I. Стоят в строю советские танкисты
Как тянет гарью из-за Эльбы –
Напоминанье о черных днях.
А наш рабочий день –
учения и стрельбы
Порядок в танковых войсках!
Е. Долматовский
29 - 30.09.1983 г. ГДР. Альтес-Лагер
Николай шел, иногда опуская взгляд на блестящие, бросающие во все стороны солнечные зайчики, носки отдраенных до сияния сапог.
«Не умеют все же западники форму носить, обезьяны, - беззлобно ругнулся он про себя, вспомнив недавно увиденных в Берлине французских пехотинцев. Конечно, для советских офицеров посещение столицы Германской Демократической Республики категорически запрещалось. Но некоторые счастливчики сумели побывать там, правда, в основном на вокзалах, имея на руках официальное разрешение на проезд. Иногда при этом им выпадала возможность пройтись по улицам столицы. Не считая офицеров особой Берлинской мотострелковой бригады, конечно, которые посещали город свободно. Но то были избранные и совершенно ортогональные большинству служивших в ГСВГ люди. Зато Николаю Бергу повезло – он сумел получить командировочное с проездом через Берлин. Ему удалось даже слегка прогуляться по центральным улицам столицы, попить пива в ближайшем гаштете, посмотреть на Стену и Бранденбургские ворота с той самой точки, с которой на них смотрел его дед, дошедший до «логова врага» в сорок пятом. - Да, после Афгана служить здесь – просто удовольствие… И народ интересный служит, вспомнил вдруг Николай вчерашний поход в гаштет «У Марты», где они неплохо посидели с летчиками из соседнего полка. «Интересный мужик, этот мой тезка. Судя по разговорам – где-то за границей полетал. Но всего лишь майор… видимо неурядице по службе…» Мысли старшего лейтенанта переключились на предстоящие служебные заботы – утреннюю поверку и учебные занятия. Но ненадолго.
- Привет, Коля! – окликнул его неожиданно вынырнувший из-за угла казармы лейтенант Хабибулин. – Новости слыхал?
- Какие? – заинтересовался Берг. Юрий Хабибулин жил в одном подъезде со штабными прапорщиками, поэтому через свою жену, дружившую с их женами, всегда был первым в курсе происходящего в части.
- Шефа забирают наверх. На его место ставят нашего «Шкафа», - к комроты все лейтенанты относились неприязненно, слишком уж он был требователен, причем придирался обычно по пустякам, а не по делу. – Ну, и тебя можно поздравить, ешкин кот. Кандидатура на повышение одна, так что скоро будешь командовать нами. С тебя проставка. Но учти… Пока все временно, так что не зазнавайся, - он подмигнул.
- Обрадовал, - мрачный тон ответа диссонировал новостям настолько, что Юрий даже слегка споткнулся на ровном месте. – Нафига мне такое «счастье», прямо как лошадке лишний груз. Да еще и временно…
- Брось, Коля, - улыбнулся Хабибулин. – Ешкин кот! Ты же знаешь, нет у нас ничего более постоянного, чем временное. А там, глядишь, и приказ придет. Роту «Шкаф», надо признать, застроил неплохо, так что особых проблем у тебя не будет. Да и мы поможем. Все-таки у нас Германия, а не Забудь Вернуться Обратно (шутливая расшифровка аббревиатуры ЗабВО – Забайкальский Военный Округ).
- Хех, - улыбнулся Берг, - ты, Юра, в Азии не служил. «Есть на свете три дыры - Кушка, Ашхабад, Мары»…
Юрий открыл рот, но шутливая пикировка так и закончилась, не успев начаться. Мимо них проскочил «козлик» начштаба полка и, переглянувшись, офицеры перешли на быстрый шаг, чтобы оказаться в казарме не позднее начальства.
Подъем, утренний осмотр, зарядка и завтрак прошли спокойно, без каких-либо косяков и происшествий. Только комроты, капитан Нечитайло, по прозвищу «Шкаф», полученному за солидные, отнюдь не танкистские, габариты, сегодня вел себя непривычно мягко, не придираясь даже к мелким огрехам, вроде сбившейся во время прохождения в строю с ноги третьей шеренги. Или это показалось посвященному в тайну Николаю? Старший лейтенант, стоя на разводе, попытался разобраться в поведении капитана, но быстро отвлекся, вслушиваясь в неожиданно длинную речь начштаба, зачитывавшего один приказ за другим. Однако ожидаемого им распоряжения по личному составу так и не прозвучало. Впрочем, Николая это теперь нисколько не волновало. Мысленно он уже настроился на предстоящие занятия.
