Кошкодевочка вежливо подождала, пока Виктор все это представил, прокрутил перед внутренним взором. И только потом продолжила:
-- Пожалуйста, если Вас не затруднит, не могли бы Вы с Вашей уважаемой супругой завтра к полудню быть в Ратуше? Завтра заканчивается Ваш карантин, так что есть хорошая возможность решить оба дела сразу.
***
Сразу два противника -- для новичка многовато. Да только новичком Сэрью перестали числить уже давно, и потому сыщица не испугалась. Вместо неповоротливого табельного клинка старшая наследница клана носила прочный прямой “единорог” с хорошей историей; он-то и полыхнул белой иглой в холодном осеннем полнолунии.
Но и противники не попятились тоже. Переглянувшись, выхватили одинаковые абордажные сабли и решительно пошли вперед. На узкой улице нельзя было сместиться, чтобы поставить противника один за другим -- Сэрью выбрала левого. Подшаг, низкий выпад -- саблей тоже можно ткнуть, но настоящий колющий удар наносит только прямой клинок! Пока правый пытался довернуть -- ему цель выходила с неудобного ракурса -- левый уже валился, зажимая разрезанную артерию на внутренней стороне бедра. Нападавший еще не понял, что противница ему не по рангу, и несколько раз махнул саблей, безуспешно пытаясь достать золотое шитье... Коро вцепился бандиту в ягодицы, и пока тот осознавал непоправимое, прямой меч проткнул его куртку, уперся точно в ключицу. Хозяйка меча оказалась неприятно-близко; бывший абордажник вдруг понял, что грабить ночных прохожих совсем не так просто, как до сих пор казалось.
В конце улицы с топотом проявились патрульные. Пока добежали, подрезанный в бедро уже посинел, а второго живо скрутили, несколько раз приложили лицом о стену и поволокли в ближайший участок. Сэрью протерла и убрала клинок. Погладила Коро по загривку -- тот заворчал -- и указала ему на труп грабителя:
-- Питайся. Заработал.
Зверек подскочил к убитому, в один миг скинул маску. На узкой улочке, отираясь холкой о карнизы крыш, заворочался громадный гекатонхейр с широченной пастью, куда несчастный бандит провалился с одеждой и сапогами. В следующий миг чудовище снова уменьшилось до размера то ли комнатного мишки, то ли большой пушистой собаки.
Коро был не просто зверем, а “тейгу” -- артефактом, неразрывно связанным с владельцем. Когда-то, в неизмеримо давние времена, Империя еще не доросла до самой-самой державы континента, и многочисленные враги соревновались с ней в силе, обширности, дерзости замыслов. Для достижения превосходства ученые и мастера Империи создали многое множество артефактов, которые затем использовались и постепенно терялись в боях. До сегодня дожили четыре дюжины тейгу; каждый из них давал уникальные способности владельцу. Славились доспехи-тейгу, увеличивающие силу, выносливость и скорость. Были перчатки, придающие пальцам неимоверную точность и ловкость. Существовала книга предсказаний, незаменимая в государственном управлении. Наводили страх на врагов два тейгу в форме клинков: Мурасаме убивал одним порезом, невзирая ни на какое здоровье, иммунитет или силу; Яцуфуса и вовсе порабощал убитого им, чтобы владелец проклятого меча мог затем подъять мертвеца себе в помощь. Ни один тейгу не повторял прочие; справиться с владельцем артефакта могла разве что небольшая армия -- или другой такой же владелец тейгу. Ни гордые короли Запада, ни свирепые вожди Севера не имели ничего подобного и близко; потому-то все атаки стальных рыцарских клиньев, все яростные приливы варварских набегов Империя отражала сравнительно небольшим числом великолепных бойцов, снаряженных могущественными артефактами-тейгу. Что далеко ходить: всего только летом император направил на северную границу генерала Эсдес, сильнейшего владельца тейгу в стране. Осень только началась, но уже дошли вести, что бунтовщики приведены к покорности, зачинщики без долгих разбирательств похоронены заживо, а вождь северян целовал сапоги непобедимому генералу Империи. И ни очевидный полководческий дар, ни личная храбрость варвара не спасли.
