Второй интересовал Акселератора лишь самую капельку больше остальных. И исключительно потому, что мог отбить его атаки.
Отбивал и сейчас, лавируя на своих белоснежных крыльях и всячески уклоняясь от прямого боя. Что при его недавнем хвастовстве выглядело странновато.
Понятно. Какая-то птичка напела, что Акселератор уже не тот. Возможно и даже скорее всего та птичка, из-за которой внизу творится полный бардак. Так что прохлаждаться некогда.
Пробить как можно быстрее, схватить за горло, вытряхнуть всё, что знает.
Одна проблема — мерзавец бьёт не столько по нему, сколько по городу и людям. И плевать на это, но он особенно выцеливает клонов, так что приходится отбивать и перенаправлять все атаки. Пока выходило, но засчёт этого не получалось контратаковать. Второй вертелся как юла, выписывал пируэты и уходил от тех тёмных вихрей, что Акселератор всё-таки отправлял в его сторону.
Амнезия почти наверняка подстроена точно так же, как была и кома. Для таких маневров требуются серьёзные и мгновенные расчёты, больная головушка не осилит. Жук, мерзкий и скользкий жук.
И что с ним делать? Надеяться на ошибку не стоит. Приблизиться не получится — знает, что Акселератор в ближнем бою совсем непобедим, держится на расстоянии. Тянет время.
Что ж… прямые атаки не выходят, а если поизящнее? Акселератор выпустил ещё один вихрь, вновь закрыл город от атак противника — и еле уловимо зашевелил пальцами.
Не только ты умеешь хитрить.
Второй вновь отлетел в сторону, но теперь воздух начал сгущаться около него, замедляя движения. Акселератор продолжил двигать пальцами, словно дёргая невидимую марионетку, и Кайкине бросило в сторону прямо под очередной вихрь, от которого он едва успел закрыться крыльями. Акселератор воспользовался этим моментом, дабы подлететь чуть поближе.
Теперь преимущество у него. Второго мотает всё сильнее, всё меньше ударов надо отбивать, и всё ближе подбирается Акселератор. По сантиметрам, осторожно, дабы враг не заподозрил. Как хищник — улучить момент для рывка и атаковать, наброситься так, чтобы жертва уже не встала.
Ещё… ещё… вот!
Акселератор метнулся вперёд, броском, от которого нельзя увернуться. Он уже видел перекошенное от злости лицо Второго, всё понявшего, но не сумевшего найти достойный ответ…
Связь с сетью вырубилась.
Акселератор рухнул вниз.
Вот и всё. В мгновении до победы. Векторов не ощущается, щит ушёл, сознание вот-вот отключится.
И последними его проблесками Акселератор успел увидеть сотни тянущихся к нему нитей.
Белых как сама смерть.

Джунко не чувствовала, что теряет время.
Во-первых, любое время, потраченное на спасение жизни, стоит того. Королева потратила своё время на то, чтобы спасти жизнь Джунко, и Джунко никогда не заставила её жалеть.
Во-вторых, нужно как следует принюхаться. Запах девочки она уловила сразу, но он был тем же самым, что запах группы людей в подземельях, куда она ходила с Аяна-саном.
Тем же самым, но мелкие отличия есть. Очень-очень мелкие, и потому Джунко, штопая рану не сдерживающей стоны женщины, заодно внюхивалась по максимуму, пытаясь уловить, вычленить и закрепить эти отличия.
— Всё хорошо. — сказала она, когда новый крик боли оказался совсем громким. — Я часто зашивала саму себя, и знаю, что делаю.
Женщина не ответила — сил отвечать не было. Извлечённая из её тела пуля уже лежала трофеем неподалёку, кровь мелкими каплями стекала с неё.
— Девочка, что была тут… куда её увезли? — спросила Джунко, делая последнее движение иглой. Ну вот, не больничный уровень, но по крайней мере от потери крови женщина не умрёт.
— Я не могу вам доверять. — прохрипела та, и Джунко удивлённо посмотрела на неё.
— Я вам друг.
— Неизвестный друг… А неизвестный друг может оказаться врагом, втирающимся в доверие…
Джунко подумала над этим. Выходило сложно. Друг он и есть друг. Королева дружит с ней после того, как точно так же пришла на помощь Джунко.
— Но я в любом случае пойду по её следу. — наконец сказала она, протирая ваткой окровавленный бок женщины. — А так бы вы мне помогли.
Та не ответила, и Джунко посоветовала ей как можно быстрее обратиться в больницу. Даже выделила нос на поиск её мобильного и положила его рядом на пол.
В запахе девочки уже разобралась. Та куда больше той группы пропиталась домашними ароматами, едой, уютом… и одним очень сильным эспером, чей запах Джунко уже знала.
Теперь её путь лежал наверх. Обратно на улицу.

Ветряки стояли.
Конечно, это не означало мгновенное отключение энергии. Есть хранилища, запасы, да просто какое-то время — однако связь уже пошла с перебоями.
Благо хоть роботы были заряжены. Они скрученными шариками скакали ко всем крупным группам клонов, распыляя слезоточивый газ, орудуя водомётами и набрасывая сети. Одна из таких машин освободила группу Йомикавы, и те помчались по улице, вылавливая поисковиками электромагнитных полей одиночных клонов и мгновенно усыпляя каждого.
Маятник качнулся в их сторону, но Йомикава не спешила радоваться. Рано или поздно девочки добудут противогазы, переработают свои силы для роботов, придумают что-нибудь ещё. Это не хаотичная атака, это тщательно проработанный план нападения, учитывающий как можно больше факторов.
