IV
Страна сколотов начинается за рекой Танаис, на их языке называемой Дану, и простирается далеко на восток. Городов в ней мало, ибо в большинстве своём сколоты – кочевники, лишь немногие живут осёдло, отдавая предпочтение скотоводству перед пахотой. Все сколоты – совершенные язычники, и миссионеров, посылаемых в их земли, обыкновенно с насмешками изгоняют, не чиня, впрочем, никаких утеснений верующим.
Правит сколотами царь, обыкновенно пребывающий в Шарракане, где также имеется самый большой торг, однако власть его ограничена волей вождей племён и возрастает или умаляется по их желанию подчиняться. Кроме того, царя сколоты почитают наместником богов, отчего, даже отстранив его от власти мирской, в делах духовных подчиняются ему беспрекословно.
Сколоты – воинственный народ, женщины их сражаются наравне с мужчинами и столь же свирепы в битве. Все они – искуснейшие всадники и лучники, и потому, нападая, кружат близ вражеского войска, осыпая его множеством стрел, пока то не будет истреблено или не обратится в бегство.
Из всех товаров всего более ценят сколоты янтарь, лес и доброе железо, а также вино. Охотно приобретают они и зерно, ибо собственного не сеют, однако цены за него большой не дают, не имея большой в нём нужды.
Лучшие их товары – порселан и шёлк, привозимые из страны Серес, и пряности из страны Синд. Есть у них также искусно выделанные меха и кожи и всё, что делается из них, крепкие овцы, не боящиеся непогоды, и драгоценные камни, что добывают в Рифейских горах, но главное их сокровище – кони, называемые небесными, с которыми сколоты расстаются с чрезвычайной неохотой.
Эти кони, как говорят, имеют такое происхождение: раз в двенадцать лет кони Воинства Небесного приходят из Рая на священную гору, где соединяются с сильнейшими и храбрейшими кобылицами. От этого рождаются жеребята золотой масти, которыми не могут завладеть смертные.
Люди же, увидев знамения, пригоняют к подножию горы лучших кобылиц, с которыми соединяются золотые кони, от чего и рождаются небесные кони.
(«Описание торгового путешествия на Восток, стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь»)

Царь сколотов Иданфирс оказался тучным пожилым человеком с длиннейшими седыми усами. Благосклонно приняв подарки, он, однако, предложил обращаться к царевичу, поскольку сам намеревался завтра же отправиться в Белую Степь и приглашал гостей проводить его. Флёр уже собралась почтительно отказаться, но Вышата опередил её:
– Это необычайная честь для скромных путников, – сказал он, прикрыв глаза ладонью. – Мы с благодарностью принимаем его. Пусть не сочтёт царь трудом и о нас молвить слово перед Пресветлым Владыкой...

– Во что ты нас втянул?! – прошипела Флёр, едва они вышли из царского дома. – Какие ещё проводы?
– Но это действительно честь, – поднял руку Вышата. – Позвольте, я всё объясню.
– Мы слушаем, – кивнул Бела, поглаживая ножны сабли.
– У сколотов есть обычай, – начал Вышата. – Если царь от старости или неизлечимой болезни слабеет и не может уже сражаться, он велит насыпать большой курган и убрать его внутри как бы пиршественным покоем. Когда всё готово, царь, его двенадцать телохранителей, а также некоторые из его жён и слуг, вызвавшиеся по своей воле, являются к кургану. Облачившись в лучшие одежды, взяв лучшее оружие, любимого коня, собаку и ловчую птицу, приходят к кургану. Здесь они раздают всё своё имущество, царь призывает людей чтить законы и не терять надежду, после чего вместе со спутниками входит в курган. Они закалывают животных и садятся пировать, а в это время курган засыпают, и когда он будет засыпан окончательно, царь и его спутники выпивают яд. Те же, кого царь пригласил проводить его, пируют вокруг кургана и после этого считаются почти побратимами... Обычно это слово значит «сотрапезник», но в этом случае, говоря, надо в знак почтения прикрыть глаза ладонью.
– Много же ты знаешь, гусляр... – протянула Флёр.
– Так ведь добрый толмач  и обычаи понимать должен, – ответил Вышата. – Да и матушка моя из сколотов...
Флёр и Бела переглянулись, вспомнив недавний разговор. Ничего это, конечно, не доказывает – но намекает. Как бы не оказался посадский человек Вышата и вправду кем-то другим... Да и странно было бы, если бы их поход обошёлся без соглядатая – это от имперских гильдий получилось ускользнуть, да и то ненадолго. Впрочем, она и не старалась...
– Что ж, раз ты так хорошо знаешь обычаи – займись обустройством, – Флёр бросила Вышате кошелёк с серебром, – а мы покуда посмотрим, что тут есть.

