– В телескопе предусмотрено множество узлов на шаровых опорах. Мы же, со всеми нашими башнями, антеннами да вычислителями в вопросах проектирования и конструирования всего вращающегося давным-давно сожрали всех собак в Империи. Что от нас зависело – мы все спроектировали даже башню телескопа собрали, правда вместо зеркала был весовой макет. На заводе печи новые для отливки зеркал установили. Должны были отливать... В ту осень когда ты «Сордаровку» пошла... Сама понимаешь, ничего не отлили. Дорогостоящий и не сулящий особых  перспектив в обозримом будущем проект. Сама понимаешь, в военное время такие в первую очередь идут под нож. Даже если зеркало отлили бы, ему потом остывать около года, если не больше, да обработка ещё пару лет. Запасные трейлеры для транспортировки сюда привезли. На судно должны были вместе с основным трейлером грузить. Притом, думаю, из столицы до порта его бы тоже несколько месяцев везли. По железной дороге, видите ли, нельзя.
– Через океан на чём везти собирались?
– С этим-то меньше всего сложностей ожидалось. У нас есть транспорты специальной постройки. Как раз для перевозки  частей башен главного калибра линкоров предназначенные. На их фоне трейлер с зеркалом не выглядел слишком тяжёлым. Кранов мощных у нас предостаточно.
– Думала, ты астрономией интересуешься не больше, чем любой другой моряк.
– Знаешь, я как и все Доме Императора, люблю всё самое-самое, без разницы в какой области. О ходе работ ЕИВ докладывали. Макет я в Старой Крепости видел.
Марина щёлкает пальцами.
– Знаешь, я кажется видела этот макет. На обычный телескоп не похожа. Трубчатая конструкция установлена вертикально, сама конструкция поворачивается поворачивается вокруг одновременно вокруг перпендикулярных горизонтальной и вертикальных осей. Зеркало установлено  ниже  узла вращения по вертикальной оси. Кабина астронома вообще на самом верху. Это даже не макет, а настоящий телескоп, только маленький. Зеркало – тридцать пять сантиметров. Даже смотрела через него, но мне не понравилось, через трубу видно лучше и настройка легче. Там было написано, как такая установка называется, но я забыла.
– Альт-азимутальной такая установка установка называется. На юге зовётся просто «грэдской».
– Великий астроном Принц Империи Сордар Саргон, – смеётся принцесса, – раз уж есть грэдская система монтажа телескопа то, по аналогии должна быть и мирренская.
– Она существует, – усмехается адмирал, только у нас зовётся «вилочной», у них – по имени создателя. На полярной оси – перекладина с двумя консолями, поддерживающими ось склонений и образующим «вилку». Труба – между ними.
– Если мы такие телескопы строим, то южане наверняка утверждают, что мы украли у них конструкцию.
– Раньше – строили, сейчас – не знаю. Дальномеры как-то важнее.
– Там ещё какие-то макеты были, тоже рабочие.
– Похоже, ты в павильон «Наука» слишком давно не заглядывала. Там все возможные конструкции телескопов есть, включая те, что сейчас уже не изготавливаются.
– Это какие?
– В библиотеку сходи, да поищи. Там полный каталог «Науки» есть.
Марина даже помнит, где именно издание лежит. Но сложность в том, что книга – там, а Марина – здесь. И ведь Сордар не скажет, раз книгу смотреть отправляет. Слишком хорошо брата знает. Ладно, с него станется на «Стреле» в Столицу послать. Может, и ещё куда подальше.
– Вредный ты!
– Могу себе позволить в качестве ответа на твои шуточки.
– Как думаешь, когда всё кончится, достраивать будут?
– Не знаю, сначала пусть найдут другое место, если Флот занял какой-то участок, то не откажется от него ни при каких обстоятельствах. Тем более, говорил уже – изготовление зеркала займёт несколько лет. Да и в тот раз – мы свою часть работы сделали, это они с отливкой не торопились. Проект и так за десять лет уже перевалил. Не торопились, и дело, как я подозреваю, не только в сложности изготовления. Сколько в желании и дальше получать финансирование особо не напрягаясь. Это же не срыв военных заказов, за что можно и головы лишиться. Механическая часть телескопа готова уже, дорога – построена. Для трейлера нашлись дела в порту. Транспорты чем занимались, тем и занимаются. Не  торопились свою часть работы делать. Ну, так мы теперь место заняли. Как раз основанием для антенны послужил недостроенный корпус обсерватории.
