Глава 76

Судя по тому, как быстро столы собрали квартальные праздники довольно часто бывают. Марина впервые видит многократно описанное в литературе. Всё-таки общность грэдов на низовом уровне - не совсем придуманная вещь. Великие Дома на словах тоже едины. На деле – смотрим на Императрицу, она южан ненавидит меньше чем собственную родню.
Медуза откровенно наслаждается причастностью. Её родителям тоже перепадает. Не у каждых дочка с Принцессой Империи знакома. У многих мужчин и женщин есть награды за ту войну. У некоторых молодых, выглядящих не лучшим образом уже за эту. Парадная форма есть у всех, тем более праздник.
Отец Медузы, судя по награде зацепил только конец той войны. Мать Медузы моложе. Хотя в то время женщин во флот ещё не брали. Морская пехота уже тогда придерживалась более современных взглядов. Впрочем, даже у них не доходит до уровня истребительных полков столичного сектора ПВО, где девушек очень много. Сонька, скорее всего, где-то там скоро окажется.
Отинг ещё легко отделалась. Тем более, для неё ещё ничто не кончилось. Равно как и для Марины не началось.
Вкусного на столах много, Марина честно дала денег.
Неизбежная стадия фотографирования. Марина даже жалеет что медаль не надела. Хотя, не уверена, что смотрелось бы. Или наоборот.
Кроме Абрикоски маленьких собачек множество. Держать волкодавов крайне накладно, хотя тут есть их питомник.
Воевавшие ходили в атаку с именем Императора. Писали имя на броне боевых машин. Морская пехота ещё в ту войну танки оценила. Уже тогда освоили высадку на не оборудованное побережье. Потом много всякого было. Немало та война оставила мест, где друг на друге лежали убитые. Памятник и тем и другим есть только один.
И не факт, что он цел. Позиционная война в тех краях снова идёт. Хотя этот фронт считается второстепенным. Слишком капитально стороны за десятилетия в землю зарылись. Иллюзий о «миролюбии» другой стороны никто не испытывал.
Медуза усаживается рядом с Мариной. Явно из-за возможности получить доступ к взрослым напиткам.
Каждый развлекается, как умеет. Тем более, злоупотребление спиртным после походов в среде подводников вещь общеизвестная. Медуза ведь ещё и «мемуары» южан в оригинале читает.
Как и на Севере, «мемуары» специалистов-южан (любых, не только подводников) выходили почти без купюр. В цезурных комитетах не хватало лиц с соответствующими знаниями. Потому и пропускалось много всего
Медуза вполне сознательно стала двуязычной. Пусть, при первом знакомстве и скрывала, насколько хорошо язык южан знает. Напридумывала себе лишних страхов, как многие в её возрасте. Будто забыла, в описании школы прямо сказано, что можно получить удостоверение военного переводчика.
Саргон такие полуофициальные встречи с народом одобрял. Хотя бы из соображений, часть участников не была специально подобрана и проинструктирована. Императрица-мирренка строжайше соблюдала грэдский протокол, бывала на всех запланированных встречах, любимица Соньки всегда поступала импульсивно, что при поездках по стране иногда приводило к забавным инцидентам, Кэретта скорее, напоминала мирренку, по уровню дисциплинированности, впрочем, она сама считала, это качество урождённое Еггтовское. Впрочем могла и поступать и в стиле «туда не хочу, и не пойду, а вот это место посещу».
Марина вполне разделяет взгляды отца, хотя сама считает, тактика «внезапных проверок» воинских частей, о чьей «внезапности» известно за несколько месяцев более логична.
В общем-то, такие встречи – неизбежное следствие определённого статуса. При другой ситуации в мире, подобного в жизни Марины было бы куда больше. Но мировая история продолжает развиваться по сценарию, где Херктерент почти не задействована. Император по-прежнему по стране немало перемещается.
В теории, в прифронтовых регионах имело бы смысл присутствие Софи или Марины. Кадры у повреждённой башни ПВО были признаны удачными. Но у Императора на использование детских образов в пропаганде есть определённое предубеждение. Причём любых, а не только собственных дочерей.
Южане в последнее время тоже сократили использование образов женщин Великих Домов в форме младшего медицинского персонала. Пришло понимание, результаты получаются прямо обратные ожидаемым. Численность личного состава гвардейских частей, а так же южного аналога МИДв весьма велика. С секретностью в этих организациях всё крайне плохо. Слухи распространяются очень быстро. Откровенная ложь в одном вызывает недоверие и к другим решениям. Тим V не настолько глуп, чтобы не сделать некоторых выводов.
Марина замечает, среди собравшихся очень мало лиц призывных возрастов. Те, что есть ограничены отпускниками. К счастью, выражено война ни по кому не проехалась. Хотя, Марина видела достаточно много весьма впечатляющих кадров времён первых лет после Великой войны с участниками лишившимися различных частей тел. Да и Марина имеет представление, сколько наименований протезов производится и на Севере, и на Юге. Плюс визит в ожоговый центр. Вряд ли чем-либо её можно убедить. Да и покалеченные люди по возможности стараются скрывать свои увечья, а не демонстрировать их всем и каждому.
Впрочем, на Юге раньше любили со смакованием описывать как всяких святых или мучеников жестоко убивали за веру со смакованием всяких разных подробностей. На данную тему создано бесчисленное количество художественных произведений. На Севере одно время любили делать подборки с репродукциями особенно мерзких. Затем практику подобных изданий сочли неверной. Книги, впрочем остались в свободном доступе. В МИДв их даже в секретный отдел Библиотеки ЕИВ не перевели.
Надо будет потом поинтересоваться, добралась до этих разделов Динни-блондинка, Кроэн, и самое главное, Коатликуэ. Впрочем, Змеедевочке, почти наверняка понравится. Жаль, забою дельфинов сейчас не сезон. А то можно бы было выпихнуть её туда с образовательными целями. Да и самой посмотреть. Дельфиньи языки – вкусная вещь.
Такого здесь на столах пока нет, впрочем прочие обитатели моря наличествуют в больших количествах. Конечно, первыми появляются пресловутые ракокрабы. Даже на секунду мысль закрадывается, как при таком масштабе добычи, животные ещё не превратились в вымирающий вид?
Впрочем, с началом боевых действий отменены любые запреты на добычу морских биологических ресурсов. Сухопутная живность на Архипелаге и так почти вся завезённая, а черепахи к морским ресурсам относятся. На материках тоже отменили большинство ограничений на охоту. Действующие запреты остались только в крайне труднодоступных местах. Заповедники – крайне немногочисленны, на Архипелаге и вовсе один.