Таков был мир Сэрью Юбикитас, таковы были обстоятельства. В полном соответствии с ними, девушка не задавалась вопросом, откуда что взялось -- а пользовалась непревзойденным чутьем и неизмеримой силой зверя-артефакта. Сперва для карьеры в Гвардии, после же в поисках убийцы отца.
А теперь нос Коро привел ее на эту корявую, сто лет не чиненую, улочку. И Сэрью надеялась выбить из сегодняшнего пленника хоть какие-то сведения о наглом убийце капитана. Столица невообразимо громадна, да только и Коро не обычная собачка. Раз привел сюда -- какая-то часть искомого тут есть. Или была.
Впрочем, не стоит недооценивать сволочь. Один раз он уже как-то ушел. Запах и рост беглецу сменить сложнее всего; а вот удалось же как-то!
Сыщица еще раз оглядела улицу. Вся ночная шушера давно попряталась, жители закрыли ставни еще с вечера, никто не осмеливался выглянуть на шум. Ободранные стены, перекошенное мощение -- в самом деле, давно бы пора выправить... Сэрью развернулась и направилась допрашивать взятого; Коро затопал следом.
***
Следом за привычной уже кошкодевочкой, старшие Александровы вошли в зал совещаний Ратуши, освещенный десятком сводчатых окон. Детей, после короткого спора, оставили в карантинном домике. На встрече с генералом, да еще и министром обороны, да еще и с непонятным предметом разговора -- что детишкам делать? Скучать, да заставлять родителей беспокоиться о себе?
Александровы-младшие переглянулись и согласились остаться. В другое время быстрое согласие означало бы замышляемую каверзу, но другое время осталось за Порталом. Дети уже третий день вели себя непривычно серьезно и осмотрительно, что родителей и радовало, и беспокоило -- не сильно ли перепугала мелких вся эта история с переходом?
Так или иначе, Леопольд пообещал приглядеть за младшим; младший по привычке фыркнул: а то я сам за собой не пригляжу! Виктор переглянулся с женой -- и отправился в Ратушу, где их с непременными поклонами проводили к резным высоким дверям зала совещаний. Землян ожидали, так что двери распахнулись немедленно.
В зале совещаний Александровы прежде всего увидели овальный стол темного дерева, на столе две большие толстые белые свечи в терявшихся на их фоне подсвечниках темной бронзы; вокруг свечей несколько стопок здешней бумаги -- желтой, как слоновая кость, плотной и гладкой; черная тушь ложилась на такую бумагу лучше не надо, а запах от нее вызывал в памяти бессмертное: “все они красавцы, все они таланты, все они поэты”. Пахло девятнадцатым веком, или даже восемнадцатым -- интригами, кружевами, решением теоремы Ферма на полях шпионского доклада, пиесой в шести актах на обороте дела инквизиции, шпагой и ядом, треуголкой и просроченными закладными на поместье...
В ясный летний полдень свечи, разумеется, не горели. Зал освещался из множества сводчатых окон, заполненных мелкой нарезки стеклами -- белыми, золотистыми, красными, синими... Почему-то Виктор не заметил ни одного зеленого.
У второго справа окна стояла высокая женщина -- для девушки ее фигура выглядела слишком сильной. Не мощной или плотной -- именно сильной, готовой к движению. Против света различался только силуэт да волосы почти до пояса, да рукоять шпаги -- с хорошо знакомой по мушкетерским фильмам круглой чашкой -- блестела в разноцветных лучах.
Виктор не удивился: от штампа до архетипа ровно шаг; учитывая место и обстоятельства, ничего странного. Анна же про себя фыркнула: “Юбку леди носят на ладонь ниже колена, а не на полторы -- выше! Кстати, сапоги у нее ничего... Грамотные такие мокасины...” Ну не признавать же, что и ноги красивые!
