XLI
«Тойбокс» двигался по круговой орбите с высотой семьсот километров и наклонением девяносто пять градусов. В двух километрах от него на той же орбите находился «Трудный Джилли» – мусорщик серии DS-18, обычно работавший на «Мицубиси Хэви Индастриз». Почти строго посередине между кораблями на орбите имелся мертвый геодезический спутник, на который претендовали обе команды, за главную антенну спутника цеплялась Хошино Ай, а за полуоткрытую крышку объектива – Дэн Лаумер, и оба сверлили друг друга яростными взглядами, словно надеясь прожечь скафандр соперника…
Как-то так получилось, что оба корабля не только одновременно обнаружили спутник и вышли к нему, но и Ай с Лаумером вышли к нему одновременно и более того – одновременно же за него схватились. И теперь определить, чья же это добыча, не представлялось возможным…
Глядя на главный экран, Фи задумчиво постучала пальцем по правой рукоятке управления и осведомилась:
– Что делать-то будем?..
– Поскольку мне бы хотелось избежать насилия, то нам придётся так или иначе искать компромисс, – пожал плечами Урахара. – Может, даже отдадим им спутник…
– Объектив, – напомнил Юрий. – Нам заказали объектив, да еще и приплатили за срочность. Не хотелось бы искать ещё один спутник, тем более, что совсем не факт, что это не последний. И я совсем не исключаю, что «Трудный Джилли» в курсе и тоже явился за объективом… В общем, всё это может плохо кончится, но давайте хотя бы начнём.
– И то верно. «Тойбокс» вызывает «Джилли». Приём.
– «Джилли» на связи.
– Ребята, отдайте спутник, мы его первые нашли.
– «Тойбокс», отрицательно. Мы его целый день пасём.
– Отрицательно. Вашего радара не слышали до сближения.
– «Тойбокс», отзовите вашего человека.
– «Джилли», отрицательно.
Разговор явно не складывался, и, получив очередное «отрицательно», Фи отключила канал и выругалась.
– Ребята, у меня идей нет, – призналась она.—Сами слышали, они ни денег не хотят, ни разборки…
– Арбитраж если только, – покачал головой Юрий. – Но кого в арбитры позвать?
– Коко, – немедленно предложила Фи. – У неё в этом деле точно нет интересов. «Тойбокс» вызывает «Джилли». Приём.
– «Джилли» на связи.
– Предлагаю арбитраж, арбитр – Хекматьяр.
– «Тойбокс», отрицательно. Хекматьяр работает на вас.
Со стороны Юрия послышался глухой звук столкновения лица с ладонью.
– Хорошо, что Коко этого не слышит… – пробормотал Урахара.
– Очень жаль, что не слышит, – поправила его Фи, ненавидевшая идиотов, а жадных идиотов – вдвойне. – Что делать-то будем?
– Ну…
– «Тойбокс-четыре» вызывает «Джилли», – неожиданно раздался в эфире голос Ай. – Предлагаю арбитраж, арбитр – Смоки.
Краем сознания Фи отметила, что Юрий что-то сказал насчет воробьёв… но сама она только и смогла, что не отвесить челюсть. Вообще-то, идея была вполне в духе Ай – абсолютно неожиданная, странная и почти наверняка – сиюминутный порыв. Но это вполне могло сработать…
Смоки был растаманом, считался кем-то вроде пророка у растафарианской общины Фрисайда и человеком был честным и неконфликтным… И, несмотря на активное употребление конопли – далеко не глупым. И уж его точно никто не смог бы обвинить в предвзятости, поскольку понять, какими путями следовали его мысли, не мог никто. Фи надеялась, что команде «Трудного Джилли» всё это известно, и…
– «Тойбокс-четыре», положительно, – раздалось, наконец, в эфире. – спутник доставим мы.
– «Джилли», положительно, – облегчённо выдохнула Фи.