Медуза тоже наслаждается фактом приближённости к Марине. Особо зазнаться не грозит. Медузе куда больше нравится время в Резиденции проводить, нежели с родственниками.
Маринованное и сушёное мясо медуз на столах тоже в наличии. Какого-либо предубеждения к данному мясу Медуза-человек не испытывает. Всё-таки большой спрос на медуз неплохо повлиял на материальное положение семьи, послужив одним из факторов, приведших у рождению самой Медузы и Спинорога. Это Марина от самой Медузы знает. Впрочем, есть и лёгкая обида – хотя деньги водятся, собачку дочкам родители так и не завели.
  Акула уже проговорилась, как только станет жить сама – первым делом купит волкодава из императорского питомника. Щенки вполне продаются частным лицам, и стоят не особенно дорого. Правда, Медуза писала ей, что питомники, в том числе и на Архипелаге собираются расформировывать, но пока до этого дело не дошло.
Спинорог уже забыла, как вредничала совсем недавно, выпросила Абрикоску у хозяйки, и сидит с ней на руках возле сестры, подкармливает собачку вкусненьким. У Кэретты собачки тоже на руках сиживали. Только не за столом. Да и лично Марине пёсик нисколько не мешает. Как-то растворяется предубеждённость к таким существа. Особенно, когда обнаружила, мелкие породы – это не дворцовые животные, а весьма широко распространённые.
Сказать что-нибудь Марину не просят. Видимо, мудрость к людям всё-таки захаживает, и все явно считают, человек возраста Марины речь может произнести, только если специально готовилась. Тут подготовки не было. Дальше уже сама Марина считает, не обо всех её способностях окружающим следует знать.
Тем более, на самый главный вопрос «когда всё это кончится?» Принцесса Империи точно так же не знает ответа, как и все остальные.
Большинству известным всем с детских лет внешним признакам трёх из четырёх Великих Дин Марина полностью соответствует. Приходится иногда выполнять функции удовлетворения чужого любопытства. Люди довольно сильно друг с другом взаимосвязаны.
Приветствия, протокольные вопросы, такие же протокольные ответы. Всё это уже было. Только на этот раз, инициатива от самой Принцессы Империи исходит, а она не дополнение к кому-то. В общем-то, пока большое количество людей вокруг скорее нравится, нежели нет. Тем более, никто не настроен на конфликты, а чувство общности – всё-таки есть на самом деле. Обычно даже не на всех больших праздниках так бывает. Почему-то самым подходящих считаются Новогодние Дни.
Если статистике верить, в эти дни происходит минимальное число конфликтов между людьми за весь год. Правда, случаев отравлений а так же несчастных случаев при неосторожном обращении с огнём – самое большое число за год. Ну, что поделать, люди несовершенны, и лучше отравиться, чем новых врагов нажить.
День Окончания Войны – слишком официальный, и служит для демонстрации мощи страны во всех видах. В первую очередь, в военном. Так же к десятидневью вокруг дня приурочивают вручение высших наград за все виды заслуг.
Марине в детстве больше всего Главный Парад Страны нравился. Саргон в узком кругу с оттенком иронии называл его Парадом Победы. Но за пределами императорского окружения название не прижилось. Тем более, окружение лучше всех знало, Победы по-настоящему не было. Чудовищно уставшие противники заключили мир, больше похожий на перемирие, чтобы хоть как-то разрешить накопившиеся за годы противостояния проблемы.
На Юге День Перемирия иногда называют «Днём окончательной гибели прекрасного старого мира». Впрочем, это название тоже не особенно распространено. Кто поумнее, те не забыли, для кого именно Старый мир был прекрасен, и какой процент населения эти люди составляли и на Севере, и на Юге. Но умные всегда в меньшинстве.
Немалую роль на Архипелаге играет, что здесь рознь разных слоёв населения значительно меньше, чем в Столице. Там война где-то далеко идёт. Здесь она гораздо ближе. Все известные люди кораблями командуют. В ограниченном объёме люди сильнее зависят друг от друга. И как-то острее воспринимается, когда корабли не возвращаются. Да и раны стальных гигантов тоже заметнее. Равно, как и масштабы дел, где они сражались. Корабли первых рангов тоже, случается не возвращаются. Опустевшие места у пирсов очень заметны.
Да и памятников погибшим кораблям всё больше становится. Каждый корабль – прежде всего люди. И их исчезновения всё заметнее. На Архипелаге ситуация пока опасений не вызывает. Но в разных регионах страны ситуация очень сильно различается. И как раз, в Столице ситуация намного хуже, нежели на Архипелаге. Численность дивизии даже штатов военного времени куда больше численности экипажа любого линкора. Вот только гибель огромного корабля заметят все, а сгоревшую во фронтовом кризисе дивизию – только в Генштабе. Человеческие ресурсы бесконечными не являются.
Непосредственно здесь этого пока не заметно.
Да и Сордар на Архипелаге достаточно популярен. Его неофициальное влияние куда выше, чем может быть при всех его должностях и наградах. Марина как бы светится отражённым от Сордара светом. Происходящие на фронтах здесь воспринимается через призму войны на море. Война на море во многом определяется кораблями, чья главная база на Архипелаге. Следовательно, и людьми с этих кораблей.
Марина тоже сейчас словно из главных в объединённом флоте. Хотя, на деле, пользуется чужой известностью. Пока этим фактором вполне можно пренебречь. Но вечно так не продлится.

Не то Спинорог куда-то унесла Абрикоску, не то собачка куда-то утащила девочку за собой. В конце концов, и та, и другая достаточно активны, чтобы общение с себе подобными было любимейшим способом провести время. Какие-либо другие ещё не обрели достаточной степени привлекательности.
Медуза откровенно начинает скучать. Вроде бы ей всё взрослое сегодня разрешено. Но у неё  нет такой тяги к крепкому, как у Марины. Тем более, отсутствует способность поглощать такие напитки без последствий. Да и больше всего нужно, ощущение того, что ей сегодня всё можно.
Впрочем, скучновато уже и Марине.
– Медуз, сестра твоя куда убежала? Не решила собачку себе под шумок забрать?
– А смысл? – островитянка щурит один глаз, кажется подцепила это выражение лица у Марины, – Мы же все тут живём. Народ тут из нескольких соседних кварталов. Смысла нет пытаться украсть маленькую собачку. Либо сама убежит и к старой хозяйке прибежит. Либо люди достаточно наблюдательны, Абрикосина собачина приметная, скажут у кого её видели. Живи мы достаточно далеко – имело бы смысл. Так – остаётся только надеется, Спинорогу удастся уговорить взять щенка Абрикоски. Мне не удалось, но она тут любимица, а не я.
