Марина изрекает, открывая очередную бутылку:
– Не зря говорят, хорошая мысль приходит последней. Моя версия вашей миленькой пьянки, к сожалению, не сработала. Но зачем-то вы все собрались, хотя ты с окружением Эр уже давно стараешься контактов избегать.
– Это они нам на глаза стараются не попадаться, – фыркает Софи, – кроме разве что, Вьюнка.
– Мастерство не пропьёшь, – Марина кивает Хейс, – и не пролюбишь... Как была для детишек Страх-И-Ужасом, так и осталась!
– При отчасти вынужденно скоплении в одном месте лиц из не больно-то симпатизирующих друг другу социальных слоёв, конфликты неизбежны, – манера речи Хейс памятна по школе, – Кто-то должен их разрешать.
– Зануда ты! – Марина покачивает кулаком в воздухе, – Намекаешь, что я опять во всём виновата, раз подруг Оэлен пригласила?
– Ты вполне умеешь последствия своих действий просчитывать. Сама думай!
– Не будем ссорится! – бросает Софи, – Отинг предложила свою медаль обмыть. Мы согласились. Сама знаешь, на таких мероприятиях пьют... Ну, ты видишь, как.
– Не по дечоночьи! – гримасничает Марина, – Вручили тебе Отти, медаль... Поздравляю... Что ты такая кислая? Пиво не туда пошло?
– Сама знаешь, без Эриды это медали не было.
– Знаю, конечно. Как раз и водила её в центр связи. Она и сделала запрос... Говорила же, всё очень быстро разрешиться....
– Вот и разрешилось! – Отинг откровенно сердита, – Как там иногда про награды женщинам говорят?  Насосала! Ну вот и я, получается, нализала... Как-то не очень ощущения, что получено таким путём. Это ведь не украшения... Другие кровь проливали... А я удовольствие доставляла...
– Ты тоже проливала. Рёбра больше не болят? Империя – слишком большая машина, медленно работает. Эр всего лишь ускорила вращение. Тебе не за что себе винить, и что-то там придумывать. Ты заслуженно награждена нашей страной за боевые заслуги. Эрида  же тебя отблагодарила несколько иначе...
У Отинг дрожь по всему телу пробегает:
– Эрида... Как о ней подумаю про всё-забываю... Знали бы, до какого состояния она может девушку довести... Это... это... Слов не подобрать, так хорошо было...
– Вот и считай Эр дополнительным поощрением к награде, – хмыкает Марина, – дополнительным стимулом для тебя, чтобы вернуться. Жизнь тебя наградила за твои личные качества... Ну и за красивую задницу!
Отинг руками отмахивается, хотя Марина сидит от неё далеко. Смеётся и плачет одновременно:
– Жизнь наградила... Наверное, так будет правильнее всего... Зря вы все Эриду избегаете... С ней же так хорошо...
– Она тебе точно ещё приплатила, – фыркает Софи, – в дополнение ко всем наградам, чтобы ты её нахваливала при первой возможности, как близко ко мне окажешься?
– Нет! – Отинг смеётся, и как кажется даже въедливой Софи вполне искренне, – Просто приятное вспоминается. С ней так хорошо, как никогда в жизни не было...
– Слышь, Отти, – буркнула Марина, ещё слово и я сблевану. Честно-честно, как Эр выражается.
– Хорошо, не буду. Эр говорит, ты её хоть немного любишь, в отличии от тебя, Софи. Она плачет от этого...
Софи злобно скрещивает руки:
– Я слёзы только себе умею вытирать. Притом, сама с этим справлялась и справляюсь. Не нуждаюсь в дополнительных людях, как наша разноглазая.
– Радует, что она для тебя хотя бы по-прежнему своя.
Софи кулак островитянке показывает.
– Давайте, больше не будем обсуждать чьи-либо отношения, – логично предлагает Хейс, – всё равно, для нормального развития лучше не навязываться.
– Тем более, как раз ты, Отинг больше всех склонна их обсуждать, – замечает Марина.
– А ты за чужими подсматривать! – тут же находится островитянка, – Будто тебе кто-то откажет, если чего-то захочется. Нет, надо зачем-то в щёлочку подсмотреть.
– Тут замки такие – не образуют сквозной щели! – выпаливает Марина.
– Хм! – вздыхает Софи, – Мне казалось, ты достаточно разбираешься в оптике, чтобы опускаться до такого...
– Тут есть оптические прицелы на все винтовки и даже станковые пулемёты...
– Раз так рассуждать начали, – цокает языком Хейс, – значит, точно не подерётесь!
Отинг от смеха на кровать валится. Правда, сперва поставив бутылку.
– Эй, Отти! – окликает Софи островитянку, – Не многовато тебе наград от жизни. Может, прервёшься, а то пиво на тебя уж что-то больно сильно действует.
Отинг садится нормально. Рот ладонью вытирает.
– Нет, я ещё буду! Эта марка – очень лёгкая, её больше всего выпить можно. Потому ей тут всё и заполнено.
Марина разглядывает остатки вчерашнего пиршества.
– Отти, тут крепкое ещё осталось... Подлей в пиво... Отличный напиток получится. Добавит в жизни радости...
Островитянка скалится во все тридцать два:
– Марина, ты с моряками так не шути, если сама не пила, то и другим не советуй. Таким часто шутят над молодыми, чтобы плохо стало. Думаешь, не сталкивалась?
– Это Сордар тебе такого насоветовал?
– И без него хватает о флотских нравах пишущих, – огрызается Марина.
– Вроде бы договорились не ссорится, – напоминает Хейс.
– А что я? Это она! – одновременно выпаливают сёстры.
– Словно в прошлое вернулась, – смеётся рослая красавица.
В непонятной ситуации одним из выходов рекомендуется –  выпить! Что и сделано.
Марина зачем-то рацию снимает.
– Случилось что? – настораживается Софи.
– Что-то слишком тихо, – Марина перещёлкивает тумблеры, поднеся к уху говорит, – Раз! Раз! Проверка! Происшествия?
Результат похоже, полностью удовлетворяет, прибор на своё место возвращается.
– Показалось, что сломалась, раз вызовов нет. 
Хейс тоже свою рацию в руках вертит. История учит – раз Еггта насторожилась, не мешает сделать тоже самое.
– И кого же ты подозревала на предмет происшествий? Вблизи Эорен Кошмар относительно спокойна, а твои девчонки вроде примерились с Эридиными.
– По крайней мере, я пила вместе и теми и с другими...
– У тебя, как и у Эр, всё через один процесс, только процесс другой – совместное злоупотребление спиртным.
– Процесс частенько является к началу множества других процессов, – скучно сообщает Хейс, потягивая пиво.
– Ну, мальчиков здесь нет, – замечает Отинг, – а даже если были бы, то сомнительно, что даже самая младшая в Резиденции не знает для чего резиновые изделия используются. Я их возрасте точно знала. Конечно, допускаю, что в столице девочки менее развитые... Во всех смыслах, – крайне вызывающе проводит языком по губам.
– Ах ты, плохая девочка! – грозит пальцем Софи.
– Ну, сама понимаешь, знать для чего используется и использовать по прямому назначению – две огромных разницы, – не растерялась островитянка.
  – Тем более, – хмыкает Марина, – при раннем начале половой жизни и практическом полном отсутствии беременностей среди несовершеннолетних, в этом вопросе тут все отлично разбираются.
– Не думала, что статистика собирается и по этим вопросам, – хмыкает Отинг.
– Осмотры в школе вспомни. И какие врачи там были, – напоминает Хейс, – да и картиночки из учебников припомни.
– Неинтересно было, – смеётся Отинг, – большинство уже всё познало на практике. Сами понимаете, это гораздо интереснее. Ну, а грамотность у нас уже не первую сотню лет стопроцентная. Так что, все всё знали и умели задолго до окончания школы. Да и вообще, не только эти, – всё-таки оттенка презрения пополам с завистью островитянка сдержать не может, понятно что о эшбадовках речь идёт, – а многие девушки первый раз пробуют друг с другом, да и у мальчиков такое встречается...
