NERV

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » NERV » Произведения Кота Гомеля » НЕ ВЕРНУВШИЙСЯ С ХОЛОДА


НЕ ВЕРНУВШИЙСЯ С ХОЛОДА

Сообщений 41 страница 50 из 249

41

КоТ Гомель написал(а):

История Земли -- именно то, что Вас интересует -- будет в "Песнях Похмельных Китов", где книгу "Не вернувшийся с холода" читает один из героев.

Да не то, чтобы так уж интересует, просто непонятно, картинка в уме не складывается, полный апокалипсец или ещё относительно тихий? В отличии от происходящих сейчас событий, хотя как раз с оригиналом я не знаком. Пока только глянул на профили персонажей, чтобы понять, как они выглядят. Серью там не рыжая, у неё скорее каштановые волосы (хотя фиг их знает, этих аниматоров, рыжую Аску в ребилде сделали блондинкой).

Кстати, парень Куроме, Вал, это парень из рыбацкой деревни? Просто есть такой перс - Вейл, при другом переводе может оказаться Вал. Или это новый персонаж?

И давайте уже ссыль на этих похмельных китов, а то не гуглиться нифига >_<

+2

42

Вал -- это имено Wave, просто у буржуев волна женского рода, а тут перевод. Вал -- "девятый вал" и т.д.

полный апокалипсец

увы, да

не гуглится нифига >_<

Извините, этот текст еще не написан, потому и не гуглится. Начал вот с романа-вставки. Думаю, что голый синопсис Вам не будет интересен. Он, скорее, понравился бы Гостю54, там только действия.

Всего

+1

43

КоТ Гомель написал(а):

Извините, этот текст еще не написан, потому и не гуглится.

А предупредить заранее можно было? Я бы тогда не искал :suspicious:

А апокалипсец видимо не только полный, но и достаточно внезапный. Потому что люди успели и хорошо пожить, чтобы было что повспоминать. А все приготовления и попытки исправить положение носят авральный характер, с кучей лишней суеты, ошибок и т.п. Ок, с этим разобрались. Можно спокойно читать дальше :)

0

44

Гляжу, что не слишком интересную тему я выбрал; или, может быть, рассказываю недостаточно увлекательно.
Тем не менее, обещание держать нужно, и потому -- продолжаю.