  – Не прибедняйся, ты для своего уровня жила здесь крайне неплохо.
  Медуза отмахивается.
– Как-то сама-собой вылезает эта черта кому-нибудь пожаловаться, когда я тут.
Марина вертит головой по сторонам.
– Вот только объектов подходящих в поле зрения не наблюдается. Большинству ты известна.  Можешь, пойти поймать какую-нибудь Абрикосину и ей на жизнь пожаловаться. Она-то точно всё-всё выслушает. Может, даже гавкнет что-нибудь в знак поддержки.
– Может, и так, – вздыхает Медуза, – слушать псы умеют. Может даже что-то понимают. Только вот ничего не могут сказать в ответ. Но это иногда так важно...
– Сами свою жизнь создаём. Выбирай, либо дело, что нравится. Либо – возможность создать круг общения. Эти вещи далеко не всегда совпадают. Да и ты сама себе, мягко говоря, не самое распространённый род занятий выбрала. Да, я сама кораблями увлекаюсь, но я – надводница, а эти две части флота не особенно дружат между собой.
– Знаю, – вздыхает Медуза.
– Сама себе такую странную цель выбрала, никто не заставлял.
– Тоже верно. Думаю, что смогу добиться.
– Если тебя Сордар заметил, – качает головой Марина, – то я бы не была так уверен. В чём угодно другом он поможет. Людей он блестяще запоминает. Но в самом важном для тебя вопросе – не стала бы на него рассчитывать. Он тебя вполне может устроить в Подводном командовании, но на береговой должности. Притом ещё и уверен будет, что жизнь тебе спасает. Учебное погружение – это одно, боевое – совсем другое. В твоём случае куда логичнее окружной путь на лодки через Столицу.
– Сама к такой мысли склоняюсь. Хорошо, в такое время живём, когда есть возможность надолго планы строить.
– Я бы не была так уверена, – хмыкает Марина.
– Но всё-таки, я скоро смогу погрузиться под воду, – кажется, островитянка впала в мечтательное состояние.
– Ты, смотри, в Сордара за помощь не влюбись. Это он шутит так, уж я-то его знаю.
– Но он обещал помочь...
– Обещал – поможет, – хмыкает Марина, прикидывая, где тут ближайший пожарный шланг, ибо кто-то уже явно нуждается в остуживании, как минимум, головы. От болезненно влюблённых в него личностей Сордар успел устать как бы не до рождения Марины.

Конечно, выражение «всем мужчинам только одного и надо» Херктерент прекрасно знает. Вот только считает, что среди лиц одного с ней пола крайне высок процент, кто только на это «одно» и способны. Процент влюблённых в Сордара есть и сейчас, но сама Марина предприняла бы хоть какие-то действия услышь о подобных чувствах только от Эриды. В этих парадоксальных мозгах возможно всё, что угодно. Вот только подобная вероятность стремится к нулю. Любая другая получила бы только насмешки различной степени злобности. Физиологические контакты и чувства для Марины почти никак не связанные между собой вещи.

– Спинорог-то куда подевалась? – настораживается Марина. Охранница маячит в поле зрения. Вряд ли бы она пропустила какое-либо происшествие вблизи Марины. Но обилие спиртного и общества противоположного пола не всегда положительно на мозги влияет. Впрочем, сама Спинорог интереса ко взрослым напиткам не проявляла.
Впрочем, Акула относительно недалеко, причём исключительно в обществе подружек, чьё количество с трёх выросло до шести. Или это у Марина в глазах двоится начинает?
Медуза даже встаёт, осматриваясь по сторонам.
Достаточно быстро показывает рукой.
– Вон там она! С Абрикоской играется... Кажется, с дружком своим поссорилась.
– Не выглядит расстроенной, – замечает Марина.
– Пока четвероногие ещё могут заменять в общении двуногих.
– Тебе лучше знать... С хозяйкой Абрикоски, кроме Акулы, две подруги или пять?
Чуть голову повернув, островитянка презрительно машет рукой.
– Пять. Большие, а дуры. Стремятся похоже выглядеть и одеваться. Находят это очень милым.
– Как там говорят? «В темноте все одинаковые...»
Медуза хихикает. Марину тянет на чёрные шуточки.
– Не знаешь, их ещё не путали? Может, всем им кто-то из местных принцев нравится? И они решили попытаться шанса не упускать, если он кому-то одной попадётся... Как в какой-то комедии было...
– Именно там этого и набрались, – буркает Медуза, – думала, у них в головах несколько больше, чем у кукол. А самой мозговитой из них Абрикоска получается. Интересно, что сказала бы, если бы говорить умела?
– Сказала бы, какая у неё хорошая и умная хозяйка, – хмыкает Марина.
– К сожалению, так бы всё и было! – дуется островитянка.
– Раз уж о собачках речь зашла, то может, знаешь, откуда здесь этой мелкоты столько? Думала, это дворцовые собачки. Максимум для чего годятся, кроме как игрушкой быть – блюда за столом проверяют, чтобы хозяйку не траванули.
– Нет, то другие породы. Абрикоска и ей подобные – наследие времён освоения. Собачки-крысоловки. Раньше почти на каждом корабле или судне были. Против грызунов очень хороши, ибо куда храбрее и умнее кошек. Вот тогда они сюда и приехали. На переселенческих судах. Люди высаживались, собачек забирали с собой. Крысы сюда как бы не раньше людей добрались, если не вовсе Катастрофу тут пережили. Абрикосина тоже ничего не забыла. При мне крысу загрызла. Она смелая, хотя и на игрушку похожа.
– Что же так и не завели себе похожую? Вон какая вещь в жизни полезная...
– Так папа и не против, – фыркает Медуза, – но мама собак не любит...
– В детстве покусали, до сих пор и не простила? – щурится Марина.
– Не... Тут другое. Собачки эти маленькие. Живут по всему Архипелагу, даже на тех островах, где людей нет. Научились кладки черепах раскапывать. Не смотри, что Абрикоска мелкая. Знаешь, как она здорово копает!
– Догадываюсь, – хмыкает Марина, имеющая представление, на какой глубине обычно находятся яйца.
– Ну, вот мама в детстве и прочитала книжку, где злые собаки съели все братиков и сестричек черепашонка. Вот собак и невзлюбила, хотя черепахи о потомстве совсем не заботятся, и большую часть жизни им друг до друга дела нет. Собаки были весьма узнаваемо нарисованы.
