Мисато оставила свою «Супру» за два квартала от места встречи и остаток пути прошла пешком. Несколько раз останавливаясь перед витринами, пытаясь обнаружить слежку, майор чувствовала себя персонажем из какого-то дешёвого шпионского романа. На душе из-за этого становилось ещё более мерзко, но ей были нужны ответы… А дать их мог только один небритый козёл.

Операция «Контакт» прошла успешно, как выразился Синди – «в тёплой дружественной обстановке взаимопонимания и политического консенсуса». Новый посланник Великого Ктулху вёл себя корректно и как-то даже неуверенно, чем в лучшую сторону отличался от своего хамоватого предшественника. В остальном он был на него сильно похож количеством щупалец, крыльев и особенно глаз, которые насторожено бегали из угла в угол по кухне, словно в поиске укрытия. Только дважды он задержал свой взгляд на принимающей делегации – с любопытством на Рей и испуганно на Акаги. Встретившись с изучающим взглядом Менгеле, он поёжился и в дальнейшее старался в её сторону не смотреть. Передав в руки Кацураги цилиндрический предмет из тёмного металла, служивший футляром для послания, осьминожек изобразил вежливый поклон и с нескрываемым облегчением исчез в исходящем из кастрюли багровом сиянии. Поскольку о судьбе неудачливого предшественника ничего не было сказано, Мисато заключила, что в потустороннем мире действуют те же законы фараона Ихтамнета, что и в земном.

Футляр был передан Фуюцке, который в сопровождении Нагасавы и нескольких крепких парней из охраны Гендо лично прибыл в квартиру Кацураги. Поблагодарив участников операции за мужество и профессионализм, замком пожелал всем отдохнуть и расслабиться после напряжённого дня. Расслабиться, не забывая о завтрашнем собрании в кабинете у Командующего. Сказанное было подкреплено выразительным взглядом, адресованным Мисато. Ответом стала мимика до глубины души оскорблённой паиньки.
Закрыв дверь за представительной делегаций, майор устало привалилась к дверному косяку и произнесла:

- Ну, мальчики и девочки, отбой.

Ответом ей стал дружный выдох облегчений, который разнёсся по нескольким соседним квартирам. Акаги, упаковав кастрюлю в защитный бокс, обняла подругу.

- Я тоже пойду. Майя заждалась новостей, наверняка вся испереживалась, да и машина с охраной ждёт у подъезда.

Посмотрела на бокс с грозными надписями на серо-жёлтых боках и прилаживаясь, как бы его поудобнее взять, произнесла:

- Кастрюльку вашу заберу. Нужно взять биологические пробы, провести спектральный анализ материала, замерить эхо от АТ-поля, проверить теорию Якобсона-Хар… Ну, в общем, ты поняла. Придётся Синдзи идти в магазин за новой.

Наступило время блаженного ничегонеделания. Поскольку готовить было не на чем – кухонную плиту Акаги временно также опечатала, еду заказали в ресторане. Взвесив все за и против, оценив последствия от гнева начальства и кубатуру сожжённых нервов, Мисато пришла к выводу, что расслабиться ей жизненно необходимо. И вот, развалившись в кресле после сытного ужина и прикладываясь к очередной банке с живительным напитком, она умиротворённо наблюдала за своей семьёй. Именно – Семьёй, с заглавной буквы. Иначе она уже не воспринимала проживавших рядом с ней.
Синдзи обсуждал со Шкипером последствия очередной войны в Чёрной Африке, Рей внимательно выслушивала теорию Ковальски о возможном существовании в прошлом пингвинопетека, Прапор увлечённо рубился с Аской в какую-то зубодробильную игру на приставке, Рико… Рико тихо балдел в объятьях Габриэллы. Итальянка  с умилением почёсывала пузико пингвина, периодически закидывая ему в приоткрытый клюв печенюшку, а он только закатывал хитрющие глаза и подёргивал лапками в экстазе. Всё было чинно и благородно.
Только когда все разошлись спать, Мисато поняла, что расслаблялась и лечила нервы не одна она. Пьяный Пен-Пен, пытающийся читать ей любовные стихи – достойное завершение безумного дня. 

Доклад Командующему прошёл без нареканий, даже не смотря на их с Синдзи несколько помятый вид. Мелкий паразит, оказывается, то же успел подлечиться! Оглядев их с ног до головы, Фуюцке только осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. Гендо же вообще никак не прореагировал на поведение своих подчинённых, поздравив всех с успешно проведённой операцией. Как выяснилось из его речи, по причине жуткой секретности о контакте с посланцем Древних даже представители ООН не были поставлены в известность. Поэтому ожидать повышения в званиях или наград от всемирной организации не стоило. Мисато показалось, что на последнем пункте Синдзи облегчённо вздохнул.
И вообще, кроме института НЕРВ случившееся никого не касается! А поэтому, рассчитывать все участники могут только на благодарность руководства НЕРВ и хорошую премию. В случае же разглашения даже выдуманных сведений о произошедшем, виновные отправкой в Австралию не отделаются. Сверкнувшие в этот момент из под тёмных очков глаза заставил всех замереть, даже проёрзавшего на своём стуле всё собрание начальника Второго отдела.   
Ободрённые подобным образом, подчинённые были милостиво отпущены по своим делам. Все, за исключением Фуюцке и 

- А вас, Нагасава, я попрошу остаться.

Недалеко отойдя от кабинета, Мисато сунула кулак под нос Синдзи.

- Всё понял?

Подопечный молча кивну.

- Я не настолько была пьяная, чтобы не помнить, сколько оставалось пива. Возместишь!

Щелчок каблуками.

Кацураги сцепила пальцы за спиной. Очень уж хотелось дать подзатыльник юному милитаристу. Сдерживали близость начальства и камера наблюдения в углу.

- Жаль мужика, - Синдзи кивнул головой в сторону кабинета - попал в опалу.

Его слова отвлекли майора от кровожадных мыслей. Да, как бы Нагасаве не пришлось делать сеппуку… С Гендо-Токийского станется отдать такой приказ своему нерадивому вассалу.
Однако всё обошлось. Только разъярённый полученным нагоняем главный особист НЕРВ пообещал завязать анус бантиком своим подчинённым, если те не найдут, как банда пингвинов незаметно проникла и покинула охраняемый объект.