Провожатая склонилась приветственно, прощебетала что-то этой женщине на местном языке, затем указала ей и Александровым кресла перед столом: деревянные, жесткие даже на вид, с лакированной резьбой по высокой спинке, с гнутыми подлокотниками... Пока Виктор и Анна рассматривали сиденья, устраивались -- кошкодевочка унеслась по своим делам. Женщина подошла к столу, но в отведенное кресло не села. Чуть наклонилась, сдвинула бумаги, оперлась на столешницу длинными чистыми пальцами с неожиданно потертой, в мелких шрамиках, кожей. По контрасту, Анна сразу же вспомнила пальчики провожатой: гладкие, шелковые, как нарисованные... Затем Анна подняла взгляд выше -- по белому, официального покроя жакету, затянутому явно форменным поясом с тевтонским разлапистым крестом на пряжке; окантованному тут и там синим, застегнутому (слава тебе, Господи, хоть кто-то сиськами не торгует!) на все пуговицы, под самое горло... Подбородок четкий, черты лица правильные, выражение лица уверенное. Глаза незнакомки оказались чисто-голубые; вблизи Анна рассмотрела, что и волосы такого же оттенка. Причем корни волос того же цвета, что и вся грива, до самой поясницы -- это не крашеные, что ли? Тогда, пожалуй, правильно девочка одевается, понимает свои сильные стороны: глаза, волосы и коленки. Белый жакет с такой же юбкой к оттенкам синего вполне подходит...
Женщина тем временем тоже осмотрела гостей, кивнула собственным мыслям, улыбнулась и произнесла с той правильностью и четкостью, которая вернее всякого акцента выдает иностранца:
-- Здравствуйте. Я главнокомандующий и военный министр, генерал Эсдес.
Анна хлопнула глазами. Жакет, окантовка, пояс, коленки! Овца ты, Аннушка, как есть, овца. Не понять, зачем шпага! Правильно Булгаков имя персонажа выбрал. Не Клава масло разлила, не Таня! Такой овцой только Аннушка может быть!
-- Здравствуйте, -- отозвался Виктор, -- Вы говорите по-русски?
-- Немного, -- голос приятный, не слишком слащавый, не чрезмерно высокий. Услышав его в трубке, можно представить женщину около тридцати лет, сосредоточенную на деле, а не на оговорках собеседника.
Генерал отодвинула свое кресло и села напротив, не став отгораживаться от собеседников ни скрещеными, ни поднятыми якобы для опоры подбородка руками.
-- Прежде всего, уточним профессии. Вы и правда программист?
Виктор недоуменно кивнул:
-- Да. А что?
-- Ваша профессия тут редкость. “Дифисит -- вкус списифиссский” -- старательно процитировала синеволосая, -- И ваша фамилия -- Александров?
-- Да. Что не так?
-- Все так, -- снова кивнула своим мыслям Эсдес, -- Вас знает мой муж. Он далеко на границе. Дела. Просил извинить, не встретил сам. Просил помочь. И я помогу.
Александровы переглянулись. Виктор перебирал в уме сотрудников отдела, гадая -- кто бы мог пожелать себе в спутницы подобную экзотику, и теперь, увидав фамилию коллеги в списках, прислал ее на помощь? Анна просто удивилась: неужели обещанную Проектом и Порталом поддержку нельзя было устроить попроще, без этих ненужных понтов?
-- Помочь вам думаю так, -- генерал повертела головой, -- Денег давать не буду. И вам обидно, и я не уважаю слабаков. Предлагаю ехать в Столицу со мной. Я поселю вас в офицерской гостинице. Наверное, лучшая в центре Столицы гостиница. Ваши документы на Аукцион я уже отправила. Вам даже беспокоиться не надо. Муж предупредил, что на этой фразе вы спросите про бесплатный сыр в мышеловке.
-- Да, -- согласился Виктор, -- С чего вдруг такая забота?
-- Я же говорю. Редкие профессии. Причем сразу комплект. Вы -- программист, а ваша жена -- мастер по микросборке. Моей... Назовем так, знакомой... Требуется починить протез правой руки. Там и программировать надо. И паять.
-- А инструменты? А чистая комната? Микросхемы же не руками паяют.
-- Ничего, все это будет найдено, я главнокомандующий и военный министр, -- Эсдес улыбнулась; Александровы вздрогнули. Анна потому, что соперничать с нахальной улыбкой было сложновато даже для нее. А Виктор потому, что понял: муж Эсдес вовсе не коллега из отдела. Любой у него в отделе играючи бы перебрал и вычистил протез какой угодно степени сложности, неумех в робототехнике Проекта не держали. Тогда кто же? Случайный человек, увидевший фамилию в списке? Как-то беспокойно это все.
