***
　　　　На охоту их обыкновенно доставляли по воздуху; точно так произошло и сегодня. Подлетел "буллхэд", сел на полосе безопасности - двести шагов, места вполне достаточно. Охотники, уже собранные и снаряженные, попрыгали в коробок с довольными междометиями. Слова, слова, сколько можно слов! Они Охотники, не политики, и вот сейчас они делают именно то, к чему готовились, учились, о чем с детства мечтали!
　　　　Полчаса лету; "буллхэд" притерся на вырубке. Здесь планировали небольшое поселение то ли под выращивание зерна, то ли под рыбную ферму, Охотники не вникали.
　　　　Вылезли, вдохнули свежего прохладного неба предгорий.
　　　　Проводник от Корпуса взмахнул красным и белым флажками - Охотники особенно любили такие выходы именно за отсутствие пустых слов. Порой и вся Охота проходила без единого лишнего звука. Вот и сейчас два взмаха: красный - где цель, белый - в каком направлении выстраивать линию. И ничего не надо рассусоливать!
　　　　Дочери Таянга привычно развернулись налево. Команда JNPR - направо. Все знали, что делать, не первая и не сотая даже охота. Проводник нарушил молчание краткой характеристикой: стая беовольфов, пара матерых борбатосков, похоже, попадавших уже в облавы. Протаранили цепь и ушли бы, но гримм-твари не обычные звери, людей не боятся. Наоборот, на людей сбегаются. Так что Корпус оттянулся к скальной гряде и лениво постреливал оттуда, не позволяя гримм-тварям разбрестись по всей округе.
　　　　Листья уже опали, сквозь буро-рыжий ковер торчали черные иглы невысоких стволов: словно под землей уснул гримм-дикобраз. Подлесок тоже листву сбросил, и там, где летом гримм-тварь выскакивала внезапно, укрытая до поры мельтешением листочков, шорохами и хрустом не пойми чего, сейчас все просматривалось на добрых полста шагов: и темные пятна мечущихся беовольфов, и черные кометы борбатосков, напрасно таранящих каменную полочку, на которой стрелки корпуса уже заметили помощь и радостно махали руками.
　　　　Цепь Охотников развернулась прямо по кустарнику - в осеннем лесу видимость это позволяла - и пошла не торопясь, переступая ветки, выворотни, ямки, взрывая ковер гниющих листьев разгорающейся к бою аурой, гоня перед собой пьяный запах тлеющей листвы и предощущение смерти... Испытывают ли черные твари страх?
　　　　Двести шагов Охотники преодолели быстро, зайдя на гриммов со спины.
　　　　Залп в кучу - полдесятка смыло. Крайних беовольфов Руби смахнула что крошки со стола, вызвав одобрительные вопли на скале. Янг пошла центром, как договорено, ударами и выстрелами рассекая черную массу на очаги побольше и поменьше. Очагом "побольше" занялась команда JNPR. В "поменьше" оказались десятка полтора гримм-волков и те самые два борбатоска: здоровенные вепри, атакующие на огромной скорости и проламывающие любой строй.
　　　　Но Руби двигалась быстрее даже борбатосков, и первого развалила вдоль, вскочив на заякоренную косу. Кабан сам набежал на лезвие, из-за скорости не сообразив, чем это кончится.
　　　　Во второго борбатоска на удивление слаженно всадили примерно десять зарядов капээсники со скалы - тот пошел черным дымом еще на бегу, и Руби дострелила его просто для контроля.
　　　　Беовольфы в это время крутили колесо вокруг Янг, чтобы прыгнуть на спину. Но Янг держалась спиной к скалам, и гримм, пытавшийся зайти ей в хвост, неизбежно подставлялся под стрелков на скале. Они упорно стреляли залпами; Янг не понимала, почему - слабый заряд? Плохо целятся? Пока что их тактика себя оправдывала: в беовольфа приходила не одна-две пули, а сразу десяток, надежно останавливая зверя. Замершего Янг добирала кулаком в лоб - или пробегающая Руби мимоходом половинила знаменитой косой.
　　　　На стороне JNPR слышался треск и вопли - похоже, там не ограничивалось беовольфами. Но там и Охотники вышли вчетвером, сыгранной за два года обучения командой. Беовольфов и прочих борбатосков Жан принимал щитом в морду, если не добивал мечом сам, то сбоку плавно выкатывался Рен и всаживал пару кинжалов. Единственную урсу Пирра застрелила издали, тварь не добежала шагов сорок.
　　　　Нора, по обыкновению ворвавшись в кучу, вертела молотом, не задерживаясь ни на черных тварях, ни на тонких стволиках, ломая всех одинаково. Нора фонтанировала силой, радостью и яростью, так что все гриммы первым делом глядели на нее. Второго взгляда им не позволяли Норины сокомандники, выщелкивая замешкавшихся; все шло привычно, как на большинстве охот. Солнце понемногу склонялось к западу, секунды складывались в минуты, а те в четверти часа.
　　　　Королевский скорпион поднялся из овражка; Руби заметила его сразу, и на скале тоже заорали, замахали красным флажком. Янг бросилась на землю, пропустив над собой залп. Скорпион несся к ней, короткими пинками направо-налево разбросав JNPR. Черный хитин твари покрылся красной сыпью рикошетов, и стрелки на скале уже вскинули к плечу короткие толстые трубы - как вдруг с неба упало копье Пирры, насадив гримма на огромную булавку. Тяжеленный скорпион с натугой проволокся еще шага три, чертя борозду торчащим из брюха копьем. За эти мгновения Руби высадила ему в морду всю обойму. Скорпион замотал жвалами, замахал клешнями вслепую и ударил хвостом тоже куда запомнил - но Янг вовсе не собиралась ночевать где упала.
　　　　Откатившись под стену, Янг поднялась на ноги, чувствуя нечто странное в рисунке боя. Нора привычно и лихо колотила скорпиона сбоку, пока что просаживая твари экзоскелет. Рен мелькал вокруг, добивая беовольфов и прикрывая товарищей со спины.
　　　　Пирру прикрывал Жан, но Пирра вперед не шла. То ли видела сигналы со скальной полочки, то ли еще почему - Янг не понимала. Тогда и она вместе с Руби отступила на свой край вытоптанной боем поляны.
　　　　Пирра смотрела на скорпиона и готовилась Проявлением выдернуть копье обратно. Жан, понимая все без лишних слов, уже отозвал Нору... Рен, кажется, в радиус не попадет... Сколько там, в руководстве? Десять здешних метров, тридцать три фута - чисто.
　　　　Нора отскочила и отбежала. Скорпион выпрямился, оживая прямо на глазах. Пирра призвала копье; освободившийся скорпион первым делом шарахнул хвостом - а прыгнуть не успел. Со скалы в него уперлись сразу три алые полосы, тварь окуталась огненным клубом, и Руби высадила в пламя еще обойму.
　　　　Все Охотники разом прыгнули в оседающий дым, кромсая тварь со всех боков сразу, и тут уже хоть королевский скорпион, хоть императорский - кончился мгновенно, как выключили.
　　　　Сколько потом нащелкали беовольфов, уже не считали. По времени примерно час. Крупная стая, давно таких не встречали. Пирра двигалась механически, уклонялась, колола, подставляла щит, била кромкой и резала обратным ходом копья, исполняя все это мимоходом, с равнодушным изяществом чемпиона. У хорошего бойца работают руки, а голова в деле свободна. Сейчас голова думала: а пошла бы вперед и влетела бы точно под залп. Зачем они вообще стреляли? Не первая совместная охота. В Корпусе знают, что шесть Охотников одного скорпиона, даже королевского, кладут с гарантией. Зачем вообще расходовать ручные огнеметы? Кто-то выпендриться решил?
　　　　С другой стороны, сигналы им подали. С третьей: несчастный случай на охоте, самое простое и надежное. Все-таки Озпин? Или просто суматоха? Или она просто уже с ума сходит от подозрений?
　　　　Опомнилась Пирра, когда уже заметно похолодало к вечеру. Стрелки Корпуса Пограничной Стражи слезали со скалы, помогая друг дружке и улыбаясь несколько смущенно: туда запрыгнули на испуге, а слезать оказалось довольно сложно, пришлось вывешивать веревки, съезжать дюльфером, потом еще веревки снимать, подотчетное же имущество, старшина кишки выест...
　　　　Охотники собрались вокруг Янг, и та щедро выдавала им батончики. Жан обнял свою девушку за плечи, и Пирра, наконец-то, выдохнула.
　　　　И рога протрубили отбой.
　　　　***
　　　　Отбой протрубили со всех сторон - похоже, стаю перебили полностью. К вырубке сошлись примерно тридцать КПС-шников, главным образом, фавны, но попадались и люди.
　　　　И, конечно, полезли за автографами. Ну как же, Пирра Никос, вот прямо тут, мы с ней королевского скорпиона уработали! Да подпиши, жалко тебе, что ли? Знаешь, как на девушек действует?
　　　　Пирра прямо обалдела от такой незамутненности, но блокнотик взяла и даже чего-то там нацарапала. А потом еще листок бумаги, и еще блокнот, и еще на обороте приказа, и еще, пока пилот не заорал из кабины:
　　　　- Вы тут навеки поселиться? Уже закатная полоса покраснела!
　　　　Тогда Жан и Рен живо построили всех на фоне "буллхэда", Пирру с оружием поставили в центре, Охотников рамочкой по краям. Подсветили снятой посадочной фарой, сделали большой общий снимок. Жан фыркнул:
　　　　- Счастья всем, даром. И пусть никто не уйдет обиженным.
　　　　- Никто и не уйдет, - хмыкнул командир КПС-шников, фавн-волк, - все улетим. А придумал хорошо, благодарю от всего девятого взвода. Так бы еще час клубились, а так быстро утрамбуемся и прилетим домой еще до заката.
　　　　Жан вздохнул: домой... Дома семь сестер, и скоро, наверное, старшая позовет на свадьбу. Жан представил, как они с Пиррой выгружаются дома, и как сестры ревниво глядят на девушку брата, и...
　　　　- Взвод, справа по одному в порядке весовой карты на погрузку... Марш!
　　　　- Поехали, - ткнула в бок эта самая Пирра. - Хорошо бы и правда успеть до заката.
　　　　***
　　　　До заката Охотники успели выгрузиться, разложить снаряжение для чистки на весь пол мансарды, но почистили только оружие, чтобы ночью иметь его под рукой готовым. Чистить рюкзаки с одеждой решили завтра, а на сегодня отдыхать. Королевский скорпион, все же.
　　　　Вымылись поочередно в героически поднятой ванне. Собрались опять на кухне, глядели на закатную полосу. Сестры отметили, что солнце садится с каждым днем все южнее, и скоро уже не будет видно в окне.
　　　　Вошла Пирра с подносом, Нора с кофейником, Жан с нарезанным хлебом:
　　　　- Милое дело думать за ужином. Не найдешь ответа, так хотя бы наешься.
　　　　Нора приземлила кофейник на вынужденную, едва не скинув крышку:
　　　　- Так вот почему ты лезешь с вопросами, когда я ем!
　　　　Рен выставил чашки:
　　　　- Очень сложно поймать момент, когда ты не ешь.
　　　　Пирра потыкала вилкой вырезку:
　　　　- Даже это мясо в форме, а я нет.
　　　　- Не переживай, подруга, оно тоже жирненькое.
　　　　Руби отвела глаза от прогоревшего заката:
　　　　- И все же. Почему Озпин так спокойно дал Пирре уйти с этим секретом?
　　　　Жан поморщился:
　　　　- Руби, не все то мысль, что настойчиво лезет в голову. Скажем, ты все-все знаешь про Озпина, и что? Куда ты с этим пойдешь?
　　　　Руби подняла белый разграфленый листок:
　　　　- В суд? Мне вот повестку прислали, буду присяжной.
　　　　- Допустим. В суде Озпин скажет: моя первейшая задача - защита от гримм всех людей в целом. Если для этого надо прищемить пальцы офигевшему в атаке Атласу или Мистралю, так и сделаю. Спокойствие на планете важнее.
　　　　- А если на телевидение?
　　　　- Кстати! Блейк! Чуть не забыли!
　　　　- Точно! - нарочно для сегодняшнего вечера в магазине попросили телевизор, и вот сейчас Жан его включил.
　　　　Неделю назад, после вечернего звонка матери Блейк внезапно пошла и устроилась ведущей в вечерние новости. Ее сдержаная элегантность и буквально кошачья грация пока что не приелись ни городу Ноль, ни тем соседям, что раскошеливались на покупку трансляций. Вечером все на полном серьезе прикипали к экранам. капээсники говорили: в эти минуты даже машины не бьются. Никто не ездит, все сидят и смотрят на Блейк.
　　　　Вот и сейчас, едва на экране помигала заставка, проиграла мелодия - как по улице захлопали окна, и мамы закричали:
　　　　- Домой, Алан!
　　　　- Тетю Блейк показывают!
　　　　В самом деле, захочет ли Блейк отсюда уезжать? И что же они за RWBY без нее?
　　　　Ах, великолепно смотрелась Блейк в студийном белом костюме! Прижимая к высокому фавновскому уху гарнитуру, желтоглазая Охотница чуть косилась вниз, на бегущую строку подсказки:
　　　　- ... Хедамма один из хостов Той Стороны, то есть, Запроливья. Выполняет перевалку наших грузов как на морские суда, так и в обратном направлении. Буквально вчера они запросили помощь в расчистке, и вот, внимание на экран!
　　　　- И так полгорода глаз не отводит, - фыркнула Янг.
　　　　За плечом Блейк мерцал полосами экран прямого включения. Вот он проморгался и на экране внезапно возникла Вайсс - но в каком виде!
　　　　- ...Прямое включение из морского порта Хедамма. Кстати, это наша первая трансляция через пролив, заодно и проверим релейную линию... Итак! На связи моя сокомандница Вайсс Шни, да, ребятки-зверятки, та самая "поющая смерть"...
　　　　Под хлещущим ливнем, на фоне валов, перекатывающихся через бортик набережной, Вайсс выглядела растрепанным воробьем. Охотники переглянулись: Вайсс могла бы укрыться глифом и от ветра и от ливня. Раз не стала, значит - снова игра. Впечатлить аудиторию, что-то продвинуть.
　　　　Это получается, они вот прямо сейчас этим пришельцам помогают?
　　　　Полно, да есть ли те пришельцы вообще?
　　　　Испокон веков люди прекрасно справлялись сами. И прореживали себя по любым поводам, и гриммов приманивали, ну и героически потом побеждали, не без того.
　　　　Левой рукой Вайсс держала рапиру острием вниз, а правой рукой заслонялась от ветра и брызг. Но речь ее передавалась, несмотря на ливень, вполне понятно:
　　　　- ... Не будем делать равнодушный вид, моему семейству город Ноль поперек глотки. Конкуренты в добыче Праха, сами понимаете. Но вот пригнать сюда армию, простите, нету повода, - говорила Вайсс. - Потому что малой войной не обойдется. Ввяжутся и Вейл, и Атлас, и все прочие. А остатки добьют гримм. Так что конкуренция будет, и торговые войны будут, и всякие там подлянки на таможне, и так далее.
　　　　Вайсс поморщилась:
　　　　- Ну вы же честное мнение хотели, нет? Значит, снаряжайте гонки на адвокатах, готовьте лоббирование, копите льены на взятки и все такое. Но война с Нулем - а что семья Шни получает от победы? Полторы льены на унцию Праха, довеском репутацию конченых ублюдков?
　　　　Вайсс опять встряхнулась и вот сейчас поставила над собой плоский зонт глифа, и вода полетела с прозрачного диска. Камера отошла, взяв сцену широким планом, и все увидели, что волны перекатываются вовсе не через набережную. Что Вайсс топчется по спине здоровенного морского гримма, держась за вколоченную в него рапиру. Свободной рукой Вайсс показала медленно истаивающую тварь под ногами:
　　　　- Меня на Ту Сторону привезли вот из-за этого. Понимаете, нам и так есть с кем воевать!
　　　　***
　　　　- Нам и так есть с кем воевать, товарищи конкистадоры. Вы же не думаете, что США будут молча смотреть, как мы целую планету подгребаем в одно рыло.
　　　　- Да мы вообще не думаем, - фыркнул Брат, который старшина Поболовец, - мы исполняем приказания командования. Чтобы думать, начштаба есть.
　　　　- А чего сразу на меня смотрите?
　　　　Семен Певченко, позывной Поручик, возмущенно уставился на товарищей. Но те лишь ехидно ухмылялись:
　　　　- Потому что ты самый... Умный. Ты и отвечай.
　　　　- Есть, принял... - Семен повернулся к вошедшему капитану Зимолетову, позывной Кортес, перелистал блокнот с условными пометками, почесал нос и начал с первой:
　　　　- Товарищ капитан, что маршал ответил на вопрос об источнике? Не зная степени доверия источнику, мы ничего не можем планировать дальше.
　　　　Капитан прошел в номер и сел во главе стола. Подтащил сложенную вдвое газету с привычным набором командировочного: хлеб, консерва рыбная в томате ибо самая дешевая, лук от ближней бабки с рынка по той же причине. Поискал глазами выпивку, но начальнику такое покажет разве что абсолютный дурак. Кортес вздохнул:
　　　　- Фортепианствуете, товарищи конкистадоры?
　　　　Конкистадоры переглянулись; Капитан прикрыл веки, напрасно пытаясь укрыться от пяти пар горящих глаз. Проворчал Худой:
　　　　- Никак нет, тарщ ктан, пока только пиананируем.
　　　　И в доказательство развернул карту Ремнанта, исчерканную к завтрашнему докладу пометками - Кортес не очень разбирал мелочь, а вынимать очки почему-то не хотел. Спустя секунду понял: не хочется стариком выглядеть. А все равно не угонишься за молодыми.
　　　　И Зимолетов начал:
　　　　- Маршал ответил на мой вопрос ограничено. На Ремнанте у нас постоянно действующая резидентура. Срок ее жизни больше года, но сколько именно, понятно, мне знать нельзя. Кажется, и маршал тоже не знает. Насколько понятно из даваемой информации, резидентура действует свободно в пределах одного небольшого поселения, по нашим понятиям, райцентра или даже большой станицы. Тысяч двадцать населения. Для Ремнанта это много. Любая информация, запрошенная нами в рамках этого поселения, получается мгновенно. Эта информация всегда полная, детальная, исчерпывающая.
　　　　Кортес пошмыгал носом, отковырял лепесток от луковицы, с удовольствием понюхал.
　　　　- Кстати, позывные утвердили. Только Атомного Юнкера сократили до Анкера. Из соображений краткости.
　　　　Курсант Игорь Далекий, напарник Поручика, позывной Анкер, покрутил носом недовольно, но возражать, понятно, не стал. Новым ярлычком Кортес воспользовался тут же:
　　　　- Анкер!
　　　　- Слушаю.
　　　　- О чем нам говорят качество и ассортимент поступающей информации?
　　　　- Что этот город или райцентр или что он там - полностью наш. Можно считать, плацдарм хотя бы для глубинной разведки у нас там есть.
　　　　- Аргументируйте.
　　　　- Тарщ ктан, даже если наш агент служит в охране ЗАТО, космодрома или чего-то похожего, ему известен только небольшой сектор, своя часть. Это азбука организации охраны. А вот если агент поставляет информацию обо всем без преград, значит, он там либо главный, либо в главном штабе. Или в мэрии, или как там это у них называется. Или он информацию выдумывает, но тогда бы куски не стыковались. Мы же наблюдаем ровно обратное. Все сходится.
　　　　Кортес меланхолично прожевал кусок луковицы и отломил кусочек от нарезанного хлеба. Анкер поглядел на товарища. Поручик дисциплинировано поднял руку. Кортес кивнул ему:
　　　　- Разрешаю.
　　　　- Тарщ ктан, для сравнения, информация о прочих городах и поселениях Ремнанта не систематизирована вообще. Мы получаем блоки сведений. Большие, иногда подробные, но между собой почти не связанные. Понятно: опросили одного человека оттуда, вот тебе и блок. Опросили второго, тоже блок - но с первым не связанный. Случайно.
　　　　- Вывод?
　　　　- Год на разведку, тарщ ктан. И потом, возможно, еще несколько лет на уточнения и проверки.
　　　　- Почему на первичную разведку год, а не полгода, треть года? Наоборот, не два, три, пять?
　　　　- Основной цикл производства всегда привязан к году. Как следует из получаемых данных, на Ремнанте так же. Полагаю, что все тенденции на годовом цикле проявятся. Меньше года недостаточно. Больше года - потеря времени.
　　　　Кортес доел хлеб, поднялся:
　　　　- Не пересиживайте. Отбой в двадцать два.
　　　　Конкистадоры переглянулись и самый старший по возрасту, лейтенант Крошеный, позывной Худой, сказал:
　　　　- Товарищ капитан... Останьтесь, пожалуйста. Тут вопрос такой. Мы разобраться не можем. Жизненного опыта, похоже, не хватает.
　　　　Кортес обернулся, поднял брови, окончательно уподобив лицо круглоглазой сове, вернулся и сел на прежнее место. Худой жестом приказал готовиться сокурснику. Харитон Окладников, позывной Флюкт, вспомнил Кортес.
　　　　- Товарищ капитан, мы хотим развернуть дискуссию. Вот Флюкт у нас выступит адвокатом дьявола. А вас мы хотим привлечь как судью. Возраст, опыт.
　　　　- Принято, - Кортес кивнул, пока что не обольщаясь. Молодежь крайне резко признает себя молодежью. Если зовут рассудить, значит, что-то неприятное. Нечто такое-растакое, озвучить никто не берется. А начальнику можно. Он для того и нужен.
　　　　Худой скомандовал:
　　　　- Флюкт, вещай.
　　　　- Товарищи. Мы очень шапкозакидательски подходим к вопросу гримм. А наш противник будет не население Ремнанта. Наши бойцы будут бояться и ненавидеть жуткую неубиваемую черную хрень. Эмоции привлекут еще больше хрени. В конце концов, оружие тоже стоит денег.
　　　　Флюкт пошевелил баночку из-под консервов, вымазал ее куском хлеба и посмотрел на падающие вязкие капли:
　　　　- Гримм рождаются из черной жижи непрерывно. Наш контингент ограничен. Боезапас тоже ограничен. С тем поселением какая связь? Портал? В портал пройдет один танк в минуту? Один вагон снарядов в минуту? Или мы на ту планету прилетаем из космоса и можем уронить им кирпич на голову с орбиты, как написано у этого, как его... Хайнлайна? Для дальнейшего планирования уже пора определяться.
　　　　- Вводная, - сказал Кортес. - Такой информации нет. Выкручивайтесь.
　　　　- Понятно, - хмыкнул Поручик. - Тогда придется расписывать сразу все варианты. Я беру вариант с маленьким порталом, на разведгруппу. Худой, ваш вариант с большим порталом, на железнодорожную ветку. Флюкт, вы прикиньте этот вариант с орбитой. Продолжайте.
　　　　За время высказывания Поручика банку Флюкт вымазал, хлеб съел и теперь продолжил явно отрепетированную речь:
　　　　- Так или иначе, но состав и число вооружения ограничено. Даже самый простой в обучении рядовой-срочник перед этим должен еще восемнадцать лет расти. Боевая единица гримм рождается из черной жижи готовая к бою. Пара секунд отряхнуться, и в атаку. А убить гримма нельзя.
　　　　Первым не выдержал старшина-десантник, позывной Брат:
　　　　- Сфигали?
　　　　Официальный тон слетел. Парни подались к столу ближе, говоря все вразнобой:
　　　　- Против Гримм и Охотников большая часть современного вооружения идет нах!
　　　　- Докажи, Флюкт! Физику не обдуришь. Какой там ни возьми супер материал, его можно разрушить. Надо только патрон помощнее взять!
　　　　- Гриммы быстрые и бронированные цели. Из-за этой ихней магии определяются только визуально. Прилетел невермор. На радарах его не видно. Сбросил десант или пожег склады.
　　　　- А посты ВНОС просто так стоят?
　　　　- Им глаза можно магией отвести. У нас никакая защита от Проявлений! И праховой магии! Пустим полк Т-10, и шарахнет по нему эта бледная с косой своим электропраховым снарядом. Сколько ампер выдержат человеки и электроника в прицелах?
　　　　Отняв у Флюкта фотографию Руби, Худой выложил на стол маленький справочник с молнией на обложке:
　　　　- Лучше про клетку Фарадея почитай. Или про статистику ударов молний в самолеты.
　　　　Флюкт не сдался:
　　　　- Напомню также, что многометровые роботы у них там прыгать могут. Прыгать! Им закон куба-квадрата пофиг, так, что ли? А вот про силовой щит...
　　　　Анкер хлопнул обеими ладонями по столешнице:
　　　　- Стой, не части.
　　　　Взял одной рукой буханку:
　　　　- Вот у нас многометровый мех, броня абсолютная.
　　　　Второй - луковицу:
　　　　- Вот обычный пятикилотонный спецбоеприпас. Хоть наш снаряд "Новороссийска", хоть штатовский "Деви крокет". За сколько там километров находили куски машин в Галифаксе, когда на рейде пять тысяч тонн тротила е... Рвануло? Этого твоего меха взрыв на орбиту выкинет. Целехоньким и неповрежденным, раз ты хочешь.
　　　　- У них есть огромный летающий стадион. Летающий город.
　　　　- Ну и че? Цель большая, малоскоростная, небронированная. Дирижабль. Любая зенитная ракета со спец-БЧ сделает ему капут. А летающих городов на Ремнанте по-любому меньше, чем у нас зенитных дивизионов.
　　　　Вступил Худой:
　　　　- Допустим, что у этого дирижабля тоже броня абсолютная. Ну и унесет его взрывной волной в гребеня, откуда он, исправив последствия сотрясения, вылечив наведенную радиацию, будет просто пилить по небу обратно пару месяцев. Да за два месяца большевики Россию перевернули, сто сорок миллионов населения. А там все же народу поменьше. Ну и прилетит - опять ракету в щачло получит. Или сразу всей батареей, шесть установок.
　　　　Кортес призадумался: почему именно лейтенант взялся за непочетную роль противника? Флюкт же сказал:
　　　　- Ну и сколько этой техники осталось? А людей, что могут ей управлять? В том числе и ночью?
　　　　Худой выдрал чистый листик блокнота:
　　　　- Вот у нас Ремнант, четыре Академии Охотников, выпуск по двести-двести пятьдесят человек в год. Это примерно тысяча супер-бойцов. Во-первых, Охотники умирают просто от старости. Во-вторых, они заняты защитой своих делянок от этих самых гриммов. Сколько они соберут против нас? Ладно, допустим, что старые охотники все заняты, против нас выйдет вся тысяча новеньких, свежеспиленных.
　　　　Поставив слева на листке цифру "1000", Худой провел вертикальную черту и справа от нее начал считать в столбик:
　　　　- Вот у нас СССР, пока что без союзников совсем. Двадцать училищ, в каждом примерно пять рот ежегодный выпуск. Итого десять тысяч одних лейтенантов ежегодно. Учебные дивизии. Десять тысяч сержантов за полгода в каждом округе, от Карпат и до Курил, суммарно двести тысяч. И это не рядовые, это именно специалисты по обслуживанию вооружения: командиры танков, наводчики, механики-водители, операторы радаров и так далее. И я еще не считаю союзников по ОВД, по СЭВ, а они тоже, наверное, не откажутся клешню в дверь просунуть!
　　　　Худой поднял, показал всем листок. Слева "1 000", справа "210 000", под ними жирно: "Ежегодно".
　　　　- Ситуация полностью повторяет войну Японии против Америки. Или "тигры" против Т-34. Малое количество суперов проигрывает огромному количеству троечников. Если же, как говорил в первом докладе Поручик, еще и причесать с орбиты тот же Вейл, у них и тысяча та не наберется. И выпуск техники сразу просядет.
　　　　Флюкт помотал головой:
　　　　- А что, мы без техники лучше себя покажем? У нас в сорок втором летчиков научили столько, что с винтовками в пехоту посылали. За отсутствием самолетов. Клепание на заводе тоже стоит денег. И чем промышленней масштаб, тем больше надо денег.
　　　　- Опять фигню спорол, - Анкер сморщил нос-картошку. - Капиталисты вынуждены экономить на оружии. Советская армия может себе позволить оружие, лучшее по характеристиками, а не соотношению "цена-качество".
　　　　- И поэтому маршал Поручику на докладе подсказывал про "рентабельность", да?
　　　　- Да, - кивнул Анкер с достоинством принца-изгнанника. - Мы за ценой не постоим. Вот скажи, Флюкт, в каких деньгах ты вычислишь цену новой планеты? Как политического фактора? Как абсолютного убежища от ядерного удара противника? И это не тесный бункер, даже не подземный город. Это целый громадный мир. Подумаешь, гримм!
　　　　- Стойте, хлопцы, пока не передрались, - Кортес постучал ногой по дивану слева, и фляжка в недрах его, конечно, упала с характерным бульканием.
　　　　- Доставайте, на сухую спорить не по-нашему.
　　　　Пяти изумленным лицам Кортес ответил:
　　　　- Как-то по молодости меня занесло в Ташкент. И там я спросил у муллы: вы курите во время молитвы, но вам же нельзя?
　　　　Брат и Анкер встали с дивана, вытащили фляжку и протянули старшему. Кортес поболтал фляжкой, неторопливо раскрутил пробку:
　　　　- Курить во время молитвы нельзя. А можно ли молиться во время курения?
　　　　Конкистадоры засмеялись. Кортес резюмировал:
　　　　- Видите, все зависит от постановки вопроса. Мы не пьем на работе, мы работаем даже во время пьянки.
　　　　Сделал маленький глоток и передал фляжку направо, в руки Флюкту. Тот отпил самую чуточку. Потому что пить с начальником вообще-то против правил.
　　　　Но все зависит от постановки вопроса. Передав фляжку по кругу Брату, несломленный Флюкт проворчал:
　　　　- Помнится, в Атласе НУРСами по слонам шмаляли, а они на то срать хотели...
　　　　Брат пробасил:
　　　　- Я все-таки докладывал именно по войскам Атласа. У них самое большее пехота в брониках. Ну пускай очень хорошие броники, но о насыщенности взвода тяжелыми стволами им только мечтать. Судя по переданным нам данным, у них там самое главное - транспортный винтокрыл, "буллхэд". Поставили в двери пулемет на вертлюге, вот он и "ганшип". По гриммам еще ладно, а вот когда с земли отстреливаются, уже криво. Ну "манты" у них есть, но не то, что до МИГа, они "Ил-2" уступят. Особенно если тот с полным подвесом эресов. То есть, они десантура. Допустим, что не хуже нас.
　　　　Все переглянулись и захихикали: Брат признал кого-то не хуже себя. Худой, сидевший в дальнем торце стола, напротив Кортеса, скоренько отвел фляжку от губ, чтобы не поперхнуться. Брат же сказал:
　　　　- Аэромобильная пехота. Хорошо. За тяжелое оружие там боевые андроиды. И вот, мне дали почитать...
　　　　Старшина покосился под стол, но секретную папку, разумеется, давно уже вернули, куда положено. Так что Брат посопел, подвигал здоровенными плечами:
　　　　- Там, короче, бунт в Мантле. Гражданские обрезками труб и булыжниками, точно по Марксу, этих андроидов раздолбали буде-нате. А в открытом поле, даже если один мой взвод успеет окопаться, мы им накидаем из штатных дашек с агээсами. А если нам еще АСУ-шку скинут, или "Василя", мы любой воздушный крейсер навылет.
　　　　- И почему в Атласе так плохо с армией, тактикой и вооружением?
　　　　- Тарщ ктан, Охотники же! Зачем развивать военные технологии, зачем пушку ставить на колеса и зачем на машину вкорячивать броню с вооружение, если можно обучить Охотников? Точно как Поручик в первый день про электростанции отвечал. Зачем искать уголь, нефть, уран, если везде найдется Прах?
　　　　Глядя, как свои глоточки деликатно отпивают Поручик с Анкером, Флюкт упрямо проворчал:
　　　　- Налетит стая лансеров. Ночью. Вот и крендец базе. Пэвэо бесполезная фигня.
　　　　Худой зевнул:
　　　　- Сам ты бесполезная фигня. Я еще могу понять штатских, но ты же на полигонах с нами видел, что зенитка достает на пять километров высоты. За сколько лансер твой пять километров пролетает? По нему не то что батарея, дивизион успеет отстреляться, двадцать четыре ствола.
　　　　- Припрутся Апатии. База заскучает и передохнет во сне.
　　　　- Угу. По ежесуточной радиосвязи никто ничего не поймет, и проверяющего не пришлет.
　　　　- Ну тогда выпускаем гайста. Вот наш Т-10 превратился в хрень или даже в хтонь и пошел прессовать своих. А еще подземные гриммы. И вот в сводках еще какие-то намеки, что там настоящие волшебники есть.