Смоки посмотрел на Фи. Затем на О’Лири, капитана «Трудного Джилли». Затем уставился в иллюминатор и принялся созерцать звёзды, неторопливо раскуривая косяк. Арбитраж на Фрисайде выглядел до безобразия просто – спорщики находили кого-то, кому более-менее доверяли, излагали суть вопроса и ждали ответа. Первые две стадии были благополучно пройдены, третья застопорилась – Смоки то ли размышлял, то ли ждал откровения, то ли просто обкурился…
– Джа заповедал нам помогать ближнему, – изрёк он несколько минут спустя. – Не следует нам уподобляться слугам Вавилона в алчности их и подлости… Ибо сказал Джа: кто нашёл косяк, не скури его сам весь, но и другу дай затянуться. Потому, сестра, возьми себе объектив, ты же, брат, оставь себе всё остальное.
– Вот же ж мать твою… – выдохнул О’Лири. – Ладно, Кармайкл, оставь оптику себе и кончай заказы перехватывать.
– А ты бы клювом щёлкал поменьше, – влез Юрий. – И не жадничай, тебе и этого хватит.
– Да пошли вы… – отмахнулся О’Лири. – Что там такого в этом объективе, что за него как за спутник платят?
– Без понятия, – пожала плечами Фи. – И не волнует. Человек хочет выкинуть деньги на старый объектив – человек его получит, а мы получим деньги. Кстати о деньгах… Знаешь доктора Майами? Если на спутнике цела электроника, продай его ей – она обычно дорого даёт.
– Зачем ей этот хлам? – удивился Лаумер, подошедший позвать босса на борт.
– Зачем-то нужен, – пожала плечами Фи, закуривая. – Не уверена, что хочу это знать…
Аккуратно прижав последнюю полосу велькро, Ай подождала, пока схватится клей, выбралась из капсулы и в очередной раз задумалась – не перебраться ли ей во внешнюю зону? Конечно, там по большей части располагались офисы, но и жилые отсеки имелись. С другой стороны, капсула была дармовой, а за жильё во внешней зоне придётся платить, и довольно много… Да и что ей еще нужно, если уж на то пошло? По сути дела, почти всё время она проводит в офисе или на корабле, а здесь только ночует…
Тряхнув головой, Ай вернулась в капсулу, принюхалась, убедившись, что клеем не пахнет, закрыла дверцу и принялась разуваться. День выдался нервным, безобразно хотелось спать, а завтра… Да чёрт его знает, что будет завтра. Это же Фрисайд, здесь может быть всё, что угодно. Да и полномочия Клиффорда истекали завтра, а его преемник, Анри Ле Пен, отличался взглядами, для этой семейки типичными, и мог, по крайней мере, встряхнуть болото Лиги. Ну а какая нечисть при этом может из болота выскочить, Ай представляла… и очень радовалась тому, что Япония состояла в БРИКС. Нет уж, спасибо… И лучше записать сегодняшнюю историю для Хати, пока не забыла. Наверняка его это позабавит – просил же он почаще рассказывать о Смоки…
Включив камеру, Ай устроилась поудобнее и заговорила:
– Привет, Хати. Ты просил рассказывать, что устроит Смоки – ну так вот…
Следующий день начался вполне обыденно – сбор команды, инструктаж и вылет. Никаких особых заказов, никаких экстремальных траекторий – самый обыкновенный сбор мусора на низкой орбите. Конечно, здесь приходилось внимательно смотреть по сторонам, чтобы не угодить под суборбитальный лайнер… Но неучтённых реакторов, забытых, но работающих военных спутников и психов с резаками тут не бывает.