Хм. Так даже странно, чего они до сих пор против роботов ничего не сообразили. Йомикава выстрелила дротиком в очередную клона и устало выдохнула. Снарядов ещё хватает, но такими темпами…
Что-то взорвалось — и женщина, запрокинув голову, увидела примерно в километре от них поднимающийся в небо сноп молний, такой силы, что и сотня клонов не сдюжила бы.
Ну неужто хоть кто-то из пятых почесался. Крайне вовремя.
Девушка с обрезанными на одной ноге джинсами и катаной наизготовку пролетела над их головами прямо в сторону молний, продолжающих бить со всё большей силой. Йомикава невесело подумала, что уже давно не видит в таких ситуациях ничего удивительного, и вновь поглядела на экран прибора, пытаясь уловить следующую тонкую фигурку противника.

Шокухо видела сеть Мисак не глазами — сознанием, перерабатывающим получаемые сигналы в наиболее приемлемую форму. В данном случае — форму лежащей посреди бесконечной тьмы обнажённой Мисаки Микото, дёргающейся и беззвучно стонущей от боли.
Сразу несколько существ, похожих на громадных фиолетовых волосатых червей, вцепились в её тело. Они не просто висели — терзали жертву, открывали противные окровавленные пасти и вгрызались вновь, заставляя тело вздрагивать в мучительной агонии.
Шокухо опустилась на колени и попробовала оторвать одного из червей, но рука прошла сквозь монстра. Тот не обратил на неё никакого внимания, а вот Мисака соперницу увидела — и потянулась к ней с немой мольбой избавления от боли.
— Я постараюсь. — шепнула Шокухо, думая, как же быть. Она вновь попыталась схватить червя, бить его, как-то воздействовать — бесполезно. Мерзкие твари продолжали пожирать тело Мисаки, не обращая никакого внимания на ещё одного эспера.
Пойти от обратного? Шокухо оставила червей и потянулась к самой Мисаке, взяла её за руку. Ладошка девочки вцепилась в её… девочки?
Мисака стала ребёнком. Десятилетней девочкой, продолжающей безмолвно просить о помощи. Шокухо сжала её руку, а второй ладонью коснулась лба и сосредоточилась.
Это уже не было знанием — наитием первопроходца, собравшего весь свой опыт и умения против неизвестности. Вряд ли бы кто-то кроме самой Шокухо понял, что именно она сделала — но девочка улыбнулась, ей стало заметно легче.
Хотя черви так и не отпали. Шокухо вновь попробовала схватить одного, и это ей удалось, но в следующую секунду тварь изогнулась и вцепилась уже ей в руку. Девушка вскрикнула от боли и вырвала чудовище, но только вместе с куском мяса, мгновенно проглоченным. И это словно послужило знаком — все остальные черви, кроме самого большого, отпустили тело девочки и с жадно раскрытыми пастями бросились на Шокухо.

Клону Ицува попросту врезала ногами в прыжке, сбивая на асфальт, и в который раз поблагодарила монастырь за резиновую обувь. Скользящие по телам противников молнии она не поглощала полностью, но помогала бить без риска ответного разряда.
— Всё в порядке, вы можете идти в безо… — начала она уже не раз прозвучавшую скороговорку и только сейчас увидела, кому помогла.
— Ицува-тян! — блондин широко развёл руками и улыбнулся. — Какими судьбами!
— Мы тут людям помогаем. — пояснила Ицува, вслушиваясь в обстановку. Вроде врагов рядом слышно не было, даже темп стрельбы поутих.
— То же самое. Собрали уже немалую кучу оружия, в пользу голодающих.
— Собрали?
— Цучимикадо, ты там жив хоть? — Мусуджиме выскочила из здания, около которого они находились, таща в руках сразу три винтовки. — А, жив и уже подцепил.
— Увы, я друг героя гаремника, мне такая девушка не перепадёт. Ицува-тян, Мусуджиме-тян, знакомьтесь и как насчёт объединения наших «мы», кто бы у вас там ни был?
— Ицува? — Куроко появилась прямо между ними. — Ты… хаааааа!
Она и Мусуджиме уставились друг на друга, злобно сощурившись. Цучимикадо посмотрел на это пару секунд, а затем поднял винтовку.
— Слушайте, я тут на днях объединился с тем, кого уже записал во враги. — глубокомысленно заметил он. — И знаете, не пожалел.
— Как и я. — Кромвель заглянула к ним, спокойно встав под защиту склонившегося голема.
— Ага, помню тебя. Тома как-то врезал по милому личику, да? Так что, девушки, идёмте совместной командой второстепенных героев наводить порядок. — Цучимикадо зашагал к голему. — И к слову о, там в паре кварталов небо окрашивали жёлтые взрывы. Подберём товарища?
Куроко и Мусуджиме вновь посмотрели друг на друга, скривились — но послушно зашагали следом, также подхватив по винтовке.

Уихару не очень понимала, что с ней происходит. Сначала она просто наблюдала изнутри за тем, как её тело вместе с остальными послушно входит в дыру в стене, затем вроде бы сознание вернулось, но осталась бившая по ногам мысль идти в строго определённое место.
Место, которое Уихару почему-то знала, хотя впервые спускалась в эти еле освещённые, вонючие, давящие своей мрачностью подземные коридоры. И сейчас они все вытянувшейся цепью безмолвно шагали в нужную сторону.
Сатен возглавляла группу — и первой же резко остановилась, когда тёмный коридор впереди них внезапно разродился тягучим, словно строчка из песни, шёпотом:
— Кадзари Уихарууууу…
Уихару осторожно выглянула из-за спин подруг, не понимая, кто это её зовёт. А шёпот тем временем раздался вновь, куда мелодичнее и даже радостнее:
— Кадзари Уихарууууууууууу…
Фигура выступила под свет небольшой лампочки. Бледная девушка, с длинными лазурными волосами, в полностью чёрном комбинезоне и с кукри в каждой руке.
