- Рэм… А давай еще искупаемся, - и девушка потянула меня за свисающий рукав комбинезона. - Не совсем под воду, а так, просто… Раньше я очень любила плавать, а теперь… Сам видишь. Сегодня действительно было страшновато, но после погружения с тобой… В общем, я хочу еще.
- Да легко… - и я, начав расстегивать свой комбинезон, спросил: - Ты – прямо так?
- Зачем? Скину шорты с бутсами – и хватит.
И странное дело – уже не раз видев Спартмайер в гидрокомбинезоне, обтягивающем ее, как вторая кожа, я только сейчас, глядя на нее же, но в трусиках и топике – с крепкой, ладной фигурой, крутобедрую и с сильной, узкой талией, ощутил накатывающий на меня изнутри жар, и понял, что надо срочно забираться в воду, пока кое-какая часть моего тела не начала отдавать девушке ясный и недвусмысленный салют.
Мы вошли в спокойный, потемневший океан, на одной границе которого постепенно угасала размазанная по горизонту зарница заката, а на другой – поднималась крупная, почти полная луна. Взяв «Атланту» за талию – и подумав про себя «Уймись! Уймись, кому сказал!», - я плавно ушел в воду, увлекая за собой Сэнди, и мы оба, погрузившись по плечи слегка под углом, неторопливо закачались лежа на небольших волнах.
- Здорово… - негромко проговорила она спустя несколько минут. – В детстве отец часто брал меня на ночную рыбалку и я очень любила вот так лежать на мелководье… А вот так тоже будет неплохо.
И эта егоза, развернувшись, обхватила меня ногами за бока и прижалась к груди, положив подбородок на плечо.
Ощутив буквально кожей на себе сильные ноги, живот и пару упругих выпуклостей, я едва сдержался, чтобы не опустить в ответ свои руки ей пониже спины, и лишь произнес:
- Сэн, ты что, издеваешься… Не дразни меня, а?
- А?..
- Ты – канмусу, командир своего отряда и, считай, персонально моя спасительница, за что я тебя без шуток уважаю, но… Еще ты - красивая девчонка с обалденной фигурой, которая не может мне не нравиться. И ты сейчас прижимаешься ко мне всеми своими… обладенностями, а я, несмотря на неожиданную «глубинизацию» остался нормальным, здоровым парнем, не святым и не монахом. Так что или не дразнись или…
- Что – или? – спросила она и, хотя я и не видел ее лица, но отчего-то был уверен, что она улыбается.
Я приблизил губы к ее уху и заговорщицки прошептал:
- Или скажу честно – я начну откровенно тебя домогаться. Грозясь учинить длительные и совершенно похабные непотребства. Шутка ли – почти два месяца на корабле…
И тут Сэн то ли фыркнула, то ли всхлипнула, отвернувшись в сторону.
- Ну что ты? Обиделась?.. – я, слегка обеспокоившись, провел ладонью по ее шее, но тут вцепившаяся в меня девушка выпрямилась – и я увидел, что она вовсе не хлюпает носом, а смотрит с немного непонятным в темноте выражением и золотистыми искрами в глазах.
- Вытаскивай нас, - слегка прерывисто произнесла она, и когда я поднялся на воду, развернулась и потащила меня к берегу.
Выйдя на песок, Спартмайер, не выпуская мой руки, целеустремленно – я едва успел подхватить с песка наши вещи, – повела меня по отчетливо видимой тропинке на пологий холм, где высилась темная, приземистая громада старого, полуразрушенного бункера береговой обороны. Внутри оказалось чисто и прибрано, хотя потолок и был местами разрушен, но зияющие дыры затягивал прорезиненный брезент. Там стояло несколько металлических стульев и столик, под которым стояло пара початых пластиковых бутылок с водой, а на наполовину выложенном свежими досками песчаном полу располагался широкий, накрытый казенными одеялами лежак, на котором уместилось бы и четверо взрослых людей.
- Мы сначала держали пост и здесь, пока не поняли, что в прибрежной зоне нет Глубинных, кроме тех, что принесли тебя, - сказала девушка, выпуская мою руку.