　　　　Вернув Кортесу фляжку, Анкер захрустел остатками луковицы. Поручик же сказал:
　　　　- Ну и как с этим справлялись жители Ремнанта до сих пор? Десятком тысяч Охотников на всю планету? Тарщ лейтенант, нам в уши льют откровенное говно про крутизну гриммов, а мы верим. Офицер должен делать выводы не по пропаганде, а по фактам. А факты такие, что Ремнант все еще жив и не сильно-то кашляет. Значит, гриммы убиваемы и без Охотников тоже, а что мы пока не знаем подробностей, так этой нашей резидентуре именно приказать, пусть выяснит. Выходит, мы черных замочим просто потому, что у нас мобресурс выше. Потому что в секунду дивизия выбрасывает четыре тонны металла, а если мы еще прикинем артиллерию большой и особой мощности...
　　　　- То жители Ремнанта разбегутся, переедут в какие-нибудь опустевшие деревни, оставив нас на попечение гриммам.
　　　　Поручик радостно хлопнул по столу обеими ладонями:
　　　　- Так это же наша цель, нет? "Поедать землю, как шелковичный червь поедает листья", Сунь Цзы, пятый век. Выдавим. И вообще, проутюжить тот же Вейл, пятьсот на пятьсот километров, ковровой бомбардировкой с Ту-девяносто пятых или с двадцать вторых, даже не входя в прямой контакт ни с гримм ни с Охотниками. Флаг в клюв невермору или там лансеру ловить "девяносто пятого" на эшелоне двенадцать тысяч.
　　　　- Но это уже тотальная война. Разрушительная и непопулярная.
　　　　- За новую планету? Освободить людей от черной сволочи? С хрена ли она будет непопулярной? Не хотим рушить Вейл, давай четвертый континет проутюжим. Вообще, если найдем управляющий центр, королеву гримм эту самую, так ей подарочек от академика Янгеля не жаль.
　　　　Флюкт раскрыл рот возражать, но тут Худой сказал очень тихо:
　　　　- Ты как-то слишком уж серьезно принялся играть дурачка. Смотри, привыкнешь. Ты говоришь: гриммы приходят на страх, боль и ужас, которые там будут испытывать земляне. А что, жители Ремнанта их не испытывают? Вот прямо сейчас, пока мы тут стрелки на карте чертим?
　　　　- Для них гриммы привычная проблема.
　　　　- И че? У них там сравнительно недавно кончилась Великая Война, на войне же всегда полно и ненависти и ужаса, и всяких там сильных чувств. Ладно штатовцы, но мы-то знаем. С точки зрения гримм, что житель Ремнанта, что землянин - разницы нет. Флюкт, малек тебе четко сказал: будь гримм такие сильные, они бы давно всех смели. Завалили волнами черного мяса, еще когда люди с копьями и мечами оборонялись. А у нас факт, понимаешь, Харя, тьфу, мля, Флюкт!
　　　　И Худой в свою очередь прихлопнул по столу обеими ладонями, заменяя, наверное, ругательство.
　　　　- У нас факт: Ремнант есть! И его электроника лучше нашей. Ты хоть примерно представляешь, сколько миллионов работяг должно пахать и копать, чтобы прокормить восемь-двенадцать академиков в белых халатах и пару тысяч инженеров рангом поменьше? У нас от Маркони прошло уже семьдесят лет скоро, а эти Свитки для нас еще лет полста, не меньше. Сто двадцать лет развития!
　　　　Успокоившись, Худой скрутил опустевшую газету, завернув крошки внутрь, скомкал и положил в мусорку возле окна. Вернулся к столу:
　　　　- Мы опять уклоняемся в сторону моря. Пушечки, танчики. Сафонов с Северного Флота на "ишаке" немецкие "мессеры" бил. Вьетнамцы минометы из газовых баллонов в джунглях на весу точили. Они французов при Дьен-Бьен-Фу поставили раком. И даже Иностранный Легион, укомплектованный беглыми эсэсманами через одного, французам не помог. Товарищ Кортес! Рассудите нас.
　　　　Товарищ Кортес поболтал сильно полегчавшую фляжку. Выложил ее на стол и принялся загибать пальцы:
　　　　- Первое, вы обсуждаете: стоит ли их завоевывать? Сначала нужно провести георазведку. Для этого нужно переправить технику. Потом установить, есть ли там чего стоящее обратной доставки в товарных количествах. И каким способом обеспечить эту доставку: порталом, через космос или еще каким способом. И только после всего - приказ танкистам: "Заводи!" Но это не нашего уровня вопрос, его решает политическое руководство страны. Нам поставили задачу: придумать способ. Учитесь не отклоняться от заданной темы.
　　　　Посопев, Кортес поднял палец наставительно:
　　　　- Второе: как на завоевание посмотрят наши соседи по планете?
　　　　И сам себе ответил:
　　　　- Это как раз понятно. Мы для них уже в другом мире. Есть первый мир, мир капитала. И мы, коммунисты, второй мир. И страны третьего мира, они так и называются, потому что не дотягивают. И вот, что происходит в нашем втором мире, капиталисты просто не знают. Мы запросто можем в ад скважину пробурить. Хрен кто чего узнает, пока мы чертей на телевидении не предъявим. Конечно, царская Россия, где иностранный капитал пронизывал все и вся, оказалась бы вынуждена делиться секретом с капиталистами других стран. А нам плевать. Мы идейные. Нас не купишь.
　　　　Худой поднял руку и, дождавшись разрешения, возразил:
　　　　- Всех покупать и не надо. Мы исходим из того, что тайна будет рано или поздно раскрыта.
　　　　Кортес безразлично зевнул:
　　　　- Америка не начнет горячую войну, зная, что мы в этом случае точно молчать не станем. Они не станут менять возможные проблемы на проблемы стопроцентные. Чего там русские нашли на другой планете, бабушка Геббельса надвое сказала. И есть эта иная планета вообще, или это опять лисы-оборотни защищают свободу Кубы? А вот "самосвал" в ответ может прилететь запросто, у нас это прямо в доктрине написано. Тут ничего проверять не надо, все кристально ясно, как водка минского разлива. Я ответил на ваш вопрос?
　　　　Худой кивнул. Тогда Кортес, опять повертев фляжку в руках, опустил ее на центр стола жестом ставящего мат шахматиста:
　　　　- Третье. Реакция гримм, когда они - или то, что стоит за ними - оценят нас как угрозу. Что произойдет? Если гриммы часть прежней цивилизации и ими управляет, скажем, электронный мозг. Он усилит натиск? Наоборот, возьмет паузу на разработку новых видов гримм? Тут надо историю смотреть, опять же: Ремнант доразвивался аж до Свитков, и гриммы так и не смогли загнать его под лавку. И в этом пункте я согласен с Поручиком и Худым, а не с Флюктом.
　　　　Флюкт сейчас же поднял руку, получил разрешение и принялся возражать:
　　　　- Конечно! Вот на этом неимоверно крутом Ремнанте внезапно открывается портал. Бряцая оружием, вылезают люди из другого мира. Повод паниковать, нет? Если даже не бряцая - представьте такое у нас? Разве никто не начнет панику, перестраховку? Секты, религии...
　　　　Кортес выпрямился, толкнув ногами стол. Падающую фляжку поймал Поручик. Флюкт, не обращая внимания, торопился договорить:
　　　　- Первая мысль у большинства - они хотят нас завоевать!
　　　　- Че сразу завоевать? - засопел Брат. - Оккупацию надо заслужить! Индейцы не впали в истерику, когда к ним приплыли испанцы. Китайцы не боялись ни Саши Македонского, ни римлян, а самураи совсем и не знали ни про одного, ни про других! Вылезли, прилетели, припыли чудики. Ну здорово, поторгуем. Вдруг их удастся подверстать на войну против гриммов?
　　　　- А население? Простые люди? Попрут к ним наши с оружием. Сначала нервы, потом паника!
　　　　- В Ремнанте все вооруженные. В той или иной мере. Лишнюю тысячу мужиков со стволами вряд ли кто заметит. Очередная частная военная компания. Там же капитализм, там это разрешено. А вот гримм - это общая угроза для всех государств. Угроза, с которой они живут тысячи лет. Как мне кажется, они объединятся не столько из за инопланетного вторжения, сколько из за угрозы гримм.
　　　　Поручик улыбнулся с молодым обаянием:
　　　　- А тут из-за угла появляемся мы. Как английские сахибы в Индии. Тех поддержали, этих скупили... Двести лет, и вот - "жемчужина британской короны". Сколько ту же Индию пытались покорить всякие там Сашки Македонские да Великие Моголы - не вышло. Хитрые инглезы справились полками и ротами, чужими руками. Сипаи, гуркхи. А численность именно английских войск даже до корпуса за двести лет не поднималась ни разу.
　　　　- Стойте, хлопцы! - Кортес поднял руку. - Я поймал мысль. Сначал Поручик напомнил про Сунь Цзы. У китайца сказано: "Лучшее - это разбить замыслы противника". Потом Флюкт сказал: "религии". Вдобавок, мы называемся "конкистадоры". И вот, я подумал: а если...
　　　　***
　　　　- Если?
　　　　Маршал Соколовский поднялся и прошел по кабинету полный круг, надавив на плечи подскочившего капитана:
　　　　- Вольно! А вы молодец, майор. С этой стороны, пожалуй, никто пока не смотрел. Возвращайтесь к группе и сообщите, что повышение в званиях они получили. Я немедленно к Хрущеву.
　　　　***
　　　　Хрущев зафыркал не хуже кипящего чайника:
　　　　- Василий Данилыч, и мы вот это мракобесие сами понесем по Галактике? Меня Ефремов с говном сожрет!
　　　　Серов подал фотографию здоровяка в синем шерстяном костюме. Хрущев повертел снимок, прочитал на обороте: "Тан Линь", и глянул на председателя КГБ вопросительно. Серов ответил меланхолично:
　　　　- Индульгенция для Ефремова. Только дождусь последней проверки, и моему тезке станет не до мракобесов.
　　　　Подняв голову, Серов сказал уже громко и ясно:
　　　　- Педаль в пол, Никита. Можно все! Абсолютно все, если оно на пользу СССР.
　　　　Никита Сергеевич педаль в пол не давил, за неимением оной. Почесал затылок, посопел и спросил:
　　　　- А как там вообще в городе Ноль дела? Скоро год, как мы начали этот проект.
　　　　- Нормально, - Серов потянулся и улыбнулся вполне довольно. - Город живет, развивается. Еще примерно через год Хоро планирует ввести большой портал под скоростной поезд, помнишь?
　　　　Хрущев степенно кивнул.
　　　　- А тут видишь, и пацаны Василь Данилыча первую идею серьезную подали. Одно к одному, Никита. Так что не смущайся. Играть надо, покуда карта прет.
　　　　Никита вдавил кнопку селектора, и велел ответившему секретарю с пролетарской фамилией Шуйский:
　　　　- Боярин, патриарха Алексия звать ко мне на вторник. Скажи ему: пусть подберет пару грамотных и крепких... Своих... Для командировки.
　　　　- Разрешите уточнить, командировки куда?
　　　　***
　　　　- Куда, владыка?
　　　　Патриарх очевидно задумался. Но ум, напрактикованный в оконтуривании нечеткого, быстро подал формулировку, и Патриарх, огладив бороду, выдохнул:
　　　　- В страну, где зло победило.
　　　　- На Земле таких стран, мне кажется, нету. Везде так или иначе веруют в Отца, даже католики, хотя клир там и сволота.
　　　　Патриарх перевернул канадскую газету с английским, понятное дело, заголовком: "Небеса голубого цвета, ад - красного", вздохнул согласно:
　　　　- На Земле нету.
　　　　Приглашенный иеромонах поглядел на подаренные Хрущевым часы: ракета вокруг земного шара. И часы сказали: тик-так.
　　　　Вот так.
　　　　- Я знаю только, что людей наших там нет совсем. Есть некие нелюди. Там... Другой мир. Там все иначе. Там с тобой пребудет один лишь Господь.
　　　　Взяв себя в руки, Патриарх попытался глянуть строго, а получилось едва ли не просительно:
　　　　- Перечисли мне искушения.
　　　　- Грехи?
　　　　- Грехи, сыне, я без тебя помню. Искушения. Соблазны.
　　　　- Убийство. Сытость и леность. Власть и жестокость, и трусость. Ложь. Самоувереность. Высшее - гордыня. Равнобожие.
　　　　- Ты один будешь в той земле. Сам себе церковь и паства. Только Господь останется тебе спутником и товарищем. Вчера я узнал доподлинно, что Он - есть. Ибо есть ад, и я его видел. Если есть ад, есть и все остальное.
　　　　- Значит, есть и... Господь?
　　　　Тик-так, сказали стрелки часов.
　　　　Тик-так.
　　　　Патриарх воздвигся, опершись на привычное кресло. Пошел по комнатке мелким шагом, плавно. Заговорил тихо, словно бы отвечал не подчиненному, мелкому иеромонаху, отобранному за здоровье, ясный разум и орден Славы третьей степени. Словно бы отмерял слова собственному духовнику, митрополиту Арсению, в годы, когда не то, что Сталина - Ленина еще не внесли в Мавзолей.
　　　　- ... Мы получили доказательство того, что Бог есть. И как нам теперь с этим жить? Вера категория человеческая. Раз, и нету больше никакой веры, только знание. Не Откровение, дарованое единожды, маяком на пути - а сермяжное, вещное знание, подобное цепочке обыденных придорожных фонарей. Которые еще и требуют ухода. Весомо, грубо, зримо.
　　　　И дареные Хрущевым часы подтвердили: воистину тик.
　　　　В смысле, так.
　　　　Пахло привычно: бумагой и ладаном, воском и сухим деревом, выношенными старческими телами - всем тем, с чем у обычного человека соотносится в уме слово "церковь".
　　　　Тик-так.
　　　　Сквозь мирные запахи и звуки, через давно позабытую щелочку в памяти черным змием, врагом рода человеческого, потек запах кислый, горько-горелый, тревожный. Иеромонах поежился и Патриарх остановился, глянул прямо:
　　　　- На такое дело нельзя идти с камнем за пазухой. Облегчи душу, Ваня.
　　　　- У меня орден Славы третьей степени. То же, что при царе "Георгий". Только вот не за храбрость. А, получается, за трусость.
　　　　- Говори, Ваня, - Патриарх вернулся в кресло, устроился поудобнее, вздохнул:
　　　　- Начинай, как проще.
　　　　- С двадцать шестого года я. Деревня Полухино, из крестьян, беспартийный. Семилетка. В сорок первом пошел учиться на связиста. На фронт попал уже в сорок четвертом. Пруссия, Третий Белорусский...
　　　　Вместо бумаги иеромонах теперь чувствовал запах мокрой шинели, вместо ладана - тротиловую гарь. И вместо запаха места светлого, злачного, покойного, все сильнее проступали отовсюду кислый запах пороха и сладкий запах крови.
　　　　- ... Молился всю войну. Раз выронил крест на соломенный пол и не смог найти. Из подола шинели вырезал крестик и повесил на грудь. Но очень расстроился. Тут старшина: "Что грустишь?" Говорю: "крест потерял". А он знал, что я верующий. Достает крест и иконку: "Выбирай!" Крест у него от матери, я знал. Иконку раньше не видел, говорю: "Если с убитого, не возьму". Старшина обиделся: "Ты за кого меня держишь! Это мне полячка за тех детей"... А это под Ченстоховым, отступающие немцы хаты поджигали, так старшина девочку и пацана вынес. Дома каменные, долго загораются, успел. Вот, беру иконку...
　　　　Иеромонах вытер лоб краем рукава и поглядел на часы, а те глядели по-прежнему строго, и на Патриарха иеромонах глянуть побоялся, и сказал:
　　　　- Под Инстербургом две атаки отбили, а в третью они пошли без единого выстрела и только с близкого расстояния минометами врезали, головы не поднять. В шахматном порядке, красиво так. Видать, на кадровых нарвались, уцелевших с начала войны. И командир мне: "На левый фланг беги, узнай, что там!" Прибежал я во дворик, а там санитар сержанта перевязывает, оба молодые совсем. Я давай отстреливаться, а немец все ближе...
　　　　Тик-так.
　　　　Тик-так.
　　　　Тик-так, ну!
　　　　- ...Мы раненого в сарай и под стену, а там люк, и мы в погреб, раненый не влез. И дырка в стене погреба тряпкой заткнута. Я глянул: в соседнем подвале тоже немец. Значит, по подвалам пошли, а у меня блокнот. Если поймают, связного до смерти запытают... Говорю санитару: "Надо уходить". Он уговаривать: "Останься". Я перекрестился, "Отче наш" трижды, лесенку приставил... "Господи, благослови"... Вылез из погреба. Сержант без движения, думаю: все, мертвый. Видно, и немцы так подумали. А их полон двор. Я бегу напрямик через двор в кювет, а они вроде и замечают, и ничего. Тут понял: на мне шинель зеленая, английская...
　　　　Человек вытер слезы и договорил совсем тихо:
　　　　- За кюветом в гору метров двести пятьдесят по ровному. И я побежал зигзагами. Тут уже и до них дошло... Ширх, в ногу, а уже на самой горке пулей раздробило левое плечо, бросило вперед. Лежал до темноты. Тащат в санбат, я командиру: "Левый фланг все". Он мне: "Молодец, что вернулся и сказал". И вот, я сбежал, и мне орден. Санитар остался, ему звездочка из фанеры, и могилу потом снесли, я ездил, так и не нашел. Что с тем сержантом, тоже до сих пор не знаю.
　　　　Тик-так.
　　　　Вот так.
　　　　- Господь милосерд. Как знать, не для этого ли дела он тебя сберег. Пойди во имя его, и уже сам не назовешь себя трусом.
　　　　- Отче... Скажите честно, это нужно церкви?
　　　　Патриарх повертел головой:
　　　　- Нет. Ему.
　　　　Иеромонах поглядел в глаза Алексия - темные, маленькие, непроницаемые. Что лучше: закрыть сельский храм? Или доносить в госбезопасность, но все-таки существовать, надеясь, что в следующем веке все переменится?
　　　　Алексий развел тонкие руки; свет из маленького оконца придал им цвет фосфатированой стали:
　　　　- А что я еще скажу? На месте Патриарха любой... Хоть негодяй, хоть праведник, оба могут одно только сказать. Апостольское дело, Иван, оно такое. Никто не помощник и ничто не препона. Я только радоваться могу, что на своем веку удостоился подлинного чуда Божия.
　　　　Иеромонах поглядел на возмущающий благолепный покой глобус, на суетно мечущуюся вокруг никелированую ракету, и сказал сперва часам, а после уж Патриарху:
　　　　- Пойду.
　　　　***
　　　　- А я не пойду. Хватит с меня. Вернал, Химринг, Конон, Валли, Тераторн, Кречет.
　　　　Синдер поморщилась. На прежнем, дорогом экране планшета, это смотрелось внушительно. На теперешнем дешевеньком, взятом из резерва взамен упертого наглыми зверожопиями, ужимки Синдер выглядели смешно.
　　　　Рейвен подвела итог:
　　　　- Тан Линя выхватили у нас из-под носа фавны города Ноль. Наши машины списали тоже они. Форма, лычки, командиры - это регулярные войска.
　　　　- И чего? Опыт у тебя есть. Подумаешь, еще один фавнятник.
　　　　- Синдер, если ты думаешь что противник пальцем делан, то пальцем делана ты.
　　　　- Вот сейчас интересно стало.
　　　　- Тан Линь вкинул туда эту мелочь. И вместо игры "урки-вертухаи", где урки вполне могли встать на нашу сторону, мы сдуру вломились в обычное поселение. Где есть мама, папа и коврик перед телевизором вечером. За детишек эти мудаки и стояли насмерть, от зенитчиков на стенах до последнего гондона в порту. Мне пришлось похоронить Вернал, и ради чего? Ради скотных загородок из обтесаных ногтями палок? За этот, как ты говоришь, "новый фавнятник" нам придется воевать всерьез. А мы не штурмовики Атласа, если ты вдруг не заметила.
　　　　Синдер призадумалась. Потом тряхнула головой решительно:
　　　　- Значит, надо напасть на Вейл. Его фавны любят меньше. За Озпина вряд ли встанут насмерть.
　　　　- Вейл огромен.
　　　　- Зато фавны, узнавшие про новый город, не хотят сражаться! Они хотят сбежать. Даже у меня есть дезертиры...
　　　　Синдер вздохнула - может, и непритворно, кто ее разберет. Еще и на таком экране, где улыбка кубиками.
　　　　- Пока грозные орды "Белого клыка" еще орды, надо сроч-чно напасть на Вейл. Мы и так задержались на год.
　　　　-Город Ноль все-таки слабейшая цель.
　　　　- Ты же не хотела на него нападать.
　　　　- И не буду. Но нападать на Вейл в моем понимании еще глупее. Это хуже, чем преступление. Это ошибка. Город Ноль все же слабее Вейла. Если ты прямо спать не можешь без войны, бросай свои орды на город Ноль. Его ты хотя бы имеешь шансы взять.
　　　　Или нарваться на пулю при штурме, докончили про себя фразу обе собеседницы и обе одновременно мило улыбнулись, вполне понимая друг дружку. Синдер покачала головой отрицательно:
　　　　- И мы сами усилим Озпина, убрав его конкурента? Не пойдет. Подрубим Вейл и получим весь континент. И тогда все эти мелкотравчатые, и город Ноль, сами свалятся в руки.
　　　　***
　　　　Руки парню развязали. Он молча уперся спиной в разрисованную стену. Мужчина с девушкой, так и не оглянувшись, повернули за угол.
　　　　Парень медленно опустился на асфальт, чувствуя, как лопатки пропахали в штукатурке пару каньонов. На светлом фоне в конце проулка возник еще силуэт. Приблизился.
　　　　Изящная фигура, ухоженые волосы необычного синего цвета, одежда, снаряжение, экономные движения опытного бойца.
　　　　Крис.
　　　　— Эх, Казума… — девушка подошла совсем близко. — Ну чего ты один ушел бродить?
　　　　— А ты чего ушла следить? — бесцветным голосом ответил парень.
　　　　— Мне хотелось поговорить с тобой. Про Салем… Но сейчас, похоже, возникла другая тема, — Крис опустилась на корточки рядом, сморщив нос:
　　　　— Тебе лучше к местным врачам обратиться. Они в самом деле хороши.
　　　　— Да я уже. Но побаливает, он чуть надвое не разрезал…
　　　　Крис не стала продолжать, вместо этого уставившись на парня. Казума отвернулся и через несколько секунд гнетущего молчания сказал:
　　　　— Аква оказалась права. Представляешь? Она заявила, что Нео может изменять внешность и потому что-то скрывает, а я… Совсем не о том подумал. И как-то отбросил. А на деле она... Права? Аква права, представляешь себе? Аква, и вдруг права!
　　　　— Казума, — Крис слегка ткнула в плечо. — Не начинай, пожалуйста. Мысль об Акве-сама, которая оказывается права, ужасает меня ничуть не меньше. Но какая разница сейчас? Ты ведь просто думал, что нашел себе девушку, и отказался смотреть дальше этого. А она еще и притворялась, правда?
　　　　— Я просто… — никого вокруг, только внимающая девушка. — Я просто не хочу оставаться одиноким до конца жизни. То есть… Я как бы уже умер девственником! И второй раз не хочу! То есть не второй, а сколько меня там уже воскрешали… Короче, ты поняла! Все не так и не то, вместо действительно милых и добрых девушек попадаются всякие… Всякие! С Аквой омерзительно, с Даркнесс омерзительно, а Мегумин вообще лоли. И нифига они не ведут себя как влюбленные девушки! Те милые, добрые и ухаживают за своим парнем. И потому совершенно нет смысла стараться.
　　　　- Казума, - вступил голос слева. - Вы просто неправильно себя ставите.
　　　　Казума и Крис резко повернулись. Оба поклялись бы, что секунду назад... И минуту назад... Вообще, с момента, как Нео и Торчвик ушли...
　　　　С неба она свалилась, что ли?
　　　　Девушка поклонилась, одновременно чуточку присев и подобрав руками белый подол; Казума вроде помнил, как называется этот жест-привествие. У него специальное название есть, но вот именно сейчас на ум шло совсем иное.
　　　　Как она подкралась незамеченой? Ладно еще сам Казума. Конечно, он приключенец и все такое. Но с настоящим профессионалом скрадывания ему не тягаться. Настоящий профессионал вот: Крис наемница с опытом, что мирному Казуме не снился. Крис никак не могла проморгать новое действующее лицо!
　　　　Новое лицо, впрочем, оказалось вполне милым. Синеглазая блондинка в длинном белом платье, противовесом платью - издевательски короткий синий жакет. И все такое чистое, немятое, незапыленное - скрывайся она до поры в темном проулке, точно бы подол грязи начерпал!
　　　　Блондинка подняла на уровень глаз сферу, сплетенную из начищенных бронзовых обручей. Легкая кованая стрелка белого металла поколебалась в трехосном подвесе и с уверенным звонком показала точно на Казуму.
　　　　- Вот, - удовлетворенно кивнула сама себе блондинка, убирая сферу в заплечную сумку, не замеченную Казумой до сих пор из-за общего изумления.
　　　　- Вы на самом деле пра-правнук госпожи Нисы. Следовательно, это письмо - ваше.
　　　　Из сумки появился пакет, обернутый хрустящей фольгой. Пребывая в некоем затмении чувств, Казума пакет принял. Крис, не менее ошарашенно изучавшая некие цифры, бормотала в нос:
　　　　- ... Пять-четыре-один-лямбда-кирей? Нет. Преобразование Бернкастель? Снова не похоже...
　　　　Видя, что с этой стороны помощь не придет, Казума расписался за пакет во вполне обычной толстой тетради, расчерченной вручную. Поднял взгляд на девушку в бело-синем:
　　　　- Значит, я себя неправильно ставлю. А как правильно?
　　　　- Вы же де-факто взрослее всех троих... - гостья испустила вздох длинее подола. - Вот и ведите себя, как отец трех дурочек. Пускай приемных, не суть. Их не уважать надо, а любить. Как откровенных детей. Не заискивая. Тогда у вас появится нормальный взгляд на девушек и правильное место в сердце.
　　　　Тут гостья подмигнула оторвавшейся от вычислений Крис, но Казума, чесавший затылок, переглядки не заметил.
　　　　- Э... Что??? У гайдзинов есть легенда о непорочном зачатии. Но я что, буду девственник-отец? Сразу с тремя дочками? Это как вообще?
　　　　Гостья убрала тетрадь в сумку, а сумку перекинула за спину и опять присела-поклонилась, и Казума вспомнил: книксен. Эта гайдзинская фигня называется "книксен". Что-то там аристократическое, про принцесс и замки, и мужиков, которые бегали на конях и за народ... Рыцари, да.
　　　　Кивнув Крис уже вполне приятельски, гостья пальцем в коричневой перчатке подчеркнула одну из ее формул:
　　　　- Ты вот здесь лямбду минусуешь, а брать надо по модулю. Поэтому и не сошлось. Мне буквально вчера Звездочет объяснял.
　　　　И, пока Крис хлопала глазами, гостья завернула за все тот же распрогребучий угол, за которым пятью минутами назад исчезли Торчвик с Нео.
　　　　Казума поглядел на Крис.
　　　　Та, на удивление парня, покраснела.
　　　　Казума вздохнул, набрался духу и выпрямился первым. Протянул девушке руку:
　　　　- Пойдем.

　　　　***
　　　　- ... Боги - два могущественных существа, которые создали тут все, ну вообще все, понимаешь?
　　　　Компания сидела уже в подвальчике под той самой вывеской, замеченной моряками. Потому что разговоры на бегу и всухую Лось пресек  безжалостно: вы че, мужики? У нас девушки трезвые, у нас парни голодные, а мы о метафизике? Сперва базис, потом надстройка, коммунисты мы, или как?
　　　　- ... Два брата. Старший Бог света, а младший - Бог тьмы. Бог света создал силы жизни, а Бог тьмы создал проводников смерти. Мы их знаем под именем гримм-тварей...
　　　　То-то, должно быть, удивились бармен с вышибалой, когда после пары мореманов с очевидными дырками в карманах по лесенке ссыпались четыре свеженьких Охотницы, еще и с Блейк, еще и с "поющей смертью" Шни, которая, правда, таращилась на продымленые стены, но в целом особо не охала.
　　　　- ... В какой-то момент они договорились положить конец братской вражде...
　　　　- Братской вражде? Ты че лепишь?
　　　　- Все Вьюрок правильно говорит, у меня пятеро братьев. Там, наверное, до ножей уже дошло. Я потому и говорю "наверное", что успел из дома убежать.
　　　　- ... Короче, братья-боги вместе создали Человечество...
　　　　Следом за Охотницами в подвальчик ввалились строители деревянной узкоколейки - этих содержатели бара знали, потому что кормили уже пятый день, с тех самых пор, как "господа акционеры" все хором взяли отпуска на своих работах и рванули к светлому будущему. Директор будущей дороги, мелкий барсеныш, сейчас и держал речь перед одним из своих работников-людей, с какого-то хрена пересказывая тому общеизвестные детям вещи:
　　　　- ... Короче, боги его пришибли. А его жена, Салем, под обещание бессмертия собрала приличную армию, пришла к старшему богу...
　　　　- Который жизнью заведовал? - уточнил этот самый работник, бородатый, худой мужчина без примеси фавновской основы; бармен гадал добрых полчаса, пока не понял, что бородатый попросту человек.
　　　　Пил, правда, этот человек впору верблюжьей основе. Радовало одно - платил, а так улетало в него, что в прорву: и крепленое, и сухое, и горькое.
　　　　Моряки по безденежью подсели к новым гостям, а те и не ворчали особо, наливали всем одинаково. За суматохой последняя двойка визитеров - здоровенный фавн-Лось и уже несомненный человек в мятой форме КПС - просочилась в подвальчик незаметно. Первым делом опоздавшие спросили крепчайшего черного чаю.
　　　　Как-то вышло, что почти два десятка собравшихся друг дружку знали минимум шапочно, а потому все прочие посетители оказались на обочине чужого пира, каждый сам по себе, россыпью одиночек против компании, и потому довольно скоро разошлись.
　　　　- ... Вот, а боги ей говорят: нафиг пошла, умер Оз, все.
　　　　- Так это в его честь ректор Маяка называется Озпин?
　　　　- Очень может быть. Популярное имя. В честь героя. Короче, Салем обиделась. А если женщине надо, так она гору насквозь пророет.
　　　　- Точно!
　　　　- Именно!
　　　　- Я тещу как живую вспомнил!
　　　　- Ты блин о таком к полуночи!
　　　　- Не сцать, шахтеры, у нас четыре Охотницы и сарж, отобьемся!
　　　　- В общем, Салем пробежалась по миру, набрала неепическое войско и пошла обратно к богам, типа, бессмертие всем, и мне мужа обратно. Иначе мы за себя не отвечаем! Боги, натурально, остекленели с такой простоты нравов и всех списали. Оптом.
　　　　- Глад, мор, саранча, землетрясение? Может, потоп?
　　　　- Да не знает никто, Иван!
　　　　Льены звенели о стойку потоком. Фавны-деревяннодорожники пили дешевое пиво, зато в объемах, положенных пятнадцати здоровым организмам после дня ударного труда на свежем воздухе поздней осени. Охотницы пили врозь: самая рослая блондинка и самая мелкая брюнетка одинаковые коктейли, причем блондинка подмигнула бармену: сестре без виски, а мне можно - бармен, конечно, так и сделал. Блейк, вполне предсказуемо, тянула через соломинку взбитые сливки - как хорошо, что сегодня сообразили заказать! - а вот Вайсс, ничтоже сумняшеся, взяла сто "хрустальной". Правда, ума хватило пить по чуть-чуть и хорошо закусывать, за чем пристально следили все три Охотницы и минимум половина остальных мужчин.
　　　　- В общем, бог тьмы уничтожил первое человечество. Большая потеря. Там, по легендам, каждый магией владел. У нас есть лишь Прах и Проявление, но это вроде как способности организма, их даже изучать можно, а вот магии нет совсем. Ты че, Иван, даже этого не знаешь? Откуда же ты такой неотесанный?
　　　　- Так, деревушка в глуши.
　　　　- Угу. Вокруг техникума связи. И все жители только и занимаются организацией движения. Не поставив пары светофоров, спать не ложатся. Так, что ли?
　　　　Бородатый Иван посмеялся:
　　　　- Не, технарь уже потом, как я вышел к людям. Но Потоп и у нас... Отметился. Ты не отвлекайся, дальше говори.
　　　　- Бог тьмы первое человечество уничтожил, и свалил, по дороге разворотив Луну.
　　　　Все, как по команде, подняли глаза к прокуренному потолку подвала, плоскому, расчерченному клеткой ригелей. Луны там никто не увидел, но все и так ее помнили. Огрызок, неровный диск с облаком осколков.
　　　　- ... Все забываю Звездочета расспросить подробно, - буркнул Капитан в нос. - Как это с его точки зрения выглядит, и не посыплются ли эти куски на нас прямо с орбиты...
　　　　Крепкий чай подействовал волшебно, так что даже Руби теперь смотрела на Капитана, не испытывая жалости.
