Марина ловит себя на мысли, её отношения с Оэлен напоминают собственные с Хейс несколько лет назад. Естественно, старосте тогда подсказали обратить внимание на определённых девочек. Это потом уже они подружились. Хотя, с ней тогда больше общалась Сонька.
Оэлен сама рассмотрела всё, что нужно, тем более ещё до лайнера узнала, с кем ей дело предстоит иметь. Она не только старше, чем есть выглядит, она и ведёт себя соответственно. Проживание вблизи первой линии морской обороны Империи такой отпечаток накладывает?
  Когда-то давно, одной из главных задач флота противника было не уничтожение флота Океана Мёртвых, хотя такая задача тоже ставилась. Главной задачей считался захват Архипелага. Целью захвата было лишить северян угольных баз, что значительно осложнило бы действия кораблей на океанских просторах. Тем более, высококачественный уголь можно было добывать на месте, притом, при минимальных для горного дела, затратах.
Тогда не сложилось. Грэды не хуже южан понимали значение островов и вложились в береговую оборону. Тогда ещё преобладали взгляды, пушка на берегу равна кораблю на рейде.
В те года самые мощные пушки, отлитые в столице, с максимальной скоростью оказывались на Архипелаге. Всемерно распространялись гравюры и фото этих орудий на береговых батареях.
Адмиралов Юга тогда это остановило. Потом значительно выросла дальность действия кораблей. В водах Архипелага нашлась нефть – кровь современного мира, кровь войны.
На батареях несколько раз сменились орудия. Какие-то стали ненужны, появились новые. Несколько старых орудий Марине доводилось видеть. Когда их устанавливали, было значительно меньше машин, да и при строительстве использовался больше камень, не бетон.
Однако, построили.
  Значение Архипелага поняли уже тогда, острова называли «драгоценными камнями». Понятно, подобные вещи надо охранять. Проект переноса на Архипелаг Столицы был вполне реализуем. С берегами Океана острова связывали множество трансокеанских кабелей, да и радиосвязь стремительно развивалась.
  Но амбиции нового Императора были направлены на другое. Море он любил, но предпочитал резиденцию в центре страны. За что на Юге его часто сравнивали с пауком.
Он сам только посмеивался.
«Собака лает, караван идёт».
К океану на Архипелаге относились двойственно. С одной стороны, он кормил, с другой – забирал немало жизней. Да и врага следовало ждать из-за горизонта. Впрочем, силуэты вражеских кораблей так никогда и не возникли на горизонте. Океан, впрочем, не раз приносил шлюпки и спасательные плотики с мертвецами в чужой форме.
  Дыхание войны было ощутимо.
  Слишком часто приходили или притаскивали на ремонт повреждённые корабли.
  Острова всегда в какой-то степени оставались осаждённой крепостью. Даже сейчас обеспечение продовольствием многочисленного населения за счёт местных ресурсов оставалось недостижимой мечтой.
Многие продукты, и в первую очередь, мясо требовалось ввозить. Только рыбы и морепродуктов было столько, что их хватало и для собственных нужд, и для отправки на материк.
Морских черепах и то научились разводить. Хотя, Марине больше нравятся моллюски и ракообразные. Большинство из которых не ловиться, а выращивается искусственно. Однако, полностью обеспечивать острова местными ресурсами всё равно невозможно.
Столько людей там могут жить исключительно из-за того, что Архипелаг является частью огромной Империи с широчайшей возможностью маневрирования всеми видами ресурсов.
На Архипелаге напрочь отсутствуют такие распространённые в Столице оппозиционные настроения. Марине подумалось, если бы при подавлении мятежа применили набранных на Архипелаге морпехов (таких частей в окрестностях Столицы, к сожалению, не дислоцировалось), то задержанных или пленных, называй как больше нравится, не было бы ни одного. Их бы не стали арестовывать, поубивав прямо там, где захватили.
Ибо покушение на Императора и существующий порядок, для островитян было покушением на основы мирозданья, основы привычного и весьма уютного для большинства из них, мира. Впрочем, островитяне в Крепостных полках есть, одна Чёрная Смерть чего стоит, правда её тогда в Столице не было.
