Добрый вечер, уважаемый Автор! Добрый вечер, уважаемые коллеги!

Большое спасибо за высокую оценку моего скромного труда. Но теперь я хочу выложить фото, может и находящееся чуть в стороне от основной темы, но лично мне очень симпатичное. Вот они - простые американские работяги-судостроители, творцы американского флота (в данном случае эсминец-"гладкопалубник" DD-139 "Уард", построенный в рекордные сроки в 1918 году, доживший до 2-й мировой и потопленный "камикадзе" в 1944 году). Они сделали Америку Америкой, а она - она теперь брезгливо отвернулась бы от них... Ведь это не топ-менеджеры, не креативные дизайнеры, не модные собачьи парикмахеры, и даже не трансгендеры ( сдаётся мне, что эти ребята любому трансгедеру с шутками и прибаутками просто люлей бы накидали...). Противно! А интересно -  ведь будет этот эсминец канмусу, столкнётся вполне современная американская девчонка с памятью корабля о таких вот парнях... Вот бы кто-то на омак на эту тему сподобился бы - горяченько могло бы получиться!  Помнится, что-то такое на тему Мэг "Вестал" Тиллерсон проскакивало...

http://www.navsource.org/archives/05/pix2/0513928.jpg

С уважением Старый Блицтрегер

Добрый вечер, уважаемый Автор! Добрый вечер, уважаемые коллеги!

Как-то вдруг, совершенно неожиданно в "Летящих..." возникла фигура этакого военного корреспондента времён войны с Глубинными - ей-Богу, я его не задумывал, он как-то сам появился... Но уж коли такая фигура есть - подумалось: а ведь действительно должны были появиться военкоры, и должен быть у них пуст неофициальный, но гимн! Конечно, есть бессмертная "Песенка военных корреспондентов", но это уже классика жанра, нетленка, а новому времени - новые песни. И вот как-то родились первые куплеты Песенки военкоров времён Войны за Океан...

- Рано утром семеро романтиков,
- Прихватив в редакциях аванс,
- Улетали в даль заокеанскую
- Самолётом "Эр де Франс".

- Здравствуй, ветра песенка печальная,
- Тёрпкий вкус бургундского вина -
- Путь-дорожка трансконтинентальная
- И чужая сторона....

Поётся всё это на дивно залихватский мотив, с молодецким посвистом, уханьем и эханьем... Правда, конец минорный...
- Редактор газеты статью прочитал
- И вызвал сотрудницу Зину,
- Подумал, айфоном щеку почесал -
- И вымолвил: бросьте в корзину!    

Ну вот как-то так...

С уважением Старый Блицтрегер

С наступающим!

Добрый день, уважаемый Автор! Добрый день, уважаемые коллеги!

Выкладываю очередную часть "Летящих по волнам". Вернее - это написался какой-то вбоквелл, попытка взглянуть на всё происходящее как-то ретроспективно, глазами человека не совсем молодого, поэтому про саму Ниши Томоэ разговор пойдёт чуть позже, а сейчас просто захотелось попробовать передать психологию, атмосферу происходящего с точки зрения тех людей, кто не побоялся снова выйти в Океан... и встретиться с его обитателями ; ибо и канмусу, как ни крути, всё же - жительницы Океана. Всё это может выглядеть не совсем так - или совсем не так - на то воля Автора; я лишь попробовал развить его идею о зонах совместного проживания и слегка заглянуть в будущее. Насколько мне это удалось - судить ему и Вам. ... Ну и, честно говоря,очень хочется поиграться со стилями...

Из неопубликованных записок военкора

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна
И не вижу ни одной знакомой звезды.. (с). 