　　　　- Вот, а второе человечество это люди... И мы, фавны, - Вьюрок обвел рукой подвальчик. - Бог света, видимо, спохватился, что получается как-то фигово. Ни магии, нихрена. Ну и вернул Салем суженого. А поскольку тот еще из первых людей, он-то как раз Волшебник. Единственный на Ремнанте. Только, если у Салем бессмертие обычное, она просто живет, пока не убьют, то Волшебник постоянно перерождается.
　　　　- Динамическое равновесие, - один из моряков кивнул, потому как все уже выпили именно до такой стадии, когда взаимопонимание достигается без долгих объяснений.
　　　　- И вот, - Вьюрок запил долгую речь стаканом густого темного, - чтобы Салем и Озма не заскучали, бог света выдал им еще четыре Реликвии. Артефакты Знания, Выбора, Созидания и Разрушения. Если Волшебник с помощью реликвий снова объединит человечество...
　　　　- И фавнов?
　　　　Вьюрок запнулся:
　　　　- А тут странно, да. Про фавнов легенда молчит. Могли бы сказать: весь Ремнант. Но тогда придется считать и гриммов... Короче, если население Ремнанта объединится. Типа, докажет, что искупило тот бунт против богов... То боги всех вылечат, воскресят, осчастливят. А если Волшебник не сдюжит объединить всех, или Королева Гримм - ну, Салем, это понятно, да? - ему сумеет помешать...
　　　　Вьюрок развел руками, явно утомившись длинным объяснением:
　　　　- Боги нас уничтожат. Вместе с Ремнантом.
　　　　Наступила недолгая тишина. Бородатый мужик допил стакан и подвел итог:
　　　　- Получается, ваши боги ставят вопрос ребром. Будьте хорошими или мы всех уничтожим. Так?
　　　　Собравшиеся переглянулись. Даже Охотницы перестали вполголоса обсуждать что-то девичье.
　　　　- Так, - ответил за всех громадный фавн-медведь. - Есть бог, который любовь, созидание. Во имя его я не пошел в армию. Хотя, Лось, ты мне и друг. А есть второй, который ненависть. Это гримм-твари.
　　　　- И те, которых мы сегодня приговорили, - тихо сказала мелкая Охотница, прижимаясь к боку рослой блондинки.
　　　　- Теперь ты скажи, какие боги у вас!
　　　　Иван поднялся, обвел застолье взглядом. Увидел Капитана - и разронял все заготовленные слова, всю умную речь про грех, рай, изгнание, и про взятие грехов людских на себя сыном Божьим.
　　　　Иван оперся о столешницу, убеждая себя, что шатнуло его вино; да, точно! Не нужно пить столько, его уже и так признают за своего. Конечно, вино!
　　　　- Господи Боже, воистину воля Твоя!
　　　　Капитан молча опустил веки, словно бы выключил безжалостный прожектор, нашаривший пацана-связиста, ползущего ночью в дальний фланг с предательской катушкой на горбу.
　　　　Электронные часы над стойкой сменили циферку секунд в полной тишине, но иеромонах Иоанн услышал четко и ясно: тик-так.
　　　　Вот так.
　　　　И тогда иеромонах Иоанн, глядя в лицо тому самому сержанту, оставленному некогда в каменном дворе Инстербурга - в молодости, в прошлой жизни! - взамен длинной, умной, толковой речи, прохрипел:
　　　　- Наш бог - бог милосердия.
　　　　***
　　　　- ... И вот, когда он это сказал, мы сразу поняли: они не отсюда. Не с Ремнанта. Их бог взял на себя ошибки и промахи людей. И принес себя в жертву. За людей.
　　　　По ходу доклада Руби выложила на стол длинный сверток плотной темной бумаги и понемногу разрезала стягивающие его шпагатины.
　　　　- ... Кто может позволить себе снисхождение и милость? Некто очень сильный. Слабый просто не вытягивает доброту, слабому не по ресурсу альтруизм, понимаете? По меркам их бога, наши - два беглых ангела. Хулиганы-подростки, стащившие у папы машинку для творения миров, но так и не доросшие до любви к созданному.
　　　　- Руби, Охотник не должен ориентироваться на пропаганду. Понятно, что они прислали сюда фанатика-подвижника. Его хоть жги, хоть режь, он только славит своего кумира. Мало ли таких сект у нас на Ремнанте!  Решение надо принимать по фактам.
　　　　- Факты таковы, что они пришли к нам, устроились, как дома.  Вжились настолько, что мы долгое время ничего не замечали. Построили город. Активно переменивают фавнов.
　　　　По знаку Руби снежинка-Вайсс добавила:
　　　　- Отец не в силах задавить их легальными методами. Ладно, что их рекламный бюджет выглядит бесконечным. Но они на каждом шагу вкидывают новые идеи. В части профсоюзного движения, трудового законодательства, например. У нас нигде нет месячных отпусков, слишком дорого. А отпуск по беременности до года, с сохранением содержания, не описывается даже в листовках Тириана! Ни одно предприятие такого не может оплатить. О профсоюзных путевках я просто не хочу говорить. Я сама в них не верю.
　　　　Руби хмыкнула:
　　　　- По отдельности все выглядит обыденной конкуренцией каких-нибудь восходящих семейств того же Мистраля. Там каша, что угодно может всплыть. Но, если заметить, что рядом с новым Трудовым Кодексом вброшена идея всеобщего бога... Бога-защитника. Бога настолько сильного, что он легко ляжет на амбразуру, выражаясь терминами Капитана. Бога, не бросившего людей на произвол судьбы, не травящего их "чертями"-гримм. Не бога-учителя, который ждет результата контрольной с дубцом наготове, чтобы покарать за неверную запятую - а бога-защитника, умершего за людей...
　　　　Озпин и собравшиеся на это совещание Кроу Бранвен с Глиндой Гудвич поглядели на непривычно молчаливую Янг. Но итог подвела тихоня Блейк:
　　　　- Госпожа Гудвич, господа Озпин, Кроу. Слишком сложная концепция для глухой деревушки. Четвертый континент, возможно?
　　　　- Нет, - Озпин запустил два пальца под галстук, почувствовав неожиданное стеснение дыхания. - На четвертом континенте нет ничего подобного. Я знаю точно.
　　　　- От Саммер? От моей мамы?
　　　　- Нет, Руби. От Рейвен. От матери Янг.
　　　　Сестры переглянулись и Янг покрутила головой:
　　　　- Так вот после чего Рейвен послала STRQ и вернулась в клан.
　　　　- Видимо, да, - Озпин вздохнул, ослабив, наконец, галстук. - Боюсь, она видела там нечто настолько ужасное, что... Но позже об этом. На четвертом континенте нет ничего подобного. Земли гримм, концентрированый ужас.
　　　　- И Королева Гримм, так? Раз уж сказки о Девах оказались правдой.
　　　　Озпин кивнул:
　　　　- Кстати, о Девах. Пирра не вернулась потому, что боится меня?
　　　　- Вы как-то в лоб.
　　　　- Кто-то рассказал вам, что я порочный интриган, а вы и поверили. Руби, повторяю: делайте выводы не по словам, а по фактам. Итак?
　　　　Руби покачала головой совершенно спокойно:
　　　　- Команда JNPR заканчивает курс тренировок. Они скоро вернутся. Но мы поддержим их в любом случае. Раз у нас день откровений, то скажу. Против вас поддержим тоже. Но выбирать им.
　　　　- Просто мы уверены, что до противостояния не дойдет, - прибавила Блейк обычным тихим голосом. - Пирра поняла еще там, вместе с нами собирая сведения и пытаясь уразуметь, что же мы такое накопали. Сейчас Руби все покажет, и вы тоже поймете, что перед новым... Новым...
　　　　- Знанием?
　　　　Блейк прикрыла желтые глазища:
　　　　- Наши перебранки льены вытертой не стоят.
　　　　Руби дорезала последнюю шпагатину и с густым шорохом развернула толстую коричневую бумагу, изнутри покрытую разводами смазки.
　　　　- Очень похоже, что где-то в недрах промзоны находится портал. В иной мир. Где вся техника беспраховая. От фонариков до таких вот винтовок. Так, учил же меня Лось...
　　　　Руби подергала ручку с наваренным шариком:
　　　　- Стебель, гребень, рукоятка... Разбирать я пока не буду, тут надо выколачивать. Вот. Винтовка за триста льен. Дядя, ты хотел видеть, придвигайся к столу. Прицельная планка. Сейчас ползунок на дистанции "300 метров", или триста тридцать ярдов.
　　　　- Здесь разметка на... - Кроу пошевелил губами, - две шестьсот! Они что, в самом деле...
　　　　Руби кивнула:
　　　　- Когда я сидела в суде присяжной, Лось от скуки рассказывал, как они штурмовали тот бордель.
　　　　Дядя Кроу выпрямился и внимательно-внимательно осмотрел миленькую маленькую Руби сверху донизу. Представил ее сидящей рядом с каким-то там Лосем на лавке присяжных, в суде. Обсуждающей штурм борделя!
　　　　Борделя, гримм-прах!
　　　　Дядя Кроу икнул. Дядя Кроу полез за фляжкой. Обжегся о взгляды сразу Блейк, Янг, Вайсс. Убрал фляжку. Махнул рукой:
　　　　- Дети вырастают.
　　　　И внезапно заржал:
　　　　- Представляю, как Таянг охренеет!
　　　　- Уже, - кивнула Руби, - я папе звонила довольно часто. Он сказал примерно то же самое. Ну вот, при штурме Капитан выбил обе зенитки примерно с полутора лиг. Не просто попал, но у пуль еще осталось достаточно энергии, чтобы расколоть гидроцилиндры. А там сталь хорошая, чтобы держать в системе давление.
　　　　Кроу выдохнул с шумом. Руби повертела винтовку в руках и положила обратно на расстеленную бумагу:
　　　　- Механическая обработка, пригонка деталей до сотых долей. За счет этого высокое давление в стволе, за счет этого и дальность.
　　　　- До сотых долей линии?
　　　　- До сотых долей миллиметра. У них своя система единиц, и это снова довод против четвертого континента. Видите ли, у них отличается ускорение свободного падения. Они с другой планеты. Не с Вакуо.
　　　　Кроу Бранвен, Глинда Гудвич и Озпин, бессменный ректор Академии Маяк, поглядели на Янг, непривычно молчаливую сегодня.
　　　　- О-у-уке-ей, - Янг поднялась и, нарочито хрустя батончиком в зубах, "от бедра" прошла к центру комнаты, к столу с разложенной винтовкой. Тут взрослые заметили, что за креслом Янг придерживала оружие. Короче и разлапистей, чем принесенная Руби винтовка, но тоже со всей очевидностью, беспраховое.
　　　　Оружие это Янг теперь подняла на общее обозрение:
　　　　- А покажу-ка я фокус. Не все же сестре хвастаться знакомством с разными там Лосями. Гляди, дядя. Стрелок просил передать лично тебе. По классификации Атласа, штурмовая винтовка, прицел чаще всего стоит на "300м". Пуля летит вдвое дальше, но там уже на кого пошлет. Против людей, чисто против людей, не охотничье оружие. Останавливающее действие даже у моей перчатки лучше.
　　　　- Я думаю, - согласился Озпин.
　　　　- А вы не думайте, - ослепительно улыбнулась Янг. - Вы смотрите!
　　　　Повернула оружие вертикально, стволом вверх, и без перехода шарахнула прикладом об стол:
　　　　- Неполная разборка!
　　　　Затворная крышка слетела, посыпавшиеся детали Янг похватала явно заученным движением.
　　　　- Железяка для простой девчонки, вроде меня. Думать вообще не надо. Для полной разборки в роте оружейник есть. А ведь оно еще и стреляет!
　　　　Прибавила уже серьезным тоном:
　　　　- Учебный автомат, сильно разношенный. Лось для понта его так об грудину разбирал. В боевых автоматах, конечно, все плотно сидит. Надо кнопку нажимать, и то, бывает, не с первого раза продавишь.
　　　　Янг показала, где и что надо нажать, а потом примерно за десять ударов пульса собрала оружие обратно.
　　　　- В общем, дарим от RWBY любимой академии и ректору лично. Владейте!
　　　　Глинда подошла к подарку Руби и своим Проявлением лихо разобрала винтовку на составные части безо всяких там отверточек-молоточков-брусочков. Кроу схватил игрушку Янг, сразу понял, что магазин с патронами не вставлен, и мысленно похвалил такую аккуратность обычно безбашенной племянницы. После настолько лихой демонстрации Кроу не воспринимал вороненую растопырку оружием, хоть на изящные штурмовые винтовочки Атласа подарок вполне себе походил.
　　　　Озпин хотел еще уточнить, когда именно планируют вернуться JNPR, но галстук словно бы сжимался при каждом вдохе.
　　　　Итак, другой мир.
　　　　Подтверждено.
　　　　Проверено.
　　　　Доказано.
　　　　Но он же Волшебник! Это же ему, лично ему, Озме, на заре времен боги поставили условие выигрыша. Это лично он тысячи лет собирал человечество Ремнанта в союз.
　　　　Как же он задолбался!
　　　　Он пережил десятки таких вот Кроу, Айронвудов, Гудвич. Знакомился, надеялся, сходился с людьми, ссорился, мирился, посылал на смерть и плакал над плоскими камнями, тщательно укутавшись колдовским пологом невидимости. Все должны видеть Волшебника сильным и уверенным, и никто не должен видеть его слабым. Особенно друзья!
　　　　Враг не может предать в силу определения. Он уже враг.
　　　　Озпин так надеялся, что с приходом богов кончится его долгая вахта.
　　　　А пришли... Эти.
　　　　Сломали стену и влезли, как гопники в ларек.
　　　　Вот откуда странные слова, витающие в воздухе. Вот что морщит самую ткань мироздания. Малая дверка, либо гигантский портал, не суть: яду хватит щелочки.
　　　　Что это за смена правил посреди игры?
　　　　На кой гримм нужны Реликвии, боги, договоры, мировое равновесие, политика, шпионство? Зачем все это, если от боли, ужаса гримм можно просто сбежать, как зачуханный фавн бежит от беспросветной жизни в город Ноль, где рабочий день восемь часов. Где последний уборщик может гулять вечером по специально проложенным для этого широченным бульварам. Где работяги, скинувшись во время отпуска, тянут узкоколейку, не забивая себе голову ни лицензиями, ни разрешениями. Потому, что там закон специально так составлен...
　　　　Да в жопу гримм юридические закорючки!
　　　　Зачем все усилия, труды, жертвы - если можно запросто сбежать? Если наша тюрьма, оказывается, и не тюрьма вовсе?
　　　　И это получается... Мы с Салем теперь союзники, что ли? Дорогая, здесь одиноко, холодно и пусто. Я передумал, я хочу вернуться к тебе и детям. Открой уже дверь балкона!
　　　　Озпин поглядел на соратников, недоуменно вскинул брови - и вдруг схватился за грудь и полетел навзничь, и кинувшиеся к нему Глинда с Вайсс услышали только:
　　　　- Сколько лет в этом кабинете сижу, а надо же! Незнакомый потолок!
　　　　***
　　　　- Потолок, все!
　　　　Пирра вышла с тренировочной площадки и решительно поставила копье-винтовку в стойку. Нора, переглянувшись с Реном, кивнула:
　　　　- Ты права. Более готовыми мы уже не станем. Пора возвращаться. Вечно от судьбы бегать не будешь.
　　　　Жан прикрыл глаза, потом убрал свое оружие. Подошел и обнял Пирру - он бы никому не признался, что любит ее именно уставшую. Не бесполезно-нежную, не украшение стола. Делающую важную работу. Знающую цену пота. Мастера боя, умелую Охотницу, на которую он всегда смотрел снизу вверх.
　　　　Ну, почти всегда.
　　　　- Жан... Скажи честно: бой - это все, что я на самом деле умею?
　　　　- Вот почему ты судорожно хватается за все, что считаешь своим.
　　　　- Жан, я же не дура? Нет?
　　　　- Я вовсе не считаю тебя дурой. И на Вайсс я больше не заглядываюсь честно! Пирра, что с тобой? Ты же всегда...
　　　　Пирра обернулась к нему лицом, уткнулась в грудь и внезапно расплакалась.
　　　　- Блин, - проворчал Жан, - вроде у меня и семь сестер, но вот как ее понять?
　　　　- Не каждый день предлагают силу Девы Осени, - мрачный Рен переодевался в сухое. - Честно говоря, я удивлен, что потрясение не прошло до сих пор.
　　　　***
　　　　- До сих пор поверить не могу, - Тан Линь вертел в руках альбом фотографий с оттиснутыми на обложке золотыми буквами "Сибирь. Казахстан":
　　　　- Земля! Та самая?
　　　　Толмач переглянулся со Звездочетом. Оба вздохнули: и это звездолетчик еще не видел Хоро. Но ведь увидит, и уже скоро. Пока-то все в городе Ноль, и над ними все тот же незнакомый потолок, стяг и символ беспокойного племени командированных, засыпающих всякую ночь на новом месте. И высоко над потолком, над плоскими крышами, над черными иглами зениток, плывет обколотая луна Ремнанта. Подняв к ней взгляды, старший и младший братья фыркнули в один голос:
　　　　- А мы все к этой вот луне привыкнуть никак не можем.
　　　　Капитан протянул Тан Линю временное удостоверение личности:
　　　　- Что до меня, то я не могу привыкнуть к вам. Вы - член экипажа "Паруса". Понимаете, я про вас читал в фантастическом романе. Причем именно ту историю, что рассказываете вы. До деталей. Полет к Веге. Безжизненные планеты. Разочарование. Поломка на обратном пути. Героическое возвращение...
　　　　Капитан махнул рукой:
　　　　- Книга! Выдумка! Ладно там от великого до смешного, но чтобы от выдумки до живого человека один шаг? Непривычно. Звездочет, а что ты про Луну начал?
　　　　- Смотри, Капитан. Чтобы так расколотить планетоид приличной величины, нужны тератонны. Я не считал, но навскидку - не меньше.
　　　　- Нижний предел двести сорок тератонн, - проворчал Толмач. - Я считал. Чтобы отвлечься от судебных бумаг. И потом четыре варианта. Первый, облако осколков превратится в кольцо вокруг Ремнанта.
　　　　Звездолетчик отрицательно качнул буйной шевелюрой:
　　　　- Мы ничего такого не наблюдали при подлете.
　　　　- Ну, это надо чтобы обломки остались на орбите, но Луна их обратно не всосала. Тогда по мере распределения кольца приливы станут все равномернее, и в конце концов исчезнут.
　　　　- Ага, и без компаса можно найти север. Удобно, - проворчал Звездочет. - Местным, однако, повезло. Потому что второй вариант: осколки упали сюда.
　　　　- Может, и упали. - Здесь Тан Линь спорить не стал. - Может, все эти легенды про Первое Человечество, про магию - остатки развитой цивилизации, где мощные механизмы и автоматы делали людей всемогущими. Что для нынешних выглядит, разумеется, колдовством. Потом катастрофа орбитальной группировки, например, удар пролетающего мимо планетоида. Падение обломков на землю, что привело к гибели большей части людей. А взбесившиеся киберы, у которых сбились настройки авторемонта, превратились в гримм-тварей.
　　　　Тан Линь вздохнул и закончил:
　　　　- Вот бессмертию найти научное объяснение сложно.
　　　　Капитан, Звездочет и Толмач переглянулись откровенно ехидно. Капитан почесал щеку:
　　　　- Ничего. Мы вас познакомим со специалистами. И уже скоро.
　　　　Тан Линь, прекрасно уловивший иронию, поклонился кратко:
　　　　- Почту за честь. Однако, почему бы обломкам не упасть на Луну обратно?
　　　　- Долго. Сила притяжения Луны не очень велика.
　　　　- Зато новолуние и приливы как обычно.
　　　　- Ну и четвертый случай, когда Луну подобный удар столкнет с орбиты. Или переведет на высокую эллиптическую орбиту. Приливы утихнут. Наклон оси изменится. Жизнь здорово усложнится из-за непредсказуемости погоды. У нас же все построено на цикличности, а тут ничего не спланируешь.
　　　　Тик-так, сказали часы. Пора.
　　　　- Пойдемте, - Капитан поднялся. - Луна расколота, но исторические пути наших миров сходятся. Предлагаю признать самым удивительным это.
　　　　- И что теперь?
　　　　- Теперь вам стоит посетить Землю. Побеседовать с моим прежним начальством.
　　　　- А с теперешним?
　　　　Капитан засмеялся добродушно и открыто:
　　　　- Вот вы сейчас перейдете, а там Хоро сама с вами побеседует.
　　　　И раскрыл восьмиугольный люк в камеру перехода.
　　　　***
　　　　В камере перехода Тан Линь остался один.
　　　　Полностью один за неизвестно сколько времени.
　　　　Сперва он жил среди любимых друзей. На Земле и в экипаже "Паруса".
　　　　Потом обитал в Атласе. Среди людей, не желавших ему зла - а если и причинявших, то не по личным обидам. Бизнес, ничего личного.
　　　　Потом летел через океан и шел через лес в обществе лихого спецназовского лейтенанта. Интересно, как там у них с Вин? Автор сценария уже не взирает на них пристрастным оком, у него нынче игрушка повеселее. Глядишь, и сонайдутся...
　　　　Наконец, гостил среди фавнов города Ноль - а теперь, оказывается, что среди землян. Тех, настоящих-истинных, много-много столетий назад написавших дивно удачную фантазию...
　　　　Или просто взявших в работу его собственные воспоминания, что Тан Линь пока никому не рассказал. Но ведь расскажет. Нету причин таиться.
　　　　Кольцо времени замкнется. Что скажет астрофизик Чан Вихрь? Или ученые на той, домашней, навсегда потерянной Земле?
　　　　Тан Линь посмотрел на синий металл люков - на металл чужого звездолета, спиралодиска. И, конечно, не узнал ничего, и ничего не понял, ведь "Парус" ушел к железной звезде без него. Тан Линь выбрал собственный шаг в неизвестное, и теперь жалел только, что добытое им знание так и не ляжет в тезаурус Человечества. На миг Тан Линь ощутил беспричинную тоску, сдавливающую сердце жуть - как всегда происходит, когда чью-либо мировую линию пересекает квант смерти - и привычно защитился мыслями о работе, о текущих задачах. О том, что в силах сделать.
　　　　Помочь той, старой Земле, коль скоро на Ремнанте не получилось?
　　　　Или вернуться потом обратно и попробовать еще раз, как обещал храброму лейтенанту? Заодно и узнать, чем там у них с Винтер все разрешилось. Но в Атлас больше ни ногой. Работать здесь, в городе Ноль, куда Ушастая вывела-таки по диким сопкам выживших воспитуемых Семиградья. Что пацаны ему обрадуются, вовсе не факт: защитить колонию он так и не смог. Но и не прогонят.
　　　　Хм, наверное...
　　　　***
　　　　- Наверное, Озпину, уже доложили про нас.
　　　　Проводив Тан Линя, земляне собрались в небольшой комнате, в здании технической службы Прииска - он так и назывался. Второго все равно же нету.
　　　　Толмач опустил рубильник, подождал, пока механизм надвинет на люк фальшивую стену, подмел пол, чтобы случайно заглянувшие не удивлялись, в какое "никуда" исчезает цепочка следов.
　　　　Звездочет согласился:
　　　　- Ушастая... Ну, Вельвет... Наверняка поняла и уже давно. Сколько мы кино "про шпионов" пересмотрели, так догадаться можем.
　　　　- А разговор про богов мелочь из RWBY тоже наверняка поняла...
　　　　Капитан вынул собственный большой рюкзак. Звездочет встал у двери, проследить, чтобы никто из персонала Прииска не подслушивал. Толмач потащил из шкафа брикеты пайков и те самые тяжеленные ленты с патронами, которых они с братом на Ремнант приволокли аж четыре по сто штук в каждой, и почти столько же припер на себе сам Капитан.
　　　　Правда, от запаса осталась ровно половина.
　　　　Капитан привычно складывал рюкзак: теплый спальник вдоль спины, туда же запасную одежду. На самый низ уже снаряженные обоймы. Скобки обойм - лишний вес, но на пути может и не хватить времени совать в них рассыпные патроны из коробок.
　　　　Потом пайки, потом котелок, потом патроны к обычному карабину СКС, что выдавали всем геологам Союза. Лобовую кость медведя или лося берет не всякое ружье, а с карабином в руках можно не задумываться. Патрон тот еще, метр кирпича не метр, а каску навылет...
　　　　Винтовка поедет сложенная в три части, карабин придется нести в руках. Из "тех документов" Капитан вычитал, что в Армии Обороны Израиля на оружии, якобы, нет ремней. Чтобы в руках совсем всегда-всегда. Пробовал такое ввести в Корпусе - не пошло. Если надо куда залезть или вползти, или что-то нести обеими руками, раненого, скажем, да хоть рюкзак тяжелый или короб с патронами - оружие придется бросить, ремня же нет, на спину не закинешь.
　　　　В карман рюкзака бинокль, чтобы всегда под рукой. Ракеты, веревки и кошки, топорик и крючья. На клапан скаткой местная палатка, синтетическая, легонькая, и глубоко в рюкзак примус на Прахе - конец осени, не забалуешь.
　　　　Затем Капитан достал свой ключ к сейфу, и оба ключа достали Звездочет и Толмач. Открыли маленький плоский сейф, достали толстый конверт из фольги с верительными грамотами.
　　　　- Озпин, значит, главный... - Капитан почесал затылок. - Надо мне кого-то в сопровождение для веса. Что за посольство - один дурачок с винтовкой? Здесь таких килотоннами... Придется просить Хоро либо Мию.
　　　　- Товарищ Капитан, но у вас же в Корпусе столько люд... Фавнов.
　　　　- Первое, не говорят своим, чего чужим не следует знать. Второе, Лось по Винтер отказался стрелять. Ну и мало ли, какие тут у него еще с кем отношения. Третье, главное. Мы сейчас послы от Земли, а Лось местный.
　　　　- Товарищ Капитан... - старший брат мялся недолго, не мальчик:
　　　　- Возьмите меня. Я тоже с Земли. В посольстве нужен переводчик, так что я вполне по профилю. Второе, мы заказали Вейлу большое зеркало для телескопа, у меня железное обоснование проследить за отливкой, я представитель заказчика. Ну и третье...
　　　　- Главное?
　　　　Старший брат шутку не принял:
　　　　- Все-таки, я писатель. Могу заметить что-нибудь важное.
　　　　- Но вы же работаете? Как ее там... Программу для телескопа пишете, нет?
　　　　Звездочет улыбнулся:
　　　　- Мы почти все закончили. Пойдемте, я похвастаюсь.
　　　　Тогда полуготовый рюкзак убрали в шкаф. Конверт с верительными грамотами Капитан упаковал в наспинный карман куртки, под пластину защиты позвоночника, чтобы не помять. Комнату закрыли на замок. Дождавшись, пока Толмач и Звездочет отойдут на углы коридора, Капитан установил сторожки: примитивные волоски на дверь. Чем проще, тем надежней.
　　　　Прошли в цеха обогатительного комбината. Минут пять виляли в лесу стальных колонн, труб, решетчатых опор, маховиков. Здоровались со встречными фавнами и людьми, каждый из которых имел пропуск только в свой сектор и потому сложить в уме общую схему Прииска не мог. Так хранили коммерческие тайны по всему Ремнанту, и работники мерам секретности ничуть не удивлялись.
　　　　Земляне могли установить в цеху с раздвижной крышей большой хороший телескоп, о котором знали полтора сотрудника. Но и знающие не болтали, ибо подписали контракт и совсем не желали терять работу. Платили тут столько же, сколько у Шни - чтобы не выделяться под беглым взглядом, не всплывать в поисковых запросах на лучшую зарплату. Но рабочий день восемь часов против четырнадцати, но гигантские отпуска в месяц, но квартиры в настоящих домах, аренда с правом выкупа - какой же дурень своей волей побежит куда-то еще?
　　　　Так вот, в полной тайне, и сделали плавающую станину для будущего телескопа, движимую здешней превосходной механотроникой, управляемую со Свитка подушечками пальцев и потому не дрожащую. Через месяц, или сколько там надо, зеркало остынет. Его привезет большой воздушный корабль. И можно будет всерьез промерить дальности до нужных цефеид, черновые засечки по которым сделали обычным рефлектором Гершеля, пропихнутым с Земли в ходе испытаний стационарного большого портала. Портал, разумеется, спрятали здесь же, в чертоломье больших и малых построек, резервуаров, высоченных башен дымовых труб и трубопроводов Прииска, которые обслуживались изнутри, с пятиместных электротележек, и места еще оставалось на маневровый тепловоз.
　　　　Подключив управление, Звездочет с гордостью показал, что станина вертится на любую величину: хоть полный оборот, хоть неразличимая без микроскопа угловая секунда. Все параметры записываются, чтобы потом восстановить положение прибора, если вдруг дешифровка снимков покажет что интересное. А главное, не надо глаза ломать и щуриться над микрометрами. Есть Свиток, а в нем самолично написанная управляющая программа.
　　　　Капитан, разумеется, кивал, хвалил и восхищался. Восторг единомышленников - хлеб для ученого, а Чака Сензангакона не зря говорил: воин должен чувствовать радость победы в своем животе. Зулус разбирался в управлении персоналом, хотя и слова-то не знал такого.
　　　　- Превосходно, - сказал, наконец, Капитан. - Только партийная линия как же?
　　　　- Чему равна вторая производная по партийной линии?
　　　　Звездочет важно воздел палец:
　　　　- Нулю. В каждой точке - перегиб.
　　　　- Отношение понял, - кивнул Капитан. - Пошли обратно, думать будем.
　　　　Закрыли эту комнату тоже, но тут никаких сторожков Капитан уже не ставил. Подумаешь, сверхточный телескоп. Решила новая корпорация вложиться в астрономию, что такого? Стипендию учредит, грант оплатит, программу научную - никакого с того вреда, кроме пользы.
　　　　Снова братья остались на углах коридора, Капитан же осмотрел дверь под узким лучом сильного фонаря, и не нашел причин для тревоги. Одна из лампочек светильника над входом якобы перегорела, а на самом деле она сообщала, что люк перехода закрыт. При открытом люке дверь, понятно, блокировалась, и лампочка в светильнике загоралась. Ну неисправный светильник, что необычного? Комнатка не важная, склад швабр и лопат глубоко в кишках Прииска, починят, когда дойдут руки.
　　　　Капитан снял сторожки, открыл замок, толкнул дверь. Чуть-чуть подождал просто на всякий случай. Вдруг у кого Проявление запертые двери насквозь проницать? С местной магией черт поймет, и такое может быть запросто.

　　　　***
　　　　- У нас оружие и запас Праха на несколько часов боя, - Жан разглядывал завивающийся над Вейлом черный вихрь. - А здесь, похоже...
　　　　Пилот накренил "буллхэд" вправо, уходя от гримм-торнадо большим кругом. Рена прижало к Норе, а ту к плечу Капитана. По другую сторону на такой же лавке сидели Пирра и Жан, подпертые Толмачом.
　　　　Пирра молчала. Жан смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем Пирра все-таки согласилась:
　　　　- Ты прав. Здесь Волна. Мы не сможем заправиться и передохнуть после трех-четырех часов боя. Нам придется экономить все. Нора, ты тоже не будешь отрываться.
　　　　Капитан кашлянул, чтобы Пирра обернулась в салон, и тогда уже сказал:
　　　　- Мы можем выступить снайперской парой. Тяжелой снайперской парой. У меня, по вашим стандартам, практически ручная пушка.
　　　　- А если в ближнем бою?
　　　　Капитан поморщился:
　　　　- Только карабины. По человеку наглухо, даже в бронежилетах. А вот по гримм-тварям не очень, вы же охотились вместе с КПС, должны знать.
　　　　Пилот поднял руку и все стихли. Тогда пилот включил на громкую связи пойманную передачу:
　　　　- ... От гриммов отбились, но здесь Белый Клык! Они выносят огневые точки! А потом черные захлестывают одиночек со всех сторон! Пришлите хоть кого-нибудь, нас тут пятеро всего!...
　　　　Видимо, автомат сменил частоту, потому что передача оборвалась на полуслове. Капитан хмуро кивнул:
　　　　- Ага. Примерно так я и думал.
　　　　И поглядел на Толмача. Тот, против ожидания, не нервничал. То ли не понимал, во что вляпался. То ли, напротив, понимал очень хорошо и не психовал, сознавая полную бесполезность любых истерик. Хотел приключений? Вот они!
　　　　Толмач сидел смирно, и даже выданный карабин Симонова держал живыми, не стиснутыми "до белого" пальцами.
　　　　- Заметили! - пилот бросил машину в нисходящую спираль, и всем снова стало не до разговоров. - Я сажусь по эту сторону, а там как получится!
　　　　Все ухватились за аварийные ручки, переждав жесткую посадку на восточном склоне горы Гленн. Вейл и черное торнадо над ним частично скрылось из виду. Пока долетели первые неверморы, все успели вытащить рюкзаки в штольню, рядом с которой грамотно притер "коробочку" пилот.
