XXI
– ... Без тебя скучно, Хати, – запись закончилась, и Хати закрыл глаза. Сейчас, в сотнях миллионов километров от Земли, он отчётливо понимал, какую глупость совершил. Собственный корабль... Какая чушь! Зачем ему корабль, если он не может взять с собой Ай?.. Взять её, позвать ребят – и убраться куда-нибудь подальше от всей этой грёбаной политики.
Он боится.
Боится, что с его женой и друзьями случится беда. Боится, что их втянут в безумный водоворот политики. Боится, что хрупкое равновесие не удержится и рухнет, полыхнув войной. Боится, что мир, в который он вернётся, будет чужим.
Хатирота Хошино тяжело выдохнул, включил камеру и заговорил:
– Здравствуй, Ай. Я безумно скучаю без тебя...

XXII
– Ненавижу совещания, – Ривейра злобно хлопнула папкой по столу. – И торгашей этих ненавижу! Опять им неймётся...
– Что на сей раз?
– Очередная оптимизация, то есть задирание платы и сокращение расходов. Может, и правда податься на Фрисайд?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Урахара. – Там уж точно не будет хуже...
– Пока подождём, но если так и будет продолжаться – придётся. Киске, займись кораблём – нам сегодня на полярной орбите работать.

«Тойбокс» отделился от станции, набирая скорость для перехода на новую орбиту. На этом раз главной целью был старый американский спутник разведки, но у Урахары были какие-то свои планы, которыми он делиться не собирался... И как обычно, по  этому поводу он сцепился с Фи – это уже стало почти ритуалом. Ай, привычно игнорируя перепалку, проверяла скафандры, думая о предстоящей работе. Спутник спутником, и на полярных орбитах хватает мусора, но что задумал Урахара? Очередной заказ кластера? Операция одного из правительств БРИКС? А стоит ли это знать? Ай считала, что не стоит. В своё время они всё узнают, а пока лучше не знать. Как всегда...

– А вот и спутник, – Фи уравняла скорость, и спутник замер в десяти метрах от «Тойбокса». – Юрий, лови его.
Манипуляторы развернулись, захватывая спутник и затягивая его в грузовой отсек.
– Готово, – Урахара развернул веер. – Займёмся следующим пунктом...
– И что в нём?
– Ничего незаконного, Фи-сан. – Урахара неожиданно погрустнел. – Просто услуга старому другу.
Он оттолкнулся от консоли, скрылся в своей каюте и вскоре вернулся с матово-чёрным контейнером, в котором Ай опознала урну...
– Мой старый друг, – тихо произнёс он, – просил, чтобы его прах был рассеян в космосе. Он умер, и я исполняю его последнюю волю.
Он внёс урну в шлюз, закрыл его и встал к пульту. Открылся внешний люк, урну вынесло в пустоту, Урахара мгновенно подхватил её, сорвал крышку. Оставшийся внутри воздух подхватил пепел, выбросив его в космос, Урахара закрыл урну и вернул её в шлюз.
– Это и было твоё дополнительное задание?..
– Именно, Фи-сан. Жаль, в последнее время мы встречались куда реже, чем стоило... А ещё больше жаль, что мы не сделали и половины того, о чём мечтали в детстве – а теперь уже и не сделаем...
– Уж лучше так, – вздохнула Фи. – Я знала одного человека – славный парень, хоть и со странностями... Его пытались обвинить в похищении ребёнка, а потом сожгли дом – ведь кто ещё может быть преступником, как не негр-социопат?.. Он исчез, а я только недавно узнала, что наши храбрые копы однажды потихоньку спихнули его в  реку...
– При том, что тех, кто этого действительно заслужил, они будут всеми силами защищать, – зло усмехнулся Урахара. – Толерантность и политкорректность, что вы хотите? Ладно, пора возвращаться...

«Тойбокс» причалил к станции, груз занял своё место в трюме, а Урахара сцепился с администратором – тот в очередной раз пытался найти нарушение правил и делал это куда активнее обычного.
– Боже, да что ему надо?.. – раздражённо поинтересовалась Фи, возведя глаза к потолку.
– Деньги, – ответил Урахара. – Как и всегда... Но на сей раз – больше.
– И здесь? – Фи скривилась. – Нас что, выгоняют?
– Не исключено, – согласился Юрий. – Что делать будем?
– Припрёт – уберёмся. Но не раньше, – припечатала Фи, открывая дверь лифта. – Но если кто-нибудь ещё раз поднимет эту тему – врежу, честное слово. Кстати, где там наша ручная акула?
– Ты о ком?
– О Вольфе, естественно. Натравим его на «Текнору» – глядишь, и обломаем им зубы...

Эдель выслушала предложение команды и фыркнула:
– Разумеется, я с ним говорила. Но ничего противозаконного эти умники не делают, и шансы их ухватить равны нулю, если только мы не собираемся хлопнуть дверью. Тогда да, на прощание им можно будет устроить веселье. Кстати, Фи, безопасники опять интересуются, не попадалось ли нам что-нибудь странное.
– Что именно?
– Не уточняли, так что давай всё подряд.
– А если ничего не было?
– Ну так и скажи, что не было, – пожала плечами Эдель.

Ничего необычного и в самом деле не наблюдалось, а потому отчёт уложился буквально в несколько строк – и Фи обнаружила, что делать ей совершенно нечего... Позвонить домой? Там сейчас ночь, а будить семью только из-за скуки... Глупо. Написать Дольфу? А это мысль – можно будет узнать, как дела у Локсмита, а заодно и узнать сплетни из высших эшелонов.
Письмо заняло Фи ненадолго, и вскоре она опять принялась изобретать себе занятие. Обычно это кончалось плохо... Но на сей раз ничего особенно разрушительного не придумалось – Фи просто занялась статистикой. И обнаружила несколько весьма занимательных моментов...

– Эдель, скажи, пожалуйста, – Фи положила распечатку на стол, – ты тоже это видишь?
– Много американских спутников?
– Относительно новых, – уточнила Фи. – Мне одной кажется, что здесь что-то не так?
– Очень может быть, – ответила Эдель, изучая распечатку. – Подозрительно это всё... Знаешь, давай-ка не будем делать лишних выводов, а просто посмотрим, как пойдут дела. Мало ли что...

Исследование, затеянное Фи просто от скуки, принесло совершенно неожиданный результат.
Аварии со спутниками происходили регулярно. Но американская спутниковая группировка с некоторых пор страдала чаще других... Не настолько, чтобы это бросалось в глаза, но всё-таки заметно, если что-то подозревать. Особенно Фи заинтересовали несколько попросту украденных спутников – кто-то просто снял их с орбиты, разобрал и продал... Что характерно – на русские или китайские спутники никто не посягал, а спутники Лиги воровали гораздо реже. Но, разумеется, основной причиной аварий был мусор. Столкновения с мелкими обломками вообще часто губили спутники, но американцам почему-то особенно «везло» с этим. И Фи могла поклясться, что немалая часть этого мусора мусором не была...

– Ещё один, – прокомментировала Фи, когда искорёженный спутник скрылся в контейнере. – Киске, а тебе не кажется, что по нему прошлись картечью?
– Возможно, – согласился Урахара, – и это уже серьезно. Такие повреждения уже трудно списать на случайное столкновение. Пожалуй, пришла пора поделиться с командой нашими наблюдениями.
– И сделать это прямо сейчас. Ай, Юрий, идите сюда! – и Фи принялась рассказывать.
Реакция на её слова оказалась совершенно спокойной. Юрий воспринял всё как должное, Ай достала калькулятор, что-то посчитала и тихо сказала: «Ой», на что Фи согласно кивнула.
– Вот именно, что ой, – согласилась она. – На орбите идёт война, и я не думаю, что янки этого не заметили. И уж тем более сомневаюсь, что кто-то из вас собирается попасть под раздачу, так что...
– Тема не для обсуждений, – согласилась Ай.
Тайная война на орбите – совсем не та вещь, которая может радовать даже мусорщиков. Особенно учитывая тот факт, что одной из сторон в ней были Штаты, а о второй догадаться было несложно... И так уж получилось, что они, пусть и косвенно, работали именно на вторую сторону.
– Астронавты выше политики и тяготения... – грустно вздохнула Ай.

Ай зацепила карабином закрытый трал, подтянула к шлюпке и принайтовала. Ещё один заход – и можно возвращаться. Хороший улов – почти на три четверти состоит из солнечных батарей, плюс РИТЭГ в специальном свинцовом контейнере – сумма получается более чем достойная... А ведь всего год назад она даже и подумать не могла, что сбор космолома может быть прибыльным делом. Да, Урезанный Отдел приносил «Текноре» одни убытки, но виной тому была только глупость её руководства и ничего кроме. С другой стороны, некоторые их сделки проходили по самой грани... А туда корпорации суются только тогда, когда дело пахнет суммами с десятком нулей. Да что там, ради такой суммы  любая корпорация полезет не то что на самое дно – она в него и закопается по уши...
– Ай, ты готова? – прошелестел в наушниках голос Юрия.
– Готова.
– Возвращайся, мы закончили.
– Так точно, – Ай развернула шлюпку и выдала тормозной импульс, меняя орбиту. Пора возвращаться...

– Что?! – от вопля Эдель тихо сидевший в углу охранник вскочил, хватаясь за тазер. – Неделя?! Слушайте, вы там в конец оборзели? Ах вот что... Ну, это уже не моя проблема.
Швырнув трубку, она некоторое время сидела, оскалившись и тяжело дыша, а затем подняла трубку, набрала новый номер и произнесла:
– Валмет, зайди, пожалуйста, ко мне.
Долго ждать не пришлось – брюнетка появилась минуту спустя и прямо с порога осведомилась:
– Гонят?
– Аренду не продляют, – согласилась Эдель. – Неделя. Найдёшь за неделю угол на Фрисайде?
– Склад, офис и жилой модуль, – сообщила Валмет. – Я давно уже договорилась с Коко, чтобы нам заняли место. Мне звонить?
– Вперёд. Чем быстрее с этим разберёмся, тем лучше.
– С чем? – спросила Фи, зайдя в офис и упав в кресло. – Кстати, у нас сегодня отличный улов, миллиона на полтора минимум...
– За неделю продадим?
– Наверное, продадим, тебе же виднее, – пожала плечами Фи. – А что?
– Через неделю заканчивается наш договор аренды, и продлять его «Текнора» не собирается. Так что сейчас Валмет кое-что уточнит – и будем готовится к переезду. На Фрисайд.
Вошедшая Ай пискнула и выронила полотенце.
– Фрисайд? – переспросила она. – Но ведь...
– На самом деле Фрисайд не такая клоака, как о нём кричат корпорации, – заметила Фи. – Там базируются и совершенно легальные компании, так что репутации нашей ничего не грозит – она у нас и так интересная... Да и нам самим, по большому счету, – тоже. Я же там бывала, кое-что знаю, да и HCLI...
– Есть! – радостно сообщила Валмет, положив трубку. – Можем хоть сейчас перебираться.
– Неделя, – напомнила Эдель, снимая трубку и набирая номер скупщика. – И ещё – какие там правила? Беззаконие беззаконием, но не думаю, что там даже, как говорит Юрий, понятия не в ходу...

Неделя прошла в постоянной суматохе – закрыть дела, продать последнюю партию лома, собрать и упаковать имущество, договориться с Вольфом, который обещал какую-то пакость «Текноре»... Команда, хоть и нервничала, но быстро нашла положительные стороны в переезде, и даже Ай в конце концов успокоилась.
Наконец, день настал.
«Тойбокс» отделился от стыковочного узла, развернулся и включил маршевый двигатель. Ускорение прижало Ай к креслу, мимо пролетел упущеный Фи окурок, станция за иллюминатором прыгнула назад... Ай бросила на неё последний взгляд – и поняла, что не чувствует вообще ничего. Жизнь зависла в пустоте между прошлым и будущим, между IPSV-7 и Фрисайдом. Между простой и понятной жизнью, почти ничем не отличавшейся от работы на корпорацию – и жизнью на грани закона, где ничего не стоит всё, что казалось когда-то непоколебимым и абсолютным...
Фрисайд. Цитадель анархии в изначальном понимании этого слова – правда, Ай  сомневалась, что Прудону такая анархия понравилась бы...
Земля провалилась вниз, впереди загорелась искра Фрисайда...

Глухо лязгнув, дверь открылась, выпустив команду из лифта.
– Неплохо, – оценила Ай. – Я-то думала, здесь будет какой-нибудь притон...
– Ну, притоны бывают разные, – хмыкнула Фи. – Но я ведь говорила: здесь достаточно вполне законопослушного народа. Да здесь, в общем, все законопослушные, здесь просто законы такие...
– О, а вот и вы! – выскочила не пойми откуда бледная сероглазая блондинка в белом костюме. – Валмет!
– Приветствую вас, Хекматьяр-сан, – взмахнул веером Киске.
– О, сам Урахара? Ну, привет... – ухмыльнулась блондинка. – Меня зовут Коко Хекматьяр, а вас всех я знаю, так что предлагаю сразу пойти в офис.
– Ну, я не против, – Фи щелчком выбила сигарету из пачки, ухмыльнулась и с наслаждением закурила.