– Не пойму, тебе нравится или нет, что телескоп не построили?
– С эстетической точки зрения, конечно, жаль что такая конструкция не появилась. Но с практической мне кажется неоправданно высокие средства были потрачены на вопросы престижа, в итоге уйдя в пустоту. Я не интересовался, были ли у контролирующих органов к ним вопросы. Да! Можешь сказать, я обленился и стараюсь не загружать мозги лишними знаниями. Ведь есть и другие масштабные проекты, что вряд ли когда-нибудь будут завершены. Причём, приостановка работ в связи с началом боевых действий в общем-то им на руку. Вопросы «почему не сделали?» задать не получится.
– Всё как всегда! – вздыхает Марина.
Сордар как-то странно на сестру посмотрел. Принцесса настораживается:
– В чём дело?
– У тебя иногда получается выглядеть старше Кэрдин.
– В отличии от многих, кто обижается, когда им говорят, что выглядят старше чем есть, подобное сравнение я сочту за похвалу.
Марина продолжает изучать шлагбаум:
– Раз РЛС в пределах моего допуска, то я могу пройти? Часовые сначала всё-таки спросят «Стой! Кто идёт?», а не станут сразу стрелять?
– Пройти можешь, тут не такой уровень секретности. К тому же частенько задерживают местных. Только надо ли тебе туда? Там только одна из антенн РЛС.
– Пожалуй ты прав, идти не стоит. А сам корпус телескопа где, ты же говоришь, его собирали уже. Он большой хоть?
– От зеркала до кабины – пятьдесят пять метров. Да плюс основание с фундаментом. Но самой трубы нет, как собрали, так и разобрали. Пока – храним, надоест – в металлолом сдадим. Имущество-то пока за Флотом числится. Вот основание – цело. Даже используется, там система аналогичная береговым орудиям на центральном штыре. Даже со стороны смотрелось как основание для пушки в бетонированном котловане.  Вот как раз триста двадцать эм эм нового образца там и смонтировали. Могли и больше, но решили не рисковать.
– Как доставать-то будете, если решат достраивать?
– Никак. Новую соберём. Для нас такие конструкции строить  – дело привычное.
  Марина идёт вдоль ограждения к видовой части площадки:
– У тебя бинокль есть?
– Конечно.
– Дай посмотреть!
Сходив к машине, Сордар приносит футляр. Повесив на шею и открыв, Марина подносит окуляры к глазам. Медленно поворачивает голову. Не отрывая взгляда, бросает через плечо.
– Действительно, потрясающий вид! Словно макет рассматриваешь. Только живое всё... Слушай, а что тут никто не додумался общественных биноклей тут поставить, ну как у тебя на верхнем мостике.
– Хотели, – хмыкает Сордар, – но тут обычно немноголюдно. Решили, что со стойками из бетона выломают и сопрут.
Марина усмехается:
– Наше вечно: «тащи всё, что плохо лежит...»
– А плохо лежит всё, что гвоздями не прибито, – заканчивает известную шутку Сордар.
Марина убирает бинокль в футляр.
– Раз пушку поставили, то телескоп наверняка, собирали не на его штатном месте, а где-то на берегу?
– Именно. На штатном месте тогда даже котлована ещё не было.
– Зачем собирали, зеркала же до сих пор нет.
– Предварительный монтаж.
Марина качает головой:
– Большие мальчишки! Захотелось собрать штуку, что ни у кого больше нет?
– И это тоже, – не стал спорить адмирал.
– Фото этого чуда есть? Больно уж хочется посмотреть на то, что вряд ли увижу в рабочем состоянии.
– Целый альбом...
– Что ты так на меня смотришь? – Марина склоняет голову на бок, – Только не говори, что он тоже хранится в библиотеке Резиденции, а я опять что-то пропустила.
– Именно это я и хочу сказать. Помнится, содержание библиотеки Загородного или Старой Крепости ты знала гораздо лучше. Во всяком случае, подобный альбом ты бы не пропустила.