Впрочем, справились и имеющимися силами, Саргона не зря Народным Императором звали когда-то. Сыновья и дочери рабочих и шахтёров, составлявшие значительную часть столичного гарнизона ещё не успели позабыть, как изменилась жизнь их отцов благодаря реформам Императора.
Мятеж был подавлен. Но он был. Следы от него остались. Раз на основы государства можно поднять оружие... Этим не повезло. Кому-то может повезти больше. Яд в воздух уже выпущен. Обратно не загнать.
Война ведь мало кому жизнь улучшает. Вопрос поискать виноватых сам-собой встаёт.
Островитяне в последнее время стали Марине как-то симпатичнее,  чем столичные жители. По крайней мере, никто из них не собирался убивать лично её и большинство известных ей людей.
Марина знает, что рассуждает крайне несовременно, но она придерживается принципа коллективной ответственности. Особенно, за особо тяжкие преступления. В конце-концов, в том, чтобы донести в соответствующие структуры, что замышляется убийство детей, нет ничего плохого.
У Марины из уроженцев столицы, чьи предки в городе Кэретты поколениями живут, из сверстников в число не чужих людей входит только Софи и Эрида, да условно нейтральная, Ленн.
«Императором только в Столице можно стать» – этим можно описать отношение принцессы к огромному городу. Других чувств и эмоций самая большая точка на карте, не вызывает.

Из мрачных мыслей бредущую куда глаза глядят Марину выводит врезавшаяся в неё Динка. Кошмар когда-нибудь научится нормально перемещаться? На этот раз, никто ничего не отбил.
Динка верна себе, вырядилась в облегчённое подобие новогоднего наряда без каких-либо механических штук на голове. Причёска, впрочем, оставляет желать много лучшего.
– Ой! Привет! – жест такой, будто очки хотела с глаз поднять. Те самые, что забыла надеть.
– И тебе не болеть! Как Эорен поживает?
– Судя по тому, что пишет гораздо лучше, чем в той школе. Я хорошо вижу, когда она между строк пишет. На этот раз написано только то, что написано.
– Рада за неё! – Марина вполне искренна. Зашкаливающая ненависть Эорен даже в Динкиной передаче смотрелась впечатляюще. Доводили девушку не пойми до чего совершенно сознательно. Довели до предательства. Могли до убийства или самоубийства. Впрочем, убить пытались как раз саму Эорен. К счастью, она об этом узнала, когда всё уже было позади.
Сордар говорил, первые полгода службы самые тяжёлые. У Эорен, судя по письмам, ничего такого не наблюдается. Видимо, сыграло роль, она и сама-по-себе кое-кто, и вовремя попалась на глаза местному начальству. Правда, она сама не прикладывала для этого никаких усилий. Наоборот, старалась быть как можно незаметнее. Что при её росте получалось откровенно так себе. Успехов ей! Выносливость высоченная, правда, интриганка нулевая, но, зато навыки выживания великолепные.
Вот что её сестрёнка успеет начудить, когда Марины в школе не будет? Два года – весьма приличный срок. Та же Эорен только на последнем вовсю развернулась.
Марина не любит предателей, но соглашается, Эорен была в такие условия поставлена, что ей не оставалось ничего другого.
Успела до танка добежать, пули мимо прошли. Выстрелы в спину – всяко не самое приятное из воспоминаний.
– Она, кстати, спрашивала, правда ли, что у тебя с Яриком что-то, точнее, не только у тебя одной, – мимоходом сообщает Кошмар.
– Быстро же у нас слухи распространяются! – не сильно-то и удивляется Марина.
– Чему удивляться? Она мне с выпуска Ярика несколько раз написала, кто-то другой мог тоже. Почта для всех работает.
О младшей сестрёнке принц, ожидаемо, позабыл. На выпуске Динки не было. Сама она об этом не переживает. Или не говорит.
Судя по заинтересованной рожице, Кошмар явно считает, слухи родились не на пустом месте.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, но про меня и твоего брата придумали ещё одну, не блещущую умом, историю.
Как и было сказано, Динка скорее верит, чем нет. Тут ведь, если поблизости с фонарём не стояла, в точности ничего утверждать нельзя. Переходит на шепот.
– А у Софи с ним правда всё кончилось?
Марина с трудом удерживается, чтобы Кошмар по носу не щёлкнуть.
– Сама у неё и спрашивай. Или брату письмо напиши, и спроси, когда свадьба?
