Неразбериха

— Значит вы, Акане Яширо, лейтенант Сил Самообороны Японии. Родились двенадцатого июня тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, — прочел в ее военном удостоверении человек в строгом костюме, представившийся как Такеши Натори.

Акане кивнула.

— Да. Так там написано. Может быть, вы скажете, что здесь происходит? Где я? И что вы сделали с Кирью?

Как Акане и приказали, сразу же после уничтожения того кайдзю, она покинула кабину управления Мехагодзиллой и стала ждать, пока к ней не подойдут. По правде говоря, даже если бы Акане захотела, ей было некуда пойти.

Внимание Акане привлек тот фиолетовый киборг. Она подошла поближе. Кровь из раны на голове перестала течь, но Акане не смогла разглядеть, регенерировала ли она также как и левая рука киборга.

Говоря о руках, они особенно привлекли внимание Акане. Весь корпус киборга был покрыт броневыми пластинами, но вот руки, начиная с плеч, обладали плавными и изящными формами, словно это были руки гигантского человека, а не машины. Особый интерес вызывали пальцы — длинные, тонкие, без видимых механических сочленений, словно… настоящие.

Должно быть, люди взяли почти неповрежденное тело некоего человекообразного существа, вроде Гайры, и частично механизировали его. Правда, для Гайры тело этого киборга слишком стройное, да и сам Гайра был почти в два раза меньше.

Объявившиеся вскоре военные, рабочие и медики не дали Акане сказать и пары слов, как тут же, не отвечая ни на какие вопросы, схватили и уволокли ее на «обследования». Во время боя они заметили, что атомный луч Кирью имеет радиоактивную природу, вот и засуетились, не подхватила ли чего Акане. Можно было бы поблагодарить их за подобное беспокойство, но создатели Кирью никогда бы не допустили, чтобы пилот внутри пострадал от радиации, исходящей от луча Кирью или самого Годзиллы.

У Акане забрали имеющуюся одежду, тщательно обследовали приборами все тело, ничего не нашли, на всякий случай заставили пройти процедуру обеззараживания и взяли несколько образцов для анализа. Под конец Акане все же оставили в покое, выдали комплект новой чистой одежды, к ее счастью, оказавшейся по размеру, и отвели в некое подобие комнаты для допроса.

— Кирью — это ваш робот? — спросил Такеши Натори, который и проводил этот самый допрос.

— Я его пилот, — ответила Акане. — Но принадлежит он Силам Противодействия Г.Н.Н.У.С.ам.

Натори снова заглянул в документ.

— Это подразделение Сил Самообороны Японии?

— Да, — кивнула Акане, ведь именно так там и было написано.

Натори поднял на нее глаза.

— Что значит — «Г.Н.Н.У.С.»? — спросил он.

— «Гигантское Неопознанное Наземное Уникальное Существо», — расшифровала Акане.

Натори быстро скосил глаза обратно на удостоверение, после чего поднял на Акане удивленный взгляд.

— То есть вы сражаетесь с кайдзю?

— Да. Это моя работа.

Натори еще раз пробежался глазами по удостоверению Акане, весьма шумно вздохнул, закрыл его и протянул обратно. Поколебавшись секунду, Акане нерешительно взяла его.

— Видите ли, лейтенант Яширо, тут такое дело, — сказал он с такой интонацией, с которой обычно готовят к не самым приятным новостям.

Например, что вас понижают в звании. Или, что ближайшие три года вам придется провести за бумажной работой. Или, что кто-то в столовой съел ваши любимые булочки, и вам ничего не досталось.

— Мы связались с Силами Самообороны, — сказал Натори. — У них нет такого подразделения, и нигде не числитесь вы, лейтенант Акане Яширо. О вашем роботе им тоже неизвестно. Если это, конечно, не секретная информация.

Акане удивилась. Он так шутит что ли?

— Конечно, нет! — возразила Акане. — Информация в большей степени гласна! В существовании Сил Противодействия Г.Н.Н.У.С.ам нет ничего секретного, и весь мир знает про Кирью!

Натори лишь развел руками, давая понять, что он действительно ничего не знал.

— Вы шутите, — Акане позволила себе вольность.

Тот лишь покачал головой.

— Отнюдь. — Натори распрямился и со всей строгостью посмотрел прямо в глаза Акане. –Расскажите мне все по порядку. Мы попытаемся разобраться.

— Что с Кирью? — незамедлительно потребовала Акане.

Натори слегка опасливо приподнял руки.

— Успокойтесь, — попросил он. — Его перенесли на военную базу в пригороде и сейчас пытаются затащить в ангар. С ним все будет хорошо. Расскажите нам, что же он такое?

— Кто, — поправила Акане.

Натори с любопытством вскинул бровь.

— Кто? — удивился он. — Хорошо, кто же он?

