Летняя ночь.
Тёмная как сажа. Кажется, тронь небосвод рукой - испачкаешься. Воздух в Торонто чистый. А в Хайд парке особенно. Звёзд в эту ночь высыпало без счёта.
Бруно привычно нашёл медведиц и Кассиопею. Отметил для себя, что Бетельгейзе сегодня особенно ярка.
Он шёл не торопясь по аллеям парка. Под треск неугомонных цикад. Невысокие фонари освещали извилистую тропинку, отъедая у мрака ночи жёлтые островки и не смея посягнуть на сколько-нибудь большую площадь её такого величественного аспидно чёрного покрывала.
Он думал о Мими.
Было что-то неуловимое в словах, в поведении девушки. Что-то недосказанное. Это не настораживало его и не пугало. Нет. Это было другое.
Он отошёл уже метров на семьсот от её дома, но ощущение её присутствия здесь не покидало. Словно её сон, как газовый платок на ветру летит рядом, колыхаясь лёгкими волнами, пытаясь окутать, обнять... прекрасно зная, что согреть не сможет.
"Опять парадокс", - подумал Орловски.
Перед тем как зайти домой он заглянул к их инженеру, Вальтеру Зауэр. Чтобы узнать что нового у него по проекту "47". Вальтер был "настоящим инженером-физиком". Причёска, как у Энштейна, худой, резкий в движениях и весь какой-то нервозный. Как-будто он всё время куда-то не успевал.
Вальтер часто засиживался допоздна и Бруно не боялся его побеспокоить. Он застал его в полном недоумении. По чертежам, расшифрованным Орловски Зауэр собирал... "нечто".
Это выглядело более чем странно. Провода, микросхемы, кронштейны переплетались совершенно непостижимым образом. На рабочем столе явно были видны контуры двух механизмов. В центре каждого из них была расположена небольшая полка.
- Бруно! Как хорошо, что ты пришёл! Смотри, что я тебе сейчас покажу!
Он взял ярко красную чашку с кофе и поставил на один из лотков.
- Смотри внимательно.
Щёлкнул тумблер и...
И ничего не произошло.
Бруно вопросительно посмотрел на Вальтера.
- Щас, щас, тут такое... Тут такие дела, я щас только частоту поправлю согласно чертежам и силу тока увеличу.
С этими словами он скрылся за сооружением с отвёрткой и паяльником.
- Смотри ещё раз.
Щелчок... и брови Бруно непослушно поползли вверх.
Чашка исчезла!
- Это фокус? - спросил он Вальтера.
- Ещё какой. Ты думаешь она исчезла?
А вот и нет. Пойдём. - он схватил приятеля за пиджак и потащил на улицу.
На крыше дорогущего автомобиля Бруно красовалась ярко алая кружка.
Но и это было не всё!
Рядышком, аккуратно, словно солдаты в строю, стояло ещё не меньше семи таких же точно кружек.
- Интересно. Я правильно понял, что абсолютно точные копии?
- Именно абсолютно.
- Телепортация. Ну допустим. А эти кружки откуда?
- Пойдем, - потянул его инженер.
Они вернулись в дом. В другом сооружении с лотком нагло алела ещё одна кружка.
- Дупликатор?
- Точно!
- Но откуда он взял столько энергии? Ну, допустим материалом послужил окружающий воздух. Но такие пусть нам пока и непонятные преобразования требуют поглощения колоссальной энергии. А я видел только скромный шнур к бытовой розетке.
- Я все проследил. Приборы показывают, что он берт энергию из ваккуума.
- Разве это возможно?
- Конечно! Тёмная материя. Сила, не дающая нашей вселенной разбегаться. Кирпичики Бога. Основа мироздания. Материал для создания вселенных.
- Ну что ж. Я рад, что у нас всё получается. Если сумеешь собрать ещё какой-то механизм, сразу уведоми меня. А сейчас я пойду спать. Это всё требует осмысления. Хотя бы осмысления. - уже тише повторил он и не попрощавшись ушёл к себе.