Поймав заполненный трал, Ай закрепила его на шлюпке и в ожидании следующей партии позволила себе расслабиться и полюбоваться Землёй. Пестрота континентов, ослепительная синева океанов, белые клубы облаков, растянувшиеся длинной цепочкой родные острова – капли, сорвавшиеся с острия божественного копья, тонкая полоска ряби…
Рябь. В океане. Которую видно с высоты в полторы сотни километров…
– Фи, срочно диспетчерской – Хонсю, восток, идёт цунами! – Заорала Ай, глядя, как рябь, кажущаяся столь безобидной, обманчиво-медленно приближается к Японии…
Всё, что было в её силах – она сделала. И теперь оставалось только смотреть, как чудовищная волна обрушивается на берег, сметая всё на своём пути…
Сбор мусора явно не задался, и Фи, полюбовавшись на дёрганные движения Ай, приказала возвращаться. Чёрт с ним, с мусором – безопасность команды важнее, а в таком состоянии Ай может пострадать…
И вот теперь Ай сидела, вцепившись в трубку, и раз за разом набирала все известные ей номера родных. И каждый раз получала один и тот же ответ: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Это сводило с ума…
– Ну же, ну же… – шептала Ай. – Ну же, ответьте! Пожалуйста!..
И, словно в ответ на её мольбы, телефон пронзительно заверещал.
– Ай-тян! – картинка безобразно рябила, но Кютаро был явно и очевидно доволен. – Никогда не догадаешься, откуда я звоню! Прикинь, твои предки к нам приехали – и тут сразу тревога, и русский вертолёт прилетает! А по радио говорят, что до волны всего пара минут, ну мы документы похватали, и в вертолёт!
– Вы там все в порядке?! – перебила парня Ай.
– Все, и Момо-чан тоже с нами! Мы на «Гиперборее», ближе к вечеру в Токио придём, и там нас заберут – я позвоню, когда устроимся! Ну пока, а то тут очередь на связь большая!
Экран погас, и Ай, застонав от облегчения, рухнула в кресло. Все живы и здоровы… Вот только откуда взялся русский вертолёт?
– Так учения же были, – кажется, последний вопрос она задала вслух.
– А, точно… Юрий, что в новостях говорят?
– Пока ничего толкового, – сообщил Юрий. – Говорят, что тряхнуло не слабее, чем в одиннадцатом, а то и хуже. Больше всего Сендай пострадал, но вообще-то всем досталось, а вашу знаменитую телебашню перекорёжило так, что по-моему, её снести придётся… А «Скайтри» стоит, кстати. В Сендай наш отряд зашёл с учений – ну так они всех из гавани выгнали, сами вышли в море, подняли вертолёты и начали вывозить людей с побережья, а потом, когда волна ушла, высадили морпехов и теперь они работают вместе со спасателями…
– Вот, значит, как мои попали на «Гиперборею», – протянула Ай. – Много народу погибло?
– Пока не знают, – Юрий пожал плечами. – но что не тысяча и не две – это и я тебе могу сказать. Да сама новости посмотри – там такое…
Перебравшись в кают-компанию, Ай включила телевизор – и через несколько минут выключила.
Слишком уж тягостным зрелищем был Сендай, принявший на себя главный удар стихии… Руины, покалеченные небоскрёбы, тянущийся к небу дым пожаров, красно-белые пятна контейнеров мобильного госпиталя, целеустремлённая суета спасателей… Будь это фильм, она первая сказала бы: «крутые эффекты», но это не было ни фильмом, ни спецэффектами. Это было жестокой реальностью, и ей оставалось только радоваться, что хотя бы её семья не пострадала…
XLII
– Итак… – доклад министра обороны был, едва начавшись, перебит пронзительным воем сирены.
– Дамы и господа, сохраняйте спокойствие, – повысил голос Куруруги. – Здесь нам ничего не грозит… Поэтому немедленно свяжитесь с министерствами и доложите обстановку.
Здание ощутимо тряхнуло, со столов посыпались бумаги, в нескольких светильниках на потолке лопнули стекла со стен попадали картины, пошли трещины по штукатурке.
– Плакала ваша коллекция, Икари-сан… – вздохнул кто-то.
– Все не так печально, – министр иностранных дел подняла отлетевшую к её креслу картину. – Небольшой ремонт – и всё будет в порядке… Чего, боюсь, не скажешь о городе.