А потом, развернувшись, одним движением сдернула с себя через голову мокрый топ. Я замер. Серебристый лунный свет, льющийся из большого, неровного прямоугольника амбразуры, ложась на ее влажную кожу, создавал вокруг Сэнди легкую иллюзию сияния. Постояв так несколько секунд, словно дав собой полюбоваться, она шагнула ко мне и, обхватив, тесно прижалась обнаженной грудью с твердыми сосками – то ли от прохлады, то ли…
- Этого достаточно, чтобы напроситься на домогательства? Полтора месяца в море, говоришь?.. Да что б ты понимал…
Снимать с нас обоих, кроме оставшихся двух сырых тряпок, было уже нечего, так что на лежак мы упали уже голышом.
Все это время мы даже не разрывали телесного контакта – Сэн, взяв мою голову ладонями и осторожно, но все более жадно целуясь, вжималась в меня так, как будто всерьез опасалась, что я исчезну или растекусь лужей морской воды, оставив ее одну.
- Рэм… Рэм… Что же я творю… Да и черт с ним, со всем… - задыхаясь, прошептала она.
В итоге я даже не заметил, как вошел в нее. Спартмайер просто осела на мне – и скользкая, упругая теплота, обхватившая меня, сжалась несколько раз, одновременно со спазматически выгнувшейся и дрожащей Сэн, которая, заглушая стон, впилась мне губами в губы, а пальцами в плечи. Затем тело девушки, обмякнув, расслабилось, и она уткнулась мне лицом в шею, щекоча кожу жарким дыханием.
«Вот тебе и пагубные последствия длительного воздержания, - пронеслась у меня в слегка затуманенной голове иронично-озорная мысль. – Сразу – и в дамки… А как же я?»
- Сээн?
- Мррр?.. – издала канмусу какой-то короткий урчащий звук, приподняла голову и поглядела на меня затуманенными и совершенно шалыми глазами.
- Раздразнила, значит? Напросилась? Ну, будут тебе сейчас непотребства…
Я перекатился, оказавшись сверху, слегка вдавил Сэн в наше лежбище и подался вперед, скользнув руками вверх по ее ставшей сухой, гладкой и горячей коже, пока не охватил два не слишком больших, но упругих полушария. Разметавшаяся подо мной девушка прерывисто охнула, смяв одеяла сжатыми пальцами и выгнувшись вперед, еще шире разводя согнутые в коленях ноги, а потом…
Нет, я не какой-нибудь секс-монстр или особо утонченный любовник, когда я б таким успел бы стать… И, даже будучи курсантом, я как-то не стремился к лаврам некоторых сокурсников, коллекционирующих подружек, как индейские скальпы, заведя близкие отношения только с двумя девушками за три курса учебы.
Но искренние чувства к столь странно и невероятно появившейся в моей жизни Сэнди Спартмайер, смесь влечения, внимания и благодарности, собственный разгорающийся огонь желания и изумившие меня возможности измененного тела сложились в то, что я совершенно потерял голову. Растянувшийся во времени жар слившихся тел, бессвязный шепот, объятия и поцелуи, порой слегка грубоватые ласки, счастливые вздохи, вскрики и стоны были настолько откровенно-бесстыдным плотским наслаждением, что, казалось, не было на свете большего подтверждения, что мы, несмотря ни на что, до сих пор люди. И мы – живые.
- О боже… Хххха… - судорожно сглатывая, выдохнула Сэн, когда страсти слегка улеглись, и мы вспомнили, что в мире, кроме нас двоих, есть еще хоть что-то.
- Ты… там живая?  - мое сердце ухало, как паровой молот, отдаваясь в ушах, а кровь, казалось, слышимо звенит в венах, постепенно замедляясь. - Я думал, такое только в книжках бывает … И фильмах определенной категории…
- Я… Я тоже не верила, что так может быть… Вот это я дала… Хех. Во всех смыслах… Да…. Слетела Сэнди с нарезки…
Она лежала навзничь, переводя дыхание, ее грудь высоко вздымалась, покачиваясь и блестя, но уже не от морской воды, а рука тут же нашарила мою ладонь, словно не желая разрывать контакт тел даже на миг.