Они ехали уже около часа. Город кончился. Ровное прямое, как стрела шоссе тянулось по гладким с красноватым оттенком степям. На горизонте гигантскими столами маячили древние горы. Растительность была скудная. Степь то и дело переходила в пустыню. В каменистое безмолвие.
- Я вижу вы пришли в себя. Может объясните мне причину столь неожиданного побега из города. Захотелось на природу? Так, что сил нет оставаться в каменных джунглях? Вы,часом не наркоманка? Машина, авария, побег....
Бруно не волновался. Совсем. Он знал, что является особо охраняемым объектом. А девчушка мила и провести с ней пару ночей в загородном домике многие сочли бы за счастье.
Девушка не обиделась и не поддержала его шутливый тон.
- Понимаете...- она опять задумалась.
- Начните с главного.
И тут Мими произнесла фразу, от которой они едва не угодили в придорожный кювет.
- как идёт работа над камнем, названным инками "свет погасшей звезды"?
Водитель такси, столь резко затормозившего обернулся к сидящим на заднем сидении пассажирам.
Но ни достать что-либо, ни что-либо произнести не смог, так как был довольно грубо обездвижен резким ударом в горло.
- Помогите же, мужлан!
- Вы... вы убили его?!!! - Бруно не на шутку испугался. В голове был шторм. Он и боялся и искал выход и ругал себя , как последнего растяпу. Так лопухнуться!!! Сю-сю, му-сю трусики юбчонки, тьфу! совсем разум потерял. Вот что значит холостяк. Это всё бесконечная работа на износ...
- Не волнуйтесь, очухается через полчаса. - как-то не совсем уверенно сказала Мими и села за руль.
- А теперь мы немного поменяем маршрут.
Она проехала ещё пару километров вперёд, остановилась. Внимательно изучила багажник, салон и содержимое бардачка, и выкинув несколько "лишних" по её мнению вещей, резко, с визгом шин развернулась и помчалась прямо в открытую степь, в пустыню. Оставляя за собой длинное медленно оседающее облако пыли.
Высоко в небе, там, где они оставили охранника кружил белоголовый орлан. Символ Америки.
- Это похищение?
- Это спасение.
- Вы думаете я стану ангелом и мне в раю будет счастье? Вы сумасшедшая? Террористка? У вас ничего не выйдет. Охрана вычислит вас в ближайшие семь минут. Если мы сейчас не остановимся - вас убьют.
- В раю? Как бы не так. Вы забудете, что такое ад, если попадёте в застенки ФСБ.
- А почемы вы решили, что я туда попаду?
- Потому что я агент ФСБ. С неограниченной лицензией.
Бруно стало как-то совсем не смешно.
- Остановите машину. Требовательно и без тени наигранности потребовал он.
- ОК В километре отсюда есть небольшая пещера. Она скроет нас от спутников и джи пи эс. Там и пообщаемся.
- Я применю силу.
Мими вспомнила, как легко он разжал её руку.
- Прошу вас, две минуты, пожалуйста! Ради Бога! Я всё вам расскажу и вы сами сделаете вывод. Но не здесь. Ладно? Пожалуйста. - уже совсем как-то по женски добавила она.
Бруно отвернулся к окну.
Они подъехали. Действительно пещера была некрупная. Но там вполне хватило место для машины и для них. К тому же очень кстати оказалось потухшее кострище и обустроенные кем-то сидения из брёвен.
- Вы – агент?
- А что, непохоже?
- Странные у вас категории. Похоже-непохоже, - не поняв иронии хмыкнул Орловски.
Мими села напротив и положив подбородок на руки, упёртые в коленки вперилась взглядом в молодого человека. Тот выдержал взгляд, хотя и отметил про себя, что она стала смотреть на него иначе.