– Здесь тоже всё не так уж печально, – отозвался министр инфраструктуры. – по крайней мере, в Токио. Разрушения существенные, но не катастрофические, а вот другие города…Эпицентр был относительно недалеко, разрушения на побережье гораздо больше, да к тому же идёт цунами. По прогнозам, наибольший ущерб будет нанесён Сендаю, который и так очень сильно пострадал… И это если не будет серьёзных афтершоков.
– А Фукусима? – спросил Куруруги.
– Не столь ужасно, как в одиннадцатом, но тоже мало приятного. К счастью, термоядерные станции гораздо менее опасны для среды, чем атомные…
– Есть первые данные о пострадавших и разрушениях, – сообщил министр внутренних дел. – Пока только Токио, но масштаб можно оценить… Хотя бы по тому, в каком состоянии телебашня.
– Неважно. Здания?
– Обрушений почти нет, но многие здания серьёзно повреждены… И только что пришло цунами. В Сендае с эвакуацией помогли русские – туда зашла бригада Тихоокеанского флота после совместных учений, в Фукусиме умеренные разрушения, но все шесть реакторов пришлось погасить. Город Ямада практически полностью уничтожен…
– Опять… – буркнул Куруруги.
– …и по предварительным оценкам, не менее полмиллиона человек остались без крова, – закончил министр.
Скривившись, Куруруги потёр грудь, открыл рот…
– Настоятельно рекомендую прилечь не менее, чем на пятнадцать минут, – безапелляционно заявила КОРА.
Как не вовремя… Выругавшийся про себя Куруруги откинулся на спинку кресла, наблюдая за суетой министров, организующих лежачее рабочее место для главы правительства, и наслаждался зрелищем. Правительство, как утверждал один русский политик – не тот орган, где можно только языком, и правительство Японии этому утверждению, пожалуй, соответствовало. Всё было сделано в считанные минуты, и вскоре премьер-министр уже возлежал на кушетке с ноутбуком на коленях и разбирался во всё усиливающемся потоке информации.
Информация же не радовала – землетрясение ничуть не уступало знаменитому Великому восточному, а ущерба нанесло даже больше – хорошо ещё, что космодромы не пострадали. Досталось всему восточному побережью, да к тому же оповещение почему-то запоздало, и только прямых убытков уже набралось достаточно, чтобы изрядно попортить бюджет. Были, правда, и хорошие новости – в том же Сендае, например, выживших оказалось гораздо больше, чем предполагалось сначала, в чём была немалая заслуга русских моряков. Прибыли два «Скальпеля» из Владивостока, китайцы отправили госпитальное судно и два транспорта с оборудованием, продовольствием и медикаментами… Впрочем, помощь предлагали почти все – кое-кто, конечно, чисто символическую, но и сами эти страны, по большей части, были сугубо символическими.
Всё это, конечно, было неплохо, но Куруруги гораздо больше интересовало другое. А именно – ущерб, нанесённый стихией. Бюджет далеко не резиновый, и сегодняшние события ему на пользу не пойдут… А ещё надо было выступить с заявлением, что довольно проблематично сделать, лёжа на кушетке. А ещё надо было узнать, что с его семьёй – всё, что у него было, так это коротенькое сообщение Эмири о том, что все живы. А ещё требовалось представить отчёт тэнно, причём срочно. А ещё отменить все назначенные встречи с послами – не до них. А ещё…
– И всё-таки, как же не вовремя, – вздохнул Куруруги, принимаясь за очередной доклад. – Икари-сан, вы уже связывались с послами?..
Можно подумать, у премьер-министра Японии слишком мало дел!..
XLIII
Выслушав доклад, Хираль кивнул и уточнил:
– Значит, весь ущерб ограничился несколькими десятками подтопленных домов, дюжиной катеров и бунгало на пляже?
– Именно так, – подтвердил министр внутренних дел.
– Что ж, вполне приемлемый ущерб для подобного события… У кого-нибудь есть комментарии?