Я не фанат Виктора Цоя, и я совсем его не помню – когда он погиб, мне было восемь лет. И слишком много легло на детскую память – перестройка, лихие девяностые, странные двухтысячные, учёба, служба, работа в «Звёздочке»… Чечня, Абхазия, Осетия… И главное, страшное и неоконченное – Война за Океан. Но как-то всё сложилось – и сейчас я и в самом деле смотрю в чужое небо из чужого окна – и не знаю, жив ли хозяин дома или сгинул в круговерти эвакуации под обстрелом  Глубинных. И действительно по ночам – внезапным южным ночам, обрушивающимя как тайфун – я не вижу ни одной знакомой звезды. Но горит, горит и падает на меня Южный Крест… И поёт, поёт свою вечную песню мне – чужаку – океанский пассат; и также вечно, неудержимо плещет о берег океанский прибой…
  И вот сейчас я сижу за столом в комнатке маленького уютного бунгало на берегу океана, смотрю в открытое окно на спокойную – до сезона штормов ещё далеко – океанскую гладь и пишу (по крайней мере пытаюсь) очередную статью для родной редакции. И всё на ту же тему- Война за Океан, канмусу, Свободные Глубинные, оперативная обстановка, чувство локтя, плечом к плечу, руководящая и направляющая роль ООН и роль России в боях на Тихом океане… Да; всё это важно и нужно, и не просто так я сижу сейчас здесь, на Туамоту, на Рангироа, на самом краешке отвоёванных просторов, откуда рукой подать до острова Пасхи, а там и чилийский берег рядом.
И каждый день еле слышно ухают вдали взрывы – это на южных атоллах китайские батальоны «Sea Bee» круглосуточно, без выходных и праздников строят новые базы – и в кои-то веки никто не смеётся над тысячами трудолюбивых и негромогласных китайцев… И целыми днями носятся и палят по береговым и плавучим мишеням канмусу – ветеранши из здешних резервных оперативных групп; и им вторят территориалки  - нимфы, наяды и лорелеи из Свободных Глубинных… И басовито, солидно ревут с утра моторы «Каталин» таганрогского разлива и АНов сборки китайской, и «Альбатросов» самой что ни на есть родной – без обмана – груммановской сборки; и им вторит разнокалиберная поплавковая и лодочная мелкота, что разлетается по окрестным островам; а большие машины уходят на разведку к Питкэрну, к Патагонии, к Антарктиде – готовясь к новым «лягушачьим прыжкам»… И работают метеостанции, и передают их данные радиостанции, и кого-то лечат в госпитале, и разгружают очередной конвой, а  в береговых арсеналах сверяют единицы учёта – и днём весь Рангироа при деле. И мы с женой в разгоне – либо пишем и передаём(полезная вещь – Сеть! Но ещё полезнее знакомства на радиостанции, когда Сеть в очередной раз накрывается) репортажи и корреспонденции, либо носимся по базам и островам, и льстиво заглядываем в грозные очи адмиралов, пресс-секретарей, порученцев и ребят из G-3 в чаянии выцепить какую-нибудь сенсацию.  А уж когда нагрянет инспекция с Мариан или с Самоа – или, чего паче избавь, из Куре – о, ну тут вся Полинезия три дня стоит на ушах и бегает как наскипидаренная… Но всё проходит (зри Соломона и Козьму Пруткова), проходит даже начальственный гнев за невовремя сданный материал – и вот я могу сидеть, смотреть в распахнутое окно и делать вид, что думаю. Супруга выше этого – и в данный момент трудится в саду, с отвагой истинного самурая пытаясь соединить искусство бонсая, английскую природность, французскую регулярность и русскую безалаберность. Как ни странно, у неё что-то получается – очевидно, моя жена до тонкостей овладела философией синкретизма…
  Мои расчёты верны – я дождался восхода «Звезды Полинезии». Вот она – самая знаменитая (и единственная на весь архипелаг) шхуна Южных морей, символ возрождающейся мирной жизни, штурвал которой в надёжных, крепких руках потомка аргонавтов, неустрашимого капитана – и что ещё мы пишем в своих корреспонденциях, изощряясь в хвалебных эпитетах – Теодораса Парамифиотиса! Интересно, на каком корабельном кладбище старый пройдоха Тео откопал эту посудину, которой побрезговали даже дикие Глубинные? Мой сосед Джеймс Олдридж, второй пилот знаменитой на весь Тихий океан ( и без всяких кавычек!) «Колымаги» - во-он он у нашего забора, разговаривает с женой – уверяет, что раньше «Звезда» возила гуано, и именно оно скрепляет весь судовой набор… Судя по запаху, который достигает даже берега, я склонен с ним согласиться. А вот и сам Тео, из той породы греков, что всегда до синевы выбриты, и тем не менее всегда кажутся небритыми. В нагрудном кармане его парадного клубного пиджака  - свежая чайная роза – и значит, будет представление! Он смотрит на нас, приветливо улыбается и машет рукой, а жене посылает воздушный поцелуй – ну-ну, рисковый мужик! Я – ладно, а на борту есть кое-кто, кому это не понравится… И это вовсе не команда – семеро мальчишек-канаков, семеро обаятельнейших бездельников, семеро бойскаутов, решивших переплыть Тихий океан на байдарках и каноэ… И это даже не механик – человек, про которого все знают, что он есть, но никто его ещё не видел… Нет; вот она – стоит на основании бушприта в одном микроскопическом купальнике, едва держась за туго натянутые ванты, и солнце эффектно подсвечивает точёную фигурку. Шхуна проходит мимо посёлка, и женщина прекрасно знает, что мы все дружно любуемся этой картиной и приветливо машет нам рукой и соломенной солнечной шляпой; и Джеймс, глядя на неё в мощный морской бинокль, с истинно пилотской точностью докладывет:
- Блондинка! – вздыхает и плотоядно облизывается, ибо видит око, да зуб неймёт…И я тоже смотрю в бинокль, и тоже вздыхаю, но от комментариев воздерживаюсь, ибо давеча ночной порой некто беловолосый, опасливо оглядываясь, проникал в соседское бунгало и убытия означенных белых волос пока не зафиксировано… А Тео уже подошёл к женщине, и обнимает её, и по-хозяйски треплет волосатой ручищей туго обтянутый купальником зад; и хотя пахнет от Тео сложной смесью мужского пота, дешёвого одеколона, узо и чеснока, женщина счастливо улыбается и приникает к большому и сильному мужскому телу, и ноздри её  хищно раздуваются; и вот уже они оба чему-то смеются, и роза таинственным образом уже в самой гуще белых волос. И с них сейчас можно лепить скульптурную группу – эвпатрид удачи, аргонавт и обаятельнейший пройдоха Теодорас Парамифиотис и его молодая жена Бриджид Парамифиотис, беловолосая красавица, старпом «Звезды Полинезии» и бывшая Глубинный линкор Та-класса, ещё три года назад возглавлявшая немалую СВОЮ стаю.И мы все тоже машем им; а когда шхуна уходит в океан, вспоминаем, что десять лет назад, при эвакуации, от снарядов Глубинных погибла жена Тео; и навсегда прикована к инвалидной коляске дочь Тео, красавица Василисса; и как полгода назад мужчина привёл в дом странную беловолосую женщину – да полно, женщину ли – и перед Богом и людьми назвал её женой; и две недели назад она впервые выкатила на улицу инвалидную коляску с Василиссой. И сдаётся мне, что жулик, прохиндей и капитан старой калоши Тео именно сейчас делает для окончания войны гораздо больше, чем многомудрые люди, заседающие в высоких кабинетах…
   И близится вечер; и я закрываю ноутбук – кое-что написалось, из того, что пишется для души, гонорара и Радиокомитета! И жена заканчивает свои ботанические труды в саду, и мы встречаемся в холле, целуемся и идём в душ и переодеваться («Я дик! Но я не наг – на мне шорты!(с) Уже сгущаются сумерки – и мы наконец ныряем в приветливо помаргивающий вход в главную достопримечательность всего архипелага Туамоту, а как бы и не всей Полинезии – бар «Пти Паризьенн», который содержит чистокровный парижанин Ашот (тот самый – «Скушай шо-то у Ашота!»). Здесь уже и его главный конкурент, коллега и хозяин единственного на острове магазинчика Дядюшка Хо; и сам мэр и наш глава Уильям Арчибальд Спенсер, более известный как Билли Гонимонетус, поскольку его главная задача  - собирать с нас взносы на работы островной ДЭС ( это про него местные досужие остряки сочинили :
- Некто в качестве прораба
- на Туамоту строил ДЭС;
- И у него на целу залу
- Не хватило материалу!)
  И подтягивается, подходит народ – моряки и лётчики, строители и научники, метеорологи и радисты, базовики и врачи, канмусу и Глубинные, журналисты и тивишники – а то и кто-нибудь залётный, из штаба района или флота; и конечно, все спешат рассказать и послушать последние, самые последние и наипоследнейшие новости, слухи и сплетни. К стыду своему признаюсь – я тоже иной раз использую в своих репортажах здесь услышанное, и иногда это даже оказывается правдой! Мелькают бокалы со свежевыжатым соком, кружки с пивом, а то и стаканчик джинчика с тоничком, а то и баклажка с этим жутким энергетиком – и конечно, фирменное, исконно французско-полинезийское :»Шаурма горячая! Долма! Пастрома! Сациви! Чахохбили! Хинкали!».
  У женщин, конечно, разговор о своём – новости с Большой Земли, семья, дети, сад-огород, погода и что нового на личном фронте – кто, как, когда и с кем…Дружно перемывают косточки Теодорасу – опять он со своей Бриджидкой, выдрой перекрашенной, куда-то намылился – причём никого не смущает, что добрая треть из присутствующих  - именно из этих «выдр перекрашенных». Что поделать, женщины!
- Ой, девчонки, мне Жаннет – ну, та врачиха с Фиджи – по сети написала – к ним из Курэ тааакой англичанин прилетал – закачаешься! И фотки скинула!
- Ага! Давай, колись, подруга – о, и правда класс! Он как – холостой или …?
- Ой, да ладно, какая разница! Главное – сюда затащить!
- А мне можно посмотреть? Фу, да он же старый совсем! И усы как у моржа!
- Чтоб вы, эсминки, в мужчинах понимали! И в усах! И вообще, кто сюда детей пустил? Маленькие вы ещё, такие разговоры слушать…
- Ага, как Глубинных диких на Маркизах гонять, так не маленькие, а как про мужчин говорить – так сразу малявки?
Писк, визг, обиды… Потом все дружно гадают – выкинет завтра Дядюшка Хо на прилавок болгарские консервированные помидоры, или это всё враки? Потом также дружно обсуждают новеньких канмусу и наяд, что почти непрерывным потоком идут транзитом на передовые базы ОФ – ну тут разговор совсем неинтересный: узлы и мили, дюймы калибров и миллиметры брони, самолёты и пушки, торпеды и мины…фи, какие всё грубые материи, никакого романтизма!

Продолжение следует...

С уважением Старый Блицтрегер

Отредактировано Старый Блицтрегер (08-01-2018 05:08:42)