Софи просыпается первой. Вечер вчера и приличная часть ночи были крайне насыщенными. До чего только не додумывались. Но так как выпили совсем немного, спать легли вполне сознательно по причине сильной усталости. Сейчас мышцы ноют. Довольно светло, но время так сразу не определишь. Ни часиков, ни даже браслетов на руках нет. Хорошо, Софи чётко помнит, где именно их положила. В этой комнате их нет.
Хейс мирно спит рядом. Софи немного полюбовалась, слишком уж совершенны крайней степени живописности, формы. И их ещё коснуться можно где угодно. Что Софи и сделала. Хейс не реагирует, видимо, тоже устала очень сильно. Да и поспать любит, если делать ничего не надо.
Утруждать поисками одежды себя не стала, помнит, где что осталось. В ванной обнаружилось, полотенец стало несколько, халатов тоже прибавилось. Ну, это-то ожидаемо, Хейс всегда здравым смыслом славилась.
Приняв душ, в полотенце Софи заматываться не стала. И так приятно ходить, да и одежда сегодня не слишком-то нужна будет.
Хейс всё ещё спит. Софи садиться рядом. Как приятны были ласки этого тела. Снова хочется заласкать всю. А что мешает? Снова всюду касается пальцами и губами.
  – Что ты делаешь?
  Софи выпускает сосок из рта.
  – Тебе не нравится?
  – Необычный способ. Раньше испытывать не доводилось. Не с чем сравнивать. Но мне нравится...
Смотрит в светло-карие глаза.
  – Люблю, когда у тебя такой взгляд.
  – Ты очень жизнерадостно улыбаешься.
  Хейс проводит руками по телу Софи. Просто проводит, почти не касаясь.
  – Поцелуй меня...
Губы сливаются.

  Софи стоит возле кровати. Хейс вставать не торопиться. Софи откровенно её разглядывает, будто не насмотрелась.
  – Фотоаппарат не взяла, – выдыхает принцесса.
  – Зачем?
  – Тебя снять.
  – У меня есть. Правда, самый обычный.
  – Дашь, как отдохнём. Я не Эр, пользуюсь в основном, такими.
  – Дам... У неё же есть мои снимки. Во всех видах.
  – Так то у неё.
  – Понятно.
  – Послушай, если хочешь, можешь не говорить, но она тогда только писала и снимала, или что-то ещё было?
  – В каком-то смысле, было. Сама знаешь, ей крайне сложно отказать. Трогала она меня. Всюду. Не сказала бы, что так уж сильно переходя границы обычной возни в горячих. Но я бы сказала, это был, скорее исследовательский, чем какой-либо иной интерес. Мне было, считай, как на осмотре у врача. Да она и сама очень сильно робела. Признаю, тоже касалась, но не столько из желания, сколько по её просьбе. Объятия без одежды считаются?
– Зная Эр, скажу, что не считается. И не будут считаться, если она вдруг здесь появиться. Человек в определённой степени больна. Но даже если и так – не советую увлекаться. Но с кем-то другим кроме разноглазой, считаться всё будет совсем по-другому, – легонько стукает Хейс по плечу.
Та ловит руку Софи, поднеся к губам, целует.
– Разве можно думать о ком-то другом?
– Если бы я это слышала впервые, – вздыхает принцесса.
– Я не думала, что мне такое кому-то придётся говорить.
– Не будем о грустном... Да и тебе хватит валяться.
Хейс проворно вскакивает.
  – Я в душ. Ты со мной?
  – Только что была... Но вдвоём веселее играется...

Пьют кофе. Судя по виду, кофеварка используется с весьма высокой интенсивностью. Впрочем, Хейс из тех девушек, кто знают как выглядят отвёртка и паяльник. Сама Хейс в «Красную кошку» всё-таки нарядилась, Софи пока и так хорошо. Пока она никуда не собирается. Хейс сидит напротив, хотя и рядышком могла бы устроиться
– Как ты тут такую стерильность поддерживаешь? – мурлыкает Софи, двумя руками держа крошечную чашечку у губ.