Казалось, ветер выдул из неё наигранные беспечность, нигилизм и дерзость. Она смотрела на него с теплотой. И впервые у него не возникло подозрение в том, что она пьяна. Более того, он увидел в её глазах остроту ума и огромное доброе сердце. Но не поверил. Не поверил себе. Он, математик, доверял только фактам.
- Вы агент ФСБ?
Мими молчала и смотрела на него. Как я могла пойти на должностное преступление ради него? Такой смешной. Не понимает, что происходит. Хороший.
А я? Я понимаю? Кажется, я стала предателем Родины. Но ведь я не делала ничего плохого! Я просто испугалась. Я знаю, как транспортируют ценные кадры. Укол в позвоночник. Упакуют в такой ящик, куда и малыш то с трудом влезет. Пара суток морем, сушей, небом… Таможня, перегрузки с одного борта на другой.
Да, потом они оживают. Их реанимируют. Они даже могут думать и говорить. Правда ходить сами уже не могут. И живут потом недолго. "вероятность доставки работоспособным 74%". Очень по-русски. Хотя… Контрразведка не имеет национальности. Она оперирует другими понятиями. Целесообразно/нецелесообразно. И когда речь идёт о безопасности целой страны – что значит одна маленькая, пусть даже очень талантливая личность? Если бы мы убили Марию Кюри, может быть не было бы Хиросимы? Или…
-Да, я агент.
- Что вы от меня хотите? Уверен, вам известно, что я особо охраняемый объект. Вам не вытащить меня даже из этой пещеры, не то что перебраться через границу. Вы понимаете, что вы уже одной ногой в Гуантанамо?
- Да всё я понимаю – опять разозлилась и вернулась в свой образ Мими. – Это вы не понимаете. Вы не понимаете, что вас упакуют деревянный ящик и доставят в Москву полуживым. Операция продумана до мелочей и рассчитана по секундам. Вы – калека. Говорящий мозг. Орган.
Бруно передёрнуло.
- Это жестоко.
- Это целесообразно. Вы же понимаете, над чем работаете и каковы ставки в этой игре.
- Но зачем? – он поднял голову девушки и заглянул ей в глаза. Глубоко-глубоко. – зачем вы меня спасли? Или это опять игра?!
Он отвернулся резко и подошёл к выходу. Ложь, ложь, ложь. Убийства, пытки… Ради чего? Ради спасения человечества?
Нет. Всего лишь «на несколько долларов больше». Всего лишь целесообразность. Проверим отравляющие вещества на вьетнамцах, что бы миллионы американцев спали спокойно и не боялись агрессии. Вы ведь даже не представляете, какого уровня проблемой я занимаюсь! Это опасность не для Америки, нет. И не для России. И даже не для Земли.
В этот раз опасности подвергается вся Вселенная, весь наш мир! И вы – взбалмошная девчонка, думаете, что я расстрогаюсь от ваших сю-сю пу-сю? Трусики юбочки? Люблю- не люблю?
Вы юная, сильная и смелая. Мне, правда, жаль вас. Вы красивая. Но меня можно убедить только фактами. А факты таковы, что сейчас я свяжу вам руки и мы отправимся в ФБР.
Всё. Я наелся вашей беллетристики, Толстовщины и Достоевщины. Ваше поведение переходит все грани разумного.
Он сделал шаг в сторону Мими и упал, схватившись за левый рукав. По рукаву расплывалось красное пятно.
Девушка за ноги оттащила его в глубину пещеры и не обращая ни малейшего внимания на рану аккуратно, по стеночке приблизилась к краю пещеры и выглянула. Перед ней расстилалась бескрайняя пустыня, перерезанная серой лентой дороги. Прямой, как стрела.
- Они выстрелили в меня! Они меня ранили! – Бруно протянул к Мими испачканную кровью руку.
- Я вас предупреждала. Дайте сюда – она осмотрела и разорвав рубашку Бруно перевязала рану. – Ерунда. Царапина. Нам надо выбираться.
Бруно сел на корточки и обхватил голову руками.
