 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
NERV |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » NERV » Стартовый стол » Несносная Херктерент - 4.
Нелогично. Звания - в армии. Дочь императора,
Хейс говорит про местных девчонок. Архипелаг -- одна из крупнейших военных баз Империи. Где вся власть - у высших офицеров. В т. ч. (неформальная) у того же Сордара, но в первую очередь, из-за личных заслуг, потом -- потому-то что адмирал, а Принц Империи так... Вишенка на торте.
И по смыслу не вяжется: Смерь - телохранительница, а Хейс
Смерть - не только телохранитель но и начальник охраны, у неё довольно много людей в подчинении.
Слаанеш доволен(льна), Тзинча тоже потешили, когда же порадуете Кхорна?
Он мне в этой четвёрке наименее симпатичен. По мне так даже Нургл приятнее (особенно, качеством миниатюр) 
Сгореть краб не успел. Цвет только поменял. Как рак красным стал.
Хейс перекидывает тушку из руки в руку, ожидая пока подостынет:
– По-моему он крабом только зовётся из-за внешнего сходства, с биологической точки зрения являясь это же рак самый настоящий, – переворачивает разглядывая количество ножек, – Он же был в учебниках как классический пример внешнего сходства животных разных видов. Даже в раковине живёт какое-то время, как самый настоящий одиночный рак. Но считается крабом...
– Или ракокрабом, – ехидно подсказывает Софи, успевшая сходить за крабовым ножом и теперь плотоядно им поигрывающая, – Ты его мучительно казнила не для того, чтобы ножки разглядывать.
Хейс носом шмыгает, словно собираясь заплакать:
– Вспомнила, что я забыла сделать, его вином надо было полить перед тем как жарить.
– Не перед, а в процессе готовки, – уточняет Софи, вспомнившая, как подавали к столу у Кэретты совсем другого ракообразного, его полагается готовить на глазах у того, кому подают, – И не вином, всё равно его у нас нет, а чем-то покрепче, чтобы погорел немного прямо на плите перед тем как накроют крышкой. Кстати наша настойка вполне себе горит...
Хейс страдальчески вздыхает:
– Поздно уже...
Дальше краб-ракокраб был успешно разделан. Но оказался невкусным. В результате был отправлен вслед за невезучими ядовитыми рыбинами.
У не наевшейся Хейс над всеми инстинктами неожиданно возобладал охотничий. Кровожадно оглядевшись, словно за деревьями могла скрываться какая-то крупная дичь, взяв ружьё снова отправляется к воде. На этот раз Софи решает к ней присоединиться. Еггта она или кто? Да и охотничий опыт кой-какой имеется.
Вдвоём настреляли вдвое больше и во столько же быстрее. В меткости не соревновались, хотя по причине высокой наблюдательности Софи считать получалось как-то само-собой вышло где-пятьдесят пять процентов на сорок пять в её пользу. В отличии от крабов, рыбу Хейс готовить умеет.
Принцесса и крестьянская дочка снова сидят у огня, настойку местную маленькими глотками попивают, да рыбкой закусывают. Хотя настойка обещает определённые свойства от её употребления, ни Софи, ни Хейс не хочется вообще ничего. Только так вот сидеть, наслаждаясь гармонией с огромным миром и с самими собой.
– Теперь точно знаю на кого мы похожи, – Софи глоточек делает, – Жертвы кораблекрушения. Голые, не слишком чистые, про мои или твои волосы я промолчу лучше. Зато живые, и вокруг что-то уцелевшее с судна валяется.
– Более близкое к жизни сравнение, согласна, – свой стаканчик Хейс залпом опустошает, – Но в наше время никто у костра сидеть не будет, сразу пойдут людей искать. Нет практически в этих водах не населённых островов.
– Какая же ты временами зануда!
– Мне это на плите выбьют, если доживу до неё. «Здесь лежит страшная зануда».
– Надеюсь, не увижу этой плиты, - Софи решительно набулькивает новый стаканчик.
Хейс поднимает свой:
– За это и выпьем! Чтобы и мне твоей не увидеть! Хотя рано ещё об этом думать! Лет по семьдесят у нас ещё есть!
– Чтобы навсегда молодой и красивой остаться. Неважно каким путём! Знаем, что он есть, и снова найдём!
Дзинь! Дзинь!
Над Резиденцией расцветает огромный фейерверк. Софи кривится, как от зубной боли.