Приписываемая всем народам Земли фраза «как прекрасна жизнь в день получки» заиграла для Мисато чудесными яркими красками, когда она узрела на своём банковском счёте размер премиальной суммы. Нельзя сказать, что начальника Оперативного отдела сильно мучила совесть, когда та с жалобным видом опустошала кошельки своих подчинённых. Что поделать, если умение верно рассчитать расходы до новой получки, как и канцелярская работа, никогда не были её сильным местом. Поэтому хомяк всё же иногда просыпался, тем более, что одна жертва финансовых поползновений давно была тайно и безответно в неё влюблена, а другая заменяла ей младшего брата. Хотя порой казалось, что и старшего. 
Казалось, жизнь налаживается. До прибытия очередного Ангела по расчётам МАГИ оставалось не меньше месяца, террористы из НОД затихарились, получив после «африканского сафари» масштабную карательную операцию с участием армейских сил полутора десятков стран. Русские и американцы даже задействовали стратегическую авиацию для нанесения законности и правопорядка в удалённых уголках мира. Обошлись только без неконвенционнальных видов вооружений, но по каналам спецслужб до адресата был донесён месседж, что обошлись пока и, что сейчас на дворе не беззубый ХХ век с его политиками из семейства гей-веганов. Пилоты были живы и здоровы, квартира больше не была центром сосредоточения вселенских сил и даже Пен-Пен охладел к идее с холодильником. Всё складывалось на редкость хорошо, что даже пугало. Хорошо, если бы не тот страшный сон. Настолько реалистичный, почти осязаемый, не оставляющий сомнений… Сердце саднило от ощущения беды.

Подходя к кабинету Акаги, майор вдруг услышала до боли знакомый голос. И побежала… Словно девчонка, несколько не заботясь о том, как выглядит со стороны. Замерла в дверях.
Кадзи стоял возле Рицко, целый и невредимый, с привычной трёхдневной щетиной, конским хвостом и нагловатой улыбочкой. Стоял и лапал за задницу лучшую подругу!

- А, Миса, и ты здесь!  Рицко мне тут кое-что любопытное показывает. Не хочешь к нам присоединиться?  - сказано это было таким развязным тоном, что присутствующая в кабинете Майя прикрыла пылающее лицо папочкой и отвернулась. Руку при этом Кадзи так и не убрал, чуть сильнее сжав пальцами выступающую из под белого халата округлость. 
В годы кадетской юности Мисато довелось нырнуть с головой в прорубь. Обжигающий лёд вкупе со жгучим кипятком, подскочившее к горлу и замершее сердце, белёсая пелена перед глазами… Сейчас она пережила те же чувства.
Пришла в себя Кацураги уже в туалетной комнате. Глядящее на неё из зеркала лицо молодой женщины уродовали шрамы трещин, одна за другой на молочный кафель падали крупные алые капли. Мисато сунула руку под струю воды, наполнив раковину розовым цветом. Слёз не было или они успели высохнуть. Она не знала, сколько вот так, не глядя, уже простояла перед зеркалом. Выключила воду, замотала рассечённые фаланги пальцев носовым платком, развернулась и зашагала к выходу. На полпути резко остановилась, разглядывая расползающееся на ткани пятно.

- Дура!

Начавшие было открываться двери кабинок испуганно захлопнулись.

- Дура! И кобель…

Неизвестно, доложили ли Гендо о её поведении или нет, и какая реакция на это последовала бы, но вскоре всем стало не до любовных драм.
Обслуживающие ангар с «Евой-02» рабочие обнаружили лежащую без сознания на одной из технических площадок доктора Акаги. Судя по всему, гения НЕРВ подвели невнимательность и тяга к высоким каблукам. Падая, она успела зацепиться за свисавшие в большом количестве кабели, что спасло ей жизнь. Но это была единственная хорошая новость. Многочисленные переломы, ушибы и разрывы внутренних органов, закрытая черепно-мозговая травма. Главу научного отдела поместили во внутреннюю больницу института и ввели в медикаментозную кому.
Узнав о случившемся от Рей, Мисато бросилась на этаж медблока. У дверей в палату интенсивной терапии она столкнулась с выходящими оттуда Гендо и Фуюцки. Старший Икари выглядел растерянным, что испугало майора ещё больше. 

- Как с Наоко, - услышала она обращённые к Командующему слова Фуюцке - только высота меньше. Может, всё ещё обойдётся…
- Время, Козо, время… Даже если Рицко придёт в себя, с такими травмами она ещё долго останется недееспособной. Её некем заменить, а время на исходе. Ты же сам видел расчёты МАГИ и зна… - тут Гендо заметил Кацураги и оборвал себя на полуслове. Пристально поглядел на женщину, словно что-то выискивая в чертах её лица. Молчал, думая о чём-то своём.
Когда напряжёние стало невыносимым, задумчиво произнёс:

- Как с Наоко…

После чего обратился к Мисато.

- Кацураги-сан, вы к подруге? - Как оказалось, недышавшая всё это время Мисато выдохнула и утвердительно кивнула.

- Она без сознания. Доктор просил пока не беспокоить. Но на пару минут можете зайти.

Гипс, бинты, какие-то конструкции из хромированной стали. Серое лицо на ослепительно белой подушке. Кривая на мониторе. Трубки, капельницы, провода. Майя не пошевелилась, продолжая держать семпая за руку.

- Пш-шшшш. Тук. Пш-шшшш. Тук. Пш-шшшш. Тук - единственные звуки, нарушающие тишину палаты.

Мисато подошла к постели, сжала плечо Ибуки. В ответ – стон. И снова только:

- Пш-шшшш. Тук. Пш-шшшш. Тук. Пш-шшшш. Тук.

До сотрудников НЕРВ была доведена информация, что доктор Акаги получила производственную травму и временно находится на лечении. Её жизни ничего не угрожает. Все запланированные эксперименты будут продолжены под руководством её заместителя доктора Майи Ибуки. На расспросы Синдзи, Аски и Рей, рвавшихся навестить своего «любимого» доктора, Мисато могла только пересказать официальную версию. Добавив лишь от себя, что со здоровьем у Рицко не так всё благополучно, как сообщается начальством. Узнав, что лежит Акаги в той же самой палате, где ему уже несколько раз довелось приходить в себе после боёв с Ангелами, Синдзи попытался приободрить всех.

- Хорошее место. Намоленное. Иначе меня бы здесь уже не было - получилось, правда, как-то неуклюже.

