Глава 13

- Агуаменти… Глациус… Левиосса… Дифиндо… Эванеско…
Сидя прямо на полу своей «лаборатории», Кайнетт с помощью новой палочки создал небольшой объём воды в миске из нового алхимического набора, затем заморозил жидкость, поднял в воздух, разрезал кусок льда на несколько частей и, в конце концов, заставил обломки вновь исчезнуть без следа. Всё это с небольшими затратами собственной магической энергии. Всё это было проделано крайне медленно… Вздохнув, Арчибальд отложил мистический знак, сам открыл магические цепи, чувствуя давно знакомую боль, вытянул над той же миской ладонь.
- Градация воздуха.
Он также создал воду, затем заморозил, поднял в воздух… и заставил исчезнуть. С материализацией особых проблем не было, как и с манипуляцией собственным стихийным элементом для заморозки, телекинез дался уже сложнее, «вручную» компенсировать все векторы внешних сил, действующих на предмет, было куда труднее, а вот с разрезом и вовсе получилась незадача. Для подобных вещей маги Ассоциации предпочитали использовать «материальное» лезвие, направленное магией, создавая его из воздуха, песка, льда, той же воды, металла, света, и лишь в редких случаях используя проклятья или отдельные концептуальные воздействия, имеющие свойство разрезать саму цель. На этом фоне дематериализовать объект, возвращая себе часть потраченной энергии было сущим пустяком.
Главная его проблема уже была очевидна. Кайнетт являлся взрослым магом с уже сложившимся стилем и определенным набором ходовых мистерий, закрепленных в сознании и подсознании, надежно отработанных. И хотя, как исследователь, он был готов изучать новые виды и формы магии, но вот вбивать их до уровня рефлексов и мгновенной реакции придётся, фактически, с нуля. Иной набор действий, иной настрой, иные способы манипуляции энергией и элементами… Конечно, Арчибальд не был, как некоторые маги, «псом с единственным трюком», зацикленным на одной школе, и являлся мастером сразу в трёх направлениях магии, не говоря о достаточно обширных знаниях в других дисциплинах, что необходимо для успешного преподавания. Однако местный способ имел слишком иной подход к самим магическим цепям и использованию энергии, что сильно мешало просто добавить новые мистерии в свой арсенал.
- Агуаменти.
Представить себе чёткий образ требуемого воздействия. Затем сделать жест нужной протяженности мистическим знаком, собирающий требуемое количество маны из окружающего пространства. Произнести для закрепления рефлекса короткую арию, а после нужно просто не мешать ему взаимодействовать с магическими цепями, чтобы завершить мистерию. В миске вновь возникла вода. По сути, это заклинание является аналогом «Градации воздуха», то есть материализацией магической энергии в виде знакомого магу объекта, просто ограничено оно лишь водой. Разумеется, пить её бесполезно, она просто не задержится в организме, даже если не исчезнет раньше, зато можно использовать против огня, превратить в лёд и создать импровизированное оружие либо разрушить какое-то препятствие.
Уже больше недели маг большую часть времени экспериментировал с новым для себя мистическим знаком, который так распространён в этом мире, но результаты были достаточно спорными. Да, как концентратор внешней маны и как усилитель он был очень хорош, приближаясь по возможностям к сохранившимся предметам из Эпохи богов. Кайнетт мог вполне эффективно создавать мистерии с его помощью. Но делал это слишком медленно, долго концентрируясь для каждой. Сражаться с ним в руках он сейчас бы точно не рискнул, даже в учебной дуэли. Требуется заново нарабатывать рефлексы, что означает – необходимо подобрать набор заклинаний, который нужно довести до автоматизма в первую очередь, а спектр их огромен даже в рамках европейской школы магии, изучаемой в Британии, не говоря о возможности создавать собственные. Арчибальд понимал, что это необходимо, если он хочет сойти за своего в магическом сообществе, а после занять в нём достойное место. Более того, некоторые из его собственных мистерий могли бы стать эффективнее, при адаптации их под местную школу и мистический знак. Однако он не хотел этого делать.