– Ты это Еггте говоришь? – усмехается Софи, – Про нас уже не первую сотню лет говорят, Еггту что мужчина, что женщина – без разницы. Пол самого Еггта тоже значения не имеет. Даже легенду сочинили, у нас потому и родятся почти одни девочки – это вроде заболевания такого, возникшего из-за излишней любви к девушкам. Южане бы и вовсе сказали – проклятье высших сил, ибо для них отсутствие сыновей – настоящее наказание. Естественно, первопричина всего – деньги, дочери полноценно даже сейчас сложно состояние завещать. А у нас – нормально. Говорила уже, это у нас Кэретта была богатейшей наследницей, притом, что неизвестно, кто её отец. На Юге в своём Доме только из-за этого факта она была нижайшей из низших, без каких-либо прав. Если бы вовсе в колыбели не придавили во избежании позора!
– У нас тут про женщину, у кого только дочь или дочери тоже могут сказать «настоящая Еггта», но это так, шутка не больше. Ни в коей мере не оскорбление.
– Наша великая литература на южан тоже повлияла, – криво ухмыляется Марина, – у них тоже есть это выражение. Только там оно – оскорбление. Хуже только назвать ведьмой. Или торгующей собой.
– Что в этом такого? – пожимает плечами Отинг, – Хоть раз, но этим каждая занималась... Это у нас так говорят, – на всякий случай поправляется островитянка, – ну сами понимаете, мужчин на Острове больше, чем женщин. Может, у вас, в Столице с этим построже.
Марина и Софи переглядываются. Не используя слов на простые темы вполне могут взглядами переговариваться. Правда, Софи хвасталась, что она на уровне чтения мыслей находится, но Марина ей не верит.
– В Столице как бы не проще, чем тут. Дур больше, поэтому и беременеют чаще, чем здесь по малолетству, – выцеживает Марина, – кстати, Софи у меня есть определённые опасения, что одна бывшая ласточка после лета будет с животиком.
– Не думаю, – качает головой Софи, – Ей церемония нужна, прежде чем приступать к размножению.
– Жрать столько будет – до размножения не доживёт, – фыркает Марина, – Слушай! А может она и жрала по этой причине?
– Иск-люч-ен-но! – медленно и по склада произносит Софи, – Не у тебя одной такие мысли возникли. Ей назначали обследование. Так вот, она в медицинском смысле – девочка.
– Хрю! – выдыхает Марина, – Хрю-хрю-хрю! Я-то думала, а она...
– Правда вредно мирренские книги читать?
– Не, это другое, мозг начал жиром заплывать.
  – В моё время школьных беременностей не было, – замечает Хейс, – да там, откуда я родом беременность в школьном возрасте окружающими рассматривалась чуть ли не как признак  умственной отсталости. Автоматы так за сотку и работают?
– Ага, по прежнему за медяк и выдают желаемое, – кивая, скалится Марина, – часто-часто перезаряжать приходится. Даже приемники для купюр на все приделали, видимо некоторые сотнями покупают. Хотя из по-разному можно использовать.
– Ты «резинки» с детства нештатно исполовала, – хмыкает Софи, – мы сейчас о штатном использовании говорим.
– Ну, раз не простаивают, – философски вздыхает Хейс, – то, значит, жизнь по-прежнему продолжается. Было бы гораздо хуже, если бы они не требовались.
Марина снова ухмыляется.
– Причины их исчезновения могут разными причинами вызываться...
– Ма-ри-шка! – цедит сквозь зубы Софи, – Может, ты погуляешь пойдёшь, а то я уже стала забывать, какой ты можешь быть токсичной...
– Ага, я уйду, а вы тут устроить тройничок... Может, ещё кого позовёте... Такое зрелище я пропускать не собираюсь.
Отинг хихикает в кулак.
– Марин, когда я что-то устраиваю, я двери всегда запираю, – посмеивается Софи, – ещё и посты предупреждаю, – чтобы гоняли всяких актинисто–кошмарных вьюнков. Повторюсь ещё раз, раз ты пришла, а дверь не заперта – то ничем, столь тебя интересующим я там не занимаюсь. Я не Эр, мне не нравится, когда за мной наблюдают, ещё меньше нравится наблюдать за кем-то.
Марина, как обычно, делает свои собственные выводы:
– Раз не понравилось, значит наблюдала... И за кем, если не секрет?
– Всё-то тебе знать нужно! – Софи просовывает большой палец между средним указательным, протягивает руку в сторону Марины, – Наглядная иллюстрация?
Отинг непонимающе хлопает глазами. Руку, как школьница поднимает:
– Когда так показывают это сильно оскорбительно? Этот жест придворный, еггтовский или иномировой?
  Ухмыльнувшись, Марина охотно принимается разъяснять:
– Оскорбительность данного жеста – средняя, хотя надо учитывать контекст. Буквально обозначает – «вместо желаемого ты не получишь ничего», может использоваться и как жест отказа абсолютно по любому поводу. сам по себе, жест иномировой. Более того, из родных мест ЕИВ, но не им изобретён и занесён тоже кем-то другим. Жест старинный, намного древнее государства, где он жил. Кстати Софи, как ответ с твоей стороны данный жест не принимается.
– Марина-Марина, – вздыхает Хейс, – ты крайне много знаешь, но сообразительность у тебя прихрамывает на пару лапок из сотни. «Театры тела» давным-давно действуют. Там мы всё и видели. Или, думаешь, нам подглядывать нравиться?
Софи стреляет глазами в Хейс, та даже бровью не повела.
– Глупо скрывать, что мы посещали места для взрослых, тем более, что мы взрослые обе. И видели там немало знакомых, притом из нескольких, почти не пересекающихся кругов общения. Основной инстинкт – потому и основной, действует абсолютно на всех...
– Только он обычно... Э-э-э... Так сказать связан с процессом размножения, невозможным в вашем случае...
Теперь уже Хейс кулак показывает, а Софи довольно усмехается. У Марины талант, может разозлить кого угодно, включая довольно невозмутимую Страх-И-Ужас.
– Мы тут сегодня человекоподобных обезьян уже затрагивали. Если ты не забыла, то как раз у того вида, от кого, по твоему мнению, люди и произошли, как раз и встречаются проявления основного инстинкта, связанные не с воспроизводством, а с получением удовольствия. И такие контакты являются как бы не основными. Всё в точности как у людей. По пунктам устроить разбор?
Марина в защитном жесте вскидывает руки. Отинг может решить, Марина по-настоящему испугалась. Остальные знают, дело тут совсем в другом.
– Не надо! Я сама в этих «Театрах» бывала... И не то, чтобы особенно интересно было.
– Всё у нас, как всегда, – вздыхает Софи, – если нельзя, но очень хочется, даже ребёнку можно очень много!
– Кто тут ребёнок? – взвивается Марина, – По древним кодексам я такая же взрослая, как и любая из вас. Возрастные запреты на меня уже не действуют.
– Мы, кстати, тоже ходили на аналогичные представления, – замечает Отинг, – Тоже не особенно понравилось. Особенно, когда понимаешь, умеешь не хуже, только тебе за такие умения не платят.
– Переведись во вспомогательные, – хмыкает Марина, – будут платить. Притом, не только из официальных источников.
Отинг вскидывает палец в оскорбительном жесте:
– Обойдутся! Я слишком гордая. Кто мне нравится – и так могу согласиться, – крайне выразительно смотрит на Марину, – кто не нравится – пусть подыскивает устраивающую меня сумму. Со мной будет только так, и никак иначе.
– Не спрашивая не попытаются?
– Внутренние службы у нас действуют. Любителей получать некоторые вещи без спроса ведь найдут. И тогда им очень многие вещи не понравятся. Некоторые действия в адрес женщин  тут крайне не одобряются. Часто приводят к попаданию внутрь тела различных предметов... Либо с крайне высокими скоростями перемещающимися, либо крайне плохо в различных естественных отверстиях тела помещающихся. Да и немало мест есть, где вблизи побережья крайне прожорливые рыбы плавают.
– К свиньям ушёл, – хмыкает Хейс, – только всеядные свиньи здесь, в основном, водоплавающие.
Отинг мурлыкает, с крайне злыми глазами ухмыляясь.
  – В местных водах считается, что в воде мертвечину просто обожает жрать одна рыбина, что так и называется рыба-свинья. Большинство костей в состоянии прокусить!
Марина смеётся:
– Отти, ты Смерти, а значит теперь и нам, не родственница?

– Отти, ты Смерти, а значит, теперь и нам, не родственница?
