Только не летит, а ложится.
Летит - это немного другое.

Все зависит от эээ... оканмусивания.
Есть ведь люди как людии память не теряют, ничего такого, а есть и типа Невады - своей памяти нет вовсе, а вместо неё - память корабля.
Вот и получается, что человеческие сны Неваде снятся редко, а обычным канмусу - почти всегда...
Тут граница пролегает вот где - канмусу ан масс - человек с возможностями канмусу, память, привычки, почти авсе человеческое, с особенностями, да (кроме ПЛ не ныряют, недолюбливают огонь, возможно...), а небольшая часть - вселенец-корабль в человеческом теле, ну, почти.

Vogan, хорошо получилось, спасибо!

Идеи и желание продолжить есть?

Добрый всем вечер!

Что же; с появлением ещё одного автора всех нас!
И - выкладываю окончание своего нынешнего текста...

….В комнате стоят двое – лицом к лицу, глаза в глаза. Нет, комната не пуста – в тёмном углу стол, стул, на стуле сидит Рэм…За дверью – люди: канмусу,моряки, штатские; и там, наверху, где под потолком по кругу идёт сплошной тёмный ряд поляризованного бронестекла – тоже люди. И всё-таки сейчас в комнате – только эти двое…Та, которая когда-то была канмусу, была человеком – и стала Глубинной; и та, которая здесь и сейчас канмусу и человек. И есть третий – он тоже здесь, но это не человек и не Глубинная – это корабль….Три года назад одна из них была этим кораблём и ушла в Глубину – в бою, прикрывая своих подруг и уходивших людей; но когда-то корабль после проигранной войны возродился под чужим флагом; и в другой стране вновь воплотился в канмусу.
…Двое стоят друг против друга – и между ними стена. Стена невидимая, но от этого ещё более прочная – стена ненависти, страха, непонимания – и стена эта накрепко, на века спаяна кровью и жизнями – десятками, сотнями тысяч жизней. И что может даже не сломать – а хотя бы поколебать эту стену? Но взмахнёт крылом бабочка – и рушатся царства, и меняется ход истории…И поверх стены доносится до Полины слабый, неуверенный голос:
- Кто ТЫ?
- Я – Полина Титова, Дева Флота, Наследница эсминца «Пылкий». А кто ТЫ?
И в ответ – тот же слабый, неуверенный голос :
- Я – Маргарита, крейсер Свободной Глубины Ри-Класса…
- И всё?
- И всё…
Но звучит это как-то...сомневающеся, словно там, по ту сторону стены, хотят сказать ещё что-то – и не знают, что сказать. И молчание – и здесь, и за дверью, и за бронированными стёклами. И  - удар ауры Глубины – от которого леденеют люди, леденеют канмусу…
….Холод, холод Глубины выдувает тепло из тел, выдувает тепло из комнат, коридоров, из всего огромного здания Штаба Учебного центра «Куре». Но наперекор этому холоду звучит голос Рэма:
  - Да, ты – Маргарита, Рита, Ритоу – крейсер Свободной Глубины…Но кем ты была РАНЬШЕ? Вспоминай!
И медленно, нехотя, словно сквозь сон, звучит голос Ритоу:
- Я была…я была…Я была Зет – пятнадцать.
Торжественно и чуть грустно, вовсе не флагмански говорит Рэм:
- Три года назад ты была Эльзой Ройсс, канмусу эсминца  Z-15 «Эрих Стейнбрикк». Полина, это – твоя…
И снова молчание – и ледяной холод; холод в крови, холод в сердцах. Лишь часы бесстрастно выкидывают на экран цифры, отмеряя кому мгновения, кому – оставшуюся жизнь. И протягивает руку Полина – кто знает, быть может от этой руки дрогнет стена?

- Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом, от которого дрогнет стена (с)

- Здравствуй, сестра!
Кто подсказал ей эти слова – Рэм, люди вокруг, память сердца? Но СЛОВО сказано – и откликаются по ту сторону стены:
- Сестра…
И рушится стена – пусть только здесь и сейчас; уходит из сердец холод, садится на стул обессиленный Рэм – и выносит бронированную дверь «Натори», в кровь искусавшая губы и кулаки…А за ней ещё канмусу, люди – смеются, что-то кричат, обнимают Полину, обнимают Рэма, кто-то обнимает Ритоу – а та лишь недоумённо смотрит вокруг, не очень понимая – что происходит? И всё стихает – идут Адмиралы…

Так; а теперь все мысли побоку, теперь важно лишь одно – мгновенно оглядеть себя, мгновенно поправить что – то - что успеется – на сестре, и вперёд – стать по стойке смирно и отчеканить, обратившись почти к божеству, начальнику Центра, которого и видела-то три или четыре раза на торжественных мероприятиях, бросив ладонь к виску…
- Господин контр-адмирал, сэр, разрешите обратиться к господину адмиралу?
Пожилой японец неодобрительно хмурится (ох и влетит же мне! Камчаткой потянуло…), а потом…вдруг улыбается, обречённо машет рукей и говорит:
- Вольно! Можете обратиться…
Вольно – ха, как бы не так! Нет уж, стою – и рука у виска; а с сестрой потом поупражняться надо, совсем не шарит девочка…А адмирал стоит, серьёзный дядька – аж жуть, честь отдаёт по своему, по -  американски, как их девчонки…Ну держись, Полинка! И ты держись, сестра!
И:
- Господин адмирал, разрешите обратиться?
Адмирал лишь кивает – и как по волшебству затихает разноязыкий говор; адмиралы, свитские офицеры, канмусу, штатские – все застывают…И уже громко, уверенно, чтобы все слышали – а, была не была:
- Господин адмирал! Господа и (заметив краем глаза триколор на чьё-то куртке) товарищи! Леди и джентльмены! Позвольте представить Вам мою сестру по кораблю, Крейсер Свободной Глубины, Деву Океана  Маргариту – Ритоу!
Тишина, тишина, тишина…Тишина вязкая, плотная, хоть руками разгребай… И в этой тишине голос Глубинной:
- Это – моя сестра!

Я не знаю, что будет дальше – я не Господь Бог и не первый после Бога – не Автор….Идёт война, и сейчас обе они – лишь звёздный иней на полоске остро наточенной стали под названием Объединённый Флот. Они живут в полночи; и увидят ли рассвет – кто знает? Войдёт ли Маргарита – Ритоу в дом где-то в Тюрингии – в дом, откуда Призыв позвал когда-то Эльзу Ройсс? В дом, где на видном месте – портрет четырнадцатилетней весёлой немецкой девчонки в траурной рамке, под ним – извещение о гибели и полочка с наградами – прижизненными и посмертными…Что она скажет родителям и брату – и чьим родителям? Я не знаю…

С уважением Старый Блицтрегер

Отредактировано Старый Блицтрегер (15-06-2019 03:52:53)