное.
– Не зря говорят, мужчины в любом возрасте только об одном постоянно думать способны, – с философски издевательским тоном вздыхает Софи.
Саргон не удерживается от смешка.
– Зря смеёшься! – светло-карие глаза совершенно злые, – Подарок-то тот с формальной точки зрения от тебя. Мог и воспользоваться Рэдой совсем недавно. Она бы не отказала!
  Саргон присвистнул.
– Говорят, да и сам вижу, Марина злюка маленькая. Но ты пару сотен очков форы дать можешь. За что ты эту Рэду так ненавидишь? Хотя, о чём я спрашиваю? Девчоночья грызня только со стороны может миленько выглядеть. Признаться, не предполагал, что в определённом возрасте определённый вопрос так сильно туманит мозги. Даже тебе.
– Она старше Марины, – буркнула Софи, – Совершеннолетняя.
– По древним кодексам, а не по ныне действующему. Древние на неё не распростроняются.
– Тебя только это остановило?
– Иногда я жалею, что телесные наказания у нас давно отменены.
– Не думала, будто сказала что-то оскорбительное, – врать с самым честным лицом Софи умеет примерно с тех же времён, что и говорить.
– Иногда мне кажется, что мы от некоторых видов собакоголовых обезьян отличаемся куда меньше, нежели считается. Статус самца расширяет круг доступных для спаривания самок. Но мы всё-таки люди, Софи.
– Я помню об этом.
– Иногда возникают сомнения.
Софи хмурится.
– На меня такой взгляд уже не действует. Я слишком давно молодым был. С возрастом пришла разборчивость. Меня не интересуют настолько молодые, чего бы там в затуманенной головке не привиделось. Не меряй всех по сверстникам. Опыт тоже, знаешь ли, играет огромную вещь. Только его у тебя маловато, а вот самоуверенности с наглостью - хоть отбавляй.
– Хочешь жить...
Саргон поднятой рукой прерывает Софи.
– Я множество концовок этой шутки знаю. От тебя любая неуместна, ибо у твоего высочества всегда было всё.
– Это так плохо?
– Не всем так хорошо, как тебе.
– Я, вообще-то имею некоторые представления о стоимости денег, и не злоупотребляю доступными мне привилегиями.
– Тут не поспоришь, хотя люди твоего рода деятельности очень часто считают крайне плохо.
Софи упирает руки в бока.
– Вообще-то, у меня по высшей математике высший балл.
– Марина всё равно считает быстрее!
Софи тяжело вздыхает. Что Саргон, что Сордар не утратили способности дразниться временами как мальчишки. Тем более младшая всегда была их любимицей.

– Херенокту ты тоже на договор намекать устал?
  Саргон усмехается.
  – Он моложе, гулять можно ещё, хотя и о будущем подумать не мешает... Кажется, и его такие мысли начали посещать, во всяком случае нынешняя подруга – первая с кем он полноценные отношения возобновил после весьма громкого разрыва. Морской Ангел её зовут. Ты с ней знакома.
– Удивительно, что с ней знаком ты.
– Желающих занять офицерскую должность в Крепостных полках всегда значительно больше нежели должностей. Можно представлять какие угодно документы или рекомендации. Но только я окончательно решаю, кого брать на службу. Решение принимаю только после личной встречи. Не спорю, её рекомендовал именно Херенокт. Послужной список меня впечатлил. На аудиенции мне понравилось, что это человек, кто вовсе не жаждет заполучить эту должность любой ценой. Так, старый друг подсказал местечко, где могут заинтересоваться её талантами. Если подходит –  всё замечательно, не подходит –  тоже не пропадёт.
– Так собирается Херенокт со Смертью договор подписывать или нет? – вспоминает Софи прозвище наёмницы.
Саргон усмехается.