– Сомнительно, – беззаботно усмехается островитянка, – мои родители не то, чтобы сильно намного её старше. Мама мирренской верностью не отличается, но папа никогда не сомневался, что я – его дочь. Давно как-то ссорились, сказал «будем договор разрывать – я Отти себе отсужу, она-то точно моя!» По этому поводу мама ему ничего не сказала.
– Разорвали договор? – осведомляется Марина.
– Нет. Младшая жутко боялась, когда мелкая была, как они ссорились.
– Перестали теперь?
– Нет. Она выросла. Кстати, в сторону мужчин смотреть боится. Говорит, всегда эти ссоры на себя примеряет. Подруги, впрочем, тоже нет.  Эр фото спрашивала, посмотрела... Но сказала, что я – лучше.
– Переедание началось, – хмыкает Марина.
– Я вот даже не знаю, это хорошо или плохо, – с той же интонацией отвечает Отинг.
– Эр ещё от одной не обеднеет. Если, конечно, твоя сестра повышенной жадностью не страдает, – флегматично замечает Софи.
– Эрида сказала, что до конца лета её хватит находящихся тут, – хмыкает островитянка.
– Ты про свадьбу не забывай. Там много народу будет... – чарующе моргает Софи.
– У неё есть туда «приглашение», – без выражения бросает Отинг.
Софи только глаза к потолку вскидывает. Марина снова хрюкает от смеха.
– Найдёт себе ещё какого-нибудь принца. Не то думать будет, что на Архипелаге только принцессы встречаются.
– Маришка, на самом деле, шла бы, погуляла.
– Повторяешься!
– В великое противостояние играть не надоело? – усмехается Хейс, – Численность зрителей роли уже не играет? Я же прекрасно знаю, отношения у вас, скорее, дружеские, нежели какие-то иные... Конечно, были отдельные инциденты...
– Решили снизить градус противостояния ввиду полной бессмысленности по причине нашей крайней малочисленности, – скучным тоном радиодиктора сообщает Марина, – нам, как и легендарным Чёрным Еггтам совершенно нечего делить. Это вокруг многие считают, будто Херктерент конфликтуют. Ну, а мы эту уверенность всячески поддерживаем, благо сил на это тратить надо совсем немного.
– Вот-вот, – кивает Отинг, – Эрида нам тоже говорила, что вы ссоритесь не для себя самих, а напоказ и для других. Что-то серьёзное – вы всегда поддержите одна другую. Кто попытается вас одну против другой – получит двух Еггтов-врагов.
– Скорее, продемонстрирует пустоту собственной головы, – замечает Софи, – мы – Еггты и Принцессы Империи, и враги у нас соответствующего калибра.
– Можно узнать, кто именно, если не секретно.
– Никаких секретов, – пожимает плечами Софи, – один так и вовсе с тобой общий.
Отинг пару секунд бестолково хлопает глазами. Затем лицо изменяется. Догадалась.
– Тим V со своим Домом?
– Верно, да не вполне, – хмыкает Марина, – Тим V и большая часть его Дома, но всё-таки, не вся Сордар всё ещё Безгривый. Хотя и деятельно участвовал несколько раз в сокращении количества своих родственников. Правда, попутно он ещё корабли топил.  Кстати, в результате сам в очереди на престолонаследие изрядно продвинулся. Люблю такие насмешки судьбы – самый страшный враг Мирренского Императорского Флота – Принц Императорского Дома, родственник самого Тима V. Ну, и наш брат на самое вкусное.
– Все знают, он с мирренским клинком ходит, – кивает Отинг, – Это Тим ему подарил?
– Это материнский меч, очень древний,  – Марина не стала уточнять, с точки зрения закона южан это совсем не так, принцесса меч хранила, но им не владела. Но Сордар считает по-другому, и Марина считает его мнение основным, хотя и предпочитает, чтобы всё было по законам, пусть и южным, а не чьему-то личному мнению, – Тим ему подарил копию доспехов молодого  Великого Тима. Оказались – как на него сделаны. Хотя на момент изготовления от совсем маленьким был.
Отинг смотрит вверх, словно прикидывая рост Сордара:
– Говорят, раньше все мелкими были.
– Земледельцы и рыбаки, все кто мяса мало ели – те да, но у Великих Домов, что у нас, что на Юге всегда было что пожрать. Ну, и результат – здоровые дети из поколения в поколение. Однако, человеческое общество всё-таки развивается, еды стало больше – вот и не только у Великих стали появляться детки немаленькие, – Марина выразительно окидывает Хейс взглядом с ног до головы. Хотя рослая красавица сейчас и сидит, её рост все представляют. Островитянка, похоже, даже завидуют.
– Наверное, так и есть, – усмехается Хейс, – у нас поколениями животноводством занимались и занимаются. Мясо всегда есть на столах. Хотя я такой вот выросла скорее на школьной, да Столичной еде.
– Бабки говорили, до того, как тут решил обосноваться флот, из мяса были только киты и черепахи. Зато и тех, и других – сколько угодно. Тех же коров большинство только на картинках и видели. Люди заметили, те кто родились после того, как пришёл Флот, как правило, вырастают куда выше собственных родителей. Следующее поколение – ещё выше и крепче. Вот только черепах теперь почти не попробуешь, да и китовое мясо считается малоценным. Хотя, по-прежнему самое дешёвое. Ну, понятное дело, с такой-то туши вон сколько мяса должно быть. Хотя, говорят, южане его вовсе выкидывают, только ворвань берут.
– Раньше выкидывали, – кивает Марина, – были случаи, наши флотилии возвращались не добыв ни одного кита, но с полными трюмами за счёт мяса за медяки купленного у китобоев южан. Люди хуже всего в то в время умели контролировать ресурсы. Да и сейчас не сильно поумнели. Правда, китовое мясо южане больше не выбрасывают. Но толком всё равно не едят. Перерабатывают на комбикорм для скотины. Та же свинья жрёт всё, что в зоне доступа рыла... Хоть человечину...
– Я не пойму, – усмехается Хейс, – у тебя шутить по поводу людоедства на самом деле, врождённое? Или ты так играешь, поддерживая древнюю славу?
– Думай, как тебе больше нравиться... Кстати, считается к человечине по своим вкусовым и прочим качествам, ближе всего, как раз, свинина... Сведения из «Бодронских хроник», а они, как известно, ели и людей, и свиней, так что могли сравнивать.
– Ну, я жаренную маринованную свининку люблю, – весьма кровожадно облизывается островитянка.
– Марин, – хмыкает Софи, – я не стану спорить, Эрида в определённом смысле, какую-то заразу вокруг себя распространяет, но ты, по-моему, заразна не меньше.
Младшая Херктерент оскорбительный жест демонстрирует. Островитянка снова с не меньшей кровожадностью облизывается:
– Ну этих ваших младенчиков знаменитых я бы не отказалась попробовать... Сразу говорю, я знаю из чего они сделаны. Впрочем, обезьян я тоже не ела. Они хоть как, вкусные?
– Как и в большинстве других блюд, вкусовые качества во многом зависят от повара, – скучно констатирует общеизвестный факт Марина, – Как думаешь, в МИДв берут на работу плохих поваров?
Островитянка мотает головой:
– Думаю, не берут... Но всё равно, «еггтовские младенчески» вкусные?
Софи хочется зарычать. Марина охотно начинает разъяснят. Хейс опять накрывает руку принцессы своей.
– Вкус описывать сложнее всего. Вообще, оптимальнее всего разговаривать об этом только с той, кто пробовала тоже самое, что и ты. Это ты вовремя сказала, что жаренное маринованное любишь.
– Особенно, если на вертелах, на воздухе, да над углями... – довольно-предовольно щурится, – правда, последний раз была не свинка, а крокодил, но зато, свежепойманный. По мне так не очень вышло, я курятину не люблю, а  он как раз на курицу очень похож был. К тому же, жестковатую. Но тут сами виноваты – мало в маринаде продержали.
Марина с показной задумчивостью трёт подбородок.
– Ну, раз ты свининку любишь, то малость попроще будет. Так как там в основе поросёнок, то естественно, вкус как у самой нежной свининки... Так ещё соус обязателен, цветом и консистенцией похожий на настоящую кровь, только сладкий, а не солёный. Хотя, «кровяной» соус есть и в солёном варианте. Подавать принято со сладким. Чуть ли не распоряжение самой Дины. Чтобы никто не подумал... Да-да именно то, что все в итоге и подумали.