А вот зелени все-таки маловато. Но это небольшая беда. Прямо за воротами -- густой, мощный, древний лес.
***
Лес напрягал все чувства настолько же, насколько успокаивал город. Сама эта разница уже была ненормальной. Именно в лесу легче дышать, чем на гладких городских улицах; в лесу намного проще избегать ненужных встреч; в лесу ничего не решает минутное опоздание на рейсовый флаер или капсулу -- лес думает днями, меряет километрами, рассчитывает на годы, меняется за столетия. И потому дыхание зеленого безбрежного моря по умолчанию глубже, сильнее, равномернее хриплой городской одышки.
В лесу, на стертых полузасыпанных плитах Западного Тракта, я впервые осознал себя среди чужой Вселенной. И тогда же кожей ощутил недобрый пристальный взгляд -- в самом деле, как сквозь прицел. Не бывал я на войне, но с оружием познакомился. Родился в стране, дольше всех соседей содержавшей призывную армию, в которой и отбегал с учебным оружием должный срок. Надеюсь, в той каше, откуда я сюда попал, армия пригодилась...
А мне пригодилось выработанное на учениях чувство чужого внимания. Пластиковые шарики с краской, а потом и резиновые, а под конец и мягкие свинцовые из воздушных ружей -- замечательная прививка осторожности, не хуже чем шприцом. По крайней мере, чешется потом точно так же...
Точно так же чесалось и зудело под кожей всю дорогу до Столицы. Тревожил и беспокоил, не давал расслабиться лес. Но тогда мне хватало переживаний и кроме окружающего пейзажа; ни сил, ни настроения не было подумать.
Закончив сожалеть о прежней жизни, отлежавшись на блинах у Мейн, подлечившись у незнакомого доктора, организм более-менее пришел в равновесие. Точно так же, как рассматривал город, я теперь оглядывал деревья вокруг Тракта -- как землю, на которой завтра или послезавтра мне придется собирать хворост или грибы, искать удобное место для заимки либо колодца, наперегонки с медведями обрывать малину или в очередь с бобрами подсочивать сосны на смолу. А видел операционный район, где собирать придется неразорвавшиеся мины чтобы вытопить тол; искать -- места для засад; и деревья  подсекать “на толчок”, чтобы по команде обвалить на проходящую колонну карателей!
Насколько тепло и безопасно было внутри Стены, настолько же тревожно и зыбко казалось снаружи. Чувство это возникало сразу по выходу из ворот -- деревья не слишком уступали высотой тридцати-сорока метрам Стены; подлесок пенился прибойным валом; все полыхало ярким холодным пламенем осени: красно-золотыми листьями; сине-сизыми россыпями ягод; грозило черно-зелеными бугристыми стволами; дымило бурым ковром листьев уже опавших, вперемешку с пучками тонкой рыжей травы из седых моховых подушек. Что же за лес такой: не тайга, не джунгли, ни тебе лиан, ни цветов экзотических полуведерной емкости -- а без мачете с Тракта не сойти?
Старый лес -- озарение пришло так же внезапно, как на перекрестке возле школы. Просто -- старый лес, где давно -- вернее всего, вообще никогда! -- не было человека. И теперь человек здесь чужой, и его владений -- ровно то, что налипло на подошвы. Хочешь увеличить владения -- наполняй лес людьми, другого способа нет! Такими были леса древней Европы, доледниковой Сибири, или Антарктиды сто тысяч лет назад, когда еще не замкнулось вокруг нее кольцо циркумполярного течения, и не начал нарастать ледяной щит...
Проходя ворота, я видел, как стражники выгоняли на работы цепочку арестантов. Вспомнил о Вилли, но подумал: если бы его повязали местные стражи, так на воротах бы это делали. Скорее всего, подлый хозяин гостиницы продал Вилли кому-то внутри Стены. Местные контрабандисты наверняка могут вызнать это по своим каналам. Но я пока что должен им “как земля колхозу”, со слов того же деда Игоря. Что-то сделать для Вилли можно, только определив собственное положение и состояние.
Работы арестантов состояли в очистке полосы отчуждения вдоль Стены. Высекали подлесок, раскапывали параллельно Стене канавы глубиной примерно до пояса, перерубали найденные там корни больших деревьев. Следы свежей рубки выделялись и на обочинах Тракта -- его чистили не далее нескольких дней, щепки еще не потемнели.
Тракт сперва входил в светлый перелесок из сравнительно невысоких деревьев -- то ли древняя вырубка, то ли гарь, то ли пятно бурелома, зараставшее много, много позже кондовой чащобы.