– У разноглазой тоже праздник сегодня, – констатирует очевидный факт.
Эрида парадоксальна и в этом: само воплощение миролюбия, Эр любит яркие разрывы фейерверков. Словно не понимая, все эти яркие звёзды могут быть и оружием.
Хейс очередную рыбку с костей счищает. Довольна и собой, и вкусом рыбки, и всем вокруг. Хотя всем известная логичность спать ещё не ушла.
– Тебя не смутило, что рыбы так много?
– Ничуть, – Софи затягивается сигаретой в янтарном мундштуке, – эта часть акватории считается заповедной, ловить рыбу разрешено только членам семьи и Гостям ЕИВ. Рыба же не такая дурная, как кажется. Хотя... – Софи хитро щурится, – Я читала «личное дело» Смерти, – знаешь, что там написано в графе увлечения?
– Раз, речь о рыбе зашла, то очевидно, что «рыбалка»? – предполагает Хейс.
Софи даже в ладоши от удовольствия хлопает.
– Умничка ты моя! У ЕИВ особая склонность к шуткам. Поставить вблизи рыбы человека на ловле этой рыбы помешанного.
– Наоборот, всё логично. Человек особо рьяно будет охранять ещё и акваторию, чтобы никто больше, кроме неё, там рыбку не ловил.
Софи весело смеётся:
– Я всю жизнь его знаю. И то далеко не всегда понимаю мотивы принятых им решений. А ты вон как быстро во всём разобралась... Может, тебе попробовать к нему в секретари пойти? Всегда говорил, как нужны люди с мозгами и ему лично, и Империи в целом... Да и любит он технарей... Тем более, у ЕИВ есть принципы, никогда не проявлять внимания к женщинам, находящимся в его непосредственном подчинении. Всё время сможем вместе быть, и ехать никуда не понадобиться.
– Нет, не получится. Не потому, что я в себе сомневаюсь. Мы тогда сможем видеться намного реже. Сама же знаешь, ЕИВ постоянно по стране перемещается. Соответственно и большая часть свиты тоже.
– Ты, как всегда, потрясающе логична. Иногда, к сожалению. Но я тоже кое-что могу. Попрошу сделать меня его личным представителем... Хотя бы, по вопросам культуры. Мне он никогда не отказывал...
– Не откажет и сейчас, – кивает Хейс, – только тогда уже тебе, милая, придётся по стране разъезжать.
– Ну и что? Я тебя к себе секретарём возьму. Ты всё время со мной будешь. Никто и слова не скажет. Вернёмся – подниму инструкции. Сколько человек Представитель может брать в свиту по своему усмотрению. Там точно больше одного.
Хейс призадумывается. Любимое дело – это любимое дело. Но тут человек любимый делает предложение, что один раз в жизни бывает. И отказываться от такого... По меньшей мере, не рационально...
– Крайне заманчивое предложение... Но что тебе, что мне лучше пока не менять род занятий... Если ничего не изменится, то сможешь повторить тоже самое через год? И тогда я соглашусь. Я сама хочу хоть кем-то стать кроме лучшей выпускницы сама знаешь какого, года.
Софи зачем-то вытирает глаза рукой.
Кивает:
– Я согласна, милая. Так и сделаем. Ты как всегда, потрясающе логична. Это мы должны управлять чувствами, а не чувства нами... Но это потом... А сейчас, – протягивает руки, – Миленькая! Иди ко мне! Сделай мне хорошо...
* * *
Влюблённые лежат рядом глаза в глаза. Обе уставшие. Силы есть только на то, чтобы слегка гладить друг друга. Ну и болтать о глупостях
– Вроде, не особенно кушать люблю, – полусонно улыбается Софи, – а рыбки съела чуть ли не больше тебя.
Хейс проводит любимую ладонью по щеке.
– Ты хоть читала инструкцию от своих пилотских таблеточек? Они не только энергичность способствуют и спать не дают, но и побочные эффекты имеют, – гладит пальцем носик Софи, – один из них – резкое повышение аппетита.
– Ты же тоже их пила... Чтобы ночами не спать...
– Я же не сказала, что мне кушать не хочется... Кстати, я тут подумала, раз мы вроде как в заповеднике, причём твоём личном, но всё равно, не слишком ли мы много рыбы набили?
– Так это обычное человеческое свойство – сначала живности набить, и только потом думать, надо ли было столько? Мне плевать на самом деле, ещё икры намечут. Рыба-луна и триста миллионов икринок может.
