Безделье
Январь обещал быть скучным, и Хендри это решительно не устраивало. Требовалось что-нибудь устроить, но пока что в голову ничего не приходило, и оставалось только сидеть на подоконнике, болтать с Гермионой и наблюдать за Роном.
Рон, получивший за какую-то мелочь отработку, ловил Миссис Норрис – совершенно официально. Кошке полагалась порция глистогонного, но та совершенно не желала признавать важность профилактики и от медицинских процедур старательно уклонялась… Разумеется, Филч был просто счастлив переложить ловлю строптивой кошки на первого же неудачника… И им оказался Рон.
– Кис-кис-кис! – Рон подкрадывался к кошке, держа в одной руке кусок куриного филе, а в другой – флакон с зельем. – Смотри, что у меня есть… Видишь, какая замечательная курочка? Она твоя, только подойди…
– Мры! – презрительно отозвалась Миссис Норрис, дёрнув хвостом и не сдвинувшись ни на долю дюйма. Чеканный наплечник доспеха её абсолютно устраивал.
– Послушай, мы делаем это для твоего же блага, – Рон сердито покосился на скалящегося Хендри и решил сменить тактику.  – Ну да, зелье противное – так они все противные, а я тебе мяса дам. Вот, видишь? Куриная грудка, отборная, профессорам – и то не полагается, только больным…
Уговоры продолжались уже часа полтора, Рон разливался оппозиционным политиком, но кошка ему упорно не верила и приближаться отказывалась. В итоге он всё же не выдержал и сказал:
– Ладно, не хочешь по-хорошему – будем по-плохому. Инкарцеро!
Даже связанная кошка ухитрилась, однако, не свалиться с наплечника. Рон подошёл к ней, влил зелье, убрал верёвки и отдал мясо. Миссис Норрис недовольно зашипела, но от филе отказываться не стала и удалилась, задрав хвост.
– А вот если бы ты не кочевряжилась, всё было бы куда проще, – наставительно сообщил ей вслед Рон, – и ты получила бы мясо гораздо раньше…
– Рон, это всё-таки не книзл, – заметила Гермиона, – она , конечно, чертовски умная тварь, но вряд ли она тебя действительно понимает…
– Всё она прекрасно понимает, – отмахнулся Рон. – Эта тварь умнее нас троих, вместе взятых, я тебя уверяю. Слушай, может, она и впрямь демон?
– Да нет, просто мутант, – пожала плечами Гермиона. – Ладно, пошли в гостиную – если ты не сделаешь домашку,  Снейп тебя самого пустит на ингредиенты…

– Скука, – констатировал Хендри, отложив «Речные заводи». – Со скукой надо бороться. У кого есть идеи?
– Квартет чемпионов? – предложил Рон
– Крам только поёт, а Седрику на ухо дракон наступил, так что не выйдет.
– Битва волынщиков?
– Уже лучше, но одного этого мало, – Хендри поправил очки. – Нужно что-то ещё, причём достаточное, чтобы занять всех до самого второго тура. Фред, Джордж, я на вас надеюсь…
– Мы…
– Что-нибудь…
– Придумаем! – отозвались близнецы в своём обычном стиле.
– Сейчас, конечно, зима, а это дело обычно летнее… – задумчиво протянула Гермиона, разглядывая «Речные заводи». – Но не сыграть ли нам в хяку моногатари кайданкай?
– А что это? – тут же навострила уши Лаванда…
– О, это замечательная вещь… – ответила Гермиона. – Только надо народу побольше, желательно – как раз сто человек. Все собираются в тёмной комнате, каждый приносит свечу, и рассказывают всякие страшные истории. Каждый рассказавший гасит свечу, и когда погаснет последняя, должно случиться что-нибудь необыкновенное.
– Ты извини, конечно, – Уллем почесал в затылке, – но когда в нашей школе происходило что-нибудь обыкновенное?
– Значит, это должно быть нечто уж совсем из ряда вон выходящее, – пожала плечами Гермиона. – Что-то на уровне подрыва преподавательского туалета, когда там будет сидеть Снейп…
– Гермиона…
– Страшная!
– Но если…
– У нас…
– Будет гарантия
– Алиби…
– То мы…
– Можем рискнуть!
– Риск, конечно, дело благородное, но надо всё-таки отличать разумный риск от идиотизма, – изрёк Хендри. – Итак, все за? Тогда за ужином в Большом зале объявим и попросим разрешения остаться в нём на ночь. Ну а если не разрешат, придётся собираться в гостиной…

Дамблдор идею одобрил. Больше того – он даже вызвался принять участие и призвал преподавателей – однако согласились только Флитвик и Спраут. Среди учеников желающих оказалось больше, и в итоге действительно набралось человек сто – разумеется, включая «Белый Лотос» в полном составе и чемпионов.
– Просто замечательно! – Гермиона предвкушающе потёрла руки. – Много интересного мы сегодня услышим…
– Мне как-то уже страшно… – поёжилась Лаванда Браун.
– А ведь ещё ничего не началось… – поддержала её Парвати Патил.
– Гермиона – страшная! – хором заключили обе.

