***

- Что значит «погружается»? – мрачная серьезность и резкость обычно бодрой и оптимистичной Тиллерсон была столь контрастной, что заставляла сжиматься сердце от очень нехороших предчувствий. - Нет, я понял смысл – она становится Глубинной, – но почему?
- Никто толком не знает, - сообщила «Вестал», ведущая меня быстрыми шагом по тоннелям. – «М-фактор»… «Черный ящик» и «Кот Шредингера» в одном флаконе, м-мать его…
А факты таковы, что любая канмусу может стать Глубинной. Оставшись в открытом море на срок более пары месяцев, например. Если в одиночку – то время сокращается вдвое. Серьезно раненая – еще меньше. Долгое пребывание в Темных циклонах или вблизи зон генезиса Глубинных тоже сильно поднимают шансы Дев Флота, так сказать, радикально сменить жизненные приоритеты, дресс-код и цвет кожи.
Хотя этот процесс все равно не поддается какому-то линейному анализу. Канмусу, бывало, и раненые, и калечные, в одиночку по два месяца выбирались к суше – и отделывались лишь паршивыми анализами, что легко поправлялось парой недель лечения на береговых рекреационных базах. Но были и случаи, когда отставших или рассеянных в бою девчонок встречали уже через неделю в новом облике.
Так что ученые склоняются к мысли, что та грань, что держит всех нас по «эту сторону», - она больше кроется в личностно-психологическом аспекте, чем в этой... квази-биологии.
- Но что конкретно происходит при «погружении»?
- Лавинообразный процесс перестройки организма канмусу. И при этом, что самое страшное – полный распад личности. Внешность сохраняется, да: но то, что потом оживает в теле вчерашней знакомой или подруги… Это реально жутко…
- И это ждет «Фусо?»
- Да... Проклятье, с ней же все было хорошо! Повреждения она получила сильные, но в боксах восстанавливали еще и не такое… Я все делала по неоднократно проверенной методике! Когда на берегу нашли тебя, то я даже не дала поместить тебя в медблок, - так, на всякий случай... И чтобы исключить любое возможное влияние. И сутки назад она уже должна была очнуться, а вместо этого… И если мы ничего не придумаем…
- Но что мы можем придумать? Ты же у нас ученый, именно ты должна лучше знать.
- Я… Я знаю, что надо делать при начальных симптомах. Но их у нее не было! Процесс за ночь скачком прошел сразу на третью стадию, когда изменения уже необратимы и нарастают все быстрее. Проклятье!.. Я уже видела это…
- Видела?.. Где? – нахмурился я.
- В Курэ, в архивных видеозаписях научного отдела… - глухо ответила Мэгги, глядя чуть в сторону. – Японцы… Они же на всю голову больные… И несколько раз, заметив признаки погружения у канмусу-эсминцев, они предлагали им… дать процессу завершиться. Пожертвовать собой ради получения бесценных знаний о Глубинных, которые помогут их стране и боевым подругам победить страшного врага… И некоторые соглашались. Бедные, отважные дурочки и понятия не имели, что их ждет. Как же они там потом кричали…
После просмотра этих записей я первый и последний раз попробовала напиться сакэ. Не получилось: это дерьмо слабое даже для людей, а уж для нас… Так что пришлось найти чью-то заначку спирта, да сыпануть туда… Всякого. А потом ночью по научному городку меня ловил и вязал комендантский взвод из пяти канмусу – я пошла искать этих… уч-ч-ченых. Чтобы завязать им руки вокруг их же шей.
«Ничего себе так скелетики в шкафу у нашего гикнутого корабельного костоправа…» - невольно поднял я брови. – «Любопытно, а если бы она до них все же добралась?.. Кидала бы монетку, выбирая, кому из них сделать аборт, а кому – кесарево сечение?..»
Но тут мы, наконец, пришли и, проигнорировав на двух дверях крупные предупреждающие надписи о необходимости обязательной дезинфекции, вошли в святая-святых медблока – реанимационный комплекс.
Он представлял собой квадратное, стерильное и очень дорого оборудованное даже на вид помещение, между низким потолком и полом которого вдоль стен были закреплены около двадцати длинных прозрачных цилиндров, толщиной метра по полтора, и имеющих спереди овальные люки в рост средней канмусу. Верхние и нижние торцы этих лечебных саркофагов сплошь состояли из плотно скомпонованной аппаратуры, а внутри пустых полостей свисали дыхательные маски, толстые жгуты проводов и разнокалиберных шлангов.
Не пустовал только крайний левый цилиндр, выделяющийся в слабо освещенном помещении бледной зеленью из-за наполняющей его жидкости.  Внутри него, в маске на пол-лица, поддерживаемая широкими ремнями на плечах и опутанная проводами и трубками, парила достаточно высокая обнаженная девушка с длинными, черными волосами.
- Это Амагири Аясэ, канмусу линкора «Фусо». Помощник заместителя командира этой базы, - произнесла Мэг, и отвлеклась на расположенные сбоку мониторы, на одном из которых отображались биоритмы пациента – довольно беспорядочные даже на мой дилетантский взгляд, – а на другом, судя по латинским названиям, длинный список вводимых препаратов.
Ввиду серьезности ситуации, никаких эротических мыслей при виде этой голой Аясэ у меня даже не ворохнулось. Хотя я и отметил, что сложена девушка очень неплохо, - тем более для японки, из которых мало кто может похвастать природным ростом и рельефной фигурой. Но вот что я заметил и внимательно рассмотрел, так это неоднородный цвет ее кожи: кое-где здоровый телесный цвет плавно переходил в уже знакомую ровную бледность. И это не было похоже на последствия регенерации.
- То, что у нее с кожей – это и есть симптом?
- Да. Но самое паршивое – анализ крови, критически-важный показатель, - глухо ответила «Вестал». – Смотри, я взяла его час назад.
И Мэг протянула мне короткую пробирку наполовину заполненную чем-то... фиолетовым.
- И это – ее кровь?
- Помнишь, я говорила тебе про то, что у Глубинных кровь всех оттенков синего из-за того, что в крови у них вместо железа – медь?
- Помню.
- И если в красной «железной» крови баланс начинает смещаться в сторону синей «медной», то цвет…
- Все, я понял, - поднял я руки. – То есть, кровь у нее... омедняется?