– Это не я, есть приходящий персонал. Я так понимаю, с ними договора на обслуживания на десятилетия заключают. Я с ними не пересекаюсь почти. Свободные дни у них такие же, как и у всех. Так что, сегодня тут никого быть не может.
– Да, длительный найм для обслуживания таких домов очень распространённая вещь. Претензий никаких не имеется?
– Абсолютно всё устраивает.
Софи отпивает микроскопический глоток
– Ловко ты кофе делать научилась!
– Знаешь, мне кажется, в некоторые периоды времени кофе у меня основная жидкость в организме.
– М-дя! Если бы ты моей одногодкой была, в наших любимых стенах ты бы им сейчас упивалась. Не хочется разноглазую хвалить, а приходиться. Из-за её любви к этому напитку теперь бесплатно могут пить все остальные.
– Очень на неё похоже, – Хейс чему-то улыбается, – Знаешь, прошлое сейчас и вовсе волшебной сказкой кажется.
– А сейчас разве не сказка?
– Сказка, ещё лучше, только для взрослых.
Теперь уже Софи весело усмехается. Вытягивает под столом ногу, коснувшись бедра Хейс. Та весело стреляет глазами.
– Я уже поняла, твою богатейшую фантазию очень сильно недооценила. Что ещё придумала?
– Пока только мысли строятся. Я же всё-таки, воин. Их мыслям строем ходить положено.
Хейс чуть кофе не давится.
– Скажешь, когда построятся. От меня что-нибудь требуется?
– Да вот думаю. Сама знаешь, «Красная кошка» не зря красивая такая. Часто снятые трусики остаются в качестве подарка, в знак так сказать, особого расположения к человеку. Не менее часто по разным причинам, воруются.
– Сейчас снять? – Хейс приподнимается. Софи ногой останавливает её руку.
– Не надо. У меня у самой тоже «Кошка». Даже цвет одинаковые.
– Модели из разных коллекций, – Хейс что-то слишком весело ухмыляется.
– Успела вчера рассмотреть? – Софи откровенно напоказ дурачится.
– Ну, конечно, я девушка очень наблюдательная. На всё, с тобой связанное, эта наблюдательность особенно сильно распространяется.
  – Да ну? – Софи вертит над столом кисть руки, – Сколько браслетов и колец было?
  – На какой руке?
  – Всего. И везде.
  – Колец – пять, четыре с рук, одно с пальца ноги. Браслетов – тоже пять, четыре с левой руки, один с правой ноги. На правой руке были часики. Ещё была цепочка с кулоном, серьги и обруч на волосах. Тебе захотелось совсем всё поснимать, чтобы на нас только духи и помада были. Могу сказать, что где лежит.
– Ну ты и зануда! – восторженно выдыхает Софи, – Стоило в такую влюбиться! Где тогда предмет, что ты жаждешь обладать располагается?
– Может, ты мне эти свои трусики подаришь? Они как раз на большом зеркале болтаются.
  Софи вспоминает, что это так и есть. Хейс, действительно, убийственно наблюдательная.
– Хочешь такого подарочка? Будет он, только заработать понадобится.
– Что сделать надо?
Софи над столом наклоняется. Облизывает губы.
– Думаю, ты догадаешься.

Отредактировано Чистяков (12-05-2020 20:46:53)

Хейс сидит, Софи лежит, положив голову ей на колени. Посмеиваясь, гладит груди возлюбленной. Рука Хейс у неё на бёдрах.
– Тебе чего-нибудь ещё хочется?
– Уже нет, - вздыхает рослая красавица, – Миленькая, ты такая неутомимая! Такая выдумщица...
– У тебя тоже... С идеями и реализацией всё хорошо...
Софи смеётся.
– Отдохнём немного и продолжим?