Таким на памяти Хендри Большой зал не был никогда – без привычных парящих в воздухе свечей, тёмный и пустой, он производил гнетущее впечатление. Самое подходящее место для страшных историй…
Дамблдор сдвинул столы, так что разместились все, огладил бороду и сказал:
– Ну что ж, кто начнёт? .. Ты, Луна?
– Жил некогда могучий король… – начала Луна каким-то странным голосом.
История была смутно знакомой, как и все кельтские саги, полной убийств и предательств, но при этом определённо не людской. И действительно пугающей…
– …Вот так и погиб Белый Сокол Гвинеда, – закончила Луна, – а из крови его выкован был меч для того, кто отомстил за его гибель, и был это Артур маб Утер, что последним правил на холмах и под холмами.
Тихий выдох – и свеча перед Луной погасла.
– Пожалуй, теперь мой черёд, – Дамблдор задумчиво огладил бороду. – Слыхал я эту историю в юности от одного своего друга из Швейцарии, а сам он утверждал, что она и впрямь случилась с его отцом…
На этот раз Хендри не услышал ничего знакомого даже отдалённо – правда, заподозрил, что это переделка какой-то средневековой легенды… А впрочем, какая разница? История –то всё равно была впечатляющей…
За Дамблдором пришла очередь Гермионы, нахально пересказавшей По, за ней выступил Крам, за Крамом – сам Хендри, за ним – Джастин… Одна за другой гасли свечи, напряжение нарастало и истории становились всё страшнее, а ученики подбирались поближе друг к другу, стараясь не покидать круг света. Вот, наконец, погасла последняя свеча, и тьму в зале рассеивал лишь звёздный свет. Все – даже сам Дамблдор – застыли в ожидании…
Что-то громыхнуло, Лаванда взвизгнула, Гермиона прижалась к Хендри, а по Большому залу пронёсся Пивз. С факелом в одной руке и зелёным знаменем с золотыми иероглифами  – в другой, он размахивал ими и орал:
– Аллах акбар! Вечный огонь ждёт неверных!
За Пивзом гнался Кровавый Барон в кольчуге и белом плаще с алым крестом, размахивал мечом и орал:
– Стой, сарацинское отродье! Deus vult!
Дамблдор взмахнул палочкой, зажигая все свечи, но безумная компания уже вылетела из зала, где-то в коридоре снова раздался грохот и крик Барона: «Босеан!»
– Ну… – протянула Макгонагалл. – Полагаю, это было нечто сверхъестественное, и у ж точно – необыкновенное. Кстати, кто-нибудь разобрал, что там было написано?
– Да то и было, что он орал, – флегматично ответил Уллем, – «Вечный огонь ждёт неверных». На байхуа.
– Ксо! – хором произнесли Гермиона и Луна, переглянулись и пожали плечами.