– Таких мы ни одной не подстрелили, – посмеивается Хейс.
– Ну да, чуть ли не самая здоровая костистая рыба... Слушай, что-то я сонная, а спать не хочется... Может ещё по пилотской таблеточке? У меня с собой...
– Здесь? – хихикает Хейс, сейчас на них даже браслетов нет.
– Ах, ты, плохая девочка, – Софи щёлкает Хейс по носу, – чувствую, что ты подумала. Но должна же знать, я от тебя ничего не прячу! В моей сумочке, конечно...
Хейс резко поднимается, протягивая руку Софи:
– Пошли за ними! Да и выпьем ещё! А то желание побезумствовать есть, а с возможностями – не очень.
Софи поднимается с ленцой. Но глазки задорно блестят.
Так логичнее, хотя всё равно придерусь:
– По-моему он крабом только зовётся из-за внешнего сходства, с биологической точки зрения являясь это же рак самый настоящий, – переворачивает разглядывая количество ножек, – Он же был в учебниках как классический пример внешнего сходства животных разных видов. Даже в раковине живёт какое-то время, как самый настоящий одиночный рак. Но считается крабом...
Коряво сказано. Логично было бы разбить на несколько фраз с паузами, или написать более гладко. Хейс ведь хорошо разбирается в биологии и приучена выражать свои мысли словами. Осмелюсь предложить вариант "А ведь это не краб, только похож, - переворачивает и считает ноги, - Он же был в учебниках как классический пример гомологии. Панцирь как у краба, но во всех отношениях настоящий рак, даже в раковине живёт в молодости..."
Кровожадно оглядевшись, словно за деревьями могла скрываться какая-то крупная дичь, взяв ружьёзпт снова отправляется к воде.
Деепричастный оборот.
Любимое дело – это любимое дело. Но тут человек любимый делает предложение, что один раз в жизни бывает.
Многовато любимости. Осмелюсь предложить вариант "Любимое дело это важно. Но когда любимый человек делает предложение..."
– Ну да, чуть ли не самая здоровая костистая рыба... Слушай, что-то я сонная, а спать не хочется... Может ещё по пилотской таблеточке? У меня с собой...
Ох, не сторчались бы они... Говорят, даже чай может вызвать привыкание, если чифирить.
Говорят, даже чай может вызвать привыкание, если чифирить.
Не только у разноглазой с чувством меры сложности... Хотя, у них с этим меньше сложностей, слишком много бомберов, кто постоянно летаю через пол длины экватора...
Отредактировано Чистяков (30-12-2020 21:05:58)
– О чём думаешь? – Софи выручают «кошачьи» глаза. Впрочем всё выражения лица возлюбленной она давно уже изучила. Равно как и Хейс её.
– Хорошо сейчас было...
– Это да...
Софи приподнимается, и довольно резко проводит волосами по груди Хейс. Говорит с оттенком каприза.
– Я уже говорила, не пытайся меня забалтывать. Я это чувствую... По крайней мере, в твоём исполнении... О чём задумалась на самом деле?
– О нас...
– Я не до такой степени твои эмоции ощущаю... Хотя, буду стараться.
– Ты не замывалась, каким мир будет, когда всё кончится? Я чем дальше, тем больше этого времени опасаюсь...
– Пережили уже один раз такое время...
– Сама знаешь, пережили не особо легко. Сейчас будет хуже?
– Почему?
– Вооружённые силы сильно выросли. По дома вернётся намного больше миллионов человек, чем вернулись в прошлый раз. Люди, великолепно умеющий только одно – убивать. Люби, привыкшие, что винтовка рождает власть. Я даже за своих родственников опасаюсь...
– Кто, и что именно?
– Брат. Старший. В прошлый отпуск поссорился с один... Не то из-за подруги, не то ещё из-за чего. Не то из-за вечной, как мир нелюбви фронтовиков к тыловикам. Было чуть ли не в последний день. Пообещал его убить при следующем приезде. Скоро опять отпуск должен быть... Там фронтовых кризисов не намечается. Значит, приедет и убьёт. Я его знаю. Может, и ещё кто пострадает.
– С чего это тебе так подробно всё расписали? Почти же переписки не вела.