- О боже… До сих пор фейерверк в глазах. Как же хорошо… И ведь знала – не быть мне лесбиянкой… - снова промурлыкала она довольно, как кошка, долизывающая уже пустой горшок сметаны.
- А ты пробовала? – так же понемногу успокаиваясь, спросил я, повернув в ее сторону голову.
- Было пару раз… - без всякого стеснения получил я ответ. - Но оказалось, это точно не мое. Уж лучше было брать ситуацию в свои, гм, собственные руки…
- А с парнями на берегу что, совсем никак?
- Проблемно… Все же мы гораздо сильнее физически, так что постоянно контролировать себя в кровати… Тогда-то я и поняла, каково вам, трахающимся без резинки – не сильно и расслабишься.
- Что, кого-то выжимали обнимашками, как тюбик зубной пасты с обоих концов? – удивленно приподнял я голову.
- Нет, что ты… Ты как скажешь… Это вообще как надо озвереть от одиночества… Как правило – переломы в ассортименте и прочие травматические деформации. Иногда – того самого вашего органа, мышцы – они же везде мышцы…
- То есть вдул подружке-канмусу – и вытащил потом что-то вроде крысиного хвоста?
- Типа того… - тихо засмеялась Сэн. - Но некоторые как-то справляются. Даже пары постоянные есть, хоть и немного…
- Дааа… Сложно вам с личной жизнью…
- И не говори… И тут, блин, появляешься такой ты… Синеглазый, жутковатый… Но классный парень, свой, живой и теплый, и с которым – можно! Причем как угодно, потеряв голову напрочь и наплевав на все… Боже, это же опять проблема! Девки же совсем слюнями насухо истекут…
И «Атланта», лежа, горестно воздела руки.
- Эсминцы-то ладно, если что – погуляешь просто с ними под ручку, может, поцелуетесь, им пока больше и не надо. Мэг – не знаю, у нее голова сейчас точно не этим забита, а вот Хелен и Хёка… Да и подлодки…
Встав на ноги, я достал из-под стола бутылку с водой, открыл и принюхался. «Вроде не стухла…» - подумал я и хлебнул прохладной влаги. Убедившись, что с питьем все нормально, сделал пару хороших глотков и передал емкость тянущейся Сэнди.
- Что, будете меня пилить и делить? – уточнил я, не удержав смешка.
- А ты не смейся! – влив в себя полбутылки и слегка облившись, ответила та. - Лучше скажи, что сам думаешь обо всем этом?
И на меня требовательно посмотрели,  сведя брови к переносице, но изображать серьезность у нее получалось плохо – так и подмывало предложить Сэн съесть лимон.
- О чем? О том, что у группы большей частью гетеро-ориентированных девушек, давно томящихся без мужского внимания, внезапно прямо под боком возник самый натуральный принц? На черном Глубинном эсминце?
- Вот именно!
- И какого же ответа ты от меня ждешь, женщина? – плюхнувшись обратно, я ткнул «Атланту» пальцем в бочок, отчего она рефлекторно вздрогнула и ойкнула. – Мужские инстинкты мне подсказывают, что обсуждение с вами своей даже просто теоретически возможной полигамности – это прогулка по охрененно тонкому льду.
- Это да… - без колебаний подтвердила канмусу. - Было бы все как раньше и живи я у себя Гринвилле, если бы мой парень только заикнулся о чем-либо подобном – я бы об его горб лопату сломала. Без вариантов. Но сейчас и здесь…
Мы все девушки, но уже далеко не только девушки, но и корабли, причем военные. А военные корабли – это общность, это – флот, единоначалие и командная вертикаль. К слову, очень многие канмусу вообще не увлекаются ни розовыми забавами, ни попытками завести интрижки среди обычных людей, потому что давно и безответно втрескались по уши в своих адмиралов и сохнут по ним, ведь далеко не все из них – старые кашалоты, обросшие ракушками.