– Я один не понимаю, какого хрена это было и что должно значить? – осведомился  Хендри.
– Мы тоже теряемся в догадках, маэстро, – развёл руками Колин. – Я бы сказал, что они накурились, но не представляю, чем можно накурить привидение…
– Даже я не знаю, – вздохнула Луна, – а то бы подарила Плаксе Миртл кальян…
– Луна, безумное исчадие Зимы!.. – вздохнула Гермиона. – Ладно, дорогие коллеги, на повестке дня два вопроса: «Что это вообще было?» и «Надо ли нам с этим что-то делать?»
– А так же вопрос вне повестки, – Хендри махнул рукой, – брат мой, когда это ты так навострился в китайском?
– В отличие от тебя, брат мой, – ответствовал Уллем, – я с самого начала не ограничился единственным ругательством, но планомерно изучал язык под началом нашей драгоценной матушки…
– Зато я свободно владею латынью, а ты – кое-как! – Хендри показал брату язык.
–Не вижу в этом большого достижения, – фыркнула Гермиона. – Любой порядочный маг должен владеть латынью, древнегреческим и арамейским или хотя бы ивритом.  И давайте вернёмся к повестке, леди и джентльмены.
– Давайте, – согласился Хендри, пройдясь по комнате. – Итак, ответ на первый вопрос, по-моему, очевиден – Пивз окончательно свихнулся.
– А Барон? – немедленно поинтересовалась Дафна. – Как слизеринка, должна сказать, что Кровавый Барон, хоть и мрачен и устрашающ, всегда отличался спокойным и невозмутимым характером. Да, я знаю, что Пивз его опасается, я слышала, что он как-то побил его палкой, но ни о чём подобном  я и подумать не могла.
– Из чего следует, что на сей раз Пивз его достал окончательно, – предположила Гермиона. – Это он с вами тих и вежлив, он же почётный слизеринец… А так он достаточно вспыльчив, и вполне мог разозлиться на Пивза из-за этого идиотского флага… Кстати, где они сейчас?
– Представления не имею, и не желаю иметь, – буркнула Дафна. – Лучше скажи, что нам теперь делать?
– Постоянная бдительность! – рявкнул Хендри. – Пивза, если что, гасить из всех стволов. Барона тоже.
– Принято, – отозвался Рон.

Кровавый Барон появился только под вечер, был, как и всегда, вежлив и флегматичен, и на вопросы не отвечал. Пивза не было несколько дней, что, в общем, было довольно обычным делом. Жизнь Хогвартса вошла в привычное русло…
Снова скука. Школьная рутина затягивала даже иностранных гостей, заставляя считать дни до второго тура Турнира и надеяться, что произойдёт хоть что-нибудь.
Вечера страшных историй время от времени повторялись – но призраки вели себя тихо и в зале не показывались, и это всех устраивало. Близнецы Уизли тоже почти не показывались, появляясь только на уроках и за столом – и вот это всех напрягало. Это значило, что близнецы замышляют нечто грандиозное и, несомненно, разрушительное если не для замка, то хотя бы для психики. Причём скорее последнее, так как они ещё и периодически о чём-то шептались с Луной…
Иностранные гости причин беспокойства аборигенов не понимали, но на всякий случай тоже опасались. Ученики Хогвартса – стараниями «Белого Лотоса» и отдельных его членов, в основном – уже заработали славу редкостных отморозков, и от них ожидали чего-нибудь экстремального…
Ожидания оправдались.

Февраль девяносто второго в Хогвартсе помнили отлично, ничего не забыли, не простили и надеялись, что и-за турнира преподаватели ослабят бдительность.
Бдительность преподаватели не ослабили, но внимание переключили, да к тому же допустили одну ошибку – Четырёх Собак Апокалипсиса отправили к Хагриду и абсолютно никак их не контролировали…
В результате чего четыре фокстерьера ворвались утром Валентинова дня в Большой зал и помчались по нему, ловко выхватывая валентинки из рук и карманов и стаскивая в одну кучу под возмущённые вопли и попытки колдовать. Увы – в ошейники собак были вставлены мощные щитовые амулеты, да и попасть по ним было сложно…
Свалив добычу в углу, собаки немедленно зарылись в неё, а затем снова принялись носиться по залу, разнося валентинки. Близнецы при этом сразу приобрели подозрительно-безобидный вид – настолько, что Кэти и Алисия,  выбравшись из-за стола, сцапали братьев Уизли и выволокли из зала. Вид у них при этом был такой, что Шеймас на всякий случай перекрестился…
Гости наблюдали за происходящим  и искренним интересом, уверенные, что всё идёт по плану – что, разумеется, было далеко от истины. Затея близнецов была сюрпризом для всех – кроме Луны, разве что, преподаватели понимали в происходящем не больше студентов, близнецов в зале не было и за собаками никто не следил…Всё это просто обязано было плохо кончится.
Но всё пошло настолько не по плану, что даже кончилось вполне прилично. Растащив валентинки, собаки уселись перед столом преподавателей, Чума пару раз гавкнул, и с его ошейника посыпались искры, сложившиеся в надпись: «Дамы и господа! Умники Уизли имеют честь представить вам Четвероногих Купидонов! Не решаетесь вручить валентинку? Не беда! Просто отдайте гонцу, скажите, для кого она – и ваше признание будет услышано… если, конечно, по дороге не попадётся кошка!»
– Очаровательно! – изрекла мадам Максим. – Какие изобретательные юноши!..
– И правда, очень мило, – согласилась Спраут, – хотя их прошлое выступление мне понравилось больше… Кстати, где они сами?
– Не знаю, – Макгонагал настороженно  осматривала зал, – и мне это не нравится. Наверняка опять что-нибудь затевают…
Близнецы появились только на уроке – подозрительно довольные, так что Макгонагалл, по свидетельству очевидцев, всё время на них косилась. Собаки тем временем исправно разносили письма и, как ни странно, вели себя вполне прилично, чем заслужили восторги гостей и самые мрачные подозрения хозяев. Хозяева ничуть не обманывались мирным и умильным видом Собак Апокалипсиса, уверенные, что они, как их номинальные хозяева – близнецы Уизли – что-то замышляют…