Клэр промолчала, наблюдая за коллегами – у неё комментариев не было. Комментарии были у министра транспорта – смытое бунгало принадлежало его семье – и у министра финансов. Но только первый постеснялся, а вот второй…
– Сапа Инка, не могу не отметить, что ликвидация последствий цунами заставит нас задействовать чрезвычайный фонд, что весьма нежелательно…
– Вообще-то, сеньор Хименес, он для этого и предназначен…
– …Но почти пуст, – закончил за президента министр.
– Вот и изыщите способ пополнить бюджет, – отозвался Хираль. – Это всё? Сеньора Умала, ваша очередь.
Клэр открыла на планшете нужный документ и заговорила:
– В целом процесс интеграции идёт в соответствии с планами, однако некоторые детали вызывают опасение… И речь сейчас идёт не о финансировании и даже не о хищениях – проблема состоит в том, что достаточно много людей, судя по всему, просто не понимают, что живут в едином государстве. В том числе и достаточно высокопоставленных – как минимум, до заместителей министров. Тем не менее, первый этап интеграционного процесса можно считать завершённым – остались лишь несущественные детали, и в настоящее время запускается второй этап.
– Что-либо требует особого внимания? – осведомился Хираль.
– Школьная программа, – не раздумывая, ответила Клэр. – Сеньор министр образования, новый учебник истории необходим уже этой осенью – сейчас используются перуанские, но и они не вполне корректны. Необходим также общий учебник литературы, поскольку сейчас приходится использовать набор из четырёх книг. Всё это заметно тормозит процесс…
– Что возвращает нас к вопросу бюджета, – немедленно встрял министр финансов.
– Этот вопрос вне моей компетенции, и я не могу себе позволить вторгаться на ваше поле, – ответила Клэр.
Ответила вполне искренне – запутанность бюджета Тауантинсуйу приводила её в ужас, а лёгкость, с которой министр финансов в нём ориентировался – в восхищение. Что, увы, никак не прибавляло в оном бюджете средств…
– Сеньора Умала, я прошу вас задержаться, – произнёс Хираль, проводив взглядом расходящихся министров. – Пройдёмте в мой кабинет.
Подобного рода приглашения были явлением редким и почти всегда предвещали неприятности. Так будет и на сей раз – в этом Клэр была уверена… Но увидев второго посетителя, пришла к выводу, что масштаб неприятностей она недооценила.
– Добрый день, сеньора, – поднялся ей навстречу полковник Мендоса. – Рад вас видеть и хотел бы иметь для этого другой повод, но увы… Вам угрожает новое покушение.
– Не могу сказать, что меня это удивляет, – вздохнула Клэр. – Что вообще известно?
– Немного, но на разыгравшуюся паранойю не спишешь, – ответил Мендоса. – Несколько дней назад охрана засекла в окне на верхнем этаже одного дома человека с фотоаппаратом. Разумеется, он мог быть простым фотографом, снимающим город. Но нас насторожил тот факт, что с его позиции лучше всего просматривался один из ваших маршрутов – не весь, естественно, но довольно большой отрезок. Мы насторожились… И выяснили, что этот фотограф уже примерно неделю фотографирует город именно там, где проложены ваши маршруты, причём некоторыми из них вы до сих пор ни разу не пользовались.
– Даже если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят, – вздохнула Клэр. – Похоже, у меня в аппарате завелась крыса…
– Услуги по дератизации предоставим бесплатно, – хмыкнул Мендоса. – Итак, мы продолжили наблюдение, и выяснилось, что фотограф регулярно отсылает снимки по электронной почте. К сожалению, подключиться к его компьютеру нам пока не удалось… Но вчера он несколько изменил привычный распорядок и снимал по большей части на улицах – на первый взгляд совершенно бессистемно, но это уж слишком похоже на проработку путей отхода.
– Да, это чрезвычайно подозрительно, – согласилась Клэр. – но всё же. Что, если это не более, чем цепь совпадений и этот человек – действительно фотограф?