– Так, значит правда? – Динка просияла.
– Я сказала только то, что сказала. Выводы сама делай, – хмыкает Марина.
Уж она-то сделает. Пойдёт ли у Софи узнавать? Впрочем, с той станется лишь загадочно закатить глаза.
  – Больше ни о чём Эор не спрашивала?
  – Нет. Писала, в учебном походе была.
  – Вроде, парусники сейчас стоят на приколе.
  – Нет, там крейсер был. На том берегу океана побывала!
Марина хмыкает. В тех краях доводилось бывать ещё в детстве.
  – Она же, вроде, в береговом командовании.
  – Всё равно, Флот. Вроде, никого не протаранили, – Динка умеет шутить в стиле Марины, вот только с границами у неё гораздо хуже.
  – Лишних крейсеров не бывает.
  – Это верно, – Кошмар неожиданно переключилась в серьёзный режим. Впрочем, ничего больше не спросила.
– У самой-то как дела? Вон, как вырядилась! – осведомляется Марина. Пусть и виделись недавно, но Кошмар на то и Кошмар, чтобы постоянно во что-то впутываться, – Праздники, вроде, давно кончились.
Динка пытается осмотреть себя, словно только что увидела. Ничего интересного не разглядев просто сообщает.
– Мне так нравится.
Истинно, железобетонный аргумент.

– Не верила, что ты вредная, – немного подумав Динка, многозначительно добавляет, – Раньше.
– Теперь что-то изменилось? – хмыкает Марина.
Много раз слышала, дружба продолжается до первого представителя противоположного пола в поле зрения. Хотя, Динка на влюблённую дурочку похожа меньше всего. Тут уж, скорее Херктерент напоминает лезущую не в своё дело. Немало случаев дружбы, заканчивавшиеся после меньшего, Марине известны.
– Да ничего, вроде, – у кого только научилась такие паузы выдерживать? Насколько Марина знает, все к школьному театру отношение имеют, Кошмар ненавидят. Причина довольно очевидна, Динка жить ухитряется так, как не у каждой сыграть получится.
Театралы Марине говорили, у Динки талант комедийной актрисы. Чего они от Марины добивались? Здесь не Юг, профессия актёра низкой не считается. Хотя, Марина, при всей своей ненависти к мирренам, взгляды южной аристократии на актрис как на торгующих собой женщин, в целом разделяет.
При этом, торговлю собой не считает таким уж осуждаемым занятием, в отличии от того же Юга. Такой вот перекос в мозгах.
Но Динке не нравится к себе привлекать внимание. Само-собой быть в центре всеобщего получается. Вот и сейчас на её нарядец поглядывают, хотя она всего-навсего, с Мариной разговаривает.
Херктерент достаточно хорошо знает Кошмар – никакой особой цели наряд не преследовал. Стихия в чистом виде напялила первое, что смогла в комнате найти.
– Так в чём дело?
Призадумавшись, Динка сообщает.
– Ты знаешь, я просто забыла.
Ну, что скажешь, с ней бывает и такое.
– Дин, я тебе сколько раз говорила уже, сначала думай, а потом говори?
– А что сразу я? Ты ведь, тоже Дина.
Теперь уже Марина бестолково хлоп-хлоп глазами. Даже она временами, поражается, с какой скоростью у Кошмара мозги с одного на другое переключается. Хотя сама большую часть жизни общается с личностями, у кого мозги хитровывернутые. Но к изгибам некоторых извилин привыкнуть крайне сложно.
– Ну, Дина, что такого? Не пятая, так же как и ты.
– У тебя может получиться, – замечает Кошмар.
– Что именно?
– Как что? – снова эти кругленькие глазки приобретают диаметр старинной «Ведьмы», – Пятой Диной стать. Когда-то же она должна появиться.
– А зачем? – хмыкает Марина, – Чёрная Змея потому и появилась – слишком плохо в Империи было. Погибнуть страна могла. Человеческое общество породило лекарство от разъедавшей его болезни. Нынешнее в кровопускании такого объёма совершенно не нуждается. Меня так и вовсе всё совершенно устраивает.
– Я, вот, не знаю, хорошо у нас или не очень, – тяжело вздыхает обычно беззаботный Кошмар.
– Тебе, разве плохо?
– Так я не одна тут живу.