Кораблей может и должно быть много, но адмирал-то у них один, так что ревновать к своим…
- Но я – не ваш адмирал, - резонно возразил я, задумчиво водя кончиками пальцев по девичьим изгибам.
- А это и неважно… - и все мои резоны были отброшены легко и непринужденно.
- То есть ты намекаешь, чтобы я, если что, не отталкивал твоих подруг и подчиненных?
В ответ Сэн, откровенно млея от тактильных ощущений, закрыв глаза, глухо пробурчала:
- Дурак непонятливый…
- Ну, что поделать, вот такого меня к вам морем прибило… Нет, идея иметь несколько подружек одновременно у меня, как у парня, не вызывает вот прямо категоричного возмущения и отторжения, но… Даже если по твоим словам сцен ревности и не будет, то все же как-то  это все кажется мне неправильным.
- Пойми, Рэм. Мы – канмусу, - и Спартмайер, подняв голову, снова уставилась на меня карими глазами. - Мы носимся по морям, убиваем Глубинных и способны в одиночку отправить на дно современный боевой корабль или разнести полгорода. Но мы все равно большей частью осознаем себя людьми, даже те, кто не помнит себя, как человека. И хотим мы того же, чего и люди. Но одновременно отлично понимаем, что большая часть из того, чего мы желаем – мирная жизнь, любовь, дом, семья и дети – нам теперь не даны. Кто-то окончательно с этим смирился, кто-то ищет доступные лазейки, кто-то порой срывается и психует, попадая в дисциплинарные сводки по флотам… И, если мы внезапно, каким-то долбаным чудом, получили возможность обрести хоть кусочек от всего этого, ты думаешь, мы откажемся? Даже если его придется делить с подругами? И кстаааати…
В глазах Сэнди снова начали проскальзывать уже виденным мной золотистые искры.
– Подруги – они где-то там, а ведь я – здесь.
И канмусу каким-то хитрым образом гибко извернулась в моих руках так, что одна моя ладонь оказалась на ее груди, а другая – немного пониже пупка.
- И что же мне, с тобой такой, тут делать? – тут же дав волю рукам, спросил я.
- Что делать, спрашиваешь? Ну, раз схватил – то уж делай, -  в голосе девушки смешалось веселье и снова нарастающее возбуждение. – Слышал поговорку «Взялся за грудь – говори что-нибудь»?

***

- Как ты думаешь, Рэм, сколько мне лет? – спустя какое-то, ни мной, ни ей неконтролируемое, будто снова выпавшее из восприятия время, спросила «Атланта». В приютившей нас железобетонной коробке было достаточно светло от висящего над океаном «волчьего солнышка», а порывы ночного бриза, задувающего чрез щербатые проемы бункера, приятно обдувал голую кожу.
- Ну, не знаю… Вопрос, как мне кажется, с подвохом. Но выглядишь ты где-то на восемнадцать, не больше. А если оценивать наощупь… - и моя рука не спеша скользнула по закинутой на меня ноге вверх, до приятной округлости, а затем по спине и боку до ее груди, – то если и немного больше, то это только к лучшему.
- Я знаю, - расслабленно прикрыла глаза Сэнди, слегка покрывшись мурашками от ласки. - И еще я знаю, что это не обычная лесть парней, опасающихся получить от девушки в лоб за слова о ее возрасте. Но мне скоро будет двадцать четыре.
- Чего? Ты хочешь сказать, что, став канмусу…
- Ага. В бытности аватарой боевого корабля есть плюсы не только в виде силы, твердолобости, умения бегать по воде и прочей чертовщины. Но радости от этого отчего-то немного…
- Погоди… Но если тебе почти двадцать четыре, а нашествие Глубинных началось… Тогда, выходит, ты…
- Да. Уже пять лет, как я в море… Пять лет – на войне в море…
И лицо «Атланты» из довольно-мечтательного-счастливого стало слегка отстраненным, с внезапно обретшими темную глубину глазами.