Что замышляли близнецы, так и осталось загадкой. Зато Собаки загнали на полку в Зале наград решившую прогуляться в кошачьем облике Макгонагалл, которая, в лучших кошачьих традициях, своротила на них чей-то кубок. Кубок свалился на рисовавшего на стене задницу Пивза, и не ожидавший такой подставы полтергейст вылетел в коридор и понёсся, сшибая доспехи и завывая так, что Филч выскочил из своей комнаты с криком «Воздух!» и винтовкой в руках. Макгонагалл – по-прежнему в кошачьем облике – рванула к себе, добавив суматохи, а Пивз всю ночь горланил похабные куплеты под дверью слизеринского общежития, да так, что не спасали никакие заглушающие чары, и угомонился только после того, как Снейп облил его каким-то зельем.

Эта безобразная суета взбаламутила весь Хогвартс – однако ни близнецов, ни фокстерьеров ни в чём не заподозрили, но и те, и другие предпочитали не отсвечивать. Просто на всякий случай…
Истинную же подоплёку событий узнал только «Белый Лотос» – причём благодаря Гермионе и её замечанию: «О, четвёртый Ли-Энфилд? Круто!» Филч, услышавший её, пришёл в восторг и по секрету рассказал про ночную прогулку Макгонагалл.
– Вот уж не думал, что ты настолько разбираешься в оружии, – хмыкнул Хендри, проводив взглядом Филча.
– Не особенно, – покачала головой Гермиона. – Просто мне как раз недавно понадобилось залезть в справочник по оружию времён войны… Кстати, ты знаешь, что она всё ещё числится на вооружении?
– Да ну? Магазинная винтовка – и на вооружении?
– Ага. Слушай, одолжи мне твои магические линзы – винтовка-то у нашего завхоза, похоже, основательно зачарована, а на штыке серебро…
– А знаешь, я тут подумал… – Хендри покосился на Лаванду Браун, навострившую уши, и немного громче продолжил:
– А может, Филч на самом деле – Соломон Кейн?

Весна
Наступил март, жизнь Хогвартса шла своим чередом. Рита Скитер сочинила для «Ведьмополитена» слащавую статейку про Хендри и Гермиону, предъявила её – и «Белый Лотос» в полном составе угорал с этого выкидыша журналистики.
Статейка была написана в духе бульварных женских романов, изобиловала оборотами наподобие «чистая и трогательная любовь», да ещё и зачем-то приплетала якобы безнадёжно влюблённого в Гермиону Крама.
– У неё даже мозгошмыги обкуренные, – изрекла Луна, – хотите, я сделаю ещё хуже?
– Куда уж хуже? – фыркнула Джинни.
– Для начала, – Луна извлекла из-за уха карандаш, – это мог быть яой, но его здесь нет, так что…
– Луна, не смей!.. – Гермиона попыталась выхватить у неё распечатку, но Луна увернулась.
– Ла Команданте, ты недооцениваешь меня, – Луна ускользнула в угол, уселась прямо на пол и принялась сосредоточенно править текст, – но твои мозгошмыги выдают тебя.
– А что такое «яой»? – осторожно спросила Джинни, пытаясь заглянуть Луне через плечо.
– Даже не спрашивай, – хором ответили Хендри и Гермиона, – неведение – благо!
Уллем подобрался к Джинни и шепнул её на ухо несколько слов, отчего та покраснела и воскликнула:
– Гадость какая!
– Ты права, Имбирный Человечек, – прокомментировала Луна, – но многим девочкам нравится. Так, я закончила, теперь это можно печатать.
– Дай сюда, – Гермиона немедленно отобрала статью, пробежала глазами… – М-да, хотя бы не яой – спасибо и на этом.
Луна Лавгуд, сидхе-анимешница, постаралась на славу – фрагмент бульварного женского романа превратился в отрывок низкопробного ранобе.
– Рита удавится, но печатать это не будет, – вздохнула Гермиона. – Но попробовать всё же стоит. В конце концов, «Ведьмополитен» печатает даже больший бред, чем наш любимый «Пророк»…