– Только теперь понимаю, сколько смыслов имеют легенды о Еггтовской выносливости и неутомимости. Я же, всё-таки, не Еггта. Давай просто поговорим... Но если хочешь ещё чего... То тоже можно, но предупреждаю. Буду лежать, как бревно.
– Было бы интересно... Но раз уж не хочешь, настаивать не буду. Тем более, с тобой так о многом можно разговаривать... Хочешь что-то определенное узнать? Или, может, просьба какая есть? Знаю, ты гордая, но сейчас нет места этому чувству. Сама знаешь мои возможности...
– Даже слишком хорошо знаю, – переглянувшись, обе хихикают, – Нет, у меня абсолютно всё есть. Просто, послушать ещё хочу, как ты говоришь.
– О чём?
– О чём хочешь.
– Тогда нескромный вопрос можно?
– Куда уж нескромнее, – теперь уже обе от смеха не удерживаются.
Софи снова сжимает груди Хейс.
– Тогда, в школе, тебя ещё и неприступной звали. Тогда я ещё не до конца понимала многозначительность этого термина...
  Хейс гладит Софи по бёдрам и животу.
– Зато, потом прекрасно разобралась что он значит. Не всего можно добиться силой или золота. Правильные слова говорить нужно, и многие неприступные твердыни сами падут.
– О золоте поговорить и хотела, – чуть хмурится Софи, – Я тогда не всё до конца понимала. Но сама знаешь, даже в тех стенах разовая или на какой-то срок благосклонность вполне покупается и продаётся. Вот и узнать хочу... Средств у тебя тогда был не переизбыток.
  Хейс проводит Софи рукой по щеке. Теребит волосы.
– Не маленькая, всё понимаю. Хочешь узнать, не пытались ли меня купить. Сразу скажу, Яроорт, я знаю, вы разбежались, такого делать не пытался. Ни со мной, ни с кем-либо другим.
– Надо же, насколько принцем оказался! – недовольно морщит носик Софи.
– Хотя, ему  бы стоило только поманить – любые ножки перед ним раздвинулись. Ну, или любая другая часть тела была бы в полном распоряжении. Некоторые... условные мальчики на него тоже заглядывались.
– Ты бы тоже раздвинула, помани он?
– Да, и я! – Хейс слегка щёлкает Софи по носу, – Да и ты, будь тогда и там в том же возрасте что и я, тоже не устояла бы.
– Устояла же! Хотя, признаю, не уверена, правильно ли сделала...
– Обстановка изменилась. Это тоже довольно значимая вещь для принятия самых разнообразных решений. Признаю, о ком-то определённом я только о нём фантазировала.
Софи гладит груди Хейс, слегка соски задевая.
– Ты тоже была объектом... Крайне многочисленных фантазий.
– Разве это плохо? Теперь этот объект ты.
Софи улыбается.
– О фантазёрах и хотела поговорить. Много кто с тобой договориться пытались?
Хейс несколько мрачнеет.
– Да чуть ли не на первом году появляться стали. Не беспокойся, не извращенцы, возрастная озабоченность, на полгода-год старше  меня.
– А ты что?
– А я по-всякому! – Софи с удивлением слышит в голосе Хейс злое веселье Марины, – Сначала просто делала вид, будто дура и не понимаю, на что намекают.
– Не очень умная идея. Это всё раньше проходят, а учебники крайне познавательно написаны.
Хейс хмыкает, в точности как Марина. Даже не вспомнишь, кто у кого научилась.
– Так я и сказала, плохая была идея, особенно применительно к деревенской, кто куда подкованней в определённых вопросах, городских, и они это прекрасно понимали, тем более, видели, я небогата.
Потом стала смеяться. Стала прогонять. Словом унизить я ещё как могу. Потому я Страх-И-Ужас. Пару раз даже кулаки применяла. Я ведь сверстничков, так сказать, многих была просто крупнее, а драться меня ещё дома учили. Там стиль простой. Рессорой от трактора по хребту. Крепким быть надо. Что отец, что мать что дядька считали, девочкам драться не вредно. Вот мы все и крепкие. Отец хвастался, если не врёт, хотя шрам показывал, об него гвардеец южан штык сломал. А он ему шлем в шею вбил окопной дубинкой. Что ты смеёшься? – Хейс начинает щекотать Софи. Та змейкой извивается.