Марина с усмешкой отмахивается.
– В Загородном или в Старой я жила, сюда так... Отдохнуть приехала. Думала, и библиотека тут ничего интересного не содержит, кроме материалов к «Истории летательных аппаратов Империи». Но её, оказывается, её сам ты пополнял.
– Интересно, ЕИВ когда-нибудь объявит эту «Историю» законченной? Хотя бы до какого-то периода?
– Сколько уже над ней работа ведётся?
– Дольше, чем ты живёшь, так точно.
  – Интересно, он сам хоть одну главу написал, или всё сбором материала собирается.
– Написал, – как-то нехотя бросает Сордар.
– Ты сам видел?
– Присутствовал. Притом, не так давно.
– Это как?
– Да вот так. Познакомился я в кругосветке с одним. Авиацией бредил – сильнее чем Софи в лучшие времена. Чуть ли не на следующий день после возвращения в училище лётчиков-наблюдателей перевёлся. Тогда создание новых машин было делом молодых и быстрых, тем более, машины устаревали за полтора-два года. Авиационными гонками тогда увлекались. Он и занимался проектированием подобных машин. Впрочем, кроме прочего спроектировал типичный для тех времён палубный разведчик. Периодически пересекались. Всегда таскал на аэродромы или в сборочные цеха. Плевать, какого подчинения. Он крайне увлекающимся человеком был. Как и большинство связанных с авиацией в то время, о дисциплине и субординации он, в лучшем случае, что-то слышал. Как-то раз случайно встретились. Вижу, его буквально распирает. Меня увидел – за собой потащил. На территорию режимного объекта. Похвастаться, какой он двухместный гоночный гидросамолёт построил.
– Мне казалось, гоночные машины должны быть предельно легки. Зачем там второе место?
– Планировались гонки на дальность. Там по условию должно было быть второе место. На перспективу использования в качестве курьерского, либо для доставки сверхсрочных грузов. Предложил меня прокатить. Он маленький да юркий был, кабину проектировал исходя из собственных габаритов. Я отказался.
– Струсил?
– Нет. Действительно, побоялся перегрузить машину. Всё-таки, я вешу больше, чем потенциальный второй пилот или планировавшаяся полезная нагрузка.
Правильно сделал, что отказался лететь. Через два дня он разбился на испытаниях этой машины.
– ЕИВ-то тут причём?
– Последний раз, когда в медицинском центре валялся, он вызвал меня для официального разговора. Я спросил, по какому вопросу требуется доклад, но из Канцелярии сказали, хотя разговор и официальный, будет касаться не текущих событий, а дел давнего прошлого. Я удивился.
– Он под запись принялся расспрашивать меня, всё что я помнил о том человеке и его машинах. Просил прислать снимки, особенно с машинами в кадре. Сказал, как раз в книге дошло дело до описания событий этого года. У него там есть раздел персонально по конструкторам, есть разделы по годам, или машинам строившимся к определённым событиям, вроде тех же гонок.
Потом прислал главы про этого человека и созданные им машины на официальное рецензирование.
– Написал?
– Конечно, я оказался одним из последних, кто этого конструктора неплохо знал. Фото одной из опытных машин вообще нашлось только у меня. Тогда не очень строго фиксировали результаты испытаний, особенно не слишком удачных. Вот тот разведчик оказался удачной машиной, за всё время эксплуатации – ни одной серьёзной аварии. Такие как он – птицы вольные, из родного гнезда улетев, нового уже не совьют. Так хоть пара глав в Книге Императора останется. Я давно уже видел макет издания особого тиража. Похоже, если до дела дойдёт, придётся печатать отдельный том с цветными иллюстрациями. Много лет уже собирает изображения известных машин в полёте. Кто только для него не рисовал! Несколько заказов недавно официально сделал Софи.
– Сомнительно, что она сейчас способна над чем-то работать. Впрочем, она чуть ли не единственный автор, кто может позволить себе допустить просрочку императорского заказа.
Сордар усмехается:
– Одна из готовых работ – тот самый истребитель, отремонтированный тобой в свои лучшие времена в период службы в одном из полков ПВО столицы.