— Кадзари Уихару. — ласково сказала она. — Дважды избежала смерти. Один раз по ошибке, второй по удаче. Это уже начинает пахнуть вызовом, и я не могу не принять его. — Девушка указала одним из мечей на группу. — Вытолкните её вперёд, и уйдёте живыми.
Никто не пошевелился.
— Как и ожидала. Что ж, шестеро? Жаль, не семеро, счастливое число было бы. — и девушка бросилась вперёд.
Все отшатнулись — кроме Сатен, поднявшей биту и изо всех сил заехавшей атакующей по голове так, что отбросила ту к стене. А через секунду она выронила биту и дико закричала так, что её подруги едва не упали в обморок от страха.
— А-а. — лазурноволосая отошла от стены, улыбаясь так, словно ничего не произошло. — Со мной это не пройдёт. Я эспер четвёртого уровня и, думаю, мою силу объяснять не нужно. — Она переступила через упавшую завывающую Сатен и вновь нацелила клинок на трясущихся от ужаса девушек. — А теперь… Мабухай!

— Сейчас не лучшее время для разговоров, Мисака.
Тома старался держаться хладнокровно. Он увидел окровавленные бинты на ноге девушки, отметил её измождённый вид и понял, что та только из битвы. Наверняка на адреналине больше обычного. И злить ни в коем случае нельзя.
— Наоборот. — хотя разговаривала она вполне спокойно. — Стрельба всё тише. Обстановка лучше. А после… после меня заберут. И мы вряд ли сможем так поговорить.
— Куда заберут?
— А. — Мисака поморщилась. — Неважно. Важно другое…
Она завела руки за спину и слегка качнулась на носочках. Томе даже показалось, что девушка покраснела.
— Тома, со мной… действительно всё настолько плохо? В плане, что… когда я в вас молниями, то вам неприятно?
— Мисака, ты серьёзно? — первой же репликой удержать хладнокровность не получилось. — Стреляешь током в людей и спрашиваешь, нормально ли им?
— Но я ведь измеряю силу! Так, чтобы даже случайно не убить и больно не было! Вам это вообще щекотка!
— Да какая разница, что это нам! То, что ты швыряешься молниями, вот что обидно! Ведёшь себя как маленькая девочка.
— Я маленькая девочка?! — упс, он всё-таки её разозлил. — Я не маленькая девочка! Я уже в стольких полицейских операциях и сражениях участие принимала!
— Индекс тоже. Предлагаешь считать её взрослой?
По Мисаке пробежали разряды злости. Тем не менее, голосом она старалась сохранять ровный тон.
— Мне плевать на Индекс. Главное, что я сама себя взрослой ощущаю. И вы надоели уже со всеми этими придирками! Да, я ношу шорты вместо трусов, обожаю Гекоту, храню старые пижамки со зверятами, обожаю плескаться в воде — и что? И я никогда не стреляю молнией просто так, лишь когда Куроко лезет со своими непристойностями или когда ты… ты… совсем ничего не понимаешь, дурак…
Вот теперь она точно покраснела. Тома открыл было рот, но Мисака перебила:
— И ты ведь всегда блокируешь мои молнии. И вопреки всему выступаешь на моей стороне. И я… я совсем не ожидала, что ты… что ты скажешь такое, что никогда меня не полюбишь.
Это когда он такое говорил? А. Унубара. Пытавшийся поссорить его с девушками, зачем-то.
— Это не я сказал. — лучше не скрывать правду. Мисака со своими связями в Правосудии рано или поздно докопается сама, и обман усложнит без того непростую ситуацию. — Под моей личиной какое-то время ходил враг. Что бы я не говорил тебе после нашего сражения со Вторым — это был не я.
Мисака стояла парализованной, явно пытаясь что-то сказать, но не находя слов. Тома воспользовался моментом для изучения обстановки. Изучать нечего — лев недвижим, клоны тоже, новых не подступает. Здесь они вообще одни — насколько можно быть одним на улицах охвачённого сражением города.
— То есть… то есть-то есть… — наконец забормотала Мисака. — То есть мы… ты и я… на деле оно всё возмож…
— Нет. — теперь Тома перебил её. Сказать правду нужно и тут. — Прости, Мисака, но я выбрал себе девушку. Я хочу, чтобы мы остались друзьями, потому что не хочу лишаться твоей дружбы. — и поддержки ещё одного пятиуровневого эспера. — Но встречаюсь с другой.
— А… — она вновь обмерла, но сумела выдавить:
— С кем?
— С Шокухо Мисаки.
Это была ошибка. Угасшие было молнии засверкали с новой силой, лицо Мисаки исказила гримаса сначала недоумения, а затем ярости.
— С ней? — она даже топнула ногой. — Почему она? Почему эта дрянь?
— Не говори о ней так.
— А как мне прикажешь называть того, кто в любой момент может сломить твою волю, превратить в послушную куклу, и всё ради забавы… она ведь и тебя так околдовала, да? Своим пультом?
— Думаешь, на меня подействует её пульт? — Тома показал правую руку.
— Тогда чем? Телом? Но ты же… ты же выше этого, Тома! Ты же не выберешь девушку из-за размера груди!
— Вообще-то мне нравятся большие. — и вновь чистая правда. Мисака охнула, зачем-то прикрыла грудь и опять сердито оскалилась.
— Но ведь она бесполезна, Тома. Абсолютно бесполезна. Что она вообще сделала? Ходила и сверкала улыбкой? Хоть раз помогла тебе и городу, как помогала я? Я, не она, остановила падение космического лифта, отклонила падающий на тебя столб и убила Четвёртую, так почему же ты выбр…
— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?