– Прекрати! Знаю я, как вояки хвастаются. Твой отец, безусловно храбрый человек, просто детям сказать забыл, что, наверняка, в пехотном панцире был. Их противотанковые ружья не всегда пробивали.
Хейс зажимает рот от смеха.
– Знаешь, а ты права, он штурмовиком и был. Панцири эти я в школе видела, их только такие здоровяки нормально таскать и могли.
– Или такие дуры, как Рэдрия. Её в таком чуть не убили.
Хейс проводит рукой над лицом Софи. Та ловит пальцы губами. Уж привычный солоноватый вкус самой себя. Другая рука между бёдер Софи тоже неторопливо этим вкусом наполняется.
– Ласковая ты моя! – руки местами меняются. Софи к груди приподнимается. Хейс помогает ей лечь поудобнее. Придерживает, как маленькую. Вскинув голову и прикрыв глаза, стонет, – Поделай мне, как ребёночек!
Сама не прекращая совсем не детские ласки Софи. Некоторое время вместе блаженствуют.
Софи удаётся отдышаться первой.
– Давай ещё о тебе поговорим. Я запамятовала, какой номер дивизии твоего отца был?
– Двадцать Шестая пехотная Стальная имени Его Императорского Величества, сформирована по высочайшему указу от... – неожиданно чётко рапортует Хейс, тяжело дыша, даже глаз не открывая и гладить Софи не переставая.
– Дальше я и сама знаю. Их на самом деле, гвардейцы южан боялись.
Хейс облизывает собственные пальцы. Выдыхает.
– Их там, с Юга, почти все двухметровые были. Ничего. И таких сломили... Мы сильные...
– Я знаю. Ты о себе дальше давай.
Хейс далеко не сразу, продолжает.
– Деньги тогда предлагать начали... Ну, тут часто достаточно было просто рассмеяться, и сказать «Я куда дороже стою!» Что интересно, суммы побольше не набрал никто. Потом просто поняли, я не из таких, и пару лет было тихо. Вот на последних годах снова началось, правда совсем на другом уровне.
Один был...
– Кто? – настораживается Софи, – Имя, мы тут все в одном мире живём, и я хочу знать, кого от людей примерно моего поколения ждать.
Пожав плечами, Хейс называет имя, добавив.
– Этот хоть и дурак, но честный. Хотел инстинкт реализовать, и попробовать решил начать с лучшего образца человеческой породы в поле зрения. Прямо сказал, чего хочет, и готов заплатить любую сумму. Сама знаешь, у него деньги есть.
Я слишком гордая. Меня он совершенно не привлекал. Но и со слухом проблем он не имел, и  «нет» прекрасно услышал. Даже не обиделся, плечами пожал, и пошёл договариваться с теми, кто посговорчивее. Насколько я знаю, прекрасно договорился.
– Просто попытаться ухаживать никто не пытался?
Хейс довольно ощутимо щиплет Софи.
– Что пытаться от меня общепринятым путём чего-то добиться, прежде всего надо нешуточной смелостью обладать. И хоть что-то из себя представлять. Сверстники только сиськи да задницы обсуждать горазды. Вот подойти и что-то по-человечески сказать – большинство трусоваты. Только на вопли в стиле нижних обезьян и способны. Да я ведь послать очень далеко могу. Лютым посмешищем в своей стае быть – никому не хочется. Я ведь как линкор, большая, красивая, злая, сильная да очень-очень гордая. Снарядами издалека меня засыпать очень-очень долго можно. Бить вблизи – но я знаю, где мины, а на торпедный залп – попробуй, подойди.
Да и добьёшься – мне, как линкору немало ресурсов требуется. Найдёшь, где взять?