XXIII
– Было бы весьма разумно расслабиться на десять минут, – светским тоном заявила КОРА. Куруруги Генбу, премьер-министр министр Японии, с шипением выдохнул сквозь зубы. Расслабиться? Он и рад бы, но не дадут ведь...
– Лига молчит? – спросил он, прекрасно зная ответ.
– Разумеется, – поморщилась Икари. – Я направила запрос правительству Сомалиленда, но ответ пока что не поступил.
– Как только поступит, сообщите командованию флота. Пора, наконец, показать зубы... И свяжитесь с русскими – всё-таки, мы действуем в рамках Протокола коллективной самообороны.
– Незамедлительно, Куруруги-сан, – Икари вышла из кабинета, на ходу отдавая распоряжения по телефону правительственной связи.
Проводив её взглядом, Куруруги честно попытался расслабиться. Получилось не очень – не каждый день выясняется, что пираты захватили в Ормузском проливе танкер с пятьюдесятью тысячами тонн этилена и угрожают взорвать реактор. К счастью, освобождение танкера – всё по тому же Протоколу – взял на себя Иран, но проблему требовалось решить раз и навсегда...
И поэтому через несколько часов из Йокосуки выйдут атомный вертолётоносец «Акаги» и так удачно зашедший с визитом атомный эсминец «Совершенный», полным ходом отправляясь к берегам Африканского Рога – на охоту за пиратами. А ему остаётся только сидеть и ждать всемирной истерики, которая начнётся, как только «Кодс» высадится на танкере... Да, единственное, что сейчас можно сделать – расслабиться. И получать удовольствие...

Ответ был получен через два часа, «Акаги» и «Совершенный» немедленно вышли в поход, а иранский спецназ начал операцию на танкере. И тут же, разумеется, началась истерика, тон которой задавала – вполне ожидаемо – CNN. Вспомнили всё – «ось зла», Хезбаллу, «тоталитарный исламизм» и даже захват американского посольства век назад. Предлагалось посочувствовать несчастным голодающим сомалийцам, которые от безысходности нападают на корабли, их рисовали благородными дикарями...
В ответ бойцы «Кодс» выложили снятое сразу после штурма видео.
Когда выяснилось, что за два часа пираты успели зверски убить девять человек из двадцати; когда двоих выродков застрелили в тот момент, когда они разделывали и тут же пожирали тело суперкарго; когда весь мир увидел буквально заваленный взрывчаткой реактор – даже CNN пришлось замолчать. После этого немедленную казнь уцелевших при штурме пиратов во всём мире только приветствовали...
На этом фоне просьба правительства Сомалиленда о военной помощи осталась незамеченной. Тем более, что обращена она была отнюдь не к Лиге, а разведка оной в последнее время испытывала проблемы.
Так или иначе, но два корабля так и остались незамеченными...

И оставались до тех пор, пока «Совершенный» с дальности в полторы тысячи миль не открыл огонь.
Два часа спустя основные базы пиратов перестали существовать.

Развернув свежий номер «Вашингтон пост», Куруруги не смог сдержать улыбки. Слишком уж хорошо смотрелась перепечатанная из «Асахи» фотография стартующих «Пиропов» с подписью: «Ярость Азии». Сама статья была ничуть не хуже: колумнист разглагольствовал о жестоком нападении на суверенное государство (отсуствие оного и санкцию правительства Сомалиленда), пугал господством России на море, напоминал о девятой статье японской конституции и едва ли не предрекал конец света. Это было действительно смешно... А через два дня станет ещё смешнее, когда «Акаги» высадит десант – добивать пиратов и наводить порядок. И уж совсем весело «белым сахибам» станет, когда кто-нибудь из них прочитает, наконец, проект Конституции... Где нет девятой статьи.
Проект, кстати, активно обсуждался и японцами был принят вполне благосклонно – несмотря на некоторые весьма интересные положения вроде расширения полномочий императора (до такой степени, что технически страна становилась президентской республикой) или военной реформы... Да, определённо, дела шли отлично. Пожалуй, и впрямь можно расслабиться, а когда вся эта сомалийская чепуха закончится – и вовсе взять отпуск. Умереть на рабочем месте, подробно одному своему предшественнику, Куруруги определённо не желал...

Армия Сомалиленда начала наступление сразу же после русского удара, но особенно глубоко за три дня не продвинулась. Во-первых, армия не была толком отмобилизована – истории с танкером никто не ожидал, и группировку пришлось формировать из частей постоянной готовности. Поэтому, во-вторых, группировка была откровенно слабой – гонять полудикие племена и зачищать останки пиратских баз она могла, а вот совладать с уцелевшими или с укреплёнными берлогами варлордов – уже не очень. В-третьих – маленькая и далеко не богатая страна с трудом могла наладить снабжение войск, и напрягать коммуникации было нежелательно...
В результате, пройдя за двое суток около пятидесяти километров, армия остановилась и принялась наводить хотя бы подобие порядка на занятой территории. А заодно сообщила координаты новых целей приближающимся кораблям.

Пока на палубе «Акаги» готовились к вылету десантные конвертопланы, «Совершенный» выпустил остававшиеся ракеты, расчищая дорогу сомалилендской армии. А несколько часов спустя, когда японский десант, высадившийся в Могадишо, захватил порт, история сомалийского пиратства подошла к своему концу...

Реакция Лиги была мгновенной и истеричной. Несмотря на то, что миротворческая операция была проведена в полном соответствии со всеми законами, истерика была совершено невероятной. Настолько, что президент Клиффорд выступил лично, не доверив заявление пресс-секретарю... Разумеется, ничего осмысленного сказано не было – сделать Лига ничего не могла. Наступление сомалилендской армии возобновилось, японская морская пехота и русский эсминец уничтожали опорные пункты, КСИР высадили аэромобильную бригаду...
С одной стороны – ничего, с чем не справились бы войска Лиги, но с другой... С другой – через пять минут после потопления «Совершенного» над Вашингтоном и Нью-Йорком поднимутся ядерные грибы. Это Клиффорду было прекрасно известно, и потому ничего, кроме громогласных заявлений, не последовало.
Лига просто утёрлась.

Оторвавшись от очередной порции документов, Куруруги поднял взгляд на гостью.
– Вы собираетесь всё-таки взять отпуск, Икари-сан? – осведомился он.
– По окончании кризиса, – министр иностранных дел протянула премьеру папку. – Нота американского правительства. Нота представительства Лиги. Послание от правительства Сомали по случаю возвращения столицы в Могадишо. Поздравление от президента России. Я не смогла удержаться и не доставить вам всё это лично.
– И я вам очень благодарен, Икари-сан, – усмехнулся Куруруги. – Право, столь жестко Лигу ещё не унижали... Надеюсь, они хорошо усвоят этот урок.
– А если Лига попытается отплатить?
– Протокол коллективной безопасности БРИКС, – напомнил Куруруги. – Попытка использовать силу кончится всеобщей войной, и это понятно даже Клиффорду. Экономические меры тоже не слишком полезны – БРИКС почти не зависит от всего остального мира. Так что, Икари-сан, можете совершенно спокойно отдохнуть – в конце концов, отозвать вас из отпуска, если потребуется, будет несложно.
– А вы? Ещё одно умершего на рабочем месте премьер-министра Японии не надо.
– А я уже позаботился об этом, – Куруруги откинулся на спинку и оттолкнул кресло к окну. – Как только Тэнно издаст указ, соберу семью и отправлюсь куда-нибудь подальше...

XXIV
Клэр рассчитывала встретить рождество в семейном кругу – то есть в компании жениха, собаки и нескольких друзей, знающих о вилле на берегу озера Титикака. Реальность, разумеется, вопрос свои коррективы, и к обществу присоединился ещё один человек – к счастью, виртуально...
– Счастливого рождества, сеньор Санчес, – Клэр кивнула появившемуся на экране боливийскому послу. – У вас возникли какие-то вопросы относительно Укаяли?
– Нет, однако мне поручено обсудить с вами некоторые вопросы, возникшие в результате известных событий. Основной вопрос, который интересует мою страну – возможность присоединения к формирующемуся союзу.
– Если подобное решение будет в соответствии с требованиями закона принято на референдуме, как это произошло в Укаяли и, по всей видимости, вскоре произойдёт в Эквадоре, то никаких препятствий к этому не будет, – ответила Клэр. – У вас есть основания считать, что это возможно?..
– Популярность Партии Инкского возрождения, которая через месяц окажется у власти. Это – один из пунктов их программы. Конечно, сейчас несколько преждевременно говорить об этом, но как только выборы пройдут, начнётся подготовка к референдуму. Полагаю, он состоится не позже, чем через год...
– Что ж, по результатам этого референдума правительство и примет решение.
– Благодарю, сеньора министр, – посол встал. – Счастливого рождества.
Экран погас. Клэр поправила пиджак, очень удачно скрывающий потрёпанную майку. Что поделать – работа не ждёт, а вести переговоры в настолько неформальной обстановке всё-таки нельзя. Улыбнувшись, Клэр набрала код, и секунду спустя на экране появилось лицо Сапа Инки.
– Счастливого рождества, сеньор президент. Прошу прощения за беспокойство, но у меня крайне важные новости.
– Что случилось? – Хираль не выглядел недовольным.
– Со мной связался посол Боливии и сообщил, что в его стране популярны идеи индейского государства, что на приближающихся выборах неизбежна победа Партии Инкского возрождения и что в течении года планируется провести референдум об объединении.
– Действительно важная новость, – кивнул Хираль. – Всё идёт куда лучше, чем мы ожидали... Хотя это и не удивительно – экономики андских государств слишком тесно связаны... Ладно. Оставим этот вопрос до референдума в Боливии – у нас ещё Эквадор... Счастливого рождества, министр.
Сапа Инка отключился, и Клэр с наслаждением избавилась от пиджака – на сегодня работа окончена. Наконец-то...
Она выбралась из-за стола, потянулась, вышла из кабинета, спустилась в гостиную и устроилась у камина.
– Разобралась? – Искай неслышно подошёл сзади и положил руки на плечи Клэр.
– Пока да, – Клэр запрокинула голову, глядя на жениха. – Но меня это нервирует, если честно. Слишком уж быстро развиваются события... Мы едва успели присоединить Эльтанику – и на тебе, переворот в Эквадоре, и новое правительство намеренно присоединиться к Перу. Не успели отойти от этой новости – пожалуйста, ещё и Боливия...
– В Боливии у кечуа была фора почти в шесть лет, – пожал плечами Искай, – так что идеи Сапа Инки попали на подготовленную почву. Да и потом, назревают проблемы с гринго – ты же видела, что они вспомнили про доктрину Монро?
Разговоры о том, что США следует сосредоточиться на Новом Свете, действительно шли, но до сих пор не них никто не обращал внимания... А зря, потому что DINTE обнаружила, что разговоры эти ведутся не только на форумах и в блогах, но и в коридорах Пентагона. И это было действительно опасно... Настолько, что информация немедленно была передана правительства всех южноамериканских стран без всяких условий. На фоне свержения американского ставленника в Эквадоре активность Штатов не могла не настораживать... Да, на этом фоне стремление объединить усилия вполне естественно. Иначе не выжить.
Клэр подалась назад, потёрлась затылком о руку Иская и спросила:
– Как у нас дела?
– С учётом того, что часть сил теперь можно свободно перебросить на Чили – лучше, чем когда бы то ни было. Экономика Эквадора почти полностью слилась с нашей – проблемы, конечно, ещё есть, но они вполне решаемы, да и тебе вряд ли интересны... В Боливии сейчас покупаем акции всех крупных компаний, но гражданством мало кто интересуется, и я теперь понимаю, почему... В Чили всё только начинается – я там ещё даже не успел отметиться... Кстати, дай, пожалуйста, гарнитуру – надо людей озадачить.
– Давай, только быстро – мне же тоже надо...

Отложив гарнитуру и выключив компьютер, Клэр хмыкнула, представив, что сказали бы её подчинённые, если бы узнали, что сейчас она раздавала указания, сидя на коленях у жениха. Хотя... Скорее всего – ничего. Сами ведь проводили рождественский вечер дома. Вот какой-нибудь таблоид за такую картину выложит бы всё что угодно – но таблоиды об этом не узнают. И пора бы вернуться к делу...
– Искай, нам надо серьёзно поговорить... – Клэр сделала паузу, наслаждаясь выражением лица жениха, – ...о Васкесе. Он пытается вести свою игру на нашем поле.
– Что такое? – немедленно насторожился Искай.
– Несколько сделок в собственных интересах, которые его компания выдавала за решение всего кластера.
– На ближайшем совещании выкинем, – Искай пожал плечами. – И раз уж ты не можешь оставить в покое дела, может, подскажешь что-нибудь насчёт Чили?
– Есть кое-какие соображения...
Клэр устроилась поудобней и принялась рассказывать все, что знала о положении дел в Чили.