– Слушай, а к черепахам твоя мама как относится? Суп из них тут точно было, только его уже съели. Я, конечно, понимаю, это праздничная еда.
– Прекрасно относится, – хмыкает Медуза, – очень любит. Особенно, яйца. Даже шутит, была бы возможность – только бы их и ела.
– Прямо, как наша Эрида. Той тоже не нравится, как животные страдают. Однако, всех-всех их ест.
– Точно! – кивает Островитянка, – Хотя, Спинорог не теряет надежды её уговорить. Если это у кого и получится, то только у неё. У меня и Акулы ничего не вышло.
– Может выйти у меня! – ухмыляется Марина, – Может, позовёшь Акулу? Спросим у неё, какого цвета надо ей пса? Кобеля или суку? В питомнике я имею право распоряжаться.
– Эти ваши сторожевики... Каждый почти как человек жрёт, – качает головой Медуза, – может лучше не надо?
– Как хочешь! – зевает Марина, – Было предложено. Если что, я ничего не забываю.
– Я ей потом позвоню и скажу о твоём предложении.
– Как уже сказано, было предложено. К мелким собачкам отношения не имею. Могу помочь только с крупными.
– Почему-то думала раньше, что у тебя есть такая собачка...
– Ты меня с Диной не путай! Это она со своим Севером уже успела в историю живописи войти.
  – Я и не путаю, – дуется Медуза, – у твоей мамы есть такие собачки. Я фото с пёсиком на руках видела. Дата уже после того, как твоя мама поправилась.
Марина чуть не ругнулась. О конфликтах в Императорской семье Марина и Софи не распространялись. Официально Кэретта серьёзно болела, потому Марина по разным рубрикам «Ежегодника Великих Домов» и кочевала. Забывать стала, как любят эту книгу читать не имеющие к Великим отношения. Там же такие красивые фото бывают! Раньше каждый выпуск сопровождался новым снимком Кэретты в разделе о Доме Еггтов. Раздел о Доме Императора публиковал только официальные фото, утверждённые ЕИВ, а раздел о Еггтах – то, что нравилось изображённой. От детских иллюзий избавляться сложнее всего. Кличка собаки Дины известна не то что всей стране, всему миру, аналогия сработала и на Марину.
– Эти её собаки, а не мои. Где они живут – я бываю редко, прохожу по категории «чужих». С соответствующим отношением. Да и жирно будет, щенка из Столицы сюда везти.
«Хм... А ведь никогда и мысли не было попросить одного или нескольких пёсиков себе. Даже представлять не хочется, что бы могло быть, обратись я с такой просьбой. Особенно, сейчас... Ведь на само деле, сюда бы привезли... Но я этого не сделаю. Всё в этой жизни надо делать, по возможности, вовремя. В противном случае, теряется большая часть смысла. Если не весь он целиком. Спинорогу ещё можно у матери щеночка просить. Мне же просить, даже и не для себя – поздно уже. Хотя бы потому, что деньги есть. Хе-хе! Да и нет желания конфликты провоцировать».
– На виллы из Столицы даже котят привозили. И рыбок золотых.
– То вилла, а то Резиденция. Разные люди живут, так кажется, тут говорят?
– Чем дальше, тем больше всего непонятного становится.
– Мне тоже, – соглашается Марина, ибо ничего разумного в голову больше не приходит.
Глаза опять цепляются за Акулу с подружками. Странно, что вокруг них никто противоположного пола не оттирается. Биология – чуть ли не единственный закон, что по всему миру работает, с поправками на региональные коэффициенты. Или эти тоже уже обэридиться успели? Мальчики их возраста должны в большинстве своём здесь быть, а не на Большой Дуге, или ещё где.
– У Акулы, что, нет никого? Или на самом деле решила на принцев поохотится?
– Да как-то не разговаривала об этом. В том году за лето двоих прогнала.
– Разборчивая, значит. Софи вон тоже всё выбирала, пока совсем не закончились. Одни девушки остались.
Медуза смотрит почему-то испуганно и убегает к сестре с подружками. Марина решает пока поразмыслить, не сказанула ли она лишнего? Впрочем, даже если сказала, что-либо сделать ей совершенно некому. Эти семеро ей ничего не сделают. Ибо вряд ли смогут придумать что-либо более безумное, нежели идеи разноглазой. Марине же они все-все до одной прекрасно известны. Включая оставшиеся в стадии проектов, притом абсолютно во всех областях.
Медузу внимательно выслушивают. Островитянка несколько раз оборачивается, показывая большим пальцем в сторону Марины. Принцесса из озорства салютует бокалом.
Херктерент уверена, вообще бы вряд ли стали разговаривать не прибеги она с той стороны, где сидит Марина. Статус влияет и на неофициальное лидерство в возрастных категориях.
По школе и всем своим командирским должностям, включая Начальника Генштаба известно. Статус всюду вмешивался, значительно усиливая любые претензии Марины неважно, на что.
Хихикая, и пихая друг друга по одной, по двое начинают расходиться.
Медуза вприпрыжку возвращается. Марина уже уверена, шутки сомнительной степени остроумия тут любит не только она. Остаётся узнать, до чего именно Корнерот додумалась.
– Что ты им такого сказала?
– Принцесса Империи хочет посмотреть, с кем такие красавицы собираются заключать брачные договора. Не верит, будто никого нет. Вот и пошли местных красавчиков отлавливать.
Марина присвистнула, показав островитянке кулак.
– Не зря тебе мать говорила, какая ты врушка!
Медуза довольно-предовольно щурится.
– Заодно, и узнаем, кто на самом деле по кому страдает. Заметь, никто к тебе не подошёл, чтобы удостовериться в истинности моих слов.
– Тебе ещё до нашего знакомства сказали, – угрюмо ворчит Марина, – что ты – врушка. Мне только подтвердить остаётся.
– Надеюсь, не им, когда придут обратно? – на всякий случай осторожно осведомляется Медуза, явно присматривая, в какую сторону убегать.
Марина хвать её за запястье.
Улыбается во все тридцать два. Вырваться островитянка не пытается. Знает, бесполезно. Хотя, очевидно, сейчас усиленно придумывает, чтобы такое сказать, чтобы Марина её сама отпустила, да ещё была занято достаточно долгое время для исчезновения островитянки. Впрочем, есть и стремление посмотреть, как на предстоящие сама Марина отреагирует. Всё-таки школьная слава уже давно живёт отдельно от неё.