В парке развернули четыре учебных места. Рота разделилась на пять групп, во главе с взводными, старшиной и «Шкафом». Группы разошлись по местам и занятия начались. Старшина отвел свою группу на учебное место по эксплуатационным материалам: виды масла, топлива, применяемые смазки и другие материалы, меры безопасности при работе с ними. Установили стенд с пробирками и баночками, в каждой образец материала. Плакат с необходимыми пояснениями, видно было, как старшина рассказывает, активно действуя указкой.
Второе учебное место – силовое отделение танка. Крышу трансмиссии подняли, застопорили, плакатик опять же и Хабибулин - руководитель. Третье учебное место – сам ротный рассказывал о вооружении и устройстве боевого отделения. Четвертое – отделение управления – у одного из учебных танков лейтенант Канторович рассказывал заинтересованно, несмотря на то, что занятие отнюдь не первое, слушающим солдатам об особенностях управления танком.
Группа Берга сегодня занималась танкострелковой подготовкой на двух из трех учебно-боевых танков.
- Экипажи к машинам! К бою!
Только что стоящие ровной шеренгой солдаты и прапорщики поломали строй и, стараясь не мешать друг другу, помчались к танкам, точнее изображающим их тренажерам. Топот сапог, грохот закрывающихся люков сливаются в привычную какофонию звуков. Наконец самый крайний мехвод, привычно подхватившись рукой за ствол, нырнул в люк. Щелкнув секундомером, Николай с тоской поглядел через бронестекло на посыпанную песком дорожку, ведущую от штаба. «Черт побери, расслабились воины! Пять секунд сверх норматива. Ну, я вам устрою, товарищи тунеядцы и алкоголики…» - ругнулся про себя Берг - Из танков, - скомандовал он в ларингофон, выдернул розетку. Остановился, ожидая, пока экипажи покинут танки и построятся.
- К бою!
Едва успевший выстроиться, взвод снова разбежался по танкам. И так несколько раз. Наконец Николай удовлетворенно захлопнул крышку секундомера. - Второй раз подряд семь секунд. Молодцы. Перекур десять минут, - скомандовал он, глядя на раскрасневшиеся и потные лица бойцов.
Мгновения отдыха пролетели быстро. Новый обязательный элемент - загрузка трех артиллерийских выстрелов в конвейер. Сначала Николай на личном примере показал, что загрузить эти три боеприпаса в танк за «отличное время» – не такая уж проблема. Он влетел в командирский люк (стоя до того в положенных пяти метрах за танком) примерно за четыре секунды. Загрузка трех выстрелов в механизм у него заняла около минуты.
Когда он все это показал, сначала в боевом темпе, а потом медленно по элементам, сразу нашлось достаточно охотников побить рекорд. Тут пришлось специально сдерживать обучаемых, чтоб не допускать спешки. Ведь механизм заряжания не человек и ошибок не прощал. Он мог искорежить сам себя и искалечить человека, если последний не имел навыков в работе с ним. Пришлось запастись терпением и тренировать ребят упорно, добиваясь не просто автоматических, а именно осознанных действий.
Обед наступил, внезапно, хотя и строго по распорядку. Пока старшина, старший прапорщик Загорулько, строил срочников, лейтенанты собрались в курилке.
Только что приехавший из Союза Петр Канторович очередной раз рассказывал, что теперь можно спокойно сходить в магазин в нерабочее время. Зато в рабочее – не стоит, ибо проверить документы могут неожиданно и в любое время.
- Ну и отлично, - заметил Николай. – Привыкли вместо работы по магазинам мотаться. А настоящие работники после работы ничего не купить не могут, все днем расхватают. Да и торговцев давно пора приструнить. Привыкли, понимаешь, все по блату распихивать.