- И быстро. Изменятся кожные покровы, глаза… Если бы она «погрузилась» в океане, то возможно даже образовался бы частичный хитиновый покров,  но тут… Не знаю... Ей осталось часа три-четыре, не больше. А потом Аясэ не станет. Нет, то, что появится вместо нее, ты, Рэм, скорее всего приручишь и даже возьмешь к себе в стаю… Но...
Тут Мэгги бледно, самым краем губ, невесело улыбнулась.
- Но это уже будет не Амагири-семпай, которую давно знают все – все! – эти девчонки из 91-й эскортной. С которой дружила Сэнди. И как это повлияет на них, я не поручусь… Так что, если ты можешь что-то сделать… Хоть что-то…
И «Вестал» поглядела на меня так, что я сразу понял, как она выглядела, посмотрев ту чертову японскую видеохронику - об экспериментах по «погружению».
- Попробуем… Попробуем, морской дьявол вас тут всех побери!.. - и я с силой провел ладонями по своим волосам, пытаясь как-то упорядочить мечущиеся в поисках выхода мысли.
А затем подошел к светящейся капсуле и, опершись на нее руками, попытался прислушаться без развертки ауры – черт знает, как она подействует и на «Фусо», и на всю эту аппаратуру, – что происходит с плавающей в лечебном растворе девушкой...
И по нервам сразу же будто плеснуло кипятком.
- М-м-ать!!!.. – выругался я, на пару секунд забыв про всякую концентрацию. – Да как же ей больно! Странно, что она еще такая спокойная!..
- Стандартная подача мышечных релаксантов, - ответила Мэг. – Рефлекторно дернувшая рукой канмусу пробьет саркофаг, как бумажный. Ну и еще анальгетик…
- Ничерта не помогает этот ваш анальгетик…
И тут я вспомнил, что происходило после того, как меня взрывной волной выкинуло с тонущего «Ямала». Тогда, когда Чи, Нэ и эсминцы тащили меня к берегу, я был в полубреду, - но вовсе не забыл весь букет тех болезненных ощущений. Как и то, что именно от них помогало...
- Вода, Мэгги!!!
- Что?.. Вода?!
- Морская вода! Я хорошо помню, что, когда меня крючило сразу после контакта с взрослой версией Кью, то вода очень заметно сглаживала ощущения того, будто я попал в мясорубку. А уж когда вы меня всей толпой в прибое откачивали, так вообще прямо в голове звенело – нельзя из моря выходить, категорически! Так что для начала вытаскиваем ее из этого саркофага – и к океану!..
- А ты уверен, что поможет? – пронзительно уставились на меня расширенные и потемневшие глаза «Вестал».
- Нет, - отрицательно мотнул я головой. - Но уверен, что хуже уж точно не будет!
- А обязательно - наверх? Внутренние доки ведь ближе...
- Вода там морская? Значит, годится. Вытаскивай!
Метнувшаяся Мэг быстро набрала на сенсорной панели управления капсулой несколько команд, дважды подтвердила – и в дне металлического основания стеклянного бокса открылись отверстия, откуда сквозь зеленоватый раствор, обтекая висящую в нем «Фусо», рванули струи пузырей, а уровень зеленого раствора быстро пошел вниз.
Пока шел сброс жидкости, «Вестал», скинув с плеча сумку и поспешно потроша шкафы, торопливо, но систематизированно укладывала на стол-каталку какую-то аппаратуру, упаковки препаратов, разнообразные капельницы и инъекторы.
Наконец, с легким шипением лицевая часть опустевшего саркофага отошла в сторону, давая доступ к повисшему на мягких поддерживающих ремнях обнаженному, блестящему телу, облепленному датчиками, катетерами, разнокалиберными трубками и длинными, мокрыми волосами.
Тиллерсон шагнула вперед, быстро сняла с лица девушки дыхательную маску, отсоединила и вывела все мешающее, - и уступила место мне. Я подхватил «Фусо» на руки, а Мэг отщелкнула ремни.
- Побежали! – коротко дернула подбородком канмусу. - Где доки, ты уже знаешь, а я тележку покачу!
Быстро добравшись до подземного грота, я, скинув только обувь, зашел по широкому, пологому пандусу по колено в воду, нагнулся и опустил туда Амагири Аясэ. А потом сел рядом и сам, удерживая ее голову над водой. И осторожно развернул ауру.
Окружающий мир мигнул, и уже знакомо сменил спектр восприятия, а «Вестал» от неожиданности что-то со звоном уронила: но меня это волновало мало – я сосредоточился на той, которую буквально и во многих смыслах держал в руках. Так же, как не так давно держали меня самого.
И первое, что я отметил, было то, что морская вода действительно сразу же начала помогать. Хаотичное, мелкое «мерцание» светлой ауры канмусу, похожее на болезненную сердечную фибрилляцию, постепенно сменилось относительно ровными и ритмичными «волнами». Но вот только с каждой новой волной того оранжево-желтого оттенка, характерного для канмусу, становилось все меньше  - его вытеснял знакомый синеватый цвет детей Глубины... И я с этим уже ничего не мог поделать.
...Но вот что происходило с тем, что можно было назвать ядром личности, или душой «Фусо»… Оно действительно было на грани распада, подобно сложной, объемной конструкции из мелких кубиков, стоящей на периодически вздрагивающем столе. На первый взгляд ничего не происходит, но если присмотреться, то зазоры между элементами с каждым толчком становятся все шире и шире, и уже совсем скоро вся конструкция осыплется хаотической горкой деталек.
Ее надо было как-то стабилизировать, сжать обратно в плотное, единое целое, но я… вряд ли мог этого сделать. Я только начинал осваивать свои возможности, - и та же аура в моих «руках» была подобна, скорее, кувалде или дубине, но никак не скальпелю и пинцету, которые требовались в этом случае!
К тому же, бессознательное состояние «погружающейся» лишь ускоряло ментальный распад. Я старался как можно сильнее сжать, скомпактифицировать развернутую ауру, чтобы не терять контакта с «Фусо», и спросил:
- Мэг! Ты можешь ее привести в сознание? Хоть ненадолго? То, что она в отключке, лишь все ухудшает.
- Попробовать могу, но придется напичкать ее серьезной и вредной химией по самые брови.