В чащобу Тракт потом и нырял -- как в тоннель; признаться, идти показалось жутковато. Но Мейн ходила как-то, дорогу ведь объясняла с очевидным знанием дела; что же я -- окажусь трусливее шмакодявки в розовом?
А вот верхом или в карете промчаться под темной зеленью -- одно удовольствие. “Копыта гулкие стучат по пыльной мостовой! Дубы и ясени шумят --да, шумят! -- у нас над головой...” Летит почтовый дилижанс... Точно, летит, еле успел на обочину отскочить; ух -- восьмерка лошадей, только что не огонь из ноздрей! Продробили к воротам... Ну, мне в другую сторону -- до сломанного дерева.
***
-- До сломанного дерева он добрался в срок, -- говорит мой провожатый, -- Мейн с ним не было.
-- Мейн уже здесь, -- хмуро уточняет рослая пышная блондинка. Костюм ее из одних разрезов, грудь крепкая и большая, в другое время глаз бы не отвел. Но в общей комнате базы все словно придавлены очевидной потерей, не до фривольности.
-- Леона, -- коротко представляется блондинка, заметив интерес. Толкает в бок моего проводника:
-- Это Тацуми.
Шапку, по которой я узнал проводника, Тацуми снял еще в холле. Там же мы оба повесили дорожные плащи на длинную вешалку. Под шапкой Тацуми волосы темные, прямые, неровно стриженные. Под волосами глаза зеленые, яркие -- всегда завидовал их владельцам, а особо их успеху среди девушек. Лицо молодое, фигура не распирает рубашку, мышцы бедер не пучатся в груботканых штанинах. Но парень ловкий -- до базы мы немало попетляли по зарослям, а проводник даже не запыхался. В отличие от меня. Блин, где мои семнадцать лет?
Да и черный пистолет бы не помешал, вон какие смурные все. Точно потеряли кого-то.
Хорошо, что не Мейн. А то как-то больно уж невыгодно получается меня спасать.
-- Лаббок, -- роняет зеленоволосый молодой человек, даже на диване сохраняющий неистребимо военную прямизну спины; даже куртка с брюками на нем сидят, как мундир.
Диван -- тоже песня. Я-то ждал увидеть нары да козлы из неструганных досок, землянки да тревожный рельс на ветке. А вышли мы из дебрей на полянку. Громадные деревья замыкали ее с трех сторон; справа чуть слышно булькал ручеек, переливаясь из круглой каменной бочки. Прямо перед нами развернулись отроги Западных Гор -- как растопыренные пальцы протянутой к Столице лапы спящего дракона. Точно на границе леса и скал, в относительно вертикальном откосе, ровные ряды окошек обозначали присутствие людей. Базу искусно вырубили прямо в скале, и места в ней хватило бы на полк. Сперва мы вошли в просторный холл, где повесили плащи на длинную вешалку. Оттуда переместились в комнату поменьше, но тоже не вызывающую желания втянуть голову в плечи. Вот в ней-то вокруг овального полированного стола разместились товарищи Мейн. Разместились на кожаных диванчиках -- привычных в городской квартире или там в комнате ожидания учреждения либо фирмы. Но здесь-то, на базе контрабандистов, откуда? И зачем? Или они мебель контрабандой через Стену таскают?
Ага -- в карманцах.
-- Булат, -- поднимается здоровенный мужик с классическим треугольным торсом. Вот на ком едва не лопается одежда. Заметны сквозь рубашку плиты грудных мышц; на спине бугрятся сложенными крыльями дельтавидные мышцы; ягодицы арбузами-- держать вертикально мощное тело могут лишь здоровенные мышцы нижней половины, потому и бедра толщиной с трехлитровую банку, а икроножные мышцы не позволят свести ноги вместе, если атлета поставить по стойке “смирно”. Что уж тут про бицепсы-трицепсы! Булат -- наверняка псевдоним, но подходит идеально.
-- Я пойду осмотрюсь, мало ли что, -- силач выходит.
-- А почему все здесь? -- удивляется Тацуми, -- Планировали же по-другому?
Наконец-то слышу единственный знакомый голос:
-- Рыжая самка собаки убила Шер, -- Мейн появляется из двери, механически переставляет ноги. Мы с Тацуми вместе шагаем навстречу, оказываемся к Мейн вплотную. Девочка в розовом не принимает помощи, так и проходит к столу, с заторможенной мягкостью усаживается... Ростом она на голову ниже меня; одета как прежде. Но даже ленты в прическе -- и те повисли.
Шер?
Шерри! Меланхоличная, томная барышня, единственный раз мелькнувшая на явочной квартире.  Мейн держала ее подальше от готовки -- “Опять все разроняешь, а мне потом убирай...”
-- Голова за голову, -- пожимает роскошными плечами Леона, бесцеремонно хлопая меня по макушке; ощущение -- как будто кисточкой или кошачьим хвостом:
-- Хомяк завалил капитана Огре, да и...
-- Енот! -- поправляю голосом, тоже хмурым, в тон общему настроению.
-- Ты же сам хомяка нарисовал! -- Мейн сдвигает брови.
-- Это я так рисовать умею. А вообще-то Енот.
-- Пусть Енот, -- шелестит справа. Поворачиваю голову:
-- Акаме! -- серьезным голоском называется стройная до тонкости девчонка. Иссиня-черные волосы, непривычно-алые радужки глаз. Темная блузка, юбка чуть выше колена -- и основательные такие кожаные ботинки. Пара, пожалуй, весит больше самой девчушки. Даже катана в половину роста не страшнее ботинок. Акаме тут единственная с оружием, и все смотрят на нее как на начальника.
-- Мейн, но ты ведь сыщицу тоже уложила? -- голос Акаме ровный и спокойный. Да и все остальные выглядят пришиблено -- но не раздавлено.
-- Да, Сэрью однозначно вышла из строя, -- Мейн так же серьезна.
Это не торгаши-контрабандисты, имеющие дело с административным кодексом. Да им и уголовный кодекс нужен разве что в туалете -- на гвоздь повесить. Их работа -- именно потери. Размен. Им это привычно. “Голова за голову”, говорит пышногрудая Леона, и никто ее не одергивает. Хотя упомянутая голова еще вчера сидела вот за этим блестящим столом, в общем кругу.
-- Сэрью... -- говорю только чтобы выпустить давящее на виски волнение, -- Это та, помешанная на справедливости, что ты, Мейн, говорила? Которую назначили вместо капитана Огре?
Отвечает Акаме:
-- Именно. Сэрью из клана Юбикитас. Единственная наследница. Но только помешана она не на справедливости.
Брови поднимают все. Акаме берет с полочки под столом листок плотной желтоватой бумаги, Мейн подает ей чернильницу и перо.
-- Я рисую не сильно лучше тебя, Хо... Енот. Так что буду пояснять. Вот это -- забор.
Появляется ровная линия.
-- За забором, например, скачки.
Прибедняется Акаме зря. Несколько штрихов -- вполне узнаваемые кони.
-- А вот детишки, смотрят скачки через забор.
Три фигурки -- высокого роста, среднего и низкого.
-- В понимании Сэрью, поровну -- это вот так.
Под каждой фигуркой красноглазая подрисовывает бочонок.
-- Всем одинаковые подставки. Что высокому она вовсе не надо, а мелкому она не поможет, видишь, он так и остался ниже забора... Это ей не важно... Ясно?
-- А... Понятно! -- Леона выхватывает перо, -- Так поровну, а вот так, -- блондинка рисует силуэты, но теперь у каждого под ногами бочонок нужной высоты, и все могут выглянуть за забор:
-- По справедливости!
Акаме хмыкает:
-- Объяснять сотней слов то, что можно показать парой несложных картинок...
-- Да ладно, -- Лаббок чешет зеленые волосы. Точно в этой Вселенной изобретением переводчика не ограничились. У Мейн волосы розовые, причем равномерно по всей длине, значит -- не крашеные. У Лаббока -- зеленые. Может, сейчас забыли и разучились, а вот раньше точно с генами экспериментировали.
-- ... Все же поняли, -- заканчивает Лаббок.
-- Босс! -- подскакивает Акаме. Это что же, начальница не она? Или, скорее, она сержант-замкомвзвод при лейтенанте -- командире взвода.
В комнате появляется женщина... Не получается назвать ее уродиной. Судя по стройной фигуре в хорошо сидящем брючном костюме, по свежей коже, по приятной улыбке -- молодая, не из последних красавиц, не из последних... Была.
Потому как вместо правой руки натуральный механический протез, а правый глаз скрыт повязкой. Тоже блондинка, но Леона -- блондинка золотоволосая, а командир -- платиновая... Платиновая? Болван! Седая! Вкупе с побитой правой половиной тела наводит на мысли о разорвавшемся справа снаряде... Какие там контрабандисты, какой там уголовный кодекс!
Это люди не кодекса, а Полевого Устава. Причем, если за столом люди главы первой (“боец, отделение, взвод”), то вошедшая совершенно точно из той главы, где “батальон, полк”; может, что и повыше.
-- Генерал Ндженда Ривер, -- глуховатым четким голосом называется вошедшая, -- Командир отделения организации “Ночной Рейд”.
Лучше бы я и правда диваны контрабандировал через Стену! Можно вручную!
Виски сдавило, как в клещах. Морда у меня, наверняка, краснее, чем глазки Акаме.
-- Госпожа генерал, разрешите называть вас Надеждой...
-- Почему?
-- Во-первых, это я могу выговорить. Вам же будет неприятно, если я стану коверкать имя?
-- А во-вторых?
-- А во-вторых, на моем языке слово “Надежда” обозначает именно -- надежду.