Давид прошёлся по камере пытаясь переварить услышанное. Мими стало лучше и она приподнялась и потирала раскровленную коленку.
- Мы спрятались в Турции. Там много шумных людей и тихих закоулков.
Я окончательно потеряла голову и влюбилась в него, как девчонка. А он…
Не знаю. Я никогда не была до конца уверена. Любит? Играет? Ему, в общем то некуда было деваться. А я… родная душа. Он ни разу не сказал мне «люблю». Ни разу! Даже … - она замолчала.
И он страдал, почти физически, без своей работы. Я предлагала ему бежать в Россию. Там тоже есть такой камень. Но он наотрез отказывался.
- Я не предатель. Да, я не безгрешен, как и любой житель Земли. Но я – не предатель!
Он всё чаще и чаще ходил в кофейню, где можно было выйти в интернет анонимно. Читал новости. Анализировал. Но ни о камнях, ни об начатом им исследовании ни о нас самих там не было ничего.
Он стал пить.
А я не ругала его.
Я только молча брала подушку и уходила в другую комнату.
Утром он извинялся. Но я не видела в его глазах того огонька который горел в них, когда он рассказывал о своей работе. О величине проблем им поднимаемых и о сложности вопросов. Он часто спрашивал меня о Боге и о том, что бы я хотела у него попросить. Я говорила, что атеистка. А он.. он грустнел и молчал.
Это молчание сводило меня с ума!
Однажды я прочитала в утренней газете: «Обеспеченная семья приглашает русскоязычную семейную пару для работы садовником и гувернанткой. Адрес Софийская набережная, 12». У меня всё похолодело внутри. В Стамбуле есть собор Айя София, но нет Софийской набережной! Зато такая набережная есть в Москве.
Я рассчиталась и помчалась домой.
Бруно читал новости на планшете.

Как же они (Бруно и Мими) оказались в Турции? Мими уже была там. Там она впервые увидела бриллиант "Свет погасшей звезды" при весьма странных обстоятельствах.
Так вот дело было так:
Бруно потирал плечо, размазывая кровь и никак не мог понять:"За что?!!"
"Как они могли? В меня? Особо охраняемого человека..."
В голове всё смешалось. Мир стал нелогичным и необъяснимым. Он поднял глаза на Мими.
- Не можете в это поверить? - усмехнулась девушка, - я вам помогу. Ваша охрана поняла, что вы уходите. Наши оперативники блокировали их. Они не могли нас более преследовать. А цена вопроса так велика, что попав в руки врага живым вы становитесь опаснее ядерной бомбы. Вас просто не хотят отпускать живым. Вот и всё.
- Вот и всё?! Вы в своём уме? Я известный на весь мир математик. Я занимаюсь работами, которые откроют нам путь к новым мирам! Нам, всему человечеству!
- Бросьте вы. Вы же не маленький. Вы же работали на военной базе не так ли? Под их, так называемой, "защитой". Пока все шло складно, вам позволяли чувствовать себя свободным. Как только вы захотели бы проявить хоть на йоту самостоятельности - были бы упрятаны в подземный бункер Пентагона где-нибудь в пустыне Невада.
- Вербуете?
- Нет. Я...
Я не могу вас вербовать. Я больше не сотрудник ФСБ. Я перешла грань.
Мими смотрела на него чуть опустив голову. Провела рукой по волосам. Это было так странно. Чувствовать на своей голове руку, убившую час назад человека.
Но глаза!
Бруно замолчал.Взгляд Мими вывел его из состояния близкого к истерике и успокоил. Было в нём что-то очень простое и трогательное. От глаз девушки веяло теплом. Теплом, согревающим сердце. И Бруно почувствовал. Услышал своё сердце. И оно билось неровно.