Изо рта Акане невольно вырвался нервный смешок. Нет, этот человек определенно шутит, думала она. Он бы еще спросил, что такое танк или атомная бомба. Акане посмотрела на Натори. Тот продолжал сидеть с серьезной миной на лице и ждать ответа.

— Кирью — это Мехагодзилла, биоробот, киборг, — растерявшись, ответила Акане. — Созданный для уничтожения Годзиллы.

— Годзиллы? — Натори снова сделал удивленное лицо.

— Вы шутите? — не выдержала Акане. — Где вы были последние пятьдесят лет?

Натори продолжал держать самообладание. Разумеется, ему это было куда легче. Не он всю ночь управлял гигантским роботом, потом, когда полетело дистанционное управление, залез внутрь, продолжил битву с одним кайдзю, затем внезапно оказался в незнакомом месте и незнакомое время, сразился со вторым кайдзю, а после мотался по медицинским проверкам и теперь сидит на допросе, выслушивая какой-то нелепый бред, что якобы человек напротив никогда не слышал о Годзилле.

Однако чем дольше они сидели, тем лучше Акане понимала, что шутить он не намерен. Натори попросил объяснить ему все. Акане попыталась намекнуть о событиях тысяча девятьсот девяносто девятого года, когда Годзилла напал на Татеяму. Событие, произошедшее всего несколько лет назад, всколыхнуло весь мир, а оказалось, что Натори впервые слышит об этом. Такое ведь невозможно?

Тогда Акане напомнила ему об ужасающих событиях тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года — когда первый Годзилла разрушил Токио. Именно тогда человечество впервые столкнулось с гневом природы, озлобленной за его же грехи. Разрушенный Токио, почти сотня тысяч погибших, подобного не было со времен Второй Мировой, но на это Натори лишь покачал головой.

Акане плохо разбиралась в людях и редко могла понять, когда они лгут, а когда нет. Но почему-то ей казалось, что Натори ее не обманывает. Акане перечислила всех кайдзю, с которыми когда-то сталкивалось человечество: Мотра, Горго, Гайра, Кинг-Конг — все эти имена были ему незнакомы. А ведь, кроме Годзиллы, еще двое из них нападали на Японию, страна словно магнитом притягивает к себе различных кайдзю.

Натори попросил Акане рассказать о Годзилле, раз именно на нем она делала такой сильный акцент. Может быть, он и играл спектакль, но в положении Акане было лучше идти навстречу. Она послушно рассказала о том, как по официальной версии испытания водородной бомбы на атолле Бикини разбудили доисторического ящера — Годзиллу. В тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году Годзилла напал на Японию и разрушил Токио. Несмотря на то, что впоследствии город подвергался атакам других кайдзю, разрушения, нанесенные Годзиллой, были самыми масштабными и унесли наибольшее количество жизней.

Любое оружие против Годзиллы, как рассказывала Акане, было бесполезно. Ракеты почти не наносили ему урона, вызывая скорее лишь раздражение, танки и артиллерию он буквально расплавлял своим атомным лучом, который вырывался из пасти. На Годзиллу обрушили силы, достаточные, чтобы снести крупный город, но ему все было нипочем. В отчаянии люди возвели по периметру Токио линию из электрозаграждений и пустили по ней ток в пятьдесят тысяч вольт. Но Годзилла спокойно преодолел и ее.

Натори внимательно слушал Акане, ни разу не прерывая, даже когда она делала небольшие передышки.

Далее Акане перешла к гениальному доктору Саридзаве, который открыл некое вещество, прозванное им как кислородный разрушитель. С помощью этого вещества люди смогли наконец покончить с Годзиллой. Однако оружие доктора Саридзавы оказалось настолько разрушительным, что он, испугавшись своего же творения, намеренно пожертвовал собой и унес секрет его создания в могилу, оставшись на дне океана вместе с самим Годзиллой.

И хоть Натори не спрашивал, далее Акане рассказала о кайдзю, которые последовали за Годзиллой, как люди с ними боролись, о том, как были сформированы Силы Противодействия Г.Н.Н.У.С.ам.

Конечно, ни одно из этих событий Акане не застала лично. Сейчас непросто было найти свидетелей нападения Годзиллы в пятьдесят четвертом году. Остались одни старики — настолько давно это было. Поэтому Акане никогда даже не слышала эту историю из «первых уст».

Но когда Акане перешла к неожиданному появлению второго Годзиллы в тысяча девятьсот девяносто девятом году, говорить стало сложнее. Одно дело пересказывать то, что когда-то слышала, и совсем другое — об ужасающих событиях, свидетелем которых ты являешься сама.

— У нас было новое вооружение. Новейшие мощные танки — Тип 90, новые ракеты. У нас даже была последняя модель мазерной установки… Ничего не помогло. Мы были… беззащитны, он словно бессмертный и озлобленный бог, — говорила Акане.