Нельзя сказать, что отряд не заметил потери бойца, но работа в НЕРВ продолжилась в прежнем режиме.  И раньше подменявшая сэмпая при решении рутинных задач, Ибуки пока что справлялась. Обследования пилотов, мелкий ремонт и обслуживание «Ев», анализ выдаваемых МАГИ расчётов. Всё как обычно. Но только ками знали, чего это ей это стоило, разрывавшейся между долгом и чувствами! Периодически в Научном отделе появлялся Гендо, не вмешиваясь в работу, но внимательно наблюдая за всем происходящим. Обычно робеющая перед начальством и старающаяся поскорее исчезнуть с его глаз, Майя равнодушно воспринимала присутствие Командующего. Иногда равнодушие сменяло плохо скрываемое раздражение.   
Для пилотов также всё осталось по-прежнему, только Рей перестала допоздна задерживать в Научном отделе и всю троицу теперь неотступно сопровождала Габриэлла. Кадзи старался не попадаться Мисато на глаза, фланируя где-то на задворках института. Что действительно изменилось, так это психологическая атмосфера. НЕРВ накрыл прозрачный, липкий сироп наблюдения службы безопасности. Ощущение пристального, изучающего взгляда преследовало всех сотрудников. Особенно это почувствовала на себе сама Мисато в первые дни после несчастного случая. Она просто физически ощущала, что её изучают, оценивают каждый шаг, разбирают на молекулы и снова собирают. Потом всё прошло, став равнодушно-усреднённым, если так можно охарактеризовать поведение Большого Брата. И везде чьи-то внимательные глаза - электрика, грузчика, разнорабочего. Выйдя как-то из служебного лифта, в котором Кацураги несколько этажей проехала с уборщицей, она вдруг вспомнила, где видела эту немолодую женщину. В тире… И обращалась та с пистолетом гораздо уверенные, чем со шваброй.
И везде люди Баскакова. Парные патрули постоянно перемещались по этажам, охраняли лифты и ангары, сопровождали все грузы. Официально, причиной для привлечения к охране НЕРВ бойцов из состава русского контингента стали взрыв и пожар в одном из ангаров, а также последовавшая за ним перестрелка летучего патруля с неизвестными возле силового кабеля, ведущего к позиции «Гамма». Без сомнения, веские причины для задействования батальона противодиверсионной борьбы, если бы не ряд нюансов. Мисато хорошо помнила, что в ангаре ничего ценнее лакокрасочных материалов и ремкоплектов для вилочных погрузчиков не хранилось. Поэтому дыма было много, но вот ущерба…  Да от Пилотов на тренировках его бывало больше!
С кабелем ситуация оказалась ещё интереснее. Майор лично выезжала на место преступления, дабы оценить причинённый ущерб. Злоумышленники попытались вскрыть оболочку бронированного кабеля на участке, где тот выходил на поверхность, чтобы заложить в него заряды. На месте перестрелки были найдено пара промышленных перфораторов и взрывчатка. Учитывая размеры кабеля, задействованные средства и наличие запасной линии, всё выглядело как-то по-дилетантски. Особенно вспоминая нападения НОДовцев на Токио-3, в котором была задействована даже бронетехника. А организация Генриха Орё в этот раз также всплыла неспроста. Согласно отчёту Второго отдела, за нападениями на объекты НЕРВ стояла недавно заявившая о своём существовании группировка с громким названием «Ангелы Дней Апокалипсиса», аффилированная с НОД.
При попытках всё это сопоставить, у майора к ощущению вездесущих глаз добавилась свисающая с ушей лапша.

Разлинованный на две части и исписанный плюсами с минусами листок лежал на столе. Минусов было гораздо больше. Кацураги устало прикрыла глаза и сжала виски. По всему выходило, что развернув на территории института русский спецназ, Гендо просто извлёк из рукава один из своих козырей. Извлёк в игре с противником, о котором она – далеко не последний человек в НЕРВ, не имела ни малейшего представления! 
Как он там сказал – «как с Наоко…». Насколько знала Мисато, мать Рицко вместе с Фуюцке, Гендо и Юй стояли у истоков основания института, образованного за несколько лет до Второго Удара. Юй погибла жуткой смертью, заживо растворившись в контактной жидкости первого прототипа «Евы». На глазах маленького Синдзи…
Изувеченное тело Наоко нашли в одном технологических тоннелей. Расследование показало, что она сорвалась со строительных лесов. А если нет?! Если гибель Юй и Наоко было чей-то попыткой сорвать программу «Евангелионов», единственного эффективного оружия против Ангелов? Кстати… От сына Гендо избавился сразу после смерти Юй, отослав к своему брату и ни разу не встречался с ним до прошлого года. Командующий конечно сволочь и безжалостный человек, но, как показали эти месяцы, явно питает к Синдзи отцовские чувства и гордится им. Тогда, что это было?

Что? А вот, что. Таким жестоким поступком он просто вывел своего сына из под удара неизвестных!

Интересно, малыш Синдзи знает, что его мать, возможно, была убита и кто за этим стоит? Если ещё нет, то Гендо обязательно просветит сына в нужный момент. И тогда, как говориться – мир захлебнётся в крови. Младший Икари, привыкший рисковать своей жизнью ради совершенно незнакомых ему людей, пошлым пониманием гуманизма не страдает. Убийц своей матери он порвёт голыми руками, без своей «Евы»… А Рэй ему в этом богоугодном деле поможет. Подержит, чтобы не вырывались. Или наоборот – брат подержит, а сестра будет рвать. Они тогда вместе осиротели. Губы майора скривились в нехорошей ухмылке. Главное, дожить то конца войны с Ангелами, а там можно будет прибивать виновных за яйца к потолку.

Мисато довольно откинулась в кресле. Думать она любила и умела, иначе не занимала бы своего места. За обликом длинноногой раздолбайки в яркой кожаной куртке и мини-юбке скрывался цепкий ум, приученный за секунды находить выход из самых безнадёжных положений. Ум, подкреплённый немалым боевым опытом Смутных времён.

Итак, часть пазла сложилась. Существует какая-то сила, которая с первых лет стремится ослабить НЕРВ. Ослабить, даже не смотря на то, что своими действиями ставит человечество на грань гибели. Ну а что в этом такого? Лучше пусть сдохнут все, чем останется кто-то, облачённый почти божественной мощью. Особенно, если этот кто-то по каким-то признакам признаётся «неправильным» или «неверным» спасителем.
А может, Армагеддон и есть цель неизвестной силы? Победа Ангелов… и для этого уничтожаются ведущие специалисты НЕРВ. Тогда, несчастный случай с Рицко не трагическое стечение обстоятельств, а очередная диверсия. Причём – в самом сердце института! Кто следующий? Гендо, Фуюцке, она сама? Или Пилоты?! Сердце пропустило удар. Тогда понятно, почему их неотступно сопровождает Ферраро. Мантикора, даже бывшая, стоит взвода охраны. А уж на что способна эта девочка, Мисато убедилась в Алжире.

Хорошо, и тут хоть что-то понятно. Но, что за сила может стоять за всем происходящим? С самого начала у НЕРВ была масса врагов, недовольных сосредоточением таких ресурсов в одних руках. Были и по-прежнему остаются, даже не смотря на все успехи «Евангелионов». Кто они? Власть предержащие мира сего и имя им – Легион.

Кацураги посмотрела на исчирканный кракозябрами листок, вздохнула. Информации было явно недостаточно для каких-либо серьёзных выводов, а делиться с ней чем-то выходящим за рамки круга её ответственности начальство не будет. Не идти же к Гендо с требованием поделиться с ней информацией, обосновывая это тем, что она – «своя». Ну да, своя в доску, носки в полоску, а потом – соски в тиски, снимай носки. Какой там уровень секретности? Не ниже, чем «перед прочтением – съесть».
Скомкав листок, отправила его в корзину для мусора. Устало вздохнула, потёрла глаза. Ладно, пора ехать домой, что-то засиделась на службе, так и до кароси недалеко. А дома ждут душ, ужин и любимое кресло перед телевизором. И дети, с которыми, слава богу, не надо делать домашку.  Молодая мать взрослых детей, как подкалывала её подруга. И ни каких тебе при этом пелёнок, распашонок и ненавистной каши.