– Маловероятно, – ответил Мендоса, прикрыв глаза. – Маловероятно, но возможно, и только это не даёт мне приказать немедленно арестовать его. Само собой, мы разработали ряд контрмер… Но знать о них будете во всём ведомстве только вы и ваш личный телохранитель – единственные люди, в которых я уверен.
– Вы доверяете Хосе?.. – удивилась Клэр. – Вот уж никогда бы не подумала, что вы на такое способны. Не поймите неправильно – я сама доверяю ему полностью – но…
– Особенности мировоззрения его племени, – хмыкнул Мендоса. – Которые я очень хорошо знаю… сам будучи выходцем из него. Впрочем, этот разговор, будучи весьма занимательным, неизбежно уведёт нас от темы, а потому, сеньора министр, прошу вас запомнить инструкции дословно. Они достаточно просты и гибки, чтобы считаться надёжными…
Инструкции действительно оказались довольно простыми и легко приспосабливаемыми почти к любой ситуации. И даже если подозрительный фотограф действительно был простым фотографом, инструкции и сами по себе были полезными. А уж в какой восторг они приведут Хосе…
Лифт остановился, Клэр кивнула ждавшему у двери Хосе и нырнула в машину.
– Маршрут три, – распорядилась она по внутренней связи.
Третий маршрут был довольно неудобным, почему изначально считался одним из резервных и до сих пор не использовался. Как и большинство других, собственно говоря – и почти наверняка их изучали менее тщательно. Но теперь, когда один из маршрутов был всё-таки использован, киллеру – если это был он – потребуется перепроверять все маршруты. Тратя на это время и рискуя попасться на глаза контрразведке, что никак не облегчало подготовку. Ну и, разумеется, на каждый маршрут снайпера не посадишь, а то, что правительственные лимузины были самыми настоящими MRAP, было общеизвестно… А тяжёлый фугас в городе – это слишком даже для ЦРУ.
– Знаешь, я становлюсь параноиком похлеще Мендосы, – вздохнула Клэр, устраиваясь на диване рядом с мужем.
– Придётся, если хочешь жить долго и более-менее счастливо, – ухмыльнулся Искай, гладя её волосы.—Без здоровой паранойи что в политике, что в бизнесе никуда… Клэр, пожалуйста, пообещай, что не будешь подставляться!
– Не буду, – согласилась Клэр. – Но если уж мышеловки не миновать, то лучше быть сыром а не мышью…
– Лучше всего быть кошкой, – заметил Искай. – Ей и мышь достанется, и сыр. Мендоса не сказал, надолго вся эта чехарда?
– Пока не поймают, – пожала плечами Клэр, устраиваясь поудобнее. – Что еще он мог сказать?
– Какую-нибудь гадость, – предположил Искай. – Ты же его знаешь лучше меня. Кстати говоря, у меня тут наметилась одна весьма любопытная сделка с бразильскими химиками, которая может перерасти в долгосрочный контракт… Стоит её представить МИДу или пока не до того?
– Опять ты о делах… – вздохнула Клэр.
Суматошная паранойя продолжалась неделю – и закончилась визитом Мендосы в кабинет Клэр. Поприветствовав её, полковник устроился в кресле и с необычайно довольным видом сообщил:
– Всё-таки это был далеко не простой фотограф… Можете расслабиться, сеньора министр, мы его взяли. И оружие его нашли – чудное на редкость, винтовку калибра четырнадцать с половиной миллиметров, больше века ей… Однако же в идеальном состоянии.
– Что-нибудь узнали?