　　　　А потом в небе закрутились черные твари: неверморы, лансеры и еще какая-то неопознанная, вроде дракона, только с одной парой лап.
　　　　- Одноосный, - хмыкнул Капитан. Стрелять, однако, не стал: Волна. Одним выстрелом и даже одним боем ничего не решить.
　　　　Жан передал командование Пирре:
　　　　- По гримм ты у нас лучше всех.
　　　　Рен поднял брови:
　　　　- Наш противник гримм или все же Белый Клык?
　　　　- Сейчас разберемся, - Пирра сосредоточенно пересчитывала упаковки Праха. Рен считал пайки. Нора, непривычно смирно сидя за бортом "буллхэда", провожала прицелом гранатомета-молота кружащего в сини черного невермора.
　　　　Жан оглядывал древний щит и меч, выглядевший не моложе, что-то им нашептывая.
　　　　Толмач глядел на карабин вполне живым, не испуганным, взглядом. Большим пальцем он поднял кольцо диоптрического прицела, а кольцевую мушку всем поставили еще в городе Ноль. Ответил на взгляд Капитана тоже взглядом, без лишнего слова: дескать, заодно и узнаем.
　　　　Пилот выключил питание в "буллхэде" и с помощью Рена потащил батарею из-под палубы. Капитан свинтил обе фары и теперь соображал, на что намотать провод, чтобы не путался.
　　　　Пирра спросила:
　　　　- Вы же не просто так напросились к нам в попутчики?
　　　　- Не просто так, сложно так. Мы везем Озпину письмо. - Капитан постучал себя по спине, насколько дотянулся.
　　　　- Вот здесь оно, под защитной пластиной. Если вдруг... Вы понимаете... Хотелось бы все же передать его по назначению. Там верительные грамоты и наши предложения.
　　　　- Так вы послы... Оттуда?
　　　　- Мы пока делегаты, посла потом пришлют.
　　　　- Неважно! Вы оттуда?
　　　　- Да.
　　　　- И как все... Там, у вас?
　　　　Капитан обвел взглядом уставившихся на них с Толмачом всех прочих: четверку Охотников JNPR и обычного пилота "буллхэда", невзрачного мужчину чуть за сорок, чистого и ухоженного, потому что пилот же, стыдно ходить зачуханным.
　　　　Влезая в патронташ, Капитан вдохнул пыль из горловины штольни, где все сейчас поместились. Поглядел в полоску синего неба над корпусом "буллхэда" и покривился, потому что небо все больше заполнялось раскинувшими крыла неверморами.
　　　　Капитан сказал:
　　　　- Там нету гримм-тварей.
　　　　- И как вы?
　　　　- Справляемся, - Капитан попытался ответить бодро, но Толмач обломал всю малину:
　　　　- В последнюю войну двадцать миллионов потеряли. Без сопливых обошлись. У нас там свои черные в ассортименте. Оттаскивать не успевали.
　　　　Охотники переглянулись. Нора выругалась в нос. Пирра спросила:
　　　　- А к нам зачем?
　　　　Растыкивая патроны по норкам, Капитан засопел:
　　　　- Торговля. Обмен знаниями. Вы всю историю ориентировались на Прах, и потому беспраховая техника у вас в загоне. По мере истощения запасов Праха вам будет все хуже и хуже. Но те самые, к примеру, Шни, будут стоять до последнего.
　　　　Пирра отмахнулась:
　　　　- Вернемся к нашим проблемам. Вы назвали себя тяжелым снайпером. Уточните ваши возможности.
　　　　- Моя прежняя винтовка снимала почти всю ауру Синдер Фолл, а голиафа я убил примерно десятком патронов. Эта винтовка выкинет Синдер в море, а голиафа свалит с одного раза.
　　　　Охотники снова переглянулись и общее мнение выразила Пирра:
　　　　- Что же, будьте этой самой тяжелой снайперской парой. Мы стоим в две линии попарно и работаем мясорубкой, сменяясь через полчаса или как выдержим. Это Волна. На памяти нашего поколения такого не случалось. Нам только рассказывали. Это не выезд на охоту, после которой мы сможем пополнить запасы и отдохнуть. Сейчас придется экономить и силы, и Прах. Мы не знаем сколько это продлится.
　　　　- Зато знаем, когда начнется, - неожиданно меланхолично вступила Нора. - Рен, я тебя люблю. А то вдруг потом не успею сказать...
　　　　Невермор спикировал прямо на "коробочку", заткнувшую корпусом штольню, и дальше говорило только оружие.
　　　　Первую тварь смели общим залпом. Кувыркаясь, она проломила немаленькую просеку в подлеске. Толмач только успел разглядеть в конце просеки белое полуразрушенное здание - наверное, конторы - как второй и третий неверморы, вспахав грунт, вытянули клювы и синхронно ударили в "буллхэд", и Нора с Реном приняли правого, а Жан с Пиррой положили левого.
　　　　Над крышей леталки просунулась очередная костяная морда, раззявилась, нижней челостью вмяв тонкий металл. Невермор помотал башкой, дергая туда-сюда коробочку; Капитан понял, что ждет запаха, гнилостной вони из открытой пасти - но гримм-твари не пахли ничем особенным. Словно не биологические, словно взбесившиеся роботы из буржуйской фантастики, что последнее время все больше и охотнее печатали в Союзе...
　　　　Вечно лезет в голову всякое! Капитан выбрал слабину спускового крючка, и его винтовка начала собственный путь в легенду. Алый трассер прошиб невермора насквозь, войдя в раскрытую пасть и выхватив кусок затылка, не спасла никакая аура или что там у гриммов заместо нее. Невермор повалился набок - что твой бройлер на птицефабрике - и в открывшегося за ним лансера слитно врезали Пирра из винтовки, Нора из гранатомета, и даже Толмач в общем порыве успел пару раз щелкнуть карабином - как пацан камушком бросил - и Капитан рявкнул:
　　　　- Не стрелять! За полем следи, твое дело обзор! Цели давай мне!
　　　　Опамятовавшись, Толмач бросил карабин, повисший на ремне так, что  больно ударил углом ствольной коробки поддых. Старший вытянул из кармашка бинокль и заорал, стараясь перекрыть визг тварей, скрип терзаемого ими корпуса "буллхэда", деловитую стрельбу JNPR:
　　　　- Справа десять, невермор! Дистанция две риски!
　　　　И Капитан сразу почувствовал себя в своей стихии. Винтовка снова грохнула - хорошо, не в штольне, там бы все сразу оглохли! - невермор прямо замер на мгновение в воздухе.
　　　　А потом алая спица вышла из спины мега-ворона, прихватив пол-хребтины, и понеслась дальше, трепанув попутно следующую тварь острее, хищнее силуэтом. Наверное, того самого хваленого лансера. Невермор же обрушился комком грязного белья; и Толмач, прямо излучая радость участия в настоящем, взаправдашнем, взрослом бою, набрался важности и сказал уже без крика, раздельно:
　　　　- Слева сорок, дальность примерно пятьсот, лансер, идет прямо на нас.
　　　　Капитан только хмыкнул: прицел переносить не надо. Рраух! - сказала его винтовка, и Охотники из JNPR пораженно переглянулись за спиной.
　　　　- ... Прямо сверху невермор, падает, быстро!
　　　　Винтовку Капитан успел отдернуть. Невермор свалился прямо на крышу "буллхэда", уверенно превращая его в смятую утреннюю подушку; Жан принял тварь щитом, и тут переглянулись уже земляне, а пилот загордился: знай наших! Все равно, что лавину останаливать или ловить сорвавшийся с крюка контейнер. Но Жан всего лишь чуть присел, а по завязшему в щите гримму ударили с трех сторон: Пирра верхом, Нора с разворота за щит, Рен кинжалами слева - и тварь тоже сдулась.
　　　　- Лансер прямо, триста, идет на нас!
　　　　Капитан опустил руку на патронташ. Сколько их всего?
　　　　Пирра прикрыла длинный ствол щитом сверху. Жан от души рубанул кого-то мечом, выбив целый фонтан то ли клочьев, то ли перьев, птица же, хоть и глазастая, что твой паук. Нора и Рен, отпрыгивая во вторую линию, дернули за собой Толмача, пилот успел отбежать и сам.
　　　　Рраух!
　　　　Гриммы толпились перед входом. К счастью, никому из них не хватало ума потянуть "буллхэд" к себе или в сторону. Наперебой пихаясь, чертя крыльями по земле, они толкали винтокрыл перед собой, заставляя людей отступать все глубже в портал шахты.
　　　　Рраух!
　　　　Коробка "буллхэда" заскрипела, поползла, потом внезапно вспыхнула: должно быть, закоротило неразряженную батарею, ее вытащить не успели. Возможно, будь времени побольше, а так оставалось только стрелять.
　　　　Рраух!
　　　　Капитан стрелял, стрелял и стрелял - иногда по наводкам Толмача, иногда просто видя тварь прямо в прицеле. По сторонам от него рубились то Пирра с Жаном, то Нора с Реном. За спинами пилот волок рюкзаки в штольню, видя, что гриммы жмут всерьез. И все выше к синему небу поднимались гарь и грохот.
　　　　Капитан так и не заметил, сколько все длилось. Опомнился он, уперевшись затылком в холодный камень свода, спохватившись, что здесь, в штольне, единственный выстрел вырубит всех контузией. Масса черных вдавила-таки людей в гору; к счастью, разбитый при этом "буллхэд" выполнил свой долг до конца и надежно закрыл входной портал.
　　　　Коробочка догорающего "буллхэда" проползла еще шага три под бешеным натиском гриммов, а потом окончательно расклинилась, и скрежет, наконец-то, стих. Охотники попадали кто где стоял; Капитан повалился головой на ноги Норы, но даже и не вздрогнул.
　　　　Толмач воткнул ему в губы горлышко фляги и сказал на ухо громко, раздельно, словно контуженному:
　　　　- Пей. Пей, обезвоживание, ну!
　　　　Пилот раздал всем по батончику. Толмач подносил фляжку. Понемногу, опираясь на холодный бугристый камень стен и друг на друга, люди выпрямились. Поднялись пошатываясь, поминутно глядя на содрогающуюся от ударов пробку. Слабо коптящий "буллхэд" остатки дыма теперь испускал внутрь штольни. Проследив за синеватыми струйками, Охотники переглянулись. Жан откашлялся, выплюнул бурый комок пыли, и тогда только сказал:
　　　　- Вытяжка живая. Нестарая шахта, лет двадцать, не больше.
　　　　- Пошли внутрь, там караулка должна быть.
　　　　- Есть, Рен, - пилот утер потный лоб, украсившись "камуфляжем нищих", грязно-коричневыми разводами. - Я туда рюкзаки оттащил, больше не успел ничего.
　　　　- Сто сорок шесть, - Капитан прежде всего назвал остаток патронов и все поняли его правильно.
　　　　- Две обоймы, - Нора поставила молот-гранатомет вертикально. Только сейчас Капитан вспомнил, как давным-давно заглядывался на ее ноги, и сам себе тогдашнему подивился: надо же, девушками еще интересовался.
　　　　- Сорок девять, - вздохнула Пирра.
　　　　- Сто пятнадцать, - проворчал Толмач, остро чувствуя слабость своего карабина.
　　　　Парни переглянулись и хмыкнули. Ответил Рен:
　　　　- Кинжалы. Два кинжала.
　　　　- Один щит, - прибавил Жан. - И один меч. В самом деле, пошли глубже. Мы их привлекать перестанем. Надеюсь, - прибавил он, обернувшись на особенно тяжелый удар, от которого в многострадальном "буллхэде" с тяжким басовым звуком лопнул то ли стрингер каркаса, то ли даже швеллер несущей рамы.
　　　　Шагов через пятьдесят, когда лучи света уже стерлись и пришлось включить фонари, справа открылось вырубленное в скале помещение. Размеры его составляли примерно двадцать на двадцать шагов. Когда пилот втаскивал сюда рюкзаки, остатки деревянных перегородок он сдвинул влево, к стене. Вещи пилот побросал на уцелевшие лавки. Грохот ломящихся в штольню гриммов сюда долетал, как сквозь вату. Да и надоело, похоже, мега-воронам без видимого толку пинать горелый "буллхэд". Удары делались все реже. Когда от пыли вытерли пять или шесть скамей, грохот у входа вовсе стих.
　　　　И тогда послышался перестук просачивающихся по выработкам капель - там, в глухой непроглядной тьме, в недрах горы Гленн, которую теперь приходилось пересечь изнутри, чтобы попасть в осаждаемый гриммами и фавнами Вейл.
　　　　Пирра глянула на Жана и тот бросил:
　　　　- Привал один час.
　　　　- Воды нафильтруем, - сказал Рен, - а еды нет. Поэтому питье без нормы, а норму еды вы только что выбрали.
　　　　Толмач поднялся:
　　　　- Пойду поищу сортир. Я человек старый, мне комфорт нужен...
　　　　Пока все отсмеялись, Капитан успел подняться:
　　　　- По одному ходить вообще нельзя. Пойду с тобой.
　　　　Рен зафыркал:
　　　　- Ну если уже старая гвардия не помирает... Нора?
　　　　И они направились дальше по штольне, надеясь отыскать контору диспетчера со схемой прииска.
　　　　Пирра молча привалилась к Жану, направив, однако, винтовку на дверь.
　　　　Пилот обходил помещение по кругу, подсвечивая налобным фонариком. Открывал шкафы, где рядами стояли фонари большие, шахтерские, с широким плоским батарейным чемоданчиком. Слишком тяжелые для лба, вешались они на прочный аккумуляторный пояс, породив ту самую фразу: "А мне все до фонаря!" Пояса эти - кожаные, толщиной в палец - съела, увы, плесень, и рассыпались они частенько даже от воздуха, что пилот всколыхнул, открывая дверь шкафа. Если кто не вернул пояс и фонарь в стойку, тот на-гора не вышел, остался в забое, и его нужно искать. Так что отсутствию пустых гнезд в шкафах пилот радовался. Из сотни найденных батарей кое-какой заряд сохранился в трех. Пилот без капли сомнений прибавил их к тележке с аккумуляторами "буллхэда" и тогда позволил себе тоже чуть отдохнуть.
　　　　Вернулись Капитан и Толмач. Не делясь подробностями, махнули рукой в нужную сторону. Еще примерно через полчаса, когда все уже начали беспокойно переглядываться, вернулись, наконец-то, разведчики. Нора в обеих руках несла драгоценную находку, которую немедленно же и развернула на пыльном столе:
　　　　- Вот, схема.
　　　　Толмач поглядел и ничего не понял. Капитан сунулся посмотреть и тоже отодвинулся разочаровано.
　　　　Зато JNPR все поняли превосходно:
　　　　- Четыре грузовых двора. Хоть одна вагонетка должна найтись. Классика, Рен!
　　　　- Люблю хорошее кино. Кстати, Нора... Я тебя люблю. А то вдруг не успею сказать.
　　　　- ... Отставить похоронные мысли.
　　　　- ... А куда еще здесь может быть уклон? Ясно, что добыча шла самотеком! Неделя пешего хода, кому это надо? Небось, предки не дурнее нашего!
　　　　Тут Капитан сообразил:
　　　　- Стойте. А если там по пути рельсы разошлись? Их тут век никто не осматривал!
　　　　- Медленно поедем, на полузатянутом тормозе... - Толмач почесал подбородок, обсыпав добрую кружку пыли. - На Курилах и Сахалине в старых японских штольнях я убедился, что железо даже в Приморье ржавеет не мгновенно. Здесь хотя бы климат не настолько сырой.
　　　　- А если выйти на поверхность где-то в стороне от схватки?
　　　　Все, даже Толмач и пилот, поглядели на Капитана удивленно. Толмач почесал затылок:
　　　　- Открыться для нападения сверху?
　　　　Пилот фыркнул:
　　　　- Тут пути на неделю прямым ходом, а по перевалам запросто можно лезть месяц. И не долезть, потому что у горы Гленн характер хуже тещиного.
　　　　- Нам просто еды не хватит, - Нора сосредоточенно жевала батончик. Договорил Жан:
　　　　- Забивать крючья или прыгать через трещины ледника под стаей лансеров... Даже для Охотника с аурой не лучший способ самоубийства!
　　　　Пирра предостерегающе подяла руку:
　　　　- Спокойней. Он всего лишь нездешний. Капитан, выработки в горе Гленн очень древние. И большая их часть сделана по одному принципу. Сквозной прямой ствол с путями, уклоном четыре тысячных. Круче опасно, тут же не киношные горки на вагонетках, тут состав общим весом до тысячи стоунов... Тонн двести, если вашими мерками. Все это едет под уклон силой гравитации. То есть, даром. И вылетает на западный склон, где и обрабатывается. Так возник Вейл: сначала город, а потом и весь населенный край.
　　　　Некоторое время все молча прислушивались, но ничего подозрительного не учуяли. Пирра закончила:
　　　　- Нам только найти грузовой двор, где формировались поезда. На схеме их показано целых четыре, сложностей не вижу. Если даже вагонеток не найдем, найдем ровный прямой путь.
　　　　Все переглянулись и без лишних слов разобрали рюкзаки.
　　　　- Самайн, - вздохнул Толмач. - Я переводил книгу... "Долгая ночь в октябре", кажется, так. Написано, что в ночь Самайна открываются окна между мирами.
　　　　- И что?
　　　　- Сегодня Самайн. Случайно ли эта ваша Волна именно сегодня?
　　　　- Придем, Озпина спросим, - Пирра утерла лицо салфеткой, вынула зажигалку и превратила комочек в пепел. Чтобы не наследить, понял Капитан и уважительно кивнул.
　　　　- Нора и Рен вперед. Сколько там до ближайших вагонеток?
　　　　- Мили полторы.
　　　　- Снайперы и пилот в середине. Шаги все считают про себя. У кого мел?
　　　　Пилот молча поднял руку.
　　　　- Отметки по всей стене, широкой такой полосой, чтобы найти проще. Норма пятьсот, но если не надоест, ставьте через двести пятьдесят. Мы с Жаном замыкающие. Идем не спеша, внимательно смотрим под ноги. Пилот, если что, врубайте фару, не жалеючи. Все подземные гримм свет переносят плохо. Капитан, из тяжелой винтовки стреляете только в крайнем случае. Иначе мы все из горы не выйдем, уши полопаются. Если что случится, отбиваться будем мы. И лучше холодным оружием, чтобы не приманить сюда все подземную начинку горы Гленн.
　　　　Пирра оглядела маленькую команду:
　　　　- До канона не хватает имени. Пилот, Капитан, Толмач. PKT? Хотя бы одну гласную...
　　　　- Винтовка? PVKT?
　　　　- Если Капитана назвать Стрелком? PVST?
　　　　Толмач предложил:
　　　　- Давайте Астронома впишем. Хотя брат и остался в городе Ноль, но сердцем он с нами. Аккурат гласная. Получится PAKT. Звучит?
　　　　- Не звучит, - Капитан поморщился. Нора хихикнула:
　　　　- Лучше TAPK! Тапок! Помнишь, как неверморы сдувались? Хлоп, и оп!
　　　　Жан и Рен заухмылялись:
　　　　- Охотники Ремнанта, случайный пилот с тремя инопланетянами. А вместе мы "ТAPK JNPR"!
　　　　- Утверждаю, - величественно кивнула Пирра. - Отныне мы "JNPR-TAPK". Неважно, что это значит - звучит загадочно.
　　　　И первая направилась к выходу, а затем решительно повернула направо. Гриммы не Озпин, гриммов стрелять можно!
　　　　***
　　　　- Можно передохнуть?
　　　　- Можно, - фыркнула Пирра. - Передохни... Те.
　　　　Но шаг сбавила, а потом и вовсе остановилась.
　　　　Толмач остановился и отдышался. Рюкзак тянул к черноте внизу так, словно бы чернота сверху обрела немалый собственный вес и теперь пыталась втоптать мерзких людишек в ничто, в прах, в непонятного происхождения обломки, тревожно хрустящие под ногами.
　　　　Как тащит свой "берген" Капитан, старший брат боялся даже думать. Сбросить часть груза на пилота не вышло: тот волок аккумуляторы на взятой из комплекта "буллхэда" подкатной тележке. Малюсенькие колесики, практически ролики, то и дело застревали в неровностях пола. Толмач не взялся бы сказать, пилот больше катит батарею или переносит руками через препятствия.
　　　　Чернота впереди ничем не отличалась от черноты позади; семеро смелых почти незаметным островком жизни стояли посреди черного ничто, и пилот рисовал очередную отметку на стене. Из-за непригодности зрения обострились нюх и слух. Слух ловил удары капель, хруст загадочных обломков - мерещились кости, но ведь все фонари стояли возвращенными там, в шкафу перед входом, в том черном ничто, которое именовалось "позади". Следовательно, чем бы ни завершилась история шахты, по крайней мере, шахтеры из нее вышли. Шпалы? Но шпалам обычно соответствуют рельсы, а их не нащупывали ни ноги, ни слабый луч фонарика - в ноги, чтобы не засвечивать более-менее привыкший к темноте взгляд.
　　　　А еще слух ловил странный то ли гул, то ли шум, но всякий раз, повернув голову в сторону звука, Толмач ничего не разбирал. Пока, наконец, не сообразил: кровь шумит в ушах. Что поделать, он старый и толстый даже по сравнению с Капитаном или пилотом "буллхэда", что говорить о молодых стройных Охотниках. Рюкзак тяжелый. Идут на нервах, оставив позади вполне настоящий бой. Вот и пульсирует жизнь в ушах, напрасно пытаясь достучаться до ума, который то ли проветриться вышел, то ли не ночевал даже...
　　　　Толмач подышал еще немного, весь уйдя в обоняние.
　　　　Нюх ловил мельчайшие шевеления сырого воздуха. Сзади все так же тянуло горелым. С каждым шагом запах ослабевал - и все никак не пропадал окончательно. А чем это потянуло со стороны? Камень, только странный какой-то... Раскаленные отливки для телескопа пахнут чем-то сходным, но все же не то, не то...
　　　　- Можно посветить на стену?
　　　　- Справа или слева?
　　　　- Слева, - хрипнул Толмач. Там, на Камчатке, заброшенные штольни несли на себе отчетливую печать создателей: упорных, безжалостных - но в самурайском упорстве и готовности стоять насмерть все-таки понятных. Здесь, казалось, не сохранилось ни следов человека, ни примет времени. Ни ребер креплений, ни валяющихся инструментов, ни ржавых кронштейнов для проводки, ни кусков этой самой проводки, коварно впивающихся в голень выше края ботинка.
　　　　Впрочем, Толмач покачался с носка на пятку и очередной раз воздал хвалу крепчайшим прыжковым ботинкам. Движение словно бы придало ему новых сил. Высокая голень, добротная шнуровка - не сметь вибрировать. Как там говорил Тан Линь, коммунист из настоящего будущего Земли: чем сложнее задача, тем больше почестей при возвращении! Он в таком бессветном безвременьи тридцать лет летел, а тут всего пару суток потерпеть.
　　　　Вот разве загадочный этот запах...
　　　　- Внимание, свет!
　　　　Каждый ближний в паре зажмурился полностью, а каждый дальний прикрыл один глаз совсем, а второй чуть прищурил. Посчитав до пяти, Толмач включил собственный маленький фонарь:
　　　　- Вот оно что. Здесь небольшой отнорок. Зачем?
　　　　- Рен.
　　　　Рен, как самый осторожный, жестом велел Толмачу отодвинуться. Шаги Охотника почти никто не расслышал. Жан легко поднял батарейную тележку, развернув фару в открытый проход и включил свет.
　　　　Ничего. Пусто. Поперечный проход, тонущий во тьме. Неровный перестук стекающих капель, как в главной штольне. Толмач помотал головой. Запах не исчез. Покосившись на воротник, Толмач увидел каплю расплавленного пластика - брызги горящего "буллхэда" там, у входа. Неудивительно, что воняло под самым носом!
　　　　- Постойте, - сказал вдруг Рен. - На стенке блестит что-то. Нора...
　　　　Нора изготовила молот. Жан пустил свет по своду врезки, чтобы осветить ее отраженными лучами, мягко. Пара Охотников осторожно двинулась в сумрак.
　　　　Шаг - тишина. Капли. Толмач сцарапал вонючую каплю пластика и бросил ее подальше за спину, откуда пришли.
　　　　Шаг - тишина. Позади никакого шевеления. Тем более, впереди. Пирра опустилась на колено. Пилот перехватил у Жана свет, высвободив руки самому сильному щитовику группы. Капитан изготовил карабин.
　　　　Шаг. Рен замер на долгие пять минут, вслушиваясь в черноту, потом так же аккуратно, пятясь, вернулся в главный тоннель.
　　　　- Нету там ничего. Служебный какой-то штрек. Если встретим завал или трещину, можно будет вернуться и поискать параллельный ход. Здесь их много, наверное, просто мы на нервах невнимательно по сторонам смотрим. Толмач, как заметил?
　　　　- Случайно, - мотнул тот головой, не желая вдаваться в долгие объяснения о капле расплавленного пластика на воротнике.
　　　　- Хорошо, - подвела черту Пирра. - По порядку встали, пошли дальше.
　　　　***
　　　　Дальше такие отнорки попадались каждые двести-триста шагов, грея сердце надеждой на параллельный ход. Видимо, прииск давал много Праха, и потому разрабатывали его "клеткой", находя деньги не только на добычные участки, но и своевременно расширяя транспортную сеть. Сперва отнорки осматривал Рен, а потом, внезапно, Капитан попросил:
　　　　- Разрешите мне.
　　　　Пирра переглянулась с Жаном. Непонятно, что они разглядели друг в друге сквозь черноту - видимо, что и всегда - и тогда Пирра согласилась:
　　　　- Десять шагов, Капитан. И сразу обратно.
　　　　- Есть, десять и обратно, - пересохшим горлом ответил Капитан. Приблизился к отнорку. Жан повернул фару-переноску в потолок, чтобы свет падал отраженный, не такой резкий. Капитан выдохнул и вошел в тоннельчик, словно нырнул.
　　　　Шаг, карабин пока не плясал в руках; Капитан заставлял себя смотреть вперед, в черноту, не ослабляя внимания.
　　　　Шаг, запах пыли тут сильнее.
　　　　Шаг, стучит что-то. Капли падают.
　　　　Шаг. Просто шаг.
　　　　Шаг. Вроде бы двинулось что-то впереди? Капитан присел на колено, карабин рефлекторно уперся в плечо.
　　　　А, нет. Это Жан, видимо, лампу шевельнул, тени пугают. Капитан оглянулся чуть назад и порадовался, что фара не лупит ему просто в спину: сейчас бы ослеп наглухо.
　　　　Ладно, еще столько же.
　　　　Шаг. И сразу, пока не опомнился, еще.
　　　　Шаг.
　　　　Шаг. Загадочный блеск справа на стене, примерно на уровне виска. Скол камня. Пыль как обычно, но добавился запах влаги. Важно или нет?
　　　　Шаг.
　　　　Шаг. Можно идти дальше, но приказ, да.
　　　　Капитан снова встал на колено и внимательно вгляделся в черноту поверх ствола карабина. Выдохнул.
　　　　Поднялся и в несколько мгновений приставными шагами откатился назад, в главный тоннель, к свету и людям.
　　　　Девушки переглянулись и осторожно полуобняли его за плечи с обеих сторон. Спросила Пирра, на правах старшей:
　　　　- Темнота? Жан, включи фару обратно.
　　　　Капитан покрутил головой:
　　　　- Нет, Жан, береги батарею. Ночи я не боюсь. Как объяснить... Камень со всех сторон. Давит. Я не могу обременять вас беспокойством еще и обо мне.
　　　　- Клаустрофобия, - вздохнул Толмач. - Вот почему ты не хотел сюда лезть.
　　　　Капитан посопел и вдруг почувствовал, что все, отпустило. Можно дышать и плечи не напряжены.
　　　　Девушки, да.
　　　　Девушки отступили на места, но теперь гора Гленн уже не казалась Капитану настолько жуткой, и он мог стоять без подпорок. Вытерев пот, он подобрал карабин удобней под руку и пояснил:
　　　　- В Венгрии мы окопы вырыть не успели, и как пошли танки, я прыгнул  в какой-то ровик, черт его знает, оросительный или осушительный. А танк на мне развернулся. Ну и завалило, конечно.
　　　　- Как ты выжил? - Толмач едва не выронил карабин. - Нас обкатывали, так оно и в окопе страшно!
　　　　- Черт его знает, - Капитан улыбнулся, чего в темноте никто не заметил. - Молодой, дурной, не успел испугаться. Потом уже отходняк пришел.
　　　　- Танк ты запомнил? "Тигр" или "Пантера"?
　　　　- Наша тридцатьчетверка, - хмыкнул Капитан. - Прорыв затыкать. Летели, не глядя. Горели потом...
　　　　- Ты вылез?
　　　　- Не-а. Шел мимо какой-то сильно хозяйственный хлопец, видит: хороший сапог торчит. Ну давай откапывать, где там второй. Я ногой дернул: живой. Но паскудник сперва сапоги припрятал, а потом только меня выкопал. Я, честно сказать, и не заметил сразу, что разули... Хорош людей пугать, я и так всех задерживаю. Болтать и по пути можно.
　　　　- Точно, - подвела черту Пирра. - По порядку встали, пошли дальше.
　　　　***
　　　　Дальше отнорки проверяли кто хотел. Капитан в атаку не рвался: тоже понимал, что сейчас на нервах и может сделать глупость. Конечно, сам потом пожалеет. Но ведь это ж, пойми, потом!
　　　　Все считали шаги - кто сбивался, начинал заново по очередной метке на стене. Из семи человек два-три всегда выдерживали счет до пятисот, поэтому риски на стене появлялись аккуратно. Поперечные тоннельчики шли через примерно двести шагов, и скоро очередь проверок вернулась к Рену.
　　　　Снова изготовили фару, снова в главном тоннеле Капитан глядел поверх ствола в черное ничто, в непроглядное будущее. Сердце больше не колотилось, дыхание успокоилось, и Охотники перестали тревожно на него посматривать, наивно думая, что Капитан этого не замечает.
　　　　Шаг - тишина. Капли.
　　　　Шаг, шорох, колыхание воздуха за телом Рена.
　　　　Шаг - хрустнуло что-то под ногой.
　　　　Шаг - Рен достиг загадочного блеска. Посветил фонариком направо и присвистнул:
　　　　- Тут жеода вскрылась. Причем недавно совсем. Пыли почти нет. Возможно, когда мы у входа воевали, что-то встряхнуло гору. Сколько Праха! И какие здоровенные кристаллы! Доставайте Свитки, это непременно надо заснять. Волна Волной, а чудо чудом.
　　　　- Tапок, Нора! Жан, мы держим перекресток.
　　　　Толмач помог пилоту, вдвоем они поднесли батарею и мощный свет ближе. Тут все заморгали, щурясь кто как умел. Справа от поперечного штрека, за тоненькой стенкой, пряталась невскрытая при проходке жеода - огромный куст кристаллов Праха с внутренней полостью. Сейчас боковина скорлупы высыпалась в штрек, открыв пещеру с кристаллами.
　　　　Проморгавшись, привыкнув к сверканию, Нора принялась водить Свитком почти по стенкам чуда природы. Рен поглядывал вперед по ходу тоннеля. Капитан помог Толмачу снять рюкзак и кивком послал его в кристальный лес: тебе нужнее. Хвастался, что писатель - давай. Замечай, понимай, чего ты там еще умеешь, нерв цивилизации, инженер душ человеческих. Сам Капитан остался при карабине и внимательно глядел поверх присевшего на колено Рена в непроглядную черноту. Отблески вскрытой жеоды терялись в ней уже через десяток шагов.
　　　　- Осторожно, Толмач, не стукни ничем твердым-острым. Если настолько большой кристалл взорвется, нас отсюда как из пушки. До Луны долетим. А ей и без нас досталось... - Нора осторожно оперлась на левую руку, просунув правую со Свитком сколько можно глубже в округлую пещеру. Света для съемки, понятно, не очень хватало: фара не Солнце. Фотовспышка Свитка порождала бесчисленное количество бликов, отключая зрение минут на пять, если не больше. Скоро Норе надоело. Убрав Свиток, она без капли стеснения приказала:
　　　　- Тащите меня. За ноги, что вы как маленькие!
　　　　Переглянувшись, Толмач и пилот уступили честь Рену. Охотник вытащил свою девушку в поперечный штрек, по сравнению с пещерой прохладный и темный. На место девушки немедля влез Толмач, водя подаренным Свитком туда и сюда. Плевать на вспышку, такого на Земле точно нету, и Тан Линь тоже, наверняка, в своем коммунизме не видал.
　　　　- Пирра, хоть загляни! Оно того стоит.
　　　　- Сменяемся. Рен.
　　　　Рен выскользнул на место Жана, а тот встал на шаг дальше пещеры, прикрывшись от черноты щитом.
　　　　- Нора!
　　　　Нора поменялась местами с Пиррой. Подойдя к сверкающей выработке, Охотница достала собственный Свиток. И тут заметила, что Толмач не вертит лихорадочно головой, а лежит в пещерке, мордой в щетину кристаллов.