Акане стала свидетелем уничтожения практически всего своего отряда и союзных частей. Никто не ожидал, что Годзилла объявится вновь, более того — теперь у японцев не было кислородного разрушителя. В такой ситуации правительство Японии нашло другое решение.

— Мы подняли из океана останки первого Годзиллы и использовали их для создания Мехагодзиллы, — сказала Акане. — Мы создали Кирью.

Натори постучал пальцем по столу и задумчиво хмыкнул.

— Вы создали биоробота, чтобы с его помощью уничтожить подобного ему монстра? — он впервые за долгое время подал голос.

Акане согласно кивнула.

— Это уже интересней, — сказал Натори и пододвинулся поближе. — Расскажите мне больше про Кирью.

Акане скептически нахмурилась.

— Вы же понимаете, что часть информация может быть засекречена? — уточнила она.

— Конечно, — нисколько не растерялся Натори. — Поэтому я прошу рассказать только то, что можете.

— Хорошо, — ответила Акане.

Она согласилась, решив, что можно поведать информацию, гласную для широкого круга населения, благо она была только поверхностной.

— Над созданием Кирью работали ученые со всего мира, — начала Акане. — Его основу составляют скелет и нервная система первого Годзиллы.

Кратко Акане перечислила набор вооружения Кирью: атомный луч, который достался ему в наследство от оригинального Годзиллы, мазерные клинки, кулаки с так называемыми генераторами Теслы, при ударе высвобождавшие высоковольтный разряд, рельсотроны и ракетные установки, которые являлись дополнительным снаряжением. Главным же оружием Кирью является та самая система абсолютного нуля — она понижает температуру цели до нуля по шкале Кельвина или до минус двухсот семидесяти трех градусов по Цельсию, полностью разрушая молекулярную структуру объекта.

Акане собиралась добавить, что Кирью можно управлять дистанционно, но вдруг что-то ее остановило.

«Это им знать не нужно», — подумала Акане и промолчала.

После того, как Акане закончила доклад, Натори некоторые время просидел в раздумьях.

— Что ж, вы умеете впечатлить, — положительно оценил ее Натори, но в следующий момент вновь сердито нахмурился. — Однако можете ли вы ответить, каким образом вы и ваш робот появились в окраинах Токио-3, обманув при этом все системы слежения?

— Это Токио? — встрепенулась Акане, когда наконец-таки получила ответ на один из своих вопросов.

Акане всю жизнь провела в Токио, которая прерывалась лишь непродолжительной службой в других префектурах Японии. Однако она хорошо знала свой город, и ей было известно, что в Токио никогда не существовало подобного района.

— Токио-3, — повторил Натори, четко выделив число в конце.

— Три? — не понимала Акане. — Вы про какой-то район Токио говорите?

— Город Токио-3, — с неизменной интонацией сказал Натори, хотя, возможно, что расспросы Акане начинали действовать ему на нервы. — В префектуре Канагава.

— Где? Что вы имеете в виду? Я вас не понимаю.

Натори некоторое время молчал, видимо, обдумывал, как ей ответить.

— Хорошо, давайте разберемся с этим позже, — наконец сказал Натори. — Пока что ответьте, почему современнейшие системы обнаружения засекли вас лишь тогда, когда ваш гигантский робот стоял посреди города? Мы полагаем, что с этим связан резкий скачок энергии в небольшом радиусе вокруг вашего робота, из-за которого временно вышли из строя все устройства поблизости. Только вот данный скачок длился всего несколько секунд, и он не объясняет, почему вас не засекли на подступах к городу.

Акане устало протерла глаза и, пытаясь собраться с мыслями, массировала виски. Она ведь и сама не прочь узнать ответы на все вопросы.

— Я не знаю, — сказала Акане.

— Как это, не знаете? — не спешил верить Натори.

Акане кратко пересказала, что со мной случилось. Как во время сражения с Годзиллой она активировала систему абсолютного нуля, как затем резко сошли с ума компьютеры, а Кирью откуда-то начала поступать энергия, как все внезапно отключилось и восстановилось вновь. Акане рассказала и про странные фокусы со временем, о том, что утро сменилось ночью, хотя системы пробыли отключенными всего около трех минут — на подобный случай в кабине управления имелись механические часы.

— Звучит необычно, — как-то невозмутимо сказал Натори. — Знаете, все, что вы мне говорите, звучит как нелепый вымысел. — Он шумно выдохнул. –Возможно, так оно и есть, но вы ведь могли придумать что-нибудь поубедительнее, чем эти рассказы про многочисленных кайдзю и телепортацию. Я бы мог предположить, что вы… — Натори, собираясь со словами, покрутил кистью, — прошу прощения, тронулись умом. Это легко объяснило бы все, кроме одного обстоятельства — а именно вашего огромного робота, который объявился будто из воздуха.