Торговля шла не слишком бойко, но янтарь раскупили моментально. Только золото Флёр вернула полностью, а ведь некоторые расплачивались мехами или самоцветами. Среди них попалось несколько незнакомых камней – слишком тёмных для изумруда и слишком зелёных для аквамарина, которые Флёр положила отдельно, собираясь разобраться позже.
Попалось и несколько совсем уж необычных вещей – например, серебряная статуэтка женщины, держащей в руках звезду и лунный серп, или широкого ожерелья из множества разноцветных стеклянных бусин, собранных в загадочный узор... Откуда они взялись – никто уже не знал, а между тем, столь тонкой работы со стеклом, как это ожерелье, Флёр видеть не приходилось. Столь яркого и чистого цвета не было даже у лучшей винийской смальты, к тому же это стекло было почти идеально прозрачным... Найди источник этого стекла – и ты богаче всей церкви... Если, конечно, сохранишь тайну.
Флёр взвесила на ладони кошель, хмыкнула и убрала его под куртку. Определённо, ей повезло, и если бы даже она решила прямо сейчас повернуть назад, предприятие бы себя вполне окупило – но не останавливаться же на полпути? Что ж, можно и возвращаться в трактир – наверняка их проныра-толмач уже нашёл им жильё...
Она оказалась права – решил, правда, довольно неожиданно, купив сколотский шатёр. Вполне разумный шаг, вот только...
– А поставить его ты сможешь?
– Да это не сложнее обыкновенной палатки, только немного дольше! – возмутился Вышата. – Правда, в одиночку её поставить очень трудно... Но она гораздо удобнее обыкновенной палатки, и в ней гораздо теплее.
– Она?
– Тома, это слово женского рода, – кивнул Вышата. – Если хотите, я могу вас научить – сколотский язык не слишком трудный.
Флёр на мгновение задумалась – и кивнула. Она собиралась и дальше торговать со сколотами, а для этого их язык необходим. Ещё, конечно, хотелось бы получить привилегиум на торговлю, пусть даже и временный, но тут уж всё в царской воле... Нет, она и без него своего не упустит, но привилегиум заставит умолкнуть и самых злоязычных. Тем более – привилегиум царя сколотов...
Двух веков не прошло, как на луга Нонии обрушились багровым приливом огры – и от Тартеса на западе до Леноса на востоке все страны и города по сей день боялись нового Потопа...
Флёр тряхнула головой, отбрасывая лишние мысли – всё это прямо сейчас не имеет значения. Сейчас у них довольно и других дел, и первое – поставить тому, при том, что знает, как это сделать, один Вышата. Потом – явиться завтра к кургану, а всё остальное до тех пор с места не сдвинуть...

Вопреки опасениям Флёр, тома действительно ставилась без особого труда и быстро. И она действительно была куда удобнее обычной палатки или даже большого шатра – хотя бы тем, что в ней было гораздо теплее. Иначе и быть не могло – ведь стены томы были войлочными, да ещё и из двух слоёв, а очагом служила большая бронзовая чаша с прорезной крышкой. Это было очень кстати – мороз к вечеру усилился, и яркие звёзды скорой оттепели не обещали...
Флёр стояла у порога и смотрела в небо, только сейчас окончательно осознав, как далеко она зашла. До сих пор ей не приходилось видеть Ось Мира так низко... А ведь зима здесь суровее, чем в Леносе, что на многие сотни миль севернее – интересно, почему?
В своё время Флёр получила более чем пристойное образование, включавшее и начала наук, однако ничего, что могло бы это объяснить, в её знаниях не было... А жаль.
Поёжившись, Флёр поспешила вернуться в тепло – завтра предстоял непростой день, и стоило как следует отдохнуть – в этом странствующий торговец подобен солдату...

На рассвете царь Иданфирс с двенадцатью товарищами, старейшей женой и слугами, несущими множество всякого добра, взошёл на курган и обратился к своему народу. Он призвал уважать друг друга, почитать богов, соблюдать добрые обычаи и не преступать законов, а после объявил, что вручит дары многим достойным людям. Кто получил клинок или лук, кто – коня, кто – украшения или платье...
Вышате царь подарил орихалковые струны, Волманту – соболью шубу, Беле – сколотский колчан-горит из драгоценного дерева, а Флёр – золотой браслет в виде свившегося в два кольца змея с усатой головой и четырьмя почти птичьими лапами.
Затем царь объявил, что столь отважным купцам подобает особый дар, подозвал Флёр и вручил ей золотую пластину на цепочке, на которой был несколькими линиями изображён вставший на дыбы конь. Пластина явно не была украшением, и Флёр, почтительно поблагодарив царя, спустилась с кургана и шёпотом спросила у Вышаты:
– Что эта вещь значит и что с ней делать?
– Это царская тамга, – так же ответил Вышата. – Разом и подорожная, и привилегиум, и охранная грамота. Не знаю уж, отчего такая щедрость...  Но теперь никто в сколотских землях не посмеет заступить нам дорогу, да и руты станут с большим почётом нас встречать. А вот что что будет дальше на восток – тут я не советчик, те земли мне неведомы.
– И этого много, – Флёр повесила тамгу на шею.
Это действительно было куда больше, чем она надеялась. Не просто привилегиум, но ещё и возможность доставить товар быстро... А самое главное – возможность, пусть даже и неверная, получить сколотских коней. Тех самых небесных коней, за которых князья и короли платили золотом по весу вдвое.
Тем временем царь и его спутники вошли в курган, семь воинов и семь воительниц засыпали проход – и начался пир. Совершенно не похожий на поминальный – можно было подумать, что люди провожают родственника в соседний город...