Сказать пословицу, что “надежда умирает последней”, или неправильно поймут? Помолчу, довел уже язык до Киева, да прямо ко князю в терем. Не тому, что Красно Солнышко, а тому, что “хочу на вы идти”.
Генерал усаживается во главе стола.
-- Надежда... А что -- символично. Со столичными порядками ты, Хомяк, уже познакомился?
-- Госпожа, он, оказывается, зовется Енот, -- поправляет красноглазая.
-- Я разрешила тебе изменить мое имя; разрешишь мне то же самое?
Хомяк совсем не то, что Енот, но -- “Что в имени тебе моем?” Спасибо за совет, Александр Сергеевич.
-- Справедливо, -- киваю. В голове шумит. Замечает это неожиданно -- Леона. Золотоволосая без церемоний заходит сзади, надавливает ладонями на плечи:
-- Откинь голову, расслабься, думай о хорошем... Вот обо мне, я же хорошая... Я работала в массажном салоне, сейчас все поправится...
Пальцы проходят по шее вверх, вниз, по плечам. Шум слабеет, отступает...
-- Ты все удивляешься, что мы так возимся с тобой, -- Надежда Ривер утвердительно склоняет голову, -- И у тебя наверняка куча вопросов. Мы, в смысле, Ночной Рейд, ставим целью сменить правительство. Мейн говорит, вы пришли в Столицу втроем... Тебе лучше знать, чем это кончилось. Никакого злого умысла вы не имели. Самое большее, сперли бы яблок в заброшенном саду. Но столичная стража устроена так, что вместо трех дешевых работников Столица получила два трупа -- из них один высший сановник. Мейн ведь рассказала, кому ты в горло ножик воткнул? -- генерал вытаскивает тонкую сигарету. Доставать ей пепельницу кидаются сразу Лаббок и Акаме -- с искренним сочувствием на лицах. А любят подчиненные генерала, даже непроизносимое имя не помеха... Ну так -- “Что в имени”, сам же только что думал.
-- Еще столица получила одного крайне озлобленного раба, который при первой же возможности не преминет отомстить, и тогда трупов станет еще больше. Или он убьет, или его убьют, -- продолжает Ривер. -- Я не хочу ходить вокруг да около. И ты не выглядишь человеком, которого можно долго обманывать...
-- А если б выглядел, обманывали бы?
Надежда ухмыляется:
-- Здесь у каждого история наподобие твоей. Мы с Лаббоком, Булат -- дезертиры чистейшей воды. Леона... Расскажешь?
-- Я работала в массажном салоне. У меня тонкие чуткие пальцы... Чувствуешь? Полегчало же?
Не поспоришь -- киваю.
-- А еще у меня хорошая фигура, большие...
-- Сиськи! -- громкий шепот со стороны, как ни странно -- Акаме!
-- Глаза!!! -- взрыкивает над головой Леона, -- Завидуй молча, мелкопи... мелкосисечная!... В общем, жила я, не тужила, мужа могла выбрать из самых богатых и красивых парней... А как-то на улице компания верховых дворянчиков стоптала копытами мелкую девчонку из трущоб. Не случайно, а загнали и задавили. Лучше б трахнули, падлы ржавые... Думали, раз нищенка, никто не вступится. Точно как с твоим Торном. А я схватила топор из колоды, и как-то так пришлось, что с первого раза по голове...
-- Тацуми вообще повторил твой путь, -- добавляет беловолосая, -- Тоже в Столицу на заработки. Их тоже было трое, и тоже остался один. Мейн...
-- Я полукровка, -- говорит любительница  розового цвета, -- Неужели ты еще сам не понял? Меня только за цвет глаз и волос могут запросто спалить.
-- Не понял, -- соглашаюсь я, -- У нас таких нет.
-- Тоже интересно, где это: “у вас”, ведь и убитый тобой капитан Огре оттуда же -- Надежда тушит окурок, выбивает из пачки новую сигаретку, -- Ну так вот, итог нашей арифметики. Вместо трех законопослушных нищих, готовых тянуть лямку, подниматься от низов -- имеем два готовых трупа, минимум один потенциальный будет у Вилли при попытке к бегству; имеем совершенно не желающего пахать на дядю этого самого Вилли; наконец! -- Ривер наклоняется, ласково треплет волосы; отшатнувшись, я упираюсь точно в предмет зависти Акаме. Не поспоришь -- большие.
-- Наконец, мы имеем убийцу, -- буднично заканчивает Ривер, -- И ладно бы ты кого за кошелек зарезал. Мы бы тебя и в этом случае нашли... Ну, или Сэрью бы нашла... Но головную боль тебе сняли бы с головой вместе. Короче! Сам видишь, правительство и власть гнилые сверху донизу. Если ты нам не веришь, так уже на себе испробовал. Мы -- Ночной Рейд! -- боремся против мудаков, если уж вовсе попросту, без политических словоблудий, -- Ривер поднимается. А ведь она и правда была очень красива! Как она теперь смотрит в зеркала? Протез, глаз... Надежда протягивает живую руку:
-- Иди к нам, ты нам походишь!
Как ни охота схватиться за сильные чистые пальцы, приходится отказывать:
-- Я же не боец! Не учен, не силен, не здоров. Прошел жалкие полдня от Столицы, и уже ноги отваливаются.
Лаббок фыркает:
-- Да у нас и бойцов-то таких немного, что могут похвастаться головой начальника столичной полиции... Для нас главное, что для тебя справедливость не пустой звук!
-- А если я вообще не хочу воевать?
-- Никто не хотел! -- выдыхают все грустно и синхронно. Акаме шелестит:
-- Ну хорошо, а что ты хочешь?
-- Ломать не строить; нет ли работы по профилю для строителя?
Тацуми пожимает плечами:
-- У нас в деревне обходятся домом, все размеры которого установлены давней традицией. Архитекторы роскошь.
-- К богатеям ты не пробьешься. У них свои придворные архитекторы, -- прибавляет Ривер, ероша зеленым протезом седые волосы:
-- Я была принята при дворе, знаю, что говорю.
Леона хмыкает:
-- А в Столице нынче жопа. С нищими понятно; ну а народ упал на очко, заначивает деньги про пожрать, и ждет, чего будет. Зима ж скоро.
-- У варваров строить нечего, когда я служил в армии, то видел, -- прибавляет зеленоволосый Лаббок, -- Да и платить они тебе разве что невыделанными шкурами могут.
-- А в западные королевства ты сам не захочешь  -- меня там чуть не сожгли полукровка же!
-- И кстати о работе по профилю... -- добавляет Акаме, -- Тут вот недавно был заказ на чиновника из Министерства Архитектуры и Строительства... Что скажешь? Он всего только лицензии ввел, стоит ли это убийства?
-- Ой! -- беспокоится Леона за спиной, чувствую, как перебирает мне кожу на затылке; и уже задавленные было виски отпускает, -- Так вот чего ты из своей страны ушел! Акаме, ты полегче, его же чуть не отрубило!
-- У нас от этого реально жопа проистекла, я упал на дно и вынужден искать работы на чужбине, -- бормочу не в силах выбирать выражения. Акаме кивает без улыбки:
-- Значит, правильно мы его покрошили. Вот совсем посторонний человек, а подтверждает. Сильно тебя задело?
-- Я этого сам не забуду и никому не дам забыть, пока дышу! Лицензии -- только верхушка. Цена лицензий или идет в цену товара -- тогда его не будут покупать за дороговизну; или возмещается из средств предприятия. А тогда предприятие слабеет, пока не разорится вовсе. Так вот я и вылетел.
-- Куда вылетел? -- уточняет Акаме.
-- Ну... С работы... У нас есть... Не официально, не объявляется, но как набор нравственных правил, или как описание картины мира... Примерно так, -- прикрываю глаза, формулирую. Получится длинно, только без этого не объяснишь, что я потерял, и почему так огорчаюсь от одного упоминания потери:
-- На самом низу война, жизнь или смерть. Ступень выше, это уже наступил мир, сытое крестьянство, ремесленики. Потом всем этим управлять, чиновники. Но не те, кто руками размахивает, а те кто каналы рассчитывает и дороги прокладывает. А выше этого -- святые подвижники. А еще выше те, кто достиг совершенства в какой-то из этих отраслей. А на шестой ступени организаторы, которые все могут объединить. Если надо устроить рай в отдельно взятой вселенной, то мы уже на первой ступени научились воевать и защищать, на второй -- пахать и клепать, на третьей планировать, на четвертой проявлять милосердие и участие, помогать; на пятой -- научились доводить начинания до завершающей точки, до совершенства... Есть и седьмая ступень, но на ней, за всю историю, было только несколько человек, и никто не вернулся рассказать как там... Понятно хоть что-то?
-- Все понятно, -- подтверждает седая, -- Продолжай!
-- И вот я был... Неважно, где... А упал обратно на первую. У меня -- не говоря уж о семье! Была нормальная устроеная жизнь, а теперь я опять говно на старте! А они там вообще... Думать не хочу!
Генерал очевидно пробует меня утешить:
-- Новичок ты только по меркам Акаме, все относительно. Поверь, по общему счету ты будешь очень крут. Просто потому, что ты из нашей команды. И вот что-что, а старт у тебя совсем не говно. Да и компания... -- Надежда кивнула на окончательно прижавшуюся ко мне со спины Леону (да, и шестым размером тоже!) -- ... Неплохая, согласись.  И вообще, -- Ривер зажгла очередную сигарету, -- Вот сделай нам революцию, а мы тебе найдем что надо -- деньги, помощь -- чтобы домой вернуться!