– Мать есть мать, не хочет, чтобы кто-то из её детей умирал. Вот и писала как ей не понравилось, как брат смотрел на мои фото. Лучше я там ещё несколько лет не появлюсь. Мол, брат говорил, совсем полублагородной стать решила, длинная. И зло так говорил... Наверняка, уже и как тварь из Великого Дома стала разговаривать... Я, ведь, действительно так разговариваю, это даже Ленн или Яроорт подмечали. Да и у вас двоих вопросов к моей речи не возникало.
– Это верно. Но разве за такое могут убить?
– Представь, могут и за меньшее. Сословные предрассудки – вещь работающая в обе стороны. Притом, по тамошним представлениям я разбогатела исключительно за счёт раздвигания ног. Там к этому относятся куда суровее, чем в Столице или здесь. Я туда и так особо не рвусь. О будущем думать не хочу. Мне и здесь хорошо.
– Но будущее всё равно наступит. Вопреки нашим желаниям.
– Я знаю, поэтому ещё о более близком подумала: Я думаю, не слишком ли сильно мы с тобой веселились? Это могло привлечь ненужное внимание. Тем более, в Резиденции достаточно лиц слишком хорошо в фотоделе разбирающихся.
– Здесь ты ошибаешься. Нас могут потревожить из прочих тут находящихся только Марина и Эр. Марина, – ну ты же знаешь, это Марина. Разноглазая – слишком много в прошлом было хорошего, чтобы вот так её прогонять... Другое дело, она сама ко мне сейчас не подойдёт.
– Она сейчас безумна, равно, как и мы. Но мы есть друг у друга. А у неё – настолько близкой, как ты мне – нет. Вот неразделённые чувства – есть. Это может стать опасно.
– Не станет; она слишком добрая и безвредная. Марины, при теоретическом приступе ревности , стоило бы опасаться. Она привирает, что определённые вопросы её не волнуют. Но не разноглазую. Она никогда ни одному человеку вреда не нанесёт.
– Мне кажется, в её поведении происходят определённые изменения.
– В чём они проявляются?
– Она слишком откровенно стала развлекаться. С несколькими сразу. Это не только я видела.
Софи гладит Хейс по волосам.
– Не стоит волноваться. В школе она примерно так же себя ведёт. Только там все знают в каких местах и в какое время не стоит появляться. Тут этого не все выучили. Подозреваю, было это в строго определённых местах...
– Да. В основном, в на берегу большой бухты.
– Вот видишь, – Софи ласково проводит рукой по щеке.
– Признаться, меня больше смущает наличие у неё и не только мощных объективов, и то, что фото, сделанные с их помощью могут попасть не в те руки.
– Сказала же, насчёт Эр можешь не волноваться. Она любит подсматривать, но фото при этом никогда без разрешения не делает. У неё же есть откровенные и твои, и мои фото. Да и ещё очень многих. Ни одно не пропало.
– Ты уверена?
– Маришка докладывает. Она с ней продолжает дружить, как и раньше.
– Просто дружить? Характер отношений не изменился?
– Представь себе нет...
– Не обижайся, но с трудом верится. Я знаю, какими глазами смотрят, когда тебя хотят. У разноглазой такой взгляд фактически постоянно, притом направлен почти на каждую, кроме самых младших. Да и то, я бы сказала, есть негативные тенденции.
– Тебя кажется, островитянки развиваются быстрее столичных. Эр же большую часть года видит именно их. Насколько я знаю, определённая возрастная граница у неё есть, и ни разу не нарушалась. К тому же, тут достаточно, с кем можно по любым законам, и таковых здесь большинство.
– А персонал?
– Как ЕИВ выражается «Если не доверять тем, кого сам же набрал в Крепостной полк, то кому вообще тогда можно доверять?» Тут только те, кто знает слово верность. Причём практически все – вроде Смерти, в том смысле, что мы для каждого что-то хорошее в жизни сделали. Притом такого разряда, что до смерти не забывают.
– Если это так, то это очень хорошо. Я же не могу от мыслей отделаться, что с годами люди меняются только в худшую сторону...
– Если тебя что-то смущает, то можем в Верхнюю часть Резиденции перебраться. Там почти никто не бывает, да и посты охраны можем переставить... Кстати, там в одной из спален – зеркальный потолок и одна из стен...
– Не откажусь как-нибудь посмотреть, – шепчет Хейс, удерживает Софи за руку, не давая подняться, – знаю я тебя, Еггта электрическая. Сейчас туда и потащишь. Но мне пока ничего не хочется. Да и не доверять тебе в твоём же собственном доме – по меньшей мере, не слишком умно.