Акане с Натори молчали. Ситуация складывалась сложная. Получается, Натори ничего не слышал о громогласных происшествиях второй половины двадцатого века и огромных кайдзю, а Акане понятия не имеет, о каком Токио-3 в префектуре Каганава тот говорит. Не могут они ведь друг другу заговаривать зубы.

Неожиданно Акане посетила кое-какая мысль.

— А какое сегодня число? –вдруг спросила она. — Когда я сражалась в Токио, было почти пять утра, солнце уже вышло из-за горизонта. А здесь, — Акане быстро взглянула на часы на стене, — время только доходит до трех ночи. Наша с киборгом битва против того кайдзю была как раз часа три назад, то есть в этом городе я оказалась в полночь.

Натори вновь нахмурился.

— Вы не говорили про неполадки со временем, — задумчиво сказал он, но все же ответил: — Сегодня двадцать третье ноября.

У Акане буквально отвисла челюсть. Опомнившись через несколько мгновений, она поспешила закрыть рот.

— Я… я пропустила почти полгода? — с трудом проговорила Акане.

— Полгода? — Натори с любопытством прищурился. — Какое число было до… инцидента? До того, как вы оказались в Токио-3?

Акане нервно сглотнула.

— Двадцать второе мая…

— Хм… — Натори задумчиво почесал подбородок. — А какой год?

— Что? — Акане не совсем поняла вопроса.

— Видите ли, — Натори переплел пальцы, — раз сейчас октябрь, а вы утверждаете, что всего три часа назад был май, вы могли пропустить и… побольше полугода.

Акане, тщетно пытаясь держать самообладание и не сойти с ума, вяло взялась за голову.

— Две тысячи третий год, — произнесла Акане.

— Вот значит как, — кивнул Натори.

Он наклонился поближе.

— Возможно, лейтенант Акане, у вас случился большой провал в памяти. Потому что сейчас две тысячи семнадцатый год.

Обстоятельства просто не укладывались в голове у Акане. Она оказалась в будущем? Разве такое возможно? Неужели у нее случился провал в памяти, как и предположил Натори, или же она провела эти годы в какой-то коме?

Акане не поделилась с Натори и другой своей версией — что она буквально перенеслась в будущее. Провал в памяти звучит куда реалистичней путешествий во времени. Однако в таком случае кто и зачем посадил ее внутрь Кирью, при этом выставил старые дату и время и перенес их в Каганаву? И каким образом спустя всего лишь четырнадцать лет все могли забыть о Годзилле?

Натори встал из-за стола.

— Спасибо за сотрудничество. Прошу прощения, но теперь я вынужден вас оставить. К вам скоро должны подойти, — пообещал он и вышел из комнаты.

***

Акане снова слышала барабаны. Вдалеке кто-то пел. Играла свирель. И снова: радужная вспышка и громкий писк. Но в этот раз к окружению добавился чей-то голос. Кто-то звал ее:
— Акане, — раз за разом отзывалось у нее в голове. — Акане. Акане Яширо. Лейтенант Акане Яширо…

***

— Лейтенант Акане Яширо!

Акане открыла глаза. Ночной бой с Годзиллой, затем это необъяснимое происшествие, бой с еще одним кайдзю, медицинские проверки, допрос — у Акане почти не осталось сил. Она и не заметила, как заснула.

В комнату, прикрыв за собой, дверь вошла молодая женщина. Узкая юбка, красная куртка, волосы темные, с фиолетовым отливом. Акане уже ее видела — за секунду до того, как ее забрали санитары.

— Вы наделали много шума, лейтенант Яширо, — сказала женщина, усаживаясь напротив. — Кто вами только не заинтересовался: NERV, Силы Самообороны и само правительство, ученые сыплют вопросами и хотят пробиться к вам… Вы неожиданно объявились прямо в разгар операции NERV и, действуя на пару с Евой-01, всего за несколько минут уничтожили Ангела.

— Кого? — Акане показалось, что она плохо расслышала последнее слово.

Женщина напротив усмехнулась.

— Ангела, — повторила она. — Так мы называем существ, подобных тому, которого вы недавно в пыль превратили. Кстати, спасибо.

— Почему вы называете их Ангелами? — Акане озвучила первое, что пришло на ум. — Ангелы ведь — посланники Бога в христианстве, а не монстры.

— Вопрос интересный, — задумчиво покачала головой женщина. –Честно сказать, я точно не знаю, почему им дали именно это название. Вроде бы главная причина в их неимоверной силе, которая автоматически сравнивается с божественной. Но называть их богами было бы чересчур. — Женщина устало вздохнула. — По мне так, слово «черти» гораздо больше им подходит, хотя если бы за название отвечала я, я бы выбрала совсем другое.

Она усмехнулась, словно в голову ей пришло нечто настолько оригинальное, чем она осталась довольна, но не решилась произносить вслух.