Садясь в машину, Мисато замерла, пронзённая внезапной мыслью. А что если и смерть её отца не случайна и сама экспедиция в Антарктиду была осознано превращена в спусковой механизм Второго удара?!
Желающих пошуровать раскалённой кочергой в жопе у неизвестных стало на одного человека больше.

***

Странную записку майор обнаружила в кармане своей куртки спустя пару дней. Небольшой, вдвое сложенный клочок бумаги, на которой только было нацарапано – «Нужны ответы?» и адрес. Память начальника Оперативного отдела услужливо развернула карту города, предоставив точное местоположение объекта и маршруты движения. Окраина, где-то возле семнадцатого автофорта… Не ближний свет, но и не «нахаловка» на отшибе.
Подчерк Кадзи девушка узнала сразу, и это понравилось ей ещё меньше, чем даже необходимость под носом особистов ехать через весь город. Мисато примерно представляла, что может знать этот кобель о происходящем в НЕРВ. Занимая должность представителя ООН, Кадзи имел серьёзные уровни допуска, а то, что ему бывало недоступно, умело выуживал из сотрудников. Но это всё касалось оперативно-технической деятельности института, к стратегическому планированию или к работе службы безопасности его не подпускали. Хотя и предполагалось, что он обладает всё же большим объёмом информации, чем это ему было позволено по статусу. 
Не то… Мисато понимала, что речь на встрече пойдёт о реальном положении дел и, возможно, не только происходящих сейчас, но и в прошлом.
Решение ехать на встречу Кацураги приняла сразу, не раздумывая и никого не ставя в известность. Она понимала, что тем самым нарушила все инструкции. Ну и насрать! Дальше Австралии не сошлют, а там окопалась и держит круговую оборону ото всех, включая собственных тараканов, доктор Макинами. Будет, кому подносить ей патроны. Не откажется ведь начальник самого безумного регионального отделения НЕРВ принять нового, пока что ещё не рехнувшегося, сотрудника.

Трёхэтажное здание было когда-то жилым. Коридорная система с выходящими на обе стороны небольшими квартирами для вновь прибывающих сотрудников с семьями. Две комнаты, кухонька, санузел. Даже микроскопических размеров балкон имелся. Чего ещё могло желать и так неизбалованное излишками поколение постапокалипсиса в быстро растущем городе, где даже маститые специалисты первое время были вынуждены жить на казарменном положении. Не удивительно, что такие дома начали расти как грибы после дождя на окраинах Токио-3, превращая их в спальные районы. Правда, вскоре выяснилось, что эти районы становятся эпицентрами бурных событий даже без участия Ангелов.
Виртуозное маневрирование ОБЧР под управлением ОЯШ эффектно смотрятся в аниме и манге. Когда же в реальной жизни мимо обалдевших и, по-честности говоря, здорово обделавшихся жильцов проносились в ходе учений исполинские «Евы»… Выглядело всё конечно впечатляюще, но заставляло сильно нервничать и задумываться о переезде. Да и о виртуозности управления говорить не приходилось, особенно первое время. Оступившаяся на склоне холма махина массой под две килотонны оставляла после себя внушительных размеров борозду, в которой мог поместиться микроавтобус. Падение же её было сопоставимо с небольшим землетрясением, от которого в квартирах пластами отваливалась штукатурка, по стенам шли трещины, стёкла вылетали вместе с рамами. Истошно вопили сигнализации чудом уцелевших под ногами «Ев» автомобилей.
Некоторой компенсацией служили прописанный в рабочем контракте пункт о полных страховых возмещениях со стороны НЕРВ и ощущение причастности к великому делу. С появлением Ангелов этого оказалось уже недостаточно… Кто-то из сотрудников института начал переезжать в более безопасные районы города или хотя бы поближе к убежищам. Некоторые просто уехали из Токио-3 или постарались отправить семьи, а сами перебирались под защиту незыблемых сводов Геофронта. Народ разъезжался, дома пустели и стояли заброшенными.

Аналогичная картина наблюдалась и у здания поблизости от семнадцатого автофорта. Можно сказать, что ему ещё повезло… Сюда лишь докатывались отголоски сражений с Ангелами, ни разу не долетали обломки разрушенных строений или, упаси ками, токсичные обрывки тушек пришельцев. Даже ракетно-артиллерийские батареи форта не вызывали ответной реакции Ангелов, только время от времени сотрясая воздух в жалких потугах добросить до врага десятки тонн бесполезного железа. А вот реакция проживавших в доме людей оказалась предсказуемой.
Нельзя сказать, что как только последние из жильцов покинули его стены, дом сразу же превратился в пристанище асоциальных элементов, коих хватало даже в режимном городе. Нет. Просто вступила в действие теория разбитых окон. Обойдя вокруг дома, Мисато в этом наглядно убедилась.
- Заняться им тут, что ли, совсем нечем? – пробормотала себе под нос майор, внимательно разглядывая пустые глазницы выбитых окон. Кое-где в рамах поблёскивали осколки стёкол. Такое же битое стекло вперемешку со штукатуркой похрустывало под ногами возле стен и в холе, куда Кацураги попала через приоткрытую дверь. Ранее покрытая чёрным лаком, как и многое в пустующем доме, она носила следы бытового вандализма. Открученные ручки, разбитый домофон, разнообразные по виду и смыслу граффити. В холе граффити продолжились, извещая приходящих о чьих-то любовных отношениях, предлагали проломить голову, сменить половую ориентацию, купить, продать и много чего ещё. Своеобразная доска объявлений эпохи урбанистического неолита. И везде толстый слой грязи, мятые банки, обрывки разноцветных упаковок. 

- А вот и ты, красавчик – на бетоне виднелся пустой инсулиновый шприц. И ещё один…  И раздавленный шприц-тюбик из армейского медпака.

Кобуру Мисато на всякий случай расстегнула ещё на улице, и теперь медленно поднималась на второй этаж по заваленным всяким хламом ступенькам лестницы. Поверх одного из граффити она разглядела нацарапанную рожицу, от которой тянулась стрелка, увенчанная вопросительным знаком.

- Выпендрёжник.

Второй этаж, квартира 27. Дверь прикрыта, но не заперта. Мисато попробовала, как ходит пистолет в кобуре, замерла, прислушиваясь к исходящим из нутрии звукам. Тишина… Облизнула разом высохшие губы, взялась за ручку и решительно шагнула в комнату.

- Привет, дорогая. Тебе разве в детстве не говорили, что любопытство сгубило кошку?