Теперь уже Софи не может сдержать смешка. Кэретта говорит о своей приверженности традициям. В годовщину знаменитого пира «младенцев» за её столом подают. Причём, крайне реалистично выполненных. От настоящих не отличить. Иногда подавали и в другие дни. У Императора, несмотря на года бывают приступы мальчишества. Очевидно, что Марина вот-вот сказанёт. Младшая сестрёнка ожидания оправдывает:
– Кстати, тут такое тоже вполне делать умеют. Если хочешь, можно даже заказать...
Глаза островитянки опасно блестят. Но всё-таки Отинг умная, недовольство Софи вполне замечает, единицы складывать умеет.
– Потом как-нибудь. Сейчас есть как-то не хочется.
– Смотри! Как раз остренькое, солёненькое и жирненькое после вчерашнего очень даже рекомендуется...
– Ты сама сказала, там сладкий соус, – парирует Отинг, – а мне хочется испытать подлинный вкус, не подогнанный под ситуацию...
– Смотри, для испытаний у тебя всё меньше и меньше времени остаётся...
– Ну так, – беззаботно усмехается островитянка. – будет лишний повод чтобы вернуться... В «Сказке» такого попробовать... Или у Эриды такого не готовят?
– В «Сказке» готовят всё что можно и нельзя, Эрида у себя дома в еде весьма привередлива. Только недавно обратила внимание – у старшей повара в «Сказке» есть действующая лицензия на право готовить блюда из иглобрюховых. Естественно, включая и бурых рыб-собак. Вот их смело можешь прямо здесь заказывать, я ела,  как видишь, жива.
  Островитянка зябко ёжится. Слава у ядовитых рыб вполне определённая. Хотя и неоправданно раздутая. Как и сами рыбы, умеющие раздуваться как шар.
– Лучше бы траванулась, – замечает Софи, – конечно, не насмерть, а так, чтобы мозги немного прочистило.
– Я тоже люблю тебя, сестрёнка, – скалится Марина.
– Я подумаю, – Отинг совершенно серьёзна, – всё-таки, немного странно жить на Архипелаге и ни разу не пробовать самого знаменитого местного блюда... Тем более, от императорского повара.
– Младенцы-младенцами, – озорно щурится Марина, – мечты-мечтами, но из того, что ты ела, тебе что больше всего понравилось. Скажешь – «ракокрабы» – не поверю!
– Можешь не верить, – пожимает плечами Отинг, – но это именно так. Для того, чтобы что-то нравилось мне, – чуть ли не влюблёнными глазами рассматривает холодильник, – этого чего-то должно быть не только вкусно, но ещё и очень-очень много. Как крабов.
– Верю, –  хмыкает Марина, – сама к этим десятиногим воспылала нежными чувствами. Но я говорю о чём нибудь таком... Чего не пробовала, но что славы младенцев не имеет. Или такого нет?
– Почему? Есть, только здесь этого не достать, во всяком случае, за мои деньги.
– Эриду спроси, – хихикает Марина, – её-то денег точно хватит на всё, что угодно... Тем более она любит всё необычное, неважно в какой сфере.
– У неё белый медведь в озере живёт. Не думаю, что она захочет жаркого или котлет из ужаса льдов.
– Говорила я тебе, за других думать вредно. Пушка Эрида разумеется, обижать не даст, но другого вполне скушает...
– Мирренку нашу надо будет спросить, – хмыкает Софи, – она на шее клык ужаса льдов таскает. Уж белого-то наверняка пробовала.
– Это лётчица, что дружит с Эорен? Клык видела, поняла, что за зверь, но спросить не решилась. Думала она с Дальнего Севера, а мирренка её прозвище.
– На дальнем она, на самом деле, родилась. И какое-то время жила. Но мирренка – не прозвище. Она самая настоящая чистокровная южанка. С нашего Дальнего Севера.
Отинг сам натуральным образом глаза вытаращивает.
– К-ак мирренка? Почему тогда она здесь? Не в лагере? Не интернирована? Надо же...
– Не пытайся быть Министром Безопасности больше самой Кэрдин, – весело усмехается Софи, – тебя же не удивляет командующий отдельной эскадрой миррен Сордар? У нас и другие похожие люди есть. Империя мы или кто? Не забывай, грэд – это тот, кто живёт, поступает, и думает как грэд, и и неважно какого он цвета.
– Чистокровная мирренка при дворе ЕИВ... Немыслимо!
– Она ещё и в свите числиться, – Софи решает Отинг совершенно прибить, – и чистокровными у нас с точки зрения закона бывает только скотина, а никак не люди.
– Всё равно, в голове не укладывается!
– Стенка вон там! – показывает Марина, – Сходи и постучись головой. Может, всё по местам и расставится.
Островитянка смотрит в указанную сторону.
– Но лучше так не делать, от вытекших мозгов ткани очень плохо отмываются. А тут отделка шелковая... – Марина себе верна. Софи кулак ей показывает. Младшая в ответ – язык.
– Думаю, заметила уже, мирренка с урождённой принцессой Эорен несколько больше, чем просто подруги, – островитянку надо добивать окончательно.
Отинг жадно глотает пиво. Хватает новую бутылку. Подносит ко рту. Только потом догадывается крышку снять.
– Вот уж действительно – «меньше знаешь – лучше спишь!» Мне у южан как раз лётчики больше всех не нравятся.
– Они приказ выполняли. В точности как и ты. ЕИВ, кстати, на самолёте с мирренкой летал, – добивать – так окончательно. Точно Софи не знает, был ли такой полёт, но зная характер отца он представляется вполне вероятным.
Отинг мотает головой:
– Уф! Я услышала, но какое-то время надо, чтобы по полочкам в голове разложить. Лучше всего у меня получается, когда о чём-то постороннем говорят.
Островитянка кивает Хейс:
– Ты вот говорила, в школе хорошо кормят... Тоже росла больше на школьном. Мои родители когда ругались вполне могли забыть детей покормить. Нет, они только ссорились, спиртным не увлекались.
– Расторгли бы договор, – хмыкает Марина, – не мучили себя и детей.
– Раз пять хотели на моей памяти. Даже документы подавали. Но все разы – забирали заявления. Какое время мирно жили, потом снова начинали. Сейчас подали в очередной раз. Но я уже взрослая, теперь дела особого нет. Мне, наверное, из-за постоянных ссор матери и отца мужчины и разонравились. Отец должен образцом мужчины быть, а у моего получалось не очень... Хотя он и старался.
– Ты-то на чьей стороне была? – интересуется Марина.
– Ни на чьей. Оба хороши были. Ладно, хоть нас старались не вмешивать. Мы просто всё видели.
Младшая Херктерент хмыкает, поговорка про заключение брачного договора с Еггтом, хотя и имеет определённого автора и относится к литературным персонажам, всё-таки весьма жизненна. Тем более, последняя Еггта, заключившая брачный договор поговорочке весьма соответствует.
Впрочем, поговорка довольно верно описывает отношения между определёнными характерами, в изобилии встречающимися в самых разных слоях грэдского общества.
Впрочем, поговорок про неудачный брак и на Юге предостаточно. Главное отличие – там Еггты не упоминаются. Да и богатые наследницы встречаются значительно реже. А убийства одного супруга другим случаются гораздо чаще, в первую очередь, из-за переусложнённого законодательства о расторжении браков и крайне негативному отношению к данной процедуре всех разрешённых церквей. 
Кажется, с самой неожиданной стороны влияние разноглазой просматривается. Эрида до сих пор не утратила детского умения чувствовать любую ложь. Сильнее всего, конечно, направленную на неё саму. Вот все, общающиеся с ней и становятся очень откровенным, чтобы расположения разноглазой не потерять. Ибо недомолвки разноглазая тоже прекрасно чувствует. С Эр лучше всего быть честной, это и сама Марина знает прекрасно. Эр говорит, полное взаимное доверие значительно усиливает приятные ощущения при близких контактах. Все знают, у Марины с разноглазой особые отношения, значит лучше и с ней быть откровенной. Тем более, из истории прекрасно известно – Еггты очень не любят, когда им врут. Да и Император легковерным человеком не слывёт, а ребёнок частенько что-то наследует от каждого из родителей.