Статью отослали Рите, та – похоже, не глядя – отправила её в редакцию. Редакция, судя по всему, решила, что так и надо, и опубликовала японизированный вариант…
Утром, получив почту, Лаванда открыла журнал, несколько секунд бессмысленно таращилась на страницу, затем подняла голову и столь же бессмысленно уставилась на Гермиону.
– Ну? – осведомилась Грейнджер.
– А это правда?..
– Нет, – ответила Гермиона. – Я не гонялась за русалками с бензопилой – под водой она вообще не будет работать.
– Чего?!
– Того. Ты читаешь «Ведьмополитен» и таращишься на меня. В этом журнале вечно пишут всякий бред, на сей раз, судя по твоей реакции – про меня. Чем нелепее бред, тем лучше, наиболее подходящий я уже озвучила…
– Про тебя и Хендри – правда?! Вы встречаетесь?
– Зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в это слово. Но да, мы достаточно близки, – Гермиона отодвинула кубок с соком. – Так, дай сюда журнал – если они там понаписали чего-нибудь лишнего, я их засужу.
Лаванда, пожав плечами, протянула журнал – и так и выяснилось, что в печать попало творение Луны.
Без редакции.
– М-да… Кажется, Рита завела галлюциногенную жабу, – рассказывать, что было на самом деле, Гермиона, разумеется, не собиралась. – Но, как ни странно, на сей раз она почти не врёт. Так, привирает по мелочи… Кстати, Хендри, как насчёт прогулки по окрестностям?
– Как всегда, за, – как ни странно, но прогулки в окрестностях замка не регламентировались никак – что позволяло заглянуть в Хогсмит, не ставя об этом в известность преподавателей. Или – как в данном случае – в Запретный лес. Недалеко – так, чтобы Лунатик и его ненормальная подружка могли продемонстрировать своё новое творение – неизвестно, что именно, но совершенно точно стреляющее.

Их ждали. Клэр – желтоглазая блондинка – сидела на толстой ветке старого вяза, болтала ногой и грызла сухарики. Под деревом стоял Люпин с чем-то длинным и тонким, завёрнутым в брезент.
– Привет лунатикам! – Хендри махнул рукой. – Что на этот раз?
– Смотрите! – Лунатик картинным жестом сдернул брезент.
По идее, это была винтовка – если, конечно, махину футов семи длиной, в дуло которой можно засунуть палец, можно считать винтовкой, а не пушкой. Махина имела соответствующих размеров магазин, довольно неубедительный приклад и явно нештатный оптический прицел.
– Это что, ружьё для охоты на драконов? – поинтересовалась Гермиона, рассматривая монструозную винтовку.
– На дикие броневики, – Клэр схрумкала последний сухарик и спрыгнула на землю. – Русское противотанковое ружьё времён войны, только мы сделали нормальный снайперский ствол и поставили планку. Ну и чары – уменьшение веса, гашение отдачи и прочие мелочи. Сама попробуй, возьми.
Винтовка, судя по её размерам, должна была весить не меньше полусотни фунтов – и тем не менее, Гермиона спокойно взяла её одной рукой.
– И правда, не тяжелее охотничьего ружья, – хмыкнула она. – Пули, я так понимаю, тоже не простые?
– Сейчас – самые обыкновенные трассирующие, – ответил Люпин, – а так у нас много всякого есть… Ну да ладно, дождёмся Бродягу, и… Кстати, вы-то стрелять будете?
– А ты как думал?!