Мир перестал существовать. Это было так странно. Но Бруно не думал об этом. Бывают в жизни мужчины такие моменты, когда он перестаёт думать о смерти, о жизни, о каменном холодном поле пещеры, о необходимости жить, зарабатывать, существовать. Что он видит ? Не знаю. Может быть психологи и опишут это. Но я думаю, это невозможно описать словами. Мир слов и предметов, логика восприятия нарушается. Остаются только чувства. Ощущение нужности. Понимание того, что тебя любят. Что тебя ...  хотят?
Здесь и сейчас. Что это безумие станет обрядом, связывающим души двоих навсегда. Уже никогда они не смогут существовать врозь. И самым большим счастьем, самой лучшей наградой будет время, проведённое вместе. Жизнь вдруг становится уже не твоя. Жизнь становится единой для двоих, до сих пор чужих, людей. И разорвать этот союз невозможно. Отсутствие одного - это смерть для другого.
От этого хоровода мыслей закружилась голова.
Это взрывает мозг. Предметы, заботы, стыд... всё отступает перед пониманием неизбежности происходящего.
Реальность исчезает.
Тебя швыряет в волны нереального абстрактного мира чувств. То поднимая к небесам на гребне волны чувств, то швыряя к самому подножию горы, увенчанной сверкающим в синеве неба нимбом любви.
Свет которой освещает всё вокруг, греет в лучах неземной доброты твою душу, ласкает нежными, как облака прикосновениями и возносит так высоко на крыльях чувств, что ты начинаешь чувствовать весь мир, всю вселенную, всё мироздание. Ты ощущаешь себя Богом.
Но реальность неизбежна.
Вытерев рубашкой пот, Бруно пришёл в себя.
Дороги назад не было.
Медленно возвращалась способность мыслить. Как им выбираться отсюда? Что теперь будет? Работа? Исследования?
Родители... Старенькие мои мама и папа.
Я теперь нелегал? Беженец в чужой стране? Эмигрант?
Я только что растоптал и бросил в грязь жизнь успешного умного богатого американского гражданина.
Ради чего?
Что я сделал?!
Мими провела по голове рукой.
Ничего не говоря. Не осуждая. И не хваля.
Странно.
Но ему стало легче.
В Москве мы сняли номер в Балчуге. Роскошный вид на Кремль и Москва-реку, относительное спокойствие. Дело в том, что многие номера были заняты ворами в законе, теневыми правителями и другими людьми очень нескромного достатка, но категорически не желающими общаться ни с прессой, ни с законом. Некоторые этажи охранялись странными людьми совсем не военного вида с речью очень напоминающую тюремный жаргон или слэнг биржевых маклеров девяностых годов. А больше всего это напоминало смесь "фени" и вульгарно сокращённых, почти неузнаваемых банковских терминов.
Долго ждать не пришлось.
Пообедав и ещё не успев разобрать вещи они услышали стук в дверь. Бруно взглянул на Мими. Та выронила из рук джинсы, не успев повесить их в шкаф. Но собралась и открыла дверь.
- Разрешите?
Немолодой и какой-то тщедушный человечек совсем не внушал ни страха, ни доверия. Но и сотрудником отеля он, похоже, не был.
- Можно войти? - как-то нервно повторил он и оглянулся, оглядывая встревоженным взглядом коридор гостиницы.
Мы впустили гостя, я налила ему кофе, усадила в кресло и предложила печенье.
- Вы ведь Андронова? Я вас сразу узнал. Вас давно не было видно в России. - зачастил вошедший.
- Я Бычков, Дмитрий Бычков, диссидент. Хотя... какие сейчас диссиденты? Так, оппозиция.
Слово "оппозиция" он произнёс с ярко выраженным презрением.
- Очень приятно. Я Бруно. Бруно Орловски, предприниматель из Канады. Чем мы обязаны вашему визиту?
Дмитрий взглянул на него секунды две переваривая непривычный для русского уха оборот. Потом вопросительно взглянул на Мими.
- Говорите, говорите, вы можете полностью доверять моему .... мужу - она посмотрела на Бруно. Тот нежно улыбнулся и опять строго взглянул на посетителя.