С Принцессами Империи лучше не ссориться. Даже с одной, и уж тем более, с обеими. Отинг – девушка умная, с инстинктом самосохранения, равно как и со всеми остальными, у неё полный порядок.

Конечно, трупы в Резиденции никому не нужны. Но отдельные инциденты вполне возможны. Если эти деле соберутся подраться, Марина крайне неоригинально вызовет медиков и кого-либо из бывших подчинённых Смерти для наблюдения. Южанка золотые времена песочка не застала, но что это за мероприятие, прекрасно представляет.
Похоже, мирренка почувствовала, её на драку хотят спровоцировать, но ещё не решили, стоит ли это делать. Что из себя Отинг представляет, она не знает. Сама она уже некоторое время находиться в Резиденции на правах гостьи. Ещё и отпуск взяла, чтобы никто её не мог побеспокоить. Впрочем, этого бы и так никто делать не стал бы.
Всё таки статус Эорен играет определённую роль, чтобы на происходящее вокруг неё смотрели сквозь пальцы. Впрочем, Софи давно уже заметила, Эорен лучше всего, контакты сведены к минимуму, а где ей быть, и что делать решает сама Утренняя Звезда и только она одна.
Мирренку тоже всё устраивает. Приключения могут и надоесть. Старые раны болят. Тем более, никто не собирается препятствовать откровенному бездельничанью. Тем более, в крайне приятном обществе.
Всё-таки есть разница между скучающей богатой девушкой, и человеком, кому жизненно необходим кто-то близкий рядом. Южанка эту разницу уловила, и теперь результатами наслаждается.
Эорен всё-таки сильно не Эр, при зрителях нежности не демонстрирует. Полёт на остров не считается, там они все были совершенно равны. В других местах Утренняя Звезда очень легко устанавливает границы допустимого. Она же должна для Дины быть если не образцом, тут внешность с телосложением сильно подводят, то кем-то очень значимым. Даже получается.
– Ты этих медведей ела? – Отинг спрашивает грубовато, но в пределах допустимого, в конце концов пред всеми она обещала с южанкой только поговорить.
– Простых или ужасов?
– Любых.
– Жестковаты оба вида. Но, в общем-то, вкусно.
Мирренка щурясь, Отинг разглядывает. Бросает угрюмо:
– Сразу скажи: узнала, что я мирренка настоящая и захотелось кулаки почесать, будто я виновата, что у тебя были рёбра переломаны. Но как увидела, что я тебе не по зубам, сразу решила сдать назад... Кстати, моя заслуга в том числе, что у тебя рёбра срослись.
  Отинг слегка смущена, но трусихой её не звал никто и никогда.
– Да... Как догадалась?
– Можно подумать, ты первая такая. Определённые намерения на лице отображаются.
– Настолько заметно?
– Жить захочешь – ещё не такие умения разовьёшь.
Марина, тем временем, забавляется, наблюдая  за преобразившейся Эорен. Смотрит пристально. Пересела так, чтобы в случае чего сразу вскочить. Хотя, как Херктерент кажется, случись что мирренка с Отинг и одна прекрасно справится. Это раньше Эор словно из реальности выпадала, если вблизи неё что-то затевалось. Она не трусливая. И в общем-то не боится драк. Но в «кошачьей» большинство проигрывала. Вот и выработался своеобразный защитный рефлекс, видя что-то затевается не направленное непосредственно против неё, не станет вмешиваться, и не будет пытаться чьё-то внимание привлечь. Попытаться сделать вид, её тут и вовсе нет, а даже если есть, то смотрит в другую сторону.
Сейчас же нет, однозначно собирается поддержать мирренку. Притом, без разницы, одна Отинг против неё, две или сотня. Причём боевые навыки противостоящих мирренке не играют совершенно никакого значения. Кто там из авторов прошлого сказал про удачную пару «двое как один». Сейчас и не вспомнить автора. Не ожидала, что картинка именно в такое время и с этими участниками появится.
– И часто приходилось?
– Хватало. Сама видишь, меня не слишком много, и с какого-то момента я стала этим дорожить. Стала не ждать удара, а бить сама.
– И сильно?
– Самое крупное в смысле размеров, а не опасности – туша раза в четыре, если не в пять больше меня, если только вес рассматривать. Я и не знала, что самец может так тонко и пронзительно верещать. Хотя, я стреляла ему в колено, а не в какое-либо другое место.
Отинг сдержанно хихикает.
– В колено – это очень больно.
– Знаю, – пожимает плечами мирренка.
– Как только пистолета не заметил?
Мирренка выразительно поворачивается.
– Сиськи помогли. Больно уж хотел глазами майку снять.
– Насколько мне опыт подсказывает, у больших туш всегда есть свита.
– Так и я ведь не одна была.
– Ты ей лучше расскажи, как излишне назойливого чуть на свинячий корм не пустила, – вполне миролюбиво посмеивается Эорен.
– Может лучше рассказать, как ты, по той же причине сама... – озорно щурится мирренка, – Почти до состояния корма для хрюкающих дошла.
– Дине не говори, – озираясь шепчет Эорен.
– Ха! – вскидывает палец мирренка, – Слово держала, и дальше держать собираюсь. Я не Марина, так громко не разговариваю. Да и Дина вон куда уплыла...
Марина показывает  южанке кулак. Мирренка отвечает оскорбительным жестом.
– Смотри! – грозит пальцем Марина, – Тут копия банника Тима I есть. В тебя куда-нибудь засуну и либо проверну, либо прочищу.
– А я думала, это у Эр извращённая фантазия, – зевает Софи.
– Такое скорее, в стиле Коатликуэ, а не твоём – усмехается Эорен.
Южанка вздыхает, качая головой.
– Не ту девочку Кошмаром зовут. Совершенно не ту.
Эорен весело демонстрирует кулак. Марина машинально отмечает, для её телосложения, мускулы у Утренней Звезды очень хорошие. Впрочем, она слишком большой кусок жизни в «кошачьей» провела. Там слабых не бывает. Только сильные, других там просто нет. Хотя ещё бывают, к кому-то приказано определённы образом относится. В результате и получилась крайне злопамятная Эорен. Многие наделали совсем немного ошибок в расчёте на каждого в адрес определённой личности. Ну и получили в итоги крайне злопамятную и ничего не забывшую, Эор. Не все знает, Эор очень хорошо умеет выжидать. И придерживается позиции, месть – холодное блюдо...
Впрочем, этим летом распробовала и другие блюда из человеческих взаимоотношений. Судя по изменившемуся отношению очень ко многому, эти вкусы нескладной принцессе понравились.
– Мир? – Отинг протягивает руку мирренке.
– Мир, хотя и так поссорится не успели, – буркает южанка, впрочем руку пожимает.
Отти и сама рада, что может отойти в сторонку. Разглядела, что и у мирренки, и у Эорен металла в мускулах побольше, чем у неё. Впрочем, она и не особенно собиралась конфликтовать. Пиво после «Чёрного корабля» крайне причудливо мозги переклинивает.
Софи посмеивается:
– Даже жалко, что не произошла эпическая битва между одной из любимец Эр и главной и единственной любимицей Эор, при действенном участии её самой.
Дочка Соправителя крайне неоригинально в очередной показывает кулак. Марина смеётся. Если прогнозировать исход рукопашной Утренней Звезды и Софи, то шансы будут равны у обеих сторон. Эорен крупнее, но у Софи лучше подготовка. Да и ловкость. За сестрой Дины – сила и выносливость. Плюс, надо постараться, чтобы Эор по-настоящему разозлить. 
Софи с этим и сама прекрасно справляется. Разозлиться может так... Лучше бы Утренней Звезде этого не видеть... Впрочем, и Софи тоже лучше на по-настоящему злую Эор  не смотреть. Предки вместе прошли пол континента. Пред ними не розовые лепестки сыпали... Хотя бы потому, что в то время только те кого  грозные воители оставили за спиной  и умели розы растить.
Впрочем, и до Дин грэдских атак никто не выдерживал. Великая Еггта украсила совершенное блюдо по названием «атака грэдов» вооружённой огнестрельным оружием пехотой. Дина II добавила полевой артиллерии и стреляющей кавалерии... Так родилась Империя. В древних Домах  и сейчас говорят «наши пистолеты создали Империю». Имеется в виду не оружие наёмных убийц, а стрельба идущих в атаку тысяч всадников в тяжёлых доспехах. Кэретта и сейчас гордо говорит «без пистолетов Дины не было бы Империи». Хотя даже сама Великая Дина считала, своим могуществом она обязана артиллерии и многочисленной пехоте.