Клэр наслаждалась утренней прохладой, стоя на веранде и любуясь озером. Многочисленные лодки сегодня отсутствовали, и Титикака, подёрнутое туманом, казалось вернувшимся во времена инков. Времена, которые возвращались... Возможно даже – слишком быстро. В принципе, их планы допускали и такое развитие событий, и пока что Клэр не сталкивалась ни с чем, что могло бы серьёзно нарушить эти планы – но вероятность этого была. Кроме того, если выборы в Боливии пройдут так, как утверждал посол, появляется одна весьма интересная возможность... И надо бы сразу набросать предложение Сапа Инке, пока ничего не случилось.
Клэр ушла с веранды, по дороге забрала у Иская чашку кофе, села за компьютер и принялась печатать. Подошёл Шварцшильд, плюхнулся рядом, высунул язык и уставился на экран, как будто что-то понимал. Клэр не глядя протянула руку и потрепала пса по голове.
– Эй, а меня? – шутливо возмутился Искай, зашедший с другой стороны. – И кстати, что ты задумала?
– Наклонись, – Клэр подняла руку и запустила пальцы в иссиня-чёрные волосы. – Как ты считаешь, если провести объединение с Эквадором и Боливией одновременно, можно ли наложить на это конституционную реформу, благо, она и так запланирована?
– Наверно, можно, – пожал плечами Искай. – А что?
– Видишь ли... – Клэр вздохнула. – Это уже будет не Перу. И если сейчас индейцев во всех четырёх странах примерно половина населения, то в новом мы будем большинством.
– Ты предлагаешь объявить о возрождении Тауантинсуйу?
– Да.
Тауантинсуйу, Держава Четырёх Сторон Света! Клэр зажмурилась, стараясь то ли поймать, то ли отогнать видение. Тауантинсуйу, индейское государство, её мечта – неужели она столь близка? Было время, когда ей казалось: Эльтаника обречена. Её страна – пусть она и почти не помнила её – просто исчезнет, её народ рассеется или вымрет, земли опустеют... Она присоединилась к Фронту Защиты Космоса в надежде, что они помогут Эльтанике – но обманулась. Она оказалась в тюрьме – но однажды за ней пришел Сапа Инка, и теперь она служит ему. Потому, что он вернул ей надежду. Потому, что он действительно создавал индейское государство... Потому, в конце концов, что Хираль был Сапа Инкой.
Клэр открыла глаза.
– Да, – сказала она. – Одна страна, одно имя, один закон...
– Сочиняешь лозунг? – улыбнулся Искай.
– Отчасти да, – Клэр затрещала клавиатурой. – Но вообще-то, именно так и должно быть... И будет – когда Сапа Инка вернётся в Куско. Вот только Лига...
Лига была не то, чтобы неизвестной величиной, но после теракта на «Фон Брауне» её реакция стала непредсказуемой, но почти всегда агрессивной. И если БРИКС с лёгкостью мог дать отпор, то для Перу миротворцы станут большой проблемой...
Клэр на секунду задумалась, а затем вновь начала печатать: «В связи с ожидаемой агрессивной реакцией Лиги представляется необходимым расширение военного-политического сотрудничества как со странами-партнерами, так и с БРИКС вплоть до заключения военного союза, предшествующего объединению индейского государства. В противном случае противостояние Лиге не представляется возможным, в возникновении же конфликта невозможно сомневаться.»
Остаётся только радоваться, подумала Клэр, отрываясь от клавиатуры, что её страна никогда не была членом Лиги...

XXV
Халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди вступил в Багдад в полдень. Стремительное наступление на север увенчалось успехом, остановившись лишь на курдской границе – полевым командирам нечего было противопоставить регулярной армии, а миротворцы не покинули «зелёную зону» даже во время штурма... Что ж, тем хуже для них – теперь они блокированы в своём районе и не смогут повлиять на что.
Возможно, он и не решился бы на эту операцию, если бы не японская вылазка в Сомали, которая гарантированно отвлекала на себя внимание от Ближнего Востока – и его расчёт оправдался. Двухнедельная кампания оказалась полной неожиданностью для всего мира – даже закупки оружия халифат начал уже во время боевых действий. Они рискнули, и ставка оправдалась – Багдад взят, а Ирак полностью в его руках...
Город, как ни удивительно, мало пострадал во время стремительного штурма, и жители, опасливо поглядывая на солдат, начинали возвращаться в свои дома. Солдаты почти не обращали на них внимания, однако беспощадно пересекали любые беспорядки и попытки мародёрства – полиция не горела желанием выходить на улицы...

Командно-штабная машина качнулась на очередной выбоине, и Хаким едва поймал карандаш, выругавшись сквозь зубы. Работать в таких условиях решительно невозможно – но надо, а до офиса он доберётся не раньше, чем через пару часов... Да и то – большой вопрос, что это будет за офис. За полвека непрерывной войны всех со всеми в Багдаде осталось не так уж много целых зданий...
А работы было море –  пусть Сомали и отвлекло внимание, но на всю войну этого не хватило, и теперь Лига живо интересовалась Халифатом. Халифу же этот интерес решительно не нравился... А ещё была Турция, у президента которой слово «Курдистан» традиционно вызывало истерику – а Али сходу признал независимость Иракского Курдистана. А ещё была Америка, которая явственно вела собственную игру, не ставя Лигу в известность. А еще... Да чем только не приходилось заниматься! И всё это – на ходу, в машине, а не в нормальном офисе, где под рукой и все документы, и помощники, и нормальная связь.
В машине связь была, но стабильно работали только армейские каналы, а сеть компьютер терял каждые несколько минут, так что архивы были наполовину недоступны, да и связываться с кем-то, кто был дальше Басры, было затруднительно...  Впрочем, с гражданской связью в Багдаде всё было ещё хуже. За исключением «зелёной зоны» и полудюжины старых мини-АТС в разных концах города её просто не было – как, впрочем, и всего остального. Кое-где инфраструктура сохранилась, но большая часть девятимиллионого города оставалась без связи, энергии, а временами и без воды... Впрочем, всё это было решаемо и в сферу интересов Хакима не входило.

Когда машина остановилась рядом с одним из бывших президентских дворцов, Хаким закончил работу и пришел к выводу, что главный источник проблем он оценил неверно.
Лига, разумеется, была проблемой, но здесь и сейчас главной занозой было Свободное Сирийское государство – восток Сирии, неподконтрольный партии Баас. Теоретически территорией управлял Сирийский национальный совет – но по факту ССГ не было ни сирийским, но свободным, ни даже государством... Это была абсолютно безумная мешанина племён, группировок и банд, не подчиняющихся Ракке даже номинально. Впрочем, своим заокеанским хозяевам они подчинялись не больше, и предсказать их реакцию было сложно... хотя с другой стороны – очень просто.
Просто – потому, что единственной реакцией всех банд были грабительские рейды. Сложно – потому, что предсказать, кто, когда и куда отправится, было почти невозможно. В чём сомнений не было – так это в том, что набегов в Ирак станет на порядок больше.
Конечно, кто-то из этих людей просто не мог покосился иначе – но большинство просто не желали. За полвека непрерывной гражданской войны выросло два поколения, никогда не занимавшиеся ничем, кроме  грабежа, и сделать с этим было ничего нельзя. Перебить разные что... Но как раз этого халиф и хотел избежать. И теперь Хаким пытался придумать какой-нибудь способ укротить одичавших кочевников – и получалось плохо.
В конце концов все рассуждения пришлось отложить – пришло время перебираться в нормальный офис...

Вчера вечером Хакиму казалось, что прошедший день был самым утомительным за всю его жизнь.
Сегодня утром он в этом уже сомневался. Новый день недвусмысленно обещал новый рекорд...
А состояла проблема в том, что халиф назначил Хакима ответственным за ликвидацию «зеленой зоны», но сделать это наиболее эффективными способами не позволил в силу их радикальности. И теперь Хакиму предстояло как-то выкурить десять с лишним тысяч иностранцев без помощи артиллерии, авиации и штурмовых групп. При этом просто обесточить район было невозможно – он давно уже был полностью автономен. Почти полностью, если быть точным, и это «почти» и предполагалось использовать... Причём прямо сейчас.
Хаким покрутил камеру, убеждаясь, что в кадр не попадёт ничего лишнего, застегнул китель и набрал код вызова.
– Мир вам, – произнёс он.
Появившаяся на экране полноватая, но всё ещё симпатичная женщина средних лет приветливо кивнула.
– Советник Ахмад, какая приятная неожиданность! – Воскликнула она. – Полагаю, мы можем возобновить работу?
– Госпожа Лоу, – невозмутимо сообщил Хаким, – сообщаю вам, что все концессии ликвидированы, их предприятия национализированы, а иностранный персонал уволен. Вследствие этого всё население Особого административного района обязано покинуть территорию Халифата в течение сорока восьми часов или же заключить новый контракт на условиях Халифата. В противном случае мы будем вынуждены принять соответствующие меры.
– Советник, за пятнадцать лет на посту губернатора я видела дюжину президентов, халифов, эмиров и прочего, – презрительно скривилась Лоу. – И каждый царёк почему-то воображал, что может мне указывать...
– Выбор сделан, – Хаким не шевельнулся. – Примите его.
Щелчок мыши – и на экране появляется лицо молодого араба в футболке с надписью «Матрица владеет тобой».
– Приступай, – коротко приказал Хаким и отключился.
Теперь, если Хасан и его шайка не соврали, через несколько часов в «зелёной зоне» станет очень неуютно...

В ожидании докладов хакерской команды Хаким занялся накопившимися административными делами и ушёл в них с головой, оторвавшись только ради зухра.
И первым, что он услышал, вернувшись с молитвы, – звонкая трель вызова.
– Дело сделано, – сообщил Хасан. – Мы в их системе, полностью контролируем всю сеть, связь уже блокировали... и я тут одну базу данных нарыл – просто бомба! Сейчас вам солью...
– Продолжай в том же духе, – кивнул Хаким, открывая полученный файл. – И не забудь, ко мне их пропускать без проблем.

База действительно оказалась бомбой, способной снести Особый район. Хакиму хватило пяти минут и двух таблиц, чтобы приказать хакерам продолжить поиск, после чего связаться с халифом и изложить ситуацию.
– Показательный процесс, – немедленно распорядился халиф. – Берите спецназ, полицию, всех, кого потребуется – и действуйте. Немедленно.
Хаким вызывал начальника полиции, передал распоряжения халифа, отдал приказ командиру батальона «Зульфикар» и напоследок приказал подготовить штабную машину – он намеревался наблюдать за операцией из первых рядов.

На подготовку к штурму ушло куда больше времени, чем на сам штурм – спасибо команде Хасана, перехватившей управление всеми системами и заблокировавшей охрану.
Массивные створки ворот разошлись, пропуская бойцов, за ними двинулись полицейские, подчеркнуто игнорируя беснующихся за бронестеклом поста охранников, а за ними – медики. Сам Хаким остался в машине, наблюдая за движением солдат и выслушивая доклады – его очередь придёт позже...
Двадцать минут спустя из ворот вышли медики, сопровождавшие большую группу изможденных, кое-как одетых женщин.
А вот теперь пора...
Выключив системы, Хаким выбрался из машины и отправился в гости к Джудит Лоу, губернатору Особой административной зоны. У него к ней были много вопросов... Правда, отвечать она не захочет, ну да это поправимо.

Губернатор Лоу сидела в своём кабинете, вцепившись в стол, и старалась не смотреть ни на солдат по углам кабинета, ни на роющегося в её бумагах полицейского.
– Советник Ахмад, что всё это значит? – закричала она, едва он вошёл в кабинет.
– Только то, что вы арестованы по обвинению в торговле людьми, которая в Халифате карается смертной казнью, – ответил Хаким. – Только и всего. В том Багдаде вы могли проворачивать свои мерзкие дела, но времена изменились. Беззаконию пришёл конец... И прежде, чем вы заявите, что у нас нет доказательств, заверю: у нас в руках все ваши базы данных. В том числе и ваша личная... Остановите её!
Несмотря на внешность доброй тётушки, двигалась Лоу быстро. За несколько секунд она успела выдернуть ящик стола, выхватить оттуда револьвер и поднести к виску. На спуск, правда, нажать не успела.
– Благодарю, – кивнул Хаким полицейскому. – А теперь уберите отсюда эту падаль.
Экс-губернатора вытащили из кабинета, а полицейский перебрался в её кресло. Покачив головой, Хаким вышел из кабинета. В конце концов, его работа здесь закончена.

Первое, что обнаружил Хаким, вернувшись в машину – вызов от халифа. Али желал немедленно побеседовать с ним, причём лично и без свидетелей.
И это, в принципе, было ожидаемо – уж больно много шума наделала его операция – но всё же беспокоило. Хотя халиф сам же и приказал избавиться от «зелёной зоны» и сделать это без жертв и разрушений, такого он вряд ли ожидал...
С другой стороны, приказ выполнен – началось всеобщее бегство, а кое-кто демонстративно обратился к новым властям за новыми контрактами... а уж доносы хлынули рекой полноводнее Тигра и Евфрата. Разбираться с этим придётся долго – но, к счастью, уже не ему...

– Итак, мне хотелось бы услышать подробности, – Али откинулся в кресле, – поскольку поступившие донесения довольно сумбурны, да ещё и весь МИД устроил безобразную суматоху...
– Следуя вашему приказу, команда хакеров проникла в системы района, взяли их под контроль и скопировали некоторые базы данных. Оказалось, в «зелёной зоне» процветала торговля людьми, причём не просто с ведома, но при активном участии администрации... В основном, конечно, секс-рабыни, но они не пропускали ничего – тут и киднеппинг, и нелегальная трансплантология, и эксперименты... Всё, что только способна представить больная человеческая фантазия. Пока ещё неизвестно, как долго это тянулось, но не меньше пятнадцати лет – все три срока Лоу. Доказательств у нас уже на пару процессов, но это ещё не всё...
– Что с самим анклавом?
– Распался. Кое-кто решил, что сотрудничать с нами выгоднее, но большинство непричастных просто разбегаются – мы им не препятствуем. Думаю, всё закончится за сутки-двое...
– Что по Сирии?
– Восток – полнейшая анархия, так называемому национальному совету подконтрольна разве что Ракка, да и то достаточно условно. Всё остальное – броуновское движение нескольких тысяч группировок, из которых некоторые стоят всего из десятка человек. Возможно, кого-то из них удастся привлечь на нашу сторону...
– Что ж, ваша основная задача – Сирия. С Дамаском у нас проблем не возникнет, но с Раккой необходимо покончить как можно быстрее.
– Вне всякого сомнения, – коротко поклонился Хаким. – Да пребудет с вами милость Аллаха, мой халиф.

Оторвавшись от экрана, Хаким устало прикрыл глаза, а затем хмыкнул. Всё, его работа закончена, пусть теперь остальные поработают... Пристально посмотрев на каждого из собравшихся, он заговорил:
– Уважаемые коллеги! Поскольку наше положение изменилось самым существенным образом, перед нашей службой встало множество новых задач. Мы обсудим эти задачи и наметим пути их решения, но сперва мне хотелось бы задать вам всем один вопрос... А именно – почему наше замечательное управление «Аравия» ничего не знало о той мерзости, что творилась в «зелёной зоне»? Вы, порождения крокодилов, вы уже и мух не ловите? Я что, должен вашу работу за вас делать? Ещё один такой косяк – и я, Аллах мне свидетель, отправлю всех под трибунал! Ясно? Очень хорошо, а теперь перейдём к повестке дня...