- Вредной? Ты серьезно? Ты что, не понимаешь, что она «оглубинится» в любом случае; а все, что мы можем - это попытаться сохранить ее, как личность?
- Да поняла я, - как-то обреченно поморщилась Тиллерсон, и, последовательно заряжая в пистолет-инъектор шесть ампул, быстро вколола их Амагири – три в шею, одну в плечо и две в четко проступившие на бледных руках локтевые вены. – И еще. Я вызвала Сэнди, Хелен и Хёку, уже летят сюда на всех парах… Да и все остальные тоже, судя по всему…
- Зачем?
- Затем, что она, - махнула «Вестал» инъектором в сторону Аясэ, - не знает ни меня, ни тебя. А в такой ситуации знакомые лица и голоса - только лишний плюс.
Не прошло и половины минуты, как, едва не вынеся дверь – реально, стальная корабельная дверь-переборка, со смотровым оконцем и запорным штурвалом-кремальерой, открылась так, что слегка погнулась, ударившись об стену, – в док влетела «Атланта», крейсера, а за ней и эсминцы с подлодками.
И Сэнди, отдав Хелен пару коротких распоряжений, в первую очередь, - прямо в чем была, - рванула ко мне, в воду.
- Сэн, тут… - начал я, но Спартмайер меня остановила:
- Я в курсе. Пока бежали, Мэг нам по внутренней связи все сообщила. Мы… Ты можешь что-то сделать?
- Не знаю. Физическое… преобразование, похоже, необратимо, но вот ее личность… Возможно, что шанс есть.
- Точно? Черт с ним, если Аясэ станет такой же, как ты! Гибридом, - или как это назвать, - нас уже не напугаешь. Главное – чтоб она осталась именно Аясэ, а не новорожденной Глубинной с ее внешностью. Так ты сможешь ей помочь? Удержать ее… как человека?
- Я попробую… Но вот смогу ли… Я же сам почти ничего еще не умею.
- Пробуй! – взяла Сэн меня за плечо. Очень крепко взяла. - Вот сейчас бери - и пробуй!!! И не отпускай ее!!!
И тут то ли подействовал введенный «Вестал» ядреный медикаментозный коктейль, то ли сработала реакция на громкий голос «Атланты», но тело «Фусо» напряглось, дернуло конечностями, ее голова слегка запрокинулась, из уголков приоткрывшегося рта по бледной коже потекли тонкие фиолетовые струйки, и Амагири Аясэ открыла глаза.
Вот только, судя по всему, она ими ничего не видела – по крайней мере, ее расширенные зрачки даже не дернулись. Да и сами ее глаза… Вряд ли у японки могла быть такая нежно-голубая радужная оболочка, со слегка светящимися прожилками, расходящимися от зрачка по всему белку.
- Х-хха.. – хрипло выдохнула она.
- Что, Аясэ, добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно? – тут же спросила ее Спартмайер чуть ироничным тоном, который совершенно не сочетался с ее выражением лица и явно влажными глазами.
- С..Сэн? Г-где я?.. - рука судорожно потянулась на знакомый голос, и тут же повисла.
- Не помнишь? Да там же, на Тиниане… Лечили тебя, лечили, да видно не долечили. Сейчас вот пытаемся не дать тебе «нырнуть» насовсем.
- Я - что?.. П-погружаюсь? Ксо!.. – Аясэ закрыла глаза и сглотнула. - С-сэн, ты знаешь… что… надо делать…
Разговор явно давался «Фусо» непросто, но она с силой проталкивала слова через непослушные горло и губы.
- Знаю. Но не буду, - как-то вдруг спокойно, и совершенно легко ответила «Атланта».
- Ты обязана уничтожить меня, слышишь?!.. Э-то п-приказ!.. – с трудом произнесла Амагири длинную фразу. На что Сэн внезапно нагнулась к ней и зло, громко прошипела прямо в бледное лицо:
- Да щазз!!.. Иди ты нахрен!!!  Вот только своих я еще не топила! Да и Шихо мне потом обязательно голову попробует открутить!..
- Шихо?.. - Амагири вздрогнула, и снова распахнула веки. - Она в-выжила?
- Ику сказала, что видела, как ее, всю в бандажах, грузили на борт HSV. Наверняка жива. А значит – точно попытается прибить всех, кто не спас тебя! Потому что вряд ли она поверит, что ее любимая, вся такая сильная «онее-сан» - едко пропела Спартмайер, – внезапно смалодушничала! И отказалась жить!
- Я не… Я не хочу стать Г-глубинной!.. Не хочу забыть себя… Всех вас… Стать врагом! Уж лучше…
Сэнди посмотрела на меня и я, чуть отпустив сдерживаемую силу, включился в разговор.
- А ты и не забудешь, и не станешь. Вернее, имеешь на это очень приличные шансы, особенно если сама поможешь в этом.
- К-кто это?!.. Сэн, кто… это… здесь?.. – незрячие, медленно заполняемые светящимися прожилками глаза «Фусо» все же хаотично заметались по сторонам, а руки чуть поднялись из воды. – И эта аура?.. Вы что?!..
- Долго объяснять… - взяла ее за ладонь Сэнди, и сжала пальцы. - Но поверь мне на слово: тут – все свои, что бы тебе не казалось… Да и чего ты испугалась?
- Тут же… Глубинная! В-высокоранговая!
- Да? И много ты встречала говорящих Глубинных, да еще и мужских особей? – отвечала ей канмусу, почти бодро и на грани юмора. Хотя всем нам было видно, что ей совсем не до шуток.
- Да правильно она поняла все, чего уж там… Только с полом слегка промахнулась все же…
- Т-ты что... – п-правда... Г-Глубинный?! – казалось, от удивления «Фусо» сейчас исцелится, встанет и прозреет безо всякой посторонней помощи.
- Ага. Две недели назад был еще обычным моряком… А сейчас – вот как-то так…
- Но… К-как?!..
- Вот как оклемаешься – отвечу на все твои вопросы. Все-все-все. И нет, не убегу и не уплыву. Обещаю! Так что вот тебе еще один стимул цепляться зубами и когтями за эту сторону… Но знай – в процессе приятного будет мало… Лично меня ломало и корчило, как в пыточном станке, хотя я-то изначально был простым человеком, а ты – канмусу. Да и Мэг еще на мне, как на подопытном кролике, составы подобрала …
- Эта – д-да… Она может, н-наслышана… - дрожащие, темные в синеву губы Аясэ тронула тень слабой улыбки, тут же сменившаяся гримасой боли.