- На войне, где враг везде и нигде, где он – лишь твое кривое отражение, и ты сама имеешь неплохие шансы стать такой же, не помнящей ничего дочерью Бездны. На войне, где окончательной победы не видно даже на горизонте, а героизм и потери – лишь цена за сохранение «статус кво». И даже когда моя мама три дня умирала в больнице, попав в автокатастрофу, я тоже была в море…
Секунду помедлив, я молча подгреб девушку к себе, мягко запуская пальцы в волосы на затылке. Тоже не говоря ни слова. А что я должен был говорить? Стандартное «Извини» при упоминании об умерших родственниках? По-моему глупо – я-то тут при чем… Так что уж лучше вот так.
Спартмайер повозилась, устраиваясь поуютнее, вдобавок к закинутой ноге обняв меня еще и рукой и, немного помолчав, продолжила:
- Я стала канмусу в числе первой сотни появившихся в США. Боже, знал бы ты, какой же тогда творился бардак… Сведения по аватарам, поступавшие от японцев, были обрывочны и поверхностны – они и сами еще только изучали эту чертовщину, просто начав первыми, раньше всех. Отсюда, кстати, и вся эта укоренившаяся японская терминология – «кантай мусуме», «химе», «они» и прочее…
Никто тогда ничего толком не понимал – ни кто мы, ни наши потребности, ни пределы наших возможностей. Никто не знал, чему нас учить и чем вооружать.
Первые варианты обвеса - силовой каркас и боевые модули, – появились только месяцев через семь, а первых канмусу выпускали в море с тяжелыми пулеметами Браунинга и магазинными противотанковыми ружьями. Да и это начали делать только после того, как канмусу крейсера «Пасадена» перестреляла несколько глубинников, где-то стащив два «Кольта» 1911 с парой магазинов к каждому. И там где сплоховали корабельные пушки и ракеты, пули 45-го калибра из пистолетов в руках канмусу, стали подобны снарядам, дав нам всем хорошую такую подсказку…
И вот тогда мы смогли хоть что-то противопоставить низшими Глубинным, которых в Первую волну было просто не счесть. А потом, когда присутствие этих тварей в океанах внезапно ослабло, мы получили небольшую передышку. Данных по канмусу стало куда больше – спасибо опять же японцам, – хотя потом и выяснилось, какой ценой они были получены.
- В смысле?
- Ты же знаешь, что эти самураи вообще крепко на голову стукнутые, - дернула уголком рта «Атланта». - А перед лицом смертельной угрозы для их империи вообще делаются фанатиками. Ну а тут угроза была такая, что на их островах даже продовольственные карточки ввели, по которым гражданские в день чуть ли не горсть риса получали. Так что некоторые японские канмусу добровольно ложились под нож ради исследований этого феномена. «Долгих лет Императору!» и все такое…
- И что, их заживо потрошили? - недоверчиво нахмурился я.
- Нет, конечно! Ну, по крайней мере, я о таком не слышала. Да и не вышло бы у них обычным скальпелем кожу канмусу вскрыть, это только потом нашли методы… И вообще мы, Девы Флота, все же весьма ценные зверушки, чтобы нас вот так разделывать на органы. Если интересно – попытай Мэг, она точно знает больше, все-таки почти год в исследовательском отделе в Курэ провела. Хотя с этими подопытными кроликами джапы все равно обходились жестко…
Но так или иначе, но ко Второй волне мы были готовы куда лучше – уже было разработано спецпитание, системы вооружения, по миру открыто несколько школ. Хотя все равно мы и тут лажанулись…
Правы те, кто говорили, что все генералы и адмиралы всегда готовятся к уже прошедшим войнам. Так и тут – вместо ожидаемой тупой саранчи, берущей лишь числом, мы на этот раз столкнулись с тактикой стай, возглавляемых весьма смышлеными, эволюционировавшими тварями. А потом появились и полностью разумные Химе… Яйцеголовые просто бились в истерике и чуть чердаком не поехали, пока признали это. Шутка ли – за какие-то три года на Земле, по сути, возник новый, разумный и враждебный людям вид!
- Пять лет… Так ты, получается, ветеран?