– Готовы? – Бродяга, словно киношный ниндзя, спрыгнул с дерева. Как он туда попал – отдельный вопрос, который Хендри, по некотором размышлении, решил не задавать…
– Так точно, капитан.
– Тогда пошли.
Идти далеко не пришлось – сотни полторы ярдов или даже меньше, и компания вышла на просеку длиной в пару миль, в конце которой стояло толстенное бревно с мишенью.
– Ну, кто первый? – осведомился Блэк.
– Я, – немедленно заявила Гермиона, превратив сухую ветку в коврик. – Вы-то наверняка уже все из неё стреляли…
– Пожалуйста, – Люпин отдал ей винтовку. – По магазину на каждого, и хватит с вас.
Гермиона улеглась на коврик, немного повозилась, поудобнее пристраивая громоздкое оружие, приложилась к прицелу и плавно нажала на спуск.
Выстрел получился довольно тихим – опять-таки благодаря чарам, потому что патрон пятьсот семьдесят седьмого калибра – штука, по определению очень громкая… Да и отдача, по крайней мере, не мотала юного стрелка, как было с «Барретом».
Пять патронов были истрачены за минуту – но Гермиона никуда не торопилась.
– Акцио мишень! – Сириус ловко увернулся от прилетевшего бревна. – Ну что ж, отлично. Будь здесь дракон, ты бы разнесла ему голову… Хотя хватило бы и одной пули – четырнадцать с половиной миллиметров – это не шутки.
Хендри забрал винтовку, снарядил магазин, не слишком вежливо отозвавшись о его создателе, улёгся и прицелился.
Выстрел. Первая пуля пробила мишень почти точно в центре. Винтовка мягко толкнулась прикладом в плечо, блеснули руны на ствольной коробке, Хендри снова поймал мишень в прицел… и резко развернул оружие к мелькнувшей тени.
– Человек на линии стрельбы! Проклятье, да это же старый Крауч!
– Волосатая задница Кернуна! – рыкнул Люпин. – К бою!
Хендри повёл стволом, высматривая посторонних, Гермиона послала Ревелио, проверяя, не прячется ли кто-нибудь поблизости, Сириус упал на колено с палочкой в одной руке и пистолетом в другой, а Люпин метнулся к Краучу и свалил его на землю.
–Чисто! – крикнул он несколько секунд спустя.
–Чисто! – одновременно с ним доложила Гермиона.
– Мне одному это напоминает эпизод из книжонки Локхарта? – меланхолично осведомился Хендри, ставя винтовку на предохранитель.
– Мне тоже, – согласилась Гермиона.
– Есть такое дело, – согласился Блэк. – Впрочем, в жизни время от времени случается такая хрень, до которой даже десяток Локхартов не додумается. Лунатик, что там у тебя?
У Лунатика был Бартемиус Крауч-старший – небритый, нечёсаный, грязный и сбивший ноги. И безумный.
Крауч то бормотал какие-то указания Перси Уизли относительно Турнира, то повторял: «это моя вина», пытался куда-то идти… Неожиданно он остановился, пристально взглянул на Сириуса и чётко произнёс:
– Я должен поговорить с Дамблдором. Должен сказать – он здесь… Это всё моя вина, я признаю и готов понести наказание… Он в Хогвартсе! Не знаю, почему я это сделал…
– Потому что ты трусливый слюнтяй, и только, – сплюнул Блэк. – И Дамблдор прекрасно знает.
Глаза Крауча снова обессмыслились, он забормотал что-то про котлы, и бормотал до тех пор, пока его не усыпили.
– Империус, – Блэк снова сплюнул, – Клэр, тащи этого придурка в наш госпиталь – может, его и вылечат. И немедленно – сюда кто-то прётся, а мне не хотелось бы, чтобы его видели.
– Так точно, – Клэр исчезла, а Хендри снова улёгся, снял винтовку с предохранителя и прицелился.
Лже-Грюм появился на поляне одновременно с выстрелом.
– Что за шум тут у вас? – подозрительно осведомился он. – Подстрелили кого-то, что ли?
– Только мишень, – оскалился Сириус. – Да фестрал какой-то дурной чуть под пули не сунулся, пришлось гонять… Кстати, что там мои ребятки?
– А что им сделается? – пожал плечами лже-Грюм. – постоянная бдительность у них получается на славу, это да. Кстати.  Тут где-то Крам бродил – не подстрелите!
Проводив взглядом скрывшегося за деревьями подонка, Сириус шёпотом выругался и сказал:
– Лунатик, нам нужны миномёты. Обыкновенные миномёты, а то дай тебе волю, ты у русских их монстра стащишь. И побольше зажигательных мин, и проследи, чтобы этот твой чокнутый монах их благословил.
– Он не чокнутый, – поправил командира Лунатик, – он дзенский.
– Ещё хуже...