　　　　Без сознания.
　　　　Потеря сознания под землей - Апатия!
　　　　Скорая потеря сознания - сильный гримм. Или, что хуже, у них тут гнездо.
　　　　- Тревога, - спокойно сказала Пирра. - Апатии. TAPK, вынимайте его бережно и приведите в чувство. Всем, перекличка.
　　　　- Жан.
　　　　- Нора.
　　　　- Пирра.
　　　　- Рен.
　　　　- Пилот.
　　　　- Капитан.
　　　　- Толмач, - проворчал очухавшийся Толмач. - Пирра, это у меня голова закружилась.
　　　　- Да-да, - согласилась Пирра почти ласково, - так обычно и начинается.
　　　　- Нет, вы не поняли, - Толмач поднялся и без малейшей почтительности потянул Пирру за рукав, почти втащив ее в кристалльную пещеру. - Вон тот большой камень, что видите в нем?
　　　　Пирра охнула, недоверчиво покрутив головой. Выскочила, хлопнула Жана по плечу:
　　　　- Глянь теперь сам, я держу коридор.
　　　　Жан выскочил из пещерки почти столь же ошалевший. Мигом поменялся местами с Реном, а потом и Нора снова заглянула в пещеру. Только теперь она смотрела не через видоискатель и объектив Свитка, выбирая ракурс получше - а просто глазами на кристаллы.
　　　　- Ну?
　　　　Капитан с пилотом, не сговариваясь, тоже заглянули в каменные джунгли - не нагибаясь, потому что Капитану мешал рюкзак, а пилоту батарея в руках - и поэтому они рассматривали не тот камень, что все. Оба завертели головами в совершенном обалдении:
　　　　- Я видел текст, но я этих букв не знаю.
　　　　- Я знаю, - пилот ожесточенно чесал голову. - Но это фавновские сказки, так и называется. Иногда фавны вроде бы чего-то видят в камнях. Ну, в больших кристаллах Праха. Но такие кристаллы не особенно стабильны, и поэтому их стараются мельчить еще при проходке. Вроде как в толще породы они не детонируют. Или детонируют не сильно...
　　　　- Плевать! Что! Ты! Видел? - каждое слово Толмач усиливал встряхиванием пилота за отвороты.
　　　　- Схему, - проворчал пилот, - а к ней формулу обтекания крыла. Ее все пилоты знают. Просто я видел ту часть, которая за сверхзвук. А сверхзвук еще только обсуждается, я ведь слежу за прессой, у меня там и друзей хватает. Короче, я видел формулу, которая еще не открыта.
　　　　- Я видела лицо Салем, - сказала Нора. - И я сразу поняла, что это именно Королева Гримм.
　　　　- А если это отражение наших мыслей? Скажем, кристаллы ментального Праха. Мы идем под землей. Испугались гриммов, подумали об Апатии. К слову и Королева Гримм пришлась, отчего нет?
　　　　- Пирра, ты видела ее же?
　　　　- Да. Высокая, красивая.
　　　　- Не рыжая?
　　　　- Нет. Скорее, блондинка. Прическа только обнять и голосить. А так вполне.
　　　　- Я всегда представляла Королеву рыжей, - Нора вздохнула. - Рыжей, как я сама. Кто засмеется, так уе...
　　　　Рен протянул руку, не отвлекаясь от слежения за темным тоннелем, и погладил Нору по чем дотянулся. Получилось по ноге чуть ниже колена.
　　　　- Ладно, - смилостивилась Нора. - Ну, вы поняли?
　　　　- А вы поняли? Ваш Прах в буквальном смысле прах, - Толмач примерился к рюкзаку, и Жан помог, вскинув тяжелый заплечник, расправив лямки, чтобы соратник не изгибал спину под весом.
　　　　- Я видел эту вашу Салем. Только я не понимал, кого вижу. Просто рослая женщина, окруженная... Сперва они показались мне собачками.
　　　　- Беовульфы! - фыркнул Капитан. - На жатве в Кленовой Осени стрелял таких. Ростом с наш "буллхэд".
　　　　Толмач встряхнулся, большими пальцами выровнял окончательно плечевые лямки. Взял поданный Капитаном карабин. Сказал тихо:
　　　　- Вот, значит, что осталось вам от первой цивилизации Ремнанта! Прах - это их спресованная культура. Записи. Видео. Память. Ваша живая история! А вы ее дробите и в пушки. Это даже не гвозди микроскопом, это я не знаю, как назвать!
　　　　- У нас не лучше, - сказал Капитан совершенно неожиданно не только для Толмача, но и для себя самого. - Вот отпечатываются у нас в угле какие-то папоротники. Товарищи ученые в восторге, а шахтеры знай себе рубят уголек, выдают сотни тонн на-гора.
　　　　Толмач взмахнул руками:
　　　　- Что за ерунда! До массовой добычи и потогонки должны быть инженерные и научные изыскания. Вот Хоро к нам зачем пришла? Она просила прямо: помогите определить, что это такое и как использовать.
　　　　- Если это не очень древний материал, известный человечеству с пеленок, - хмыкнул опять Капитан. Ему не очень-то нравилось угрюмое молчание Охотников и он прибавил:
　　　　- У нас вон мумиями топили камины в Англии, я в Египте в музее слышал, пароходами вывозили. Не только живая история, там осквернение захоронений, и ничего додумывать не надо. Греческий Парфенон разбирали на детали.
　　　　- На камни для стен? Мрамор же мягкий!
　　　　- Нет, - Капитан улыбнулся и этого снова никто не заметил в темноте. - Там колонны собраны из барабанов, а от сползания залиты свинцом в отверстия, такие цельнолитые нагеля получаются. И вот османы колонны разбивали, а из того свинца отливали пули. Поэтому сейчас из всего Парфенона только чуть-чуть фасада и фризовая балка. Ничего нового, Толмач. А тут людям каждый день отстреливаться надо, буквально жизнь отстаивать. Когда там что изучать, какие там диссертации!
　　　　Толмач развел руками, но все же буркнул напоследок:
　　　　- Теперь понятно почему Проявление. Слово "Semblance"... Они протаивают сквозь вас. Как рисунок на стекле.
　　　　- Вообще, эту гипотезу нам рассказывал профессор Ублек, - медленно произнесла Пирра. - Получается, теперь она стала теорией. Не знаю... Не слишком-то мне хочется встречаться с Озпином. Но теперь придется. Хотя бы для вопроса: почему такие вещи узнают случайные прохожие? Чем занята вся наука Вейла, вся великая технология Атласа? Простите, но я не верю, что никто не натыкался раньше. Так почему это не общеизвестно?
　　　　- Можно я объясню? - фыркнул пилот. - Попросту.
　　　　- Отойдем все же подальше. Тут хватит, чтобы мы долетели не до Луны, так до Вейла точно.
　　　　Вышли снова в главный тоннель и двинулись дальше в глубь горы Гленн. Шагов через сто Пирра буркнула:
　　　　- Итак?
　　　　Пилот отозвался подготовленной речью:
　　　　- Первое, кристаллы измельчают ради безопасности. А рисунок или там текст проявляются в крупной форме. В мелкой разве ощущение какое-то можно уловить, но кто догадается связать его именно с Прахом? Второе, шахтеры в основном фавны. Причем, в забое народ не особо грамотный.
　　　　- Не скажи. Маркшейдеры и инженеры вполне.
　　　　- Так им нужна добыча, килограммы на-гора. Ну, увидел там чего-то фавн, и че? Самогонка хреновая попалась или закуска протухла. Чегой-то в кристалле мерещится? Ну и фигли дальше? Фавновские сказки!
　　　　- А с тех пор, как появился Белый Клык, - вступил Рен, - фавны очень даже запросто могли скрывать находки сознательно. Лишний козырь против мерзких человечков.
　　　　- Отсюда шаг до предположения, что гримм-прах связаны не только в ругательстве, - подвел черту Жан. - Запросто может оказаться, что с помощью таких вот кристаллов и натравили орды гримм именно на Вейл, а не куда либо еще. Но это не самое плохое.
　　　　- Ты вот не можешь без нервотрепки. Говори прямо!
　　　　- Я тоже боюсь, - спокойно сказал Жан. - Теперь нам нельзя умирать, понимаете? Мы не имеем права рисковать этой информацией. Нам придется обходить все бои кругом, пока мы не доставим Озпину снимки и не расскажем...
　　　　- Доложим, - хмыкнул Капитан.
　　　　- Вы доложите, мы расскажем. Никто не в обиде, - столь же спокойно продолжил Жан. - Пирра... Я успел сказать. Но повторить не грех. Я люблю тебя.
　　　　- Я люблю тебя. Давай ластами шевели, еще полмили ходу.
　　　　Капитан заругался под нос, а в голос рявкнул:
　　　　- Хватит с меня трагедий! Не смейте мне умирать! Напризнаетесь еще! Жизнь впереди!
　　　　Охотники переглянулись и улыбнулись грустно, синхронно, понимающе. Жан выдохнул:
　　　　- Вот поведали мы Озпину все, как есть. Послал он экспедицию, строго научно. Снимки, подтверждения, опыты. Гипотеза доказана. И что теперь: отказаться от Праха, что держит на плаву всю цивилизацию? Угробить индустрию, выкинуть на улицы сотни тысяч людей? У них миллионы родственников. Бунты, гражданские войны, смена правительств.
　　　　Жан с чувством плюнул под стену:
　　　　- А ведь я ни разу не произнес фамилию "Шни", Капитан!
　　　　Еще шагов через пятьдесят Жан разрушил напряженное сопение голосом спокойным, усталым:
　　　　- Так что же выгоднее Озпину? Поставить Ремнант раком и получить за это пламенную всеобщую любовь и клеймо придурка, сломавшего более-менее работавшую систему? Или быстро замести нас под коврик, словно бы никто к нему не приходил?
　　　　Еще шагов через двадцать прибавил пилот:
　　　　- Ну хорошо, допустим, что все осознали, начали непрестанно платить и каяться. Но жить-то надо. Нам перейти на беспраховые технологии, которые чисто случайно и почему-то именно сегодня предлагают инопланетяне? Совпадение? Ну честно, Капитан! Вы сами-то поверите в такое стечение обстоятельств?
　　　　- Не сказать мы не сможем. - Пирра подвела черту. - Сам понимаешь.
　　　　Капитан отмолчался. Толмач отсопелся.
　　　　И никто не проронил ни слова следующие пятьсот шагов, пока луч фонарика не выхватил из темноты рыжие рельсы, а на них такие же лохматые от ржавчины вагонетки.
　　　　***
　　　　Лохматые от ржавчины вагонетки стояли почему-то поперек пути, еще и на эстакадах выше головы человека. Почему так, разобрались не сразу. Узкие лучи фонариков не помогали, выхватывая отдельные ржавые веточки железного леса, и только путая общую картину. Включили фару от драгоценной большой батареи, и тогда уже поняли, как все устроено.
　　　　Устройство грузового двора подчинялось простой мысли: добываемое сырье движется на обработку и погрузку сверху вниз, безо всяких там конвейеров-погрузчиков, самотеком.
　　　　Поперечные штреки с добычных участков отовсюду выходили в стены грузового двора на высоте от метра до трех. С вагонеток руда вываливались на большие сетки где, наверное, сортировалась начерно. Поскольку Прах грубого обращения не терпит, происходило все это в воде. Затем промытая добыча паковалась уже в грубые мешки, сквозь которые легко выходил избыток воды. Просохшие мешки укладывались не на вагонетки-самосвалы, а паковались в штабель на поддоны, чтобы где-то внизу их быстро и аккуратно снимал погрузчик. Поддоны опускались на платформы, заполнившие все три пути нижнего яруса. Нижний ярус проходил под всем сортировочно-насыпочным хозяйством, тоннель вывел путешественников именно в него.
　　　　Дальше свет фары выхватил рельсы где-то в середине двора, сразу много параллельных линий, сходящихся в двухпутку перед выходной горловиной, черной пастью большого тоннеля. Как следовало из найденной схемы, тоннель уходил в нужную сторону с небольшим, на глаз незаметным, уклоном. Чтобы состав не разгонялся. Едет с пешеходной скоростью, и довольно. Главное: бесплатно, тяга не требуется.
　　　　А порожняк в обратную сторону можно и руками оттолкать. Хотя на большом, богатом прииске явно имелось для этого что-то механическое, просто его вывезли.
　　　　Платформы никто вывозить не стал. Они стояли плотно, напоминая Капитану игрушечную железную дорогу из "Детского мира". У каждой всего две оси, колея такая, что между рельсов с трудом пройдет один человек, бортики в две досочки, с трогательной серьезностью изрисованные служебными трафаретными надписями. Венец всему - не привычные пара буферов, а всего одна тарелка по осевой линии, сквозь которую еще и торчала сцепка. Тоже непривычная, но Охотники прекрасно знали, как с ней управляться.
　　　　- Кино смотрим, - пояснил Рен. - Боевики там, гонка на вагонетках, канон-стандарт, все дела.
　　　　- Друзья отца работают на шахте, - сказал Жан.
　　　　Пирра с Норой переглянулись. Пирра махнула рукой вперед и направо:
　　　　- Там есть лестница и площадка диспетчера. Переночуем, а поедем с утра, на свежую голову.
　　　　Тогда Жан выключил фару и дальше обходились уже привычными узкими лучиками да построенной в уме картиной общего расположения станции.
　　　　На лестнице в диспетчерскую несколько ступеней проржавело и болталось, но Капитан перешагнул дыру легко, привычно, как по ровному, и Пирра снова переглянулась с Жаном. Оба затем поглядели на Толмача. Тот не стал выделываться, обошел пролом по косоуру, грамотно не наваливаясь на перила: вдруг тоже обломятся?
　　　　Наконец, разместились на рифленом стальном полу. Достали спальники, спиртовки, пакеты лапши, консервы. Рен позволил расходовать продукты, потому что хорошо сохранившиеся платформы и относительно целые рельсы подали надежду доехать быстрее. Даже если скорость не увеличится, на платформе можно везти вещи, а самим идти налегке и сделать за день двойной переход. Если же слабаков из TAPK посадить на платформы, а Охотникам поднажать - можно доехать и один день.
　　　　Хорошо поели. Толмач снова нашел туалет, а в нем не только дырку, но и бак над умывальником, не проржавевший потому, что керамический. Вода не испарилась по причине высокой влажности в тоннеле. Хотя за годы вода отстоялась до прозрачности, пить ее не рискнули: пока хватало запасов. Зато половины куба всем хватило помыть руки, вдосталь наплескать в лицо и на шею. Полегчало заметно. Капитан даже призадумался: не помыть ли ноги, пока возможность есть? Но решил не расшнуровываться. И выскочить из темноты может кто угодно, а ты босиком, как дурак. И за дивный аромат носков запросто могут по шапке надавать, не посмотрят, что крутой.
　　　　Дежурства Пирра поделила так: Нора и Рен с вечера, пилот и Жан от полуночи, а собачью вахту Толмач с Капитаном. Себя оставила в резерв на следующую ночь, решив подменить самого уставшего.
　　　　Ну, а пару капель настойки Нора влила в стакан Капитану на единственной ловкости рук, никакого волшебства. Тот и заснул первым.
　　　　Убедившись, что Капитан спит крепко, Пирра постучала второго землянина стволом в подошву:
　　　　- Толмач, проснись, разговор есть.
　　　　Старший брат поднялся, растирая уши, огляделся и первым делом подтянул карабин поближе. Никто не спал: все сидели в готовности вокруг малюсенькой плоской свечки. Нора с Реном смотрели вроде бы наружу, но и внутрь периметра поглядывали, Толмач научился замечать подобное.
　　　　Все остальные смотрели прямо на них со спящим Капитаном. Смотрели вроде бы без агрессии, внимательно, только больно уж пристально.
　　　　- Не дергайся, - поспешила успокоить Пирра. - К вам нет претензий. Просто... Капитану плохо, видно без очков. Знай мы про эту его особенность, выбрали бы верхний путь.
　　　　- Там же гриммы! И бураны, и лед, вы сами говорили.
　　　　Пирра помолчала, выбирая слова, и начала так:
　　　　- Здесь Ремнант. Здесь у каждого своя особенность. Личная и неповторимая. Не всегда приятная и хорошая. Просто уникальная. За право быть уникальным наши предки насмерть воевали в Большой Войне с Мантлом. Королевство Мантл решило победить гриммов очень просто: нет различий - нет зависти, нет обиды, нет негативных эмоций. Нет приманки для черных. Все равны.
　　　　Толмач вытер внезапный пот:
　　　　- Знакомо. Все, как один. Один вождь, одна воля, единая нация. Нам обошлось в двадцать миллионов, я говорил.
　　　　- Вы тоже воевали за такое?
　　　　Толмач обернулся и поглядел на Капитана. Тот спал себе, дышал ровно, винтовку во сне не сдавливал судорожно, и если бы не та сцена в отнорке, не отчаянное желание переломить собственный страх железной волей, заставить себя сделать приказанные десять шагов, и не броситься потом от облегчения куда глаза глядят с криком - никто бы и не понял, что пружина вот-вот упрется в ограничитель.
　　　　- Нас просто решили вычеркнуть. Низшая раса, не имеем права на жизнь.
　　　　Охотники переглянулись и Жан осторожно сказал:
　　　　- У нас тоже имеются расисты. Погромы там, "чистые зоны", "фавнам стоп", все такое.
　　　　- Нет, - покрутил головой Толмач. - Не кучки бандитов. Государственная идеология. Конвейеры уничтожения людей. Массово. Кто-то же проектировал! Государство чуть меньше Вейла, население миллионов около восьмидесяти. Армия миллионов пять. Вот что к нам пришло. Вот что пыталось нас перемолоть на костную муку, а из кожи сделать абажуры для ламп.
　　　　Толмач кивнул на спящего:
　　　　- Они победили.
　　　　- Ты из другой страны?
　　　　- Я из другого поколения. Мы их дети. Мне стыдно примазываться. Я не могу понять, как можно надевать ленточку не заслуженного ордена, еще и гордиться.
　　　　Охотники переглянулись и Толмач, решив не объяснять еще и про награды, вернулся к главному:
　　　　- А вот он воевал. Сначала там, потом по всему свету.
　　　　- На вид он моложе тебя.
　　　　- Воевать он ушел моложе тебя.
　　　　- Понятно, - вздохнула Пирра. - Он сам не понимает, что испытывает страх. Слишком глубоко загнал. Заставить себя он может раз, ну два. Ну десять. А вот потом ему снесет крышу. Толмач, как ему можно помочь?
　　　　Толмач, уже приготовившийся стрелять, потому что ждал вполне логичного продолжения: "давайте его удавим по-тихому, чтобы не тащить с собой тикающую бомбу", даже карабин опустил:
　　　　- Я не знаю. Хоро все пыталась его на ком-то женить.
　　　　- Хоро?
　　　　- Та рыжая, что мы видели в лесу, перед Кленовой Осенью, - подсказала Нора. - Тоже любит поесть. И умеет. Мне до нее далеко.
　　　　- Разве она не его девушка? Я-то думала...
　　　　- Мы все думали, - тихонько вздохнул Рен.
　　　　- Янг рассказывала, - Пирра снова говорила не торопясь, раздумчиво. - Получается, зря она отказалась... Или не зря. Женщину он себе найдет, не в том вопрос. Найти такую, чтобы совпасть... Вот это задачка, да...
　　　　Все замолчали. В свои права вступила подземная музыка: шорох уцелевшей вентиляции, шлепки капель конденсата и просачивающихся грунтовых вод. Если что просочилось в главный штрек, то давно вытекло по уклону. Здесь, на осевом пути прииска, затоплений бояться не приходилось.
　　　　Приходилось бояться, что Капитан сорвется с нарезки. Как тот матрос-подводник, на глубине полста пытавшийся открыть люк и выйти наружу.
　　　　В грузовом дворе капли не просто шлепались, они били с тихим гулом по стальным решеткам и несущим балкам. Шипя, скатывались по рыжей чешуе ржавчины и потом разлетались о головку рельса с треском, словно на горячей плите.
　　　　- Ладно, - вздохнула Пирра. - Нам что делать? Возвращаться не вариант, остается надеяться, что пути не завалены и мы тут не задержимся надолго.
　　　　- Связать? - подумал вслух Толмач, но тут же и понял, что идея плохая. Человека, страдающего от несвободы под миллионами тонн камня, утеснить еще сильнее, сковав руки. Тут и здоровый озвереет! А уж Капитан, с его-то подготовкой... Толмач повертел головой:
　　　　- Нет, я сказал глупость, извините.
　　　　Со всех сторон людей окутывал запах металла, влаги, сырого дерева: видимо, прели остатки шпал. Теперь вслух подумала Пирра :
　　　　- Хоро, значит, сообразила.
　　　　- Хоро... Такое существо. - Толмач почесал затылок. - Опыт колоссальный, неизмеримый. Ей не нужно формулировать словами, она просто знает, что делать.
　　　　- Почему же не сделала?
　　　　- Потому что у нас считается неправильным делать с человеком что угодно, если он сам не дал на то согласия.
　　　　- У нас так же.
　　　　- Хорошо, - вздохнул Толмач.
　　　　- Мы еще поговорим подробнее, - Жан переложил щит под левую руку и пересел на спальнике, чтобы не затекали ноги. - Толмач, надо найти причину его боли. Он в послы пошел добровольцем, или по приказу?
　　　　- Скорее, первое, - осторожно сказал Толмач. - У нас и второе не редкость. Но тут... Как бы объяснить... Одиночество, вот. Моя опора - брат. У кого-то опора - бог. А нас воспитывали так, что "ни бог, ни царь и ни герой", все сами. Я тут посидел над бумажками в городе Ноль, начал понимать, насколько муторно и тяжко переть на себе обыденную ежедневную администрацию небольшого, в сущности, городка.
　　　　- Он боец, понятно, - сказала Нора. - Кто ты? Понимаешь, я не просто так спросила. Вот представим, что у нас открылся портал, и мы пошлем в него, конечно же, Охотников. Потому что сила, реакция, если что - они хотя бы назад сбегут с информацией. В Атласских боевиках обычно посылают в неизвестное воздушный десант. А кого послали в неведомое у вас?
　　　　Толмач хмыкнул:
　　　　- Ну вот я, к примеру, переводчик. Мой позывной "толмач" - это слово "переводчик" и есть, просто на старом языке, лет пятьсот. Мой брат - астроном.
　　　　Пирра щелкнула пальцами:
　　　　- Стойте, мысль поймала. Ты сказал, Хоро не надо выражать в словах, она и так знает... Что, если это ее Проявление?
　　　　- Полезное Проявление, между прочим, - вздохнул Жан. - Сколько я мечтал о таком. Чтобы все раздоры между сестрами прекращать... Не авторитетом задавливать, а так, знаешь, каждой в чем-то уступить, и все успокоились. Если не все остались бы довольны, то хотя бы недовольных не осталось. Мечта! А посмотришь - кто летает, кто прыгает, кто управляет огнем...
　　　　- Синдер, - вздохнула Пирра. - Полный контроль огня... Толмач, а правда, что Янг рассказывала? Что Капитан и с ней пообниматься успел?
　　　　Толмач помотал головой, не желая пересказывать сплетни:
　　　　- Откуда я знаю, что там Янг рассказывала. Свечку не держал.
　　　　И пояснил на недоумевающие взгляды:
　　　　- Не присутствовал.
　　　　- Вот, - со вздохом договорил Жан, - а нет бы такое Проявление, чтобы никогда никуда не опаздывать. Или не забывать обещаний. Или не обижать, кого любишь.
　　　　- Толмач, ты не терзайся вопросами. Утром я вас поставила в одну вахту, вот Капитану все и расскажешь. Заодно шкурный вопрос. Если нас все же попытаются... Убрать... За секрет Праха, или за другой секрет, я там вляпалась... Можно будет к вам сбежать? Всей командой?
　　　　- Вот кстати о секрете Праха. Что мешает вам просто ничего Озпину не докладывать? Мы, например, тоже промолчим.
　　　　Охотники переглянулись. Жан ответил:
　　　　- Может, все не так драматично. Может, есть способ сохранить индустрию Праха и даже усилить ее. Например, сначала исследовать Прах, а потом обычно дробить и фасовать. Или же исследование Праха позволит нам понять, что случилось тогда, века назад. И урегулировать гримм-тварей кардинально.
　　　　- В конце-то концов, если Королева Гримм не сказка, то с ней, наверное, и договориться можно, - прибавила Нора. - Что-то же ей надо, если черные не угомонятся столько лет.
　　　　- Она твой любимый герой в сказках?
　　　　- Еще бы. Мужа отняли, саму искалечили - я бы и то пошла бить морду богам!
　　　　Все хихикнули: Нора!
　　　　Пирра собрала мусор в бумажный пакет и плотно скомкала. Поглядела на сверток, взвесила его на руке. Сказала все так же неторопливо, как вела сдвоенную команду к бою в Вейле, к черному торнадо, к возможным смертям и абсолютно неизбежным проблемам - без лишней суеты, но и без колебаний:
　　　　- Видишь ли, инопланетник... Мы не имеем права утаивать настолько важную информацию. Мы Охотники, мы шли защищать людей Ремнанта, тем или иным способом. Но, если все обернется плохо, лучше нам иметь запасной выход, чем не иметь.
　　　　- А тебя не назовут предательницей?
　　　　- Назовут, - спокойно согласилась Пирра. - Но я выбираю верность своей команде. Лишь ей одной меня судить.
　　　　- Понял.
　　　　- Если понял, - Пирра подвела черту, - то спать ложись. Уснешь сам, или плеснуть каплю снотворного?
　　　　Толмач зевнул, не удостоив Охотницу иным ответом. Но ни команда JNPR, ни примкнувший пилот не обиделись. Все разошлись по спальникам: кто наблюдать, а кто просто спать до рассвета.
　　　　Рассвет же в недрах горы Гленн приходил только по часам, и Толмач поглядел на выданные "Командирские" - предмет зависти, знак принадлежности к рисковым парням; гордился он часами по-мальчишески, настолько, что даже не стыдился этого совсем. Часовая и минутная стрелки светились ровной зеленью трития, а секундная ответила: чего уставился? Мы свое дело делаем! После гостеванья у Хоро Толмач резкой отповеди не удивился и не кинулся щипать себя за уши либо креститься. Он просто поднес холодные часы ближе к перепотевшему виску, и тогда стрелки ответили привычно: тик-так.
　　　　Вот так.

　　　　***
　　　　Озпин махнул рукой и первый "буллхэд", с охраной, поднялся в холодное небо предзимья. Сам ректор привалился к переборке во второй машине, заглянул в карту через плечо Вельвет:
　　　　- Сводку.
　　　　Ответила Глинда:
　　　　- Мы пока не разобрались во всем. Началось от горы Гленн. Должно быть, всяких тварей там накапливали давно, на заброшенных горизонтах. Иногда они прорывались, Охотники уничтожали прорвавшихся гриммов - обычное дело, ничего настораживающего... И вдруг Белый Клык снес несколько постов на внешнем обводе. Там применялись многие стоуны Праха. Кусок стены буквально испарился. Взрыв проложил целое ущелье в застройке. Так волна гриммов оказалась практически в центре города.
　　　　- Тревогу объявили сразу?
　　　　- Да, - Вельвет показала на планшете и место прорыва, и черный клин первого удара. - Нас подняли минут через десять, включили ревуны, зачитали тревожное сообщение, подняли экстренные службы, выслали патрули. Правда, уже к вечеру пришлось пешие патрули убирать с улиц, теперь только на машинах.
　　　　Глинда дополнила:
　　　　- Конверт я вскрыла и все запустила, что в нем написано. Еще, достучалась до Айронвуда лично. Джеймс поблагодарил и сказал, что высылает дальнюю разведку. Если разведка не увидит Волны, движущейся к Атласу, то Джеймс подбросит нам тройку крейсеров и сотни две андроидов. Нам бы только ночь простоять и день продержаться.
　　　　Второй "буллхэд" поднялся и пошел следом за машиной охраны. Пара лансеров, лениво перевернувшись через крыло, начала заход - но на ней тут же скрестились трассы нескольких зениток, и дальше гриммы падали уже клочьями.
　　　　Озпин покачал пустой кружкой, постучал по карте пальцем:
　　　　- Ночью они что делают?
　　　　- Засвечивают нам приборы, - сказал Ятсухаши. - Они там в Клыке поголовно фавны, ночное зрение, прыгучесть, все дела. У нас очки, тепловизоры. Но приборы дорогие, не у всех. У кого есть, фавны забивают светозвуковыми. Или просто поджигают дом поблизости. Дешево и сердито, любой тепловизор в потоке жара нихрена не видит. Час пожара - и вот у нас нет еще одного укрепления. А из обычных домов людей выковыривают урсы или королевские скорпионы. Днем без пулемета перемещаться нельзя, воздух весь их. Неверморы, лансеры, виверны. Даже сообщают, что видели большую виверну. Вообще большую, прямо четвероногую. И вроде как она порождает мелочь.
　　　　Озпин сдавил виски:
　　　　- Морская компонента уже подошла? С моря лезет кто-нибудь?
　　　　Соратники переглянулись и Вельвет ответила неуверенно:
　　　　- По логике, должны. Но, наверное, их флот или как там его назвать, по пути навелся на Хедамму. Новый порт города Ноль, огромный грузопоток, я ту округу хорошо изучила. Вот левиафаны и отвеклись. Помню, когда RWBY там гостили...
　　　　Месяц назад, вспомнил Озпин. Всего только месяц назад мир выглядел мерзко, жутко - но хотя бы понятно!
　　　　- ... Вайсс и других несколько раз вызывали помочь в очистке порта. Мне кажется, Клык не может управлять гриммами напрямую. Приманить, пугануть, загнать в гору Гленн и заварить выходы, например. Потом в нужный час открыть, и вот она Волна. А в море как ты будешь управлять стадом левиафанов? Там ни узостей, ни решеток, ни стен.
　　　　Винтокрыл заложил вираж перед посадкой. Озпин качнулся; Глинда и остальные не шелохнулись.
　　　　- Это пока цветочки, - Озпин вздохнул и который уже раз глянул в пустую кружку. Даже металл в груди не так отвлекал, как ее непривычная легкость. - Помните, мы все пытались понять, кто стоит за городом Ноль?
　　　　Охотники переглянулись и потупились, не зная, как реагировать. Инопланетяне? Фавны-инопланетяне?
　　　　- Хорошо, - хмыкнул Озпин, - а теперь вопрос полегче, безо всяких там инопланетных фавнов. Наши родные привычные Синдер и Белый Клык. Их-то кто снабжает? Почему у них всегда есть деньги, почему им продают снаряжение, на какие средства они подкупают наших людей? На пожертвования?
　　　　Деликатно посмеялись.
　　　　- Надо готовиться к пришествию хозяйки Синдер, - подвел итог Озпин. - У нас дальние дозоры поднять не получилось, я так понимаю?
　　　　- Нет, сначала не сообразили. А потом небо уже закрылось.
　　　　Вот сейчас Озпин поморщился сильно:
　　　　- И ведь я даже план составил... И опять ничего не успеваем...
　　　　***
　　　　- Ничего, вполне успеваем, - пилот подтащил ближе самопальную клумбу-покрышку, - можно еще кое-что добавить.
　　　　Вытряхнув из мотоциклетной покрышки землю, примерил к ноге.
　　　　- Коленом на бетон больно. Ауры у меня нет.
　　　　Следом за пилотом Капитан и Толмач подошли в угол ангара, где раньше, видимо, нарезали брус на всякие поделки по крепи. Кроме трех длинных полок со всевозможным ручным инструментом, там еще нашлась циркулярка, вполне ухоженная и чистая. Видимо, владельцы шахты, закрыв собственно прииск, участок обеспечения не распродали. Вот и деревообработка уцелела, и мастерская по ремонту "буллхэдов". Люди ушли отсюда совсем недавно. Похоже, что организовано, по сигналу, потому что имели время прибрать, обесточить, накрыть от пыли толстыми чехлами.
　　　　Поставив диск по металлу, покрышку распилили на шесть желобов. По бокам желобков пилот сейчас же вырезал щели и принялся втягивать в них плоские крепежные ленты, заплавляя концы не тяп-ляп на свечке, а на специальном для того поставленном станочке. Отсюда уходили пакеты напиленного бруса, и упаковочную ленту подплавляли, видимо, часто.
　　　　Капитан вздохнул. Понятно, что пилоту до жути не хотелось лезть в бой из обустроенного ангара, где все разложено по уму и под руку. В бою малюсенький кусочек металла или осколок выбитого кирпича, или даже щепка оконной рамы мигом сделает ненужным все эти тщательно подобранные и любовно ухоженные инструменты, обесценит и выбросит планы на жизнь.
　　　　Вместе с жизнью.