Вернуться домой -- это серьезно. Весьма. Только мой дом не на этой планете совсем! Вздыхаю. После того, как выговорился, голова легкая, вопрос получается быстро:
-- Вы же по сути убийцы. Почему вы меня не прирезали там, на улице? Почему просто не прошли мимо? Знаете такое: “Нет человека -- нет проблемы?”
Отвечает -- неожиданно! -- Тацуми:
-- Потому что убийство для нас не главное. А главное, чтобы сделать такой мир, где стража будет не затаптывать слабого, не крышевать работорговцев, а поднимать упавших. Если бы такого мира можно было достичь не убивая... Я бы всю жизнь согласился провести на кухне за приготовлением еды!
Застеснявшийся парень резко поворачивается и убегает.
-- Он самый молодой в группе, мы его не берем пока на операции, -- поясняет Надежда. Генерал рассказывает еще что-то, но я почти не слышу, судорожно пытаясь подогнать ситуацию под известный аналог. Французская Фронда времен позднего Д’Артаньяна? Или французская революция эпохи Наполеона? Может, вообще, китайская, о которой я только и знаю, что винтовка рождает власть? Может, я вообще в аниме попал?
Вот и язык знаю, и зовут меня не клетки за мамонтами чистить, и не прокачивать эльфа до стовосьмидесятого уровня; а как решить -- что же все-таки делать?
Эх, сколько фантастики прочитал в свое время -- а не обдумал. Как бы сейчас пригодился даже плохонький, из десяти заповедей -- кодекс попаданца!
***
Кодекс попаданца весьма прост. Составлен он самой жизнью в те далекие времена, когда попаданцы существовали на планете Земля не в фантастике -- а в папирусных лодках, бальсовых плотах, да быстролетных полинезийских проа.
Чем попаданец отличается от путешественника?
Путешественник хотя бы начинает странствие по собственной воле.
Путешественник может вернуться домой, если пожелает.
Путешественник хранит связи с домом, у попаданца они -- принудительно или нечаянно -- отрублены. Как швартовы корабля.
Минус тот, что помощи с берега не будет.
Плюс тот, что можно плыть действительно куда хочешь, не оглядываясь ни на мнение совета старейшин, ни тещи-свекрови, ни даже “княгини Марьи Алексевны”. Бегайте там по берегу с вашим общественным мнением, а у нас тут -- “война все спишет”, “капитана в шторм не меняют” -- короче: а-а-атгребись!
С этой точки зрения, точнее всего чувства и переживания попаданцев, со всей их тяжестью, со всеми подводными камнями, темными лошадками да внезапными озарениями -- обдумала, разобрала и передала в книгах Урсула Ле Гуин. Ведь межзвездные путешественники, как и попаданцы, лишаются родных и близких, дома и привычной среды, поддержки своей группы или страны...
И потому суть попаданца сформулировал Гаверал Роканнон: “Я могу только идти вперед, или где-то остановиться”.
А утешение оставленным родным придумали полинезийцы -- немало их унесло бурями далеко по белу свету; немало моряков пристало к неродным берегам, да так и осталось там жить до самой смерти. “У всех морей один берег. И если твой близкий человек не возвращается с моря -- верь, что он просто пристал к другому берегу.”
Самого же попаданца могут утешить разве что викинги -- тоже знатные мореходы, понимавшие толк насчет послужить в Константинополе, потом там же посидеть в цепях (поддержал не того императора -- бывает!), потом десять лет возвращаться на родину через Гардарику -- и, не вернувшись, так и остаться в одном из Гнезновских курганов...
Так вот, пословица викингов гласит: “Только дурак лежит без сна, всю ночь размышляя о бедах его. Утром он встанет разбитый -- а беды его останутся с ним, как были.”
Зачем попаданцу вообще набор правил? Затем же, зачем его выдумал сам для себя Геральт из Ривии. Швартовы обрублены, и нет при нас берега, и не будет нам помощи. Ставить парус -- это уже высокое искусство, а нам бы для начала точку опоры. Хотя бы плавучий якорь!
Вот “сокрытое в листве” для тех, кого унесло в море, кто пристал к чужой Ойкумене, кто выброшен посреди неродной Вселенной:
Средства и способы перечислены, описаны, разжеваны в тысячах умных произведений искусства. Знай себе, следуй советам знающих людей! Пищи, но беги -- рано или поздно достигнешь цели!
А вот саму цель никто не выберет за тебя, и потому прежде всего -- реши, хочешь ли ты из попаданца стать путешественником.
Хочешь ли ты вернуться?