– Со–о–офи, – язвительно цедит Марина, – не забывай, в стрелковом бою Эор, скорее всего, переиграет тебя. А в рукопашном – ты её.
– Я едва сдавала нормы по стрельбе, – напоминает о себе Эорен.
Мирренка хохочет:
– А я после школы только один раз пробовала... Аттестация по стрельбе из ручного оружия для пилотов не обязательна...  Думаю, после ввели новые, хотя я совсем не помешанная на этом, как наша капитан.
– Всё равно, ты стреляешь лучше всех, – замечает Эор.
Сестрёнку Динки иногда хочется пристрелить.
– Может, сравним? – змеино улыбается Марина.
Всё-таки слишком непривычно смотрится влюблённая Утренняя Звезда. Надо бы показать, что её идеал далеко не во всём идеальна. Впрочем, Эорен её оценила в последнюю очередь за стрелковые навыки.
– Я достаточно наслышана о том, как ты стреляешь и не горю желанием состязаться, Эорен тебя очень хвалила, а я ей верю.
– Как хочешь, – хмыкает Марина, – надумаешь – я всегда готова.
– Вы тут ссориться не собираетесь?
Кошмар, как обычно, появляется неожиданно. Вроде бы только что далеко была – и вот она снова здесь. Можно даже сказать, в трёх экземплярах. Ибо Актиния и Вьюнок рядом стоят. Роль кораблей сопровождения при этом маленьком, но всё-так, линкоре их вполне устраивает. У Марины и Софи одинаковые мысли: насколько Динка сильно заразилась от разноглазой щедростью? 
Есть некоторые помехи, Динка может тратить в месяц строго ограниченные суммы, пусть и значительно большие чем в прошлом. Правда, есть Эр, выручавшая подружек деньгами. Причём, формально, для успокоения совести, давала в долг, хотя всем было очевидно – никогда не потребует отдачи. Эрида может совершать покупки на любые суммы. Динка своё окружение подарками не заваливает. Отчасти по той причине, что сама вещи не особенно ценит.
Та же Коатликуэ по-настоящему ценит только две вещи – бодронское каменное сердце и «Гибель Кэрдин» где она теперь числится автором. У Актинии есть всё тоже, что у прочих Эшбадовок, Эр закупает на всех. Марина тоже на приглашённую пятерку делает заказы у Пантеры. Берёт всё тоже, что и Эр, только оплачивает отдельно. В конце концов, кто как одет и эшбадовки, и подруги Оэлен замечают очень хорошо. Раз на всех «Пантера», поводов для конфликтов меньше. Тем более, Актиния и Вьюнок похоже, подружились по-настоящему.
Коаэ и Динка уедут, а они останутся.
Обе с точки зрения разноглазой, и к немалой радости Марины, проходят по категории детей. Хотя и стремятся выглядеть старше. Коаэ выглядит расстроенной. Фигуры подруг лучше, хотя Змеедевочка старше.
– Нет! – одновременно выпаливают Отинг и мирренка. Эорен тоже кивает в смысле «всё в порядке!»
Кошмар переводит взгляд с одной на другую, Марину и Софи тоже вниманием не обходя. Всё-таки Кошмар достаточно проницательна. Видимо, присутствие Хейс рядом кажется Динке достаточной гарантией, что ничего не произойдёт. К сожалению.
Хейс ещё и добавляет тоном Страх-И-Ужаса.
– Тут никто не будет ни с кем ссорится. Правда, девочки?
Кивают вполне искренне. Впрочем, Динка видит, у Эорен всё хорошо и настороженность проходит. Хотя и посматривает на Отинг Динка недоверчиво. Недолюбливает малознакомых людей поблизости от любимой сестры. Сама-то она решительно никого не боится. Иногда кажется, до сих пор не утратила присущее многим детям отсутствие чувства страха. С другой стороны, есть и немало тех у кого это чувство – врождённое и с годами только развивается. Сама Эорен, похоже, была из таких. Но у Утренней Звезды недавно словно включился режим бесстрашия, как у младшей сестрёнки.
– Жалко, с тобой нельзя остаться. Я честно-честно не стану вам мешать, да Софи и Марина разрешат мне тут жить.
Похоже, подобные рассуждения начинаются не в первый раз, при этом Кошмар прекрасно знает, ей ответят отказом.
– Решать этот вопрос – вне нашей компетенции, – заявляет Марина, – Теоретически, возможен твой перевод на домашнее обучение, что может быть организовано и в этих стенах, но «Сордаровку» оставлять не принято. Особенно, девочкам твоего статуса. Да и в любом случае, тут будет только Эорен, может Актиния и Вьюнок будут в гости заходить...
– А можно будет? – выпаливает подруга Оэлен, – Ну, сюда приходить, даже если тут Дины не будет...
– Эорен спрашивай, – скалится Марина, – я-то ведь тоже буду не здесь.
Утренняя Звезда переглядывается с южанкой. Та решительно машет рукой.
– Пусть приходят! Веселее с ними!
Эорен кивает. Похоже, за решение важных вопросов в этой парочке отвечает мирренка. Что, в общем-то логично, учитывая её опыт, длинный язык и способность кого угодно без соли сожрать.
  – А самолётом управлять научишь? – выстреливает Актиния, Вьюнок, похоже, хотела спросить о том же самом.
Мирренка ловко щёлкает девочку по носу.
– Посмотрим на твоё поведение. К обеим относится.
Вьюнок пытается смущённо опустить глаза. Выходит настолько живописно-неискренне, что Марина даже жалеет об отсутствии в поле зрения Эриды, способной зафиксировать такую позу и взгляд.
Софи тоже как-то странно на Вьюнка посматривает. Девочка крайне живописна, причём ещё не научилась полноценно использовать эту черту в качестве оружия. Тем более, портрет Вьюнка у дочери Императора получился куда удачнее, чем работа Эриды. Впрочем, если вспомнить повёрнутость Эр на изображении обнажённого тела, ничего удивительного.
– Но ни меня, ни Коаэ, ни Эриды тут не будет.
– Коаэ тоже можно будет оформить перевод... Ну, на домашнее, только здесь.
– Дина-Дина, – качает головой Эорен, – я тебя очень люблю, и хочу побольше времени с тобой проводить. Но статус накладывает на нас определённые обязательства.
Шмыгнув носом, Кошмар уверенно заявляет:
– Наверное, так правильно... Тем более, и  по Марине буду очень-очень скучать сильно-сильно. Почти, как по тебе... Только по-другому.
– Мы все старше становимся, – замечает Софи, – скоро все далеко-далеко друг от друга окажемся. Причём, вполне вероятно, в таких местах куда очень плохо ходит почта.
– Ты на Большую Дугу почту не возила? – неожиданно серьёзно спрашивает Актиния.
– Я и туда, и оттуда чего и кого только не возила, – мирренка насмешливо окидывает взглядом Отинг, – хорошо, вряд ли меня туда пошлют в ближайшее время. Пока Эор не научится летать на сопоставимом со мной уровне – не пошлют с гарантией.
– Учи её как следует, – Кошмар совершенно серьёзна, – Мне Эорен целенькой нужна.
– Ну, так и мне нужна не меньше. Так что, буду стараться изо всех сил.
Эорен хихикает. Динка не обращает внимания, хотя эмоции Утренней Звезды читает лучше всех. Марина в очередной раз убеждается, о своих похождениях Кошмар изрядно привирает. Впрочем, в противном случае её бы так не звали. Да и кой-кому тоже не надо быть настолько легковерными. Впрочем, крайне выразительные глазёнки Динки кого угодно заставят поверить во что угодно. Зачем ей это было надо – это неугомонное существо если и будет думать, то сильно потом.
– Уж постарайся как следует! – на этот раз, самая неподдельная искренность, – Ты храбрая, Эорен – тоже. Ей и надо было кого-то сильную рядом. Жаль, Ярик девочкой не родился!
Тут уже Софи не удерживается и шутя пинает Динку по шее.
Хейс тяжело вздыхает.
– Против Яроорта-девушки у меня бы не было никаких шансов. Вы бы однозначно вместе были. Это ведь такая красавица бы была...