Разговор о миномётах Хендри не понравился. Зажигательные мины, да ещё и с благословением сумасшедшего монаха, предназначались, в первую очередь, против нежити. Волдеморт любил инфери, но их, к счастью, пришлось бы копить несколько лет… Из чего следовало, что главной целью миномётчиков будут дементоры. Замечательная новость, тем более – под вечер! Да  не будь он хайлендером, кошмары ему были бы гарантированы… И так, честно говоря, шанс был, но Хендри небезосновательно считал свою психику достаточно устойчивой – в конце концов, Лавгуды же не взрывали ему мозги, а всего только завязывали все извилины узлом.
Поэтому настоящих кошмаров Хендри не снилось. Монстры, бывало, снились – но если ты во сне, никто не помешает тебе залезть в Гандам и начать крошить монстров из пушек… И поэтому, временно выкинув из головы миномёты, Хендри пожелал всем доброй ночи, поцеловал Гермиону и отправился в спальню.

Сон не был кошмаром, его даже страшным трудно было назвать – и тем не менее, он заставил Хендри подскочить, едва проглотив ругательство. Сон про Волдеморта – это само по себе не слишком приятно, но сон, в котором ты сам Волдеморт…
Волдеморт в этом сне пытал Петтигрю (что Хендри полностью одобрял), обещая скормить его змее, если тот ещё раз так накосячит. Змея – неизвестной породы и непотребной величины – в кадре тоже присутствовала и наблюдала за Петтигрю с отчётливым интересом. Происходило всё это в на редкость запущенной комнатке, голос у Водеморта был мерзкий и писклявый, да и рука, державшая палочку, принадлежала какому-то мелкому мутанту.
– Всё это добром не кончится… – пробормотал Гарри, надел очки и поспешно записал сон. – Ллос его побери, откуда вдруг у меня прямая линия с этим уродом и с чего ему приспичило коннектиться именно сейчас?
Полчаса до побудки – худшего времени для того, чтобы присниться, Волдеморт найти не смог, даже если и хотел. Поэтому, добавив ещё несколько весьма невежливых пожеланий фальшивому лорду, Хендри поплёлся умываться.

Добраться до Сириуса получилось только после уроков. Поймав крёстного после ужина, Хендри подробно пересказал сон – и пару минут наслаждался краткой, но весьма насыщенной тирадой.
– Волосатая задница Кернуна! – подвёл Сириус итог. – Я понятия не имею, что всё это значит, но это явно не было сном. Это именно видение… и это очень хреново. Знаешь, на самом деле никто так толком и не смог разобраться, что натворила Лили, да и развоплощение Волдеморта хорошо так всё засветило… В общем, я попробую разобраться, что это было, но ничего не обещаю. А ты, если это повторится, сиди тихо, как чарли в джунглях, и запоминай всё, что увидишь и услышишь. Нельзя дать уроду понять, что этот канал вообще существует – он наверняка попытается им воспользоваться. М-да, подкинул ты мне задачку… Ну и помалкивай, естественно, хотя троим можешь рассказать.
– Кому?
– Гермиона. Луна. Сокол Лета. Хотя ему, пожалуй, я расскажу сам – всё равно с ним работать…
– Вот уж не думал, что ты и на cидхе работаешь, – вздёрнул бровь Хендри.
– Скорее, они на меня, – ответил Сириус. – Мы установили ещё два хоркрукса – кольцо Гонтов и чаша Хельги Хаффлпаф. С кольцом Сокол разбирается, а вот где чаша – непонятно…
– А ты вообще уверен, что это она?
– Абсолютно. Меч в Хогвартсе, а из трёх остальных две реликвии были загажены… – Сириус вздохнул. – Кстати, та змея, которую ты видел, наверняка тоже хоркрукс. При этом мы не знаем, где она, можем только гадать, где чаша… И есть что-то ещё, о чём мы не знаем. В общем, ещё раз говорю: рассказать можешь только Гермионе и Луне, если увидишь что-нибудь ещё – немедленно шли мне патронуса, а с Дамблдором я сам поговорю.