– Ничего полезного, – покачал головой Мендоса. – Наёмник-одиночка, нанят хорошо если через десятые руки, а не сотые, нанимателя, естественно, не знает… Но, кстати говоря, имел реальные шансы отстреляться и уйти. А поскольку эту винтовку когда-то сделали для борьбы с танками, без травм вряд ли бы обошлось. К счастью, мы его опередили…
– Спасибо, полковник, – улыбнулась Клэр. – в которой уже раз ваши люди спасают мне жизнь…
– Далеко не в первый, но надеюсь, что больше такой необходимости не возникнет, – вздохнул Мендоса. – Это, конечно, мечта из разряда несбыточных, но всё же…
XLIV
Грандиозное цунами не могло не привлечь внимание Хакима, но внимание это было мимолётным и весьма специфическим. Изучив ситуацию под разными углами и придя к выводу, что ничем интересным под шумок разжиться не выйдет, Хаким вернулся к делам насущным – то есть к Египту.
Предстоящий визит халифа в Каир должен быть тщательно подготовлен, если Халифат рассчитывает добиться хоть каких-то результатов, а для этого необходимо точно знать, что там происходит, а с эти как раз были некоторые проблемы… И, как ни удивительно – не по вине управления «Африка», которое всё-таки перестало валять дурака. Нет, это было заслугой бывших коллег Хакима – Египет, несмотря ни на что, оставался весьма закрытым, а египетская контрразведка – бдительной. Поэтому разведка Халифата имела довольно смутное представление о внутренней политике Каира, о подводных течениях и настроениях общества… Да и во внешней политике всё было далеко не так однозначно, как раньше. Если раньше Египет, вот уже четверть века претендующий на лидерство в арабском мире, действовал исключительно дипломатией, то сейчас перешёл к военным акциям – весенняя оккупация Киренаики была первой, но явно не последней…
Задёрнув шторы, Хаким включил настенный экран, вывел на него карту и принялся разглядывать меняющиеся линии границ, задумчиво поглаживая отрастающую бородку. Итак, Ливия… Ливии больше не существовало – даже на карте. После падения Схиратского правительства в начале тридцатых Ливия окончательно и бесповоротно скатилась в хаос – неудивительно, что соседи решили, наконец, навести порядок. Но вот сам процесс… Алжир практически без сопротивления занял Феццан и Триполитанию, на чём был вынужден остановиться, чтобы подтянуть тылы… и как только алжирская армия была вновь готова к наступлению, Египет стремительным броском занял Киренаику. Было это согласованно или нет, аналитики не могли понять до сих пор, Алжир и Египет активно дискутировали о демаркации границы… Но переводить дискуссию в практическую плоскость не спешили. И во что это выльется – аналитики опять же не понимали.
Во внутренней политике тоже далеко не всё шло гладко – но, по крайней мере, более понятно. Правительство Египта намерилось очистить страну от исламистов – даже «умеренных», и взялось за это со всей решимостью. Аль-Нур уже лишились всех мест в парламенте. Сама партия пребывала на грани запрета, большинство прочих уже разогнали, а их лидеров отправили под суд, что не привело в восторг ни фанатичных поклонников шариата, ни их заокеанских хозяев. То и дело вспыхивали беспорядки – ведь во имя аллаха можно грабить абсолютно безнаказанно, начиналась новая террористическая война… И визит халифа Али только подольёт масла в огонь. Впрочем, вполне вероятно, что именно этого он и добивается – остаться должен только один, и естественно, Египет в роли «Горца» халифа устроить не может. А беспорядки и конфликт с соседями вполне могут склонить общественное мнение к Халифату… А могут и к прямо противоположному.
Желаемый результат был известен, но требовалось понять, что и как говорить и делать халифу, чтобы подтолкнуть египтян к этому результату, а для этого требовалось, наконец, извлечь из отчётов аналитиков что-то полезное. Потому что Али, конечно, был мастером импровизаций, но настоящая импровизация нуждается в подготовке, а интуиция иной раз подводит всех.
Три часа спустя, закрыв последний доклад, Хаким подошёл к окну, задумчиво глядя на город. Сейчас Багдад выглядел совсем иначе, чем в тот день, когда халиф провозгласил его своей столицей… Тот Багдад был лишь бледной тенью себя нынешнего – умирающая столица призрачной страны, но прошло каких-то два года, и город вновь ожил… И пусть всё еще возвышались над городом почерневшие остовы так и недостроенных Башен Освобождения, а Мадинат-эс-Садр лежал в руинах – город стремительно возрождался.