+9

45

КоТ Гомель написал(а):

Гляжу, что не слишком интересную тему я выбрал; или, может быть, рассказываю недостаточно увлекательно.

Да, кроме как к орфографии больше особо придираться не к чему. Да и фэндом что-то не слишком известный тут.
К тому же это только начало и события довольно неспешно развиваются, в том же Перекрестке события шли более плотно. Да и я в корабликах завис, пишу между боями :)

КоТ Гомель написал(а):

А видел операционный район, где собирать придется неразорвавшиеся мины чтобы вытопить тол; искать -- места для засад; и деревья  подсекать “на толчок”, чтобы по команде обвалить на проходящую колонну карателей!

Я извиняюсь, а в какой должности и звании тянул срочку ваш попаданец? о_О Не офицер-пиджак случаем?

КоТ Гомель написал(а):

Он всего только лицензии ввел, стоит ли это убийства?

Какие-то оригинальные лицензии там ввели. Да и на Земле тоже. Впрочем извратить можно любую хорошую идею.

0

46

Не офицер-пиджак случаем?

Ну а в какой еще может быть выпускник ВУЗа с военкой? Понадобились родине лейтенанты -- принимай, армия, ходячий п**здец комсомольский подарок, типа так (хотя сам я был мл.ст)

Какие-то оригинальные лицензии там ввели. Да и на Земле тоже.

Да мне тупо неохота очередной раз разжевывать, в "Прочерке" пулеметчик же все сказал. Но это настолько нас подкосило, что, говоря словами Енота "не забуду и никому рядом не дам забыть"

И опять вопрос. Ладно, фендом -- это ясно. Но можно ли читать не зная фендома? Все ли пока понятно, или все же "кто все эти люди" имеется?

Мне нужны ЛЮБЫЕ мнения, нелицеприятные тоже. Я достаточно доверяю данному форуму. Иначе тупо выложил бы готовый слиток -- а кому не нравится, не ешь!

Удачных выходных!

0

47

КоТ Гомель написал(а):

Но можно ли читать не зная фендома? Все ли пока понятно, или все же "кто все эти люди" имеется?

Как человек, про фандом не слышавший вообще, говорю - можно, даже очень. Люди незнакомые, но харАктерные, путаться в именах негде. Наоборот, хочется знакомиться дальше и дальше  :yep:

0

48

КоТ Гомель написал(а):

Ну а в какой еще может быть выпускник ВУЗа с военкой?

Не был уверен, т.к. ВУЗ можно и после армии закончить. Но опять же по ухваткам, Енот попал минимум в пехоту (причём с въедливыми командирами, которые не ленились солдат гонять на учения), а может и в разведроту или ещё какие интересные войска. Потому что оценить район с точки зрения удобства ведения партизанской войны не всем дано.

КоТ Гомель написал(а):

Но это настолько нас подкосило, что, говоря словами Енота "не забуду и никому рядом не дам забыть"

Как я уже сказал, любую прекрасную идею можно испохабить реализацией. По идее лицензия - это гарантия качества. А по факту бывает разное, в том числе и вытягивание денег, причём со всех.

КоТ Гомель написал(а):

И опять вопрос. Ладно, фендом -- это ясно. Но можно ли читать не зная фендома? Все ли пока понятно, или все же "кто все эти люди" имеется?

Мне нормально, читать интересно, язык повествования хороший. Пока что из всего фендома только портреты персонажей посмотрел, так что незнание не мешает (не скажу, что помогает, но тут фиг угадаешь, Арпеджио я знаю и заканчивается это постоянными спорами). Но считаю, что про Шерри можно будет вставить пару строк о том, кто такая и как дошла до жизни такой. А то Мейн подругу потеряла, а мы даже не в курсе кто такая и откуда взялась. Серью, Эсдес, Енот, Александровы и Акаме более менее показаны и раскрыты, остальные ждут своего часа.

0

49

КоТ Гомель написал(а):

И опять вопрос. Ладно, фендом -- это ясно. Но можно ли читать не зная фендома? Все ли пока понятно, или все же "кто все эти люди" имеется?

Понятно было с начала. Сейчас как-то, мутно. Все занялись своими, не слишком понятными, делами.
И, кто все эти люди?

Дополнено:
- я внезапно понял, что меня смущает в "Не вернувшемся": я постоянно сравниваю его с "Трамонтаной". В нём много действия и мало философии. Или наоборот, много, но она размазана по всему фанфику и не заметна. Поэтому новая часть размышлений ложится на подготовленную почву. А здесь философствования слишком много. Опять же, "Трамонтану" я уже один раз перечитал. А вот с "Не вернувшимся" не уверен.

Отредактировано Гость№54 (07-10-2016 23:03:56)

0

50

КоТ Гомель написал(а):

Но можно ли читать не зная фендома?

Я читаю, и пока что всё вроде понятно...

0


Вы здесь » NERV » Произведения Кота Гомеля » НЕ ВЕРНУВШИЙСЯ С ХОЛОДА