– Он сейчас снова так выкрашен.
– В разделе «любительские разработки» есть главка про ваш ракетоплан. Ты там упомянута, как один из конструкторов двигателя и стартовой системы.
Марина только нос задирает.
– Сама-то Сонька там есть?
– А как же! Пилоты рекордных машин все перечислены.
– Тут рекорд только потому, что больше никому не придёт в голову такой бред!
– Самокритично, но необъективно. Конструирование и постройка планеров – распространённое увлечение. Вы весьма подстегнули развитие.
– Было бы чем гордиться! – сердито бурчит Марина.
– Снова ты сестре завидуешь, – устало усмехается Сордар.
– А вот и нет! – привычно огрызается Марина.
– А вот и да! – столь же привычно не соглашается адмирал.
– Ещё скажи, они ракетопланы строить начали!
– Как ты догадалась? Столичным детям можно, а всем остальным нельзя?
– Все остальные, в основном, и строили. Там из столичных только я да Сонька были. Да и нет розни по этому поводу... Стоп, ракетопланы же очень опасны. Почему их не запретят?
– Догадалась наконец, насколько «весело» играть с огнём в прямом смысле? Разбиться и на обычном планере можно. Однако, подготовку планеристов только расширяют.
– Лучше бы сразу лётчиков учили, впрочем, даже полуобученный резерв вроде планеристов для лётных училищ гораздо лучше вовсе необученного. Да и реактивных становится всё больше... Тоже, в общем-то понятно, почему не запретят ракетопланы. Пусть привыкают к тому, с чем всю жизнь придётся работать и на чём воевать.
– Логичная ты наша. До похожего уже на официальном уровне дошли.
– Ты о чём?
– Тебе Софи не говорила? Раньше на перспективные машины её глазами смотрела.
– Сейчас она смотрит куда угодно, только не новые самолёты. Правильно ЕИВ сделал, что запретил ей на Архипелаге самостоятельное пилотирование.
– У нас тупо поставили на один из палубных истребителей реактивный двигатель вместо поршневого. Планер остался старым. Как боевая машина так себе, все, что здесь, числятся в ПВО Базы. Летают больше всех. Учатся! Замечательно подходит для переучивания технического состава и пилотов.
– Что-то не замечала...
– Полёты над Резиденцией разрешены только личным машинам ЕИВ и машинам МИДв. Неужели не знала?
– Значения не придавала...
  Сордар трёт подбородок:
– Что-то с наблюдательностью у тебя стало твориться. Раньше всё-всё замечала.
Марина тяжко вздыхает:
– Мы все стареем. Детская непосредственность уходит, юношеская наблюдательность притупляется.
– Седые волосы не ищешь ещё?
Марина руки скрещивает:
– Нашла недавно. Целых два.
– Хотя бы знаешь, для чего девушки зеркало используют. Уже прогресс.
– А в глаз?
– Угадай, как звать первую девушку, не в форме, и не в рабочей одежде, кого я впервые за несколько месяцев видел и вижу без сумочки?
Марина уже привычно продемонстрировав непристойные жесты сразу с двух рук, осведомляется:
  – Ругаться ещё будем или как?
  – Или как, – усмехается Сордар, – дело к вечеру идёт, а кто-то собиралась раков ловить.
Марина качает головой:
  – Я их собиралась варить, а не ловить... Кстати, у нас есть в чём?
– Ведро в любой машине есть, вот с кулинарными принадлежностями хуже.
– Да и мясо у раков суховато, – двусмысленно намекает Марина, – нужно что-нибудь для смачивания ротовой полости...
– Смотри, не спейся, – усмехается адмирал, – Ладно, давай быстрее тогда, успеем всем в городе закупиться, потом на озеро поедем раков и крабов достанем уже там.
– По машинам! – вскинув сжатый кулак, командует Херктерент.
– Разрешите выполнять? – по-уставному вытянувшись, козыряет Сордар.

Глава 58

Марина смотрит в бинокль на звёзды. Раки варятся. Сордар сидит, прислонившись к колесу машины. Херктерент убирает оптику от глаз.
– Понятно, почему тут самый большой телескоп ставить хотели. Не думала, что звёзды такими яркими могут быть.