- Получается, что так… - и Спартмайер с вздохом положила голову на мое плечо. - Из тех сотен девчонок, с кем я начинала выходить в море, в живых осталось дай бог если пара десятков. А новички... Я выгляжу такой же соплюшкой, как и они, но эта война уже так засела у меня в костях, что порой мне кажется, что кроме нее и Глубинных я уже ничего в своей жизни и не помню…
- Ох ты ж твою мать!.. – у Сэнди внезапно расширились глаза и она подскочила с нашего изрядно измятого ложа, как от резкого укола шилом пониже спины.
По идее, мне тоже следовало бы подняться, но я только привстал, опершись на локоть, с удовольствием разглядывая красивую фигуру девушки, что, сверкая в полумраке старого ДОТа незагорелыми ягодицами и грудью, скакала на одной ноге, пытаясь впрыгнуть в трусики.
- Ты что лежишь? – пропыхтела «Атланта», торопливо натягивая через голову топик. - Поднимайся и одевайся! Быстрее!
- А что случилось? – спросил я, тоже встав и спешно начав запаковываться в одежду и обувь.
- Мэг бьет тревогу! Этот ваш «глубинный цветочек» пришел в движение. Он всплывает!
Я тут же сдвинул восприятие и мгновенно ощутил изменения – если раньше неизвестное Глубинное образование все это время «светило», как яркий синий музыкальный фонарик, но сейчас рисунок из нескольких меняющихся световых оттенков и нот заметно изменился, да и интенсивность излучения подскочила в несколько раз.
- Ого! Сэн, там точно что-то происходит! Ноги в руки – и помчались! Остальные предупреждены?
- А то! Тиллерсон на канале завопила, как дама высшего света при виде мыши. И еще…
Она остановилась в проеме бункера, обернулась через плечо и улыбнулась уже привычной, слегка бесшабашной улыбкой.
- Меня, если что, зовут Сандра. Сандра Келли Спартмайер! И, как там говорят японки – «Позаботьтесь обо мне!» А пока – вперед!
И выскочив из приземистого каземата, мы припустили в сторону другого берега. Снаружи, оказывается, уже вовсю приближался рассвет – небо, усыпанное яркими, разноцветными звездами, на западе было по-прежнему темно-синим. Но, светлея к востоку, на горизонте оно уже начинало разгораться длинной, багряной полосой.
Когда до бухты с научным постом Тиллерсон оставалось около пятисот метров, к нам присоединилась Хелен, бегущая со стороны базы.
- Вы где были? – поинтересовалась она с хитрым выражением лица, бросая косые взгляды на «Атланту».
- Гуляли. На севере, у старого бункера… - ответил я.
- Гуляли они… Ну-ну… - с сарказмом хмыкнула «Хьюстон». – То-то Сэн вся прям светится и топик у нее наизнанку одет. Я, блин, тоже не прочь так погулять…
Сэнди, мгновенно ощупав и впрямь надетый швами наружу предмет одежды, не повела и бровью, но вот только ее мгновенно заполыхавшие чуть оттопыренные уши выдали девушку с головой.
- Потом… Все потом – сначала разберемся, что там у Мэг.
- Окей, кэп, как скажешь, - ехидно ответила Хелен и прибавила ходу.
К бухте, скрывающей «подводную грядку», мы прибыли почти последними, не хватало только Ику, а все остальные канмусу, застрявшие на Тиниане, уже были на воде – «Кинугаса» и дежурная тройка эсминцев во всеоружии, а все прочие – с наспех подхваченными модулями, надетыми прямо на повседневную одежду, спальные шорты и майки.
Мэг, чертыхаясь сквозь зубы, уже убрала с воды служащий «потолком» плавучий покров и спешно запускала дополнительную аппаратуру с устройствами записи, а Девы Флота, держа оружие наготове, охватили полукольцом лабораторный плот, на котором та заполошенно металась. Более того – все мои Глубинные, словно стянутые воедино могучим магнитом, тоже были здесь, расположившись широкой дугой метрах в десяти позади канмусу. А еще я засек несколько групп «диких», появившихся неподалеку, и медленно, опасливо приближающихся к нашему острову.