— Прошу прощения, — деликатно произнесла Акане. — Но кто вы?

— Да, я ведь так и не представилась! — наконец опомнилась женщина. — Подполковник тактического подразделения NERV, Мисато Кацураги.

Акане пожала ей руку.

— Значит, это ваш голос я слышала? — догадалась Акане.

— Верно, — ответила Кацураги. — Прошу прощения, что не смогла поговорить с вами раньше, нужно было разгрести еще кучу дел.

— Да, конечно, — поняла ее Акане.

Причин у командующего военной операцией могло быть по горло. Для начала, нужно, пусть и кратко, отчитаться перед начальством, затем позаботиться о состоянии боевой машины и пилота, распорядиться об устранении последствий битвы, возможно, и проследить за переносом Мехагодзиллы.

— Я поспрашивала тех, с кем вы общались до меня, — Кацураги указала большим пальцем на дверь. — Жаль, что информации оказалось мало. Признаться, ваше внезапное появление здорово нас всех напугало. Думали, новый Ангел, уже решили, что все, конец. Сканирование показало совсем другое, но совсем не успокоило.

Вдруг Кацураги, о которой быстро сложилось впечатление приветливого человека, резко переменилась в лице.

— Вы знаете, я не терплю, когда меня не слушаются, — холодно сказала она. Теперь она сильнее походила на военнослужащего своего статуса.

Акане машинально опустила глаза. Подполковник Кацураги недвусмысленно намекала на тот момент, когда Акане без соответствующего дозволения и несмотря на приказы, пусть и чужого командования, вмешалась в бой.

— Я понимаю, — произнесла Акане.

— Но вы блестяще себя показали, — неожиданно сказала Кацураги. –Я думала, вы погибните, а мы так и не узнаем, чем же вы были.

Акане замешкалась и не знала, как на это ответить. Она даже не совсем поняла, похвалила ли ее Кацураги или нет.

— В общем, вы нам немало помогли, — продолжала та. –Однако я все же надеюсь, что вы больше не будете своевольничать.

Акане растерянно развела руками.

— А разве у меня есть выбор? — справедливо заметила она. — Я даже не знаю где я, и уже боюсь, что не смогу вернуться обратно. Меня держат под охраной, и я не знаю, что вы собираетесь делать с Кирью!

Они могли поступить с ней и Кирью буквально как угодно. Но сейчас Акане волновало не столько это, сколько надежда — дадут ли ей просто отдохнуть и выспаться? А потом можно и решать абсолютно любые вопросы.

— Вам он дорог? — глядя прямо в глаза Акане, спросила Кацураги. — Кирью вам дорог?

— Конечно, — твердо сказала та. — Может, он и выглядит как гигантский робот, и за его действия отвечает программа, но он… живой.

Кацураги от любопытства приподняла брови.

— Живой? — удивленно переспросила она. — В каком смысле?

Тут Акане замялась:

— Ну…

Говорить, что душа оригинального Годзиллы продолжает жить в Кирью, было бы слишком опрометчиво, учитывая, насколько он все еще был враждебен к людям. Тем более, ради выгоды Акане, им не нужно знать, как в ходе первого же боя Кирью внезапно пришел в безумство и принялся крушить все вокруг, остановившись лишь тогда, когда у него закончилась вся энергия. Конечно, после данного случая разработчики программного обеспечения утверждали, что учли и исправили ошибки, да и в следующем же бою Кирью больше не выходил из-под контроля. Но всегда будет лучше перестраховаться и не пугать незнакомцев раньше времени.

— Я просто чувствую это, — сказала Акане.

На самом деле, это не было ложью. Во время второй битвы с Годзиллой, когда Акане управляла Кирью изнутри, она буквально ощущала присутствие его духа. Вряд ли она ошибется, если скажет, что Кирью не хотел сражаться с Годзиллой, представителем своего же вида, а возможно, даже родственником. Но у них не было другого выбора: Акане, как военный, должна была одолеть Годзиллу, а Кирью подчинялся установленной программе.

Кацураги тепло улыбнулась.

— Понимаю. Я постараюсь, чтобы изучение Кирью, пока не явитесь вы, не заходило дальше поверхностного.

— Но… что ждет меня? — спросила Акане.

Кацураги задумалась.

— Дня три вы должны провести в больнице, тут люди должны убедиться, что у вас точно нет облучения. Я знаю, вы утверждаете, что кабина пилота надежно защищена, но они хотят сами проверить.

Акане согласно кивнула.

— Хорошо.

— А потом… — продолжила Кацураги. — Как я говорила, вами много кто заинтересовался, и все строят теории, одна безумнее другой. В общем, пока что ничего не ясно. Но если вы хотите знать мое мнение… — Кацураги выдержала драматичную паузу. — Скажите, Кирью ведь не только постреливать издали может? Вы упоминали какие-то электрические кулаки, клинки, да и когти выглядят острыми.