Софи хихикает, наслаждаясь прикосновениями и остроумием возлюбленной.
– Девушки не пытались с тобой договариваться?
Хейс гладит её по животу, спускается всё ниже.
– Проблема не столь остро стоит. Сама знаешь, в горячих источниках очень многое дозволяется...
– Потом разноглазая оттуда и не вылезает.
– Большинству было достаточно допустимого в горячих. За их стенами мне только однажды предлагали, – называет имя, – но она явно просто проиграла какой-то спор Ленн с компанией, и по условию должна была подойти ко мне с определённым предложением. Она и подошла. С приличными деньгами. Сразу их показала. И прямыми словами, чего и сколько раз ей надо.
Я так же прямо её послала. Она тоже не обиделась и ушла. Видимо условие спора было выполнено, а мой ответ её и вовсе не интересовал.
– Мальчики ещё были?
– Было одно... Существо мужского пола, – источать десятки оттенков презрения Хейс умеет мастерски, сейчас — наивысший. Выплёвывает имя.
Софи чуть голову приподнимает. Крайне серьёзно смотрит Хейс прямо в глаза.
– Ты – сказала, я – запомнила. Дальше что было?
– Не считая угроз устроить мне групповое изнасилование в извращённой форме и по всяческому мне отомстить – то ничего больше. Видимо, когда я с вами подружилась, хватило ума понять – отомстилка не выросла.
Софи садится лицо к Хейс. Трётся носом об нос.
– Не грусти. Ничего у него уже не вырастет. Притом, уже никогда. Попался на попытке изнасилования.
Что изнасиловать собирались Марину, возлюбленной знать не обязательно.
Хейс обнимает Софи, посильнее прижимая к себе.
– Это уж ты меня извини. Вместо приятного да смешного навспоминалось всякого...
– Ладно! – чуть шмыгает носом Софи, глаза предательски щиплет, – Пошли уж тогда у камина полежим, как два бревна.
– Он же электрический. Огонь не настоящий!
– Зато, тепло, вино и мы с тобой вполне настоящие!

Отредактировано Чистяков (13-05-2020 21:55:16)

– Это оно у твоей сестры такое, – ворчит Хейс, – у тебя не чёрное, а на тему половых отношений сдвинутое. Притом, с моей помощью.
– Ладно, не дуйся. Куда хочешь пойти?
– Не поверишь, я два с половиной года живу в лучшем районе страны, но совершенно его не знаю. В Университетском знаю всё, но туда не хочется совершенно. Да и там сегодня, по большей части, закрыто.
– Зато тут жизнь просто шестопёром по голове, – хмыкает Софи, – Я тут неплохо ориентируюсь. Хотя, признаю, познания теоретические. Ты и любимого сестрёнкиного «Орла» не знаешь?
– Только, где расположен географически. Марина твоя сестра, а не моя.
– Знать бы надо, – трёт подбородок Софи, – туда Сордар частенько захаживает, когда в Столице.
– Это туда она въехал верхом на зебре? – совсем по-детски хлопает глазами Хейс, но Софи знает – такое выражение – одно из главных видов вооружения Страх-И-Ужаса, отличающегося повышенной убийственностью и универсальностью при исполнении любых задач, – Слышала, но не люблю это место.
– Странно... – «Орёл» нравится Марине. Понятно, исключительно из-за визитов туда с Сордаром, – Ты же там даже не была. 
– Продолжают регулярно приглашать, – пожимает плечами Хейс
– Не разобрались, кто ты?
– Нет, понимают прекрасно. Им кажется ужасно забавным поиметь любовницу принца. Его дочь — ещё лучше. То, что я регулярно им вежливо отказываю – только раззадоривает ещё больше. Характер некоторых развлечений совершенно не меняется. Я деревенское в себе за несколько месяцев изжила, другие годами не могут от сословных предрассудков избавиться. Даже у Ленн куда меньше спеси, хотя её Дом гораздо древнее.