-- Мне нужно знать, откуда ваш... Муж... Знает нас.
-- Он говорит, что был знаком с вами еще в молодости. “Когда, закончив школу, я расстался с Подмосковьем...” -- генерал помахала ладонью волнообразно, -- “И в техникум столичный поступил, набравши балл”... Вспомните?
Виктор дернулся, как от удара; жена встревоженно повернула голову.
-- Скажите, -- программист выстраивал вопрос, как путь по тонкому льду, -- Как давно... вы с ним... встретились?... Э-э... знакомы?
Эсдес посмотрела в потолок -- напряженно внимающие Александровы повторили движение. На потолке замыкались темно-песчаного цвета каменные своды, пересеченные ровными черными шнурками кладочных швов.
-- Еще до мятежа, -- ответила генерал уверенно, -- Семь лет.
Семь лет?
Но установка Портала заработала три года назад!
Разумеется, Проект начался не с пустого места: теория, опыты, тесты, прототипы, пробные запуски... Да что там, с известным риском переброска могла быть выполнена еще при докторе Царенко, лет двадцать назад. Просто тогда никто не гарантировал, что подопытный останется жив. Потому-то настоящие запуски и не выполнялись, о любых попытках Виктор бы по должности обязательно знал! И, честно говоря, если бы не катастрофа, если бы не ледник -- к переносам бы до сих пор и не приступили. Собирались начинать только лет через пять, отработав технологию возвращения.
Ледник поторопил. По плану эвакуации приняли, что все, уходящие в Портал, могут быть рассеяны в пространстве сообразно своим анкетным запросам. А вот во времени все должны быть синхронизированы -- опять же, чтобы вернуться в срок, и не поодиночке. Один против оледенения не воин!
Виктор даже зубами заскрипел, представляя последствия.
-- Ты что? -- уже откровенно перепугалась Анна, -- Тебе плохо? Что случилось?
-- Енот!
-- Чего?
-- Это Енот, у него ник был из кино, где енот с автоматом, мы еще пацанятами смотрели... Сам фильм фуфло, а вот зверек там был прикольный... Сто лет его не видел... -- программист опустил на столешницу сжатые кулаки, -- Но как? Если бы он работал в Проекте, хоть у нас, хоть на южной базе -- я бы знал! Не по спискам Проекта, так от него самого...
-- Ой! -- жена потешно схватилась за оба уха, -- А ведь правда, сколько уже писем не приходило!
Эсдес медленно наклонила голову:
-- Итак?
-- Подождите, подождите! -- видя, что муж готов согласиться, Анна даже привстала, уперевшись в подлокотники, -- Я еще не спросила! Ну вот поселят нас там, а что дальше? И в чем разница? Нам же все равно тут дадут какие-то деньги, отвезут...
-- Вам не нужно будет расходовать подъемные на жилье. Принимать сомнительные приглашения только из-за того, что завтра будет нечего есть. По той же причине соглашаться на плохую или небезопасную работу. Наконец, в силу редкости вашей профессии, вас могут даже украсть. А если мои за вами присмотрят, это будет сильно затруднено... Вал! Куроме!
По залу протянуло ветерком от распахнувшейся и тотчас закрывшейся двери. К столу подошли парень и девушка. Парень рослый, крепкий, в синем костюме с золотыми пуговицами, якорьками, эполетами, в начищенных ботинках, с непременной саблей -- этакий бравый морской офицер эпохи Жюль Верна; волосы темно-русые, ровные. Выражение лица точно по уставу: “лихое и придурковатое”, а вот глаза нет-нет, да и сощурятся в улыбке. Его спутница -- тоненькая черноглазая брюнетка в маленьком черном платье, с открытыми плечами. “Ножки-спички, в горсть собрать можно, а туда же,” -- про себя покривилась Анна -- “Вот почему они все укорачивают не каблук, а непременно юбку? И, блин, эта еще хрень, как она там называется -- катана, что ли? Это типа вместо сумочки такая мода?”
Анна поежилась и почему-то снова ощутила на губах вкус пластика.
-- Вал, -- представился парень несколько хрипловатым голосом, четко наклонив голову.
-- Куроме, -- пропищала девчонка, кланяясь только взглядом.