Кадзи Рёдзи, небритая рожа собственной персоной. С их последней встречи ухажёр сильно сдал. Всегда белая рубашка измята и чем-то замызгана, расстёгнута на груди. Лицо осунулось, даже постарело. Не смотря на загар, на коже проступал неестественный оттенок. Щетина, за трёхдневностью которой Кадзи тщательно следил, явно переросла ранее допускаемые рамки. Как и сальные волосы, небрежно забранные в конский хвост. И запах из пота с перегаром… Таким Мисато его не помнила.
Майор обежала взглядом комнату. Промятый диван, шкаф без одной дверцы, длинный массивный стол вдоль окна. Пара стульев у его противоположных концов. На одном сидел сам Кадзи, на другом лежала отстёгнутая кобура с пистолетом. Надо же, какой призыв к доверию – саркастически отозвался внутренний голос. Мог бы тогда и штаны снять.
На столе стояла початая бутылка чего-то крепкого, рядом с рукой – наполненный стакан.

- Выпьешь со мной? – Кадзи пьяно мотнул головой в сторону бутылки.

- Я на службе. Да и обстановочка как-то подкачала – неприязненно отозвалась Мисато.

- Брезгуешь, – скорее утверждение, чем вопрос. - В общаге ты такой разборчивой не была. Погоны давят?

На лице у Мисато заиграли желваки. Интересно, если я его сейчас пристрелю, поверят, что это была самооборона – подумала она. Придётся на себе одежду рвать, имитируя попытку изнасилования или и так сойдёт? Переборов себя, спросила:

- Чего ты хотел?

- Я?! – А, по-моему, это ты все последние дни ищешь ответы на неведомые вопросы. – Я же хочу лишь тебя и миллион баксов мелкими купюрами. Смешок и стакан отправляется по преднамеченному маршруту.

- Миса, перестань ласкать ствол. Это пошло. Если бы я хотел тебе что-то сделать, не стал бы разыгрывать это маленькое представление. Ты, небось, когда шла на встречу, ещё и перед витринами останавливалась? – Издевательская тирада закончилась смешком.
Если бы пар на самом деле мог идти из ушей, то в этот момент он заполнил бы всю комнату, превращая её в сауну.  Однако, оставалось только стоять, переминаясь с ноги на ногу и прожигать ковролин.

- Мата ты моя, Хари! – небритая сволочь рухнула грудью на стол, сотрясаемая приступом хохота. Бутылка чудом не слетела на пол, перехваченная на полпути. Стакан покатился и звякнув битым стеком, упокоился где-то за стулом.

- Ты прелесть! Сколько лет прошло, а ты всё ёщё можешь..! – он замолчал, пытаясь перевести дыхание. Живой, человеческий смех на какой-то миг изменил Кадзи, сделав его прежним. Захотелось толи обнять его, толи придушить за весь этот позор. Толи задушить в объятьях, всё ему простив…

- Спасибо, Миса. Хорошо почувствовать себя человеком. Точно не будешь? – он протянул бутылку. Мисато отрицательно покачала головой.

- Ну, как хочешь. А я продолжу… Стакан вот только сделал бдздынь, придётся из горла. – Кадзи отхлебнул, задумчиво покатал пойло во рту.

- Как там Рицко? Высоко лететь было…

- Рицко в медикаментозной коме. Пока без сознания, но вра… - начала было Мисато и осеклась. Неверяще уставилась на ставшее таким родным лицо.

- Это был Ты?!

- Подтолкни ближнего своего. А мы с твоей подругой бывали очень близки, – опять мерзкий смешок.

- Но зачем? Зачем?! Что она такого сделала? Это что, что-то личное, из-за нас с… То есть вас… Или… Что?! – Кацураги понимала, что несёт какую-то чушь, но не могла остановиться. Два самых близких человека, оставшихся у неё  после смерти отца. Лучшая подруга и любимый, хоть и бывший.

- Ну что ты молчишь? Скажи хоть что-то! – Мисато чувствовала, что её начинает накрывать истерика. В голове промелькнула мысль: Ну что, дура – получила свои ответы? Рада?! Жри…

- А что говорить… - Кадзи откинулся на спинку стула и внимательно на неё посмотрел. Изучающе.
– До главкома с его замом мне не добраться – произнёс, словно вколачивая гвоздь. - Пилотов хорошо охраняют, да и Синдзи словно что-то учуял. Смотрит как на засланца, гадёныш и девок своих подзуживает. - Новый гвоздь.
- Оставались только вы – две дуры. – Гвоздь, гвоздь, гвоздь…
- Только ты, в отличие от Рицко, не представляешь такой ценности, даже не смотря на должность. Есть Фуюцке, в крайнем случае сам Гендо справится. А вот Акаги заменить не кем. Ну не Майей ведь?! Гибель главы всеянаучников должна надолго остановить проект. – Гвоздь.
- Прости старушка, но ты не столь ценна, как кажешься. – Последний гвоздь вбит. – Хотя, сегодня и ты сгодишься, глупый кролик.
Глаза стали мутными, зрачки сузились до булавочных головок. Рука молниеносно метнулась к горлу женщины, но скрюченные пальцы с тёмными обломанными ногтями только оцарапали подбородок. Лязгнуло железо.
Инстинктивно Мисато отшатнулась, выхватывая пистолет и делая шаг назад. А-а-аааааа! Б@%*ь... Каблук цепляется за драный кавролин. Удар об пол выбил из рук оружие, резкая боль от копчика до макушки. Вдох… Вдох, я сказала! Выдох! Твою же мать! Спина, с-сссука…

Сквозь гул в ушах доносится странный лязг. Проморгавшись, Кацураги увидела сгорбленную фигуру, тянущую к ней правую руку. Левой не было видно. Пистолет! Где пистолет?! Не отрывая глаз от Кадзи, начала обшаривать пол вокруг себя. Нет, нет, нет… Есть! Вцепилась в рукоятку.
Фигура вдруг замерла, медленно отвернулась и взялась за бутылку. Большой глоток, ещё… Разглядев наконец этикетку, Мисато передёрнулась. Там же все семьдесят градусов будет! Кадзи медленно распрямился.

- А ведь один кролик и вправду, попался – с кривой усмешкой он показал свою левую руку, прикованную к столу наручниками. Резко дёрнул, послышался лязг. – Хорошие наручники, надёжные – он ещё раз рванул руку. Самозатягивающиеся браслеты. Чем сильнее дёргаешь, тем туже затягиваются. Даже если пальцы сломать, не поможет.

Сделал очередной глоток.

- Знаешь, Миса, какой самый опасный грех? Самоуверенность. И подвластны ему не только люди. Надо же… Существа, живущие за  пределами понимаемого нами континуума, способные перемещаться сквозь пространство и время, Боги Богов – а алкоголь переносят как эскимосы. Пробку понюхал и готов.

Снова смех, но теперь человеческий, злой, обречённый. Смех того обормота, которого знала.

- Язык покажи, – Мисато послушно высунула язык, смешно скосив глаза к носу, пытаясь его рассмотреть. – Хорошо, главная деталь организма не пострадала. - Язык с неприличным звуком исчез во рту.