И сейчас от его, Хакима, решений, во многом зависит судьба этого города, да и всей страны… Как, впрочем, и всегда.
Вернувшись к столу, Хаким запустил редактор, на секунду замер – и опустил пальцы на клавиатуру. Что докладывать, он представлял, как – тоже, оставалось только окончательно сформулировать мысль – и готово. Ну а как распорядится этим докладом халиф – уже не его проблема.
Полчаса спустя, отправив доклад, Хаким выключил компьютер, убрал документы и вышел из кабинета. По идее, рабочий день давно кончился, но это почти ни на что не влияло – «недреманное око государево» в отдыхе не нуждалось… В отличие от людей, в частности – самого Хакима, которому предстоит завтра с утра отвечать на множество вопросов, которые неизбежно возникнут у халифа, а потом рассылать новые запросы, пытаясь найти ответы… И так до самого визита, а ведь оставались и все прочие дела, которые невозможно отложить. Например, Лига – пока что было решительно непонятно, чего ожидать от Ле Пена, который, похоже, был Клиффордом наоборот – то есть компромиссной фигурой, одинаково не устраивающей всех. А учитывая, что речь Ле Пена явственно намекала на желание покидать камни в болото и посмотреть, что оттуда выскочит, вопросов становилось слишком много… Просто потому, что скелетов в шкафах у членов Лиги имелось преизрядно, и такая встряска несомненно заставит их выскочить – и тогда Лиге придётся несладко. Будучи посвящён в некоторые грязные тайны Лиги, Хаким ибн Ахмад Уаси мог это предсказать и без помощи аналитиков. И только того, что было известно ему, вполне могло хватить на серьёзный кризис, который встряхнёт весь мир… И Египет в том числе. Египет не был членом Лиги, но шансы таковым стать имел, пусть и не полноправным – по крайней мере, Клиффорд этот вопрос рассматривал всерьёз. Мнение Ле Пена об этом пока что было неизвестно, египетское правительство насторожилось – и как визит халифа это равновесие, было непонятно… А вот это халиф пожелает знать в первую очередь.
Разумеется, вызов пришёл именно в тот момент, когда Хаким явился в свой кабинет, и, разумеется, время хотя бы бегло просмотреть свежие документы ему дали. Но не больше, и час спустя Хаким стоял в кабинете халифа и ждал, пока тот дочитает его доклад.
– Весьма познавательно, – сказал он, закончив чтение. – Хотя и вызывает немало новых вопросов…
– Полагаю, мой халиф, ответы на некоторые из них находятся здесь, – Хаким положил на стол папку с последними новостями. – В частности, выяснилось, что расширения Лиги в ближайшее время можно не ожидать – Ле Пен намерен сосредоточиться на внутренних проблемах.
– Рад это слышать, – заметил халиф. – Это действительно упрощает многое… Хотя кое-что и усложняет, но, как я полагаю, Соединённые Штаты легко компенсируют это неудобство… Кстати, есть новые данные по американским раскладам?
– Праймериз состоятся только завтра, но с большой вероятностью можно утверждать, что бороться за президентское кресло будут Буш и Райс.
– Последнее несколько неожиданно, не так ли? Впрочем, об этом стоит говорить после выборов… – Халиф отложил документы. – Итак, я отправляюсь в Египет, а вы, Уаси, постарайтесь отдохнуть хотя бы эти четыре дня.
– Повинуюсь, – поклонился Хаким. Халиф едва заметно поморщился и кивнул в ответ.
Выйдя из кабинета, Хаким отсалютовал гвардейцам и по дороге начал прикидывать, кому из помощников какую часть работы доверить – так, чтобы запороть всё им за эти четыре дня не удалось…