Тома ошеломлённо посмотрел на девушку. Четвёртую? Мугино? Но… когда?
— Ну… она ведь чудовище. Полное чудовище. — Мисака лишь смутилась. — И у меня не было выбора… если бы я оставила её в живых, то многие погибли бы!
— Дура…
Он словно увидел свет. Так вот в чём был план Интри, вот почему он не бросал все силы на поиски Мугино в Японии.
Скорее всего, существует какая-то секретная директива, по которой гибель пятиуровневого в пределах Академия-сити включает все сигналы тревоги и призывает Казакири Хёку, искусственного ангела. Для работы ангелу нужна энергия… сеть Мисак, почти десять тысяч сверхчеловеческих разумов. Для выдачи этой энергии сеть максимально понизила свою активность.
Ослабла.
Стала уязвима.
И далее Интри попросту… воспользовался чем-то произошедшим между Серьей, Мисаки и клонами для того, чтобы ослабить защиту. Похитил Ласт Ордер. Возможно, что-то ещё, но по итогу он полностью перехватил власть над клонами.
И отправил их убивать жителей Академия-сити. Дал вторую попытку уже имевшемуся плану. Полностью и абсолютно удавшуюся.
Трудно говорить, что это напрямую вина Мисаки. Убить друг друга могли Акселератор и Кайкине — кстати, они прекратили битву, почему. Или Етцу, которая слишком долго не возвращается, и от этого в душу заползает ужас… или кто угодно… но чёрт побери, случилось всё равно из-за неё.
— Я дура? — голос Мисаки звучал оскорблённо, и это разозлило Тому. В такой ситуации, в её положении… ещё и права качать?
— Ты. — он даже взглянул на неё злобно. — Вы же пятые заключили мирный договор, нет? Так почему из всех нарушить его вздумала именно ты?
— Я? Думаешь, Четвёртая не нарушила бы его при первой возможности?
— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ НА МУГИНО! ПУСТЬ ОНА ХОТЬ МЛАДЕНЦЕВ ЕСТ СОТНЯМИ! Я СПРАШИВАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ НАРУШИЛА ПЕРЕМИРИЕ!
Мисака аж отшатнулась в испуге, но Томе было плевать. Нервотрёпка последних часов, стрельба, отсутствие новостей о друзьях, ощущение поражения, беспокойство за Етцу, трупы на улицах, драка со львом… и всё из-за этой электрической дряни, которая ещё и ни капельки не раскаивается. Он был готов орать ещё и ещё — и заорал:
— ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ВСЁ ЭТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ? — даже сделал руками круг, словно пытался очертить город. — ВСЕ ЭТИ СЕГОДНЯШНИЕ СМЕРТИ — ЭТО ТВОЯ ВИНА! ПОБЕДА ЭТОГО УБЛЮДКА ИНТРИ ТОЖЕ ТВОЯ ВИНА! ВСЁ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТЫ РЕШИЛА ПОВАЖНИЧАТЬ СВОЕЙ ПЛОСКОЙ ЗАДНИЦЕЙ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ КАК ПОЛОЖЕНО!
— НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ СО МНОЙ!
Молнии ударили прямо с чистого неба, окружая также заоравшую Мисаку ореолом разбушевавшейся грозы. Они били так часто и сильно, что наверняка виднелись со всех точек города и неизбежно привлекут свидетелей — но Томе уже было на всё плевать. Он сжал кулак и с рёвом прыгнул вперёд.
Мисака рванула ему навстречу — нагнулась, спасаясь от просвистевшего кулака, и ударила током. Тома сжал зубы от боли, но не отступил, размахнулся ещё раз — и Мисака вновь уклонилась. Следующую молнию он уже отбил, однако махание кулаками ничего не давало. Девушка издевательски уходила от каждого его удара, словно танцуя. Тома увидел на её лице улыбку, и ярость кровью залила ему глаза.
Следующий выпад подсечкой — не ожидавшая такого коварства Мисака упала на колени. Удар правой — ореол молний гаснет, девушка морщит пострадавший лоб, валится на землю, охает и пытается ухватить задравшуюся юбку. Ещё удар — на этот раз прямо в переносицу, вбивая в асфальт так, что её глаза закатываются, руки слабеют, а молнии окончательно исчезают.
Тома выпрямился и взглянул на лежащую недвижимо Мисаку. Пелена начала уходить, на её место пришли вопросы о том, что дальше. Вряд ли девушка будет любить его после такого, хорошо если не станет врагом. Но сделанного не воротишь, и она полностью это заслужила, пусть даже Тома теперь лишился одного из союзников.
Хлопки раздались совсем рядом, и повернувшийся парень с удивлением посмотрел на Кайкине, стоявшего метрах в десяти от него. Шесть белоснежных крыльев по-прежнему переливались за его спиной, а довольная улыбка дополнялась медленными аплодисментами.
— Очередной пятиуровневый пал перед тобой, не так ли, победитель Акселератора? — он даже слегка поклонился. — Понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Наверное, рассчитываешь сразить и всех остальных?
— Чего тебе надо? — устало сказал Тома. Кайкине нахмурился, однако продолжил довольным тоном:
— О, да ничего такого. Просто показать, что ты теперь не один такой.
Крыло шевельнулось, и Тома не сразу понял, что именно шмякнулось между ними. Костыль. Костыль… Акселератора?
— Что это значит? — прошептал он.
— Что победителей Акселератора теперь двое. — широко улыбнулся Кайкине. — Правда, мы стоим на разных ступенях. Ты всего лишь побил его, я же… уничтожил.