– Ты, как и я, всегда небо видела исключительно с практической стороны.
– Разве есть какая-то другая?
– Такими ночами начинаешь сомневаться.
Марина снова берётся за бинокль. Но достаточно быстро вместо неба направляет окуляры на противоположный берег озера.
– Марин... – негромко окликает Сордар.
Бинокль снова повешен на грудь.
– Всё равно, плохо видно. К тому же, прибор у тебя – дневной.
– Мне на острове ночной как-то без надобности. В машине лежит из мальчишеских представлений о солидности. Примерно, как ты раньше берет носила.
– Я и сейчас ношу. Иногда.
– Так и я биноклем пользуюсь. Но предпочитаю смотреть на экраны и циферблаты. Видно гораздо лучше. Особенно, в тумане.
– Здесь почти не бывает туманов.
– Да? А «туман войны».
– В нём никакие приборы лишними не будут. Начиная от собственных глаз.
– Кстати, о них. Раки должны уже сварится...

  Горка красной шелухи всё выше, Марина даже о спиртном не вспоминает. Сордар посмеивается:
– Смотрю, увлеклась... Одолели детские воспоминания?
– Угум, – с набитым ртом разговаривать сложновато, но очевидное  глупо отрицать, – Как у Загородного, только раки крупнее.
– Островной гигантизм. Известный факт.
– Тысячи лет должны пройти, а не сотни. Это – завезённый людьми приморский широкопалый рак.
– Но раки, на самом деле, крупные.
Марина озирается по сторонам.
– Я, когда раков брала, договорилась с детишками, что они крабов скоро принесут. Что-то не идут. Я же им показывала, где наша машина.
– Меня разглядели и испугались, – хмыкает адмирал, –  Может, вообще подумали, что я не на свою сторону озера заехал?
– Ты о чём? – настораживается Марина, больно уж вид брата наводит на мысли, что адмиралу охота подурачиться.
– Тут негласная договорённость действует получше всех писаных кодексов. На этой стороне озера ночью раков ловят дети. На той – развлекаются взрослые. Я тут нечастый гость, могли и подумать, что заблудился.
– На фактически замкнутом круге? – щурится Марина.
– Поверь, люди ещё и на такое способны.
Сордар вглядывается в темноту.
– Похоже, они пришли. Стесняются подойти, я тут слишком известен.
Марина вскоре возвращается с двумя шевелящимися сетками. Кладёт возле машины.
– Тяжело?
– Не для меня, – Марина делает вид, что вытирает лоб.
Сордар усмехается. Он прекрасно знает, сколько весят крабы. Равно как и силу сестрёнки.
– Они тебя на самом деле, узнали. Потому и задержались. Отбирали самых подходящих для варки крабов. Как раз вот такого размера. Крупные и мелкие не такие вкусные. Кстати, девчонки на берегу мне говорили тоже самое.
– Не спросили, кто ты?
– Я не стала представляться. Они достаточно сообразительны, поняли, что родственница, а не подруга.
Марина снова принимается за оставшихся раков. Повернувшись, довольно щурится:
– Вкус совсем как в детстве. Всегда любила таких, слегка подостывших.
  Сордар посмеивается, держа перед лицом не слишком крупного краба, безуспешно пытающегося достать его клешнями.
– Судя по твоему личику, детство это от тебя не слишком далеко ушло.
– Там ещё есть живые раки. Сварим их вместе с крабами?
– Подожди! Готовка имеет некоторые черты науки. Сначала крабов надо поставить. Они дольше должны вариться. Раков кладут потом.
Марина усаживается, скрестив руки и ноги:
– Готовить – ненавижу. Тебе после черепах и китов крабы сложной добычей не покажутся.
– Ракокрабы это, – усмехается Сордар, направляясь к озеру за водой, – когда Еггта поблизости, лучше готовить самому. Вы только травить хорошо умеете.
  Марина только язык в ответ показывает:
– Сам знаешь, нас оговорили, притом спустя много лет после событий.
– Попытался бы на Юге кто про Тима I  даже сейчас что-то плохое сказать. В лучшем случае будет крупный денежный штраф, в худшем – немаленький срок. Про Дин же можно говорить всякое...