- Тц… Я вообще-то тоже тут, - цыкнула зубами «Вестал». – Знаешь, дорогуша, для чего больным чаще всего дают общий наркоз? Ради обезболивания? Не-е-ет, не угадала… Чтобы не мешали советами и не критиковали методы лечения!
И очкастая вдруг коротким тычком всадила в и так исколотую руку Амагири очередную иглу.
- Ой!..
- Эй! Не уплываем!
- Больно… Голова сейчас в-взорвется…
- Больно? Значит, живая! Терпи! Сестренку еще не забыла? Как думаешь, как она там сейчас, одна? Уверенная, что тебя уже нет, а?
- Я же… Стану д-другая!..
- Только внешне, да и то, думаю, не столь критично… Щупалец, хвостов и рогов не появится, не надейся…
- Можешь не отвлекаться, она снова отключилась, - констатировала Мэг. – И колоть ее ближайшие полчаса больше нельзя.
- Есть ли у нас эти самые полчаса…
В доке тем временем царила управляемая «Хьюстон» суета: подлодки тащили от ближайшего распределительного электрощита силовой кабель – вдруг понадобится что подключить, «Ашигара», выслушав быстрые наставления Мэг, убежала со списком в медблок, а хмурая «Кинугаса» следила за взволнованными эсминками, чтобы не лезли под руки.
Пока я каким-то чудом, не иначе, но удерживал ядро «Фусо» от расползания в почти заполнившей ее тело ауре Глубинных. Но не знал, надолго ли меня хватит. Приходилось расходовать слишком много сил впустую, и остро не хватало... тонкости, ювелирности воздействия. Сложно, знаете, вышивать бисером, имея на руках стальные латные перчатки с когтями! Тут нужны гораздо более  мелкие и ловкие пальчики…
«Погодите… Мелкие?.. Мелкие?!!»
- Мэг! Сэн! Открывайте внешний створ дока!
Надо отдать должное девушкам, они даже не спросили «зачем»: ближайшая к настенной панели «Вестал» подскочила, хлопнула ладонью по двум кнопкам – и массивная плита, закрывающая выход в море, с гулом поползла вверх. А я, развернув ауру на полную, натурально гаркнул:
- Кью!!! Быстро сюда!
В моей голове тут же полыхнуло синим пламенем тревоги, а потом – внимания и радостной сосредоточенности. Причем довольно близко: видимо, маленькая Химе, вдруг оставшись почти одна и ощутив необычное скопление своих «опекунов», тоже была неподалеку. Буквально через двадцать секунд в док снаружи влетел пенный бурун, с торчащей из него беловолосой головкой с развевающейся косой.
Парой прыжков она преодолела оставшееся расстояние и, встав на воде, с тревогой уставилась на меня и на нашу пациентку.
- Кью… - начал я, даже не зная, как объяснить желаемое пусть и крайне дружественной, но маленькой Глубинной Химе двух дней отроду. Просто старался говорить и думать, чувствовать, о чем говорю, одновременно. – Ты можешь помочь? Вот ей… плохо. Очень плохо. Она скоро станет, как мы, и это-то ладно, но…
- Кья? – издала явно вопросительный звук мелкая, и наклонила голову вбок.
- Но надо, чтобы она осталась прежней, вот здесь.
И я, как просьбу, приложил указательный палец ко лбу между бровей девочки.
- Кьян! – расплылась в улыбке Химе и приложила свой пальчик… к моей переносице. И мгновенно в голове у меня слегка зашумел все усиливающийся прохладный сквозняк, но тут же я разорвал контакт.
- Нет, Кью, нет, не мне – мне ты уже помогла. Вот ей, - я приподнял плавающую в воде, подрагивающую «Фусо», голову которой все это время держал на коленях.
Химе перевела взгляд на часто и неглубоко дышащую канмусу... А потом, шагнув ближе, положила ей на лоб всю ладошку.
И это уже был не сквозняк – аура Кью ударила вверх и в стороны пронзительным ультрамариновым цветком: встревожено вскрикнули сидящие на ящиках и страшно переживающие, всхлипывающие эсминцы. А я воочию увидел, как тонкие, прозрачно-синие язычки, словно закрывающиеся на ночь лепестки цветка, слой за слоем, аккуратно и бережно, начали оборачивать волнующееся и готовое рассыпаться ядро личности Амагири Аясэ.
Неведомое существо, выглядящее как странный ребенок лет пяти-шести, на моих глазах ловко манипулируя какой-то неизвестной науке энергетической структурой, удерживало на краю безвозвратного исчезновения не просто человека, - а канмусу... Канмусу, не так давно убившую ее саму в прошлом воплощении. Хотя, вряд ли нынешняя Кью что-то подобное помнила или чувствовала – сейчас она... просто помогала члену своей стаи. Уже своей – и помогала изо всех сил.

***

...Все снова закончилось только к вечеру.
Аясэ по-прежнему была без сознания, - но это было уже не предкоматозное состояние, а пусть и глубокий, но именно сон. Аура ее имела ровный голубой цвет и больше не пульсировала.
Я к этому времени чувствовал себя, как после хорошего марш-броска, а Кью - так и вообще почти сразу уснула рядом, прямо на бетонном пандусе, с наполовину съеденным батончиком в руке...
Сэнди с Хелен и Хёкой отправили издерганных эсминцев и подлодок ужинать и спать, а сами остались помочь Мэг демонтировать и перетащить прямо к воде реанимационный саркофаг. Еще в качестве добровольной помощницы с нами осталась «Кинугаса»: необычно бледная, как смерть. И, - почему-то было такое впечатление, - не знающая, куда деть свои руки.
К притащенной, чуть ли не с корнем выдранной из медблока регенерационной капсуле, на скорую руку подвели энергоснабжение, управление, и наладили циркуляцию свежей морской воды вместо штатного лечебно-ремонтного реагента. И лишь потом поместили туда «Фусо», которую я все это время так и держал на поверхности. Устало, но по-прежнему беспрерывно сканируя своей минимально развернутой аурой.