Разрешением Сириуса Хендри воспользовался незамедлительно – благо, шушукающаяся в углу парочка подозрительно не выглядит.
– Итак? – предложение «поболтать в сторонке» Гермиону насторожило.
– Мне приснился очень странный сон, – сообщил Хендри. – И, как выяснилось, это был вовсе не сон…
Он подробно пересказал и сон, и разговор с Блэком, после чего осведомился:
– Что думаешь?
– Кроме того, что у нас неприятности? Пока ничего, – Гермиона пожала плечами. – Во-первых, вот так, навскидку, я всё равно не вспомню про вещие сны ничего конкретного, а во-вторых, по одной точке график не построишь. Тем более, что Сириус прав, и если Самозванец поймёт, что транслирует тебе свои мысли… Кстати, что там у него с телом? Он что, на сей раз в домового эльфа вселился?
– Не думаю, что это вообще возможно, – покачал головой Хендри, – да и это явно был какой-то гомункул… Что, между прочим, самом по себе не слишком законно. И это значит, между прочим, что времени у нас немного – долго эта тушка не протянет, гомункул вообще дольше года не проживёт, а этот ещё и перегружен. Так что… Сразу после третьего тура, это уже очевидно. Возможно даже, прямо на испытании – не зря же здесь младший Барти отирается… И тебе, кстати, стоило бы повнимательнее по сторонам смотреть – этот ублюдок способен на всё.
– Напросись к Сириусу тренировать окклюменцию, – неожиданно предложила Гермиона. – Амулеты амулетами, но их можно отобрать или пожечь. Я вот напросилась – и это чертовски интересно оказалось… А тебе это и вовсе необходимо.
– Может, даже сегодня его поймаю, – кивнул Хендри. – И всё-таки, что всё это значит?..
– Ничего хорошего, – безмятежно отозвалась Гермиона.

***
Дамблдор, копаясь в недрах одного из своих непонятных приборов, покосился на Сириуса и проворчал нечто невнятное.
– Взаимно, – хмыкнул Сириус, превратил стул в удобное кресло, сел и приготовился ждать. Впрочем, ожидание не затянулось – через несколько минут Дамблдор собрал прибор, стукнул по нему палочкой, отчего тот начал гудеть и мигать синими огоньками, поставил его на полку и спросил:
– Я правильно понимаю, что у нас неприятности?
– Совершенно правильно, – согласился Сириус.
– Чай будешь? Или тебе сразу рома?
– Лучше рома, – проворчал Сириус. – Тут такое, что без бутылки не разберёшься…
– Даже так? – Дамблдор подошёл к шкафу, вытащил несколько книг и открыл потайную дверцу. – Хм… Пожалуйста, мальчик мой.
Самодельный ром, который присылал Дамблдору старый сантеро, ободрал глотку, Сириус шумно выдохнул, поставил стакан на стол и сообщил:
– У крестника было видение – он во сне видел глазами Волдеморта, как тот пытает крысу, а рядом была здоровенная змея. И заметь, про змею никто до сих пор ничего не знал, а по нашим расчётам получается, что минимум один хоркрукс – какая-то тварь.
Дамблдор прошёлся по кабинету, вернулся за стол и некоторое время молча потягивал чай. Сириус на всякий случай налил ещё рома – и стоило ему поставить бутылку, как Дамблдор заговорил:
– Это действительно неприятности, Сириус… И возможно даже большие, чем ты думаешь. Я пока что ни в чём не уверен, поэтому и говорить ничего не буду, но если всё именно так, как я опасаюсь – нас может ждать катастрофа.
– Глобальная ядерная война? Извержение супервулкана? Падение астероида? – Сириус прищурился. – Со всем остальным мы как-нибудь справимся.
– Как-нибудь… – Дамблдор вздохнул. – Хорошее слово – как-нибудь… Вопрос всегда в том, как именно. Ладно, я всё же надеюсь, что все мои подозрения – не более, чем бредни старого дурака.
– Будем надеяться, – согласился Сириус. – Хотя весь мой опыт однозначно свидетельствует – жизнь подсунет тебе наихудший вариант. И, Альбус… Выяснишь – не тяни, говори сразу, иначе выйдет…
– На своих ошибках учатся даже дураки, – перебил Дамблдор. – Да, я помню, что случилось в прошлый раз, когда я не объяснил свой план сразу, и своей вины в этом не отрицал никогда. Если я окажусь прав, ты узнаешь об этом одним из первых.
– Я услышал тебя, Альбус, – Сириус поднялся. – И запомнил. Да, кольцо нам не вернут – ты был абсолютно прав, это действительно Воскрешающий Камень…
Стоило двери закрыться за спиной Сириуса,  Дамблдор снял очки, сжал пальцами переносицу и от души выругался. Слишком уж многое подтверждало его гипотезу – и это было плохо. Хуже некуда, и оставалось только надеяться, что он всё же ошибся… Или на то, что его догадки окажутся верными. Тысячи «если»… но если они сойдутся, им всем, возможно, удастся проскользнуть по лезвию бритвы.
Но не сегодня.