Но все это я отмечал лишь машинально, потому что все мое внимание мгновенно привлекло то, что происходило под водой.
Из центра «подводной грядки» в темной, едва идущей рябью морской воде, расходились гаснущие волны уже видимого даже человеческими глазами сапфирового света, а накатывающий оттуда звук…
- Ты тоже слышишь это? – взял я за руку Сэн. – Теперь слышишь?
- Да… Теперь – да,- шепотом ответила та. – Это как будто… поет само море…
- А уж как это выглядит…
Для взгляда Глубинного на дне бухты полыхал натуральный призрачно-синий столб огня, выбрасывающий тающие языки и мириады мелких огоньков на несколько метров над поверхностью. А под водой отчетливо виднелся неторопливо всплывающий объект, найденный нами неподалеку от места гибели «Ямала». Облаченный в полупрозрачные, перетекающие из цвета в цвет и из формы в форму оболочки, похожие на движущиеся грани неведомых кристаллов, он уже не выглядел как сплюснутая сфера, обрамленная лепестками. Сейчас он больше походил на вставшее на острие двухметровое яйцо, а лепестки, разделившись на десятки тонких, светящихся полосок, ритмично взмахивали, понемногу вынося свой груз к поверхности.
- Мэг… - произнес я, скользнув поближе к плоту. – Знаешь, а эта штука сильно напоминает мне те глубинные «актинии», что были в видениях, тогда, когда вы меня откачивали…
- Ты… Ты хочешь сказать, что вот это – своего рода начало места рождения Глубинных?! – глаза у Тиллерсон чуть не вылезли поверх очков. – Зародыш точки генезиса?!
- Не уверен, - ответил я, не сводя глаз с поднимающегося наверх «цветочка». – Но что-то близкое по сути… Смотри, он почти всплыл!
Подводный кокон, показавшись среди морской ряби, тут же распластал по воде свои разделившиеся лепестки, сразу же стабилизировавшие его строго вертикально.
Его округлая, иссеченная светящимся узором верхняя часть, заметно пошла мелкими волнами и внезапно, сменив состояние с твердого на жидкое, попросту растеклась, залив воду вокруг сияющим в предрассветных сумерках ультрамарином.
И в то же момент я увидел, как воздух и вода в пределах видимости вспыхнули, будто пронизанные мельчайшей светящейся синей пылью, а затем почувствовал, словно мне, только что вышедшему из душного помещения, мягко и приятно ударил в лицо свежий, прохладный ветерок, обтекший разгоряченное тело.
И только через пару секунд, увидев как синхронно вздрогнули стоявшие рядом канмусу, я понял, что это было.
- Рэм, ты что… - начала, было, тряхнувшая головой Хелен.
- Это не я.
- А… Кто?
Развернутая глубинная аура тем временем плавно пошла на спад, словно втягиваясь в породивший ее источник.
Девушки, пережившие на этот раз «удар тазиком по затылку» куда как более сносно, подняв стволы своих оружейных систем, инстинктивно отступили назад, еще больше расширив полукруг. Я же наоборот – подступил поближе, а вслед за мной Сэн, Хелен и Мэгги, вылезшая со своего плота на воду.
Внутренняя полость «цветка» из темной, флуоресцирующей жидкости, скрывала под собой что-то, выглядящее, как неясное отражение. Но стоило нам пойди поближе, как поверхность всколыхнулась, и в ее глубине вспыхнули две ярко-синие точки. Затем на верхний край как будто срезанной верхушки сердцевины подводного «цветка», легли маленькие, белые и тонкие человеческие пальчики, жидкость расступилась, как расходящаяся пленка, и на верхнюю часть всплывшего предмета в полной тишине медленно вылезла совсем маленькая Глубинная, выглядящая, как девочка лет пяти.