Тома тупо пялился на костыль, и голова уже раскалывалась. Мугино… а теперь Акселератор. Двое из пятиуровневых мертвы. Плюс пропавшая Етцу. И неизвестно, что там с Гунхой и Мисаки.
То, что Интри не удалось тогда, в Свалку, сейчас навёрстывалось с лихвой.
— Кайкине, ты же понимаешь, что тебя используют? — губы еле шевелились.
— О, разумеется. — Второй был полностью безмятежен. — Уже использовали. Но и я извлёк из этого выгоду, а потом попросту найду того, кто пытался, и убью. Сейчас, когда я Первый, многих предстоит убить.
— Включая меня.
— Рад, что не нужно пояснять. — крылья слегка зашевелились. — Тебя. Третью у твоих ног. Её мерзкую подругу. Пятую. Возможно, кого-то ещё. Список всегда можно продолжить.
— Зачем тебе убивать Мисаки?
— Мисаки? Так её зовут? Да очень просто — пока мы с тобой дрались, победитель Акселератора, она убивала моих людей. Натравила их друг на друга своей силой. И её смерть будет особо медленной.
Тома вздрогнул. Судорожно вздохнул. А затем поднял кулак и шагнул к Кайкине.
— Я искренне восхищён тобой, победитель Акселератора. Насколько вообще могу быть восхищён тем, кто посмел бросить мне вызов. Поэтому твоя смерть будет быстрой. — Кайкине тоже поднял правую руку и шагнул к нему, улыбаясь.
Синяя полоса мелькнула между ними, и оба застыли.
Затем Кайкине медленно, непонимающе посмотрел на вытянутую вперёд руку.
И заорал, когда увидел вместо неё окровавленный обрубок. Крылья дёрнулись в агонизирующей растерянности, а полоса мелькнула вновь — и голова Второго взлетела, окрасив пространство в рыжевато-бронзовый цвет волос и крови. Тело зашаталось, белые крылья истерически забились, постепенно тая, и скоро исчезли совсем, а безголовый труп рухнул и застыл, выливая оставшуюся кровь на грязный асфальт, потрескавшийся от молний.
— Чуть не опоздала. — Канзаки вынула из кармана джинсов тряпочку и начала протирать окровавленное лезвие, то и дело поглядывая на спавшего льва. — Чего ты идёшь-то к нему напрямую, словно на турнире, Тома? Тома?
Парень смотрел на застывшее тело, и чувствовал себя лишённым головы с мозгами. Всё, что крутилось — минус трое. Мугино, Акселератор и Кайкине.
Трое из семи.
— Я всё правильно сделала, Тома? — Канзаки спрашивала с искренней тревогой. — Это ведь враг, я ещё с того случая его лицо запомнила, Цучимикадо мне показал… и он грозился тебя убить… я ведь не ошиблась?
— Нет. — шепнул он. — Нет, Канзаки, ты просто молодчина. Спасла мне жизнь, огромное тебе спасибо.
— Да не за что. — она успокоилась и вновь начала протирать лезвие. — Удивительно, что только я прибыла. Молния от земли до неба, думала, полгорода сбежится, а вот… дьявол!
Три робота рухнули рядом с ними — и на них болтались клоны, словно присосавшийся к акуле косяк прилипал. Вдали раздался визг покрышек, и показалась машина, также облепленная клонами.
— Бежим! — Тома рванулся, но роботы перекрыли все выходы, а клоны за секунду развернулись и образовали цепь, ощетинившуюся дулами винтовок.
— Летим. — Канзаки схватила его за плечи, но наверху застрекотали беспилотники, также несущие на себе присосавшихся клонов. Кто-то прилетел на дронах, затыкая дыры в воздушной защите, кто-то залез на близлежащие крыши, но все целились в Тому и Канзаки.
При их меткости не промахнутся.
— Прости, Канзаки. — прошептал он. — Ты попала под мою неудачу.
— Мы ещё живы. — сказала святая, замахиваясь катаной. На Тому это не подействовало.
Живы они лишь следующие несколько секунд.
А затем винтовки клонов по безмолвной команде начали выплёвывать пули, и всё, что оставалось — не закрывать глаза и смотреть на то, как Канзаки высвобождает свои нити, которых не хватит отбить всё…
Пули застыли.
Просто взяли и застыли в радиусе метров пяти от них. Новые попадали в старые, тащили их вперёд — но некая граница словно была запретной, не пускала дальше, так что вскоре Тома и Канзаки оказались заключены в половинчатую сферу из смертоносного металла.
А затем он услышал треск.
Мисака поднималась медленно, аккуратно, словно неосторожное движение могло уронить её обратно. Нос девушки был полностью разбит и кровь крупными шариками падала на блузку, глаза помутнели, однако молнии вновь бегали по ней.
А затем ударили разом во все стороны.
Беспилотники и дроны рванули к земле. Роботы рухнули мнущимися на части грудами металла. Клоны падали десятками, бессильные избежать попадания гуляющей цепной молнии, и не могли спастись даже в воздухе и на крышах. Тех, что падали с высоты, словно обволакивало электрическими путами и обеспечивало мягкую посадку с жёстким электрошоком.
Всего за несколько секунд из налетевшей толпы врагов не осталось никого, и пули пришли в движение, завертевшись и вплавляясь друг с друга, образуя общую металлическую массу. Та начала сплющиваться, словно от ударов гигантских невидимых молотов, и скоро превратилась в неровный металлический диск, опустившийся на асфальт. Мисака шагнула на него, и полоска металла защёлкнулась на обеих её ногах, приковывая к диску.