　　　　Капитан привык переступать через это чувство. Не то, чтобы не боялся, и не то, чтобы не просыпался иногда от глухой тоски. Свой выбор он сделал, не уволившись из армии в сорок шестом. И теперь он готовился к привычной работе. В конце-то концов, на той самой шахте, что они просквозили навылет, завалить может когда угодно. Скажем, бухнет в забое рудничный газ. На рыболовном траулере можно вылететь со скользкой палубы в шторм. В ночном городе наскочить на нож шпаны. В бою риск выше, так надо просто его учитывать. И еще, в бою ты хотя бы можешь ответить огнем. А всего бояться - никакой боялки не хватит.
　　　　Почему рвется Толмач, понятно: за отца. За оставленного в городе Ноль младшего брата. Боится или не боится, теперь неважно. В блокадном Ленинграде, наверное, сильнее боялся. Но взял себя в руки и пошел, и не отказался тогда, у верхнего начальства - наверняка же предлагал сам Серов! - и вот пришел сюда.
　　　　Оставить здесь пилота одного? Не вариант. Одиночка в Волне пропадет без всплеска. Впрочем, держался пилот хорошо. Или умело обманывал себя: "Ты дрожишь, скелет? Дрожал бы втрое, когда бы знал, куда я тебя сейчас поведу!" Или просто сдвигал неприятные мысли на задворки сознания, как прекрасно умеет любой, на Земле и Ремнанте без разницы.
　　　　На удивление Капитана, команда JNPR волновалась чуть ли не сильнее лишенных ауры слабаков из "тапка". Пирра объяснила:
　　　　- Люди. Против людей мы еще не воевали всерьез.
　　　　- Но вы тренировались у нас в КПС именно против людей.
　　　　- Я упоминала раньше. Озпин сделал мне определенное предложение, я отказалась. Дело исключительно секретное, масштаба примерно как ваше посольство. Планетарной важности. И вот боюсь, не убрали бы нас. Много знаем. Да и цель наша... Нерядовая, скажу честно. Белый Клык не зайчики, в командиры к ним за красивые глаза не берут.
　　　　С ловкостью, выдающей богатую практику, пилот сделал шесть наколенников, раздал Капитану с Толмачом. Те примерили, затянули ремешки: пока не бегать, держит крепко.
　　　　- Вот здесь, по верхнему и нижнему краю, пробейте дырки и пришейте прямо к штанинам, - подсказала Пирра. - Без подвязок самые невесомые чулки сползают, а кусок резины тяжелый, и не будет вам времени его поправлять.
　　　　С крыши ангара доложилась Нора:
　　　　- Мы нашли их КП. Кажется. Много антенн, бинокли блестят. Часто курьеры подбегают, "буллхэды" посыльных привозят.
　　　　Спрыгнув, Рен показал на планшете занятую командованием Клыка высотку. Капитан подумал и ткнул карандашом в свечку пониже, только за треть мили:
　　　　- Вот сюда бы нам попасть. Тогда все сложится как в том расчете, что я раньше делал. И знаете что?
　　　　- А?
　　　　- Не надо ломиться сейчас. Лучше утром, в собачью вахту. Или если мы увидим, что напал еще кто-нибудь. И тогда мы со спины, в два огня. Нора, что там в сети?
　　　　- В сети нормальный рабочий обмен. Люди общаются, кто где засел. У кого есть врач, у кого Прах, у кого жратва. Одно непонятно: за все время ни разу не мелькнул Озпин.
　　　　***
　　　　Озпин заряжал кружку. Дело без шуток секретное, планетарной важности, так что никто не помешал Янг раскулачить отряд сопровождения на гранаты. В четвертый день Волны набралось их не так, чтобы очень: всего полтора десятка. Почесав затылок, Янг решительно махнула рукой:
　　　　- Я знаю, где взять еще.
　　　　- Двадцать минут, - прошелестела гарнитура строгим тоном Гудвич, и Янг ответила:
　　　　- Принято, двадцать минут. Но я возьму "А-9".
　　　　Через полминуты командир сопровождения услышал подтверждение в своей гарнитуре и кивнул. Его "буллхэд" прыгнул вперед, за пошел "А-10" с командой RWBY.
　　　　Короткий перелет не остался незамеченным, но гримм сейчас не торопились падать на добычу. Город услышал, что началась контратака, и каждый вздохнул с облегчением: наконец-то! И коллективная аура всколыхнулась не столько даже яростью благородной, сколько облегчением от конца беспросветной ночи.
　　　　На две или даже три минуты гриммы по всему городу замерли, а люди в эти мгновения накосили врагов больше, чем за весь день прежде.
　　　　С моря накатывал дождевой фронт. Ветер выпузыривал растяжки с рекламой, ревел в проводах, натянутых подрубленными войной столбами. Над мокрыми крышами, дырами от разрывов, поминутно ныряя в черные вонючие дымы пожаров, два "буллхэда" скользнули молнией и притерлись на улице рабочего предместья, относительно Академии к северо-востоку.
　　　　Выпрыгнув из "буллхэда", Янг поняла, что зря прилетела. Даже так: зря привезла Руби. Трупный запах встретил команду за три шага до вываленной на тротуар двери. Сопровождение рассыпалось по сторонам, Янг вздохнула, натянула поданную кем-то из бойцов маску, покрутила кислород повыше: Охотники дышат больше именно потому, что сильнее. Дальше откладывать стало нечего, и Янг осторожно вошла в лавку. За ней, точно так же подготовившись, вошли подруги.
　　　　Продавец, видимо, получил заряд в грудь и отлетел за прилавок, утянув за собой кассу, обсыпав на себя горку мелочи. Судя по заметным темным пятнам на улице, он достался нападавшим недешево. Янг только задумалась: напал Белый Клык или обычные мародеры? - и тут же увидела собако-фавна, прислоненного в правый угол подальше окна. Черный нагрудник фавна украшала оцарапанная волчья башка, всем известный логотип "Белого Клыка". Свет блестел на вытянутой морде как-то странно, и только повернувшись туда всем корпусом, Охотницы из RWBY поняли: в глазнице фавна торчит стальная трехгранная игла. Поглядев на противоположный угол, обнаружили там фавна-енота с развороченным все тем же дробовым зарядом телом. В раздутой левой руке убитый намертво зажал узкие ножны рыжей кожи.
　　　　- Ясно, - вздохнула Блейк. В маске голос из гарнитуры отдавался, что колокол в бочке. - Они стреляли из окна. Потом дверь зацепили и вырвали наружу, и заскочивший штурмовик с двустволкой первый заряд всадил в того парня за кассой... Под кассой, если точно. А второй вдолбил в него иглу и получил из второго ствола.
　　　　- Штык, - сказала Янг, - игла называется штык. Я видела, как ему продали эту хрень. Патроны кончаются, сказал Капитан, а штык никогда. И всего за пятерку льен... Руби, прости. Я точно не хотела, чтобы ты увидела это... Так.
　　　　Руби перевернула вниз картинкой залитый кровью журнал с красивой командой RWBY на обложке и ответила:
　　　　- Мы выбрали. Теперь-то чего ножки стискивать.
　　　　Вайсс подошла к убитому фавну, потянула за штык и попросила:
　　　　- Блейк, вытащи. Мне силы не хватает.
　　　　Глифом пользоваться Вайсс почему-то не захотела.
　　　　Блейк вынула штык молча, привычно и легко, почти не раскачивая. В Белом Клыке она видела и не такое. Просто сейчас она по другую сторону прицела, всей-то разницы.
　　　　Тут Янг подняла взгляд к настенным часам - они все так же мерно выщелкивали секунды - и вспомнила: двадцать минут.
　　　　В свете собственной прически, полыхающей ярким золотом гнева, Янг обошла домик по часовой стрелке, но ящиков с гранатами не нашла. То ли израсходовали, то ли вывезли нападавшие, то ли не так много их тут и лежало. Магазин больше охотничий, граната на охоте не так, чтобы предмет первой необходимости. Привезли, наверное, ящика два-три на пробу, говорил же Капитан: "Ты весь мой склад выжжешь за пару дней".
　　　　Кстати, это мысль.
　　　　- Сожжем, - предложила Янг. - Не хочется оставлять их так лежать.
　　　　- Нет, - помотала головой Блейк. - Пусть решает этот ваш Капитан, потом. Здесь могут быть важные захоронки где-нибудь на чердаке под балкой.
　　　　Согласившись кивком, Янг вышла к машине, содрала маску и сказала в микрофон дальней связи:
　　　　- Здесь RWBY, магазин разграблен, гранат не нашли. Мы возвращаемся.
　　　　Вместо дежурного ответил сам Озпин:
　　　　- Мы в лоб, а вы понизу. Держите периметр, чтобы нам не помешали. Во имя Волшебника... - тут Озпин почему-то хихикнул то ли поперхнулся, - начали!
　　　　***
　　　　- Начали! - Нора скатилась с крыши ангара. - Там движение, к нашей цели сразу десяток "буллхэдов" со всех сторон!
　　　　- Грузимся. Крепимся. Пилот, вези нас к точке "альфа"!
　　　　Команда JNPR-TAPK впрыгнула в собственный винтокрыл, и пилот поднял его и уверенно направил на точку высадки. Жан сказал:
　　　　- Похоже, они сперва расползлись по улицам, а потом поднимались.
　　　　- Звездный налет, - с умным видом кивнул Капитан. - В войну наши так финский броненосец топили.
　　　　- И?
　　　　- Утопили, конечно, - хмыкнул Капитан. - Сам Раков, куда там! Правда, потом оказалось, что не "Ильмаринен", а крейсер ПВО "Ниобе". Вместо медведя зайца, примерно так. Нам на примере этой операции объясняли разницу между хорошей и плохой разведкой.
　　　　- Гриммов мало, - обратила внимание Пирра. Толмач, продолжающий следить за верхней полусферой, подтвердил:
　　　　- Они как бы боятся спускаться!
　　　　- Видимо, контрудар начался, народ от радости выдыхает, - сообразила Нора. - Черных совокупной аурой прет. Во, пошел обмен! Точно там штаб! Принимаю приказы: в районе вокруг нашей высотки жителям приказано стрелять во все, что движется по улицам, только не в небо. Понятно, чтобы не мешать десанту...
　　　　- Точка Альфа, минута!
　　　　За управление перелез Рен. Пилот вывернулся в салон, принял карабин Капитана и его же полные подсумки. Подсумки так и сунул в карманы "китайского лифчика", что сколхозил в том же ангаре, убивая время.
　　　　Теперь время летело вскачь. На высотку заходили сразу почти десять винтокрылов с большими символами "А-1", "А-5" и так вразнобой до "А-16". Машина JNPR-TAPK скользила вдоль высотки чуть пониже: тот же проект, но крыша плоская, без шпиля.
　　　　- Пошел! - и Толмач, закусив от усердия губу, выпрыгнул как учили, задом и назад, и сразу побежал по холодному щебню. Затем выскочил пилот.
　　　　- Удачи! - Капитан выпрыгнул на заваленную битым кирпичом плоскую крышу.
　　　　Рен, вполне освоившись с управлением, опустил "буллхэд" почти к проезжей части и попер по широкой улице, оставив слева бегущую к той же высотке одинокую Охотницу, за которой натуральным крылом вытянулись роскошные черные волосы.
　　　　- Некогда подбирать, прости, подруга, - хмыкнула Нора. - Прибегай, поможешь... Мы и то опаздываем, там уже успели раньше.
　　　　Проводив своих, Капитан перевел взгляд левее и назад, где над внезапно рванувшим домом еще колыхался пыльно-дымный гриб:
　　　　- Газ, что ли, не закрыли? Вот и рвануло.
　　　　- Здесь нет газа, здесь все на Прахе, - поправил Толмач.
　　　　Пилот молчал, ощупывая непривычный Капитанов карабин.
　　　　- Тут встану, - он поместился под козырек, - сверху не видно.
　　　　- Ага, лестницу держите. Толмач, вон вентшахта! Решетку выбьем!
　　　　Толмач плотнее вжал наушники. Хорошие гарнитуры скрутили с тех самых "буллхэдов" на ремплощадке. Что стрелять надо из глубины помещения - азбука. Лучше бы в жилом этаже: окон много, можно позиции менять. Но тогда они окажутся ниже и перестанут видеть цели.
　　　　Замок на двери Толмач выбил пулей. Кирпичный кубик вентшахты заполняли жестяные улитки центробежных вентиляторов, лишь перед громадной впускной решеткой оставалась приточная камера, пустая и даже без пыли: вентиляция высотки заглатывала все.
　　　　Сейчас - видимо, по все тому же сигналу - моторы обесточили.
　　　　Капитан скинул один мотор с металлического стола, потратив еще четыре патрона отстрелить болты, и медно-железный поросенок потешно заскакал на пружинах виброопор, и долбанувшися косточкой голени Толмач яростным пинком отвалил мотор в угол, буркнув:
　　　　- Хорошо, берцы жесткие!
　　　　Подтащив освободившийся стол в приточную камеру, и утвердив на столе сошки винтовки, мужчины подобранными у стены ломиками разогнули металлические полосы жалюзи, получив бойницу. Невысокую, в ладонь, зато длиной от угла до угла. Приложившись к прицелу, Капитан довольно буркнул:
　　　　- Как на выставке! Но там, похоже, рубка идет... Не пойму, кто свой, кто не очень... Ага, одного узнаю. Хренассе, сам Озпин!
　　　　***
　　　　Озпин сошел под шпиль как по ровному. Еще на подлете по Клыку стреляли все, кто мог с качающегося "буллхэда" попасть хотя бы в дом. Охрана командного пункта, понятно, в долгу не оставалась. С одной стороны переливалась багровым аура Синдер - точно она Деву Осени подрезала, понял Озпин, такие силы из ничего не происходят - с другой стороны изумрудные вспышки очерчивали его собственную ауру, ауру Волшебника, снова проявленную в истории Ремнанта и тем самым давшую пищу для сказок на очередную сотню лет вперед.
　　　　Два облака силы густели, давили друг на друга, и в какой-то миг алая аура дрогнула. Всего чуть, всего краешком - но пулемету Адель этого хватило. За полминуты сожрав полную коробку Праха, пулемет швеи-выпендрежницы налысо выстриг правый фланг Синдер, перемешав с битым кирпичом и кусками бетона приборы, связистов, две зенитки с расчетами, тройку-пятерку самых невезучих лейтенантов Клыка, а простых фавнов без счета.
　　　　Еще огненная коса перерубила три стальные опоры шпиля, и тот все больше заваливался на север.
　　　　Лопнувшие ауры оглушили бойцов на обеих сторонах. Винтокрылы десанта валились кто куда смог: кто тянул до ровной площадки внизу, кто влетал в широкие окна пентхаузов. Седьмой номер буквально выбросил десант в размашистом вираже, а сам рухнул и теперь горел, перекрыв южный вход в здание.
　　　　И только честно добытый "буллхэд" CVFY причалил к парапету, словно прогулочная лодочка к парковому пирсу, и Озпин с неизменными кружкой и тростью сошел, как сходит скучающий щеголь, помахав рукой суетящимся внизу девчонкам из RWBY - знал, что даже такая поддержка им не помешает.
　　　　Больше он добрый час ничем помочь не сможет. Передавить аурой Синдер не такое простое занятие даже для Волшебника. Особенно для Волшебника, у которого вместо сердца праховый мотор. Особенно для Волшебника, которому праховый мотор вместо сердца поставили несколько часов назад, и который весь тысячелетний опыт всадил в скоростную регенерацию.
　　　　Но и убегать Озпин тоже не мог себе позволить: нельзя рушить веру в успех, ведь бой только начинается.
　　　　Команда RWBY высыпала из "десятки" и сразу же перебила три группы курьеров или охранников, смешав их с машинами. Приданное сопровождение из "А-9" залегло кто где сумел, избегая соваться в зону столкновения аур, и сразу начало стрелять в ближайших гриммов - те уже опомнились от феерверка на крыше и перли, как на кассу, потому что сгрудившиеся бойцы извергали вулканические потоки ярости, ненависти к врагу, злобы на искореженный город - но надо всем главенствовало белое пламя бешеной радости. Наконец-то дали приказ наступать! Из каждого окна торчал ствол, из каждой подворотни плескали острые язычки дульного пламени! Солнце, катившееся уже к вечеру, казалось, замерло. На часы никто не смотрел вообще, секунды каплями жидкого пламени пересчитывали позвонки, разогревая все больше, и поднимался пар, четко видный в холодном ноябрьском воздухе, и набирающий силу ветер с моря рвал парной выдох, мешал со штукатурной и кирпичной пылью избитых пальбой стен.
　　　　Расчистив полосу шагов сорок вокруг здания, RWBY прикрыли бойцов сопровождения, сразу же рванувших внутрь и вверх по лестнице - и предсказуемо завязших в охране входов. Загремели выстрелы, запрыгали гранаты по ступеням.
　　　　Из-за угла выскочила машина с полустертыми полицейскими номерами центрального района, цвета Озпина - черный, зеленый, белый - трепались над капотом узкими лентами. Двух полицейских в ней узнала Янг:  патрульные, сколько-то раз вытаскивали ее из бара. Машина горела, вывалившийся из нее офицер тащил под мышки напарника и кинувшейся на помощь Вайсс крикнул:
　　　　- Назад! Там запас Праха, сейчас рвануть может!
　　　　На слово "рвануть" Янг отреагировала без мыслей. Выхватив из перевязи синий пластиковый цилиндрик - без осколочной рубашки, пойдет! - Янг низким броском положила гранату точно в факел. Бух! Совсем не так пышно, как на экране. Пожар погас; остатки задавила ледяным глифом Вайсс.
　　　　- За нами погоня, - сказал офицер. - Клыков десяток и черных стая.
　　　　Блейк молча кивнула, отступила под козырек и словно бы растворилась в клубах пыли.
　　　　- Им там связь порвали и управление снесли, - осклабился второй полицейский, - так наши сейчас давят по всем направлениям. Нам бы хоть полчаса!
　　　　- Наверное, продержимся, - кивнула Руби. - Там, наверху, сам ректор Озпин.
　　　　***
　　　　Озпин покачнулся, бросил руку на внезапно занывшее механическое сердце и опоздал. Синдер, успевшая и отряхнуться и опомниться, спросила:
　　　　- Ректор, а чего ты у окна стоишь?
　　　　- Думаю: прыгнуть или закрыть.
　　　　Расширив купол ауры, Синдер смела под стену трупы с обломками трансиверов, а потом сосредоточенным потоком пламени выбила кусок перекрытия под Озпином.
　　　　- Прыгай, я сама закрою.
　　　　Ректор сперва припал на колено, потом рухнул на бок и полетел с двенадцатого яруса на мостовую.
　　　　***
　　　　На мостовую Озпин упал почти мягко: аура спасала до последнего. Но удар вытряс из ректора остатки сил. Только Руби сообразила, что происходит, и кинулась искать управление имплантом, и перезапустила насос - понятно, что не за минуту. Вылетевших из-за угла Клыков частыми выстрелами во фланг проредила Блейк, а Янг с Вайсс приняли в лоб; Янг с долей зависти отметила, что стальной иглой Вайсс орудует на манер привычной рапиры, только в правой руке и не такой длинной. За бой, яростный и короткий, им просадили ауру до половины. К счастью, свалка закончилась быстро.
　　　　- Ты бы пела, Вайсс, - Блейк меланхолично протерла клинок. - Нас-то не жаль, горло резать все очень быстро учатся, самородков полная планета. А такой голос, как твой, в случае чего не хотелось бы потерять.
　　　　Вайсс вытащила штык из убитого, покачала в руке:
　　　　- Надо ручку заказать. Лучше обмотку шнурками. И красную кисточку, для заметности. Оставлю на память... Блейк, я бы пела. Но без этого вот...
　　　　Вайсс обвела рапирой двор высотки, затянутый понизу плотной подушкой мелкой белесой пыли, в которой крупные капли самого начала дождя оставляли четко видимые каналы сверху вниз.
　　　　- ... О чем петь, Блейк?
　　　　Вайсс потрогала шрамик над бровью и теперь уже направила рапиру на показавшихся в пыли беовольфов:
　　　　- Пошли, хотя бы не людей резать. Боюсь, Озпина сюда не в помощь нам скинули. Руби?
　　　　- Пульс нормально, жилка на виске бьется, мозг получает кровь. На кому похоже, медики бегут уже!
　　　　Последнюю секунду передышки команда RWBY потратила на взгляд в небо - и не увидела ничего. Плотное одеяло белой пыли.
　　　　***
　　　　Плотное одеяло белой пыли начиналось на высоте шестого-седьмого яруса, то есть на отметке двенадцатого-четырнадцатого этажа обычной жилой "свечки", и куда там шваркнулся Озпин, то ли приземлился плавно, сразу никто не разглядел. А потом не позволили Охотники из CVFY. Синдер они свалить не могли, но всех, кто из Белого Клыка подворачивался под руку, сносили походя. Команда Синдер - псих-недоросток Меркури с дробовиками в протезах ног, и мастерица напуска тумана Эмеральд - примерно так же поступали с десантом, сопровождавшим Озпина. Командира их, долго отбивавшегося вырванным куском пожарной магистрали, Синдер застрелила со словами:
　　　　- Какая сладкая попка, туда бы страпончик!
　　　　Выругавшись, люди с обеих сторон откатились в нижние ярусы высотки, а на обширной технической террасе под шпилем остались только Охотники. Да еще Торчвик с Нео, не боявшиеся вообще ничего. Синдер не раз думала, что эти двое Королеву Гримм напарить не испугаются.
　　　　А тому, что Нео с Торчвиком пара, две стороны одной льены, Синдер вовсе не завидовала. Адель, конечно, швея-выпендрежница, далеко ей до стилиста - но только рубится что сама модница, что ее команда, здорово, не оставляя места посторонним размышлениям.
　　　　Вот прямо сейчас, пока Синдер закрывалась от синхронных ударов молота-сумочки и точных сильных выпадов "длинного меча", слепой Фокс исчез из вида. Они с Эмеральд понемногу сместились к центру здания, где роторный пулемет Адель раскрошил стены лифтовой надстройки, обнажил маховики и барабаны скоростных шестидесятиместных кабин, разорвал тонкую жесть широких воздуховодов и, наконец, перерубил толстые кабеля, питавшие лифты и здоровенные прожектора подсветки шпиля. В мешанине обломков, рваных краев, торчащей арматуры Эмеральд на миг забыла, что противник слепой. Что видит Фокс не иллюзию, а истинное ее положение.
　　　　Эмеральд обошла рассевшуюся трубу главной вытяжки, прицелилась, выбрала слабину спуска и умерла. Фокс не смотрел направо, где грозилась иллюзия. Фокс ждал, спокойно ждал, пока Эмеральд покажется из-за угла слева, чтобы выпустить в нее всю обойму.
　　　　Меркури, подпрыгивая над схваткой, поливал всех дробью. Ауры CVFY пока что держали удары. Для хорошего действия Меркури собрался прыгнуть кому-нибудь на шею и показать настоящий рокет-джамп.
　　　　Но тут схватка выкатилась на более-менее открытое пространство, и где-то там, треть мили в сторону горы Гленн, посеревший от напряжения человек сказал второму, спокойному разве что на чуточку больше:
　　　　- Вельвет я узнал. Тот скакун - противник!
　　　　- Пристреливаюсь по балке, прямо под ним. Готов.
　　　　- Готов.
　　　　И, пока Меркури выбирал, на кого первого рухнуть, Синдер встревоженно замерла, уловив нечто страшно знакомое.
　　　　Рраух!
　　　　Алая молния выбила из-под ног Меркури кусок балки - стальной, где автогену полчаса работы! Меркури, конечно, устоял, кувыркнулся-откатился. Когда у тебя вместо пяток два ствола, поневоле насобачишься в акробатике.
　　　　Рраух!
　　　　Синдер пригнулась. Воспрявшие CVFY двинулись вперед, но тут между высотками понесло густую полосу тумана и снайпер перестал видеть поле.
　　　　Синдер и Меркури разом наскочили на Вельвет, вынудив ее отступить. Нео и Торчвик удерживали Ятсухаши; Торчвик, похоже, извернулся защемить большое лезвие противника в руинах пожарного гидранта, но полезшую добивать Нео здоровяк встретил прямым в лоб; легкая девчонка, кувыркаясь, собрала всю пыль до парапета.
　　　　- К машине! - Адель не потеряла хладнокровия. - Фокс прикрой! Перезаряжаюсь!
　　　　Облако пройдет, и все опять убедятся, что Вельвет, оказывается, нисколько не преувеличила. Наоборот, скорее поскромничала. Думала, наверное, не поверят.
　　　　А не поможет снайпер, так перезаряженный роторник скажет слово незлое, громкое - Синдер и то закашляется.
　　　　Команда Синдер оказалась на северной стороне высотки, где хаос торчащих труб и уже заметно просевший шпиль немного укрывали их от снайпера. Синдер выхватила Свиток, быстро раздала приказы. Стягивать к высотке близлежащие отряды. Принести запасной комплект связи. Сбить снайпера с соседнего дома...
　　　　Поглядела вниз: белое молоко, и кто-то стреляет, прибавляет пыли-гари. То ли гриммов, то ли еще кого бьют, но урон терпит все больше штукатурка. Ветер между домами слабый, дождь никак не начнется; время словно бы застыло.
　　　　Поглядев на Торчвика, Синдер хихикнула:
　　　　- У тебя что, тушь размазалась? Упрыгался, бедный!
　　　　- Говорил же Нео - бери водостойкую... - Торчвик вынул тактическое зеркальце на длинной ручке, придуманное чтобы втихаря заглядывать за угол. И попробовал, глядя в полированный стальной квадратик, стереть разводы с лица. Но, как тысячи оказавшихся в такой ситуации, только прибавил грязных полос. Выругался, прибрал зеркальце, глянул в белое молоко под высоткой:
　　　　- Ладно, мы пойдем добьем Озпина.
　　　　И неразлучная пара покатилась по лестнице вниз, прикончив попутно кого-то из десантников, резавшихся с Клыком среди офисных стульев на колесиках, выломанных из стен сейфов, распотрошенных картотечных шкафов.
　　　　Синдер хмыкнула вслед:
　　　　- Ты идешь нахер... Но ты делаешь это без уважения.
　　　　Рраух!
　　　　И маятник ударил еще четыре раза; высотка под ногами содрогнулась, как убиваемое большое животное. Пять Клыков, на свою беду мелькнувших в панорамных окнах ярусом ниже, умерли на месте. Двух разорвало пулями, а троих перекрутило на фарш кирпичами подоконника, за которым фавны пытались укрыться.
　　　　Ветер ударил в полную силу, снес облака, и позицию снайпера все увидели. Обвалившийся, наконец, ливень смыл белую пыль. Стрелок тоже увидел всю восточную стену высотки, с огнеупорными дверями пожарной лестницы. Лестница со всех сторон заключена в бетонный стакан, откуда каждый ярус выход на балкон-рассечку. Спустился один марш, выбежал на балкон, с балкона нырнул в другую дверь и там опять ступени вниз.
　　　　Только вот по балкону надо шагов десять бежать в прицеле Стрелка.
　　　　Снять Стрелка или хотя бы подавить, чтобы головы не поднял, оказалось нечем и некому: снайперы из охраны Клыка лежали сейчас где-то в куче тел, вместе с превращенным в щепу винтовками. Напрыгать перебежками мешали владеющие городом гриммы. Дымовую шашку Синдер не нашла, а поджечь - на противопожарной огнеупорной лестнице! - даже с контролем огня оказалось попросту нечего. Голый бетон и давно вычищенная непогодой от краски сталь.
　　　　Вторую лестницу на морской стене, к западу, держали CVFY, втиснув собственный "буллхэд" под шпиль точно над площадками.
　　　　Синдер задумалась. Приказать Нео и Торчвику вернуться, пока не поздно? Она глянула вниз. Торчвик с Нео перебегали по площадкам слишком быстро; снайпер уже несколько раз по ним промахивался. Впрочем, снайпер, похоже, видел одного Торчвика: тот распахивал обе двери, а Нео потом легко проходила под иллюзией. Паре оставалось три площадки.
　　　　Внизу возле полудохлого ректора суетилась команда мелочи. Как их там, RWBY? Руби Роуз вовсе мелкая, Нео на один зуб. Вайсс... Тоже вряд ли создаст большую проблему сыгранной паре. Блейк, разве что Блейк, она сама воевала в Клыке, да не с кем попало, с тем психом-Таурусом. Вот Блейк может проблем наделать. И кто там еще? Ерунда, охвостье, одно слово - блондинка. Янг Сяо Лун.
　　　　- Меркури, сейчас мы придавим огнем тех малых внизу, чтобы Торчвик спустился, а потом нырнем в нижние ярусы и пусть ловят нас до прихода Богов-братьев!
　　　　Синдер подняла взгляд и на мгновение остолбенела. Из раздернутого занавеса ливня на сцену вылетел "буллхэд". Гражданский, собранный из разноцветных кусков, с заклееным пленкой боковым окном, он появился со стороны горы Гленн и потому, наверное, Белый Клык по нему не стрелял. Разогнавшись понизу, винтокрыл перед самой высоткой взлетел свечкой, почти вертикально, примерно на средних ярусах заглушив турбины для большей скрытности.
　　　　Меркури, подступившего слишком близко к парапету, тяжелая машина ударила в живот углом капота, развернула и растерла по стене, словно клубнику в мороженном.
　　　　Инерция "буллхэда" этим ударом исчерпалась. Винткорыл на мгновение завис. Из дверного проема под шпиль перескочили двое, разогнавши сырую хмарь блеском свеженьких аур. Высокая рыжая девка, лицо строгое, копье-щит - Пирра Никос, четырехкратная чемпионка Мистраля. Ее подкаблучник Жан Арк. Правду говоря, от настолько надежного подкаблучника Синдер бы сама не отказалась. У Салем вон есть Хейзел, а она, Синдер, чем хуже?
　　　　Ну так вот он, рядом. Руку протянуть!
　　　　Где-то ниже в панорамные окна из "буллхэда" перескочили Нора и Рен - Синдер их не видела, но знала, что и они здесь.
　　　　Потом "буллхэд" с грохотом рухнул, обдирая секции стремянок и рекламные щиты. Зацепился за первую площадку-рассечку, крутанулся набок и бухнулся поодаль от высотки, начисто перекрыв небольшой проулок, придавив, кажется, сколько-то невезучих гримм.
　　　　Гримм с ними, с гримм! Из-за всего этого без помощи остался Торчвик!
　　　　***
　　　　Торчвик отодвинулся за стенку и толкнул дверь носком полуботинка, не выходя. Чтобы дверь качнулась и парень, держащий ее в прицеле, насторожился. Тотчас же полотно двери вмялось и лопнуло, мелкие крошки металла снопом пронеслись вслед за красным трассером. Торчвик знал, что настолько мощные винтовки не делают самозарядными. Тот парень сейчас поневоле дергает затвор, выкидывает раскаленную гильзу, вкладывает новую пулю - и, наверное, целую кассету Праха к ней.
　　　　Значит, сколько-то времени есть. Отпихнув повисшую на нижней петле дверь, Торчвик выбежал на предпоследнюю площадку и прыгнул на ее середину - а потом сразу отпрыгнул назад! - и угадал.
　　　　На шаг впереди алая спица уперлась в толстый бетон; белая игла рикошета ушла от стены в пол и пробила площадку аккуратной ровной дыркой... Это еще на излете! Выдохнув, Торчвик пробежал до двери, открыл ее. И не вошел, отшатнувшись телом назад, и снайпер снова не угадал, вбив перед носом Торчвика тяжеленную пулю куда-то в тамбур, и вот уже следом за пулей в дверь запрыгнул Торчвик, и сразу же покатился вправо-вниз по ступеням, уходя с линии огня.
　　　　Теперь, когда Торчвик открыл обе толстенные двери, Нео спокойно прошла под иллюзией, не трогая створки, по шевелению которых снайпер мог бы о ней догадаться.
　　　　Торчвик ждал ее на площадке полуэтажа, в стакане пожарной лестницы, толстыми бетонными стенками отгороженном от прочего здания. Если бы в средних ярусах загорелось, то стенки не пустили бы огонь по стволу лестницы выше и ниже.
　　　　Сейчас толстенный бетон вздрагивал от яростной перестрелки: ни Белый Клык, ни прилетевшая с Озпином десантура не желали сдаваться. Торчвик чувствовал содрогания лопатками, потому что прижимался спиной к холодной массе бетона. Дождавшись напарницу, Торчвик сказал:
　　　　- На следующей площадке надо придумать что-то новое, раз. И два, внизу нас ждут, надо выйти вдвоем, одного могут и затоптать. Вывод: вместе. Иллюзию сделаешь?
　　　　Нео молча кивнула. У нее даже не сбилось дыхание.
　　　　Спустившись по лестнице на следующие пол-яруса, Торчвик с напарницей изготовились открывать очередную дверь.
　　　　Снизу весь балет заметила Янг. Пока соображала, Торчвик скрылся в двери. Напарницу супер-вора Янг не видела, но если на простор вырвется хотя бы один Торчвик - RWBY мало не покажется, это она знала.
　　　　Знакомые раскаты винтовки, белые искры рикошетов, алый трассер подсказали, что делать; Янг опустила руку на патронташ.