— Ну, да, — неуверенно подтвердила Акане. — Кирью заточен под смешанный бой.

— А вы сражались только с этим… Годзиллой, или и с другими кайдзю доводилось?

— Только с Годзиллой. Но дважды.

— Значит, теперь у вас уже три боя, — задумчиво покачала головой Кацураги. — Я не знаю, как решит мое начальство или другие структуры, но… Три боя лучше, чем ничего. Понимаете, — понизила голос Кацураги. Сделала она это скорее для театрального эффекта, ибо Акане была уверена, что весь их разговор отлично прослушивается и записывается. — У нас неопытные и молодые пилоты, и лично я бы хотела, чтобы вы помогли им освоиться.

— Молодые? — скептически переспросила Акане. — Но мне самой всего двадцать пять.

— Ну… — как-то странно протянула подполковник, словно уходя от ответа. — В общем, пока вас тут держат медики, подумайте над моим предложением, а я, в свою очередь, постараюсь намекнуть о нем людям повыше.

Барабаны

Никаких негативных последствий, которые являлись бы признаками лучевой болезни, Акане на следующий день не обнаружила. Впрочем, как и ожидалось. Выпускать из больницы, однако, ее не планировали. Одно хорошо — позволили хорошенько выспаться, даже несмотря на странные сны. Когда Акане встала, было почти два часа дня.

Место, в которое отвезли Акане, называлось Геофронт. Это была гигантская сводчатая пещера, которая буквально поражала воображение. Она простиралась на километры в длину и ширину. И еще около километра в высоту.

Внутри пещеры расположился настоящий городок. Несколько технических зданий, включая ту больницу, самое крупное — в виде пирамиды, по центру — большой квадратный карьер, вокруг — дороги, просторные поля и сады. Здесь даже было озеро!

Если не всматриваться в потолок, складывалось ощущение, что ты в нормальном городке, пусть и несколько необычном, но на поверхности земли. Искусственное освещение создавало иллюзию полноценного неба, будь то день или ночь.

Акане сообщили, что Геофронт — естественная пещера, которую обнаружили люди и приспособили для своих нужд. Как Акане смутно догадывалась — для защиты от атак кайдзю. Здесь было сравнительно безопаснее, чем на поверхности.

Геофронт можно было назвать самым удивительным из всего, что Акане когда-либо наблюдала. С его размерами, тем, как люди его обустроили, не могло сравниться ничто.

Акане подкрепилась обедом, который ей принесли прямо в палату, а после у нее возникло навязчивое желание прогуляться. Охраны и дежурных врачей у палаты не оказалось, да и дверь была не заперта. Акане посчитала это за хороший знак — по крайней мере, из больницы не пытались строить тюрьму.

Больница оказалась на удивление пуста. Акане встретилось лишь несколько людей из медперсонала и пара посетителей. Охраны нигде так и не оказалось, никто из медиков даже не пытался задержать ее, а только провожали любопытными взглядами. Стало быть, о ней знают все, но никаких характерных приказов не имеют.

Акане спокойно спустилась по лестнице и очутилась в холле. Охрана была только там, два человека, которые не спускали с нее глаз с того момента, как только она там оказалась. Выйти наружу Акане и не пыталась — определенно знала, что на этом уровень дозволенности окончится.

Чуть-чуть размяв ноги, Акане решила вернуться обратно в палату. Когда она поднялась на свой этаж, справа от нее прозвенели двери лифта, и она отошла в сторону, чтобы уступить дорогу.

Из кабины вышли двое медработников, которые везли за собой койку. На ней лежала девочка с необычными бело-голубыми волосами, видимо, крашеными. Состояние девочки было незавидное: ключица и правая рука в гипсе, голова обмотана, правый глаз закрыт компрессом. Остальное тело скрывала простыня.

Левый глаз девочки был открыт, она внимательно смотрела на Акане.

Неожиданно Акане почувствовала легкую мигрень. Кровь забила в голове. Она сделала шаг к стенке. В ушах раздавался стук. И вдруг Акане поняла: это стучала не кровь. Это были те же барабаны, которые она слышала во сне. В лицо ударил луч света из окна, перед глазами на секунду замелькали яркие вспышки.

Акане подняла голову и снова посмотрела на девочку. Она даже не успела ужаснуться ее состоянием, как что-то внутри нее принялось твердить: эта девочка заслуживает внимания, в ней есть что-то интересное. Акане не знала, откуда у нее такие мысли, но они оказались навязчивыми.

— Яширо-сан? — вдруг расслышала Акане.

Один из медиков, которые везли каталку, подошел к ней.

— Яширо-сан, с вами все в порядке? — медик помог ей отойти от стены.

Головная боль и странные барабаны исчезли также внезапно, как и появились. Акане выпрямилась.

— Да… со мной все хорошо, — не очень уверенно сказала Акане.