- Иди ты на фиг, шутник! Что это всё сейчас нахрен было?! Я тебя засра…

- Т-сссссс – не шуми, а то разбудишь.

- Кого?!

- Их… Аль-Хазред не просто так крышей тронулся.

- Кадзи, что происходит… - голос дрогнул,  став каким-то плаксивым, жалобным.

- Сопли подбери, майор – слова ударили наотмашь. - Анестезия души заканчивается, – Кадзи допил бутылку, - а значит и моё время на исходе. 
- Скажи Майе, пусть проверит Каспара. Я в него закладку подкинул. Не знаю, что это за мерзость и как действует, но Они называли её «семя Азотота. Как-то связано со следующей атакой Ангела и должно в нужный момент заразить все три ядра МАГИ.
- И пусть усилят охрану «Евы-01». Я в неё тоже должен был подсадить симбиота, когда секции грудной панели меняли, но не успел. Не стал… Могут попытаться повторить, послать кого-то вместо меня. Они не успокоятся, пока не избавятся от угрозы. А ноль-первый со своим пилотом им как кость в горле… Знаешь, Миса… Удивительное дело…
Старшего Икари, главу всесильной организации, просто опасаются, а его сына боятся и ненавидят. Причём и Старцы, и Древние… Порой кажется, что боятся даже Боги Богов… Что такого в этом пацане, а?!  Неужели это о нашем малыше Синдзи: «...И явится он из места вне времени и пространства, чтобы возвестить конец этого мира»? Хотел бы я посмотреть на поганые рожи всех этих зажравшихся небожителей, когда младший Икари подрастёт.
Как думаешь, Гендо знает, кто полгода назад приехал к нему от брата? Должен. Иначе не стал бы вот так, сходу, без подготовки посылать сына в бой. Ты его психологический портрет внимательно изучала?! Выехало из своей «деревни» зашуганное чмо, а в Токио-3 прибыл терминатор на минималках. Задрот по щелчку пальцем мужиком стать не может! А если прочитать отчёты психологов – может… и легко. За полдня. И сразу начинает наматывать на кулак ангельские кишки. Да таких специалистов за гланды вешать нужно!
- И всё ли знает о себе сам Синдзи..? Непохоже. Хотя и ведёт себя необычно для подростка его лет. Слишком он взрослый какой-то, словно наш сверстник. Или он…
Кадзи вдруг замер, оперевшись руками на стол. Мисато почувствовала, как липкий страх пополз откуда-то изнутри. Что она увидит на этот раз? Чьё это будет лицо?! Но на неё уставились расширенные от потрясения глаза, в которых плескалась смесь восторга и ужаса.

- Неужели Командующий решил перевернуть доску и открыл путь Трикстеру?! Тогда понятно, почему все так усрались со страху. Синдзи – Трикстер!  Ай да Гендо, ай да сукин сын! Это же надо так отомстить за Юй… Он или гений, или больной на всю голову ублюдок!
И Кадзи засмеялся. Засмеялся так, что Мисато захотелось выскочить из комнаты. И бежать, бежать, бежать… Настолько был страшен этот смех. Отсмеявшись, Кадзи поднял правую руку к потолку, медленно сжал кулак и выпрямил средний палец. Глядя на его жест, Мисато вдруг поняла, что её начинает накрывать морок отупления. У всего есть предел. Настал и её… Майор ничего уже не понимала – какие-то Древние, Старцы, Боги, Демоны, Трикстеры, Они… Масса непонятных слов, от которых раскалывалась голова. И всё это вперемешку со знакомыми именами из ещё час назад казавшейся понятной жизни.

Однако кому-то там, на верху, всего разом обрушившегося на молодую женщину показалось мало. Потому что просьба, которую она услышала, была чудовищна.
- Нет! Нет, нет, НЕТ, нет, нет… Как заведённая, Мисато твердила это короткое слово. Также, как когда ей сообщили о смерти отца.
– Кадзи, НЕТ, я не могу! И не проси о ТАКОМ… Слышишь! НЕ ДУМАЙ ДАЖЕ ПРОСИТЬ!
Голос сорвался от крика отчаяния. 
- Ведь должен же быть другой выход! ДОЛЖЕН! Слышишь, ты, эгоистичный говнюк… ДОЛЖЕН! Ты не имеешь права меня об этом просить… Ведь можно же что-то придумать! Вылечить... Можно ведь вылечить?! Ну скажи, ведь можно? В НЕРВ лучшие специалисты, они теб…

- Конечно, исцелят или вылечат. И меня, и тебя – всех вылечат. Особенно, когда Рицко оклемается… Уж она точно не откажет себе в удовольствии меня «полечить». Или, может, экзорциста позовём? Джона Константина, например…
Мисато, дуру не включай. Глупый кролик на этот раз действительно попался и осталось только решить, кто его обдерёт. Для меня при любом раскладе места в вашем мире нет.

- Хорошо. Не можешь сама, тогда ей не мешай, – Кадзи кивнул куда-то Кацураги за спину. Мисато резко обернулась.
В дверях стояла Ферраро… Короткая кожаная куртка, чуть зауженные джинсы, спортивные туфли. Бейсболка развёрнута козырьком назад и белокурая прядь спадает на лоб через вырез над застёжкой. Красивая девушка, только недавно вышедшая из подросткового возраста. Ну, просто мечта мужчин все возрастов.
Безмятежный взгляд…  Такой же, как на палубе «суперкраулера», когда боевик уткнул ей в голову пистолет, выдвигая какие-то требования. А потом было порхание серебристой бабочки… и бородатые умерли, даже не успев этого понять.

- Привет, Габри! – Кадзи шутовски помахал ей. – Не могу сказать, что рад тебя видеть в сложившихся обстоятельствах… Но…  Рад… От руки неумелых умирать тяжело.

- Здравствуйте, Кадзи-сан – вежливо наклонила голову итальянка. – Полностью с вами согласна.

- Габриэлла, как ты…? Здесь…? – Мисато не знала, что сказать.

- Мантикоры бывшими не бывают. 

Не смотря на потрясения, Мисато смогла собрать волю в кулак. Сделав глубокий вдох, твёрдо произнесла:

- Габри… Выйди, пожалуйста.

- Хорошо, я подожду в коридоре. Если, что…

***

Брошенная бутылка только растрепала волосы на виске.

- В следующий раз будет точнее. И это уже будешь не ты… Кем ты готова пожертвовать? Синдзи? Аской или Рей? Может мне закончить с Рицко?
- Я хочу уйти как человек. Помоги мне. Прошу. Пока достаточно одной пули. – Кадзи ткнул пальцем себе между глаз. Пока – достаточно. Сегодня, сейчас. Что будет завтра – не знаю… Но сегодня – хватит. Хотя, «мозамбик» будет надёжнее. Нас с тобой ведь так учили.