– Свежий взгляд на вроде бы очевидные вещи, никогда не помешает!
Хейс трётся носом у щёку Софи.
– Но сейчас, что у тебя, что у меня, взгляд какой угодно, только не свежий.
Принцесса хихикает с оттенком дурашливости.
– Умеешь ты похвалить... Зеркальце принести? Чтобы ты в качестве собственного взгляда смогла убедиться.
– Я в темноте вижу гораздо хуже тебя. А собственную рожицу всё-таки лучше при ярком свете разглядывать. Да и зеркальце я тоже ношу.
– Рожицу... Скажешь тоже, – Софи всё ещё весело, – Скажи ещё раз, хочется привыкнуть, как это слово в твоём исполнении звучит...
– Моя ро-жи-ца, – по складам произносит Хейс, – удовлетворила твоё любопытство?
– Не полностью. Надо ещё вспомнить, каких слов я от тебя не слышала.
– Полный словарь грэдского языка содержит десятки тысяч слов. Наверняка, я многих не знаю. К тому же, ты ещё трёхъязычная, так что ты ещё очень много от меня не слышала.
Софи зачем-то губы облизывает.
– Как ты могла убедится, у меня язычков столько же, сколько у тебя...
– Знаю! – усмехается Хейс, – Но мне пока твой нужен только затем, чтобы разговаривать.
– Мне тоже. Кажется, и я, наконец, по настоящему устала. Отлежимся и обратно пойдём?
– Хорошо! Только спешить никуда не будем... Рассвета дождёмся... Я его здесь по-настоящему и не видела никогда. Всё, чем-то другим были заняты.
Софи хихикает.
– Люблю этот смех слушать. Люблю, когда ты весёлая... В такие моменты не надо мне больше ничего.
Софи проводит ладонью по лицу Хейс.
– В такие моменты и мне больше ничего не надо. Лишь бы тебя рядом ощущать.
– Знаю! Только относительно недавно поняла, как это тишиной и покоем рядом с тобой можно наслаждаться. Ты рядом спишь – значит всё в мире хорошо.
– Чаще мне доводилось слушать, как спишь ты...
– С эти ничего не поделать. У тебя больше определённых сил.
– И мы, наконец-то разобрались, как их правильно использовать...
– Про себя говори, – Хейс посмеивается, – мне и раньше бывало так же хорошо, как сегодня... Ну и вчера...
Софи наматывает волосы Хейс себе на палец.
– По-моему, это называется лесть, – капризно дуется, – ты же знаешь, это качество у людей я не очень люблю.
– Зато, я люблю, когда ты капризничаешь. Ты такая миленькая, когда надутая.
Софи невольно начинает смеяться.
Хейс умница. А испанские страсти в её семье предсказуемы, но не радуют...
– Ты не замывалась, каким мир будет, когда всё кончится? Я
По контексту "задумывалась"
По дома вернётся намного больше миллионов человек, чем вернулись в прошлый раз.
Корявая фраза. И не вполне логичная. По смыслу и настроению логичнее сказать в два приёма. Что-то вроде "В прошлый раз по домам вернулось восемь миллионов, в этот раз будет в разы больше..."
Люби, привыкшие, что винтовка рождает власть
Автозамена? По контексту "люди".
В прошлый отпуск поссорился с один... Не то из-за подруги, не то ещё из-за чего. Не то из-за вечной, как мир нелюбви фронтовиков к тыловикам.
"С одним". И после "не то ещё из-за чего" перечислять причины нелогично. Я бы убрал подчёркнутое.
– Я знаю, поэтому ещё о более близком подумала: Я думаю, не слишком ли сильно мы с тобой веселились?
Однокоренные слова. Может, убрать "я думаю"?
Тут этого не все выучили.
Падежу несогласованность, по-моему должно быть "это".
– Да. В основном,
в наберегу большой бухты.
Горец. В смысле — должен остаться только один. И по контексту логично было бы что-то вроде "насколько мне известно": Хейс ведь не из персонала, не должна и не может знать всё происходящее в резиденции.
К тому же, ты ещё трёхъязычная, так что ты ещё очень много от меня не слышала.
Повтор. Разнообразить бы как, ведь культурные девушки разговаривают...