По дороге домой Флёр обдумывала, что делать дальше – зима только началась, и им предстояло провести здесь больше трёх месяцев. Конечно, сидеть без дела не придётся – надо готовиться к весне, но всё это сплошные траты...
Можно было отправиться на зимнюю ярмарку в Хориус и расторговаться – и нужно было это сделать – но этого всё же было мало.
Симония и содомия, процветавшие в диоцезе Леноса, рано или поздно всплыли бы и сами – если её афера и ускорила дело, то ненамного. Но она позволяла возложить вину на «еретичку и блудницу» Айтерзенталь, и даже если ей удастся отбиться, cursus honorum вольного торговца для неё будет закрыт. Конечно, можно остаться на Востоке... Но здесь всё придётся начинать сначала, да и кое-кто дома всё ещё не получил по заслугам.
Ей нужен покровитель в империи, то есть – гильдия. Которую надо чем-то заинтересовать сильнее, чем уже получилось. Чем? Для начала – хотя бы рифейскими самоцветами. Уж Армати точно оценит изумруды и яспис с картинами... Но главное – если постараться, можно устроить дела так, что только одна гильдия будет допущена во владения сколотов. А это стоит куда дороже любых камней и шелков...
Но для этого необходимо, во-первых, получить право представлять гильдию, а во-вторых – что самое важное – договориться с царём. Всего лишь... Флёр только что не рассмеялась – пожалуй, договор с царём и впрямь может оказаться самым простым делом из всего задуманного.

Тома встретила их теплом очага, запахом похлёбки и пристальным взглядом служанки из трактира. Вздохнув, Флёр бросила ей серебряный тренни и коротко кивнула – свободна. Служанка, поймав монету, скорбно вздохнула – видимо, сожалея о неполученной меди – и убралась.
Флёр снова вздохнула – серебро отдавать не хотелось, но и возвращаться в нетопленное жильё хотелось ещё меньше. Пришлось обращаться к трактирщику – а тот, охотно отпустив одну из служанок, потребовал за день работы серебряный тренни... А на вполне резонное замечание, что слугам столько не платят, пожал плечами и заметил, что, во-первых, платят ему, а во-вторых, больше тут слуг нанять негде. Бить трактирщика, не пойманного на обмане, было нельзя – пришлось смириться... И платить, как лучнику.
Разувшись, Флёр достала пергамент и перо, уселась, скрестив ноги, и принялась за работу. Сперва – путевые заметки, описание странного – и пугающего – погребения. Затем письмо... И вот ведь – едва не сглупила! Рифейские самоцветы хороши, да под ногами у неё как бы не большее богатство!
– Скажите-ка, Бела, как думаете – сколько в Леносе дадут за ковёр у нас под ногами?
– Два, а может, и три золотых, – оценил Бела, – и желающих его купить найдётся немало.
– А здесь он сколько стоит?
– Любая девица за янтарную подвеску отдаст вам два или три таких, а за бусы не поленится соткать и дюжину – их ткут с удивительной быстротой.
– И это – простейшие ковры, тогда как я видела здесь и такие, что не уступят парфянским...
– Клянусь всеми святыми, а ведь вы правы! – неожиданно воскликнул Волмант. – Дело получается выгодное, особенно для наших купцов...
Бела промолчал, и Флёр, принявшаяся за письмо Армати, хотела бы знать, о чём он задумался. Разумеется, она не думала, что огр нарушит слово, но ведь любой договор можно обойти – ей ли не знать...
– И я полагаю, что удобнее всего будет прибегнуть к посредничеству Роуэн и мастера Армати лично, – продолжила Флёр. – Поскольку я уже имела с ним дело, могу поручиться в его честности... И потому же будет лучше, если ему напишу я.
Возражений не последовало – видимо, её план вполне укладывался в замыслы партнёров.
Обмануть товарища не посмеет и вор – для купца же это и вовсе хуже смерти. Но не схитрить – в тех пределах, что дозволяют закон и обычай – не уважать ни себя, ни других. Тем более, что её задумка никак не касается их похода...
– Что ж, тогда я напишу Армати, – Флёр взяла чистый лист бумаги, – а когда получим ответ, будем договариваться со сколотами, да и с гильдией без торга вряд ли обойдётся.
– Я Армати вообще не знаю, – пожал плечами Волмант. – Тут вам виднее... Но ковры и прочее – не по мне это. Вот если б его с лесорубами да углежогами нашими свести...
Флёр добавила к письму ещё несколько строк. Невелик труд, а за Волмантом теперь услуга – пусть и малая, да в нужный час.

Гонец бросил письмо в суму, попробовал на зуб и убрал в кошель монету, стегнул лошадь короткой плёткой и умчался. Флёр проводила его взглядом и расслабленно выдохнула. Всё, сейчас от неё ничего не зависит – и следующие несколько дней можно потратить на изучение сколотов. Да и отдохнуть не помешает – два дня прошло, а случилось столько, что и на неделю с избытком хватит...