Только когда на контрольных мониторах побежали ровные синусоиды, Тиллерсон – а за ней и все остальные, – с нескрываемым облегчением выдохнули.
«Вестал» села, где стояла, уронив руки и опустив голову. Так что я, в целях ободрения и не придумав ничего лучше, просто подошел и слегка потрепал ее голову с разлохмаченными косами.
- А ведь у нас получилось, Мэг…
- Угу, у нас… Это у вас получилось, - пробурчала та, и, внезапно крепко обхватив мою ногу, уткнулась лбом в бедро. И громко шмыгнула носом.  – Если бы не ты с Кью…
- Ну, вот такая у нас подобралась компания... Вы спасли меня, а я нахожу тех, кто спасает других…
- Ты молодец, Рэм… - мою шею внезапно обвили руки, в спину ткнулось что-то мягкое, а в ухо громко зашептал голос Хелен. – Устал?.. Может, расслабляющий массаж?..
- Эй! – шутливо возмутилась Сэнди, зашедшая в воду и моющая руки. – Вот прямо так, напролом? Хотя… Это же наша Хел, и она по-другому не умеет… Вот только он сейчас, думаю, прямо на массаже и уснет. Или, хех, на массажистке… Так что все потом. Но награду ты все же заслужил…
И подошедшая Спартмайер, уже по-хозяйски сперва обняв, а потом и вообще запрыгнув на меня с ногами, накрыла мои губы своими.
- Спасибо, Рэм. От всех нас – спасибо!

***

Тропическая ночь в южных морях – завораживающе зрелище, которое никогда не приедается. Густо усыпанное звездами ясное небо, дающее достаточно света даже без Луны… Накатывающие, местами слегка светящиеся из-за обилия планктона волны прибоя, оставляющие на мокром песке берега тающие пенные кружева… Звук дыхания океана, чья поверхность чуть дальше от берега окончательно сливается с ночным небом…
Тиниан и его обитатели дремали, отдыхая от выдавшегося крайне хлопотного дня. Лишь два дежурных эсминца – «Харусаме» и «Самидаре» – сидели на посту крыши самого уцелевшего капонира и негромко болтали, порой запуская руку в объемный контейнер с закусками, или взбадриваясь горячим кофе с добавками.
Основные морские подходы к базе были перекрыты зависшими в верхних слоях воды «своими» Глубинными эсминцами, которым девчонки к этому времени уже научились немного доверять. А наличие в воде у берега еще и трех бдительных Глубинных крейсеров делало их пост и вовсе чисто символическим.
Где-то там, на ставшей уже привычной бетонной плите пирса, прямо рядом с водой, спал Рэм: их новый знакомый, оказавшийся вовсе не воплощенным ужасом глубин, а как раз даже наоборот...
А в таких же привычных кубриках на базе сейчас отдыхали их подруги, и намотавшиеся, изрядно перенервничавшие старшие.
В подземном доке, где расположили запушенную регенерационную капсулу со стабилизировавшейся Амагири Аясэ, прикорнув на лежаке из сдвинутых длинных ящиков, рядом с работающими прямо на полу системами мониторинга, мерно дышала уставшая «Вестал». Кто-то из заглянувших дежурных эсминцев накрыл ее шерстяным одеялом, и подоткнул под голову подушку...
Даже мелкая Химе, набегавшаяся за день, перенасыщенная впечатлениями и тоже заметно утомившаяся после вытаскивания «Фусо», булькала и чмокала во сне, отнесенная спать в свой домик-кокон… Отнесенная не кем-нибудь, а самой Мири Ходзё, - канмусу, боящейся и ненавидевшей Глубинных, пожалуй больше всех в эскортном отряде Спартмайер. И сейчас на базе, кроме двух дежурных эсминцев, «Кинугаса» единственная тоже не спала, неподвижно лежа на койке, и неотрывно смотря на светящееся кольцо ночника на потолке... Случившееся сегодня взорвалось в ее голове, как граната, оставив после себя лишь звенящую пустоту.
Так что никто и не заметил, как на исследовательском плоту «Вестал» в укромной бухте внезапно пискнула и ожила аппаратура, беспрерывно наблюдающая за новым подводным объектом на «грядке». Настроенный на максимальную автономность, мониторинговый комплекс начал запись всех доступных ему параметров, - и тут же отправил предупреждающий сигнал на мобильный контроллер, который Мэг всегда носила с собой, расставаясь только тогда, когда работала с металлом и станками.
Но сопящая в доке канмусу-ремонтница не услышала приглушенных писков, раздающихся от прибора, забытого в сумке на полу медблока...
А под водой, тем временем, несколько раз мягко полыхнуло синим, и затем – уже спустя полчаса, – на поверхности спокойной глади бухты появилось две едва различимые тени, осторожно двинувшиеся в сторону заякоренного плота Мэг... Одна из них приблизилась вплотную, затем слегка помедлила, и одним быстрым, почти беззвучным прыжком выскочила из воды прямо на палубу. Продемонстрировав морю, звёздам в небе и абсолютно пустому пляжу смутно видимый в полутьме человеческий силуэт.
Осмотревшись, и после недолгих раздумий прихватив пару вещей, оставленных на раскладном стуле под навесом, тень снова скользнула в море, не вызвав и всплеска...

***

Не помню, чтобы за все время, которое я провел на этом острове, мне снилось что-то конкретное. Обычно сновидения были полны неясных картин, чаще жутковатых и пугающих, и оставляющих в голове поутру легкий холодок. Но в это раз мне отчего-то снилось детство, и наш воспитанный с самого щенячьего возраста пес – добродушный и слегка ленивый кобель немецкой овчарки по кличке Дик, который при частых выездах на природу любил тихонько залезать в палатку и настойчиво будить своих хозяев, не спешащих его кормить, принудительным умыванием...
Вот и сейчас я, как тогда, ощутил чей-то шершавый и прохладный язык, старательно елозящий по моим щекам и носу, и в полусне пробормотал:
- Дик, ну все, хватит… Все-все, уже встаю…
Но в просыпающихся мозгах тут же вспыхнуло осознание того, сколько с тех пор прошло лет, - и что Дик умер пять лет назад... И где именно я сейчас нахожусь.