– Я пока ещё думаю, что именно сказать, и кому, – любезно сообщает Херктерент.
  Медуза чуть наклоняется. Шепчет:
– Знаешь, что я придумала? Давай, когда они придут, ты скажешь, что одобряешь их выбор. И в преддверии подписания большого договора, согласна вот прямо сейчас зарегистрировать семь маленьких. Ты ведь сможешь с Резиденцией связаться, там точно есть все нужные бланки. Вот уж все удивятся!
Марина смотрит в сторону охранницы. Та подходит поближе. Взгляд Медузы мечется между ними.
– Удивятся, не спорю, –  хмыкает Марина, – тем более, я давненько не была на праздновании подписания договора. Потренироваться не мешает. Только семь, да сразу... Боюсь, мне столько будет не выпить...
Медуза делает слабую попытку вырваться, лихорадочно высматривая, к кому бы обратиться. Даже «Мама!» не крикнешь, ибо некоторых вещей от определённых людей самый недоверчивый не ждёт. Медуза же и так не слывёт образцом честности.
– Спинорог! – всё-таки крикнула Медуза, – Давай сюда.
Девочка подбегает достаточно быстро. В сопровождении Абрикоски.
Марина ухмыляется ей.
– Хорошо бегаешь! Ты очень вовремя. Знаешь кого-нибудь из мальчиков, кому Медуза нравится?
Островитянка пытается что-то мигнуть младшей сестре, но то, не чувствуя никакой угрозы только язык показывает. Впрочем, если чему-то и угрожает опасность, то только самолюбию Медузы.
  – Да. Троих.
  – А ей кто-нибудь?
Девочка глубокомысленно трёт подбородок.
– Она не выбрала.
– По-твоему, кто самый красивый?
Спинорог призадумывается. Открывает было рот для ответа, но Марина подносит ей  палец к губам. Снова ухмыляется.
– Я обожаю сюрпризы. Он здесь?
– Видела вроде.
– Сходи и сюда приведи. Скажешь, я зову... Хочешь, можем через громкоговоритель объявить.
– Сама найду! – убегая, бросает девочка через плечо.
– Ты что задумала? – пытается прошипеть Медуза, но выходит откровенно плохо.
– Ты сама предложила подписание брачных договоров зарегистрировать, вот я и решила, с тебя начать. Если выбор Спинорога не устроит,  можем попросить кого-нибудь другого подойти. Договор быстро подписывается. Особенно, если по краткой церемонии. Тебя тут все знают, свидетелей быстро найдём. Ещё и денег подкину и на праздник, и тебе лично. Вам не говорю, ибо твоего избранника не знаю, так что деньги будут лично тебе. Документы в Резиденции оформляют быстро...
– Там, в «Свидетельство о браке», кроме имени, надо номер какого-нибудь документа вписать, – подаёт голос охранница, – объявим, чтобы её мать сюда подошла со «Свидетельством о рождении?»
– Погоди! – щёлкает пальцами Марина, – Матерей-то две должно быть, а мы ещё не знаем, кого Спинорог приведёт. Да и то, можно вообще кто-то другой будет.
  Она-то прекрасно видит, охранница раскусила её игру, и теперь откровенно развлекается. В конце концов и эту девушку нанимали после встречи с ЕИВ, а ему личности с чёрным чувством юмора нравятся.
– Да и без них можно, – пожимает плечами охранница, – у неё школьное удостоверение быть должно. У него тоже. Эти номера и впишем. Они тоже подходят.
– Точно! – вскидывает палец Марина, – Так даже лучше будет! У нас парадная машина свободная есть?
– Конечно! – хмыкает охранница, – Вызывать?
– Подожди! – Марина делает вид, что призадумается, – Я вот вспоминаю, у нас спальни на двоих достойного уровня есть?
– Крыло в малом парке, – подсказывает охранница, – Оно и подразумевалось как резервное. Там только часть помещений свиты занята.
– Как я могла забыть! – Марина кивает Медузе, у той лицо совершенно непонятного цвета. Пытается в лёгкие воздуха набрать, но почему-то не получается,  – Это в том крыле, куда Оэлен перебралась, поближе к своим подругам. Спальня там – блеск! Голубое с золотом. Отделывали для Императрицы, но никто из них там не была. Так что вообще первыми будете. Говорят, в таких случаях, кто-то очень хорошая должна получиться.
– Может, и две сразу, – подсказывает готовая взорваться от смеха, охранница, – Марин, я вот ещё что подумала... Фото же положено делать. А Медуза от других гостей не очень отличается.
– Слу-шай! – Марина пальцами щёлкает, – Пожалуй это тебе на благодарность с занесением!
  – Служу Императору! – вытягивается охранница.
  – Это ты верно подметила! Наряд у неё не для церемонии... Сперва с Пантерой свяжемся. У неё довольно стандартные для местных девушек размеры, у него – поглядим. Тут зарегистрируем, прокатим их до Резиденции... Как раз за ночь все документы и сделаем. Потом обратно отвезём, можно на это же самое место... Может, ещё Эриду пригласим? Она точно на меня обидется, если свадьба тут рядом была, а она пропустила...
Охранница качает головой.
– Она, скорее всего, сейчас очень занята.
– Ничего! На экстренный звонок от меня ответит. Вот только от её визга оглохнуть боюсь... Ты пока повспоминай, мы ничего не забыли, да вызывай внешнюю смену, пусть невесту с женихом постерегут, что бы не сбежали от своего счастья.
Медуза старательно вертит головой по сторонам. Первой замечает изменившиеся обстоятельства. В глазах мелькает что-то хищное.
– Туда гляньте.  Спинорог уже пришла, да хозяйка Абрикоски вон там. Сейчас сама Акулка объявится.
– Мы никуда не спешим! – довольно сообщает Марина.
– Меня спрашивать не обязательно? –  сердито пыхтит Медуза, – А если скажу, что не хочу ничего подписывать, но придумала кое-что, чтобы Вам, – с преувеличенным шуточным уважением кивает Марине, – точно скучно не было?
– И что же это?
– Применить всё, что сейчас придумали на Спинороге. Тем более, жениха она явно себе, а не мне подбирала.
Марина и охранница смотрят в сторону девочки. Переглядываются.
– Можно и так сказать... – глубокомысленно изрекает Марина.
– Вот только она слишком уж юна... Такую церемонию даже южные церковник не стали бы проводить. Да и от собственной матери вы обе получите по шее.
Медуза вредно щурится.