　　　　И не нашла там ни одной гранаты.
　　　　Поняв, что собирать боезапас по друзьям некогда, Янг шепнула: "простите!" и стащила левую рукавицу.
　　　　Торчвик пинком распахнул дверь. Отпрыгнул по ступеням вверх, пережидая выстрел. Ничего не случилось. Осторожно высунув зеркальце, Торчвик убедился, что и его снайпер не заметил. Значит, несмотря на мясорубку верхних уровней, Нео сохранила силы накрыть иллюзией обоих.
　　　　Торчвик легонько стукнул стальным зеркальцем в металлическую дверь; по четкому звуку они с Нео выскочили на площадку - и снова снайпер не стал стрелять. Он попросту их не видел!
　　　　Нео подтянулась ближе, чтобы вскочить во вторую дверь, едва та начнет открываться. Снайперка не пулемет, сейчас она направлена в первую дверь, Стрелку придется переносить прицел и только потом...
　　　　Нео так и не поняла, на чем они погорели. В стену над ними бухнул тяжелый комок, а снизу злорадно крикнула какая-то баба:
　　　　- Граната!!!
　　　　Торчвик с Нео упали на голом рефлексе, закрыв голову руками. Сосредоточение Нео рассыпалось, иллюзия слетела, и снайпер прекрасно увидел сразу две фигуры.
　　　　Рраух!
　　　　Рраух!
　　　　На месте залегших образовались два пролома.
　　　　- Дырка в небе, - прошептала ошеломленная Янг. Людей она под иллюзией не увидела тоже, она швырнула рукавицу на шевеление створки, которую Торчвик тянул плавно и медленно, чтобы не настораживать снайпера резким движением.
　　　　Последняя площадка неохотно треснула и обсыпалась, гремя  большими кусками бетона по ржавым ступеням.
　　　　- ... Или дырка в земле. Это не беовольфов гонять!
　　　　Кстати, через рухнувший "буллхэд" самый шустрый беовольф уже перелез; Янг встретила его привычно с правой. Потом врезала левой.
　　　　Без перчатки!
　　　　***
　　　　Перчатки с торчащими обломками костей Синдер отпихнула, расчищая место. Видимо, снова придется давить на все деньги, как встречала Озпина. Много раз ей такого не повторить, но сейчас, видимо, мелочью не обойдется.
　　　　Где же Салем? Где морская орда?
　　　　С моря только полотнища ливня. Сюда, под шпиль, долетают и вовсе мелкие брызги. Но гриммова швея из CVFY отстрочила пару стоек, и надстройка все заметнее кренится под ударами ветра, сгибая уцелевшие колонны с долгим звоном лопающейся стали.
　　　　Вон CVFY, на той стороне. Стрельба внизу стихает. Кто взял верх, понятно: к Синдер не пробился ни один фавн. Скоро тут соберется вся толпа юных Озпиновцев. Старые держат город, это понятно... Сила Озпина - города. Укрепленные места, где люди живут, от года к году, от века к веку совершенствуя свои железки. Важнее жечь и ломать заводы Вейла, убивать работников, чем свалить самого Волшебника. Волшебник один. Умей он что угодно, в два места разом просто не успеет. Тем более, в три или пять мест. А вы попробуйте высотку такую вот построить в одни руки...
　　　　Поэтому Синдер пришла именно в Вейл, не размениваясь на мелкие поселки. Мелочь не страшна!
　　　　Синдер выхватила из темной мути пару сабель и насмешливо салютовала ими рыжей чемпионке Мистраля. Как там ее? Пирра?
　　　　***
　　　　Пирра двигалась приставным шагом, закинув копье за голову, держа щит плотно на предплечье, чтобы пинок по нижнему краю не отзывался ударом верхнего края в зубы. Жан стоял правее, щит впереди, меч "на плечо"; Пирра кивнула ему и продолжила обходную спираль. Синдер не тот противник, на которого нужно героически бежать с воплями.
　　　　Пирра думала: почему я вообще здесь? Потому что я хорошо дерусь? Разве вот эти, по кускам которых мы топчемся, дрались хуже?
　　　　Нет, поняла Пирра. Я, так или иначе, часть моего мира. Уж какая есть! Хорошая или не очень. Верная или предавшая Озпина... Предавшая? А сейчас я тут зачем?
　　　　Мгновенное колебание - но против Синдер так нельзя. Нельзя отвлекаться от противника.
　　　　Время сломалось, провалилось в капкан, село на оси, забуксовало. С дальнего края террасы бежали CVFY, все четверо. Ятсухаши заносил клинок, Вельвет уже скопировала парные сабли Синдер, Фокс давил спуск обычного пистолета, на вид нестрашного, и на конце ствола - правильно называется "дульный срез", говорил же Капитан! - надувался оранжевый шарик. Адель смещалась правее, правее, чтобы линия огня ее кошмарной металлорезки не пересекла сгрудившихся Охотников, и двигалась тоже медленно-медленно, почти так же, как поднимал щит верный любимый Жан.
　　　　И только Синдер даже в патоке завязшего времени двигалась не медля. Сейчас все смотрели только на нее, никто не смел ни на миг отвести взгляда, и Пирра поняла: Синдер согласна быть врагом кому угодно, лишь бы на нее смотрели!
　　　　Жан смотрел на Синдер и видел ту самую женщину из кошмарных снов. В красном, коротком платье, золотая вышивка по краю, золотые глаза. Открытые плечи, спортивные ноги, прекрасно движется, контроль огня... Полный контроль! На что Пирра хороша, но эта... Пирру она просто снесла. Как грузовик пустую коробку!
　　　　Белым кольцом, невидимой пружиной развернулась сила Девы Осени - та часть, что Синдер успела отнять, напав на прежнюю Деву - команда CVFY закувыркалась кто куда, едва не повторив подвига Озпина. Поднявшись, Жан бросился к Пирре, которой Синдер отмахнула обе руки выше локтей. Синдер усмехнулась: а сейчас и тебя!
　　　　Рраух!
　　　　Что бл...
　　　　Первый же выстрел снял ауру почти всю, разве какие крошки сохранились. Пропахав мордой кучу тел, Фолл выпрямилась туго, медленно, не веря еще, что ноги не держат.
　　　　Буквально мгновенье назад она правила миром!
　　　　Рраух!
　　　　Рядом, Синдер сморгнула брызнувшую в лицо крошку. Он промахивается, даже эта тварь способна на ошибку!
　　　　Маятник двинулся в другую сторону, и снова заколотили те самые кошмарные ходики. Ритмично, словно бы Стрелок хотел написать музыку, но денег не собрал даже на барабан.
　　　　Рраух!
　　　　Опять мимо. Ну, она ведь жива. Значит, мимо!
　　　　Впрочем, тут между домами шторм с моря, дождь уже гремит по шпилю. Ружье стреляет, ветер пулю носит. Но как он так быстро перезаряжается?
　　　　Синдер повернулась, осознавая только неожиданно наступившую тишину. Тот самый здоровяк в одних шароварах, с голым пузом, несмотря на последний месяц осени - Ятсухаши, вспомнила Синдер - стоял прямо перед ней, закрывая снайперу линию огня.
　　　　Подняв меч, Ятсухаши сказал ровно, негромко, чтобы слышала только съежившаяся женщина в изодранном красном платье:
　　　　- Уебывай в далёкие дали, дура. Убью же!
　　　　Справа приближалась Вельвет; глядя на нее, Синдер вспомнила: зима, мокрый снег, и фавн-кролик отвечает весело, задорно: "Может, мы и умрем сегодня. Но умрем так, что вы все обзавидуетесь!"
　　　　Выпрямившись, Синдер Фолл разгладила одежду и попыталась призвать сабли со словами:
　　　　- Я злодей. Злодею погибать можно.
　　　　Лицо Ятсухаши перекосилось. Подшагнув, он забросил клинок выше головы.
　　　　А потом сделал еще подшаг и ударил.
　　　　***
　　　　Удар армии Вейла оказался такой силы, что Клык покатился по всем улицам сразу. Штаб Клыка не отвечал на запросы. Бой на высотке видели издалека, и молчание штаба понимали так, что командиры убиты, управление потеряно. Бой отгорел быстро, но связь все не восстанавливалась. Последний приказ требовал, в числе прочего, доставить запасной комплект связного оборудования. Пятерка фавнов с рюкзаками побежала к высотке, где из тени навстречу отряду выступила Блейк. Видя ее фавновские уши, Клыки не насторожились, за что и поплатились.
　　　　Вытерев и убрав катану, Блейк осмотрела рюкзаки. Быстро нашла пульт: в их отряде покупали такие же рации. На мгновение Блейк почудилось, что она так и не ушла из Белого Клыка, что сражалась тут все четыре дня, и теперь лежит вон там, под стеной, с рассаженной крест-накрест грудью.
　　　　Включив связь, Блейк быстро проговорила старые-старые коды опознания, надеясь, что радисты ищут хоть какую-то связь, и все же выслушают ее, прежде, чем отключатся. Конечно, ее первым делом спросили:
　　　　- А чего старым кодом?
　　　　- Просто я в ахуе! Тут мясо! Наших перебито как в кино!
　　　　- Че, правда, страшно?
　　　　- Вообще не страшно! Меняешь подгузник и спокойно смотришь дальше! Уберите клоуна со связи! - Блейк рявкнула:
　　　　- Синдер убита! Общий отход, всем общий отход!
　　　　Договорив, Блейк пихнула оборудование под козырек, показала на него подбегающим десантникам: принимайте. Сама же направилась к палатке, развернутой над Янг.
　　　　Видя общий отход Белого Клыка, армия Вейла начала зачистку города. Теперь никто не мешал убивать собственно гриммов. По командам на Свитки та или иная улица открывала ураганный огонь по всем тварям, что люди видели под окнами. Зачищенный кусок быстро выгораживался блоком с зениткой, а главное - перекрашивался на большой карте в зеленый цвет, гербовый цвет Озпина, цвет живой жизни.
　　　　Карту видел в сети любой обитатель Вейла, и совокупная аура понемногу напитывалась радостью, от чего гриммы теряли кураж, и били их еще больше.
　　　　Вокруг оказавшейся в тылу высотки собрались "буллхэды" докторов. Над Озпином развернули палатку и подключили ему еще одно сердце, запасное. Примчавшаяся Глинда нервно крутила пальцами, от невозможности помочь то натравливая Проявление на сломанные лестницы, то на смятый в комок "А-7", то на обколотую штукатурку.
　　　　Пирру в больницу прямо с крыши увезли Вельвет и Фокс на винтокрыле команды CVFY. Адель не полетела с ними. Она подошла к Ятсухаши - тот сидел напротив убитой Синдер; слезы его промыли четкие дорожки в пыли. Ятсухаши бормотал:
　　　　- Когда зима приходит,
　　　　С деревьев листья облетают,
　　　　И лишь сосна
　　　　Зеленой остается
　　　　На горном пике.
　　　　Потом порывался встать, но словно бы забывая нечто, падал на колени, не чувствуя боли, и начинал бубнить все то же снова.
　　　　Усевшись, Адель достала бы здоровяку до плеча головой. Так что Адель встала рядом и прижала голову парня к груди. Чтобы ощутил живое тепло. Чтобы чувствовал, что не один.
　　　　- Плачь, Ятсу. Только не молчи. Плачь.

　　　　***
　　　　Потом они сидели, как положено, на кухне в надраенной до гулкого неуюта капитановой квартире. Гостья уют не наводила, потому что Рейвен Бранвен совсем не про уборку с кулинарией. Все, на что достало ее хозяйственности - прихватить пару бутылок по-настоящему хорошей выпивки, да здоровенный олений окорок: зверь на отходе попался в прицел Еве, и Рейвен без зазрения совести откроила себе лучшее.
　　　　Сейчас это лучшее располосовали и зажарили наскоро, не заботясь о рецепте: горячее сырым не бывает. Пили по чуть-чуть, ради запаха. Дури собственной хватает. Разве в здравом уме Капитан стал бы разговаривать с врагом, которого буквально пару месяцев назад самую малость не убил?
　　　　Все равно, думал Капитан. Пусть идет как идет. Отпуск. Три дня, не считая дороги. Или хотя бы до утра. Пошутил тогда с Янг: нет ли в семье кого постарше. А оно возьми и да!
　　　　Глядели, как поверх фонарей, поверх белесых снеговых склонов, плывет обкусанная луна Ремнанта. Смеялись. Говорили ни о чем и даже не обжимались особо: так, случайно ладонями соприкоснутся на блюде с мясом - и уши красные, все четыре.
　　　　- Ладно, теперь точно давай выспимся. В гигиенических целях.
　　　　- А?
　　　　- Смотри. Во сне мы снимаем костюмы начальников и рядовых, воздыхателей и стерв, наседок-мамаш и вечных детей. Делаемся голыми и выходим в общее для всех, неразделенное никакими стенами внутреннее пространство. Такое же большое, как Вселенная снаружи.
　　　　- Закуси.
　　　　- Уже. Ты слушай, пока прет.
　　　　- Внимаю.
　　　　- Вещаю. Вот, встретить знакомого или хотя бы другое разумное существо - без шансов. И там с нас уносит ненужные лохмотья мыслей и чувств. Как ветер отставшую краску с борта. Все уносит в чувственный океан. Поэтому сны общие, и мысли внутри снов общие тоже.
　　　　- Да... Теперь и я закушу... Подожди, я повернусь. Удобно?
　　　　- А тебе?
　　　　- Ага... Знаешь, в молодости сил, конечно, побольше... Помню, собираем урожай и ссыпаем в пятиведерные мешки. Я беру мешок одной рукой и поднимаю, второй рукой другой мешок поднимаю...
　　　　- Хренассе.
　　　　- А то! Тут мне леща, и начинают эти мешки заполнять.
　　　　- Ха...
　　　　- Да...
　　　　- Нет, все-таки утром.
　　　　- Но утром...
　　　　- Обязательно. Утром!
　　　　***
　　　　Утром Рейвен проворчала:
　　　　– Вот куда могла взрослая умная женщина так ловко спрятать гребень, куда?
　　　　– Взрослая умная женщина? – Капитан одним движением подтащил карабин. - Где?
　　　　- В самом деле... Не опоздаешь?
　　　　Капитан глянул на часы, и секундная стрелка ему подмигнула: тик-так. Семь сорок, шоб вы таки знали.
　　　　- Еще целых двадцать минут.
　　　　- Ванна тебе первому, ты на службе.
　　　　- Благодарю.
　　　　- Капитан...
　　　　- Да?
　　　　- В общем, я тебе тоже благодарна. И...
　　　　Рейвен собиралась уже сказать: больше не приду, не жди. Но тотчас и спохватилась: на таких качелях у него в самом деле может встать сердце. Хорошенькая получится благодарность! Янг обидеться может. Пристрелить Капитана и то честнее.
　　　　Хотя... Можно ведь ничего сейчас не говорить. Отложить на потом.
　　　　А ведь это ж, пойми - потом!
　　　　Глядишь, как-нибудь и образуется.
　　　　Тут Рейвен села на матрасе - его скинули с кровати именно чтобы спать. Кровать Капитан покупал одноместную. Пару часов назад ее остатки сложили аккуратным штабелем в углу комнаты: не пострадавшие спинки, лопнувшие боковины, высыпавшиеся планки... Мотнув головой, Рейвен заставила себя вернуться к мысли.
　　　　А зачем вообще рвать с Капитаном?
　　　　Если правду говорят, что он вовсе нездешний, не с Ремнанта даже, так ему плевать на прошлое Рейвен, и будущего он тоже вряд ли напугается. Он может оказаться хорошим или плохим, но он точно не будет бомбой памяти, консервой горькой боли. С кланом управятся заместители. Ее исчезновение стариков только обрадует. Молодежь не обрадует, но молодежь Бранвенов почти вся здесь. Кто под стеной Семиградья, кто на берегу безымянной реки за "мостом придурков", кто на улицах Вейла...
　　　　Не дождашись ни слова, Капитан спросил:
　　　　- Ты думаешь, моя тоска когда-нибудь закончится?
　　　　- Конечно, - хмыкнула Рейвен. - Однажды ты умрешь. Нет, Янг права. Не знаешь, где она?
　　　　- Знаю, конечно. Госпиталь Академии, Вейл.
　　　　Рейвен вздохнула, потянулась и вдруг поняла, что насмешило ее перед тем, как хрустнула кровать:
　　　　- Незнакомый потолок!
　　　　***
　　　　Потолок оказался знакомый и незнакомый одновременно. Белый, стерильно-чистый, неуютно пахнущий больницей.
　　　　Янг чуть повернула голову, радуясь исчезновению, наконец-то, боли в отшибленной о беовольфа руке, и увидела совсем рядом - видимо, табуретка у кровати вплотную - сидевшего мужчину. Золотистые волосы, полное спокойствие, абсолютная уверенность в движениях. Впрочем, сейчас волосы скрывал больничный колпак, а налитую силой фигуру - плотный белый халат.
　　　　Мужчина читал книгу. Странно знакомую книгу. Янг разглядела четыре искусно полураздетые фигуры на обложке. Вроде бы где-то она про такое слышала. Или видела. Или встречала...
　　　　Да к гриммам книгу - это же...
　　　　- Папа!
　　　　- Солнечный Дракончик!
　　　　- Ух, как я рада тебя видеть! Ты Руби не ви...
　　　　- Я здесь, - Руби, оказывается, сидела в уголке и читала не что-нибудь, а такой же том с нижней полки, подобранный в разгромленной оружейной лавке, что перелистывал и Таянг. Только залитую кровью обложку Руби оторвала, Янг видела неровный край листа.
　　　　- Ага... В общем, я с мамой говорила.
　　　　Руби вздохнула и попыталась нырнуть в книгу, но Таянг подтащил младшую дочь и обнял, позволив спрятать лицо на груди. Руби не плакала, и плечи не дрожали, но Таянг чувствовал, что все мышцы Руби, словно камень.
　　　　Янг вздохнула тоже:
　　　　- Знаешь, папа, это так странно. Я столько лет мечтала, я так на нее обижалась, я такую речь приготовила: "Рейвен, почему ты отстой!" И...
　　　　- И?
　　　　- И когда я ее увидела, все как-то вылетело из головы. И вот. Прости, папа. Ты тоже с ней не виделся?
　　　　- Очень давно.
　　　　- Ты не думал... О ком-то еще?
　　　　Янг протянула руку и медленно, торжественно, чтобы дошло совсем уже до всех, перевернула страницу в папином чтении.
　　　　- Дракончик, а ты не охренела?
　　　　- Не, папа. - Янг высунула язык и подмигнула:
　　　　- У меня кризис, подростковое бунтарство, такая моя роль в семье.
　　　　А потом добавила уже обычным голосом:
　　　　- Ты сам учил не бояться неприятных мыслей.
　　　　- Тебе полегчало потому, что твоя мама все-таки оказалась жива, - буркнула Руби.
　　　　- Я тебя люблю и ее люблю, и не стану отказываться ни от кого из вас!
　　　　- Не ревнуй, самоцвет, - вздохнул, наконец, и сам Таянг. Да так мощно, что все страницы зашелестели, смешались, а занавески на миг вытянулись параллельно полу. - Хотя бы вы не ссорьтесь. Хватит с нас, что Глинда на Озпина пятый день дуется. Прямо начинаешь верить, что раньше она любила Айронвуда, но тот оказался деревянный по уши, как все вояки, и ничего не понял.
　　　　Обе храбрые Охотницы тихонько хихикнули. Таянг обнял обеих дочек, гладил по волосам, и думал: Рейвен дело прошлое. Хотела бы, давно бы пришла, ее Проявление - портал к близкому человеку. К нему, Таянгу, этот портал точно есть. Придет - если! - тогда и будем думать. Покамест не до личных счетов. Пока еще ничего не кончилось и даже толком не началось. Белый Клык, Синдер - детские игрушки, камушки блинчиком с берега. По всем расчетам, именно сейчас должна вмешаться Королева Гримм. Та самая героиня сказок, сочинившая едва ли не половину из них, заставившая мир поверить в собственное несуществование, ломаная богами во сто раз ужаснее, чем сама она пытается ломать пленников.
　　　　Черная Королева из Черного Замка в сердце Заповедных Земель.
　　　　Допустим, что нападение на Вейл пошло не по плану и захлебнулось раньше, чем Салем успела подтянуть все силы. Кто-то не успел передать информацию. Кто-то не подготовился к выступлению. Но битва за Вейл отгремела неделю назад. Что бы там Салем ни готовила, эшелон развития успеха примерно сейчас должен приблизиться на бросок.
　　　　Таянг замер. Ему сообщали - сводку всем сообщали - но тогда, в бою, он задуматься не успел. Если "нечто" уже появлялось? Если именно его во второй день боя дозорный крейсер Атласа увидел на радаре?
　　　　***
　　　　- На радарах большая отметка. Стая мелочи?
　　　　- Почему вы так полагаете?
　　　　- Потому что живое существо размером с летающую арену...
　　　　- Живое нет, а гримм запросто.
　　　　- Боевая тревога! Противник воздушный! Пойдем уточнять?
　　　　Командир "Громобоя" покосился на Винтер:
　　　　- Не считаю допустимым рисковать нашим главным козырем в миле над океаном и в трехста милях от ближайшей базы. Просто доклад, и сопровождаем цель на текущей дистанции...
　　　　- Около шестидесяти миль.
　　　　- Вот, столько и соблюдаем. И включайте передатчик на постоянное излучение, нечего теперь беречь мощность. Сообщайте!
　　　　Радист, придвинув список оповещения, выбрал частоту и заговорил размерено, старательно, чтобы на том конце речь его поняли лучше:
　　　　- Здесь "Громобой", на закат шестьдесят цель воздушная низкоскоростная, отметка первой величины, первой величины, характер отметки нерезкий, нерезкий...
　　　　***
　　　　- Нерезкий - значит, не металл. Тварь какая-то. Первой величины - здоровая, сволочь. Левиафан, только воздушный.
　　　　- Генерал, сэр. Есть сведения, что в атаке на Вейл действует большой летающий гримм, наподобие виверна, только четвероногий.
　　　　- Дракон, почему вы боитесь это признать?
　　　　- Он порождает мелочь, сэр. Его с трудом держат сразу три команды: CRDL, CADM, CVFY.
　　　　Отложив Свиток с куцей сводкой, Айронвуд бросил в пространство:
　　　　- Озпина мне на связь.
　　　　- Он еще не пришел в себя. Вместо него Гудвич.
　　　　- Хорошо. Устанавливайте.
　　　　***
　　　　- ... Установить не удалось, - женщина в экране Звездочету нравилась. Обстоятельная и строгая, и понимает цену порядку. - Но мы предполагаем, что это дракон, аналогичный Вейловскому. Только движется на Атлас. Одновременный удар.
　　　　Звездочет посопел. Капитан и Толмач ушли в тот самый Вейл, и успели только передать, что там бой, и что дальше они двинутся под горой. Звездочет уже сделал все нужные звонки, вскрыл конверт с двумя нолями - план для возможной биологической опасности - и здесь, в кабинете управления прииска, Звездочет уже слышал утробный рев накопителей большого портала, выходящих на режим для первой рабочей, не-испытательной переброски. Военные советники из Десятого Главного Управления Генерального Штаба уже распечатывали оружейку Корпуса Пограничной Стражи, и падали с лязгом броневые ставни, и проворачивали механизмы зенитки на крышах кольцевых домов, а зеленые крышки ящиков летели во двор, открывая золотистый блеск гильз...
　　　　Но всю картину происходящего советники не знали. По соображениям, понятно, секретности. Всю картину знали три человека, именно: Капитан, Толмач, Звездочет, прожившие на Осколке скоро год. Лишь они имели право, оценив угрозу, затребовать эвакуацию колонии.
　　　　Либо помощь.
　　　　Помощь, пролезающую только в большой портал.
　　　　Звездочет вытер вспотевший лоб и, чтобы выиграть хоть немного времени на раздумья, сказал женщине в экране:
　　　　- Почему вы обратились... Почему вы доверяете такую информацию именно нам?
　　　　- Мы получили сообщение... Возможно, неточное... Давшее нам надежду, что вы имеете силы и средства, способные...
　　　　Глинда явно подбирала слова. Чтобы не ляпнуть. Чтобы не прохватиться неосторожным высказыванием. Чтобы не оказаться понятой неверно.
　　　　- Я пока не готов ответить, - сказал Звездочет пересохшим горлом. Если это намек, если Глинда - верная сподвижница Озпина! - знает о земном происхождении города Ноль? А она точно знает, ведь Капитан говорил перед уходом именно об этом.
　　　　- Пожалуйста, сообщите нам как можно больше о характере угрозы.
　　　　Глинда передала карту:
　　　　- Вот здесь он сейчас. На тридцати-сорока узлах через двое суток тварь подойдет к Атласу и начнет, мы полагаем, производить мелких гриммов. Мы наблюдали, как это происходит в Вейле, даже смогли заснять. Образуется Волна, к ней потом примыкают все местные гриммы.
　　　　- Получается, удар по Вейлу - отвлекающий?
　　　　Глинда пожала плечиками под белейшей блузкой:
　　　　- Не могу сказать. Пока нет новостей ни от Вакуо, ни с Мистраля, ни с Менажери. Возможно, драконов хватило каждому.
　　　　- Возможно... - перед Звездочетом на пульте лежала памятка. Код угрозы высшего порядка, два нуля. Потом что вписывать? Биологическая угроза или военная? Пока не долетел до берега, военная, потому что можно грохнуть военными методами. А оно не растворится в океане? Не нарастит себе стадо левиафанов?
　　　　Землянин поглядел в потолок и с откровенной тоской пробормотал:
　　　　- Когда рожок дважды протрубит, рассыпаться цепью, опустив при том пики... Сюжет? Эх, сюжет!
　　　　Сказал в экран:
　　　　- Я смогу дать ответ через час.
　　　　И часы на стене важно подтвердили: в лучшем виде! Вот, лови первые секунды: тик-так...
　　　　***
　　　　Тик-так, сказали часы. Рано еще, чего будишь?
　　　　Майор Зимолетов, позывной Кортес, вошел в номер лейтенантов - теперь уже старших - и потрогал за подошву спящего на правой кровати:
　　　　- Худой! Подъем!
　　　　- А? Тарщ мйор, чт'слчлось?
　　　　- Тихо, не ори.
　　　　- Можешь орать, я проснулся, - буркнул Флюкт с левой кровати.
　　　　- Какие ВУСы у вас?
　　　　Старшие лейтенанты переглянулись:
　　　　- Оператор-наводчик зенитно-ракетного комплекса.
　　　　Кортес фыркнул:
　　　　- В кои-то веки не напутали с личным делом, так и есть, по-написанному. Подъем, форма одежды полевая, походное с собой, построение через тридцать минут.
　　　　И вымелся будить остальных.
　　　　Теперь группа "Конкистадоры" числилась отдельной в/ч с собственным номером, четырехзначным, кто понимает. Относилась к Десятому Главному Управлению Генерального Штаба - чуть ли не самому завидному в армии. Для молодых, но уже старших, лейтенантов так точно, потому что не проверять заправку кроватей и чистку сапог они в армию шли. Они шли воевать, и "десятка" легко превращала их мечту в реальность. Советники на Кубу, два человека. Советники в Анголу, третий кабинет. Советники в Конго, пройдите к трапу. Понятно, почему "Конкистадоры": наверное, в джунгли поедут, молодых бойцов Че Гевары обучать владению лучшими в мире автоматами Калашникова. Джунгли значит мулатки, а мулаток любой чему хошь обучать готов!
　　　　Через тридцать минут Кортес погрозил коротенькой шеренге внушительным кулаком:
　　　　- Вы можете промахнуться, но не имеете права облажаться. За урон чести и достоинства офицера Советской Армии уебу лично. Вольно! Равняйсь-смирно, на посадку шагом! Марш!
　　　　Машина, ночное подмосковье, впереди "бархан" сопровождения. Почетно, только беспокоят алые проблесковые огни. Не так много машин в подмосковье ночью, а все же мигалки вертятся, и в замыкающем "бархане" боец у пулемета в полной боевой, даже в шлеме...
　　　　Приехали в аэропорт: движки ревут. Прапор, бывший десантный старшина, повертев головой, шепнул:
　　　　- Худой, нас на Торбеево Озеро привезли. Я аэродром узнал, отсюда летали прыгать раз несколько...
　　　　Подписки: первая форма, и сразу форма ноль. Старшим лейтенантам форма ноль, и прапору форма ноль, и лейтенантам форма ноль. Зимнее обмундирование всем, это ладно - а вот по росту с первой примерки подошло - уже интересно.
　　　　- Флюкт.
　　　　- Чего?
　　　　- Ты фотографию девчонки с косой не оставил?
　　　　- Обижаешь, Худой. Главное при мне.
　　　　- Чую, пригодится.
　　　　- Нас что - туда?
　　　　Майор Зимолетов, позывной Кортес, внезапно не смешной и не старый, обрывает:
　　　　- Разговорчики в строю. На прививки, живо.
　　　　И потом все вокруг декорациями кисти вечно пьяного мазилы. Вроде как окружающее совсем не важно. Вроде как внутри главное. Ночь, не видать ни зги. Постройки, ворота, вагончик и под землю. Секретный уровень московского метро? Запросто: рельсы уходят в стальную стену. Гермозатвор, должен держать ударную волну ядерного взрыва. Тихое урчание шестеренок, раскрывается дверь толщиной метр сплошного металла. За ней тоннель, нервное мерцание красных ламп на стенах. Трубы, кабеля, кабеля, трубы, трубы, трубы, еще гермозатвор... Стальные ящики. Громадные короба, вполне знакомые по учебке, только лейтенанты молчат, не узнают старых знакомых вслух, подавленные общей грандиозностью и тревогой. Полумрак, редкая цепь рыжих лампочек высоко на своде.
　　　　И никого, ни души на пустой станции метро из тьмы во тьму, только железом пахнет, пылью бетонной, да чуть-чуть маслом, да гудит вокруг сама земля, мелко-мелко дрожит под каблуками, словно бы в сверхмощный трансформатор влезли, и горстка лейтенантов с рюкзаками, прапором и Кортесом - единственный островок жизни в океане черной стали.
　　　　Шаги, фонарик, заспанный мужчина в штатском:
　　　　- Группа "Конкистадоры"?
　　　　- Так точно.
　　　　- Следуйте за мной. Не оставать. Не сворачивать.
　　　　- Секретно?
　　　　- Мы вас просто не найдем в этой каше. Черт, опять все через жопу. Работали нормально... Нет, все бросай, давай на первомай...
　　　　Голос из темноты высоко слева, там гудят металлические мостки:
　　　　- Тихон Александрович, я бы попросил...
　　　　- Простите, я ворчу.
　　　　- Вы молодой еще. Это мне, старому академику, можно ворчать. А вам на что?
　　　　- Именно, что молодой...
　　　　- Тихон Александрович, ни слова больше. Вашей супруге мы тортом компенсируем.
　　　　- Сначала я у доктора спрошу, можно ли на втором триместре... Конкистадоры, не отстали?
　　　　- Никак нет.
　　　　- Вот в комнате ждите, вас проинструктируют. Вам покажут, где туалет. Угощать нечем, простите, даже кипятильник здесь нельзя включать.
　　　　- Почему?
　　　　- Извините, вам не положено знать. Из комнаты не выходить. Всего хорошего.
　　　　Комната что корабельный кубрик: железо, лавки, посреди длинный стол, на стене белый экран, слева и справа решетки вентиляции, слышно сопение. Пахнет металлом, и зуд в подошвах все четче. Работает научная установка. Что за установка, знать не положено, зато догадаться делать нечего; Флюкт открывает планшет и в белом свете ртутных трубок еще раз глядит на фотографию. Девочка с косой, волколаки вокруг. Ну, беовольфы, или как там они зовутся...
　　　　Неужели правда?
　　　　Удар стальной двери, на пороге подтянутый седой полковник, ракеты в петлицах, быстрый жест: вольно!
　　　　- Группа, слушать внимательно, времени нет совсем.
　　　　Шлеп на стол руководство.
　　　　- Узнаете?
　　　　- Так точно, - Худой вполне привычно листает пухлый томик. - Ракета противокорабельная крылатая П-35, дальность стрельбы четыреста километров.
　　　　- Уточнение. Для увеличения дальности подвесные баки, а ускорители повышенной тяги. Так что радиус около тысячи.
　　　　- Товарищ полковник, старший лейтенант Худой. А не взбрыкнет? Несерийным стрелять верный путь к проблемам.
　　　　- Спокойно, товарищ Худой, на Солнце полетите ночью. Партия ракет приготовлена для показа высшему руководству, все вылизано и перепроверено. Ящики там на путях видели?
　　　　- Так точно. Универсальные транспортно-пусковые контейнеры, удлиненные, мы в них обычные П-35 на полигон возили.
　　　　- Только возили?
　　　　- Три учебных пуска и зачетная задача.