Я резко раскрыл глаза и… уставился в другие глаза, рассматривающие меня с расстояния сантиметров в десять – светящиеся, как у всех Глубинных, широко распахнутые, густого фиолетового цвета, как свежераспустившиеся ирисы. Глаза, в которых плясали нетерпение, восторг и отчетливо заметная легкая безуминка.
Неизвестная  особа, стоявшая на четвереньках рядом со мной на бетонной плите, выглядела как совсем молодая девушка. Она была одета в почему-то знакомый мне черный морской дождевик... Черный дождевик Мэг, только полурасстегнутый до пояса. И сейчас через его распахнутые полы было отчетливо видно характерное для Глубинных тело – с белой в голубой отлив кожей, и черными «хитиновыми» пластинами, закрывающие на манер бикини ее бедра, бока и достаточно скромную, но все же заметную грудь. А шею неизвестной гостьи оборачивал мокрый и небрежно намотанный бело-черный легкий шарфик... Опять же, явно позаимствованный с плота Тиллерсон. Из-под накинутого капюшона торчали и свисали прядями на лоб короткие – до плеч, – светло-пепельные волосы.
- И откуда ты такая здесь взялась? – все еще удивленно поинтересовался я у неизвестной особы.
Бровки ночной гостьи сошлись к переносице, и лоб нахмурился заставив меня обратить внимание еще на одну деталь – аккуратный носик девицы перечеркивал едва заметный, но все же различимый поперечный рубец.
- Погоди… Этот шрам!.. - блеснула у меня догадка. – Так ты… Ты вылупилась из того «бублика», что образовали два эсминца Ро? Из тех двух моих любимых «собачек»?
И тут ночную гостью прорвало.
Она, буквально фонтанируя счастьем, расплылась в совершенно акульей улыбке – да, да, зубов у нее оказалось много, и притом весьма хищного треугольного контура – и распахнула руки, блеснув вполне заметным когтями на пальцах.
- Хозя-я-я-я-яин!!
А затем без стеснения крепко облапила меня поперек живота, довольно урча и ерзая зубастой моськой по коже, то и дело снова норовя лизнуть.
- Ну ладно, ладно… - слегка оторопело гладил я ее по голове, сдвинув назад капюшон дождевика. – С днем рождения тебя, что ли!.. Эй, а откуда ты говорить умеешь?!
- Не знаю… Но умею!.. Я… Мы очень многое умеем! Хозяин, хочешь, покажу?!
- Погоди… Ты сказала «мы»?
- Да! Мы!
И вот тут я едва сдержался, чтобы не вскочить и не отпрыгнуть на метр-другой: с мощным всплеском воды за спиной девчонки вскинулась на толстой и длинной шее здоровенная голова какого-то... технодракона? Наверное, так: треугольная, как лезвие топора-колуна, но с внушающей самое глубокое уважение зубастой пастью, и с тремя орудийными башнями – двумя по бокам головы, и еще одной – на плоском темени.
«А ведь я и забыл про эту ее милую особенность…» - догадка в голове с каждой секундой крепла. Как и понимание того, что очередной день, похоже, опять «удался», причём сразу с только-только наступающего утра.
- А это значит, твой… ээ… Хвост?
- Ага!!
На что сам Хвост в подтверждение гордо лязгнул зубами.
«Вот счастья привалило-то… Это же Ре-класс – полноценный и универсальный линкор-авианосец! И в той игре, в моем мире, он ведь был очень и очень неслабым бойцом… Значит, один из двух отъевшихся эсминцев, завернувшихся в кокон, вылупился уже как сама Ре, а другой в процессе превратился в ее полуавтономный боевой модуль-хвост? И такие чудеса у Глубинных норма?.. Или в нашем случае здесь сыграло то, что я постоянно таскал с собой эту парочку, гоняя и используя их чаще других эсминцев, - а вдобавок сработала перекрестная аура двух Химе?..»
Так я размышлял, продолжая машинально гладить по волосами прямо-таки ликующую от удовольствия Ре, и почесывая под выдающимся подбородком Хвост другой рукой.
«Бедная Мэг!.. У нее же вконец мозги закипят… Да и я, чувствую, еще хлебну радости с этим чудом…»
Но тут я заметил, что сейчас мы – я и Ре со своим компаньоном, – уже не одни.
Чуть дальше на воде стояли Чи и Нэ.
В их глазах, как и раньше, клубилась бледно-синяя и зеленоватая дымка, но теперь там появилось и нечто иное.
И подошедшая Нэ с трудом, словно делая первые шаги и прислушиваясь, произнесла:
- Флагман… Скажи… Кто… Кто мы?

Конец главы.

Глава 10. В нашу гавань заходили корабли...

- Те, кто долго сражается с драконами… - негромко пробормотала Амагири Аясэ, опустила руку с небольшим зеркалом, вздохнула и уставилась на линию горизонта чуть прищуренными глазами. Своими новым глазами – с почти сплошной зеленовато-голубой радужной оболочкой, отсвечивающей в тени и ночной темноте яркой, густой лазурью. И с более светлыми, почти белыми окружностями зрачков.
- Знаешь, Рэм-сан… Я до сих пор не знаю, благодарить тебя за то, что ты сделал… или проклинать.
- Вот как?  - приподнял я брови. – Любопытно…
Мы оба сидели на уже давно обжитом мной бетонном пирсе. Я – со ступнями в воде и в спущенном до пояса гидрокомбинезоне, подставляя солнцу уже явно неспособную загореть спину. Хотя что-то мне подсказывало, что и Амагири отныне тоже уже не светило стать смуглянкой – кожа у нее стала бледная и напоминала дорогой фарфор, без малейшего изъяна.
Сидевшая же рядом Аясэ, несмотря на все ее случившиеся трансформации, была одета по форме: в уже знакомые мне серо-синие камуфлированные полевые шорты и рубашку – отглаженные и при всех уставных соответствиях, которых я не заметил на Сэнди Спартмайер.
Левое плечо ее рубашки украшал красный шеврон в виде щита, на котором белым цветом были изображены герб ООН с якорем внизу, перекрещенные мечи и подпись: «United Fleet». На правом плече виднелась эмблема с вписанным в круг белым цветком с пятью остроугольными лепестками и строчкой «3-й Восточный Флот».