– Понимаю, ещё не была, но уже ожидаешь неприятностей. Тогда, действительно, лучше не идти. Тут, к счастью, всё близко.
Пышное здание с не менее пышно оформленным входом почти миновали, прежде чем Хейс осведомляется.
– «Золотая Звезда» чем плоха?
– Ничем, – Софи зажимает от смешка, – Там даже по мнению Кэртетты дороговато.
– О как! – Хейс призадумывается, – В чём-то тут другом дело, иначе бы они прогорели.
– Не, не прогорят, – Софи веселится уже откровенно, – Там Кэрдин доля принадлежит. И...и... – словно боится сказать что-то, хотя какие у неё от Хейс могут быть секреты? Решительно махнув рукой, выпаливает, – и мне. Притом, лично, один из подарков ЕИВ на десять лет.  Как раз, десять процентов мне и принадлежит. Не пойму пошутить ему хотелось, или что? Вот! Туда и пойдём! Частично моё, а не была там никогда. Вполне подходящее место для приземления. Разворачиваемся и пошли.
  Теперь уже Софи похожа на буксир, тянущий за собой линкор.
  Впрочем, при входе кто тут кто поняли сразу.
  Софи приветствуют полным титулом, принцесса, почти позабывшая, как он звучит, чуть не уронив челюсть дослушивает до конца. Она и не знала, что кто-то, кроме Маришки этот титул наизусть помнит.
К Хейс обращаются стандартным титулом урождённой принцессы. Таких в стране довольно много, даже в таком месте как «Звезда» не могут знать всех в лицо.
– Мы бы хотели провести время в «Золотом Зале», – заявляет Софи, – Не беспокойте нас какое-то время.
Про этот зал, образец архитектурной и кулинарной роскоши даже Хейс немало слышала. Один из символ Столицы как-никак. Саму её туда не звали, дороговато получается даже для весьма титулованных шутников.
Хейс ставит локти на стол, подперев ладонями подбородок, весело смотрит на Софи. По слогам певуче произносит.
– До-жи-ла! Ко мне, деревенской девочке, обратились, как к принцессе.
Софи приняв аналогичную позу, осведомляется.
– Ты разве не рада?
– Рада ещё как. Просто, на столе танцевать готова, лифчиком притом размахивая. Но слишком хорошо помню поговорку «чем выше залезешь – тем больнее упадёшь». Вот я куда забралась... Что останется, если вниз полечу? Что будет хотя бы через год?
– Я никому не позволю навредить тебе, Хейс. Ни сейчас, ни через год. Никогда, в общем. Я же люблю тебя.
  – Пока просто никто ничего не знает.
  Софи с усмешкой пожимает плечами.
  – Думаю, все всё знают. И раз нам позволили прийти, всё всех устраивает.
  – Уверена?
  – Простая логика МИДв, – хмыкает Софи, –  там должны быть инструкции на предмет вступления меня в связь с кем-то. Отец очень не любит, когда ему что-то сообщают невовремя. Повторюсь, раз мы ещё здесь – то всё хорошо. Эрида и Марина  поняли сразу, что между нами происходит. Неужели, ни о чём не догадались волкодавы Кэрдин?
Хейс предпочитает промолчать. Боевая химия, кроме прочего, стимулировала и мозговую активность. На скорость мышления Хейс и раньше не жаловалась. Просчитываются исключительно мрачные для неё самой варианты будущего. Хотя, формально пред законом в Империи все равны, но опять же, все знают, с какой избирательностью законы работают.
– Заказывать что будешь? Не просто же посидеть мы сюда пришли.
Хейс закрывает меню.
– Впервые за много лет, я опять почувствовала себя деревенской дурой, ибо оказывается, в нашем языке есть множество слов, что я не знаю.
Софи чуть улыбается.
– Не вини себя. В кухне такого уровня две трети слов – мирренские. Сейчас, по понятным причинам идёт ещё и борьба с южным влиянием во всех сферах. Это мирренские слова нашей азбукой записаны. Я и сама далеко не всё понимаю, больше по смыслу догадываюсь.