Тот взлетел, и маленьким НЛО помчался куда-то в небо, унося на себе ни разу за всё время не взглянувшую на Тому с Канзаки Мисаку.
— Вы крепко поссорились, похоже? — только и сказала святая, убирая катану в ножны.
— Ага. — сказал Тома, собираясь подумать обо всём произошедшем потом. — Канзаки… можешь мне помочь?
— Слушаю.
— Мне надо срочно попасть в одно место, но пешком я до утра прохожу.
— Хорошо, отвезу. — Канзаки зашла ему за спину и вновь схватила за плечи. — Только не тяни руки… то есть, коснёшься правой рукой, и оба свалимся. Ну, куда тебе лететь?

— Знаешь, Мисаки. — пробормотал Тома, уставившись наверх. — Мне кажется, или одна эта люстра стоит больше, чем всё моё общежитие?
Девушка посмотрела туда же. Люстра на потолке, похожая на перевёрнутый свадебный торт, и впрямь потрясала размерами с общей пышностью. Такая упадёт — не только придавит весом, но и пронзит сотней подвесок. Комната была ей под стать — красно-розовая отделка, усыпанная сердечками, огонь в уютном камине, пушистый белый плед на полу перед ним, ажурный обеденный столик у входа, огромная двуспальная кровать у дальней стены. Правда, сейчас всё это несло на себе отпечаток грустной тени.
Единственным источником света был яркий солнечный день за окном.
— Да нет, особенно сейчас. — наконец мотнула головой Шокухо. — Пока энергию нормально не восстановили, то толку от неё.
— Ага, ещё упадёт.
— Расслабься, Тома. — Шокухо потянулась с противоположного конца столика и ласково коснулась его руки. — Мы наконец-то одни, наконец-то часы допросов закончились. Можем спокойно поговорить. Ещё чаю?
— Нет, спасибо. — парень и свою чашку поставил недопитой. — Мисаки… вот как раз поговорить с тобой мне нужно. И всерьёз.
— Ну ещё бы. — девушка напротив, свой чай аккуратно отпила. — Ты уже второй день мнёшься от желания поговорить, это даже без псионики видно. Начинай.
Тома кивнул. Девушка сидела прямо напротив него, благоухающая и разодетая как на свидании, в шоколадного цвета платье, оканчивающегося выше обутых в белые чулки коленей.
Чулки здорово отвлекали.
— Мисаки. — Тома вновь вздохнул, однако девушка терпеливо ждала. — Мисаки, я… хочу, чтобы ты вернула прежнего меня.
Девушка сделала ещё один глоток, поставила чашку и тихо спросила:
— Зачем?
Тома посмотрел в окно. С его позиции только и был виден что ветряк, гигантский и абсолютно неподвижный.
— Потому что тот я не допустил бы всего этого. Тот я обязательно навестил бы Мисаку и не позволил Унубаре сказать ей такое. А если бы позволил, то потом нашёл бы правильные слова.
— Рейлган сама виновата в том, что натворила. — жёстко сказала Шокухо. — Не надо винить себя за каждый её срыв, так и комплекс вины на пустом месте заработать можно.
— Всё так, но… — Тома уставился в пол. — Мисаки, ты знаешь, почему я тогда решил уехать? Видишь ли, пока мы сражались со Вторым, был момент, когда тот я думал, будто мои друзья мертвы… Мисака, Гунха, Ицува… вот и… тот я настолько корил себя за это, что когда падал вниз… там всякое острое внизу было… в общем, я не хотел жить в тот момент.
Шокухо встревоженно уставилась на него, даже отложила чашку, но Тома продолжил:
— И это при том, что у того меня была Индекс. И вообще… даже если бы все трое действительно погибли, то смог бы это пережить. Но просто… тот я устал сражаться. Он не был уверен, что сделал правильный выбор, вступая во все эти бои, потому что в итоге они привели к, как он думал, гибели друзей. Это я знаю, что выбор сделан давным-давно, и не только мною, знаю и принял. А тот я, лишённый памяти, не знал. И потому хотел сделать перерыв от всего, подумать и разобраться в том, должен ли продолжать.
Тома прервался, и Шокухо, выждав секунду, спросила:
— Но если тот Тома не знает о сделанном выборе и может выкинуть такое, то почему ты хочешь вернуться в него? Особенно когда столько дней ругал его?
— Тот Тома… его достоинство именно в этом. Он не сделал выбор. Он бросается в бой не потому, что подписался на это, а потому, что желает помочь.
— Но ты ведь тоже…
— И он не сделал выбор девушки. А значит, может привлекать новых и новых кандидаток. Заручаться их поддержкой. Устанавливать связи и союзы. Святые, эсперы, маги, монахини… не знаю кто ещё, может какие-нибудь околобожественные сущности… тот Тома может и должен привлечь их всех на свою сторону. Потому что без союзников нам не расправиться с Интри и тем, что может последовать за ним.
— Ты ведь сейчас говоришь это на полном серьёзе, Тома?
— Абсолютно. — кивнул парень. — Потому что я выбрал тебя — и потерял поддержку Мисаки Микото. И ещё не знаю насчёт остальных. Как там Ицува отреагирует, скажем. Потому что если она уйдёт, то связь с Амакуса и Несессариусом станет куда менее прочной. А если и Канзаки то же самое…
— И я должна буду вернуться в положение всего лишь одной из гарема. Не факт что с самыми высокими шансами.
— Да.
Они сидели в молчании примерно с минуту. Затем Шокухо откинулась на стуле и тяжко простонала.