- Это, конечно, правильно, - согласился Юра. – Но вот Петр говорит, что и выйти просто так без отпускного никуда нельзя. Это что, получается нельзя без надсмотрщиков, что ли?
- Ну ты и даешь, Юр. В рабочее время надо что? Работать…, – возразил Берг. – Распустились люди, сознательности не хватает. Вот и приходится к трудовой дисциплине приучать строгостью. Не так, что ли?
- Так оно так, да уж как-то… чересчур, - возразил Хабибулин.
- Кто на обед, товарищи? – глянув на часы, прервал их разговор Канторович.
- Пойдем все, - предложил Николай. Они неторопливо двинулись к столовой вслед за строем солдат.
После обеда оба танка выехали из ангара на директрису. И началось одно из любимейших занятий танкистов – стрельбы. Конечно, со стрельбой штатным снарядом не сравнить, но все же…
Танк мчался вперед. Время от времени его подбрасывало и качало с боку на бок. Но орудийный ствол, благодаря работе системы стабилизации неподвижно уставлен в глубину мишенного поля, где неожиданно появилась едва различимая мишенька на скате холма, похожая на танк. Берг сымитировал нажатие на кнопку на маленьком пульте, условно «выбирая тип снаряда»…
– Прямо. Тысяча триста! Танк!.. – врывается в наушники голос старшего сержанта Конюшевского.
- Подкалиберный! – скомандовал Николай.
- Подкалиберным готово! – ответил наводчик.
- Огонь!
Выстрел осуществлялся с правой кнопки под указательным пальцем на пульте наводчика, на которую штатно заведён электроспуск от пушки и, соответственно, подключённого к нему вкладного ствола. Резко, но негромко щелкнуло, совсем не похоже на выстрел танковой пушки. Мишень исчезла…
День постепенно катился к вечеру, а неделя – к воскресенью и очень долгожданному выходному. Тем более, что комроты обещал отпустить Николая на весь день, без присутствия на подъеме, и Берг уже спланировал поездку утренней электричкой в Потсдам. Прогуляться по городу, заглянуть в знаменитый парк и дворец Сан-Суси, поискать «дачу Штирлица» . Юрка, уже побывавший в городе, уверял, что нашел этот дом и только жалел, что не взял с собой фотоаппарат, чтоб наглядно подтвердить свои слова. Коля был уверен, что лейтенант как всегда слегка привирает, но в глубине души все же хотел сам удостовериться в этом. Интересно же…
После вечернего построения и совещания в канцелярии роты, капитан Максим Нечитайло, он же – «Шкаф», неожиданно попросил Берга задержаться.
«Вот оно, - подумал Николай, - сейчас, наверное, поделится новостью».
Но капитан оказался верен себе. Нудно отчитав Берга за слабое соблюдение техники безопасности, из-за чего прапорщик Воробьев получил травму (попросту ободрал кожу на указательном пальце), он ни словом не намекнул на возможные кадровые перестановки. Зато «обрадовал» тем, что завтра, в субботу, вместо паркового дня, два взвода роты, Берга и Загорулько, отравятся на тренировку по легководолазной подготовке.
- Хабибулин со своими заступает в караул. Я буду занят на подготовке к наряду, поэтому вы, Николай Игнатьич, назначаетесь старшим. Подача транспорта на семь–ноль-ноль, так что завтракаете сразу, без физо и выезжаете. А сегодня проконтролируете вечернюю прогулку. Вопросы? – закончив, «Шкаф» исподлобья посмотрел на стоящего почти по стойке смирно старшего лейтенанта. Поняв, что любой его вопрос повлечет за собой еще не менее четверти часа нуднейшего монолога, Берг только буркнул: - Есть! – и, попрощавшись, почти строевым вышел из канцелярии. По пути «застроив» слегка оборзевшего дневального, видимо забывшего, что еще не все офицеры ушли из казармы.
- Деревянко, ты в наряде, или где? Спишь на посту? Знаешь, чем такой сон может закончиться? – напомнив ему и афганские истории с вырезанными казармами и полностью уничтоженный во время событий горячего лета пятьдесят третьего в ГДР диверсантами советский госпиталь, расположенный от казарм полка всего в трех километрах, старлей неожиданно вспомнил о пропущенном ужине. – Смотри, увижу еще раз – получишь по полной… Понял? - Дождавшись ответа оправдывающегося изо всех сил Деревянко, Николай, на ходу отвечая на приветствия вернувшихся с ужина бойцов, вышел из казармы на улицу.