– Мы не на юге, да и там о многих вопросах можно успешно договорится.
– Угу! – хмыкает Марина, – Если бы «Обществоведение» меньше прогуливала, знала бы, у меня нет полномочий регистрировать подписание брачных договоров. Но, если хочешь одну ночку в этой спальне с кем-нибудь провести – не стану возражать.
– Я – нет, но вот Спинорогу, по-моему, хочется...
– Мне в каком порядке вам по шеям давать? Сначала ей, потом тебе, или в обратном?

Марина цедит сквозь зубы очередной стаканчик. Вроде хорошо, только шевелится лениво. Медуза откровенно сияет. Впервые в жизни в своём квартале она самый важный человек. Конечно, после Марины, но после человека такого уровня второй быть – крайне серьёзное достижение. Марина думала, что змеино-ядовито смотреть – исключительно Сонькина способность. Но у островитянки уровень, по крайней мере, сопоставим.
В школе-то ничем подобным не выделялась, там и без Соньки умелиц взглядом по стене размазывать почти каждая вторая.
Быть одной из многих – не для Медузы. Равно как и для абсолютного большинства прочего населения школы без учёта любых статусов и личных способностей. Всё стараются чем-то выделиться, все стремятся хоть в чём-то, причём далеко не всегда осмысленным, первыми быть.
Медузе в этом смысле в чём-то повезло, в чём-то не вполне. Она сумела стать не первой, а вообще единственной. Причём в школе над её увлечением почти не смеялись, не только из за хороших отношений островитянки с Еггтами, но и потому, что вокруг множество других, более тяжёлых случаев сумасшествия.
Дома-то над ней подсмеивались, и в общем-то вполне справедливо. Знакомых с аспектами службы на подводных лодках предостаточно. Даже среди собравшихся Марина разглядела уже под два десятка мужчин с соответствующим знаком.
Таким же, как и у Медузы. Естественно, островитянка сходила похвастаться.
Взрослые дядьки достаточно сообразительны что бы подыграть знакомой маленькой девчонке, со всеми своими глупостями, каким-то образом сначала угодившей в лучшую школу страны, а потом и вовсе в свиту Принцессы Империи.
Принцесс Империи и Наш Принц – брат и сестра, дополнительный повод подыграть. Хотя, как показалось Марине, Медузе не очень поверили, что знак у неё настоящий. И она, можно сказать, служит на лодках. Информация со строевых кораблей до ранее служивших доходит небыстро.
– Надо было все знаки специалистов, что у меня есть надеть, – дуется островитянка, – тогда бы не стали бы как с маленькой разговаривать!
– Тогда бы посмеялись точно. У тебя хотя бы эти два надеты правильно, притом как раз те, что бывают у одного человека. Сразу все у тебя на груди выглядели бы крайне глупо.
– Муляж гранаты надо было взять! – по-прежнему пыхтит Медуза, – И кинуть. Чтобы знали, как над девочкой насмехаться. Взрослые давно, а как мальчишки!
– Они подплав, не морпехи, такой хорошей реакции на гранаты нет, – хмыкает Марина, прекрасно знающая, Медуза из тех людей, чьи планы уровня Чёрной Дины по нанесению вреда окружающим никогда не будут реализованы.
– Зато, они бы сразу поняли, что я –настоящая.
– Много знаю дурацких шуток с гранатами. Но в исполнении подводников, – качает головой Марина, – Что-то новенькое.
– Это было позапрошлом номере «Вестника Подводного Командования». Они все его читают. Я спрашивала. Потому о гранате и подумала.
Марина кивает. Она знает этот журнал, просматривает от силы раз в полгода. Ну, надводница она, а если что-то делать не очень обязательно, будет сделано в последнюю очередь.
– Там не только серьёзные вещи печатают, но и романы всякие, и просто смешное всякое про лодки. Ну, вот и было про вроде бы реальный случай, судя по поведению персонажей, где-то очень сильно далеко на юге, раз они в надводном положении так самолётов боятся.
– Подробнее. Что-то у меня плохо получается связать воедино лодку, гранату, и самолёт. Насколько я помню, бомбы южан куда тяжелее ручных гранат, – Марина невольно трёт затылок.
– Врачи с навыками хирурга есть не на всех лодках. Острый приступ аппендицита. Назначили встречу с соседней лодкой, благо та шла после пополнения запасов. Натянули  между рубками тросовую переправу, подвесили в люльке доктора. Тут умник один и решил пошутить. Бросил в воду гранату. Как рванула – заорал «Воздух!»
– «Срочное погружение»! – хмыкнула Марина, – Представила ощущение доктора!
– Верно, да не совсем! – довольно ухмыляющаяся Медуза качает головой, явно предвкушая, что наконец-то сможет сказать о чём-то в военном деле, неизвестном Херктерент, – По тем наставлениям, что мне известны, сейчас при угрозе атаки с воздуха рекомендуется не погружаться, а отражать атаку зенитным огнём. Видала, какая сейчас «коралловая поросль» на рубках лодок.
– «Коралловая поросль» – зачем-то повторяет Марина, смакуя каждое слово, решая подурачится. Ну хочется островитянке не только самой важной, но и самой умной побыть. Пусть хоть какое-то время. Но, зато, пред самой Херктерент. Что Марина немыслимая всезнайка, наверное, даже сторожевые псы школы способны прогавкать. Она уже сделала заметку для памяти почаще читать «Вестник подводного командования», но что такое «коралловая поросль» знает прекрасно, – нет, что-то забыла.
– Неужели не видела? – сияет Медуза, – Сколько на океанских подлодках сейчас зенитных автоматов стоит? Они все вместе «порослью» и зовутся.
– Буду знать! – хмыкает Марина, прекрасно знающая типовое расположение зениток на вводимых в строй подлодках, и как модернизируют старые подлодки. Хотя «старость» для подлодок понятие относительное. Страшное соревнование экономик и умов очень сильно увеличивает скорость старения кораблей. Не модернизированный вариант подлоки построенной три года назад никто в море дальше древней границы Океана Мёртвых сейчас не выпустит.
– Сейчас после команды «Воздух», если в походном положении следующая «к орудиям!». Пока бегали, поняли, что что-то не так. Операторы-то РЛС-то молчат...
– Что дальше было?
– Для шутника - ничего хорошего. Он был с той лодки, куда перегружали доктора. По прибытии после операции тот должен был оказывать помощь сорвавшемуся в рубочный люк. Множественные травмы и ушибы.
Марина хмыкает.  Вполне ожидаемые последствия. После шуточек такого уровня и переломы позвоночника бывают.