Генерал указала взглядом на Александровых. Пара кивнула единым движением, и так же четко развернулась, и так же быстро, как появилась, выскочила за дверь.
-- Они могут показать вам город, пока будете ждать Аукцион. Он проходит не каждый день, а как из Портала понаедет человек триста хотя бы. Вал и Куроме смогут ответить на все ваши вопросы.
-- А следить за нами тоже они будут?
-- А следить за вами будут в любом случае, -- синеволосая улыбнулась хищно, -- Вас же полтора десятка программистов на пятьдесят миллионов жителей одного только Столичного Региона. Владельцы тейгу хотя бы могут постоять за себя, и то, бывает, их похищают... Даже меня однажды умудрились украсть! Правда, для них это кончилось плохо. Но вы-то не я... -- генерал Эсдес поднялась, обошла стол, разбросала солнечные зайчики чашкой шпаги, обернулась к землянам:
-- Итак?
Виктор вздохнул:
-- Согласны.
-- Очень хорошо! -- генерал звонко хлопнула в ладоши. Снова появились Вал и Куроме; синеволосая отдала им короткий четкий приказ; и снова они вышли с легкостью подхваченных ветром листьев. Эсдес взяла с подоконника незамеченную доселе фуражку -- белую “гудериановку”, однако вместо ожидаемого тевтонского или немецкого, крест на высокой тулье растопырился шестиконечный, белый в красной кокарде; и это в одежде генерала оказалось единственное пятно не синего и не белого цвета.
Фуражка заняла место на синих волосах, Эсдес попрощалась взмахом руки -- и была такова. Сразу же появилась провожатая кошкодевочка:
-- Большое спасибо, спасибо вам, уважаемые господа, за ваше согласие уделить внимание. Прошу вас пройти в домик, совсем скоро мы подадим вам обед. Потом уже вы можете получить документы и подъемные, а отъезд завтра в полдень, прошу вас подойти сюда, в Ратушу.
-- Обязательно придем, -- кивнул Виктор, -- И еще... Беата...
-- Господин? -- снова поклонилась кошкодевочка.
-- Я могу спросить?
-- О, мы здесь чтобы отвечать на вопросы.
-- Генерал Эсдес -- она... Кто?
Провожатая поискала глазами, куда присесть -- и заняла освободившееся кресло, откуда только что ушел предмет обсуждения.
-- Ну... Я плохо разбираюсь в этих военных штуках... Она -- сильнейшая в Империи. До гражданской войны она защищала императора. После свержения императора ее судили, но не казнили, как премьер-министра, министра полиции... Многих важных людей тогда казнили... Господин, я и правда в этом не смыслю, -- ушки повисли, но тут же обрадованно встопорщились:
-- Но ведь она же вас пригласила пожить в своем доме! Вы же все увидите сами!
-- Она говорила про гостиницу.
-- Ее дом конфисковали, и там сделали главный военный штаб. А при нем гостиницу для офицеров. Чтобы, как тревога, не собирать по всей Столице.
Виктор припомнил размах Столичного Региона:
-- Логично... Но ее слову можно верить?
Беата подскочила чуть не до потолка:
-- Да я бы скорее сомневалась в себе!
Виктор поднялся, подал руку жене. Провожатая тоже вылезла из кресла и пошла рядом до выхода из Ратуши.
-- Спасибо вам за хлопоты, -- обернулся Александров с последней ступеньки.
-- О, это так приятно, -- ушастая снова поклонилась, -- Но это и есть наша работа. Мы так рады встретить вас! Мы так восхищаемся вашей смелостью. Я бы ни за что не вошла в Портал!
“Ты не поверишь, подруга!” --Анна сама испугалась собственного внезапного ожесточения -- “Я тоже!”
Александровы-старшие покинули Ратушу и прошли несколько шагов по направлению к девятнадцатому домику второй линии. Больше Анна сдерживаться не могла:
-- Теперь объясняй давай! Я ничего, ничего, ничего не поняла!! Когда уже что-то будет? Чего ты так легко согласился? Ноги понравились? На меня так вообще не смотришь, то этой кошке в сиськи, то на ляжки этой кобылы!
Глава семьи вздохнул:
-- У меня руки холодные.
-- А? При чем тут?
-- Сама же заверещишь, если обниму.
-- Не увиливай!