　　　　- Хоть что-то... Группа, слушай приказ. Принимаете транспортные машины. Получаете контейнеры с подготовленными П-35. На технике совершаете марш в город Ноль. Там вам укажут место развертывания. Для сопряжения электроники с местной техникой там есть специалист. Хороший программист, - полковник поморщился, - но штатский. Если психанет, не давите его, поддержите как-нибудь. Он там случайно, он вообще астроном Пулковской обсерватории, чего-то там по звездам наблюдал. Донаблюдался... Итак, настраиваете цепи, все проверяете, выполняете пуск. Цель вам укажут местные. Для надежности мы вам готовим трехракетную очередь. А как стрелять, залпом или с корректировкой по первому, на месте разберетесь... Потом сворачиваетесь и сверлите дырки. Если попали, для орденов и звездочек. Если сумеете не попасть ни одной ракетой, для вазелина. Вопросы?
　　　　- Товарищ майор, разрешите обратится к товарищу полковнику.
　　　　- Разрешаю.
　　　　- Есть. Товарищ полковник, лейтенант Поручик...
　　　　Полковник улыбнулся, но не удивился.
　　　　- ... В чем разница между обычной и подготовленной П-35?
　　　　- Именно в том, о чем вы и подумали... Лейтенант или все же Поручик?
　　　　- Товарищ полковник, майор Кортес. Лейтенант звание, Поручик - позывной.
　　　　- Да, я так и подумал, что Кортес тоже не фамилия. Ваш вопрос?
　　　　- Скажите честно, в чем подвох?
　　　　- Восемь часов, майор. На все про все у вас восемь часов. Потом ваша цель долетит... Не знаю, куда. Мне, как вы понимаете, не положено. Это вы, наверное, знаете. Не зря же прислали именно вас, я бы взял своих парней из четвертой ракетной, которые сейчас ваши три контейнера готовят... Цель долетит, и там начнется жопа. Местные зовут маму и просят помощи, так что наши распечатали конверт с двумя нулями. Все, что я знаю: если у вас не выйдет, мы начнем эвакуацию города Ноль. Приказано готовить транспорт и помещения на полста тысяч беженцев. Потом все наши старания, - полковник обвел руками сталь вокруг, - можно будет выкидывать. Не промажьте.
　　　　Конкистадоры переглянулись.
　　　　- Худой, Флюкт, принимайте ТПК. Поручик, Анкер, Брат - все остальное. Я пошел за пайками, - майор поднялся, словно бы каждый день получал приказ на тактический ядерный удар трехракетным залпом. - Война войной, а пожрать всегда некогда, это к гадалке не ходи.
　　　　Полковник улыбнулся, снова распахнул дверь:
　　　　- Пройдемте.
　　　　И майор Кортес пробормотал:
　　　　- Я весело преследую звезду... Хотя б одной из трех да попаду...
　　　　Но дальше коверкать любимого автора постеснялся.
　　　　***
　　　　- Нечего стесняться, ставьте прямо тут, - обещанный программист, несмотря на предупреждение, штатским совсем не выглядел. Да, форму он не носил: клетчатая ковбойка, кожаная куртка, разрисованная диким красным орнаментом, кажется, еще и светящимся в темноте. Грубые штаны, ботинки с высокой шнуровкой. И тяжелый пистолет на шнуре, совершенно не путавшийся в руках мирного Звездочета - он так и представился - и полное спокойствие при звуках выстрелов, когда оцепление начало первичную зачистку площадки.
　　　　- Площадка вам пятьсот на пятьсот, за оцепление не выходить, - и на местном в сторону с привычной властностью:
　　　　- Сарж, проследите!
　　　　Местный с какой-то странной мордой вполне обычно козырнул, ответил нечто, лейтенантами не понятое. Контейнер с блоками наведения подняли на гребень летающей машиной, четырехмоторным винтокрылом, большая остекленная кабина придавала ей вид склонившего голову в атаке быка...
　　　　Кортес уже ругался с кем-то: незнание местного языка ничуть не мешало ему яростно торговаться за печи. Мало ли, что по приказу меньше суток, план всегда первая жертва боя, заночуем - пердежом греться?
　　　　Оставив устройство лагеря на майора, Звездочет прошел к спрятанному в обваловку столику, куда протянули кабеля от всех трех ТПК, и поставил на него местный вычислитель - Свиток. Ну, лейтенанты видели плоские ручные вычислители в космическом кино, так что не сильно удивились. Сильно удивились умению и скорости работы Звездочета. В местной электронике он понимал все. По крайней мере, программу-конвертер для передачи данных настукал минут за десять, Флюкт клялся, что при этом Звездочет глаз не открывал. В это Худой охотно верил: красные глазки у Звездочета, сильно заспанные. И местные вокруг бегают, как наскипидаренные. Хреновое что-то к ним движется...
　　　　Пока они гоняли цепи, местные - Брат удивился, насколько тутошние задохлики превосходили по силе его, чемпиона-гиревика - уже выставили ТПК точно по флажкам и вполне грамотно, аккуратно, снимали переднюю и заднюю крышки второго контейнера, где по закону подлости сбойнула гидравлика.
　　　　- Есть наведение, - сказал Звездочет, ведя нервно покусанным ногтем по цветному экрану Свитка. - Вот цель...
　　　　- Скорость не очень, медленная цель, это хорошо...
　　　　- Вот наш радиус, - Звездочет показал дугу прямо на планшете. Лейтенанты завистливо выдохнули: да, так воевать можно! Машина сама считает, сама показывает.
　　　　- Тарщ Звездочет, а зачем на предельную дальность, сложно ведь. Подпустить на четыреста и шарахнуть?
　　　　- Есть риск, что до материка дойдет и мелочи высадит море. Тут, южнее, имеется печальный прецендент. Над морем надежнее. Ну и запас времени все-таки больше.
　　　　- Контроль еще раз, Флюкт, руками проверь.
　　　　- Есть, - хрипнул Флюкт, уже не особо чувствующий зимний холод, потому что погрузился в расчеты еще на марше и теперь видел только корни с синусами. Ошибиться стыдно. У ракеты, понятно, есть головка самонаведения. Но она хватает цель километров за пятьдесят, а лучше бы тридцать. Считай, вплотную. На такую дистанцию ее надо еще подвести...
　　　　С головных частей потащили сверкающий алюминий теплозащитных чехлов. Потому что боеголовки там специальные, а им температурный режим нужен.
　　　　- Есть контроль, - Флюкт потер глаза, и местный тут же, без напоминания, подал чашку горячего... Нет, не чая: тутошний чай даже грузинскому проигрывал, что уж говорить о "слонике". Но пилось хорошо, легко, холод отгоняло быстро, и здорово проясняло ум.
　　　　- ... Расхождение пять каэм. По учебнику годится.
　　　　- Товарищ... Звездочет. А кто цель подсвечивает? Наша головка на него не наведется?
　　　　Звездочет выругался:
　　　　- Точно, там же крейсер. Но если он уйдет, мы цель видеть перестанем.
　　　　Худой облизал губы:
　　　　- Мы координаты списали, цель идет ровно. Упреждение посчитаем, с такими машинами все поправки быстро применятся. Боеголовка рассчитана на КВО один километр. Пусть валит оттуда... Ему шторм не мешает?
　　　　- Крейсер воздушный.
　　　　- Тем более, пусть уходит.
　　　　Звездочет потер виски, промокнул красные глаза платочком с пахучей мазью и потопал на гребень, к связной машине.
　　　　Наводчики проводили его уважительным присвистом: за предыдущие сутки, пока "конкистадоры" получали обмундирование, инструкции, а потом гнали в ревущие врата двадцатиколесные установки, Звездочет написал программу посложнее конвертера. Кусок местной электронной карты Звездочет пересчитал в маршрутную ленту для радиовысотомеров ракет. Вот это деяние ни Худой, ни Флюкт не могли оценить в достойных словах.  Хотя лента короткая, чуть-чуть над сушей, а дальше все над зеркалом, но угробить ракету хватает одной погрешности, это в лейтенантские головы вбили твердо. Военному точно "знамя", без вопроса. А штатскому что? Тут ведь не просто базу данных из циферки в циферку перекодировать, тут сила тяжести отличается, плотность атмосферы. А это и скорость, и запас окислителя, и радиусы поворотов. Хорошо, что считал именно профессиональный астроном, учел планетарные факторы. Скорость вращения там, Кориолис, погрешность на акселерометрах...
　　　　Худой пожевал губами. От себя всю жизнь бегать не будешь. И решительно поднял флажок: готовы.
　　　　- Вводи цель, пока крейсер еще ее видит.
　　　　На цветном экране Свитка Флюкт уверенно ткнул в отметку.
　　　　Лейтенанты по очереди сбегали к ТПК, проверили выскочившие на индикаторах числа, убедились, что они совпадают с расчетными. На кораблях работает система управления огнем, а тут по-дедовски, как снаряды "катюш" прямо из укупорки по эсесовцам в доме через дорогу...
　　　　Проверки закончились, когда от выделенных восьми часов осталось минут сорок. Худой заорал:
　　　　- С площадки все, нахрен очистить площадку! На первой зажигание!
　　　　Местные бросились в ровики, за камни - кто куда - Худой только подумал, что от спец-БЧ это не спасет, но тут же и забыл, выкинул из головы. Свиток гнал по экрану поток сообщений, Флюкт от волнения повторял их вслух:
　　　　- Первая установка, запуск!
　　　　Взревел реактивный двигатель; примерно через минуту рев его превратился в свист.
　　　　- Первая, ускорители!
　　　　Твердотопливники сработали как бы громадным выдохом: ширх!
　　　　В огромном клубе огня ракета исчезла. Двигалась она так быстро, что вновь ее заметили уже далеко. Совсем далеко, только в бинокль заметно, звездочка разделилась. Три огня осыпались к горизонту, один сделался сильнее, потом исчез, растаял вдалеке, и Флюкт сказал шепотом, прогремевшим в неожиданной после старта тишине:
　　　　- Сброс ускорителей. Все три норма.
　　　　- Первая на траектории, - Худой закрыл глаза, и в протянутую руку местный пограничник, закутанный до глаз теплым капюшоном, вложил чашку горячего. - Ждем захвата. Можно собирать ТПК... Стой!
　　　　Свиток недовольно пискнул.
　　　　- Уход с траектории! Нерасчетный маневр! Куда он прет?
　　　　- До моря всего полтораста километров, а там все равно, - успокоил Звездочет, несуетливостью покорив лейтенантов окончательно. - У нас еще две на подготовке. И тридцать минут.
　　　　- Первая сошла, сигнал потерян.
　　　　- Ты проверяй вторую, я третью, - сказал Худой механически, от стыда более всего желая провалиться сквозь землю. - Стой! Противогаз! И не ходи через облако.
　　　　Обежав дымную тучу, заметно прореженную ветром с далекого моря, лейтенанты подошли каждый к своему контейнеру. Визуальный осмотр... На первый взгляд все нормально. Полный осмотр - два часа, так что надо просто искать где что не так... Все бы хорошо, но часы жгут руку. Осталось двадцать девять минут. Тик-так, двадцать восемь... Носовой обтекатель норма. В двигателе посторонних предметов нет. Контрольное измерение...
　　　　- ... Флюкт, я нашел! Мы мудаки! У нее исходный горизонт выставлен по-корабельному, шесть метров над палубой. А мы херачим с горы, метров сто сорок над зеркалом океана!
　　　　- А что же умники из четвертой ракетной?
　　　　- А мы им сказали? Они, наверное, думали, что с корабля стрелять будем, ракета же против авианосца сделана! Бегом на пульт, вводи новый горизонт, и сразу руками, а я тут проверю!
　　　　- Сейчас, товарищ майор, сейчас все будет...
　　　　- Спокойно, хлопцы, спокойно.
　　　　- Худой, горизонт норма. Контроль норма!
　　　　- Индикаторы норма, жги!
　　　　- Вторая, готовность! - заорал Флюкт. - Очистить площадку, всем очистить площадку!
　　　　Посмотрел на часы - и, видимо, заторопился:
　　　　- Вторая, зажигание!
　　　　Худой понял, что не добегает. Но прежде, чем он испугался, местный - здоровый, длинный парняга, в прыжке окончательно уподобившийся волку, сгреб Худого в охапку и вместе с ним скатился за валун, а оттуда под откос. Далеко справа ревела и клубилась туча; Худого мячиком перекидывали из рук в руки, наконец, помогли встать, и сделавшие это фавны обменялись парой фраз, в которых землянин понял только "Миг", потому что истребитель такой, и "сарж", потому что слышал в кино про Джеймса Бонда.
　　　　А потом все угомонилось, и даже сюда, на другой край площадки, долетел азартный крик Флюкта:
　　　　- Сброс ускорителей! Все три норма! Вторая на траектории!
　　　　Худой закрыл глаза, и в протянутую руку местный пограничник, закутанный до глаз теплым капюшоном, вложил чашку горячего.
　　　　Выпив, Худой пошел к пульту обратно. Над головой, поодаль от дымной шапки, под руководством флажков Кортеса местные строповали первый контейнер. Рядом с Флюктом стоял Звездочет и биноклем провожал тающую в облаках звезду.
　　　　Как, собственно, Звездочету и приличествовало.
　　　　Но вот огонек потонул в облаках окончательно, человек опустил бинокль. На площадку легла мертвая тишина облегченного выдоха, в которой часы на запястье принялись чеканить мгновения особенно громко.
　　　　Тик-так.
　　　　Ты кто такой?
　　　　Ты что делаешь, астроном на букву епт? Военным себя ощутил? Треуголка не жмет? В гости к Македонскому захотел?
　　　　Ты зачем триста килотонн сюда приволок? Хиросиме двадцати хватило с перебором.
　　　　То Хиросима, а то местная хрень, огрызнулся Звездочет. Здешние так трясутся, что, может, и мало еще. И вообще: вторая не дошла пока.
　　　　Не надейся, отрезала нахальная секундная стрелка. Если бы не спешка, и первая бы не сошла. Иди пинай крейсер, пусть валят оттудова поскорее.
　　　　Тик-так...
　　　　Тик-так, ну!
　　　　Звездочет поднялся к связной машине:
　　　　- Крейсеру еще раз напомните: полный ход! На вспышку не смотреть, никакие фильтры не спасут. Слепота гарантирована. Приготовиться к ударной волне.
　　　　- Там "Громобой", это здоровая дура. Не перевернет.
　　　　- На полигоне танки переворачивало, - Звездолет придал голосу сколько мог суровости. - Тридцать тонн сплошного металла мячиком гоняло. Передайте предупреждение еще раз.
　　　　И не выдержал, добавил от штатской стороны натуры:
　　　　- Не хочется все испортить.
　　　　Свиток пискнул: радиус!
　　　　Поставив чашку прямо на грунт, Худой склонился над планшетом. Справа в него звонко ударился лбом Флюкт. Анкер и Поручик с Братом подбежали тоже; Кортес и скатившийся с горы Звездочет степенно стояли поодаль. Звездочет принимал доклады от местных, и Кортес понял: нихрена это не штатский. В штатском, так вернее. Очень привычно командует. И слушаются его тоже привычно.
　　　　- Захват!
　　　　Все стихло, и Кортес услышал секундную стрелку: теперь вы это говно и сюда притащили. Люди, что с вас возьмешь!
　　　　И Кортес ответил - мысленно, чтобы Звездочет не принял его за психа - ради защиты людей я чего хочешь протащу куда угодно.
　　　　А если там тоже люди, уколола секундная стрелка. И у них своя правда. Тогда что?
　　　　То же самое, ответил Кортес. Приходили к нам уже со своей правдой, едва осилили в обратный зад выпереть. И тоже с виду люди. Делай мы что плохое, местные бы смотрели на нас иначе, прибавил Кортес. Молодежь не чувствует, а я-то входил в Берлин и потом в Прагу. Разницу, где как встречали, жопой чую, замполит не нужен.
　　　　Ах так, засмеялась дробно тоненькая стрелка, тогда ловите!
　　　　И оставшиеся секунды ссыпались подмытым берегом в речку: разом, с волной и всплеском.
　　　　- Есть сведение! Есть совмещение отметок! Засветка локаторов! Подрыв в расчетном радиусе!
　　　　Звездочет выдохнул и медленно поплелся на гору, к связной машине. Кортес повернулся к местным, чтобы нарядить их на разбивку палаточного лагеря, но увидел палатки уже развернутыми, а печи затопленными. Кортес только покрутил плечами. Как там в бою, а служба войск тут поставлена, да...
　　　　Лейтенанты сгрудились у планшета. Ждали, пока успокоится ионосфера и в районе взрыва опять заработают локаторы. По мощности взрыва ждать предполагалось полчаса, для верности решили: сорок пять минут. Если сведений не поступит, придется расходовать последнюю ракету.
　　　　Кортес, впрочем, погнал молодежь спать. Хотя бы полчаса. Неизвестно, что впереди. Сам он, прикрыв глаза, слушал ноющие легкие, когда подошел Звездочет и просто сказал:
　　　　- Крейсер "Громобой" сообщает: отметка цели исчезла. Визуальным наблюдением установлено полное исчезновение облачности в радиусе три мили от места взрыва... В море исчез плавающий лед. Примерно километров пять, по-нашему. Пишите рапорта, сверлите дырки. Местному начальству я доложу сам.
　　　　- Так вы здесь не главный? - майор чуть со стула не упал.
　　　　Звездочет грустно улыбнулся:
　　　　- Главный сейчас в самой каше. Впрочем...
　　　　- Знать не положено, - понял Кортес. - Мне не за себя, за пацанов обидно. Сходили в иной мир, и зачем? Килотоннами насрать? Что видели?
　　　　Звездочет почесал подбородок:
　　　　- Вот что, майор. Когда все кончится, я вам отдельную экскурсию устрою. Слово.
　　　　- Слово, - кивнул майор. - Ну, поглядим, чего весит ваше.
　　　　И без перехода крикнул спящим:
　　　　- Худой, подъем! Цель поражена, расход две! Снять с подготовки одну!
　　　　- Ну во-о-от, - зевал Флюкт вполне душераздирающе. - Теперь остаток назад волочь. Тарщ мйор, м'жет у них тут какие короли несвергнутые, Змеи Горынычи, или еще какие наймиты капитала есть? Чего единственную ракету обратно везти? Долбанем!
　　　　- Обязательно долбанем! - поддержал его Кортес. - Конкистадоры мы или где! Капитализм в труху!
　　　　Обвел взглядом короткую шеренгу победителей и подмигнул сразу всем:
　　　　- Но потом.
　　　　***
　　　　- ... Потом агент, неизвестный мне до сих пор, подловил одного из проверяющих, - Тан Линь помялся и все же нашел формулировку, - на непристойном деянии. В Атласе много людей возмутились, и я оказался уже не просто под следствием, а под арестом.
　　　　- Стойте, как так? Поймали ревизора, но судили вас?
　　　　- Капитализм! - Тан Линь улыбнулся широко, располагающе. - Такие дела. К счастью, у меня нашелся...
　　　　- Друг?
　　　　- Вот не могу сказать, смею ли я располагать его дружбой, - Тан Линь повертел головой и пальцем оттянул белый воротничок рубашки, поправил галстук. - Но, так или иначе, парень вывез меня из Атласа в Семиградье, а оттуда мы шли по лесу, еще не выбрав цели. Мы хотели осмотреться с ближайшей горки. Но, понятно, не мы одни там умные. На переправе нас ожидала засада. Причем, будь она единственной, мы бы с вами не беседовали...
　　　　В приемной Хрущева собралось немало народу. От военных Гречко, от прогнозистов Соколовский, от промышленности Устинов и Косыгин, от Института Коммунизма Афанасьев и Ефремов. Самая представительная делегация, конечно же, от ученых: Келдыш, Фок, Лентов. Референты, адъютанты.
　　　　- ... На реке нас ждали сразу три отряда. Во-первых, погоня Атласа. Чтобы нас не спугнуть, они отослали летающий корабль, пошли землей и прекрасно справились с задачей: мы увидели их в последний момент. Во-вторых, местные... Бандиты, скорее всего. Вряд ли настолько яростную перестрелку затевали бы мирные жители. В-третьих, ваш отряд. Он-то меня и вытащил...
　　　　Вспомнив полет с бревен, оглушающий удар в ледяную воду, Тан Линь поежился, что все восприняли с пониманием и продолжили слушать внимательно.
　　　　Собравшиеся ждали вызова в большой зал с модельками, где традиционно проходили совещания по теме "Ноль". Просто "Ноль", без уточнений. Встанет перед ним какая прибыльная-ценная единица, вот она и десятка. Нет - придется списать расходы, признать эксперимент неудачей...
　　　　Председатель Комитета Госбезопасности, генерал Серов, смотрел на межзвездного коммуниста и прикидывал, как проверить его слова. И как относиться к полному совпадению историй "Паруса" - придуманной Ефремовым в романе "Туманность Андромеды", и рассказанной членом экипажа того самого "Паруса". Допустим, человека подобрать можно, отрепетировать поведение, речи. Всякие там фотоны-протоны, четыре планеты Веги - непроверяемо, ври что хочешь. Но вот коммунизм, действующий, реальный коммунизм Земли будущего...
　　　　Может, Ефремов тоже из будущего? Серов потер виски. Как там звали одного из героев? Рен Боз? Дар Ветер? Вот, авария на установке Прямого Луча, откат или что там; артиллерист по образованию, Серов не раз видел на испытаниях, как многотонная установка прыгает зайчиком на десяток метров, как лопаются толстенные гидроцилиндры или розочкой разворачивает самый-самый сверхпрочный ствол. А у физиков энергии задействованы еще и похлеще, и сами физики частенько лезут скрести затылок в полном недоумении: что сработало, почему именно так, не иначе? Что и в какую сторону шарахнет следующим разом?
　　　　Вот, значит, полетел Рен Боз на Эпсилон Тукана меднонокожим красоткам задвигать про интернационализм и единство целей. А Дар Ветра откатом перепоясало и поволокло в другую сторону.
　　　　Хлоп, и вот он тысяча девятьсот двадцать первый, и вот он Сиваш вокруг, ледяной Сиваш, и красноармейцы переходят его вброд по горло в ноябрьской водичке... Вообще-то, переходила Сиваш махновская пехота, и потом в боях показала себя намного лучше, чем ждали от анархистов. Просто курсантам на несущественных подробностях внимание не заостряли, так оно и вошло в историю.
　　　　В человечьей каше Гражданской затеряться легко. Дар Ветер освоился, сделал документы, приспособился к речи, культуре... И что посланник будущего мог рассказать настолько далеким предкам? Вот он, Серов, попади сейчас к фараонам, чему их научит? Сопровождать пехоту в наступлении тройным огневым валом? Лить пирамиды из бетона? Так там главное печь для обжига цемента, а это листовая сталь, а это домны-мартены, а подшипники, а...
　　　　Историю Египта Серов не помнит. Оперативную работу в условиях рабовладельческого общества тоже вести не так просто, как в книгах пишут. Что ему там делать? Учить фараоновых портняжек карманы в набедренную повязку вшивать? Он, Серов, никогда из лука не стрелял, мечом не рубил, огонь кремнем по огниву не высекал. Старых знаний не сообщит, а до новых фараону самому не допрыгнуть...
　　　　Главное: зачем и прыгать? Фараонам без того сладко живется.
　　　　Вот и стал Иван Антоныч писать фантастику. Идеи двигать. А как он сюда попал? Это ж физика, посопел Серов, нормальному человеку недоступно.
　　　　- ... Сначала установим критерии!
　　　　Афанасьев, Институт Коммунизма. Понятно: ученый. Сначала откалибровать шкалу измерений, потом собственно дело. Косыгин практик, и не похоже, чтобы он сразу легко поверил. С другой стороны, в посылку Веденеева тоже поверили не все, не сразу... Косыгин поднимает брови чуть ли не страдальчески:
　　　　- Я хотел бы прояснить ситуацию и задать по этому поводу несколько уточняющих вопросов. Товарищ... Тан Линь, правильно?
　　　　- Да.
　　　　- Вот, я с позиции материального стимулирования работников. Допустим, у нас, например, на Кубе, рядом два одинаковых сахарных завода, частный и государственный. На частном заводе зарплата выше, но там рабочих обворовывает бизнесмен-паразит. На государственном заводе зарплата ниже, но зато никаких паразитов нет. С точки зрения теории коммунизма, - Косыгин повел рукой в сторону ученых, - буржуй хуже. А вот что мне рабочим довести? Им кто лучше? Кто больше платит, разве нет?
　　　　Тан Линь качает головой:
　　　　- Сразу по высадке я бы удивился. Очень сильно... Неужели ваши рабочие настолько неграмотны политически? Неужто не понимают: эксплуататор пустит средства на свои нужды, а государство построит на недоплаченные деньги дорогу или школу. Ведь рабочие не скинутся из избытка зарплаты на общественные здания. Практически, мир бизнеса откупился от них мелочной подачкой, избежав куда более значимых расходов на инфраструктуру.
　　　　Тан Линь хмыкнул:
　　　　- Да, мне все это казалось простым и ясным. Но...
　　　　- Но?
　　　　- Но я видел... Видел с тех пор всяких рабочих. И всяких бизнесменов. Скажем, владелец завода из нашего примера, получил прибыль и всю ее пустил на...
　　　　Коммунист махнул могучей рукой в синем шерстяном рукаве:
　　　　- На разнузданную оргию, как называют ваши газеты. Банкет, машины... Должны ли мы считать прибыль потерянной для общества? Или нам следует вычесть из нее, например, зарплаты официантов и делавших автомобиль рабочих? А если бизнесмен купил или там заказал художнику картину? Которую потомки передали бы потом в государственный музей? Как мы оценим такого бизнесмена? На какую сумму он паразит? На высшую меру потянет, или ограничимся десятью годами без права переписки?
　　　　- Цена ошибки, - буркнул Устинов. - Товарищ задает верный вопрос. Мы с товарищем Хрущевым посещали Индию. Там в штате Керала почти социализм.. С оговорками, но... И вот ситуация. Какой-нибудь Жримамусвами, скажем, чиновник. Он учился в Лондоне, "белый сахиб". Через дорогу особняк Припапуснами, который начинал с уличной торговли жвачками. Но сейчас он бизнесмен, дети его учатся в том же Лондоне, и ездит он, по соображениям престижа, на таком же лимузине, что Жримамусвами.
　　　　Устинов снял очки, выложил перед собой и принялся протирать, ворча негромко, словно про себя, как всегда озвучивал неприятные новости:
　　　　- Один чиновник, второй бизнесмен. Чиновник занимается планированием: он решает, какой завод где открыть. Бизнесмен занимается тем же самым. Чиновник живет в особняке со слугами, английским газоном, ездит на лимузине. Бизнесмен живет в соседнем особняке, и лимузин бизнесмена, с того же завода "Ягуар", стоит рядом с лимузином чиновника, отличаясь только номером, и газоны им стрижет один и тот же садовник, просто бизнесмену по четным числам, а чиновнику по нечетным.
　　　　Устинов поднял взгляд на дверь кабинета: нет, показалось. И продолжил громче, но все так же недовольно:
　　　　- Если ошибается чиновник, его лишат квартальной премии. Ну, поругают. Если ошибется бизнесмен, он вернется на улицу торговать жвачкой. И вот, Иван Александрович, - кивнул председатель Военно-промышленной комиссии на Серова, - дает мне подборку настроений в рабочей среде. А там вопрос: почему тогда бизнесмен паразит? Я обязан людям ответить. И ответить четко и ясно, как в сорок первом. Иначе, сами понимаете, о доверии к идее коммунизма говорить бессмысленно.
　　　　- Простите! - Афанасьев успел вклиниться прежде всех. - Мы так ни к чему не придем. Нам нужно выделить в коммунизмах... В нашем и товарища Линя, имеется в виду... Несколько ключевых моментов, их и сравнивать.
　　　　- Для чего нас и пригласили, - высказался, наконец, Ефремов. - Но, по-видимому, здесь не все. Потому что заседание пока не открывается. Мы еще кого-то ждем?
　　　　- Да, - Серов поглядел прямо и титаническим усилием удержался от слов: "Товарищ Дар Ветер". - Прибывают ваши протеже. Товарищ Тан Линь знает их как Звездочета и Толмача.
　　　　- О да, знаю! Они учили меня вашему языку.
　　　　Тан Линь откинулся на спинку стула, рассеяно поглядел на потолочную лепнину.
　　　　Серов поглядел на богатыря в синем и внезапно подумал: может, его просто убить? Чтобы не знать концовки и не расхолаживать своих людей?
　　　　- Ну хорошо, - проворчал Гречко. - Я человек военный, мне ваши "измы" постольку-поскольку. Вы мне на пальцах: почему "частная собственность средств производства" вообще такая прямо проблема? Кто может ясно сформулировать?
　　　　Афанасьев покривился: мы тут пишем-пишем, а вояки не читают. Но ответил вежливо:
　　　　- В трудах нашего института все неоднократно сформулировано и разъяснено. От частной собственности средств производства прямой мостик на прибыль. А если единственная мерка успеха - прибыль, то происходит профессиональная деформация. Вот я фотографу скажу: сними куртку. Так он, вместо чтобы раздеться, куртку сфотографирует. Вот что такое профессиональная деформация.
　　　　Гречко возмутился, что за дурня держат, но вспомнил, что сам просил объяснение попроще и смолчал, кивнул только.
　　　　Афанасьев кивнул печально:
　　　　- Не личное счастье, не счастье близких, не успешность твоей страны в целом, а размер личной прибыли на коротком временном горизонте. После нас хоть потоп! Откуда мы видим: дело не в самой прибыли, не в собственности средств производства. Дело в последствиях. Выжечь планету? Предать брата? Нету преступления, на которое не решился бы капиталист за триста процентов прибыли, товарищи! А вот вы хотели бы оказаться преданными вчерашним другом? Вы лично?
　　　　Философ откинулся к спинке стула и тоже умолк.
　　　　Минут пять все молчали, потом Косыгин попросил:
　　　　- Давайте все-таки разберем еще два вопроса. Мне от газеты прислали, надо ответить.
　　　　Коммунист пожал плечищами:
　　　　- Всегда готов.
　　　　- Так, вот, пишут. Сергей токарь, напротив по лестничной площадке Игорь кооператор. Сергей тратит тысячу четыреста и Игорь тратит тысячу четыреста. Но заработок у них разные. Сергей зарабатывает именно столько, сколько тратит. Игорь, кроме зарплаты, имеет в кооперативе долю еще на три тысячи. Вот, некий неравнодушный гражданин интересуется: Игорь у нас буржуй на тысячу четыреста, или на четыре с половиной тысячи? Для него это вопрос важный, не поленился в ЦК профсоюзов написать.
　　　　- Легкий вопрос. Игорь вообще не паразит. Он работает в кооперативе. Пускай Сергей туда вступит, и столько же зарабатывает. А если не хочет, значит, он взамен денег имеет свободное время.
　　　　- На три тысячи? Дороговато у вас обходится свободное время!
　　　　- Во-первых, не у нас. Пример ваш, - Тан Линь разулыбался. - А во-вторых, вы правы. Время дороже всего. Не факт, что после какой-то суммы семья Игоря выбрала бы деньги вместо папы.
　　　　- Ну хорошо, а вот из Автово... Василий и Глеб подрядились на воду. Ну, Василий каждый день водовозку гоняет. А Глеб построил водопрод и теперь пинает... Хм... Картины рисует. Но денег берет столько же, сколько Василий. Вот, народ интересуется: справедливо или нет?
　　　　- Конечно, справедливо. Они платят не за просмотр, как Васян машину по косогорам рвет, платят за литры. А каким способом Глеб те литры в дом заводит, его печаль.
　　　　- Но получается, он деньги берет за картины? - Косыгин тоже умел улыбаться преехиднейшим образом.
　　　　- Он деньги берет за предусмотрительность. Заболел Вася - кто воду привезет? Заболел Глеб - никто не заметит.
　　　　- И дорого же предусмотрительность обходится, если по разнице считать.
　　　　- Ну, тут я не виноват, умственный труд всегда выгоднее выходит. Просто видно не каждому и не сразу.
　　　　- Дело не в цифрах! - Афанасьев хлопнул в ладоши. - Где частная собственность на средства производства... А средства производства это напрямую средства к жизни. Когда у одних есть, с чего жить - а у других нет! - всегда эксплуатация. Сама собой. Автоматически. Тут уже не в суммах дело. Тут вопрос качественный. Одни учатся давить, вторые пресмыкаться. Вот что плохо.
　　　　Из открывшейся двери кабинета вышел Хрущев:
　　　　- Здравствуйте, товарищи. Прошу тишины! По некоторым обстоятельствам заседание мы вынуждены перенести на послезавтра. Прошу извинить. Чтобы не пропали запланированные два часа, мы посвятим их вашим текущим вопросам. Представители промышленности и военных, прошу пройти. Товарищ Келдыш, вас прошу подойти через час. Товарищи Афанасьев, Ефремов, сделайте пока товарищу Тан Линю хорошую экскурсию, чтобы он лучше представил себе историко-культурный фон.
　　　　Ученые переглянулись. Ефремов оправил костюм.
　　　　- До послезавтра времени вагон. Можно устроить неплохую экскурсию.