Отредактировано Godunoff (24-06-2016 04:16:34)

XXV
Среди преимуществ работы на Фрисайде была и возможность попасть на Землю когда понадобится, а не когда захочется чинуше из Орбитального контроля. Ай просто сообщила Эдель, что ей нужно два, а лучше три свободных дня – на всякий случай, договорилась с пилотом грузовика и отправилась домой.
Выполнять гражданский долг.
В этом она была не одинока – на Землю или на крупные станции отправилась большая часть японцев Фрисайда – остались только те, кто либо не имел гражданства, либо не хотел попадаться на глаза правительству. Ну или это был Урахара, который, как была уверена Ай, сочетал оба варианта...
Урахара, как и вся команда, решительно не понимал важности момента. Он подшучивал над Ай, которая последние несколько дней любой разговор сводила к референдуму, а Юрий так и вовсе то и дело крутил какую-то старую русскую песню про выборы, но переводить её отказывался...

Шаттл отделился от станции и включил двигатели. Слабая – меньше лунной – тяжесть притянула Ай к креслу, она покосилась на приборы и вздохнула. Фи спускалась бы по гораздо более крутой траектории и времени ушло бы куда меньше... Но ей и спешить некуда – Эдель выделила ей четыре дня. Причём не отрезанных от отпуска, а дополнительных, да ещё и оплачиваемых... Хотя Ай и подозревала, что просто надоела всем своими разговорами о референдуме.
Ай расслабилась, закрыла глаза – и мысли тут же вернулись к новой конституции. Как же глубоко, оказывается, сидело в них разочарование поражением, если оно продержалось больше века... Наверно, именно поэтому реформы Куруруги и были приняты едва ли не с восторгом. Действительно, нельзя же вечно быть «непотопляемым авианосцем»?
Тяжесть исчезла, Ай сама не заметила, как задремала – и проснулась от того, что тяжесть вернулась. Шаттл вошёл в атмосферу, перегрузка быстро росла, остановившись где-то около двух g, за лобовым стеклом бушевала плазма... Судя по всему, пилот собирался наверстать потраченное на орбите время – дурацкая идея. А впрочем – его проблемы. Ай махнула бы рукой, если бы та не весила вдвое больше нормы...

Посадка в Токио, поиск автобуса и поездка прошли мимо сознания. Вот она спускается на обожжённый бетон, вот забрасывает на багажную полку рюкзак, откидывается на спинку и закрывает глаза – и вот уже спускается на асфальт и идёт навстречу толпе детей, окружающих улыбчивую женщину с рыжевато-каштановыми волосами.
– Ну здравствуй, мама... – улыбка сама собой выползает на лицо.

Танабе Юкари, окруженная учениками, задорно смеялась вместе с детьми. Сколько раз за двадцать лет ей предлагали повышение – не счесть, но это значило бросить работу с младшеклассниками, а Юкари этого не хотела. Коллеги не понимали. Коллеги понимающе качали головами, косились, сочувственно вздыхали – ей было наплевать. Она просто любила и умела работать с детьми.
Тем более, что своих детей у неё не было. Она горячо любила приёмную дочь, но её одной было мало...
– Ну здравствуй, мама...
– Ай-чан!.. – Юкари сама не поняла, как оказалась рядом, обнимая дочь. – Ты прилетела!

– А ты изменилась, Ай-чан, – мать чуть отстранилась, внимательно разглядывая дочь.
– Много чего случилось, – хмыкнула Ай, – долго рассказывать... Пошли домой – я всего на пару дней выбралась.
– Пошли!
Болтая о пустяках, женщины прошли по улице и свернули на пыльную тропинку – привычно срезать дорогу через поле ветрогенераторов. Как и всегда, на поле стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра на лопастях да отдалённым пением...
– Папа всё ещё на работе? – понимающе улыбнулась Ай, прислушиваясь к пению.
– Точно! Пошли к нему?
– Конечно!

– Кодзи-ку-ун! – закричала Юкари, задрав голову. – Кодзи-кун, смотри, кто пришел!
Татуированный мужчина, копавшийся в генераторе, взглянул вниз, захлопнул крышку и поспешно спустился на землю.
– Привет, малышка!
– Папа! – улыбаясь до ушей, Ай повисла на шее у отца. – Я так соскучилась!
– Свалишь же! Ну, рассказывай, что там у тебя?
– Я ведь говорила, что мы ушли в свободное плавание?..
Ай принялась рассказывать о своих приключениях, разумеется, пропуская по-настоящему опасные случаи, но и этого хватило на всю дорогу домой. И потому, когда разговор зашёл о Фрисайде, Юкари было нечего ронять – иначе она наверняка бы это сделала.
– Фрисайд?.. Но ведь это...
– Логово бандитов, пиратское гнездо, хаос и беззаконие, как только наша дочь связалась с такой компанией? – на одном дыхании выдала Ай и тут же рассмеялась. – Мам, ты что, всерьёз веришь в эту чушь? Нет, Фрисайд, конечно, не самое законопослушное место, но уж на космическую Тортугу он никак не тянет. Это вроде Христиании, только публика там покрепче.
– Как-то так, – согласился Кодзи, – я ведь бывал там...
– Когда?!
– Ну... Когда мы с тобой встретились, я как раз возвращался оттуда, – ухмыльнулся Кодзи. – И если вспомнить нашу переписку... Такого и на Фрисайде не увидишь.
Юкари смутилась, а Ай, вспомнив кое-что из собственных видеопосланий мужу, покраснела.
– Так вот, – продолжила она, – мы перебрались на Фрисайд – и сразу стало гораздо проще...
Они проговорили до ночи – слишком много всего случилось за эти два года. Рассказывала в основном Ай, но и её родителям не приходилось отмалчиваться, хоть они и уверяли, что ничего интересного с ними не случалось. Ай не соглашалась – ей было интересно абсолютно всё. Всё, что случилось не только со знакомыми, но и со всей страной...

Потянувшись всем телом, Ай поморщилась – отвыкшие от нормальной гравитации мышцы гудели, – передернула плечами и выбралась из постели. Всё-таки надо будет купить утяжелители...
Приведя себя в порядок, Ай зашла на кухню, взяла кофе и спросила:
– Ну что, не будем откладывать?
– Не будем, – согласилась Юкари. – Позавтракаем и пойдём голосовать. Ты ведь поддерживаешь, Ай?
– Разумеется. Ты удивишься, но мне эта Конституция выгодна – у военных будут развязаны руки, да и мне лично будет проще жить – а то того и гляди без гражданства останусь. – Ай допила кофе, зевнула и стянула печенье. – Но дело даже не в этом – мы опять застряли и варимся в собственном соку... А это кончается черными кораблями. Сама понимаешь, мне бы этого не хотелось.
Ай допила кофе и ушла к себе – переодеваться.

На участке уже собралась немалая толпа, и несколько раз семейство Танабе окликали знакомые. Ай в ответ улыбалась, обнимались со школьными подругами, раскланивалась с соседями... В итоге, проголосовав, они всей толпой отправились в ближайшее кафе.
Чего Ай не ожидала – так это такого к себе внимания. Собственная жизнь казалась ей совершенно обыкновенной... но то, что было обычным для неё, для всех остальных было настоящим чудом.
Она одна из всех одноклассников поднялась по гравитационному колодцу. Она одна занималась бизнесом. Она мелькала в новостях... Она, в конце концов, была женой астронавта, отправившегося к Юпитеру. Никто из её одноклассников и мечтать о подобном не мог – а она достигла всего этого. Она вдруг оказалась идеалом для тех, кто всего лишь два года назад едва обращал на неё внимание...
Это было странно.
Но, чёрт возьми, это было приятно.

Вернувшись домой, Ай засела за компьютер, прошлась по базам космодромов и минут за десять нашла подходящий корабль. Если он ещё свободен...
– Борт два-два-семь-ноль-ноль, есть одно место?
– Кто?
– Тойбокс-четыре.
– Для тебя найдётся, – пилот моментально стал куда дружелюбнее. – Только не опоздай.
Фыркнув, Ай положила трубку. Проблема решена, теперь надо как-то убить оставшиеся полтора дня... Хотя почему «как-то»? Надо же семью мужа навестить – Харуко волнуется ничуть не меньше. К тому же...
– Мам! Не хочешь съездить в гости?!

Ракета, плавно покачиваясь на стропах, опустилась прямо на шоссе. Шёпотом выругавшись, Ай ударила по тормозам, выбралась из машины и принялась собирать парашют.
– Кютаро, чёртов идиот! Приедем – я ему эту ракету так засуну, что не вытащит! – Ай принялась заталкивать парашют в багажник. – Помогите эту дрянь затолкать на крышу!
Поднять ракету даже втроём оказалось сложно, старая «Тойота» заметно просела, скрипя рессорами, но выдержала.
– Не разгонимся, – констатировала Ай, запуская двигатель. – Ну, Кютаро!.. Поймаю – пришибу!
Долго ждать не пришлось – минут через десять навстречу машине вылетел квадроцикл, затормозил, а его водитель сорвал шлем и принялся размахивать руками.
– Познакомьтесь, – Ай остановила машину, – Хошино Кютаро, ракетный маньяк и на самом деле славный парнишка.
– Ай-тян! Спасибо! – Кютаро спрыгнул с квадроцикла и побежал к машине.
– Кютаро, ты идиот?! – осведомилась Ай, выбравшись из машины. – Ты хоть представляешь, что было бы, свались она нам на крышу, а не под колёса? А если бы на моём месте был кто-то другой? Как тебя ещё по судам не затаскали, идиота?.. Забирай свою чёртову ракету и поехали домой!
Вчетвером ракету стащили с гораздо меньшим трудом, устроили на транспортной тележке, зацепили за фаркоп джипа и двинулись дальше. Кютаро, несмотря на все его протесты, ехал сзади, Ай, насвистывая какую-то мелодию, рулила и представляла, что скажет Харуко и самому ракетчику, её родители просто смотрели по сторонам...
Редкие встречные водители на процессию внимания не обращали – видимо, к взрывоопасному увлечению Кютаро все привыкли.
Добравшись до знакомого поворота, Ай сбросила скорость, аккуратно свернула и через несколько минут остановилась у знакомого дома, готовая сходу «обрадовать» свекровь – но вместо Харуки на пороге ждала незнакомая тёмно-рыжая девчонка... И Ай резко поменяла планы.
– Так-так... Наш маленький ракетчик интересуется девочками?.. – промурлыкала она, прищурившись. – И как же её зовут?
– Такаги Момо, Ай-сан, – поклонилась девушка, смущенно потупившись.
Ай внимательно посмотрела на порозовевшего Кютаро и, понизив голос, осведомилась:
– Ты ведь уже покатал Момо-тян на своей ракете?..
Да... Шалость удалась. Физиономия Кютаро цветом и яркостью соперничала с Бетельгейзе, раскрасневшаяся Момо спряталась за спиной парня, а появившаяся на пороге Харука со смехом заявила:
– Ай-чан, не издевайся над детьми!
– Да этот поросёнок свалил мне на голову свою ракету! – фыркнула Ай, поймав Кютаро и зажав локтем голову парня.
– Вот балбес! А это твои родители, Ай-чан?
– Ага, Кодзи и Юкари.
– Ай-тян, я тебе мороженое припас! – придушенно вякнул Кютаро.
– Прощён, – хмыкнула Ай, отпуская парня. – Пошли, что ли, в дом...

Сидя на крыльце, Ай смотрела на звёзды, потягивая вино, и наслаждалась ночной прохладой.
Всё прошло даже лучше, чем она ожидала – её родители и Харука остались исключительно довольны друг другом и расстались если не лучшими друзьями, того близко к этому, Кютаро завтра забросит её на космодром...
Тихо прошуршала дверь, легкие шаги пересекли крыльцо, и рядом с ней опустилась Момо.
– Ай-сан... Я хочу стать астронавтом, как вы! Кютаро всегда очень много по вас рассказывал, и я вас видела по телевизору... Я хочу быть такой, как вы – ловкой и смелой! Пожалуйста, скажите, как мне попасть в космос?..
– Надо же, я, оказывается, знаменитость... Момо-тян, скажи мне, почему ты хочешь стать астронавтом? Что тебя тянет в космос? Выйдешь замуж за Кютаро, будете жить долго и счастливо...
– Ай-сан, Кютаро собирается работать в космосе, а я не хочу тянуть его на Землю. И тем более не желаю быть обузой в космосе... И я буду его пилотом... Я наивная дурочка, да, Ай-сан?
– Знаешь, когда я два года назад пришла в «Текнору», я была точно такой же, – Ай отпила вина. – И это было здорово... Несмотря ни на что. Потом... Потом было много чего. Фронт защиты космоса, «Фон Браун», наша свадьба... Теперь всё совсем другое – просто другое, не лучше и не хуже. Хотя нет, кое-что всё-таки лучше – мы работаем на себя, а не на идиотов из «Текноры». Так вот, Момо-тян, есть одна вещь, которую я за это время чётко поняла: космос покоряется отнюдь не эгоистам. Циникам – может быть, но немного цинизма ещё никому не помешало... Поэтому ты права. Ты сможешь встать плечом к плечу с любимым, а не прятаться за его спиной... Только не забывай, что астронавты – такие же люди, как и все остальные, а космос слишком велик и бесплоден для наших мелких драм... Так что просто будь собой... И идти спать, – Ай отчаянно зевнула, – и желательно – не одна. Пользуйся моментом...
– Ай-сан!..
– Да ладно тебе, Момо-тян... Я же вижу, как вы друг на друга смотрите... И, в отличие от меня, твой любимый рядом.
– Ай-сан, но как вы отпустили его?
– Не вздумай рассказывать Харуке, но... Его здорово потрепало во время магнитной бури, и единственное, что его удержало в Космосе – «Фон Браун». А без Космоса он просто умер бы... Так что – действуй, – Ай встала и потянулась. – И вино можешь забрать...