Причина звучала иррационально, но менее веской от этого не становилась – он боялся. Боялся окончательно потерять самого себя. Кайнетт уже лишился почти всего, что у него когда-то было. Невеста погибла у него на руках. Род, скорее всего, влачит жалкое существование, ведь он не успел подготовить наследника. Фамильный герб, создававшийся несколько веков, уничтожен. От магической силы теперь осталось не больше трети. Семейное состояние, влияние, авторитет, должности и заслуги, даже собственное лицо и имя – всего этого больше нет. У него в распоряжении имелись лишь приобретенные знания и навыки, половину из которых в этом мире противозаконно даже упоминать вслух, а теперь и их придётся заменять на местное волшебство.
Собственные знания, любопытство и остатки гордости лорда Эль-Меллой, девятого наследника семьи Арчибальд, ученого и преподавателя Часовой башни – вот и всё, что осталось. Возможно, гордость, от которой он уже отказался однажды, была единственной причиной, почему он до сих пор не спрыгнул с моста или короткой арией не превратил всю кровь в своём теле в лёд, хотя испытывал подобное искушение много раз. Нежелание сдаваться обстоятельствам во второй раз – совсем немного, но это пока что позволяло ему двигаться дальше, даже играя роль мага в первом поколении, «магглорождённого», «грязнокровки», находящегося в самом низу здешнего общества, без прав и возможностей.
Вероятно, Арчибальду было бы самую малость легче, займи он место наследника хотя бы очень захудалого рода, даже в несчастном третьем поколении, но так ориентироваться в обществе и подавать себя перед другими было бы куда легче. Однако ему такого шанса не досталось, а исправить в подобной ситуации что-либо уже невозможно. Ни с какими деньгами ему никто не состряпает легенду наследника знатного, но малоизвестного рода из какой-нибудь далёкой страны – магическое сообщество даже в масштабах всей планеты невелико, и чистокровные волшебники в седьмом поколении, о которых до этого никто не слышал, из джунглей Амазонки или сибирской тайги в нём не появляются. Даже если попытаться, Конфедерация магов вскроет обман, пусть не сразу, но через месяц или через год. А это несмываемый позор, изгнание, унизительный запрет на магию и пожизненный срок в случае отказа. Потому и дальше придётся изображать восторженного неофита и копить знания и силы для рывка наверх.
Но как же тошнит от своей слабости и беспомощности, от отсутствия надёжного тыла за спиной, поддержки рода, которая была с ним с самого рождения. И даже напиться не получится… То есть, при использовании гипноза это нетрудно сделать прямо в баре посреди дня, и ему продадут или вовсе отдадут даром что угодно любой крепости, да только это тело ему ещё понадобиться по возможности здоровым и без задержек в развитии. А то стоит начать пить, и никто не знает, когда он остановится и что успеет за это время натворить. Объяснить в аврорате зачем он поднял с ближайшего кладбища две дюжины мертвецов и отправил днём по Лондону убивать всех людей, у которых в телефонном справочнике указан фамилия Вельвет, он бы вряд ли смог. А это означает, пора снова взять себя в руки, подобрать проклятый мистический знак и начать заниматься. Если он вынужден теперь играть роль волшебника, он будет волшебником, о котором станут говорить, как минимум, на этом острове. Просто потому что меньший результат его не устроит.
- Аугументи… Глациус… Мобили Аква… Энгорджио… Ваддивази… Эванеско…
Уже почти ночью к нему в библиотеку пришел МакДугалл, явившийся за очередной порцией «артефактов» на продажу. Барьер на двери не был активирован, так что сквиб без проблем открыл её и шагнул внутрь, держа в руке пустую спортивную сумку. Маг лишь поднял голову, взглянул на него, кивнул на «демонстрационный» стол с отложенными заранее предметами, а затем вновь вернулся к своему занятию. Он что-то сравнивал, положив перед собой на столе сразу пять раскрытых книг и время от времени пролистывая страницы то в одной, то в другой. Палочка до следующей тренировки занимала место на небольшой деревянной подставке на рабочем столе. Наполнив сумку «безобидными» металлическими украшениями и безделушками, Альберт не стал уходить сразу, вместо этого присел на низкий табурет у стола и заявил веско:
- Не хочу отвлекать от работы, но появились сложности, Джеймс. Началось тут нехорошее движение в нашу сторону, чреватое неприятностями.