— Тома, ты так неудобен в качестве парня. — она запрокинула голову и вновь уставилась на люстру. — Разбираться с твоей неудачей, разбираться с твоим героизмом, разбираться с твоим упрямством… нужно быть не меньшей мазохисткой, пожалуй. И вряд ли другая девушка сумела бы тебя понять, скорее скандал закатит, но я… но я Королева. А королевы знают, что иногда надо сжать зубы и дружить со всеми. Даже с теми, кого лучше и правильнее было бы казнить на месте. Каждому улыбаться, каждому кланяться, и иногда задвигать лучших людей ради нужных. Ох, как же я это знаю… — она вновь простонала. — И так тебя понимаю.
— Спасибо, Мисаки. — глухо ответил Тома. — Прости. Я сам серьёзно хотел бы быть с тобой, но…
— Но ты герой, и тебе надо жертвовать. — Шокухо разогнулась и вновь взяла чашку. — Хорошо, Тома. Как именно я должна это сделать?
— Просто отретушируй мои воспоминания после того, как Унубара сбросил меня в реку. Так, чтобы ничего не напоминало о нашем романе. Чтобы я перестал критиковать самого себя. И… — Тома замедлился. — Чтобы я не помнил, как развоплотил Казакири Хёку. Хотя знаешь…
Они помолчали ещё немного.
— Знаешь, лучше оставь последнее. Пусть я буду это помнить. Всегда буду.
— Тома… — выдохнула Шокухо. — Хорошо. Но перед этим я хотела бы попросить тебя кое о чём.
— Да, я тоже.
— М? Тогда говори первым.
— Ну… — парень нервно улыбнулся. — Просто чтобы ты помнила и знала, что даже для меня без памяти на первом месте и, ну… это… вообще… можно мне переспать с тобой?
Шокухо обмерла, а затем расхохоталась так, что едва не пролила чай себе на платье.
— Тома! — она отставила чашку подальше. — Разумеется! И всегда можно было!

— Входите. — бросила Кумокава, отрывая взгляд от ноутбука.
— Чего так официально, Серья-тян. — Цучимикадо вошёл в кабинет, состоявший из стола с сидящей за ним девушкой.
— Это не официально, это устало. А за следующее «Серья-тян» яйца отстрелю.
— Виноват. — парень уселся на стул и положил рядом с ноутбуком флэшку. Кумокава бросила на неё взгляд и нахмурилась.
— Сколько? — тихо спросила она.
— Примерно пять тысяч. И восемь тысяч ранеными.
Девушка сгорбилась, щёлкнула парой клавиш на ноутбуке и тихо сказала:
— Знаешь… а я ведь этому обрадовалась. В плане, что… один человек на двоих клонов. Могло выйти гораздо хуже. Больница и школы не подверглись нападению, собранные Гунхой отряды патрулировали город, ночное время, многие забаррикадировались, а отряды Правосудия и Анти-Навыка выступили максимально быстро. Убери одно из этого — и жертв стало бы куда больше.
— Последнее благодаря тебе.
— Да… блин, Совет директоров, а мало того что не сумели скоординироваться, так и чуть ли в панику не впали. Как не пристрелила их там — понятия не имею.
— А жаль. Глядишь, сидела бы сейчас в Совете.
— Ни за что. — Кумокава резко качнула головой. — Хотя, возможно, и придётся. Опять спасать эту тупую блондиночку, решившую, что никто не отметит кратковременный всплеск шестого уровня.
— Зато благодаря блондиночке теперь все считают, что налетел жуткий ураган. — слабо усмехнулся Цучимикадо. — Не надо объясняться.
— Держи. — Кумокава вынула из ящика стола бумагу и протянула её парню. — Ознакомься с копией.
Тот взял её, пробежал глазами, затем вчитался и нахмурился.
— Не понял. Почему именно русские прислали ноту протеста?
— Потому что мы живём в эру Интернета. К тому времени, как Пятая обработала город, и ещё до остановки ветряков в сеть утекла куча фото и видео происходящего. И ладно бы утекла, но одна паршивая ручонка перепостила их с наших хостингов на общемировые. Ну, а далее ты понимаешь. Почему это атакуют одинаковые девочки, что вы скрываете, неужели это незаконное клонирование людей, нарушает все международные договорённости, дайте нам материалы исключительно для научных целей. А когда наши искренне уверяют, что был лишь ураган, а всё видео не более чем смонтированные троллями спецэффекты, то никто не верит. Дипломатические скандалы, истерики, громкие заявления, призывы церкви уничтожить клонов, ибо клонирование противно Богу, смотри брошюру «Хуле Господь вообще создал этот мир, если всё в нём ему противно»… — Кумокава вновь попечатала на ноутбуке.
— Так, а почему именно Россия? Православная церковь, что ли?
— Она же так всё и сидит в ярме Римско-Католической. Плюс вся беда с анклавами, границы которых подбираются к ракетным шахтам. Убеди русских, что за этим стоит Академия-сити — и можно закуривать трубку ядерного пепла. Особенно сейчас, когда мы потеряли искусственного ангела и половину пятиуровневых. И что прикажешь, нестись к России и возвращать ей все отколовшиеся анклавы? Во-первых, обойдутся. Во-вторых, мы не будем бегать и утирать слёзки каждой ядерной державе. В-третьих, анклавы появляются исключительно из-за долбоёбства собственного правительства, даже Китай там ни при делах. Ну или очень скрытно гадит. Возвращай, не возвращай — итог не изменится. Плюс США мигом запишет нас во враги, а это осложнит отношения с Японией. Чёртов балет…
— Как всегда, весь мир наш враг. — усмехнулся Цучимикадо.
— И всегда будет. Ещё бы — выползли из ниоткуда молодые да наглые, посмели по техническому развитию обогнать большие страны с их великими традициями, культурой, историей и национальной едой. Да ещё и делиться не хотят. И пятиуровневых эсперов создают. А сказать, что одно из важных условий пятого уровня в естественном ритме жизни, так глаза выпучат «то есть как это, готовить оружие не на войну? Не понимать!».