На следующее утро Кютаро, поцеловав довольно улыбающуюся Момо, выкатил из гаража квадроцикл и кивнул Ай.
– Поехали? – спросил он.
– Поехали, – Ай устроилась на заднем сиденье и ухватилась за пояс Кютаро. – И не забывай – времени не так уж и много...
– Да тут всего-то минут десять езды, – фыркнул Кютаро, – Ай-тян, ты же не думаешь, что я так и запускаю ракеты с пляжа?
– С тебя станется, – фыркнула Ай. – Стало быть, служебный вход сам найдёшь?
– Пф!.. – Кютаро дал по газам. – И спасибо, Ай-тян...
– За что?  – искренне удивилась Ай.
– Ты знаешь, – по довольной улыбке парня Ай поняла, что её вчерашний совет Момо не прошёл даром.
– Хм, так ты всё-таки решил покатать Момо-чан на ракете?
– Ками-сама, когда ты стала такой пошлячкой?

Квадроцикл остановился у служебных ворот космодрома, и пока Кютаро болтал с охраной, Ай спокойно прошла на старт.
– Тойбокс-четыре? – осведомился грызущий карандаш пилот. – Залезай. До старта тридцать.
Ай натянула аварийный скафандр, устроилась в кресле и привычно запустила цикл предстартовой подготовки, в очередной раз мысленно благодаря Фи, постоянно гоняющую её по всем системам. Командир всё-таки сделала из неё настоящего пилота –осталось только корочки получить...
Полчаса пролетели незаметно, и Ай, услышав сигнал готовности, кивнула пилоту:
– Второй – готовность, – доложила она.
– Первый – готовность, – подтвердил пилот. – Старт разрешён.
Полоса метнулась навстречу и провалилась вниз, перегрузка вжала в кресло... Ай, расслабившись, едва заметно улыбнулась – она возвращалась домой.

XXVI
Приглашение к халифу могло значить всё, что угодно – но скорее всего, намечались неприятности. В конце концов, разведка ведь именно ими и занимается...
– Мой халиф, – Хаким поклонился, входя в кабинет.
– Вот, взгляните, – на стол лёг лист гербовой бумаги, – и скажите, что вы об этом думаете.
– Агреман? – удивился Хаким. – И что же в этом необычного?
– А вы прочитайте...
Хаким бегло просмотрел текст, выловил имя – и понял, что так заинтересовало Али.
– Арслан Ринатович Нигматуллин... – повторил он вслух. – Определённо, это весьма интересное предложение... Полагаю, вам известно, как именно началась история нашей партии?
– Правильно полагаете.
– Тогда давайте спросим себя – что нам хотят этим сообщить? Конечно, если сообщение есть...
А в том, что оно есть, сомнений не было ни у халифа, ни у его начальника разведки – иначе просто не бывает.
– Допустим, что посланием является само назначение, – предположил Али. – В таком случае... Возможно, нам хотят напомнить о принятых нашей страной обязательствах?
– Возможно, но не думаю. В настоящий момент наши интересы никак с интересами России не пересекаются, поэтому необходимости в этом нет. Да и не склонна Россия прибегать к таким методам...
– Тогда зачем?
– Возможно, учитывая наши взаимоотношения, правительство России планирует сообщить нам некую особо чувствительную информацию, – пожал плечами Хаким. – Я практически уверен в этом, мой халиф.
– Что ж, тогда нам стоит выслушать его, – халиф прижал ладонью агреман. – Благодарю вас, Уаси.

Стоя за спиной халифа, Хаким разглядывал российского посла. Тот практически не изменился с их встрече на Луне – только отпустил аккуратную бородку. Вручив верительные грамоты, Нигматуллин коротко поклонился, витиевато пожелал Али благоденствия и отправился беседовать с дуайеном. Простая вежливость – или тот факт, что дипломатический корпус возглавлял посол Ирана, старый знакомый аятоллы Ширази? Иногда Хакиму надоедало искать двойное дно во всём... Но и остановиться он не мог – ведь двойное дно было почти всегда. И самого существенное Халифата зависело от того, удастся ли его найти...
Сейчас же оставалось только ждать – первый ход был за послом, и не было ни малейшей возможности угадать, каким он будет. Хаким наблюдал – а Нигматуллин, раскланявшись со всеми, удалился.

На следующее утро халиф снова вызывал Хакима, едва тот успел открыть свой кабинет.
– Взгляните и скажите, что вы об этом думаете, – на стол лёг конверт, и Хаким, едва не поёжившись от острого чувства дежа вю, взял его.
Конверт был запечатан ещё в России и содержал всего один лист с перечнем имён и рекомендацией присмотреться к этим людям внимательнее. И всё. И если бы не имена в списке...
– Скажу, что мне, пожалуй, стоит самому побеседовать с послом, – ответил Хаким, отложив записку. – Но эти имена нам известны – не все, но многие... И я совершенно согласен с тем, что присмотреться к ним стоит.
– Кто они такие?
– Пособники террористов, которых пока не удалось поймать за руку. Доказательств для суда у нас не хватает, а так всё очевидно...
– И вы надеетесь, что у русских они есть? – задумчиво прищурился халиф, приглаживая бороду. – Что ж, побеседуйте, а заодно и подумайте, какой России в этом прок...
– Это меня и удивляет, мой халиф – совы не то, чем кажутся... Но возможно, не всегда?

Забрав письмо, Хаким вернулся к себе, запросил российское посольство о встрече с послом «для обсуждения дипломатических аспектов борьбы с международным терроризмом» – чистая правда, собственно говоря – и стал ждать.
Ожидание не затянулось – вскоре секретарь посольства сообщил Хакиму, что посол приглашает его на ланч. Бросив взгляд на часы, Хаким разложил на столе документы и принялся за работу.
Информация. Море информации, собирающееся по каплям, стекалось к разведке, вновь разбиралось на капли, тщательно изучалось под микроскопом – и в итоге в виде концентрата оказывалось на столе Хакима Ахмада. За ним было последнее слово, он был советником халифа – и должен был держать в памяти всё, что приходило через его руки. Когда-то – кажется, вечность назад – его учили работать с информацией, тренировки и опыт сделали его и без того прекрасную память почти абсолютной – но всё равно это было тяжело...
Наконец, убрав документы и выключив компьютер, Хаким вызвал машину и поднялся из-за стола – пришло время отправляться в посольство...

– Салям алейкум, Арслан-хаджи.
– Ва-алейкум, – поосол протянул руку. – Рад вас приветствовать, господин Ахмад. Надеюсь, вы не имеете возражений против татарской кухни?
– Я не имел удовольствия с ней познакомиться, – ответил Хаким, пожимая руку, – но слышал о ней весьма лестные отзывы.
– О, вы не будете разочарованы, – улыбнулся Нигматуллин. – Что ж, если не возражаете – приступим...
Разочарован Хаким не был – зато был изрядно удивлён. Ланч в татарском стиле представлял собой грандиозное чаепитие с обилием разнообразных пирожков, мёда и какого-то странного, но исключительно вкусного блюда, напоминающего толстую лапшу в меду. Говорить о чём-то серьезном за таким столом даже не хотелось... И Хаким не спешил переходить к делу.
Обсудили татарскую кухню, сравнили с арабской, припомнили несколько любопытных случаев, когда дипломатия пересекалась с кулинарией, добрым словом помянули Похлёбкина, потихоньку перешли на политику...
– Да, кстати, Арслан-хаджи, вы передали нам любопытный список... – Хаким поставил опустевшую чашку. – Признаюсь, моё ведомство весьма признательно за эту услугу, но... Можем ли мы быть уверены в нём?
– Можете, причём почти на сто процентов. В последнее время нам и нашим союзникам удалось вскрыть обширное и разветвленное террористические подполье в Средней Азии, и это – часть полученных нами данных, непосредственно затрагивающая интересы Халифата.
– Весьма щедрая услуга, однако, как я полагаю, есть некое «но»?..
– О, всего лишь небольшая ответная услуга, – отмахнулся Нигматуллин. – Мы рассчитываем на вашу помощь в одновременном захвате всех террористов из этого списка, что потребует координации совместных действий... И, разумеется, свободы действий для наших спецслужб на территории Халифата во время операции.
– Что ж, при определённых условиях это может быть допустимо... Однако, как вы понимаете, я обязан проконсультироваться с халифом и министрами, поскольку не могу решать подобные вопросы лично. Пока же... – Хаким подался назад. – Осмелюсь предложить вашему повару преподать несколько уроков поварам дворца – этот ланч поистине достоин райских садов.
– Что ж, полагаю, это возможно, но это всего лишь скромное чаепитие... Кумыс и бешбармак – вот истинная вершина тюркской кухни, лучшее, что только можно быть в нашем грешном мире, – улыбнулся Нигматуллин.

Халиф взглянул на вошедшего Хакима и молча кивнул.
– Мой халиф, Россия предлагает совместную операцию против террористов. Их условие – свободные действия их сил на нашей территории...
– До окончания операции и ни секунды больше. Я сам направлю ответ послу.
– Да, мой халиф, – Хаким поклонился и вышел.

Список Хаким отдал контрразведке и приказал связаться с российским военным атташе и договориться о совместных действиях, добавив, что спецназ должен будет убраться сразу, как только операция закончится. После этого он принялся за доклады в надежде найти какой-нибудь косяк и придраться – подчинённых следовало держать в тонусе, но не устраивать же разнос просто так? Нужен хоть какой-то повод... А вот и он.
– «Дальний Восток», где полноценный доклад по Японии? Пока что я не вижу ничего, чего бы не было в газетах. Готовите? Долго готовите, референдум позавчера прошёл, а у вас и конь не валялся! Нет, справка мне не нужна, мне нужен подробный доклад... Вчера! Жду.
Устроив разнос, Хаким почувствовал себя гораздо лучше, а ответ контрразведки поднял настроение ещё выше. Контрразведчики успели связаться с русскими, получили у них всю необходимую информацию и теперь активно планировали операцию. Шесть дней на подготовку – это, конечно, немного, но если шевелиться – времени хватит. Тем более, что-то подобное контрразведка и сама готовила – пусть и в куда меньших масштабах. И за это время лично ему необходимо разработать глобальную стратегию, договориться с множеством людей, подготовить базы... и всё это – в глубокой тайне.
Настроение снова поползло вниз. Отложив бумаги, Хаким повернулся к компьютеру и принялся за новую работу...

Следующая неделя слилась для Хакима в одну сплошную круговерть запросов, переговоров и дипломатических стычек. Приходилось работать едва ли не круглые сутки, но всё когда-нибудь заканчивается – закончилась и эта горячка.
И оно того стоило...
В шесть часов утра по времени Багдада первые «вежливые люди» раскрыли парашюты над Мосулом. В ту же минуту в Багдаде пожилой полицейский длинно и требовательно позвонил в дверь неприметного особняка в бывшей «зелёной зоне».
Операция «Просветление» началась.
Восемнадцать часов спустя, когда Ил-170 кадыровцев оторвался от полосы багдадского аэропорта, операция закончилась. Исламистское подполье в Халифате перестало существовать – частая сеть «Просветления» накрыла почти всех.
Поступающие сводки и отчёты Хаким пролистывал, едва читая – слишком уж много их было. Этого хватало, чтобы оценить результаты – и результаты были отличными. Обошлось почти без потерь – несколько раненых не в счёт, рухнули линии снабжения террористов, хоть их и не удалось проследить до заокеанских хозяев, убиты самые одиозные вожаки... А самое главное – нельзя сказать, что всё это достигнуто только благодаря помощи русских. Справились бы и сами, пусть и позже и с большими потерями... Правда, и отрицать эту помощь глупо.
Закрыв последний доклад, Хаким открыл редактор, нашёл нужный шаблон, замер на секунду – и принялся печатать. Конечно, составление официальной благодарности можно было оставить аппарату, но это была одна из тех вещей, которые Хаким предпочитал делать сам. Да и, в конце концов, он всё ещё должен Нигматуллину за тот ланч...

XXVII
Итоги референдума были официально объявлены в полдень понедельника и неожиданностью ни для кого не стали. Восемьдесят шесть процентов голосов «за» при явке восемьдесят восемь процентов – примерно такой результат и предсказывали политологи. Правильно выбранный момент и правильно сформулированный вопрос, назревший давным-давно – трудно ожидать чего-то иного... Куруруги аккуратно закрыл папку и поднялся – пора отчитываться перед императором.