- В каком смысле? – спросил Кайнетт неохотно, всё-таки оторвавшись от книг и расчётов, которые вёл в голове. – Что за неприятности?
- Пока ещё ничего конкретного, лишь слухи, но от проверенных людей. В общем, ходят такие разговоры, что у кого-то из авторитетных людей недавно в клубе серьёзно так порезали сына. В солидном заведении, с очень хорошей охраной и кучей всяких камер и прочей ерунды, куда пускают только по приглашению, а «быки» на входе лапают и трясут не хуже, чем в тюрьме, что ты и булавку во рту не пронесешь. Очень похоже, что порезали клинком твой работы, который я продал, да только достался он какому-то косорукому орангутангу, что он даже дело не смог как следует закончить, если только план не был таким с самого начала, а всё дело не заказала какая-нибудь обиженная истеричка. Короче, это не так важно, сама суть в том, что поднялась волна, и стали искать следы. А следы ведут сюда. Пока копать начала только «крыша» клуба, потому что на их территории произошел такой залёт, и значит, их выставили перед остальными. Но если папаша обиженного мажора решит, что это был наезд и персонально на него, то он тоже может подключиться к делу. И вот тогда у нас проблемы.
- Поправьте, если я ошибаюсь, мистер МакДугалл, - подчеркнуто равнодушно произнёс маг, раздраженный необходимостью вникать в подобную грызню городского ворья, - но разве реализация товаров и услуг, а также приём заказов и улаживание недопониманий с клиентами не находятся целиком в вашей компетенции? И кроме того, я не специалист по вашим, как вы говорите, "понятиям", но с каких это пор продавец оружия отвечает за того, кто пустил его в ход, а не лишь за результат? Мы же не о полиции говорим.
- В теории оно так… И более того, я, и, следовательно, мы с тобой, тоже ведь не сами по себе с голым задом и мешком товаров – я плачу «налог» кому положено за свою работу, за торговлю всякой «эзотерикой» в том числе, и не так уж мало. То есть у нас тоже имеется «крыша», далеко не самая слабая в Лондоне. Собственно, они и занимаются решением вопросов с конкурентами и полицией. Если та попытается копать под нас слишком глубоко.
- Тогда чего ради я вообще всё это выслушиваю? – уточнил Кайнетт недовольно. Его в очередной раз отвлекали от глобальной теории ради каких-то пустяков. – Зачем мне знать то, что находится далеко за пределами моих интересов, особенно если вопросом уже заняты все те, кому положено, и кому вы за это платите?
- Я и говорю «в теории» это так, - терпеливо, как ребёнку, объяснил Альберт. Он за прошедшие месяцы уже примерно уяснил типаж своего контрактора, и что тот о некоторых вещах либо вовсе не имеет представления, либо оно очень далеко от реальности. Потому иногда приходится разжевывать очевидные моменты. – В теории и понятия и договоры между боссами – железны, и ни шага в сторону, но ведь их регулярно нарушают. Те самые авторитетные и серьёзные, если им что-то ну очень нужно, и силы хватит задавить любого, кто-то попытается вякнть против, или просто глаза поднимет от земли. Понимаешь, никто не знает в подробностях, что там именно произошло, насколько всё было серьёзно, а значит, и какие возможны последствия. В худшем случае на нас могут наехать по беспределу… - видя непонимающий взгляд, сквиб уже привычно поправился: - В смысле, попытаться надавить, или угрожать, вопреки всем правилам и договорённостям, если посчитают это меньшим злом в ситуации, когда на кону стоит собственный авторитет. Я всё-таки человек небольшой, оборот у меня не такой, чтобы из-за такого вопроса сходки собирались, а боссы решали, кому достанется такой важный актив, и что остальным за это будет. Куда вероятней, что в крайнем случае нас могут запрессовать, или даже прикопать, а потом просто принести нашей «крыше» извинения, или отдать в компенсацию какую-нибудь точку, типа покрыть убытки. Начинать из-за меня войну группировок и новый передел никто не станет, не тот масштаб – порешают между собой, договорятся, разойдутся миром, но мне уже будет всё равно.