— Уже личное пошло, да? — вздохнул Цучимикадо.
— Просто надоели. Ну их, давай лучше скажи, то видео с Первым действительно не фейк?
— Шло в прямом эфире и времени на монтаж не было.
— Блядь. — Кумокава даже от ноутбука оторвалась. — Первый превращён в решето. Второму отрубили голову. Четвёртая убита Третьей. И… Етцу так и не вернулась…
— Однако тел всех четверых не нашли.
— На это вся надежда. Пятый уровень. Хоть один из четверых мог и должен выжить. Но пока что… пропавшие без вести. Как и Кадзари Уихару.
— Шокухо-тян сказала же…
— Да-да, хотели убить. Но знаешь… вдруг убежала и слоняется по коридорам, или передумали и взяли с собой… отправил Гунху на поиски?
— Он сам отправился.
— Будем надеяться, что найдет. И не заплутает сам. Блин, а мы думали, что Свалка по пятиуровневым ударила… зато теперь лишь двоими можем дирижировать, остальные невесть где и что. Честно… я начинаю бояться этого Интри. Он слишком много знает, слишком хорошо подготовлен… даже начинаю думать, что Алистер молчит не из-за своего плана, а потому, что Интри и против него что-то состряпал… но отступать я не намерена, учти. — Кумокава погрозила парню пальцем. — У меня есть кое-какие мыслишки, так что ещё посмотрим, кто кого.
— Кстати, в тему мыслишек. Посмотри файл о погибших, там в самом конце особо выделено.
— Что? — Кумокава встревоженно потянулась к флэшке. — Хочешь сказать, что кто-то важный умер?

Лежащий на боку Тома отвлёкся от своего занятия, посмотрел вниз и улыбнулся открывшемуся зрелищу.
— Мисаки. — позвал он. Девушка тоже оторвалась и посмотрела на него. — Ещё немного, и я спущу тебе в рот.
— А разве не в этом цель? — усмехнулась Шокухо.
— Не сейчас. Давай уже начнём сам секс?
— Что-то ты, Тома, так всё прямо и открыто. — они зашевелились, сбивая простынь на кровати. Тома навис над Шокухо, встав на четвереньки так, чтобы не придавлять её.
— Просто я всё ещё опасаюсь неудачи. — смущённо признался он. — И не хочу совсем уж затягивать.
— Мы ведь всё проверили. — Шокухо отставленной рукой начала загибать пальцы. — Я управляю телесными жидкостями, потому презервативы и дырки в них нам не страшны. Персонал и жители отеля стройным шагом вышли, так что никто нас не застукает. Окна затонированы, камеры не заснимут. Если ты в чём-то провалишься, то всё нормально. И даже если люстра рухнет, здание сложится и нас вышвырнет наружу под фотоаппараты — я всё равно пересплю с тобой.
Тома сглотнул. Лежавшая под ним обнажённая Мисаки была слишком шикарна. Изящная, нежная кожа требовала прикосновений, упругая полная грудь приковывала к себе навечно, широкие бёдра могли основать религию, а разгорячённое красное лицо отправить на войну с отрицающими её еретиками. Тома даже не чувствовал себя заслуживающим подобного, но если он брякнет подобное прямо сейчас…
— Тома, ты сейчас сам затягиваешь… ещё упадёт с твоей неудачей…
Жестоко, но верно. Поэтому Тома перестал думать, прижался к Шокухо и наконец скользнул внутрь неё.
Неудача словно бы впала в ступор от такой наглости. Поэтому не отозвалась, когда он окончательно прорвал девственность любимой без рек крови и болезненной агонии. Не напомнила о себе, когда кровать заскрипела от их скорости. А далее Тома и не думал о ней, полностью сосредоточившись на горячей стонущей Шокухо. Их тела переплелись в клубок с торчащими конечностями и скоро вжались друг в друга, когда её ноги обвились вокруг его бёдер.
А затем всё неожиданно закончилось. Тома даже как-то не уловил момент финиша бешеной гонки, не успел предупредить, когда стало особенно хорошо и он просто вжался в мягкое тело девушки, не желая отпускать её.
Но потом всё же скатился на кровать, чувствуя себя выжатым словно после хорошей драки. Шокухо тоже лежала рядом, тяжело дыша. Она ничего не сказала, но Тома и так был уверен — у них получилось.
А окончательно уверился, когда через минуту молчания она нашарила его руку и прошептала:
— Ещё раз? Я подсоблю.
Тома улыбнулся — а затем внезапно вспомнил один из разговоров с Етцу.
Та все ещё считалась пропавшей без вести, и лично он понимал — случилось что-то плохое. Иначе бы Етцу давно дала о себе знать. Скорее всего… как бы страшно ни было об этом думать…
Сейчас, наверное, есть смысл сделать именно так. В память об Етцу. Правда, только она это и воспримет правильно… поэтому не стоит упоминать.
— Мисаки?
— Да?
— Есть кое-что, что я хотел бы попробовать.
— Проверить порно?
— Ну… да.
— Тогда вперёд.
Тома довольно улыбнулся и потянулся к девушке. Между сисек, раком, сверху — всё как ты говорила, Етцу. Жаль… наверное, жаль, что ты этого не увидишь.
Их тела вновь сплелись в позы, хихикая и изгибаясь. А затем, ближе к концу, теперь уже Шокухо нависла над Томой и прижалась к нему, после чего коснулась пальцем его лба.
И не только их тела, но и души стали едины. А её клятва вновь была нарушена.