– Вот почему ты о гранте вспомнила...
– Да. – вздыхает Медуза, – Только не было её никогда у меня. Даже муляжа.
Принцесса зевает.
– Медуза, – вздыхает Марина, – ты, конечно, умница, но временами жутко глупишь. Хочешь, граната у тебя будет через пять минут?
Островитянка недовольно скрещивает руки.
– Ты скажешь – тебе не то что гранату, морскую мину из Резиденции прикатят.
Херктерент вздыхает.
– Могу добавить. Я бы это сделала не привлекая никого из персонала. Исключительно с помощью любой из двоих сестёр... Равно как и любой другой девушки здесь.
Медуза глаза вытаращивает. Марина кисло ухмыляется. Ну почему даже умные люди временами так зверски глупят.
– Перефразирую: граната могла бы появится именно у тебя через пять минут, если бы ты правильно использовала исключительно свои личные способности. Притом, что я тут могла бы и вовсе отсутствовать.
– Это как?
– Всё просто. Тупо позвала бы этого, что нужен Спинорогу с твоей точки зрения.
Медуза дуется.
– Не могу! Я над ним сильно посмеялась.
– Почему? Насколько я знаю, не прощают насмешек только одного рода, но ты, вроде бы, не такая... Что ты ему сказала?
Медуза недовольно пыхтит.
– Сказала, что он полуторокорпусную лодку от двухкорпусной не отличит, а то и вовсе с однокорпусной перепутает! – скрестив руки на груди, раздражённо выпаливает островитянка.
– Серьёзное обвинение, – хмыкает Марина, – особенно с учётом отношения длины к ширине у корпусов большинства подлодок.
Хм, а Херктерент думала, подводница краснеть не умеет.
– Но далеко не смертельное. Ты явно недооцениваешь, возможность воздействия на противоположный пол. Скажи ты ему сейчас «мне нужен муляж гранаты» – помчался бы искать. И нашёл бы. Поверь мне, такая игрушка есть почти у каждого мальчика его возраста, а даже если нет – точно знает, у кого найдёт.
– И спрашивать не станет?
– Это же муляж, – пожимает плечами Марина, – о боевой могли бы и спросить. Примерно в одном случае из десяти. Кстати, если с этой просьбой подойду я – найдут с астрономической скоростью. Доказать? Хотя бы на приятеле твоей старшей... – Марина с ленцой начинает подниматься.
– Не надо!
Херктерент лениво плюхается назад.
– Ну, вот есть у тебя граната. Пойдёшь кидать?
– Ага! – оживляется Медуза.
– Ну, бросила. Тебя поймали, не боишься отвечать придётся, как тот шутничок? Переломы вещь весьма болезненная, да и без них очень хорошо можно избить. Особенно, если умеючи.
– Но я же девочка!
Марина ржёт держась за живот.
– Собралась над подводниками шутить, как подводник – ну будь готова, как подводнику и ответят. Побьют за такое, как и любого другого, очень сильно. Устав для всех один!
– Но там такого нет!
– Девушек-подводников там тоже нет, – хмыкает Марина

Глава 77

– До какого времени у вас тут обычно празднуют?
  Медуза пожимает плечами.
– Так как поздновато начали, то только утром расходиться начнут.
Марина зевает.
– Устраивает меня такой график. Заодно, и поглядим, видно ли отсюда зарево над Резиденцией. Чувствую, что-то разноглазая сегодня учинит.
– Не видно, – хмыкает островитянка, – я у сестёр уже спрашивала. Город очень большой, даже с крыш видно еле-еле, а мы внутри квартала.
– Логично... Да и, – Марина окидывает взглядом стену ближайшего дома, – лениво мне на крышу лезть... Пока во всяком случае...
– Может, ты тут пока посидишь? – островитянка вертит головой по сторонам, высматривая охранницу.
– О здоровье моём заботишься? Вот только мне самой оно не слишком нужно...
Марина вскакивает, выискивая ближайшую прямую линию. Таковая находится буквально под ногами, стол стоит возле дорожки. Раскинув руки, идёт совершенно прямо. Повернувшись, показывает Медузе язык. Та уже рядом стоит.
– Ну, что пустишь меня на крышу теперь?
Островитянка машет рукой.
– Если тебе захочется, ты всё равно залезешь. Даже ни буду пытаться тебя удерживать.
– Можно подумать, сама не лазила?
Медуза торопливо оглядывается по сторонам, только слепой не заметит, высматривает далеко ли её мать. Убедившись, что женщина неблизко торопливо сообщает.
– Лазила. Даже на большие дома. Спинорог ябедничала, когда не брали, потому что маленькая. Как подросла – стала помалкивать.
– Тебя, скорее заподозрила бы в исследовании подвалов, – хмыкает Марина, – тубы там, коммуникации. Как на лодках.
– У нас в «Центре внешкольного образования» стоят носовой отсек «шестёрки» и центральный отсеки. Ну, знаешь, со всеми вентилями.
– Как по мне, центральный пост «шестёрки» – лучший способ для отпугивания от профессии подводника.
– Мне понравилось, – пожимает плечами Медуза, – это кажется, что их очень много. На деле, я все-все знаю.
– Как ты их выучила?
– Надо запомнить расположение какого-то одного. Относительно него все остальные учатся уже легко. Когда понимаешь, что от неправильно повёрнутого погибнешь и ты, и все остальные – ещё легче. Не прогоняли, но и ничего не объясняли, раз вся документация на лодку – в библиотеке «Центра». Библиотечный штамп «девочкам не выдавать» ещё не изобрели...
– Ты южан недооцениваешь, – хмыкает Марина, – они не такое придумывали. Из литературы, изучаемой в школах для благородных девочек, вырезали все места, способные породить нескромные мысли. Заметь, это делали с изданиями, прошедшими все уровни цензуры. Даже с религиозными книгами так тела. Их предки честнее потомков были, прямым текстом писали «он вошёл к ней, и она зачала».
– Слушай, а как они биологию учили? Сезон размножения и гон есть у многих животных.
– Ты ещё про взросление спроси, – хмыкает Марина, – там вообще ужас. Но самое интересное, что дурее любого штампа. Все эти вырезанные места издавались отдельной книгой, и выдавались, или продавались в старших классах.
– Может, и с биологией так делали? – логично предполагает Медуза.
– Не помню, прогуляйся в библиотеку Резиденции. Там мирренских учебников точно большая коллекция. А то персонал думать начнёт, что только Кроэн и местная Динни читать умеют. Ты про лодку недосказала.