- И чего тебе от меня-то нужно? – устало спросил маг, у которого от всего этого воровского арго начала болеть голова. – Ещё оружия или защиты? Ты и так браслет с воздушным щитом носишь, по-моему, даже на ночь не снимая.
- Нет. Мы такие разборки всё равно не потянем, даже со всеми твоими фокусами, - ответил Альберт, проигнорировав злобный взгляд, брошенный на него магом после столь унизительного определения. – В любом случае, я уже поставил в известность кого нужно, и они, по идее, должны бы решить вопрос между собой, не на нашем уровне. Однако опасаться «беспредела» всё равно стоит. Найдут пару «торпед», с которых взяток никаких, и пустят «заровнять вопрос» без лишнего шума. Что я хочу, это чтобы ты был настороже. Джеймс, кто бы ты там ни был на самом деле, сейчас ты выглядишь как идеальная цель для похищения. Если за мной следят, то далеко не факт, что вообще понимают, какова твоя роль. Могут даже посчитать, что я на этой квартире прячу свою любовницу с сыном, или тому подобную чушь. И в этом случае похитить тебя – отличный способ давления, понимаешь?
- Даже лучше, чем ты думаешь, - мрачно ответил Кайнетт. С ситуацией с заложниками и тем, чего этим способом можно достичь, он недавно познакомился очень близко и запомнил навсегда.
- Это радует. Потому, если не можешь ограничить свои поездки в Уитингтон, хотя бы бери с собой охрану, как я делаю. Могу выделить парня, который тебя возил после того взрыва, он хотя бы прикроет на первое время. А там посмотрим, до чего большие шишки доболтаются.
- Это излишне. Я могу и сам позаботиться о себе, - отказался от опеки Арчибальд. – Особенно если речь не идёт об угрозе жизни. Кажется, я раньше уже показал, что могу постоять за себя?
- Ситуации бывают разные. Тем более что тебе нельзя использовать магию при свидетелях.
- А вашему дуболому можно будет пользоваться своим пистолетом при свидетелях? У нас здесь вроде бы Лондон, а не Сомали.
- Повторю, ситуации бывают разные, - терпеливо произнёс Альберт. – Хотя бы подумай об этом.
- Если будет время, но едва ли я приду к другим выводам, - отмахнулся Кайнетт от предупреждения.
- Ладно… Если ты так уверен в своих силах. Однако к квартире охрану я в любом случае приставлю. Даже если ты всегда можешь закрыться здесь у себя, Стоун останется без защиты, а она тоже кое-что знает. И не спорь.
- Если вам так будет легче, что я тут поделаю? Только пусть в мои дела не лезут, а в остальном, как угодно.
- Вот и договорились. Охрана заступит сегодня ночью. Если тебе понадобится сопровождение – только позвони, пришлю сразу.
- Ладно, ладно… Я понял. Если понадобится, тогда непременно.
- Хорошо. Ну, раз с этим разобрались, то я пойду.
- Подождите, - остановил его маг. Произнёс серьёзно: – Сначала  ответьте на один вопрос. Мне не хватает статистики для точных выводов.
- Да? О чём речь?
- Какие ассоциации у вас вызывает слово «волшебник», мистер МакДугалл?
- Ты это сейчас пошутил неудачно? – даже не поверил своим ушам Альберт. Он только что об очень опасных вещах распинался, а что слышит в ответ? Возможно, насчёт возраста Джеймса он всё-таки ошибся.
- Это очень важный вопрос, отнеситесь к нему серьёзно. Мисс Стоун я уже опросил, и с её помощью ещё несколько человек, но нужно увеличить выборку результатов.