Кстати, родился у меня вопрос, важный для иллюстраторов: как в вашем мире поступают с волосами на теле? У нас в этом вопросе большое разнообразие, и от природы и в разных культурах.
uote
Кстати, родился у меня вопрос, важный для иллюстраторов: как в вашем мире поступают с волосами на теле? У нас в этом вопросе большое разнообразие, и от природы и в разных культурах.
Преобладает отсутствие волос из-за слишком давней привычке к гигиене. Особенно, у столичных девушек, Островитянок и жительниц Приморья. Ну, и определённый признак элитарности... Некоторые балуются стрижками в известном месте 
Но это явление не особо распространено. Хотя, допустим, Хейс этим балуется. Но в общем, стандарта нет. У южан эта привычка вообще не распространена.
Отредактировано Чистяков (04-01-2021 17:46:20)
Софи невольно начинает смеяться. Впрочем, достаточно быстро становится совершенно серьёзной. Вот такое её состояние Хейс не слишком любит. Неудобные вопросы Софи задавать умеет ничуть не хуже её самой.
– Я вот подумала про угрозы твоего брата. Это ведь может быть для него чревато. Попытка тебе навредить – эта попытка нанести вред уже мне. Со всем, что из этого следует.
– Не было же ещё ничего, кроме страхов материнских. Они могли быть и другими причинами вызваны.
Софи приподнимается на локте:
– С интересом все выслушаю. Сама понимаешь, всё, что касается твоей безопасности теперь касается и меня.
– Один страх самый банальный – дочек становится на одну больше, причём старшая, как столичная не только начнёт воду мутить, но наверняка, и договор захочет в ближайшее время подписать. Сама говорила «чтобы всё было, как у людей» работает лучше многих действующих законов. Деньги уже отложены на младших, они все, кроме одной, погодки. Быстро столько денег не соберёшь...
– Ладно, мне такие народные обычаи не слишком нравятся, но ничего противозаконного в них нет. Тем более, ты погостишь и уедешь. Даже денег можешь подкинуть. Я знаю цены на основные сельскохозяйственные машины, или породистый скот.
– Не хочу я никуда. Слишком привыкла жить, как столичная.
– Ты дальше рассказывай.
– Иногда страхи придумываются. Почему-то боялась, когда отец с братьями раз-другой в год на охоту ходили. Опасалась несчастных случаев на охоте... Ты только подумай, разве могут как-то неправильно обращаться с винтовкой люди, у каждого из которых первая награда – знак «За меткую стрельбу». Ладно, можно допустить, раз в несколько лет и незаряженная винтовка стреляет... Но дальше уж совсем дичь начиналась. Думала, они не охотится ходили, а разбойничать. Притом, в нескольких округах бывало по несколько лет ничего не происходило, кроме пьяных драк.
– Говорят, некоторые, подписав договор, начинают сильно тупеть, отдав все мыслительные функции другом, чаще такое бывает с женщинами, но случается и с мужчинами.
Хейс вздыхает:
– Грустно, конечно, но с мамой именно это и произошло.
– Слабоватое утешение, но и в Великих Домах такое бывает... Впрочем, даже когда оба мозга в целости сохраняются, тоже сплошь и рядом ничего хорошего не бывает... Впрочем, твоему брату в любом случае не стоит в родных местах появляться.
– Софи не делай ему ничего, все предыдущие рассуждения – возможно, просто домыслы.
– Ну, а если нет? Мне убийства в тылу тоже как-то не особенно нужны.
– Вспомним Марину. На скольких она смотрела, будто готова убить. Убила хоть кого-нибудь?
– Сестру я знаю, твоего брата – нет.
– Не делай ему ничего. Очень тебя прошу...
Софи недовольно дёргает плечом:
– Почему все и всегда вспоминают только о приписываемой нам кровожадности? Есть и другие способы на людей воздействовать. Причём, не причиняя никому вреда. Совсем даже, наоборот. Не поедет он в родные места. Поедет в солдатский центр отдыха. Кстати, отпуск туда вполне считается наградой с занесением, да и самим личным составом воспринимается крайне положительно, ибо список доступных там радостей жизни весьма высок.
– Неплохой выход, устраивающий всех, – кивает Хейс, неплохо умеющая просчитывать возможные варианты развития событий.
– Всё почему-то говорят, какие мы кровожадные, – Софи откровенно мурлыкает.
– На тебя даже сестра непохожа, а ты хочешь, что бы я обо всех взялась судить, включая тех, кого не знаю и давным-давно умерших. От вас я только хорошее видела. Я умею благодарной быть...