– В этом случае уже не я, а он на всякое разное намекает. Словно развлекается в своём излюбленном стиле. В Столице это брак воспримут скорее, положительно. Народное единство и всё такое, тем более большинство Великих Домов совсем не консервативны. У Дома твоей любимицы вообще мало что осталось, кроме титула.
– Ты же говорил, что с ними не ссорился, – хитро щурится Софи.
– И сейчас подтверждаю. Только сама знаешь, люди там совершенно невыдающиеся в хорошем смысле слова. Амбиций не проявляли, даже когда дочка Императрицей стала. У меня ещё тогда сложилось мнение, энергия, предназначенная нескольким десяткам человек досталась ей одной.
– Сыну тоже по наследству немало досталось, – хихикает Софи, – скоростные машины он очень любит...
– Но, к счастью, их проектированием не занимается, – подхватывает Император.
– То есть, я правильно понимаю, против такой родственницы, как Смерть ты возражать не будешь? – меняет тему разговора принцесса, – Маришка её уже обожает.
– Нет, не буду, но что-то гложут меня сомнения, что эта свадьба состоится...
– Ну, не будем забывать, в нашей семье как раз Херенокт самый непредсказуемый.
– Это сейчас мне дела нет, на ком Сордар или Херенокт женятся. Раньше всё было по-другому. В случае Сордара очень тщательно надо было подходить к выбору невесты, чтобы не создавать лишних сложностей с тем концом материка. Рассматривать следовало только кого-то уровня Кэретты, никак не меньше. Кстати, если бы такой брак состоялся, у южан головных болей стало бы больше ровно настолько, сколько бы в этом браке детей родилось. Тиму только лишних родственников на этой стороне материка не хватало. Он ведь Сордара никаких прав не лишил, следовательно, его дети с рождения будут иметь ряд мирренских титулов. При условии равного брака, разумеется.
– Со статусом Херенокта какие сложности? – интересуется Софи. Забавно наблюдать, в какого знатока  хитровывернутых отношений домов превратился человек, когда-то ненавидевший аристократию как таковую. Время властно над всеми.
– У него проблемы со статусом только в глазах самых помешавшихся на старине Великих Домах. Кэретта вот носик от него подворачивала в своё время. Но она изначально была умнее многих, и быстро разобралась, какие вещи лучше при себе придерживать. Основательница их Дома, по странной традиции Еггтовских соратников, безродная сирота. Карьеру сделала при Дине III, хотя на деле её ещё Маришкина любимица стала вперёд продвигать, а Третья просто не стала отменять распоряжений Второй, не касавшихся её лично. Вот и получились худшие из лучших, Второй и более низкие разряды.
– Думаешь, я этого не знаю? Я до Эрии его предков перечислить могу, – горделиво вскидывает голову Софи. Саргон с трудом удерживается от мальчишеского желания щёлкнуть красавицу по носу.
– Чуть ли не единственная из них, за несколько столетий, кому в жизни по-настоящему повезло. Умерла от старости, окружённая детьми и внуками. Вот с деньгами у них никогда не ладилось. Как только титул не утратили?
– Были не слишком умными, но слишком гордыми. Так, кажется, про таких говорят?
– Может быть, я большую часть их только на свадебных торжествах и видел. И после. На похоронах.
Софи смотрит пристально.
– Я уже давно поняла – она была единственной женщиной, кого ты по-настоящему любил.
– Я тогда снова поверил, что это чувство существует. Притом, обоюдное. Чем дальше, тем ярче свет. По статусу Императрица, по сути – настоящая Принцесса Империи. Юная и прекрасная. Живой символ надежд на лучшее будущее уставшей от войны страны. Символ всего светлого и нового.
Не уберёг...
– Ты её любил, – Софи трёт подбородок, – Но это было тогда, сейчас начинают рассуждать, будто ты причастен к её смерти... Странно как-то.
– Ты хочешь сказать о подлости человеческой натуры что-то мне неизвестное? – раздражённо бросает Император.
Софи молчит.