- Зачем? – удивлённо спросил Альберт. Хотя если подумать, Джеймс вообще никогда не вёл со своей «мачехой» праздных разговоров, даже о погоде, ограничивая общение лишь короткими указаниями сугубо по делу. Если он заговорил с ней о подобной чепухе, то она, на самом деле, имеет для него большое значение в каких-то своих магических делах. – Да ладно, чёрт с тобой. Волшебник, значит… Это такой старик в яркой мантии и колпаке, обычно с длинной бородой, в руках посох или волшебная палочка. Либо какой-нибудь готический парень лет так двадцати, весь в чёрном, но это скорее «колдун» или «чернокнижник». Что тот, что тот умеют делать всякие волшебные вещи – создавать огонь, заставить что-то исчезнуть или появиться из ничего. Могут превратить человека в жабу или в пень, проклясть или наоборот, вылечить от болезни. Могут появляться из ниоткуда, обычно при этом нести какую-нибудь загадочную чушь, и также внезапно исчезать. Носят с собой волшебную книгу или какой-нибудь свиток. Живут в башне, вдали от всех.
- Очень интересно. А «ведьма»?
- Старая уродливая карга, в бородавках и с горбом, либо наоборот, очень красивая девица, обычно рыжая или брюнетка, - подумав, ответил Альберт, уже не удивляясь нелепости вопроса. –Одевается в чёрный балахон или плащ, тоже носит шляпу, летает на метле. Варит всякую дрянь в котле, вроде мухоморов и человеческих ногтей. При себе имеет сову или чёрную кошку, иногда говорящих. Тоже проклинают людей и делают волшебные штуки, но послабее. Живут они где-нибудь посреди леса или на болоте, куда чёрта с два дойдешь.
- Занятно, пока всё сходится, более или менее. Спасибо, мистер МакДугалл, вы мне помогли. Больше вас не задерживаю.
- Да без проблем, - пожав плечами и в очередной раз подумав о странностях мышления мага, Альберт вышел, прикрыв за собой дверь.
По пути он уточнил у мисс Стоун, действительно ли Джеймс спрашивал у неё о чём-то подобном. Тот, впрочем, этого уже не слышал, вновь погрузившись в свои размышления. После слов Грейнджер он всерьёз заинтересовался такой, казалось бы, малозначительной вещью, как образ волшебников и ведьм в обычном мире. Возможно, он нашел путь к ответу на один из давно мучавших его вопросов.
В Часовой башне принято считать, что есть два едва ли не противоположных механизма усиления той или иной магической школы – секретность и открытость. Некое заклинание или ритуал может быть тем сильнее, чем меньше людей о нём знает, в том числе, поэтому наиболее мощные мистерии хранятся в фамильных гербах и не уходят дальше семьи. С другой стороны, некое направлении в магии, как алхимия или экзорцизм, тем мощнее, чем больше адептов им активно занимаются. При этом для обычных людей дела Ассоциации оставались тайной, а все инциденты и прорывы с магической стороны оперативно зачищались охотниками и экзекуторами Церкви, и всё не выходило за рамки слухов или каких-то городских легенд. Здесь же, кажется, волшебники избрали иной путь. Они либо сами подстроили свой быт и свой образ под народную молву и, в 19-20 веке, под массовую культуру; либо даже подогнали образ в массовой культуре под реалии своего общества, создавая для магглов идеализированную сказочную картинку. Конечно, едва ли британское министерство, способно на такое, но вот, например, волшебники США, где сейчас выпускают большую часть известных фильмов, телесериалов и книг, уже вполне могут этим заниматься…
А цель у этого всё та же, что и всегда – увеличение собственной мощи. Вера и убежденность обычных людей имеют для мира меньший вес, чем вера магов, но простого народа на порядки больше. Примерно так работает усиление героических душ, призванных для Войны Грааля – чем тот или иной персонаж более известен в истории и мифах, тем больше его способности, тем он могущественнее. Просто для того, чтобы героический дух мог быть призван и сохранить при этом свою личность и память, он должен обладать неким уровнем известности в умах нынешнего поколения, иначе превращался в обычного безликого фантома. Если местные волшебники, осознанно или нет, но поставили данный механизм себе на службу и таким образом усилили некоторые свои мистерии, то это, в теории, могло бы объяснять многое. И массовое распространение полётов, и «дешевую» стоимость телепортации, и сотни, если не тысячи сов-фамилиаров, которые так же умеют во время своего полёта мгновенно перемещаться в пространстве, и многие другие вещи. Или даже камины, хотя про них никто из опрошенных пока не упомянул, но возможно тут какая-то опосредованная привязка ритуала?