Спереди тоже имелись нашивки - на правой стороне груди – имя и фамилия на английском. Нагрудный погон нес три звезды треугольником – обозначение ранга корабля, а на левой стороне, над карманом – боевой флаг Японского Императорского флота, восходящее солнце с лучами, и под ним тоже, белым по красному, шло название корабля – «IJN FUSO».
«Нда… «Ноблесс оближ» во всей красе… А оглубинилась ты или нет – уже дело десятое… Или, может, именно сейчас ей крайне важно ухватиться за что-то от себя прежней?..» - подумал я, а вслух ответил:
- Ну, тогда можешь рассматривать случившееся, как некое колесо кармы, если тебе от этого будет легче…
- Какой еще кармы? – повернула голову черноволосая канмусу.
- Ну, как это – какой… Это же твои снаряды разорвали Химе, которая забралась на наш корабль? Значит, ты и запустила цепочку событий, из-за которых я стал вот таким, собрал свою небольшую стайку, обрел Глубинную «младшую сестренку»… А там, сделав круг, причинно-следственный бумеранг прилетел по затылку и тебе самой.
- Но тебя никто не заставлял хватать за руку эту Химе! – в голосе Аясэ не было такого уж явного упрека, но все же…
- А что я, по-твоему, должен был делать? Пасть смертью храбрых, как истинный самурай? – слегка насмешливо ответил я. - Оглушенный, весь измазанный какой-то дрянью, оставшийся один на тонущем корабле, который провалился бог весь куда – и тут же был разорван какими-то подводными монстрами? Которые, к слову, для меня тогда были серьезным таким намеком на шизофрению - ожившими фантастическими персонажами аниме и игр! Да я пока не очнулся на острове, вообще сильно надеялся, что просто грохнулся с койки, крепко приложился головой, и все это – бред от сотрясения!
Может, мне надо было прыгнуть за борт и бессмысленно сгинуть в пастях Глубинных? Или добить ту Химе? Так у меня с собой даже перочинного ножа не было…
- Все-все, извини! Глупость сказала… - примирительно подняла руку «Фусо» и, помолчав, спросила: - А как ты думаешь… Зачем она это сделала? Зачем передала тебе… это?
- Вот чтоб я знал, - вздохнул уже я. – И у нынешней Кью, как понимаешь, тоже этого уже не спросить… Но если вспомнить то, что я тогда ощущал… Кроме холода и чувства колючей метели в голове… Наверное, это было отчаяние, ведь Химе понимала, что умирает. То, что она в итоге смогла уцелеть, таким вот образом переродившись, как я понял, большая удача. Но даже в таком виде она вряд ли смогла бы сохранить и уберечь свою стаю. По крайней мере, надолго.
И, думаю, она решила передать… так сказать, должность флагмана хоть кому-то… В этом вы с ней чем-то даже похожи.
- Я? С этой Глубинной? Чем же?
- Ты, желая прикрыть отход своих, пошла в, по сути, самоубийственную атаку. А она – уж не знаю, осознанно или инстинктивно, – но, желая уберечь, сохранить свою стаю, отдала мне, по сути, часть самой себя. Она ведь там даже что-то шептала, жаль, я не услышал, что именно... Так уж вышло, что тогда на палубе остался только я.
И я ее не боялся.
- Не боялся Химе? – недоверчиво переспросила японка.
- Я – не абориген вашего мира, которые давно знают, что такое Глубина и чего от нее ждать, - пожал я плечами. - И не канмусу, у которых страх перед Высшим Глубинными почти в крови. Да и как я уже сказал, тогда я совсем не был уверен, что все это – не мои персональные галлюцинации. Страх, непонимание, растерянность, неуверенность… Коктейль у меня в голове был еще тот… А потом страх ушел, словно в нем уже не было ни смысла, ни толка… И да – беря Химе за руку, я искренне хотел, чтобы эти жуткие твари в воде приняли меня за своего. Чтобы это помогло мне выжить… Хех… Раз уж ты тут сказала про драконов и охотников на них, то тоже могу процитировать другую поговорку: «Бойтесь своих желаний – они могут и сбыться». Правда, я уже не боюсь и не жалею о случившемся…
- Да? – в тоне Амагири сомнений по-прежнему было, хоть отбавляй. – К слову, не скажу, что я верю в твою историю вот прямо на сто процентов, но… Факты – вещь упрямая. Сэн и «Вестал» врать смысла нет, да и после того, что с вашей помощью произошло со мной, я морально готова поверить и не в такое…
Но ты угодил сюда из другого, куда более спокойного мира. Лишился всего – родни, друзей, близких, места в обществе и желаемого будущего… Здесь ты – чужак, а сейчас так и вообще чужак в квадрате. И ты говоришь, что ни о чем не жалеешь?
- Понимаешь, Аясэ-сан, мне просто было не до этого. Наверное, где-то внутри я даже был рад, что события с момента моего попадания сюда, и к вам в мир, и на Тиниан, понеслись таким галопом, что мне попросту было некогда задаваться этими вопросами. Но если все же сесть и заняться самокопанием, то…
И я взлохматил свои волосы пятерней, почесав затылок.
- Возможно, я не самый чуткий на свете человек, но какой смысл переживать и убиваться о том, чего уже не обратить? А Мэг довела до меня эту мысль вполне ясно и прямолинейно – снова человеком мне уже не стать. Никак и никогда. А если так, то даже шанс вернуться обратно, в свой мир, найдя еще одно подходящее бродячее «северное сияние» - причем ведущее именно ко мне домой, – теряет малейший смысл. Кем я буду там, у себя? Диковинной зверушкой, да и то – в единственном экземпляре. И светит мне там или вечное одиночество в море, или добро пожаловать в лабораторию. Единственных, кого реально жалко – так это родителей, для которых я так и останусь без вести пропавший.
Так что лучше я здесь, у вас побарахтаюсь… Тем более, что и компания подбирается вполне себе нескучная, - и тут я улыбнулся. – Да и перспективы тоже не сказать, чтоб плохие...
- Но к людям ты возвращаться явно не планируешь… - сказала Амагири, причем больше как утверждение, чем вопрос.
- Смотря что ты под этим подразумеваешь. Если приплыть, еще издалека подняв лапки и попискивая «Не стреляйте, я сдаюся!» - то нет. А другой вариант, боюсь, не устроит уже людей.