Хейс снова меню распахивает. Пытается вчитаться. Глаза округляются.
– Всегда говорили, я слишком серьёзная. Точно! Мирренский, но я всё равно таких слов не знаю! – теперь смотрит просто умоляюще.
– Забавно смотреть, как у тебя лицо меняется от разных эмоций... Раньше мне казалось, лицо у тебя малоподвижное.
– Раньше я не любила никого. Всегда те или иные маски носила. Не то, что сейчас, когда мне совершенно нечего от тебя скрывать.
– Спасибо, Хейс. За доверие. Просто, за то, что именно такая, как есть. С заказом просто поступим. Принесут тоже, что и мне.

– Могли ещё летом начать...
– Так и начали почти.
– Почти не считается. Даже хорошо, что не начали.
– Не ожидала, что так скажешь, – искренне изумляется Софи.
Хейс с грустью улыбается.
– За те месяцы каждый день рядом успели бы друг другу надоесть, а то и поссориться. Я довольно тяжёлый в общении человек, ты тоже не самая лёгкая. Так, с перерывами, даже лучше получается.
– Замечательно всё получается! Логикой твоей сражена. У-у-у! Зануда моя любимая! – задорно смеётся Софи.
– У нас всего лишь четвёртый расчётный день такого близкого общения.
– Телефон не считается?
– Разумеется, считается. Но что будет, когда телами друг друга насытимся в достаточной степени?
– Я ещё долго этим продуктом питаться готова, – Софи облизывается, – М-м-м! Вкуснятинка!
– Ты тоже очень сладенькая. Я очень сладкое люблю.
– Думала, ты солёное предпочитаешь.
– Оно мне тоже очень нравится!
Софи поднимает бокал.
– Видала людей, отмечающих каждый день, проведённый вместе. Выпьем за это!
Дзинь!

– Ты о чём-то грустишь. Я же вижу.
– Не грущу. Просто о будущем думаю. Той его части, где тебя уже не будет рядом. Сама же понимаешь, это всё не навсегда.
  Софи наклоняется над столом. Хочется свести дело к грубоватой шутке.
– Как ЕИВ выражается, «я всех своих женщин помню». Ты же у меня ровно одна. Да ещё и первая. До смерти тебя не забуду. Я в полной мере дочь своего отца.
– Тебе-то за любовь ко мне ничего не будет. А вот мне могут и голову оторвать. Даже в прямом смысле.
– Не посмеют! – лязгает металл в голосе Софи. Взгляд способен убить.
Хейс понимает, удостаивается редчайшего зрелища –  впервые за столетия человек видит, с каким лицом шла в бой одна из Великих Дин. Почему они внушали суеверный ужас.
Даже как-то светлее становится, ибо теперь Хейс понимает — действительно никто не посмеет возлюбленной принцессы хоть как-то навредить.
– Я верю тебе, любимая. Теперь чувствую себя защищённой. Ты говоришь, как Принцесса Империи.
– Я не бросаю слов на ветер, любовь моя. И хватит о грустном. Я только о чём-то приятном хочу думать. В основном, о тебе.
В глазах Хейс слёзы.
– Не плачь. А то и я заплачу.
– Да я смеюсь уже. Вспомнила, как в родных местах на меня ругались. «В столицу она, видите ли собралась. Вина с принцами попить захотелось». Вместо принцев, правда, принцесса, но тоже неплохо!
Теперь уже Софи смешно.
– Это идея! Вызовем фотографа МИДв, снимет нас вместе. С бокалами вина. Я ещё и подпишу. Отправишь родственникам... Пусть посмотрят, с кем ты вино пьёшь! Жалко, мы их лиц не увидим.
  Хейс чуть бокал не роняет.
– Ты знаешь, я даже не думала о таком.
– Это потому, что ты справедливая и нисколечко не вредная.