- Я не-мо-гу… Не-мо-гууу… Кадзи, пожалуйста. Придумай что-нибудь, – и гаденькая мысль, всплывающая в подсознании, как её не гони. Габри. Там, за дверью. Только позвать…
Кадзи отвернулся, опёрся свободной рукой на стол. Пальцы начали выстукивать какой-то мотив. Замер.

- Время вышло.

Скрежет ногтей по столешнице. Неподвижная фигура распрямляется, медленно наклоняя голову сначала в одну, затем в другую сторону. Словно разминая затёкшую шею. Медленно оборачивается. Булавочные головки зрачков, принимающая восковой оттенок кожа. И лицо – словно оплывающая на жаре восковая маска. Черты лица меняются, переставая быть человеческими. Страшный клёкот из горла. Не слова, не стон… Шипение. И всё заполняющая злоба. И презрение к мелкой твари, стоящей на пути.
Возможно, именно эти эмоции, обрушившиеся на неё и привели Мисато в чувство. А может, взгляд таксидермиста, разглядывающего молодую женщину сквозь булавочные головки. А может… Не важно. Главным стало понимание. Кто бы сейчас перед ней не стоял, это не Кадзи. Не её любимый Кадзи, вечно небритый раздолбай и балагур, готовый на любое безумство ради любимой. Его больше нет… От этого стало невыносимо больно, пусто… и легко.
Рука с пистолетом медленно поползла вверх.

Габриэлла была католичка, но за свои двадцать лет уже успела столько повидать, что не верила не в Бога, не в Дьявола. Итальянка была абсолютно уверенна, что всё зло сосредоточенно в самих людях. И все попытки объяснить их поступки влиянием злонамеренных потусторонних сил, не более чем жалкая попытка оправдать скотскую сущность человека.
Однако существо в соседней комнате, в которое медленно, но неумолимо превращался Кадзи Рёдзи, заставляло её до боли стискивать в кармане крестик на чётках. Опыт и чутьё не просто подсказывали - вопили, что с таким противником ей ещё сталкиваться не приходилось.  А своему чутью мантикора привыкла доверять. Иначе её неопознанные останки давно бы покоились в песках под Триполи,  грязных подворотнях Неаполя, или на заросших склонах албанских гор… Да и много где ещё. Сколько раз её напарникам не хватало той драгоценной доли секунды, отделяющей жизнь от смерти. И вот теперь могло не хватить ей. Чем дольше затягивалась драма в соседней комнате, тем меньше становилась вероятность успешного выполнения приказа. Который звучал однозначно – мистер Рёдзи должен быть ликвидирован, майор Кацураги эвакуирована в безопасное место. В случае препятствования исполнению поставленной задачи со стороны последней, допускалась временная нейтрализация начальника Оперативного отдела. Без причинения серьёзных физических повреждений, что оговаривалось особо.

- Смотрите, не переусердствуйте, унтер-офицер Ферраро. Госпожа майор может повести себя не адекватно, поэтому постарайтесь не превышать необходимых мер воздействия. Хватит с нас и загипсованной Акаги – такое ободряющее напутствие было получено от Фуюцке.

Однако всё складывалась совсем не так, как ожидалось… И, что было хуже всего, стремительно таяло время. Если майор ни на что не решится в ближайшие минуты, то итальянке придётся действовать самой. «Мозамбик»… Два в грудь и один в голову… Оставалось надеяться,  что Кадзи-сан знает, о чём говорит.
Когда раздался звон битого стекла, Габриэлла вся подобралась. Ну! Сейчас или … Опять тишина. Мёртвая. Действительно – мёртвая… и леденящая. Мантикора поняла, что время вышло. Достала пистолет, подняла на уровень груди и сделала первый шаг в привычном для неё танце со смертью.

У самой двери её остановил прогремевший в комнате выстрел.

Ей хватило одного взгляда, чтобы понять – добивающие выстрелы не понадобятся. Хватило и одной, вошедшей чуть выше переносицы пули, чтобы поставить точку в непростой жизни этого странного человека. Прикованное к столу тело ещё подёргивалось, но Габриэлла не обратила на это внимание. Кровавые брызги на стене и расплывающаяся на кавролине тёмно-бордовая лужа. Слишком часто она видела подобное… Подошла к Кацураги, забрала у неё пистолет и засунула себе сзади за пояс. После чего вывела женщину в коридор. Достала рацию и отчётливо произнесла по-русски:

- Красный, отбой. Повторяю. Красный, отбой. Требуется зачистка.

Убрала рацию, повернула бейсболку козырьком вперёд и, придерживая под локоть, повела Мисато. Та нисколько не удивилась, увидев «Супру» на заброшенной стоянке возле дома. Только берясь за ручку дверцы, опомнилась:

- Надо сообщить в лабораторию, чтобы Ибуки немедленно пров…

Габриэлла похлопала по карману с рацией. – В НЕРВ уже осведомлены, слышали ваш разговор.

Водила Ферраро даже лучше хозяйки машины, сидящей в этот раз на пассажирском сиденье. Чувствовалась иная школа. На встречу попался едущий в сторону дому обшарпанный микроавтобус муниципальной  службы. «Супра» прибавила скорость и вот уже замелькали высотки, выстроившиеся вдоль скоростного шоссе. Ощутив на себе взгляд Мисато, итальянка ответила на невысказанный вопрос:

- Нет, мы не едем в штаб-квартиру. У вас через два с половиной часа вылет из аэропорта. Макото уже там.  На пару секунд задумалась, вспоминая, после чего процитировала по памяти:

- Оперативной группе в составе майора Мисато Кацураги и лейтенанта Хьюго Макото предписывается немедленно отбыть в трёхнедельную командировку в Европу по срочным делам института. Первыми пунктами посещения являются филиалы института «Фауст» в швейцарских Бёрне и Лейкербаде. На это отводится четырнадцать дней. Вторые пункты посещения - Северодвинск  и Геофронт в Ямантау. На это ещё семь дней. По возвращении предоставить отчёты в установленном порядке.  Все дополнительные инструкции и командировочные получите у Макото.

Мисато задумчиво кивала, слушая Габриэллу. Когда та закончила, переспросила:

- Ты ничего не перепутала? В Лейкербаде нет никакого филиала, да и в Бёрне по большей части делать нечего…

- В Лейкербаде курорт…

- Как всё просто, - горько усмехнулась майор.

По лицу Габриэллы скользнула непонятная тень.

- Просто, Мисато-сан, нажать на кнопку. Трудно сделать машинку… А мы все машинки в чьих-то руках – и как бы в подтверждение своих слов резко вывернула руль, под возмущённые сигналы перестраиваясь в нужный ряд.
Когда на подъезде к аэропорту «Супра» в очередной раз проскочила на красный, итальянка спокойно сказала:

- Все расходы за счёт фирмы.

- М-ммммм… Надо же, какая щедрость – послышалось с пассажирского места.