– Уже в школе проверили – я всё правильно выучила. И погрузится, и всплыть смогла на «шестёрке» бы. В теории. «ноль семьдесят пятая» – это ведь  дальнее развитие «шестого» проекта. Я там знала почти всё.
– Акулу запустили в рыбный садок, – хмыкает Марина.
– И не говори, – довольно щурится Медуза, – мне так всё понравилось...
– Капитан в особенности.
Островитянка умудряется стать настолько пунцовой, что видно под загаром. Марина даже думала, насчёт пунцовости, это фигура речи такая. В общем-то, ей дальше лучше, одной потенциальной эридой в окружении меньше. Хотя, что это сама Марина об этом вспомнила? Видимо, сказывается общение со сдвинутой на определённых вопросах Эридой, давшей имя определённому термину. Интересно, насколько он уже распространился за пределы школы и не составляет ли конкуренции имеющемся? Если учесть болтливость эшбадовок, да и многих выпустившихся из «Сордаровоки».
– Ты не будешь против, если мы станем встречаться?
– Нашла, кого спрашивать! – отмахивается Марина, – Мне казалось вы и так давно уже встречаетесь во всех возможных смыслах...
Медуза не то смущённо, не то загадочно подмигивает.
– Так ты не против?
– Повторяю специально для глухих! – Марина делает жест, будто хлопает островитянку по ушам, – Всё бывшее недавно в твой адрес – было шуткой. С кем ты собираешься встречаться, мне всё равно. Более того, даже наплевать, мальчик это или девочка. И уж тем более, я не претендую на твою главную подводную любовь. Предпочитаю цилиндрические предметы несколько меньших калибров, нежели торпеды.
  Медуза от смеха давится. Марина саркастически размышляет, почему у всех островитянок перекос эмоциональности в ту или другую сторону. На всякий случай, добавляет.
– Но учти, если ты с ним или с ней лично не знакома, то я знакомить не собираюсь. Сама, сама, всё сама... Хотя думала, ты бойчее будешь, как все на Архипелаге.
– Мы на Острове все... разные.
– Представляешь, я это заметила, – уж больно блеск в глазах островитянки странный, Марина бросает на всякий случай, – и про новые образцы торпед меня тоже не спрашивай, и тебя не тот уровень доступа, – откровенно издевательски разглядывает Медузу ниже талии. Островитянка очень плотно сдвигает ноги.
– Я через ткань всё равно не вижу, – отмахивается Херктерент, – я с Эридой дружу, но не эрида сама.
– Я вот не знаю, – Медуза совершенно серьёзна, – мне Эрида говорила, что если попробую с кем-нибудь, то надо почти сразу попробовать и с другим полом, чтобы была возможность сравнить.
– Ох уж эта Эрида! – ворчит Марина, – Говорить-говорит, а делать-не делает.
– Ну, я ей примерно это же и сказала, а она мне «это как в науке, есть теоретики, есть практики, я знаю, как лучше для большинства, но почти во всех есть примеси, я химически чистая, можно сказать, эрида».
– Ох мне эта разноглазая! – сердито пыхтит Марина, – Я, в общем-то, поняла её мысль, но мне интересно, что ты услышала.
– Она считает, для девушки от природы нормально испытывать влечение к двум полам, совершенно ненормально вовсе не испытывать. Ну и чтобы определиться, не помешает сравнить. Хотя тут многое будет зависить от индивидуальных умений. Он так много всего про первый раз говорила...
Марина глаза вытаращивает. Лихорадочно соображая как это могло переклинить разноглазую, особенно после того, что совсем недавно видела с Крионо и Отинг. Да и с другими тоже. Она как приехала, так и не прерывается, словно стремясь побольше энергии истратить. Даже хорошо, что Сонька на неё ноль внимания. Такую энергичность могла бы и не выдержать. И тут обожествляемый южанами первый партнёр, настолько важный, что все потомки будут походить именно на него, даже если он и не станет основным. Над книгами с подобными теориями Марина с сестрёнкой знатно похихикали во дворцах Тима.
– Эрида? Про первый раз? Вот уже не думала, что именно этот мирренский бред на неё подействует, что она пропагандировать начнёт, – потирая подбородок, кивает Медузе, – Сама знаешь, я не всё с Эридой люблю обсуждать, а мозги у неё вывернутые. Одни и те же вещи совершенно по-разному называются для разных людей. Скажи, что она сказала, про том кто первым должен быть?
– Человек, кто ничего не будет значить для тебя в дальнейшей жизни, но сможет тебя научить доставлять и получать удовольствие. Ещё лучше, если таких людей будет сразу двое, твоего пола и противоположного. Тогда тебе самой в будущем будет проще с выбором определиться, ибо уже будешь знать, чего именно от людей стоит ждать. Только потом стоит пробовать с кем-то, кто тебе нравится. И то, наверняка ошибёшься.
Марина начинает нервно хихикать. Разноглазая как всегда. Напугать смогла, хотя бояться нечего совершенно было. За представления о таком «первом разе» на Юге ей и сейчас бы тюремный срок дали, или на принудительное лечение отправили, а лет двести назад и вовсе бы сожгли.
– У южан разве не так думают?
Марина давится от смеха. С трудом выдавливает Медузе.
– Принеси воды!
Рядом уже кто-то из старших. Встревоженная мать Медузы в поле зрения маячит. Охранница с места не сдвинулась. Только глаза чуть скосила. Она-то проделки Марины прекрасно знает, уровень опасности – ноль целых, ноль сотых.
– С вами всё хорошо!
– Отлично! – Марина не уверена в силе голоса, подкрепляет слова вскинутым в одобрении пальцем, – Всё хорошо, давно так хорошо не было.
Что главная причина веселья и резко подскочившего настроения Марины находится не здесь, людям знать не обязательно.
Подбегает Медуза с кувшином. Стакан не взяла. Но Марина в определённых вопросах не гордая. Жадно пьёт через край. Вода со льдом. То что надо в такую жару. И от смеха, чтобы остудиться. Марина опасается, что может начать, как маленькая, кататься корчась по земле, держась за живот.
Отдаёт кувшин.
Церемониально кивает всем собравшимся.
– Я ещё не ухожу, но уже благодарю за прекрасный приём!
Чуть не оглохла от уставного выражения радости, а потом от штатного приветствия Принцессы Империи. Уставы тут знают абсолютно все. Пусть разные, но эта часть во всех одинаковая.
Кивает матери Медузы.
– Лично Вам благодарность за замечательную дочь!