У нее были длинные, вероятно до самых пят, белые волосы, разделяющиеся на ровный пробор, круглое, детское личико и переливающиеся текучей синевой большие глаза, до краев наполненные легкой настороженностью. Еще о том, что перед нами – вовсе не человеческий ребенок, говорил разбросанный по светлой коже обнаженного тельца симметричный рисунок из черных пластин псевдо-хитина. Он же сплошным покровом на манер воротника закрывал ей шею, заходя краями пластин на щечки, плечики и грудь.
И вот к нему-то я и прикипел взглядом.
- Ай, Рэм! Больно, пусти… - зашипела «Атланта», которой я машинально сдавил ладонь.
- Не может этого быть… - отпустив ее руку, слегка сипло от мгновенно пересохшего горла произнес я. - Это же она…
- Кто – она? – тут же переспросила «Хьюстон».
- Та самая Химе, что я взял за руку на «Ямале». Только она… уменьшилась.
- Ты же говорил, что она умирала? – прошептала Сэнди, не сводя взгляда с маленькой Химе, что с опаской и любопытством хлопала глазками. - Что залп «Фусо» оторвал ее от основного тела, или что там у нее было?..
- Да. Но именно ее смерти я не видел – нас накрыл и раскидал следующий залп.
- Так что же это выходит… - монотонным голосом произнесла Мэгги с уставившимися в одну точку расширившимися глазами. - Та Химе, находясь на грани гибели, смогла как-то скомпактифицироваться, окуклиться и, видимо используя остаточный биологический материал своего возможного симбионта, пусть и ценой регресса до типа Северной Химе, но все же выжить? Но это же… Это же…
- Получается, что так… - в тон ей ответил я. - Внешне она – точь-в-точь вылитая та самая Глубинная, что высунулась на нас из громадной кальмарьей туши. Только маленькая. Да и по ощущениям она воспринимается сейчас как… натурально младшая сестренка. Теперь уже младшая, хотя именно она и отдала мне тогда часть своей сущности.
- Но сейчас она выглядит фактически как ребенок лет четырех или пяти… - подала голос «Хьюстон».
- Так ли все просто?.. – усомнился я, рассматривая вылупившееся чудо, которое, окончательно выбравшись из кокона и поджав под себя вполне человеческие ножки, тоже в свою очередь, нас разглядывало. – То ее тело…
Оставив позади конкретно зависшую и что-то бормочущую себе под нос «Вестал», мы с Сэнди подошли еще ближе к нашему новому и нежданному приобретению.
Мелкая посмотрела на нас снизу вверх – и я снова ощутил на себе слабый ток сквозящей «прохлады», Спартмайер чуть вздрогнула, но это не был еще один разворот энергетики новорожденной Принцессы. Я увидел, как и меня, и канмусу, стоящую рядом со мной, осторожно коснулись вытянутые, узкие язычки синего огня ауры крохи-Глубинной.
Коснулись – и тут же втянулись в парящий плотной голубой дымкой силуэт.
- Кьюн? – вопросительно-радостно пискнула маленькая Химе, чуть подпрыгнувшая на своем плавучем коконе, как лягушка на кувшинке, а потом наклонила голову набок и протянула к нам ручки, с улыбкой довольно прищурив полыхающие густой лазурью глаза.
- Кьююююн!
- Какая милашка… - раздался сзади чей-то умильный шепот.
- Ик!.. – вырвалось у судорожно сглотнувшей Сэнди. – Ну, ладно хоть «Мама! Папа!» не сказала…
- А может, как раз и сказала – кто эту Глубинную поймет?.. – пробормотала вставшая рядом с нами и такая же обалдевшая Хелен. И слегка нервно хихикнула: – В общем, поздравляю с прибавлением - у вас девочка! Теперь в нашем плавающем цирке, кроме выводка ручных Глубинных и чудо-Рэма есть и настоящая маленькая Химе. Можно продавать билеты по тройной цене…
- Ой!.. Девочки!.. - сзади послышалось сдавленное ойканье эсминцев и внезапный шумный всплеск. – Держите же ее!
«Кого держать? Мелкую? А зачем?» - удивился я, но оказалось, что нет.
Это Мэгги Тиллерсон, не выдержав тяжести свалившихся на нее сенсаций, отважно хлопнулась в восторженный обморок.