Император Хисахито был доволен – пусть на его лице это никак не отражалось, но Куруруги слишком хорошо знал своего государя.
– Вы проделали огромную работу, Куруруги-сан, – император едва заметно кивнул. – Вся Япония в долгу перед вами.
– Я исполняю свой долг, тэнно-сама, – Куруруги склонился в низком поклоне. – И лишь смею надеяться, что делаю это хорошо.
– Лучше, чем кто-либо после Ито Хиробуми, – ответил император. – И это заставляет нас поднять вопрос о вашей дальнейшей карьере. Я полагаю, вы не планируете оставлять свой пост в ближайшее время?
– Нет, тэнно-сама. Не планирую.
– Прекрасно. Победа лейбористов на ближайших выборах гарантирована... И именно поэтому я собираюсь отречься от престола лет через пять, и Тэцухито пригодится ваша помощь. Я стар, Куруруги-сан, и слишком устал... Но сейчас ещё рано. Сейчас у нас всех слишком  много работы... И благодаря вам её стало только больше, – Хисахито едва заметно усмехнулся. – Так что я закончу дела и оставлю Хризантемовый трон.
– Вот как... Тэнно-сама, простите мне моё любопытство, но что вы планируете делать после отречения?
– Возможно, последую примеру далёких предков и уйду в монастырь, а может, займусь написанием мемуаров, – ответил император. – И в любом случае останусь советником сына... Кстати говоря, мне бы не хотелось, чтобы вы оставили политику, даже оставив пост.
– Вы предлагаете мне стать гэнро, тэнно-сама? Что ж, если моя ишемия не сведёт меня в могилу раньше...
– Я уверен, вы проживёте ещё долгие годы, Куруруги-сан, – едва заметно кивнул император. – И даже позволю себе выразить надежду, что вы встретите вековой юбилей столь же крепким и здоровьем, и духом, что и сегодня...

Сделав ещё несколько ничего не значащих почтительных замечаний, Куруруги удалился. Работы меньше не стало, а в сутках всё ещё было двадцать четыре часа... Чего для конституционной реформы явно не хватает. Впрочем, самое главное сделано, а остальное – дело скорее долгое, чем сложное. А раз так, можно уделить внимание и другим делам. Проекту «Арес», например, за которым последнее время следить не получалось.
Один звонок в канцелярию – и несколько минут спустя телефон премьера курлыкнул, приняв файл отчёта. Устроившись в машине, Куруруги распорядился возвращаться в резиденцию и принялся за чтение.

Проект шёл полным ходом, «Енисей» полностью оправдал возложенные на него надежды, и первый модуль марсианской станции уже был доставлен в МИК. Запуск должен был состояться через неделю, и на сей раз, в отличие от первого запуска, никаких накладок не предвиделось. Конечно, это не значит, что их вообще не будет – закон Мерфи неумолим – но свести проблемы к минимуму удалось... По крайней мере, здесь. Чего ждать от предстоящего заседания Кабинета – другой вопрос.

– Итак, дамы и господа, позвольте вас поздравить, – начал Куруруги, – с принятием новой Конституции. Однако из этой реформы вытекает ряд других, и мне бы хотелось услышать, каково положение дел в ваших ведомствах.
– По сути дела, единственные значимые изменения произойдут в военном ведомстве, – сообщил министр обороны. – И, поскольку это всего лишь переименование, займут не более двух-трёх месяцев. Однако уже сейчас мы разрабатываем новую военную доктрину, которая будет представлена правительству в течение года. Добавлю также, что мы укладываемся в военный бюджет, что, несомненно, порадует министра финансов.
– Вы с лихвой восполните это с новой военной доктриной, – не остался в долгу министр финансов.
– Господа, давайте всё-таки будем серьёзны, – одёрнул коллег Куруруги. – Сайто-сан, что скажете вы?
– Поскольку от плана передать полицию в ведение Министерства внутренних дел отказались, моё ведомство реформа практически не затрагивает, – ответил Сайто, мельком глянув в планшет. – Только косметические изменения в некоторых документах...
– Икари-сан?
Министр иностранных дел отложила планшет.
– Относительно влияния на министерство могу лишь повторить слова уважаемого коллеги, – сообщила она. – Что касается международной реакции – тут всё гораздо интереснее. Наши партнёры по БРИКС, разумеется, заявили, что это наше внутреннее дело и как-то комментировать это не имеет смысла. Правительство Кореи выразило озабоченность... как и всегда, впрочем. Лига никакой согласованной позиции не имеет, что тоже вполне ожидаемо, а вот отдельные её члены... Тон задают, разумеется, США – госсекретарь заявил, что новая Конституция создаёт опасный прецедент, ведёт к пересмотру итогов Второй Мировой, угрожает вызвать политический кризис в регионе... В общем, собрал если не все, то большую часть пропагандистских клише. Великобритания, Канада и всякая мелочь ему подпевают, а вот Франция и Германия наоборот, заявляют о поддержке реформ. Мотивы их пока что не ясны, поэтому мы воздержались от реакции. Однако в целом ответ гораздо менее агрессивен, чем мы ожидали...
– Это любопытно, – Куруруги сделал пометку в планшете. – Что-то ещё?
– Больше ничего. Пока, во всяком случае.
– Прекрасно. В таком случае извещаю вас, что завтра нам предстоит отчитываться перед тэнно-сама, и отныне это не пустая формальность...

Двое гвардейцев в серых мундирах распахнули дверь и замерли по сторонам. Министры замерли у своих мест и низко склонились, когда Хисахито, сто двадцать восьмой император Японии, вошёл в зал, занял своё кресло и кивком позволил им садиться.
– Что ж господа, приступим, – произнёс он, открывая первое заседание правительства новой эпохи.

XXVII
Как бы Клэр – теперь уже Умала – ни хотела избежать шумихи, избавиться от неё полностью всё-таки не получилось. Как ни крути, а свадьба министра и бизнесмена не может не привлечь внимания... Да и положение обязывает.
И в результате она сейчас стоит перед алтарём кафедрального собора, а снаружи, у фонтана, увенчанного трубящим ангелом, толпились журналисты.
Иская эта толпа нервировала – он не слишком привык отказываться в центре внимания и сильно этого не любил. Клэр же, успев привыкнуть, чувствовала себя под прицелом телекамер легко и непринуждённо.
Прошествовав под руку с мужем по собору, Клэр остановилась на ступенях, улыбнулась журналистам и подняла руку. Нестройный гул вопросов и поздравлений стих, и она заговорила:
– Первым делом я хочу поблагодарить всех, кто поздравлял нас сегодня – поверьте, для нас это действительно очень важно. Во-вторых же – хочу сразу предупредить, что никаких политических заявлений сегодня не последует. Этот день – не для политики, а для любви.
– Сеньор Умала, а что скажете вы?
– Я слишком счастлив, чтобы сказать хоть что-то, – Искай легко сжал ладонь жены. – А всё, что я смог бы сказать, уже прозвучало из уст моей супруги...
Игнорируя суетящихся журналистов, они спустились к ждавшему их лимузину, Клэр, прежде чем захлопнуть дверь, послала толпе воздушный поцелуй – и машина тронулась, увозя молодожёнов домой.

Гостей в доме семьи Умала собралось чуть больше сотни – многовато даже для Иская, в студенческие годы известного  любителя грандиозных вечеринок. Сегодня он предпочёл бы ограничиться только  родными да несколькими старыми товарищами... Но не вышло.
Гости были настоящей элитой  Латинской Америки – политической, финансовой, военной и научной. Люди, чьи имена  обыватель узнаёт обычно из некролога... И Клэр это общество вполне устраивало – ведь обойтись совсем без политики всё же не получалось. А уж с учётом того, что до провозглашения Тауантинсуйу оставалось чуть больше месяца – и нельзя было. И если ради этого пришлось превратить собственную свадьбу в политическое мероприятие – что, в конце концов, в этом плохого? Почему бы власть имущим не повеселиться на свадьбе?..

– Это было утомительно, – признала Клэр,  распрощавшись с последним гостем – которым, естественно, оказался Мендоса.
– Но полезно, – добавил Искай, – не говоря уж о том, что приятно. Жаль, конечно, что медовый месяц на озере так и не состоится...
– У нас всего месяц в запасе, – вздохнула Клэр. – И за этот месяц придётся сделать столько, что и на год хватило бы. А потом... Хотела бы я знать, что будет потом!
– Увидим, – Умала пожал плечами. – И раз уж речь зашла об этом – ты знаешь, какая грызня идёт в Лиге?
– И какая же?
– Эньере, который был наиболее вероятным преемником Клиффорда, попал в коррупционный скандал и вышел из игры. Теперь кампания практически началась по новой...
– Отличная новость, – ухмыльнулась Клэр. – Но давай обсудим это завтра – у нас ведь осталось ещё одно дело...

Поправив одеяло, Клэр взъерошила волосы спящего мужа, устроила ноутбук поудобнее и полезла на новостные сайты. Разумеется, свадьбу вниманием не обошли, но эта новость была далеко не на первом месте. Гораздо больший интерес у прессы вызывало выступление Хираля – как всегда, короткое и наполненное намёками. Аналитики, как обычно, бросились искать скрытый смысл, второе, третье или ещё какие-нибудь дно – и, как обычно, пропустили самое главное, что было сказано открытым текстом. Саммит глав государств Анд, который состоится через месяц... Хираль фактически объявил о создании нового государства, но его, как обычно, услышали только те, кто действительно слушал. Это было на редкость кстати – опять никто не обратит внимания до последнего момента...
– Уже работаешь? – Искай открыл глаза.
– Времени мало, – пожала плечами Клэр. – Я и сама не в восторге от такого... А что делать-то?
– Ненадолго отложить работу?.. – Искай мягко закрыл ноутбук, поставил его на пол и протянул жену к себе...

Явившись в министерство к полудню, Клэр немедленно собрала глав отделов и потребовала отчёт. Ничего критически важного за сутки не произошло, и Клэр позволила себе расслабиться – совсем немного...
– Итак, сеньоры, – начала она, встряхнувшись, – у нас с вами есть пять недель. За эти пять недель мы должны сделать всё, чтобы провозглашение единого государства стало простой констатацией факта, и как мы это сделаем – никого не волнует. Я слушаю ваши предложения, сеньоры.
– Усилить информационную подготовку, – тут же заявил глава отдела связей с общественностью. – Значительно, но плавно, так, чтобы выйти на пик к началу саммита. Насколько мне известно, уже готовы запасы новой символики, – Клэр кивнула, – поэтому ее нужно использовать уже сейчас.
– Сеньора министр, тут есть одна проблема – небольшая, но досадная, – вмешалась глава юридического отдела.
– Гомики, – поморщилась Клэр. – Сеньора Домингес, я полагала, что вы решили эту проблему.
– К сожалению, адвокаты ЛГБТ-сообщества весьма неохотно воспринимают аргументы...
– Если эти кретины не умеют считать до семи – их проблема. Флаг существовал ещё в те времена, когда им подобных сажали на кол и уж точно они не имеют на него никаких прав. Любые иски по этому поводу объявляйте недействительными, и закончим с этим. Кто следующий?

Совещание затянулось до позднего вечера, но зато решило почти все имевшиеся вопросы. Конечно, предстояло немало повозиться, претворяя решения в жизнь, конечно, возникает бездна новых проблем... Но сейчас всё это не волновало Клэр. Устроившись на сиденье своей машины, она откинулась на спинку, закрыла глаза, наощупь нашла кнопку устройства связи и приказала водителю:
– Домой.
Домой. Не в роскошную, но пустую служебную квартиру, а в дом, где её любят и ждут. Домой... Только сейчас она понимала, что все эти годы у неё не было дома. Не было – но отныне есть, и пока Искай рядом, всё прочее не имеет значения...

XXVIII
Никто и подумать не мог, что Ай окажется ярой болельщицей, да ещё такого спорта. Да она сама меньше всех этого ожидала – но, заглянув через плечо смотревшего телевизор Юрия, мгновенно сделалась фанаткой танкового биатлона. Разумеется, она болела за японскую команду – столь же рьяно, как Юрий – за русскую, что немало забавляло всю компанию.
Поэтому оба оказывались потеряны для общества, как только начиналась очередная трансляция, и Фи, глядя на них, только крутила пальцем у виска...

– Ваше счастье, что никаких срочных заказов нет, – объявила Эдель, открывая ноутбук. – А то бы вы мне плешь проели... Нам заказали снять с орбиты метеоспутник, но он на «Молнии» и через пять часов будет пересекать нашу орбиту – тогда и возьмём. Из минусов – спутник нужен целым, из плюсов – он небольшой и в контейнере поместится без труда даже с развернутыми батареями.
– А ещё что-нибудь туда после этого влезет? – осведомилась Ай, попутно прикидывая, сколько она сможет поставить без серьезного ущерба для своего кармана.
– Нет, но клиент будет ждать нас на IPSV-7, так что сразу отдадим ему спутник и продолжим работу. Юрий, не надо сверлить меня суровым взглядом, я помню, что сегодня финал, так что свободны.
– А ты за кого болеешь?
– Ваша пассивная технофилия мне чужда, – заявила Эдель, встав и поправив очки.
– Ай, похоже, нас тут опускают!..

Усевшись на диван, Ай включила телевизор и толкнула локтем Юрия.
– Готовься, – заявила она, – сестрёнки всех порвут!
– Они, конечно, милашки, но с нашими им не тягаться! – фыркнул Юрий.
В финал на этот раз пошли российский, китайский, японский и американский. Первые два были делом обычным, но вот вторые... Американцы за те двадцать лет, что учасивовали в биатлоне, в финал вышли впервые, а японцы, хотя и выходили в финал, но призовых мест не занимали. Но на сей раз Японию представляли сёстры Нисидзуми и Акияма Юкари – едва ли не единственные в Национальной Армии, имевшие боевой опыт... И большинство экспертов и простых болельщиков считали их шансы на первое место весьма серьезными. Серьёзнее они были только у российских танкистов, а янки и вовсе не попали бы в финал, если бы у казахов в самый неподходящий момент не слетела гусеница. Состязание обещало быть весьма интересным, и болельщики были настроены крайне азартно... В том числе и Юрий с Ай.