– Тут это где? – чувство опасности Марины, и так лишь слегка дремавшее, моментально проснулось и сделало боевую стойку, показав клыки, – В школе, дома,  у Эорен или ещё где?
– Везде, вообще-то.
– Что произошло?
– Даже не знаю, как и сказать...
– Говори, как есть. Так проще всего.
– Понимаешь. Когда вокруг людей много. Каждый говорит, как у него всё замечательно. Но временами замечаешь - хорошо далеко не всё. И так у каждого. У всех. И по капельке это скапливается. Понимать начинаешь – у красивой картинки есть и обратная сторона. Как-то понимаешь – вокруг не так всё хорошо, как кажется.
Чувство опасности прячет клыки. Хвостом вилять пока рановато. Но и драка вот прямо сейчас не намечается. Дело понятное, хотя самое привычное. Специфический разноглазый взгляд на мир, оказывается, заразный. На Эриду временами накатывает аналогичное состояние. Она ведь тоже имеет право читать сводки для командования.
Прочитав временами выдаёт такое... Всякие сомнения пропадают, что негласный Четвёртый Еггт на самом деле её предком был. И знаменитый двуручный меч совсем не для красоты носил.
Даже страшно за неё становиться, ибо здоровьем генерала она не наделена. Всех Великих Еггтов и Четвёртого Змея убило не оружие и ни старость. Как там врачи говорят? «Больше всего смертей  на счету разрыва сердца и кровоизлияния в мозг. На все остальные причины приходятся мелочи».
Сердце у разноглазой и так не очень. Динка куда здоровее и не столь подвержена внешним воздействиям. Но и она далеко не бессмертна.
– Война, вообще-то идёт. Не самое время жизнеутверждающее, – угрюмо бросает Марина, понимая, вовсе не блеснула красноречием.
– Я боюсь, что Эор или Яроорта убьют, – шмыгает носом Кошмар.
Марина лихорадочно соображает, что бы такое сказать. Собственные страхи она загнала так глубоко, как только смогла. Смогла стать сильнее их. Но она знает, далеко не все люди таковы. Динка, похоже, дала слабину. Хотя, казалось, что, за исключением Эор, её совершенно не заботит происходящее с окружающими.
– Они сами поступить именно так, а не иначе. Мы все смертны.
– Змеедевочка зовёт тебя «Победившая Смерть», – снова шмыгает носом принцесска.
– Мне вас обеих отколотить, чтобы мозги себе глупостями не забивали?
– Это поможет? – оживляется Кошмар?
– Не уверена, – цедит сквозь зубы Марина.
Самой себе приходиться признавать - с функцией замещения Эор она справляется плоховато. Правда, она на эту функцию никогда и не напрашивалась. Как на том пороховом складе «само всё получилось».
К сожалению, поговорка про ответственность за прирученных зверей на людей распространяется в значительно большей степени.
– Коатликуэ тоже страшно. Сильно-сильно, хотя по ней и не видно, но я-то знаю. Она потому и рисует смерть. Боится её. Очень хочет жить.
– Ей что-то угрожает? – Марина снова хочет свернуть на привычную дорожку, хотя и знает, бесполезно.
– Не большее, чем всем нам, – вздыхает Кошмар.
Что-то с этим надо делать. Вот только, что именно? Если бы Марина знала...

Отредактировано Чистяков (20-03-2020 04:33:34)

– Ты в этом уверена?
Динка кивает, но вспомнив, как Херктерент любит однозначные ответы, торопливо выпаливает.
– Уверена абсолютно. Ей из дома не пишут совсем, только с праздниками поздравляют.
– Уверена, это её не слишком волнует, – констатирует факт Марина, – Мы не в состоянии выбирать время и место рождения.
– Другим завидуешь, когда они письма получают, – откровенно дуется Кошмар.
Ну да, она же видела, сколько писем подруга из ящика за раз вынимала. Переписка Марины — это переписка Марины, кто и что ей пишут, она не распространялась. Динка в очередной раз сделала неверные выводы.
– Представляешь, получать письма далеко не всегда приятно! Нечему тут завидовать.
– Мне нравится, когда пишет Эор, – сказано тоном абсолютного утверждения. Ну да, несмотря на обилие родственников, по-настоящему близкий человек у неё только сестра.