– С чего ты взяла? – фыркает Марина.
– То ты не знаешь, – усмехается Софи, – и Я, и Эр дурачились, писали как бы выглядели известные нам люди другого пола. Ты там в виде крайне красивого принца со шрамом...
– Надо будет у Эриды попросить посмотреть, – трёт подбородок Кошмар.

– Ты для меня самая лучшая, и навсегда такой останешься.
– Если нет масштаба для сравнения, – зевает Марина, – то единственная по определению будет лучшей.
– Маришка, прибью! – Софи показывает кулак, делая шаг в сторону сестры.
За Херктерент, неожиданно, вступается мирренка:
– Она права. Я впервые в жизни оказалась первой любовью, отсюда и такие чувства. Я правда предлагала сходить к Эр... Ну, сравнить меня с кем-то из девочек.
В определённой логике южанке не откажешь. Тем более у самой Эорен, правда после «Чёрного корабля» возникали всякие фантазии. Причём, не из таких, что Софи стала бы осуждать.
Марина криво усмехается.
– Того, что я сейчас слышала, Дине тоже не говорить? Хотя, она уже сама наверное... Имеет масштаб для сравнения.
– Говорит, что только смотрела, – Эорен снова отпускает мирренку, – я ей верю.
– Вопрос времени, – хмыкает Марина.
– Жизнь возьмёт своё, – пожимает плечами Утренняя Звезда, – тут захочешь – не повлияешь.  Кто-то уйдёт из твоей жизни, кто-то придёт...
– Но-но! – грозит пальцем мирренка, – Отставить покойницкие настроения! Может, это и суеверия, но смерть быстрее приходит к тем, кто слишком много о ней размышляет. И это не с Юга пришло, это и здесь так говорят.
– Ты же на Юге не была... – качает головой Утренняя Звезда.
– Но у меня родители – миррены. Это тоже играет кое-какую роль.
– Здесь тоже советуют не думать о смерти, – глухо говорит Отинг, – как начнёшь – так жди случайного осколка... Но те девчонки не думали ни о чём таком. Весёлые были... Подшучивали надо мной, что я варюсь в полной защите. Теперь некому уже шутить... Уставы на самом деле, кровью написаны.
– Я много где бывала, – усмехается южанка, – но именно Резиденция – чуть ли не единственное место, где почти никогда не бывает мрачных мыслей.
– У меня – наоборот, – вздыхает Софи, – человек, для кого это место строили, завершённой Резиденцию не увидела.
– Жизнь продолжается, – беззаботно усмехается мирренка, – строилось для матери, теперь здесь сын будет жить. Может, скоро ещё одна девочка с этой кровью появится. Я как-то привыкла, что линия продолжается, пока есть мужчины. Сын у Императрицы родился. Значит, всё продолжается. Ты слишком подражаешь умершей, Софи. Если бы могла, я бы тебе запретила. Такие вещи тоже смерть притягивают. Её мало кто хочет видеть в своём доме.
– У нас родственницу Смерть зовут, – невесело усмехается Софи, – в Империи теперь есть и такая Принцесса.
– Это прозвище было. Она стала Чёрной Смертью по указу ЕИВ. На его месте, я бы даровала ей какое-нибудь другое имя.
– Твоё пожелание ЕИВ учёл, – хмыкает Софи, – В полном титуле у Смерти  есть и другие имена. Чёрная Смерть – самое любимое. Ты хорошо осведомлена.
– Ну, так это ваша Чёрная Дина советовала хотя бы именам знать всех, с кем предстоит идти в бой. Я только следую древним советам, побольше знать про тех, вместе с кем сражаюсь.
– Думаешь предстоит ещё... Вместе с ней?
– Сама понимаешь, теперь даже думать о такой возможности не хочется. Да и я откровенно не штабная, в отличии от той же Чёрной или Херенокта. Хотя, именно мне они почти и не приказывали, куда именно летать.
– Но на глаза-то нашему братцу ты где-то попалась.
– В качестве члена экипажа Капитана. Ну, и дальнейшее тоже во многом связано с ней...
Мирренка на Эорен с оттенком опаски поглядывает, кажется пытается сообразить, не сболтнула ли лишнего. Смерть с Хереноктом относительно недавно. Принц же в наёмнической среде крутится давно. Равно как и Чёрная. Чтобы у Херенокта да не было подружек-наёмниц... В такое даже статуи в Резиденции не поверят. Про Смерть же говорят, что она ревнива. Утренняя Звезда умеет очень внимательно слушать. И делать не вполне очевидные выводы. В том числе, относительно вещей, связанных непосредственно с ней.
– Что в прошлом было, пусть там и остаётся, – улыбается Эорен, – я там копаться не буду. Обещаю как принцесса!
– Сейчас у меня только ты есть!
– Я знаю!
– Я скажу, чтобы розового крема принесли? – упирает руки в бока Марина.
– Зачем? – искренне недоумевает Утренняя Звезда.
– И побольше, побольше... Чтобы хватило вас двоих с головы до ног обмазать. Тёрлись бы друг о друга себе и людям на радость. Эриду бы позвали...
– Марин, – упирает руки в бока Софи,  – я сейчас прикажу принести мазута, чтобы тебя им облить. И ещё леденцами сверху обсыпать!
– Ну и фантазии у тебя! – цокает языком Марина, – Ты там не хочешь какие-либо места попротыкать? Сама же знаешь, многие кандалы и пыточные приспособления из мирренских застенков времён Тима I на деле происходят из родовых усадеб домов,  разорившихся уже при Тиме IV и V и изготовлены максимум в прошлом веке. Как раз тогда, когда книжки для девочек издавались, над какими мы вместе ухахатывались.
– Тебе точно политиком надо быть, – более миролюбиво хмыкает Софи, – любой вопрос в состоянии потопить в ничего не значащей болтовне.
– Немаловажное умение! – самодовольно ухмыляется Марина, – Согласись, вопросы лучше топить в болтовне,  нежели в крови.
– Может, лучше пытаться не топить, –  Софи, откровенно передразнивая Марину, щурит один глаз и склоняет голову к плечу, – а как-то пытаться решить?
– Утопить проще. В обоих смыслах, – хмыкает Марина, – мы же от сути вопроса уже ушли благополучно. Это можно делать и на всех других уровнях.
– Софи, я пойду схожу за пистолетом? – напоминает о себе Хейс.
– Зачем?
– Чтобы пристрелить Марину. Она и так уже – изрядный источник головных болей. Как-то не очень хочется ждать, когда от неё голова заболит у сотен миллионов.
– По эту сторону фронта, или по обе?
– Думаю, когда это произойдёт, фронт будет уже только историческим понятием. Но источником головных болей ты выступишь обязательно!
– Хейс, ты как всегда, – зевает Марина, – знаешь обо мне нечто, чего не знаю я сама.
– Напомни, когда я ошибалась в оценках хоть каких-то людей?
– С самомнением у тебя всегда всё хорошо было! – Марина поглаживает кулак.
– Так оснований множество для такого самомнения, – вступается Софи, попутно только сейчас обратив внимание, что Марина уже отодвинулась на предельное расстояние, чтобы можно было разговаривать, не повышая голоса. Явно прикидывает возможность удрать, как что-то не то скажет.
– Причём, как раз ты – чуть ли не самое важное из этих оснований! – Марина даже пальцем на сестру показывает.
Софи мысленно до десяти считает, только потом бросает Эорен.
– Как ты с Динкой ухитряешься уживаться? Она ведь потому и Кошмар – Марине во всём подражает. Я же с оригиналом всю жизнь дело имею. Иногда, не понимаю, как до сих пор с ума не сошла!
Естественно, от Марины звучит:
– Было бы с чего сходить.
Софи это воспринимает как слабый порыв ветра. Ответ Эорен тоже ожидаем всеми, включая статуи.
– Дина очень хорошая. Кроме Марины, вы все её неправильно оцениваете... Марина рассмотрела в ней, то что вижу я...
– Лучше бы Кошмар в тебя получше вглядывалась! – теперь Софи в Марину пальцем тычит,  –  Может, высмотрела бы, как ходить ничего и никого не роняя.
– Я ничего не скрываю! Не может что-то высмотреть – не ко мне вопросы. Я не Рэда, а она – не Осень! Что спросит – отвечаю.