- Я знаю о вас. И вашей проблеме. Вы здорово насолили нашим властям. Так случилось, что я родственник одного из очень высокопоставленных работников ФСБ. Такая вот ирония судьбы. Я диссидент, он тюремщик. Мы встречаемся с ним иногда. Ну, знаете? Посидеть, выпить... поболтать о наболевшем...
Бруно поднял брови домиком и взглянул на Мими. Та приложила палец к губам. "Ну и страна"- подумал Орловски. "Так бывает, Бруно" - одними глазами ответила ему Мими.
- Так вот, - как-то нервно и торопливо продолжал Дмитрий. Я знаю, что вы решили продолжить работу с камнями под крышей ФСБ. Ну что ж. Наверное, это разумно. Но вы не понимаете. Дело в том...
Я даже не знаю, как об этом сказать. Понимаете...
ФСБ совсем не интересуют камни. Совсем. Да.
Тут дело в счетах Андронова.
- Каких счетах? - вырвалось у Мими.
- Ну... знаете... золото парти... хе-хе. Так сказать. Дело в том, что после этой истории были заблокированы счета в одном из самых известных банков. На имя Ивана Стэнли. Ничего особенного... Да, и заблокировали их вполне законно. Попросили обосновать происхождение денег. Ну, знаете, конвенция о противостоянии отмывания денег. Нет, ну наши, конечно, возмутились - кого вы решили проверять? Андронова???!!!!! Да вы что? Вы знаете, кто он?
- Да, - просто ответили американцы.
В общем, надо было искать обоснование для организации операции по спасению денег нашего генсека. Вот и придумали эту фенечку под названием "свет потухшей звезды".
Мими села на диван бледная, как полотно. Бруно смотрел то на неё, то на Дмитрия.
- Он сделал это ради денег?
Мими побледнела ещё сильнее, хотя, казалось, что дальше уже некуда.
-Да, - потупив взгляд, тихо произнес Дмитрий, - простите, - совсем уж не к месту извинился он.
- Вы не понимаете, - вмешался на плохом русском Орловски.
- Это возможность наладить общение с цивилизацией, которая намного обогнала нас в развитии. На величину, не поддающуюся пониманию. Они могут дать нам такие знания, такие технологии, что наша жизнь, наша - всех людей на Земле, станет намного лучше и легче.
Да, возможно мы получим первыми информацию об оружии, с которым невозможно будет справиться посредством земных технологий. И тот, кто наладит это сотрудничество, станет первым, понимаете, первым!!! И получит несокрушимое преимущество...
Мы получим знания, о которых потом будут писать историки!
Мы перевёрнём мир!
- Это хорошо, - как-то виновато добавил Дмитрий, - очень хорошо. Я понимаю. Но и вы поймите. Нам это не надо. Камень во много раз проще уничтожить, чем разгадать. А денежки, они вот они - здесь и сейчас. Это я к тому... к тому...
Понимаете...
- Ну, говори, - не выдержала Мими.
- Вы не нужны ФСБ, - выдохнув с облегчением, произнёс Быковский.
- В общем, пока вы трудились над тайнами вселенной, наши потребовали снять блокировку со счетов. В обмен...
В обмен...
Вы конечно много натерпелись, я понимаю. И эти камни.
- В обмен на что? - грубо спросил Бруно. Мими смотрела на происходящее широко открытыми глазами.
- В обмен... ну, как бы это сказать...
- Ну!!! - не выдержала Мими.
- В обмен на Бруно.
В номере повисла гробовая тишина.

Она попыталась приподняться, собираясь уходить.
Но мужчина крепко взял её за руку.
- Не надо торопиться. Поспешные решения помогали вам первое время скрываться от них, но это, всего лишь, случайность. Я - учёный и привык опираться на факты. А факты таковы, что нам с вами надо срочно спрятаться.