***

Лёжа в палате, доктор Акаги буквально изнывала от зуда – творческого и физического. Травма позвоночника оказалась серьёзнее, чем это оценивалось первоначально. Поэтому, не смотря на все мольбы и протесты, пациентке был продлён постельный режим. Некоторым послаблением стало разрешение на работу в удалённом режиме, для чего в палате установили несколько мониторов, подключённых к базам МАГИ и камерам наблюдения в лабораториях Научного отдела. Здоровой рукой Рицко пулемётной очередью выстукивала все необходимые расчёты и предписания, рождавшиеся в её гениальном мозгу. Правда, иногда казалось, что во всё ещё воспалённом. Чего только стоила идея выдать каждому сотруднику отдела по миниатюрной видеокамере и гарнитуре связи для руководства из палаты процессом работ. К всеобщему облегчению, грандиозный план был деликатно, но твёрдо отвергнут Ибуки.
Не меньшее раздражение, чем оторванность от любимого дела, вызывала не возможность почесаться под гипсовой скорлупой. Принять ванну! Постоять под душем! Да даже возможность окунуться в ненавистный пилотам ЛСЛ… И вымыть голову! Остриженные волосы отросли и даже все усилия заботливой Майи не могли предотвратить их превращение в свалявшуюся паклю.
Мечты о том, как она погрузится в горячую ванну, полную мыльной пены и будет там часами отмокать, была навязчивой темой их с Мисато разговоров. Обсуждалось всё – шампуни, мыла, соли, пенки, ароматизаторы, мочалки и щётки, расчёски. Всё… Кроме судьбы одного человека.

Увидев подругу в первый раз после комы, Рицко попыталась рассказать, что же произошло. Но успела произнести только:

- Кадзи, он…

как Кацураги коснулась пальцем её губ и покачала головой:

- Риц, не надо… Я всё знаю. И… Давай, не будем…

Акаги удивлённо разглядывала Мисато. Что-то неуловимо изменилось в ней… И даже не внешне, хотя серебристой пряди в иссиня-чёрных волосах раньше не было. Нет, изменилось что-то иное, внутреннее. Только спустя время, лёжа одна в своей палате Акаги поняла, что стало другим. Из глаз её вечно неунывающей Мисы пропал смех. Тараканчики перестали запускать фейерверки…
Когда-нибудь она всё же спросит, что произошло в эти дни. Но не сейчас… Не время.

В этот раз шло обсуждение будущей поездки на горячие источники. Было решено, что в путешествие отправится не только начальство обоих отделов, но и верная Майя, а также Рэй, Аска и Габриэлла. На том месте места, где их женский коллектив нежится в бассейне с видом на гору Хаконе, Рицко испустила столь мучительный стон, что  даже немного напугала подругу.

- Я здесь скоро совсем рехнусь.  Миса, пожалуйста, попроси доктора Такаши выпустить меня! Вежливо, как ты умеешь. А потом мы скажем, что пистолет ему привиделся из-за жары и переутомления. Ну, что тебе стоит, а? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

- Будь здесь Синдзи, он бы сказал – «жалостливее надо, Рицко Карловна, жалостливее» – поддразнила провокаторшу Мисато. В ответ Рицко скорчила такую умильную рожицу, что Кацураги расхохоталась.

- А ещё я здесь интеллектуально деградирую, - продолжила ныть Акаги. - Хорошо хоть работа в отделе идёт по плану благодаря Майе. Но ведь по всем расчётам со дня на день должен появиться новый Ангел. Как она с этим справиться?! Нет, мне обязательно требуется присутствовать на рабочем месте!

Услышав про «бедного» заместителя страдающего гения, Мисато только хмыкнула.
– Вот за Майю можешь быть абсолютно спокойна. Девочка-кремень. Она тут Гендо выставила из лаборатории, сославшись на то, что в его присутствии снижается работоспособность сотрудников! Всё, что нужно, она доложит ему лично. И ничего, как миленький подчинился. А ведь это наша Майя, которая раньше в присутствии начальства чуть в обморок не падала!
Практически невозможно принять горделивую позу, будучи закованным в гипс. Но у Акаги это получилось. Придав себе величественный вид, она с гордостью произнесла, - Моя школа! - чем вновь вызвала улыбку у подруги.

Слушая ворчания Акаги вполуха, майор думала о чём-то своём. Потом посмотрела на часы и, закинув руки за голову, потянулась, расправляя затёкшую спину.
– Стулья тут у вас… посидишь подольше, потом не разогнуться. Сволочи, снабженцы. То ли сэкономили, то ли украли. – Нежно пожала пальцы на травмированной руке, – Ладно, пойду я. Завтра обязательно заскочу, как свободная минутка выпадет.
Рицко только вздохнула, – Иди уж, мамочка. А то детишки дома заждались.
Мисато поднялась, сделала шаг к двери и остановилась. Обернулась, внимательно посмотрев на Акаги. Та в ответ вопросительно приподняла бровь, ожидая вопроса. Судя по всему, непростого. О Кадзи..?

- Риц… Кто такой Икари Синдзи?

Такого вопроса Рицко никак не ожидала. Хотела было отшутиться или съязвить на тему раннего склероза у начальницы Оперативного отдела, но встретившись со взглядом Кацураги, осеклась. Молчание затягивалось… Акаги прикрыла глаза. Мисато подождала ещё несколько мгновений, кивнула чему-то своему и пошла к выходу. Когда она уже взялась за ручку двери, услышала ответ:

- Резец Бога. Только неизвестно, понравится ли нам начертанное.

***

Кацураги привычно провела рукой по волосам, словно стараясь стереть белый локон. «Каинову печать», как она про себя называла доставшуюся ей в напоминание о Кадзи метку. Рассматривая себя по утрам в зеркале, майор с надеждой выискивала новые серебряные нити. И не находила… А это означало, что должно будет пройти ещё много лет, прежде чем белизна времени скроет белизну поступка. 
Для Мисато этот жест стал непроизвольным, особенно когда она о чём-то задумывалась или сильно переживала. Например, как сейчас, стоя у одной из стен в зале муниципального колумбария Токио-3. Поминальная стена поднималась на пять рядов вверх и тянулась почти на десяток метров, загибаясь в сложную геометрическую фигуру. Часть ниш была свободна, остальные закрыты памятными плитами. Напротив одной из них майор и остановилась. Гладкая металлическая пластина, по углам которой выступают четыре декоративные головки болтов и безликая надпись:

Unknown man
R.I.P.

Место упокоения праха Кадзи ей сообщила Габриэлла, встретив в одном из коридоров НЕРВ. Мисато в ответ только молча кивнула, после чего два участника разыгравшейся в заброшенном доме трагедии разошлись каждый по своим делам.
Кацураги не двигаясь стояла у стены, не отводя глаз от вырезанных на пластине слов. Когда-нибудь, если будет суждено выжить, она приведёт сюда Рицко. Когда-нибудь… Но не сейчас. Им есть о чём поговорить без посторонних.
Как много в жизни люди не хотят, не могут, не успевают сказать своим близким.