— Я так не думаю, — ответил медик. — Вы себя плохо чувствуете?

— Так, легкая мигрень. Она уже прошла, — сказала Акане.

Медик несогласно покачал головой.

— Вам лучше вернуться в палату.

Акане не стала спорить. Спустя три минуты ко ней зашел другой медработник, проверил ее самочувствие и задал несколько наводящих вопросов. И хотя Акане уверяла, что с ней все в порядке, он не оставил ее в покое, пока та не ответила на все вопросы, после чего дал выпить несколько таблеток.

— Что это была за девочка? — спросила Акане перед тем, как врач собрался уходить.

— Которая?

— С голубыми волосами. И закрытым глазом, — сказала Акане.

— Прошу прощения, Яширо-сан, но я не в праве рассказывать вам это.

Акане вздохнула. Неизвестно почему, но она ожидала подобный ответ.

— Простите, что потревожила, — извинилась Акане.

— Все в порядке. Отдыхайте, — сказал врач и закрыл за собой дверь.

Отдыхала Акане недолго. Очень скоро ее забрали на новые обследования. Но после них Акане больше не беспокоили. Она поужинала и легла спать.

Во сне Акане снова слышала барабаны, видела яркий свет, звучала песня и кто-то звал ее.

***

Как только Акане проснулась следующим утром, ее тут же, без завтрака, увели на очередные обследования. И только после их окончания ей позволили поесть.

Несколько часов спустя к Акане зашла делегация из трех человек. Один из них представился профессором Кишинами.

— Простите, что потревожил вас, Яширо-сан, но нам следует вам кое-что рассказать, — Кишинами взял стул и сел напротив кровати.

— Я вас слушаю, — кивнула Акане.

Время в больнице тянулось ужасно долго. Кроме врачей ее никто не навещал, а здесь даже телевизора не было. Акане была рада поговорить хоть с кем-то.

Кишинами раскрыл папку, с которой пришел, и перелистнул несколько страниц.

— Скажите, госпожа Яширо-сан. Вы разбираетесь в квантовой физике?

Вопрос показался странным.

— Нет, — покачала головой Акане. — Совсем.

— Я так и думал, — кивнул Кишинами и закрыл папку. — Тогда это нам не понадобится.

Он отдал папку другому человеку и снова повернулся к Акане.

— Попытаюсь объяснить. Итак, вы утверждаете, что прибыли из две тысячи третьего года, верно?

Еще один странный вопрос. Его формулировка звучала так, словно Акане была настоящей путешественницей во времени. Однако, если подумать, то в ее случае вопрос лишь звучал непривычно, хотя по сути все так и было. Иначе и не назовешь.

— Да, — неуверенно ответила Акане.

— И вы говорили, что в вашей хронологии времени некоторые города подвергались атакам кайдзю? — продолжал Кишинами.

— Все так, — подтвердила Акане.

Кишинами удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Понимаете, в связи с этим у нас возникла одна теория, на слух, одна из самых абсурдных.

Но прежде чем перейти к ней, Кишинами с чего-то вдруг спросил, известно ли Акане о законе сохранения энергии. Здесь какая-никакая осведомленность у нее была. Энергия и масса зависят друг от друга, ничто не возникает и не исчезает само по себе.

Кишинами подтвердил ее слова. А затем начал рассказывать, что все вокруг, то есть материя, состоит из энергии. Он указывал на Акане, на себя, приводил в пример больницу и всю планету. И сказал, что все это имеет свою вибрацию. Мол, энергия резонирует на определенной частоте и создает материю — мелкие частицы, которые собираются в атомы, атомы — в молекулы, молекулы — в предметы. И диапазон, в котором происходят эти колебания, всегда один. Один в нашей вселенной, добавил в конце Кишинами.

Где-то в глубине своего сознания Акане, возможно, понимала, к чему клонит профессор, но не осмеливалась это озвучить, так как звучало оно безумно и нелепо.

Тогда Кишинами стал рассказывать дальше. Профессор сказал, что они взяли и изучили образцы ее тела, одежды и корпуса Мехагодзиллы. И внезапно обнаружили, что частицы, из которых состоят их атомы, резонируют на другом диапазоне частот, совершенно отличном от их вселенной.

После такого заявления Акане не могла молчать.

— То есть, — Акане машинально потрясла головой. — Вы хотите сказать, что я из параллельного мира?

— Грубо выражаясь… — Кишинами потряс рукой. — Именно так все и есть.

Акане нервно хихикнула. Такими темпами и с ума сойти недолго. Но это хотя бы объясняло многие странности, с которыми ей пришлось столкнуться на вчерашнем допросе.

— По крайней мере, это отвечает на многие наши вопросы, — сказал профессор, словно прочитав ее мысли.

Акане ничего не ответила. Ей нужно было переварить эту новость.