Когда четыре машины сорвались с места, Ай восторженно взвизгнула, увидев, что американцы почти сразу начали отставать. Ненамного, но этого хватило, чтобы российский Т-16 первым проскочил колейный мост. Правда, японский танк от него отставал меньше, чем на корпус, а вот китайцы почему-то замешкались, пропустив американцев вперёд.
– Ну же! Ну! Есть! – Ай треснула кулаком по дивану, когда Тип 112 проскочил вперёд.
– А вот хрен тебе! – выкрикнул Юрий, когда Т-16 буквально взлетел на косогор. Китайский Тип 033 держался наравне с российским, а вот «Корнелл» заметно отстал, оправдывая своё прозвище «Толстозадая Джейн». Ай фыркнула, покосилась на Юрия и снова прилипла к экрану, где танки на полном ходу проскочили поворот и неслись к броду.
На первом огневом рубеже стало понятно, что шансы американцев хотя бы на бронзу невелики – по «вертолёту» они промахнулись. Впрочем, китайцы промахнулись по «стрелку», так что штрафной круг пришлось проходить и тем, и другим.
– Особый интерес и, я бы даже сказал, пикантность придаёт финалу тот момент, что все команды – женские, – вещал комментатор. – Первый случай в истории! Итак... «Корнелл» догоняет китаянок, но уже понятно, что бронза – их предел... Так, кажется, у американок заклинило пулемёт, и... Боже, вы только посмотрите – Джейн Блэквуд на полном ходу выбралась на башню, чтобы вручную перезарядить пулемёт!
– Вот чертовка! – восхитился Юрий, глядя на распластавшуюся на броне смуглую брюнетку. – Как думаешь, она справится?
– Даже если и так – их это не спасёт, – фыркнула Ай. – Вот увидишь, сестрёнки всех сделают... или я это уже говорила?
– Вы там потише можете? – высунулась из соседней комнаты Фи. – Тут вам не стадион, если что!
– Ага! – хором отозвались болельщики, начисто проигнорировав просьбу.
Американка тем временем разобралась с пулемётом и вернулась внутрь, каким-то чудом не сорвавшись на вираже – но вряд ли это могло что-то изменить. Бронза им снова не светила, если только не случится чуда... И потому что Ай, что Юрий сосредоточились на своих соотечественниках.
Оба танка шли практически вровень, то один, то другой на несколько секунд вырывался вперёд – похоже, победу определят стрельбы... Ай подалась вперёд, когда Тип 112 влетел на огневой рубеж и начал на ходу отстреливать поднимающиеся мишени. Первым – российской машине пришлось притормозить и идти второй, но Ай не обольщалась – Т-16 был мощнее и чуть легче, так что мог обогнать, особенно на прямой. С другой стороны, сорок секунд преимущества – это сорок секунд преимущества, и это создаст русским проблемы...
– Ну что, готовь деньги, – ухмыльнулась Ай.
– Не торопись, – отмахнулся Юрий. – Сорок секунд – это пустяк!
– Знаешь, этот пустяк будет стоить вам золота!
– Да заткнитесь вы! – заорала Фи, швырнув в болельщиков смятую сигаретную пачку. – Дайте отдохнуть!
Пачка ни в кого не попала, а вопль был проигнорирован – танки прошли прямой участок трассы, почти синхронно проскочили мост, вышли к броду, прошли его и снова разогнались. Американский и китайский танки безнадёжно отстали – почти на две минуты, и сейчас только подходили к броду...
– Тем временем американская и китайская машина одновременно входят в воду, – вещал комментатор, – и... Нет, вы только посмотрите! Китайский танк накрыло волной, он глохнет!.. Похоже, у американок есть все шансы оказаться на пьедестале!
– Что, серьёзно? – неожиданно высунулась Фи. – «Толстозадая Джейн» пролезла?
– Ты же не интересуешься танковым биатлоном? – удивилась Ай.
– Ну и что? – Фи пожала плечами. – Всегда приятно, когда твоя страна выигрывает хоть что-то.
Ай только отмахнулась от Фи, снова прилипнув к экрану.

На финишной прямой танки держались практически вровень, и что Юрий, что Ай, не сдерживаясь, орали, как два придурка – как будто танкистки могли их слышать. Особенно старалась Ай – и, как будто услышав её, Акияма вырвалась вперёд. Ненамного, но хватило и этого...
– Ура! – истошно завопила Ай, когда японский танк пересёк финишную черту, опередив российскую машину всего-то на длину корпуса, и протянула руку.
– Заслужила, – вздохнул Юрий, вручая пятьдесят евро. – А знаешь, это был самый крутой финал на моей памяти... И дело не в девчонках!
– Вот и прекрасно, – появилась в дверях Фи. – В кои-то веки у нас бронза... А вы собирайтесь!

Спутник оказался в расчётной точке и был захвачен без проблем – если, конечно, не считать непрерывной болтовни двух болельщиков, обсуждавших танковый биатлон при любой возможности. Фи не вмешивалась, убедившись, что это бесполезно, и только время от времени вставляла ехидные комментарии. Впрочем, ей и самой было приятно, что американский экипаж впервые добрался до призового места...
Стыковка со станцией прошла гладко, клиент уже ждал, и вся сделка заняла не больше пары минут. Задерживаться на принадлежавшей «Текноре» станции не хотелось никому... Ай честно старалась почувствовать если не ностальгию, то хоть что-нибудь – но ничего не получилось. IPSV-7 стала пустым местом. Одной из множества точек встречи – явиться на Фрисайд многие опасались. А ведь именно здесь начиналась её космическая карьера. Здесь она познакомилась с командой, здесь училась работать в космосе, здесь Хати сделал ей предложение... Но всё это осталось в памяти оторванным от станции. Станция не вызывала никаких чувств... В отличие от Хати.
– Подруга, ты чего это лыбишься? – поинтересовалась Фи.
Ай, сообразив, что улыбается, как дурочка, проверила ремни, перебросила  тумблеры на своём пульте в положение готовности и спросила:
– Фи, а ты помнишь свой первый поцелуй с мужем?..

XXIX
День настал. Его ждали, к нему готовились – и всё же он стал неожиданностью для очень и очень многих...
Саммит глав андских государств начался. От него ждали сенсаций – и дождались, хотя масштаб их недооценили.
Клэр, устроившаяся так, чтобы удобнее было наблюдать за прессой, расслабилась и приготовилась наслаждаться зрелищем. Всё уже решено и подписано, осталось только официально объявить об этом...
– Я имею честь объявить о создании нового государства, – объявил Хираль. – Это решение было принято нашими народами и сегодня было окончательно закреплено подписанием договора. Я провозглашаю сегодня рождение новой страны – Тауантинсуйу, Державы Четырёх сторон света!
Это была бомба.
Не меньше минуты журналисты и почётные гости молчали, пребывая в шоке, а затем пресса взорвалась. Журналисты сорвались со своих мест и метнулись к трибуне, словно лавина, обрушив на Хираля и свиту поток вопросов. Президентским телохранителям даже пришлось оттаскивать особо рьяных, и прошла не одна минута, прежде чем удалось навести хоть какой-то порядок.
– Сеньоры, будьте последовательны, – устало попросил Хираль. – Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, но пожалуйста, не мешайте друг другу их задать...
– Меняя поражает столь вопиющее пренебрежение международным законодательством и уставом Лиги...
– Сеньора Ив, вы уже лишались аккредитации. Хотите потерять её снова, но уже навсегда? Следующий, пожалуйста.
– Вы боитесь правды, Хираль! – снова вылезла Ив. – Вы затыкаете рот...
– Элис Ив, вам не стоит говорить о правде, – холодно ответил Хираль. – Вас столько раз ловили на фальсификациях, что вы потеряли право даже произносить это слово. Потрудитесь, наконец, покинуть пресс-конференцию, прекратив мешать вашим добросовестным коллегам. В противном случае вас выведут отсюда под конвоем.
Элис Ив вышла из зала с гордо поднятой головой... но только в собственном воображении. В действительности же она выскочила, как получившая пинка собака.
– Сеньоры, я прошу прощения за эту безобразную сцену, – обратился Хираль к журналистам. – Надеюсь, случившееся не создало вам неудобств.
– Сеньор президент, это событие и впрямь выглядит очень неожиданным. Если не ошибаюсь, первоначально процесс предполагалось завершить в течение четырёх-пяти лет. – подал голос один из журналистов.
– Решение ускорить процесс интеграции было принято на весеннем саммите и было вполне обоснованно, – ответил Хираль. – И было признано вполне обоснованным в силу сложившейся в мире ситуации.
– Какова роль министерства реинтеграции в процессе объединения?
– Как и следовало ожидать, ключевая.
– Господин президент, какова международная реакция на это событие?
– Пока равно говорить о реакции, но в целом мы ожидаем вполне здравого отношения, хотя некоторые эксцессы весьма вероятны...

Пресс-конференция была предельно сжатой – и всё равно получилась затяжной как прыжок из стратосферы. Но всему рано или поздно приходит конец, и пресс-конференция исключением не стала. Прошла она гладко – кроме Ив, вывели только двух журналистов, устроивших драку. Вопросов хватило на всех, ответами никто доволен не был... Словом, всё было как всегда. Клэр просидела до конца, ответила на множество бредовых вопросов, устала и озверела. Единственное, что во всём этом утешало – прямо с конференции она отправлялась домой.
Устроившись на сиденье и кивнув водителю, Клэр достала планшет. Кое-какие вопросы необходимо решить завтра с самого утра, и стоило разобрать их прямо сейчас, пока есть время...

– Ну наконец-то! – Искай заключил жену в объятия. – Ты была великолепна!
– Правда? – улыбнулась Клэр. – Прямо-таки великолепна?
– Ты всегда великолепна, – заверил Искай. – Но когда ты вот так, походя, срезаешь очередного идиота... Ты в этот миг – само совершенство!
– Ты похож на влюблённого дурачка, – хихикнула Клэр.
– А так и есть, – фыркнул Искай. – А теперь, любовь моя, нас ждёт романтический ужин при свечах... И стопочка бумаг, которые тебе надо завизировать.
– Романтика бумажной работы... – Клэр закатила глаза. – И какого чёрта я не осталась в тюрьме?..

Коротко кивнув собравшимся, Клэр заняла место во главе стола, включила компьютер и сказала:
– Начнём, сеньоры. Как вы все понимаете, работы у нас только прибавилось, и очень сильно. И начнём мы, сеньор Мендес, именно с вашего вчерашнего запроса...
Когда-то она сравнила свою работу с работой хирурга, пришивающего оторванную конечность, и сейчас могла только повторить это сравнение. Легко объявить территорию своей – а попробуй по-настоящему включить её в состав государства, даже если население не только не возражает, но и активно содействует, причём иногда даже слишком активно...

XXX
– Решили лично взглянуть, как идут дела? – спросил начальник разведки армии, когда Хаким вошёл в его кабинет. – Простите, но отчитаться по всем правилам сейчас не могу – дела, как видите.
– Вижу, полковник, – кивнул Хаким. – И мешать вам не собираюсь. Собственно, я здесь проездом, так что если выделите мне в помощь толкового лейтенанта, то уже через пару часов я вас покину. Надеюсь, дорога на Дамаск свободна?
– Только про воздуху, мой господин, только по воздуху, – буквально пропел полковник. Похоже, он жил по принципу «сделал гадость – сердцу радость». – Демократия плохо сказывается на дорогах, знаете ли.
– Знаю, – согласился Хаким. – Смею надеяться, что вы найдёте вертолёты для своего командира?
– Найду, – согласился полковник. – Пару транспортно-боевых, хватит вам этого? И лейтенанта могу хоть насовсем отдать – есть тут у меня один сильно умный...

«Сильно умного» лейтенанта звали Сулейман ибн Дауд Катиб, и он действительно был слишком умён для своей должности. Настолько, что Хаким решил действительно забрать его в качестве референта. Экскурсию по Ракке он организовал моментально и так, чтобы никому не помешать – в только что занятой столице «Свободного государства» у разведки было много работы...
Хаким тщательно проверил всё и всех, не нашёл, к чему придраться, договорился о переводе Катиба в своё ведомство и отбыл в Дамаск.

В Дамаске Хаким тоже не планировал задерживаться дольше, чем на пару дней. В конце концов, с Сирией уже всё ясно. А вот Египет... Египет всё ещё представлял собой неизвестную величину. Оккупация Киренаики шесть лет назад и нынешнее проникновение в Триполитанию весьма ясно давало понять, что в Каире имеются собственные взгляды на будущее арабского мира. Собственно, именно поэтому Хаким и отправлялся в Каир – лично оценить ситуацию... И то, что формальной причиной были переговоры о совместной борьбе с терроризмом, ничего не меняло.

В Дамаске, как и ожидалось, никаких проблем не возникло. И официально, и неофициально – что куда важнее. Дамаск давно уже смирился с Халифатом... И тем не менее у Хакима ушёл почти весь день на то, чтобы решить все вопросы. Да и то пришлось признать, что без помощи нового референта ему бы это не удалось. Катиб был исключительно полезен, прекрасно ориентируясь в хитросплетениях политики, мгновенно оказываясь там, где нужно и умея исчезать из поля зрения, оставаясь под рукой. Оформить его перевод было делом минутным, и это было первым, что сделал Хаким, связавшись с Багдадом...
Но равно или поздно кончается всё, и вечером самолёт Хакима поднялся в воздух. Сам Хаким, мельком взглянув на удаляющийся город, погрузился в документы. Предстояла очередная бессонная ночь... И два напряжённых дня.
Встреча могла оказаться банальной международной рутиной, а могла обернуться сенсацией или даже дипломатическим скандалом. Хакима устраивали все три варианта – в первом случае он спокойно решал все вопросы, в остальных получал массу информации, причём бесплатно... А проблему «воинов Аллаха» решать было необходимо, несмотря на жестокую трёпку, которую им недавно задали. Частый гребень операции прошёлся по Халифату и Центральной Азии, но весь остальной арабский мир не задел...