Юная Еггта грозит кулаком:
– Иди-ка ты... За чем собирался.

  Марина отбрасывает очередной взломанный и  опустошённый панцирь.
– Верно тут подметили. Вместе они вкуснее. Только мясо суховато.
– Понятно, чем смочить следует.
Разлили:
– С детскими развлечениями закончила? На взрослые перешла?
– На свежем воздухе всё пьётся гораздо легче. К тому же, у меня повышенная устойчивость.
– Будешь ей часто хвастаться – не заметишь, как сопьёшься.
– Можно подумать, тебе это не угрожает.
– Мне – нет. Я моряк в том числе и по поговорке про сильно пьющего человека «пьёт, как матрос».
– Нашёл чем перед девушкой хвастаться на старости лет.
– Ты сперва Принцесса Империи, потом – Еггта, и только потом – всё остальное.
– Ты тогда сперва кто? – хотя ответ Марина знает и так.
– Вице-адмирал Объединённого флота.
– За это и выпьем.

Количество опустошённых панцирей и шелухи от раков сильно выросло. Ночной воздух крайне положительно действует на содержание спиртного в крови. То состояние, когда и у тебя, и в мире вокруг всё хорошо.
Марина посматривает то на город, то на небо. О светомаскировке на Архипелаге уже успели позабыть.
– Слушай! Мне опять начинает казаться, что с телескопом что-то нечисто. Тут же светло почти как днём, а для  астрономических наблюдений должно быть темно.
– Если ты не заметила, мы до места установки не доехали. Оно на обратной к городу стороны горы. Та часть острова практически не населена. Это мы трубу на берегу собирали.
– Хорошо, если так, а то уж надоело про «нецелевое расходование средств» да замороженные проекты читать.
– Ну, два твоих любимых недавно разморозили.
Марина щурится так довольно, будто имеет какое-то отношение к возобновлению достройки линкоров.
– Ты не знаешь, как номер четыреста назовут?
– Знаю «Слава II» с присвоением всех боевых отличий первой. Включая присвоенную, но не полученную за последний бой.
– Как это, уходить, зная, что не вернёшься назад?
– Так же, как и в других случаях. Уходили не умирать, уходили побеждать. Так я вёл «Владыку» в Залив. Точно так же, как и во всех других случаях. Делал своё дело. Служил Родине, служил Империи. Не могло по-другому быть. Свой страх надо прятать, чтобы никто не увидел. Да и не испытывал я страха. Почти.
– Значит, будет новая «Слава», – трёт подбородок Марина, – не хотелось бы увидеть ещё и третью.
– Ты и второй по-настоящему не видела.
– Ты понял, о чём я говорю.
– Слишком хорошо.
  Невесело переглядываются. Марина щёлкает пальцами:
– Слушай! Почему у первой «Славы» номера не было? Это же не первый корабль с таким именем. Два броненосца таких было.
– Это будет шестой корабль с таким именем. Первый был ещё «кораблём-сокровищем» Рыжей Ведьмы. Боевые отличия старой «Славы» присваивали новой. Но те славы умерли сами, будучи разобранными от старости. Этот линкор – первая «Слава», погибшая в бою. Если будет новый корабль с этим именем – снова будет «Слава II».
– Если «Вторая» не погибнет так же, как «Первая».
– Тогда будет «Слава III». Но «Вторая» не погибнет.
– На «Славе» тоже так думали.
– Люди смертны, Марина. Сделанное ими – бессмертно.
– Пока живы те, кто помнят. Но в это раз могут закончится все.
– Хватит о смерти. Я тебя старше, и куда чаще её видел.
– Не спорю. За жизнь и выпьем!

   Сордар так и не выпил. Марина свою ёмкость уже опустошила, но новую не наполняет:
– Всё-таки немного странно отсутствие сверстников в твоём окружении.
Херктерент отмахивается со злым весельем. Сообщает доверительно:
– Софи они надоели настолько, что вопрос был решён перпендикулярным способом. Мне желаешь того же? Или предлагаешь многоперпендикулярный метод разноглазой? Сразу скажу, мне оба одинаково не подходят, в свите пока не нуждаюсь, а на секретарей в будущем у меня денег хватит. Кстати, планирую задержать при себе кой-кого из тех, кого ты видел.