- Мне с вами?! - переспросила Лиссэль, не испытывая абсолютно никакого желания проводить время с таким неопрятным и очень странным мужчиной.
- Да. Так надо. Недалеко отсюда, на Патриарших, есть квартира. Она в очень старом доме. Полуподвальное помещение. Вход со двора, а двор проходной. Лучшего места не найти. Позволите я провожу вас?
И не дожидаясь ответа, подал ей руку и одновременно бросил на стол с недопитым кофе несколько бумажек.
"Доллары" - инстинктивно отметила Лиссэль.
Они долго шли по извилистым тёмным переулкам Арбата, пересекли Поварскую и Никитские улицы. Вальтер вздрогнул, прочитав название "Гранатный переулок". Потом поёжился и повёл девушку дальше. На Спиридоновке они зашли в парадное очень старого дореволюционного дома. Лестница на этажи была широкая с мраморными ступенями и широкими перилами. А между вторым и третьим этажами в стене была видна небольшая дверь чёрного хода, ведущего на кухню одной из квартир. В просторной прихожей с огромными потолками и величественными дубовыми дверями Вальтер внимательно осмотрел Лиссэль и проверил её странным устройством с усиками-антеннами, согнутыми в рамку со спиралью внутри.
- Чисто. Отсюда уже рядом. Идёмте, я вам всё расскажу.
Обессиленная и измученная Лиссэль не стала сопротивляться. У неё не было ни выбора, ни сил...
Они подошли к дому, весь вид которого говорил о том, что он ничуть не старше Патриарших прудов. Как оказалось, он не был их конечной целью. Вальтер провёл Лиссэль в величественную арку, своды которой были так высоки, что терялись в темноте. То ли небесной... То ли зловещей... Лиссэль покорно шла за этим нервным и взбалмошным иностранцем. Ей хотелось верить ему. Хотелось. Она не знала, правильно ли поступает. Очень часто женщины подвержены не логике, а чувствам, эмоциям. Вальтер был сильно взволнован, это заметно. Даже испуган. Но она ему доверяла. Почему? Она не знала. И очень волновалась, правильно ли поступает. Бросив неуверенный взгляд по сторонам, взглянув на пустую в этот тихий час улицу, на это низкое, серое, почти свинцовое небо, она смело вошла во двор вслед за Вальтером. А тот провёл её ещё через несколько проходных дворов и арок, так что она вконец потеряла ориентацию в пространстве. Они остановились у низенького крылечка, ведущего куда-то вниз, в полуподвальное помещение.\
Старенькая однокомнатная квартирка поразила девушку. Вниз, в комнату вели ступени, с одной стороны огороженные перилами. Пол был деревянный. Нет, не паркет и не имитация дерева. Это были строганые и покрашенные странной красновато-коричневой краской доски. Местами краска потёрлась. Были видны следы каблучков шпилек и выбоины от тяжёлых предметов. От порога по диагонали был брошен самодельный коврик-дорожка из разноцветных, изрядно полинявших ниток. А напротив у стены, от пола и до потолка стоял роскошный старинный комод. Посуды видно не было. Дверцы были непрозрачные, дубовые, украшенные затейливой резьбой. Створка левого шкафчика, от которого вниз к столешнице спускались толстые балясины была приоткрыта и на ней висело белое вафельное полотенце украшенное красными петухами в крестик, но не вышитыми, а нарисованными. Слева, под очень высоко расположенным окном стояла огромная железная кровать, небрежно заправленная накинутым на неё клетчатым пледом. Напротив кровати - самое неожиданное, настоящий камин. Было видно, что его недавно топили. Правда, дрова все прогорели, а угли покрылись белой поволокой, которая местами уже не могла скрыть остывшую черноту, а местами вспыхивала или, скорее, просвечивала ярко красными пятнами. Их уже нельзя было назвать огнём, но и сказать, что камин потух, было бы преждевременным. В нём ещё теплилась жизнь.
Было холодно. Но не сыро.