  Чувство опасности почему-то рыкает. Марина пальцами щёлкает.
– Стоп! Может, Коатликуэ, или тебе что-то нехорошее без подписи написали?
  Судя по изменившемуся лицу Кошмара, она либо ни о чём подобном не думала, либо Марина опять угадала.
  – Знаешь, я как-то не думала. Видела, она что-то получала не из дома. Странные какие-то конверты красного цвета.
  Чувство опасности угрожающе рычит.
  – По-моему, мне надо  к ней сходить. Письмом по голове можно сильно врезать. Мозги у Змеедевочки и так перекошено стоят.
  – Пошли вместе. Она очень не любит, когда заглядывают в её вещи.
  – Я гораздо больше не люблю, когда кому-то угрожают без достаточных оснований для этого.
  Кошмар снова делает круглые глазки.
– Марина, почему ты всегда думаешь только о плохом? Может, это любовные письма?
– Как мне кажется, влюблённые девушки выглядят несколько иначе. Змеедевочка чуть ли не страшнее своих рисунков выглядит.
  Тут Марина краски сильно сгущает. Коаэ выглядит столь же невозмутимо, как и обычно. Но Динку иногда следует и припугнуть. Соображать от этого принцесска начинает быстрее.
  Змеедевочки у себя не обнаруживается. Не без некоторой внутренеей борьбы удаётся удержаться, чтобы не поискать письма самой. Навыки конспирации у Коаэ на нуле, несмотря на жутковатую репутацию. Нашла бы быстро, а Динка посторожила. Как-никак, Марина у неё несколько в большем приоритете, чем змеедевочка.
Она не островитянка, так что в бассейне её можно не искать. Находиться в классе для самостоятельной подготовки. Некоторые обожают делать задания компанией, хотя на деле на подготовку тратится минимум времени, а большая часть уходит на болтовню.
Коаэ сидит одна. Если Марина что-то понимает, книги открыты только для вида.
Прекрасно известно, подойти к вроде как занимающемуся человеку куда сложнее, чем просто постучаться к ней в комнату.
На улице холодно, Коаэ, как и все змеи, любит тепло, в горячих наверняка кто-то есть, а змеедевочка просто хочет побыть одна.
Ох, не зря чувство опасности Марину покусывало. Не зря.
Динка по привычке бесцеремонно усаживается рядом. Сиди вместо Коаэ надутая Марина – было бы всё тоже самое.
Марина стоит напротив стола. Змеедевочка вопросительно смотрит. Два и два складывать умеет, прекрасно знает просто так принцесса и принцесска вместе ни к кому не подойдут.
Херктерент чуть наклоняет голову. Сощурившись, осведомляется.
– Что-то ты кислая сегодня. Ничего не случилось?
– У меня всё хорошо, Марина, – совершенно обычный тон. Знаем мы такой, о начале извержении вулкана прямо за школой, или высадкой мирренского десанта там же сообщит с аналогичной интонацией.
– Мне кажется, тебе кто-то угрожает, – тон Марины змеедевочке тоже прекрасно известен.
– Кто тебе красные письма пишет? – сдаёт подругу Динка, – Ты после них ходишь, как Рэда побитая.
Коаэ к ней поворачивается. Просто поворачивается, на невозмутимом лице по-прежнему ни один мускул не дрогнул, во взгляде ничего не изменилось, но бесстрашный Кошмар отводит глаза. Бурчит из под носа.
– Ты не говорила, что про это нельзя рассказывать.
– Мне по-прежнему кажется, Коаэ, что тебе кто-то угрожает. Не знаю, чем именно. Тебе самой, или кому-то, кто тебе дорог. Прямо скажи мне, что это не так, и больше я об этом спрашивать не буду.
Марина знает силу своего взгляда. Врать ей в глаза опасаются люди куда сильнее безобидной, в общем-то змеедевочки.
Коаэ смотрит в сторону.
– Это не угрозы, Марина.
– А что? Принуждение к чему-то? Мозги, сдвинутые на определённом вопросе, способны те ещё ходы выдавать.
– Странно как-то мне пишут. Вроде и плохо, и хорошо и страшно одновременно.
– Я знаю, людей с помощью писем вполне доводили до самоубийства... Может, покажешь мне их? Что-то не кажется, будто тебе желают хорошего.