– Она тебя хвалит гораздо сильнее, чем Эриду или Коатликуэ.
– Всё поражаюсь, как это разноглазая не испытала на Змеедевочке чего-то из своих химикатов. Слишком уж та сдвинута на теме агонии, смерти и боли и их визуальном воплощении. Это при жизнелюбии разноглазой-то!
– Это точно! – оживляется Эорен, – Эрида очень-преочень любит жизнь. Дина мне показывала – Эр ей подарила рисунок... На мотив её портрета, где она с Севером. Только она там нарисована почти младенцем, а Север, соответственно, щенком. Такой пушистенький-пушистенький, так и хочется погладить. Почти по-настоящему улыбается. Живой-преживой такой! Просто милашка!
– Видала! Сама Дина получилась куда хуже, даже я вижу, рисовалось с фото. Маленькие дети – определённо, не главная тема в творчестве Эриды. Да и ты умиляйся поменьше. Эр куда сложнее, чем кажется. Заметили, Коатликуэ практически не растёт?
– Ты о чём? – настораживается Софи, всё-таки Марина знает куда больше тайн разноглазой, нежели она. В принципе, там и что-то мрачное может оказаться, – И причём здесь Эр?
– О том, что она в химикатах неплохо разбирается. И может чего-то понемногу подсыпать Коаэ, чтобы «это запредельное существо в платье из змей» не вошло в полную силу. Про «запредельное существо», между прочим, цитата!
– Зная тебя, – невесело усмехается Софи, – наверняка, вырванная из контекста. Ты преувеличиваешь степень кровожадности Эриды. А уж такая степень двуличности – это вообще не про неё.
– Я всего лишь высказываю предположение...
– Интересно, сама Эрида об этом знает? – Хейс сверлит Марину взглядом.
– Представь себе – да! – Херктерент скалится во все тридцать два.
– Да и медики в школе достаточно квалифицированные, заметили бы признаки отравления.
– Они что-то такое и заподозрили! – Марина, как маленькая, гримасничает, – Змеедевочка говорила мне, у неё на обследовании очень много крови взяли для всех возможных исследований. По-всякому проверили – и ничего не нашли!
Софи хочется ругнуться. До чего же сестрёнка невозможное существо. Запускать версию, при этом прекрасно зная, что дело обстоит совершенно не так. Софи ещё могла бы заподозрить, что Змеедевочка из-за своего веса переживает. Конечно, бред, самой Коаэ уж больно мало для её возраста, замечают многие. Но что её по-настоящему травят, притом безобидная Эрида – чтобы такое придумать, надо быть Мариной.
Впрочем, даже Марина не станет отрицать, фантазии что Змеедевочки, что разноглазой несут некоторые признаки болезней. Правда, в обеих случаях, разные. В случае с Коатликуэ, на первый взгляд, довольно небезопасные для окружающих. Если бы не одно «но» – именно любительнице изображать кровь и выпотрошенные туши стало плохо при виде рыбьих потрохов. Хотя, глядя на рисунки, можно заподозрить, что это Коаэ с лёгкостью выпотрошит кого угодно, причём, без разницы, в живом или мёртвом виде.
В общем, как некогда шутили представители одного из направлении в психиатрии, по кому знатно оттоптался Император. «Иногда огурец – это просто огурец». Пожалуй, шутка про ассоциации – единственное, что от них осталось.
Коатликуэ нравятся изображения в определённой, жутковатой стилистике. Многие побаиваются её из торчащих лезвиями вверх из нагрудных карманов скальпелей, не говоря уж о каменном сердце.
Малявке определённо, нравиться, что про неё придумываю столько всякого. Но с другой стороны, хаживала же она в платьях, вполне соответствующих собственному имени и образу, словно предназначенному для ночных кошмаров. Даже впечатление сумела произвести. По собственным словам, даже на принца. Ну-ну, мечтать не вредно.
Хотя, пример Смерти амбиции малявки может быть, и подстегнёт. Тем более, у Коатликуэ в головке существенно больше, нежели в других местах. Некоторых интересует, и что находится у девушки между ушей. У Змеедевочки там неплохо. Хотя и странно, но понравилось одновременно Кошмару и Эриде. Эорен можно не учитывать, она одобряет всех людей, кто Динке нравятся. Тем более, список весьма небогатый.
– Ну, раз врачи ничего не нашли, то и мы заниматься гаданиями не будем. У нас был предок – великий врач, на такие способности не наследуются.
– Не скажи, – скалится Марина, – мы обе отлично анатомию знаем. В том числе, и куда можно ткнуть побольнее.
– В случае с тобой – и так уже всё ясно, – фыркает Софи, – лбом о бетонную стенку с разбега. И то, скорее, треснет стена. Надо поинтересоваться в береговом командовании, они никакие батареи перестраивать не собираются? Можно им Маришку предложить будет для разрушительных работ. Старый бетон – он очень прочный, как бы не прочнее современного...
– Эриду им предлагай, – демонстративно зевает Марина, прикрывая рот ладонью, – Она во взрывчатке больше моего понимает. Тем более, раз никого убивать не надо, а всего лишь бетон дробить, она, может быть, какими-то своими секретами с ними поделиться. Она ведь способна новое взрывчатое вещество создать и не заметить. Мол, это для проявки плёнки подходит лучше всего. Что город можно снести – так, побочный эффект.
Отинг усмехается:
– Пожалуй, дольше всего я буду вспоминать о своём пребывании в Резиденции не то, что жрала или с кем спала, а то, как слушала ваши перепалки.
– Может садиться «Воспоминания» писать, – хмыкает Марина, – ничего секретного с моей точки зрения я при тебе не говорила. Чего-то сильно уж удивительного ты сама не делала. Только издавать не пытайся – читай в узком кругу. А то знаю я цензурный комитет – у них талант есть – абсолютно в любом издании вырезают всё самое интересное с точки зрения автора. Я со Смертью уже поспорила, что именно в её книге вырежут, даже если там будет моё предисловие.
– Можно подумать, кто-то из вас хоть строчку написала!
– Про нашу родственницу не знаю, а у меня всё готово. Даже ей показала, и она одобрила. Обещала представить материалы дней за пять до отъезда.
Мирренка тем временем переместилась за спину Эорен и осторожно оттуда выглядывает. Знает же, Еггты на память не жалуются.
Софи показывает на неё пальцем.
– Ты не думай, я помню, что именно ты мне должна. Не пытайся отвертеться! Я ничего, и никому не забывают. А то от тебя звону было много, а результатов – не очень.
– Я напишу-напишу! – южанка вскидывает руки в защитном жесте, – Честно-честно.
– Смотри у меня, – Софи кулак показывает, – Эор, ты тоже за ней проследи! Надо же и чем-то осмысленным заниматься.
– Конечно, – зевает Марина, – инстинкты удовлетворять куда приятнее. Пожалуй, умение писать – единственное, что нас по-настоящему от животных отличает.
– Не уверена, – трёт подбородок Софи, – некоторые птицы собирают определённые предметы и раскладывают их определённым образом. Причём каждый самец собирает что-то определённое. Для привлечения самки используется эстетическая составляющая, а не только длина перьев на заду.
– Дискуссионно! – гримасничает Марина, – Возможно, это зачатки искусства а не письменности. То есть, то, что умеешь ты или Эр тоже имеет аналоги в животном мире, к которому мы все относимся. Так что, лучше вспомнить, где у тебя пишущая машинка стоит.
– Я хорошо владею машинописью, – Эорен берёт руку южанки в свои, – И очень хорошо печатаю с голоса.  Ты умеешь рассказывать. В следующий раз сразу и напечатаю. Тем более, обещания данные Принцессе Империи надлежит выполнять.
– Другой Принцессе Империи целый Принц Империи печатать будет, – хмыкает Марина, – Хотя, скорее, он всё вместо Смерти на напишет.
– Хм! – Софи трёт подбородок, – Пожалуй имеет смысл объединить «Воспоминания» наёмницы – Принцессы Империи, и наёмницы – возлюбленной урождённой принцессы под одной обложкой.
  – Смерть если прочтёт, то меня убьёт! – испуганно вскидывает руки к щекам мирренка.
  – Точно, идея стоящая! – скалится Марина, – Ты Эорен не боёся, расстраиваться из-за её смерти тебе не придётся...