– Ты уже отблагодарила, – улыбается Софи, – множество раз. Конечно, мне это совсем не надоело, но сейчас я я устала.
– Я о другом говорю. Что будет потом. Слишком много для меня сделано, чтобы это возможно было забыть.
– Так ты и не забудешь. Я знаю.
– Чувства ослабевают со временем.
Софи усмехается. На этот раз – невесело:
– Я знаю. Даже я не скажу, будто мы вечно вместе будем. Давно уже не строю столь долгосрочных планов.
– Сейчас их ни у кого нет.
Софи озорно хихикает:
– Почему, как раз у некоторых художников и есть. Точно знаю, и у нас, и даже на Юге некоторые разрабатывают проекты мемориала «Победа!». Правда, те наши проекты, что видела, с моей точке зрения, хромают. У южан, уверена, ситуация аналогичная.
– Так сделай лучше, ты же умеешь. Если до реализации дойдёт, твой проект по, определению, будет предпочтительнее прочих.
– Так я пробовала, – шмыгает носом Софи, – тоже не очень выходит. Внутреннего настроя оказывается, маловато. А внешнего – недостаточно. Видимо, одно с другим должно совпасть, чтобы нечто достойное вышло.
– Хочешь сказать, пока не замаячит иллюзия настоящей Победы, или хотя бы мира на наших условия, не очень умно подобные мемориалы проектировать.
– Именно так... Хотя, – Софи снова весела, – У нас ситуация чуть-чуть, но получше.
– Это почему? – Хейс недоумение старательно разыгрывает. Знает, возлюбленная часто мыслит парадоксально, и сейчас приведёт какой-то, совершенно неожиданный для Хейс с её рациональностью, довод.
– У нас, в смысле у Империи, Эрида есть. Она такое может придумать, – Софи качает головой, цокнув языком, – Ей внешний настрой не нужен, она сама себя настроит на что угодно.
– Надо ей на что-нибудь такое намекнуть. Может, сменит объект интересов, какие приступы работоспособности у неё бывают, помню по школе.
– Меня она будет слушать очень внимательно. Но совершенно не услышит, что я буду говорить. Ибо размышлять будет исключительно о достоинствах моего тела...
– Есть о чём... – глуповато хихикает Хейс.
– Тебя она, скорее всего, услышит. По старой памяти. Но ты слишком уж со мной ассоциируешься. Сомнительно, что ты сможешь вызвать у разноглазой какие-либо положительные эмоции.
– К тому же, я для неё элементарно старая, – посмеивается Хейс, – заметила уже, на меня смотрит примерно такими же глазами как на такую-нибудь статую. Кажется, с трудом удерживается, чтобы не удивится, как это я умею говорить.
– Её девчонки – тоже не вариант, – качает головой Софи, – чтобы на разноглазую повлиять, кажется, они от Эр чем-то заразились, и только об одной вещи способны думать. Одну определённую просьбу в любом из возможных вариантов выполнят охотно. Но о любой другой забудут, как только скажу. Кажется, они железно сумели уяснить только то, что с Еггтами лучше не ссорится.
– Ты специально самый простой вариант не упоминаешь?
– Я уж думала, ты не догадаешься! Да, Марина с ней по-прежнему общается. И её болезненная влюблённость сестрёнке крайне не нравится. Через неё можно попробовать повлиять. Тем более, она увлекается большими статуями... При этом ей по-прежнему нужна Эр, способная соображать. Пусть, хотя бы, в таком же объёме, как она делала раньше.
– Это будет уже большим достижением.
Софи оглядывается по сторонам:
– Ну вот, опять так заболтались, что рассвет пропустили. С тобой не замечаешь, как что дни, что ночи пролетают.
– Я рада, милая...
– Вставай, и пойдём одеваться.
– Убраться не помешало бы...
– Без нас есть кому этим заняться. – придирчиво осматривает Хейс, – ты кроме браслета что-нибудь ценное брала?
– С тобой пусть всё оно в шкатулке лежит... – хихикает возлюбленная принцессы, – с тобой даже в собственной кровати любую вещь потерять можно.
– Ага! Твой браслет я вижу, вон там лежит. Одевайся и пошли. Нам ещё долго вместе отмываться...
– Вместе... – зачем-то повторяет Хейс.
Вы здесь » NERV » Стартовый стол » Несносная Херктерент - 4.