Уйдя с головой в работу, Хаким не сразу обратил внимание на вежливое покашливание референта.
– Вы что-то сказали? Простите, я не расслышал.
– Вам письмо от министра  образования. Личное.
– Вот как? – Хаким зашёл в почтовый ящик и открыл послание.
«Мой дорогой друг, – писала Набавви, – мы были бы счастливы видеть вас на праздновании обрезания моего племянника, которое состоится в пятницу. Моя сестра назвала ребёнка в вашу честь – надеюсь, вы простите эту маленькую вольность – и буквально умоляла пригласить вас. Кроме того, среди приглашенных будут и люди искусства, среди которых могут быть и желающие присоединиться к вашим трудам...»
А вот это уже было интересно. Если Амаль ухитрились уломать кого-то из деятелей культуры заняться чем-нибудь полезным для общества – это тянет на подвиг. Оставалось только не профукать эту победу...

Каирская встреча прекрасно отвечала своей официальной задаче, но в плане разведки выглядела бесполезной. Споры шли в основном по поводу участия Израиля и, как всегда, об объёмах допуска иностранных спецслужб. Первый вопрос – благодаря договору с Израилем – интереса для Халифата не представлял, второй давно превратился в вялую склоку и при текущих условиях решению вряд ли поддавался. Во всяком случае, Хаким не услышал ничего нового – ни на совещании, ни в кулуарах.
Тем не менее, встреча могла считаться успешной – её участники всё-таки договорились хотя бы о чём-то. Разумеется, те самые два вопроса так и остались нерешёнными, но это, по мнению Хакима, было абсолютно нормально. Межарабские договоры вообще были крайне сложным делом...
Впрочем, поиск подарка для племянника Набавви был немногим проще. В конце концов не без помощи референта он приобрёл три серебряных колокольчика, которые якобы отгоняли джиннов и просто хорошо смотрелись. Хакиму они понравились с первого взгляда, Катиб тоже одобрил выбор – и колокольчики были куплены.
И на этом все дела Хакима в Египте закончились.

Амаль бинт Гази Набавви организовала праздник с размахом и множеством гостей. Высокопоставленных гостей – политиков, бизнесменов, ученых и деятелей искусства. Если честно – совсем не та публика, с которой Хаким хотел бы иметь дело... За несколькими исключениями.
– Мир вам, умм Хаким, и да благословит вас Аллах и приветствует, – поклонился Хаким. – Прошу принять сей скромный дар в знак дружбы и почтения.
– Благодарю вас, Хаким ибн Ахмад Уаси, – Джамиля бинт Гази приняла колокольчики, к которым немедленно потянулся младенец.
– Ваш подарок пришёлся по вкусу моему племяннику, – отбросив край тонкого зелёного шарфа за плечо, Набавви легко улыбнулась. – Благодарю вас, Уаси – ваша дружба много значит для нас.

– Светское государство? – Хаким затянулся. – Позвольте уточнить, доктор Халид: вы понимаете под этим термином то общество, что существует в современной Европе и Америке?
– Совершенно верно, директор.
– В таком случае позволю себе напомнить, что это общество есть плод более чем пятивекового развития, проходившего в специфических именно для Европы условиях, – Хаким снова затянулся, разглядывая собеседника. – Надеюсь, вы не станете отрицать, что европейская культура сформировалась на базе культуры античной, частично усвоенной варварскими королевствами? Так вот, имея общий базис, Европа никогда не была единым культурным пространством, распадаясь на два, а затем и три крупных блока по религиозному признаку...
– Католичество, православие и протестантизм? – уточнил молодой араб в черном костюме, принимая мундштук кальяна.
– Совершенно справедливо, доктор Халид, совершенно справедливо. Кроме того, Европа представляет собой пёструю мозаику народов, возникающих и распадающихся наций. Но, напоминаю, с общим культурно-историческим базисом. Всё это создаёт ситуацию, которую Джаред Даймонд называл оптимальной фрагментацией.
– Боюсь, я не знаком с этим термином... Полагаю, вы имеете в виду, что подобное состояние подстёгивает прогресс?
– Именно, дорогой доктор! Сравните теперь эту ситуацию с той, что имела место в арабском мире...
– Позволю себе напомнить, что до самого Ренессанса арабский мир превосходил Европу, – заметил Халид, снова затягиваясь.
– Совершенно верно, – согласился Хаким, – но давайте признаем: причиной тому был стабильный контакт с носителями античной традиции, интегрированными, к тому же, в общество. Кроме того, не следует забывать, что Коран прямо поощряет познание мира и через это – Аллаха. Европейский Ренессанс – это не только возросший интерес к наследию античности и трудам арабских учёных, это ещё и Реформация. Религиозный раскол вынудил европейские страны активно развивать технику и науку, противостоя друг другу... Арабский же мир всегда был гораздо более единым, практически лишённым внутренней конкуренции. Накопленный потенциал позволял успешно противостоять внешним угрозам, но вот с его увеличением и возникли проблемы... Так вот, это высокое единство основано на единстве языка и религии, а религия, в свою очередь, объединила разрозненные племена в единый народ, создав ту культуру, которая существует и ныне. Таким образом, светское государство в вашем понимании для нас просто невозможно.
– Значит, вы считаете, что мы должны придерживаться норм шариата, подобно исламистам?
– Скажите, доктор Халид, вы когда-нибудь были в Израиле? – осведомился Хаким, в очередной раз затягиваясь и наблюдая за прихотливыми извивами дыма в кальяне.
– Случалось, – осторожно ответил Халид. – Хотя не сказал бы, что это пребывание было длительным.
– Тогда вы должны были заметить, что Израиль никоим образом не является светским государством в вашем понимании. Однако перестаёт ли он быть от этого государством демократическим?
– Но ведь Израиль... Хм... – Халид основательно задумался, не забыв, впрочем, снова затянуться. – Пожалуй, я соглашусь с вами, директор. Израиль представляет собой особое явление. Позволю себе предположить, что подобным же вы хотите видеть Халифат...
– Да, вы правы. Страна, где положения Корана и современные законы не противоречат, но гармонично дополняют друг друга – вот наша цель.
– Однако же законы шариата сложно вписать в современный мир. Практически невозможно, я бы даже сказал.
– Невозможно для меня, невозможно для халифа, да продлит Аллах его дни – но вы, доктор – лучший выпускник Кембриджа за последние полвека, если не век, доктор права и блестящий историк – неужели и вы находите эту задачу неразрешимой?
– Вы демон-искуситель, директор, – Халид указал на Хакима чубуком. – Вы знаете мою слабость и беззастенчиво её используете. Это будет грандиозный труд, но я сделаю это!..
– В таком случае добро пожаловать в команду, кади аль-кудат Халид ибн Сирадж абу Канун ар-Рашид, – Хаким протянул руку, и Халид пожал её.

XXXI
Куруруги Генбу закрыл доклад и потянулся. Да, теперь, когда власть вернулась к тэнно, стало легче, но ненамного – появилось множество новых дел... Да и старые никто не отменял. Впрочем, Куруруги это вполне устраивало – даже необходимость лично посетить строящийся на орбите «Арес» его устраивала. Больше того – она его радовала. Слишком много значил для него этот проект, слишком многое было вложено в него... И уже пора отправляться, между прочим...

Шаттл оторвался от полосы и свечой ушёл в небо. Куруруги расслабился, когда мягкая лапа перегрузки упёрлась ему в грудь, вжимая в кресло, и улыбался. Сколько лет назад он в последний раз был в космосе? Лет двадцать, не меньше... И только сейчас понял, насколько же соскучился по нему. Небо за иллюминатором темнело, горизонт вскинулся чашей, в небе вспыхнули огоньки...
Шаттл вышел в космос, перегрузка исчезла, и Куруруги достал планшет – до стыковки три три часа, есть время поработать... И ради разнообразия – как раз с материалами по «Аресу», а то он давно уже толком не следил за проектом. И пусть это давно уже не его работа, а Фудзите он доверяет, как себе – «Арес» остаётся его детищем, и не следить за его судьбой он не имеет права.
Работа, как ни странно, до сих пор укладывалась в бюджет, и это было прекрасно. Со сроками дело обстояло чуть хуже – график сместился на два дня, но нагнать отставание будет несложно.
Шаттл тем временем сближался с кораблём, и Куруруги отложил планшет, внимательно изучая вырастающую в иллюминаторе конструкцию.
Первоначальный проект был куда скромнее, но основная идея – создание базы за один запуск – сохранилась. Просто теперь эта база была значительно больше, а сам «Арес», сбросив посадочные модули, возвращался к Земле и после дозаправки снова мог отправиться к Марсу...
Основой конструкции была длинная ферма, на одном конце которой крепился шар командного отсека, а на другом – двигатель Локсмита и топливные баки. На середине фермы четыре тоннеля несли тор обитаемого корпуса, а между ними устанавливались грузовые модули. Жилой тор и командный модуль были смонтированы, двигатель заканчивали устанавливать, но марсианские модули пока что оставались на Земле.
– Стыковка через пять минут, – доложил пилот.
– Прекрасно. Узнайте, свободна ли доктор Фудзита, – распорядился премьер-министр. – Если нет – не стоит её беспокоить.
Отрывать от работы ведущего инженера проекта было просто глупо. Конечно, для учителя Фудзита всегда найдёт время, но злоупотреблять этим не стоит... Да и визит рассчитан всего на два часа.

Фудзита была свободна и с радостью вызвалась устроить премьеру экскурсию по кораблю. Поблагодарив ученицу, Куруруги отключился и вновь вернулся к созерцанию приближающегося корабля. Осталось всего несколько секунд... Глухо лязгнули стыковочные замки, засвистел воздух, и над шлюзом вспыхнул зелёный сигнал. Оттолкнувшись от кресла, Куруруги подплыл к люку, открыл его и поднялся на борт «Ареса».
Разумеется, Фудзита уже ждала его у шлюза.
– Рада видеть вас, Куруруги-сэмпай, – заявила она. – У нас тут возникли кое-какие проблемы, но до стартового окна мы укладываемся с запасом.
– Прекрасно, – кивнул Куруруги. – Вам что-нибудь требуется?
– Да нет, пока что мы укладываемся в бюджет, – пожала плечами Фудзита. – Это, конечно, странно, но так и есть.
– Такое бывает, – кивнул Куруруги. – Что ж, если вы свободны, не могли бы вы показать, как идёт работа?
– Разумеется. У меня есть час свободного времени, так что...

Весь осмотр уложился в сорок минут, чему и Куруруги, и Фудзита были рады.
– Что скажете, Куруруги-сэмпай? – спросила она, когда обход закончился.
– Впечатляет, – Куруруги схватился за поручень и повернулся к собеседница. – Исключительно впечатляет. Это даже лучше, чем я надеялся.
– Благодарю вас, сэмпай, – Фудзита изобразила почтительный поклон. – Уверяю вас, мы не подведём.
– Я в этом не сомневаюсь, Фудзита-сан, – ответил Куруруги. Ученица была одной из тех, кому он безоговорочно доверял, а таких людей в мире не набралось бы и десятка... И он совершенно точно знал – Фудзита Акане и её команда сделают всё, что в человеческих силах, и даже больше. «Арес» стартует точно в срок. А пока...
– Доктор Фудзита, я хотел бы встретиться с командой «Ареса». Это возможно?
– К сожалению, большая часть экипажа сейчас в Звёздном, но дежурная смена на станции, и они, в общем-то, ничем не заняты... И я полагаю, что ваш визит подействует весьма благотворно. Люди всё-таки нервничают...
– Благодарю. Арамаки-сан, согласование моего визита в Москву закончено?
– Да, но всё ещё можно внести изменения, – ответил секретарь. – Ничего принципиального, но...
– Тогда уточните, возможно ли встретиться с остальной командой в Звёздном.
– Будет исполнено, Куруруги-сама, – поклон в невесомости у секретаря не вышел.

Дежурная смена состояла из двенадцати астронавтов, чья подготовка была почти закончена. Все они были японцами, и все были впечатлены визитом премьера. Правда, утверждение, что они ничем не заняты, всё же было преувеличением... Да, у команды был день отдыха, но вахты никто не отменял, и задерживаться Куруруги не стал.
Пройдясь по станции, он по трансляции обратился к команде с короткой благодарственной речью:
– Я мог бы сказать многое – и, признаться, хотел бы это сделать, но не буду отнимать ваше время. Все мы – и я в особенности – благодарны вам за вашу веру в проект, за ваш труд, делающий немыслимое привычным... «Арес» – моё детище, моё и доктора Фудзиты, но именно ваши руки придали ему жизнь. Вы сделали больше, чем можно было мечтать – и я склоняюсь перед вами, ибо нет слов, достойных выразить благодарность всей страны, мою и доктора Фудзиты!
– Прекрасная речь, сэмпай, – Фудзита изобразила аплодисменты. – По крайней мере, она действительно короткая.
– Всё так плохо, кохай?
– Мне понравилось, – пожала плечами Фудзита. – Команда тоже разочарованной не выглядит... Уже улетаете?
– Да, хотя и не хочется, – вздохнул Куруруги. – Тот случай, когда я жалею, что стал политиком... Но меня ждут в Москве. До свидания, доктор Фудзита, надеюсь – скорого. Шаттл отделился от станции, развернулся кормой вперёд и выдал тормозной импульс. Куруруги снова достал планшет и погрузился в работу – визит в Москву Звёздным не исчерпывался. Предстояли переговоры с президентом и премьером об окончательной интеграции в БРИКС, а для этого требовалось решить совершенно невероятное количество вопросов. Срочных вопросов, если уж на то пошло, да и рутинных накопилось столько, что решать их пришлось на высшем уровне... Да, в ближайшее время отпуск ему явно не грозит - но Куруруги Генбу прекрасно знал, на что шёл, став политиком, и не жаловался на отсутствие отдыха. В конце концов, оно того стоило – как ни странно...