– Марин, я совсем о другом говорю.
– Угу! Наверняка с Пантерой сговорился при негласном одобрении ЕИВ чтобы кого-то мне подыскать.
– Я почти подумал, что ты сюда полетела знакомств новых поискать.
Марина качает головой:
– Плохо ты в таком случае содержимое женских мозгов знаешь.
– Не знаю вовсе. Я их не ем.
Марина хрюкает от смеха:
  – Если бы на самом деле что-то такое в голову взбрело – ты бы узнал. Мне нравятся люди складом вроде тебя, против полуразбойников с мозгами, вроде Херенокта тоже ничего не имею. Но сейчас мне рядом не нужен никто. И не мудри ты по этому вопросу хоть с Красной Кошкой, хоть с ЕИВ. Почему всем кажется, будто у меня те же самые потребности, что у кошки в третьем месяце?
– Потому что часто проецируют воспоминания о себе в этом возрасте на других. Кстати, Пантера строгим поведением никогда не отличалась.
– То я не знаю! – хмыкает Марина, – От неё достаточно слышала. В том числе, и как впечатление производить. И как потом хоть до безумия доводить, себя не забывая при этом. С наглядными демонстрациями, между прочим. Но как-то это мимо меня прошло.
– Предпочитаешь сказки рассказывать, насколько тебе никто не интересен, а сама наверное, о чём-то этаком грезишь, только признаться боишься?
– Мои фантазии – это мои фантазии, – задирает нос Марина, –  Пока как-то нет никого подходящего для их осуществления.
– Или ты сама их боишься.
– Вот это – моё и только моё дело. От Кэрдин незадолго до отъезда подарочек был – нечто вроде неофициального путеводителя по Архипелагу, как тут можно развлечься легальными и не очень способами, какие места стоит посетить, а каких и персонально кого лучше избегать. Про это озеро тоже было... Не смотри так, написано было примерно то, что ты сказал – сюда ездят развивать успешно начатые знакомства. Причём, даже те, у кого достаточно средств. Ночи под местными звёздами знаешь в какое число романов для дур попали?
– Только дуры эти почему-то по всем социальным слоям распределены.
– Уж с этим-то я никогда спорить и не собиралась, – усмехается Марина.
– Как уже говорил, сначала, когда ты сюда сорвалась, подумал наслушалась сказок про этих красавчиков. Ведь действие наверно, половины этих романов здесь происходит. Даже обрадовался, что мозги в обычный девчоночий режим переключился.
Марина кулак показывает:
– И когда понял, что ошибся?
– Почти сразу. Последняя чёрточка была поставлена, когда самолёт сел. Ты меня ни про одно широко известных женской части населения Империи мест не спросила. Даже когда я тебе намекал, где тут знакомятся, ты не отреагировала. Что тут нужно большинству, совершенно не интересует тебя.
– Охотой на кого-то я могла и в столице заняться. Тем более там гораздо более пёстрый срез общества. Офицеров Флота – и тех предостаточно. Ты орлам нелетающим этот «путеводитель» не помогал составлять. А то больно там много про всякие места, где моряки собираются.
– Основная категория населения островов, ничего удивительного, – Сордар чем-то недоволен.
– Что опять не так?
– Не люблю нелетающих орлов.
– Ты же дружишь с Кэрдин.
– С ней, а не с её подчинёнными. Они там тебе на написали, кто тут самые симпатичные из их ведомства и где их можно найти?
Марина мотает головой:
– Про них в «путеводителе» был только их официальный адрес, что ты и так знаешь. Что они тебе сделали?
– Старые ведомственные дрязги. Ищут врагов там, где их нет.
– Сордар, ты, безусловно, самый известный миррен, не служащий Тиму V. Но ведь есть немало тех, кто искренне ему служат. По эту сторону фронта, я имею в виду. Внешних отличий между нами нет.
  Адмирал отмахивается:
– Старшая Ягр – и твой друг тоже. Естественно, ты защищаешь и её саму, и дело, чем она всю жизнь занимается. Не говоря уж о её личном участии в твоей жизни.