- Это почему?
- Аясэ-сан, ну ты же взрослая девушка, умная и даже целый помощник зам.командира базы. Ты что, не понимаешь, какие первые и естественные желания возникнут у верхушки ОФ, высшего командования, политиков и ученых, если я к ним попаду?
Я – единственный гибрид человека и Глубинных, мужского пола, да еще и ранга Химе. Способный использовать вооружение, как у канмусу, собирать вокруг себя полноценную стаю Глубинных, командовать ими – и так далее.
Да только первого пункта в этом списке хватит для того, чтобы, попав к людям, я видел морскую воду только в испытательном бассейне какого-нибудь закрытого исследовательского центра. А в открытый океан меня если и будут иногда выпускать, то только убедившись в полной моей лояльности и подконтрольности. С обязательным эскортом и каким-нибудь взрывающимся ошейником на шее.
Вот и скажи – а оно мне надо?
- По-моему, Рэм-сан, ты слегка сгущаешь краски… - произнесла «Фусо».
- А вот мне кажется, что я их еще и разбавляю, - фыркнув, в тон ей ответил я. – Потому что люди, дошедшие до вершин реальной власти, к сожалению, почти всегда забывают, что такое быть людьми. Они начинают мыслить категориями геополитики, государственными масштабами и национальными интересами. А с точки зрения этих понятий распотрошить на лабораторном столе одного глупого уникума, что сам отдался им в руки, ради того чтобы научиться клепать таких же, как он, но десятками – это даже не цена, а так, тьфу – и растереть.
Ты же канмусу и должна понимать, что страна, получившая способ если не контролировать всю Глубину, но хотя бы иметь своих, прирученных или даже разумных Глубинных, стразу станет почти полновластной хозяйкой всего Мирового Океана.
И ради такого жирного приза пойдут в ход любые средства, а о таких понятиях, как «гуманизм», «справедливость», «верность данным обещаниям» и «права на жизнь и свободу» даже и не вспомнят. И знаешь что? Я даже понимаю такой подход, все же три года учился на «человека государева». Ну что там стоит жизнь одного-единственного человека – который, к тому же, уже и не человек, по сути, – по сравнению с перспективой мирового лидерства своей страны?
Но то, что я это понимаю, не означает, что я это принимаю. Особенно касаемо своей тушки.
Амагири нахмурилась, замолчала на несколько минут, но потом все же ответила:
- Возможно, ты прав. Но все же… Если ради всего человечества…
- Нет, - резко оборвал я японку. – Добровольно ложиться под нож или позволять вживлять электроды себе в мозг «ради всеобщего блага» я не собираюсь. Я, извините, не японец, и «Тэнно хейко банзай!» ничего не трогает в моей душе. Мэг мне рассказала, как вашим канмусу-эсминцам промывали мозги ради добровольного согласия на изуверские эксперименты в стиле нацистских врачей.
И, как ты уже говорила, в этом мире я – чужак. Технически я тут, кстати, вообще никому и ничего не должен, даже лист с подписанной мной военной присягой остался там, в другом мире. И если у меня и образовался здесь какой-то долг, так только перед вот этими девчонками, что вытащили и выходили меня. И вот ради них я готов на очень многое, но что-то мне подсказывает, что они вряд ли будут уговаривать меня сдаться и стать подопытной морской свинкой. Скорее, наоборот…
Оценивая все произошедшее, думаю, я могу сколотить и вырастить себе зубастую стаю, занять какой архипелаг вдали от накатанных маршрутов конвоев – и жить в свое удовольствие. На брошенных островах Океании и Полинезии наверняка осталось много всякого добра, так что даже не придется грабить караваны. Но это… Как-то скучно.
Так что я пока не планирую ни скрываться, ни противопоставлять себя людям и канмусу, я на их стороне. Но пребывать на этой стороне я планирую свободным и будучи равноправной договаривающейся… стороной. А не ручным Глубинным на поводке и в строгом ошейнике.
- Но тогда кое-кому может прийти мысль попросту тебя уничтожить. С точки зрения тех самых «национальных интересов».
- Могут и попробовать, особенно если буду сидеть на одном месте. Но тут я вижу два момента: первый – если ты помнишь карту Земли, то такое синенькое там, занимающее две трети поверхности – это моря и океаны, которые отныне мне – и стол, и дом. И найти там одного меня – это даже не поиск иголки в стоге сена… А уж если я соберу себе стаю, да еще такую, как Чи, Нэ и Ре, видела их? И максимально «засвечусь» перед людьми, причем именно как идущий на контакт союзник, то тогда любого политика или военного, задумавшего нас уничтожить, разорвут самого. Объединенный Флот, как я понял, есть структура многонациональная, и если кто-то там «потянет одеяло на себя», ему гарантированно прилетит по рукам от всех остальных.
Потому что если подтвердится, что «мои» Глубинные реально эволюционируют в разумных существ, то это…
- То это, в перспективе, может окончить эту войну… - заворожено закончила за меня «Фусо».
- Именно, - подтвердил я. - Но это лично мои предварительные планы, а вот ты, став Глубинной, но сохранив разум и личность, вольна поступать, как знаешь. Хочешь – сдавайся в поликлинику на опыты, ради блага адмиралов и политиков.
- Почему – в поликлинику? – удивленно распахнула глаза Аясэ.
- Да так, русский фольклор, не обращай внимания, - усмехнулся я, и продолжил:
- А хочешь - уплывай в море. Ты, с человеческим разумом и рангом линкора, думаю, сможешь собрать неплохую стаю. А можешь и остаться с нами.
-  С вами?
- Ну, как я понял, первоначальный план Сэнди и компании «Подождать, пока все стихнет – и рвануть до Филиппин», пока слегка откладывается. Ту же Мэг отсюда придется выкорчевывать, как пень, а она еще и орать будет. Да и остальным, думаю, уже жуть как интересно, чем вот все это закончится.
Так что под «остаться» я имею в виду остаться и освоить все то, что дало тебе это управляемое «погружение» и поверь, плюсов на этой Темной Стороне Силы более чем прилично, в этом я уже убедился. Могу помочь и тебе, если ты захочешь, конечно…

более светлыми, почти белыми окружностями зрачков.

который провалился не бог весь куда

вот прямо на 100%