-- И вообще, у твоего любимого Еськова написано, что “Ревность -- лучший цемент для семейного счастья.”
-- А ты без цитат, своим умом, что-нибудь тоже... -- Анна осеклась. Не стоило! Вот же овца, кто за язык тянул!
-- Своим умом я, в числе прочих, создал Портал, -- Виктор опустил голову, и голос звучал как из бочки, -- Который спас нас от самой обычной такой натуральной смерти.
-- Ви-и-тя...
-- Анна Михайловна, послушайте меня хотя бы минуту не перебивая.
Вот кто за язык тянул? С отчеством именует -- значит, до вечера дуться будет. Уж настолько Анна мужа изучила. Оставалось прильнуть плотнее, чтобы телом почувствовал, да оттаивал поскорее.
Виктор в который уже раз вздохнул:
-- Ну ладно. Ладно. Давай расскажу. Но правда, не перебивай, вот же важную мысль упустил... Значит. Я даже и не подумал. А похитить нас-то и правда могут. Эвакуация готовилась наспех -- катастрофа, ледник, все дела. Не получилось просто выделить здесь собственное государство, приходится врастать в существующее. Портал как мог подогнал нам все условия, чтобы приспособиться было полегче. Чтобы психика не стояла колом от непривычного... Понятно говорю?
-- Ну я же на микросборке работала, совсем за дурочку не держи!
-- Ну так вот. Чтобы нас не обидели, мы должны либо стать сильными. Типа мафии. Либо -- дружить с сильными. А стать мафией -- это сложно, долго, с потерями. Тут, наверняка, свои Леньки Пантелеевы в ассортименте, как у нас было пять лет после Гражданской. “Урицкий всю чека вооружает,” “Черная кошка” там, все дела...
-- Ну что дружить, это понятно. Но с чего ты взял, что эта... Генеральша... В самом деле знает Енота? Подумаешь, цитата из Щербакова. Мало ли откуда ее можно узнать.
-- Генеральша -- жена генерала. Женщину правильно называть именно “генерал”... -- по рассеяному тону Анна поняла, что муж уже не сердится. Тоже, видать, сообразил, что не время гонор проявлять. Виктор же продолжил:
-- Она из верхних эшелонов правительства. Ей просто незачем нас красть, если она может просто на законном основании нас законопатить куда захочет. При любой демократии люди у власти это могут организовать, а тут еще, небось, гильотины поржаветь не успели.
Анна нетерпеливо махнула рукой:
-- Это ясно. Для обычных людей. Но мы-то из Портала! Мы не только юридически, мы физи...
Виктор запечатал ей рот поцелуем, и продолжил только спустя некоторое время:
-- А вот об этом будем говорить не раньше, чем окажемся в безопасном от подслушивания месте.
-- Витя, но если мы такие ценные, как она говорит... В безопасности мы никогда не будем! Спокойней таскать с собой слиток золота или алмаз в кулак размером! Вон те двое, что заходили... Ну, Моряк и Ведьма... Думаешь, они сейчас нас не слушают?
-- Ань, ты таки не поверишь... Но такова судьба ценного сотрудника во все времена и эпохи. Ну, или можно не быть ценным специалистом, а быть как тот неуловимый Джо. Но тогда за что нам платить будут? А раз мы засветились, то “укрываться надо под большим деревом”, так что лучше пусть слушают официальные лица, чем гопота разной степени.
-- Ты согласился, потому что она вся из себя крутая?
Виктор помотал головой:
-- Она из Щербакова сказала так, что я Енота воочию представил. С теми же интонациями, даже с тем же выражением глаз... Муж он там, или кто, но ей точно свой. Вот еще загадка: его-то кто переправил?
Анна пожала плечами:
-- Ну, раз твой друг не бедствует -- вон какую кралю оторвал, ты чуть шею свернул, когда выходила -- можно за него и не переживать...
-- Переживать вообще вредно, -- так же рассеяно сказал Виктор -- И вообще, мы тут цапаемся за длину подола с шириной выреза, а где-то -- раз мы пошли по цитатам -- “кровь подсыхает на мосту...”
***

Вне канона (Гуглзнает) здесь пока ровно 2 вещи, одна из них -- обувь Эсдес.
Кто угадает вторую, тому