Стоял неплохой осенний вечер, теплый, словно лето еще не собиралось сдавать свои позиции ни зиме, ни наступившей по календарю поздней осени. Пройдя по вымощенным брусчаткой еще при Гитлере (а может раньше, однако по слухам, ее укладывали советские военнопленные) улице между казармами, мимо штаба, за здание склада, Николай вышел через малоприметную калиточку в заборе прямо к недавно построенному панельному ДОСу , где ему, несмотря на холостяцкое положение, выделили комнату в двухкомнатной квартире. В соседней комнате жил еще один старший лейтенант - связист, но его не было уже полмесяца – уехал в командировку, в Союз, сдавать в ремонт технику.
Поэтому ужинать Николаю пришлось в одиночестве, под сопровождение телевизора. Начало программы время он пропустил, готовя стол, а вот международный раздел прослушал довольно внимательно. Новости звучали тревожно. Военный переворот на Гренаде и возможность вмешательства США, очередная вылазка «контрас» в Никарагуа, нелепая «шутка» Рейгана, заявившего при включенных микрофонах о приказе начать атомную войну через пять минут…
Сообщение ТАСС по поводу очередной выходки американского президента прозвучало резко и отнюдь не улучшило настроения Берга:
«ТАСС уполномочен заявить, что в Советском Союзе с осуждением относятся к беспрецедентно враждебному выпаду президента США. Подобное поведение несовместимо с высокой ответственностью, которую несут руководители государств, прежде всего обладающих ядерным оружием, за судьбы собственных народов, за судьбы человечества».
«Новый Секретарь – это не Брежнев. Он такие шуточки без ответа не оставит. «Империя зла», теперь вот этот «приказ». А еще ракеты в Европе…, - собираясь на вечернюю прогулку, размышлял Николай. – Но тогда выходит, что война может разразиться в любой момент… Хорошо, что я холостяк – мелькнула неожиданно выскочившая из подкорки мысль, и он переключился на воспоминания о своей первой и на сегодня последней неудачной любви. Света, «красавица, комсомолка, спортсменка», с которой он познакомился сразу после поступления в училище и встречался все время учебы. Резко охладевшая к нему, как только узнала, что новоиспеченный лейтенант распределен в Среднюю Азию. - Теперь она наверняка пожалела бы о своем решении – усмехнулся лейтенант, - Группа Советских Войск в Германии куда перспективней поселка Ново-Ахмирово в Казахстане».
На прогулку он успел впритык, старшина уже строил роту возле казармы, а от соседней вместе с грохотом сапог по брусчатке уже неслось: «Броня крепка и танки наши быстры…». Эти звуки словно подтолкнули остальных и грохот шагов, смешавшись со словами строевых песен доносился уже с нескольких направлений.
- Рота, смирно! – перекрывая гул, скомандовал Николай. – С места, с песней! Шаго-о-ом… арш!
Слитно ударили подошвы по камням брусчатки и рота, отозвавшись на команду, словно единый организм, этакая многоголовая и многоногая гусеница, устремилась вперед. Запевала выдал первый куплет, тотчас же подхваченный остальными солдатами:
- Майским утром в сорок пятом
Завершив Победой трудную войну,
Полземли пройдя, советские солдаты
Принесли в Берлин весну!
Николай шел сбоку, поглядывая то на идущего впереди совсем не похожего на себя Загорулько, то на строй солдат. Но рота шла без единого сбоя, а дружно льющийся припев гимна ГСВГ забивал все сторонние звуки:
- А мы стоим здесь на задании
Всегда в дозоре боевом, за рубежом.
Солдаты Группы Войск, Советских войск в Германии,
Покой Земли мы бережем!
Рота шла, песня вольно гремела, отражаясь от стен казарм и устремляясь вверх. За ней, без перерыва, последовала следующая, с крамольной, с точки зрения замполита, строчкой.