Для проверки этих выводов следовало бы провести целую серию экспериментов, в первую очередь повторить ряд ходовых мистерий волшебников без сохранения всех их внешних атрибутов, а потом сравнить эффективность, чтобы вычислить теоретическую поддержку людской веры в виде коэффициента. Однако это дело будущее. Пока базовой гипотезы достаточно, чтобы на её основе строить расчёты применения «популярных» мистерий, вроде мгновенного перемещения и полётов, а также совмещать их с другими заклинаниями и ритуалами. Кроме того, опыты в этой области дадут необходимый практический материал, по которому позднее можно будет выверять теорию. Возможно, в дальнейшем стоит привлечь к проверке других волшебников, если удастся заинтересовать их идеей. С магглорождёнными будет проще – убедить их варить зелье в алюминиевой кастрюле, на горелке Бунзена под светом ламп, одевшись в лабораторный халат и записывая процесс на камеру, будет куда проще, чем объяснить кому-то из аристократов, что такое видеокамера вообще, и что вышеупомянутая горелка работает отнюдь не на щепках от бузины.
И кстати о магглорождённых. Сегодня шестнадцатое июля, значит послезавтра, в субботу, у него уже третья встреча с Грейнджерой, чтобы обсудить магический мир и магическую теорию. В этом отношении пока всё шло неплохо – в обмен на изложение тех или иных механизмов работы магии она охотно делилась информацией о том, чем британское сообщество волшебников живёт, о чём беспокоится и какие темы сейчас на слуху, пускай и в рамках собственного кругозора и сферы интересов. Это не говоря о советах и рассказах о практическом применении палочек в волшебстве, на уроках и для собственного развлечения, о более подробных сведениях из жизни магической школы и её учеников, пускай точка зрения Грейнджер отличалась изрядной предвзятостью в отношении чистокровных родов, но к тому имелись основания. Следующий этап плана уже был недалёк. Ведьма упоминала, что в начале августа, после получения обязательного письма, собирается пригласить друзей и отправиться в поход за покупками к школе наравне со многими другими учениками. Такой момент никак нельзя было упускать, и маг собирался отправиться вместе с ней. Пусть даже для этого придётся переступить через себя и «напроситься», однако шанс взглянуть на нынешнее поколение волшебников, что называется, изнутри, был слишком заманчив.
Закрыв тетрадь, заведенную для изучения теории «культурного влияния» на усиление волшебства, Кайнетт про себя прикинул, чем занять любопытство Грейнджер в следующий раз. «Можно изложить концепцию частичной материализации», - подумал он, посмотрев на лежащую среди заготовок рукоять кинжала с гардой, но без клинка. С другой стороны, на прошлой лекции она изрядно удивила мага, задав вопрос о возможности применить концептуальное заклинание на предмет с точно такой же концепцией, а не с противоположной, чтобы её усилить, а не переписать. Он от неё таких выводов не ожидал, однако ответил, что это вполне допустимо. Может быть, следующую лекцию стоит посвятить мистерии Укрепления и прямо вместе с ней прикинуть, как адаптировать её под мистический знак? Сказал бы ему полгода назад кто-нибудь, что наследник семьи Арчибальд будет изучать какие-то заклинания вместе с магом в первом поколении, он бы только рассмеялся в лицо тому, кто сморозил подобную глупость. Увы, если он хочет чего-то добиться в своём нынешнем незавидном положении, то придётся пойти даже на это.
***