Марина снова наливает. Тут же залпом опустошает. Хрипло спрашивает, держась за горло:
– У вас тут по островам разделение труда? Остров – для тех, кто любит девочек, а этот – для любителей мальчиков?
– Верно, да не совсем. В каком-то смысле, даже и вовсе не верно. Среди приезжих на Остров большинство раньше составляли мужчины. Сюда приезжали в основном, женщины. Либо излишне молоденькие, либо совсем наоборот. Столица мальчиков, что не по девочкам у нас в стране находится там же, где и юридическая. И ты давай, закусывай. Ветер-ветром, но полностью спирт тебе из головы не выдует.
Сордар ещё никогда не давал плохих советов. Пусть Марина следовала далеко не всем, но это кажется крайне разумным.
Адмирал себе тоже наливает:
– Мне тоже детство вспомнилось. Ребёнком думал, как бы интересно было с Диной II поговорить. И представить не мог, что буду напиваться с человеком, как две капли воды на Великую похожую, да ещё и её прямым потомком.
Марина вздыхает:
– Ты умеешь быть оригинальным, но в этот раз – не получилось. Некоторое время мне о своих детских мечтах Херенокт рассказывал. Только он о сестре-Еггте мечтал. И мы тогда только вино пили.
– Не пытайся оправдываться, – отмахивается адмирал, – моряки всё пьют, это неопровержимый факт, но с точки зрения моряков, самые страшные пьяницы – как раз, наёмники. Могу подтвердить, это так и есть, у меня и там, и там знакомств предостаточно.
– Притом некоторые и тебе, и мне – родственники.
– За родственные чувства!
Адмирал наливает сестре.

– Всё-таки, красиво здесь, – Марина со стаканчиком в руке усаживается у колеса, – Не зря про эти звёзды и ночи столько написано.
– Напилась до степени лирического романтизма? – усмехается Сордар. Сонливость сестрёнку вроде, не одолевает ещё, хотя плещется в ней уже порядочно.
– Люблю тебя за умение оказывать поддержку. Ты лучше подумай, как завтра машину вниз поведёшь?
– Марин, если бы ты хоть немного здесь пожила, знала бы местную шутку, что у любого от Круглого до дома встроенный автопилот. С лёгкостью доедет на каком угодно транспорте ни одного правила не нарушив, сколько бы в нём не плескалась. На этой дороге даже военной полиции никто не опасается – тоже негласная договорённость – они здесь только своих подружек катают. Никаких происшествий на самом деле ни разу не было, а не потому что не регистрировали.
  – Поверю на слово, – хмыкает Марина, – когда отношения хорошо развиваются, всё остальное тоже отлично получается.
– Тоже мне, специалист по отношениям.
– Я не собираюсь даже пытаться догнать количество своих знакомых мальчиков с этого острова, с количеством твоих знакомых девочек с того!
– Одного бы нашла, хоть с этого острова, хоть с любого другого. Или неважно откуда. Всем бы спокойнее стало.
– И тебе?
– И мне, и ЕИВ, и Кэрдин, и Пантере...
Марина грозит пальцем.
– А-а-а!!! Значит всё-таки о чём-то с ней договаривались относительно меня. Она  прямо предлагала подыскать мне кого-нибудь.
– Страна у нас крошечная. Знаю двоих мужчин и женщину, чьи брачные договора заключались при участии Пантеры. Все три – крайне удачные. Детей уже восемь.
– Я, как и Кэрдин, не считаю это достижением.
– Вот тут Ягр не права, – качает головой Сордар.
– Что не займёшься улучшением породы? Тебе не откажут, только мигни, даже без каких-либо обязательств с твоей стороны. Тем более, ЕИВ только доволен будет.
– У меня, если и будут дети, то только полноправные в южном понимании этого слова. Да и случайные беременности сейчас даже на Юге – довольно редкая явление. Прямое предназначение резиновых изделий, лучше всего подходящих для хранения патронов и спичек во влажных местностях тут многими освоено почти в том возрасте, когда тебя эти вещи интересовали только как хранилища для боеприпасов.
  – Неправда! Я уже тогда знала про их предназначение, – заметив взгляд Сордара торопливо добавляет, – В теории!