- Гремя огнем, сверкая блеском стали
Пойдут машины в яростный поход
Когда прикажет нам товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведет…
Казалось, не стало уже отдельных людей, ни солдат, ни старшины, ни Николая. Все они слились в один единый организм, готовый ко всему, способный на все, даже на чудо. Поступит приказ, и они пойдут вперед, «гремя огнем, сверкая блеском стали»…
И это, неожиданно возникшее, чувство единения не оставляло старшего лейтенанта даже на пути домой, половину которого он прошагал молча.
- Николай, Заявление ТАСС слышал? - прервал молчание Загорулько.
- А как же, - подтвердил Берг.
- Как думаешь, война будет?
- Честно? А кто его знает. Похоже, американцы вообще с катушек слетели. Если уж их президент такие шутки отпускает…, - лейтенант помолчал пару секунд. – Очень даже может быть. Не зря они свои «Першинги-2» в Европе разместить хотят. Представляешь, пять минут на удар…
- Представляю. Мы и проснуться не успеем, - вздохнул старшина. И тут же сменил неприятную тему на житейскую. - Ты в воскресенье в Потсдам едешь?
- Собираюсь, если ничего не изменится. А что?
- Ну… есть у меня адресок одного магазина. Не сможешь заехать и купить для меня «мадонну»?
- Хорошо, куплю, - охотно согласился Берг. Тяжесть небольшая, а старшина его не раз выручал. Поэтому, почему бы и не помочь человеку. В части «мадонны» распределялись по талонам, с многочисленными подковерными интригами и ссорами между женами офицеров и прапорщиков, а тут такая возможность…
- Деньги я тебе завтра передам, - довольный легким решением вопроса, добавил старшина, прощаясь.
Однако поутру Николай проснулся не от звонка будильника, а от тревожной сирены в подъезде. Вообще-то в Советской Армии, как уже давно уяснил себе старший лейтенант, о любой «внезапной тревоге» предупреждают за несколько дней, в крайнем случае – за сутки до ее объявления. Никому из начальства не хочется получать «дыни», которые не сладкие плоды из семейства тыквенных, а вовсе даже наоборот. Проще «незаметно» для проверяющих предупредить личный состав и получить хорошую оценку. Не отличную, ибо любой проверяющей и в этом случае найдет к чему придраться. Всё как в известном армейском анекдоте про проверку пожарного щита. Когда проверяющий, увидев образцово укомплектованный щит, начинает придираться к лопате: «Первое - плохо заточена, второе – рукоять не ошкурена, третье…», а умный командир снимает лопату и выбрасывает, говоря: «Пишите одно замечание – нет лопаты».
Поэтому к сигналу тревоги самые ушлые успевают умыться, побриться и даже позавтракать. Чего сейчас в полном объеме Николай проделать не успевал. Решив, что небольшая щетина никого в таких условиях не потревожит, он выбрал возможность перекусить парой бутербродов и стаканом холодного чая. После чего подхватил тревожный чемоданчик и выскочил на лестничную площадку. По лестнице уже вовсю топали сапоги успевших собраться раньше него коллег.
С посыльным он столкнулся уже на улице.
- Тревога! – крикнул солдат на бегу и помчался дальше – отрабатывать маршрут оповещения.
Николай бегом домчался до дежурного, по пути отметив, что механики, уже спешат в парк. Одним из первых получив оружие, он, не дожидаясь прибытия остальных офицеров роты, тоже побежал к боксу своего взвода.
«Таак - вроде бы сделано все как учили: подогреватели работают, троса, смыкающие передний и задний ряд машин уложены на штатные места, механики деловито осматривают машину, отметил он, переодеваясь в комбез, - Что за шум? Ясно - прибыли остальные члены экипажей». Дальше все потекло по накатанной - загрузили имущество в машины, командиры танков проверили связь, приняли доклады механиков. Доложили Бергу, он передал доклад комроты. Потом командиры танков с флажками вышли на площадку перед боксом – это значило, что машины готовы к выходу, экипажи на местах. После этого только одна команда – «Вперед!». Но тревога учебная, из парка техника не выводится, если только выборочно по команде комбата или комполка, поэтому такой команды и не поступило. Пришла обычная команда отбоя и, после приведения техники в исходное состояние, офицеры отправились на разбор мероприятия. Наступал новый день, один из множества будничных армейских дней...