— И еще кое-что, — добавил профессор, поднимаясь со стула. — Вы должны понимать, что эта информация не подлежит разглашению. Все нужные люди уже уведомлены.

Неизвестно, о каких людях он говорил. Ясно было, что Акане не стоило завязывать разговор об этом первой.

— Я вас поняла, — ответила Акане.

— Тогда до свидания.

Профессор и его сопровождающие вышли из палаты, и Акане снова оказалась одна. Наедине со своими мыслями. И новостью: она — чужак для этого мира.

***

В прострации Акане просидела несколько часов. Путешествие во времени. Другие миры. Как это возможно, и что с ней по итогу будет? Выкинут по причине недействительности военного удостоверения и отсутствия паспорта? Или все же дадут шанс?

Ближе к вечеру к Акане снова нагрянули гости. В этот раз ими оказались трое вооруженных людей, которые сообщили, что у них приказ доставить ее к Мехагодзилле.

Тут в пору бы и заволноваться, к чему такая сильная охрана и благие ли у них намерения? Но что-то внутри говорило: волноваться здесь нечего.

Акане и ее сопровождение вышли из больницы на улицу. Точнее, просто наружу, так как все еще находились в гигантской пещере. Ее размеры продолжали завораживать. Голова начинала кружиться, когда Акане смотрела на потолок, находившийся, наверное, в километре над ними.

Акане посадили в машину. Пара десятков минут езды по туннелю, и автомобиль выбрался на поверхность. Примерно столько же они ехали и до пункта, куда доставили Кирью.

Вчера агент Натори упоминал, что Кирью пытались затащить в какой-то ангар. Как и ожидалось, совершить данную процедуру с гигантским шестидесятиметровым киборгом им не удалось. Кирью стоял в чистом поле, а над ним просто соорудили примитивный навес. Зато сюда уже успели пригнать техники, оборудования и начать окружать Кирью металлическими лесами.

Акане встретила подполковник Кацураги. Как только она вышла из машины, Кацураги забрала ее у той троицы и, осведомившись о ее самочувствии, велела следовать за ней.

К радости Акане, Кирью выглядел относительно целым, если не считать повреждений, полученных в бою с Годзиллой. Похоже, что вскрывать его пока не собирались. Это был хороший знак.

Стоило Акане пройти под навес, как к ней тут же подскочил некий человек в сером пиджаке. Блондин, около тридцати лет, с виду — европеец либо американец.

— Синьорина Акане Яширо, очень рад с вами познакомиться! — он пожал ей руку. — Я — Мартин Лаццари, доктор биологических наук. Позвольте сказать, ваш киборг — это нечто!

— Спасибо? — неуверенно ответила Акане. — Вы ведь тоже из NERV?

— Нет, — ответила за него подполковник Кацураги.

— Вовсе нет, я здесь по просьбе других людей, — сказал доктор. — Пройдемте сюда.

Доктор Лаццари отвел их к столу с многочисленными компьютерами. Акане не понимала предназначение каждого из них, но, похоже, где-то там находилось рабочее место биолога.

— Я прибыл из Италии как только услышал о нем, — доктор Лаццари указал в сторону Кирью. — Сначала я поверить не мог. Гигантский робот-ящер, что? — он усмехнулся. — Но теперь, когда я здесь, я не могу в это поверить еще больше. Вчера на допросе вы сказали, что основу вашего Мехагодзиллы составляют скелет и нервная система живого существа. Но вы ничего не говорили про мышечную систему!

Акане подозрительно нахмурилась.

— Не подумайте ничего подобного, — поспешил внести ясность доктор Лаццари. — Мы не проникали внутрь. Поверхностный осмотр и сканирование, как вам и обещали. Но как раз, просканировав вашего киборга, мы обнаружили, что весь его корпус изнутри пронизывают гигантские мышечные ткани.

Кацураги недоверчиво покосилась на меня. Доктор Лаццари смотрел выжидающе.

— Биологическая мышечная система обеспечивает необходимую скорость и легкость движений, — сказала Акане, поскольку скрывать уже было нечего.

Доктор улыбнулся.

— Я так и знал! Кибернетическое живое существо, созданное для убийства чудовищ и управляемое человеком изнутри. Наверное, это самое удивительное, что есть в нашем мире.

Кацураги с не самым довольным видом поцокала языком.

— Ну, я бы не сказала…

— А у вас есть пример? — спросил доктор Лаццари.

— Скажем так, — произнесла подполковник. — Как бы мне не хотелось утереть вам нос, но, похоже, нам обоим придется остаться при своем.

Доктор Лаццари не стал ввязываться в спор. Его вниманием снова завладел Мехагодзилла. Он взял со стола какое-то стеклышко и продемонстрировал его женщинам.

— Мы взяли несколько образцов костной и мышечной ткани из сломанной руки Мехагодзиллы. Вы его зовете Кирью, верно?

— Да, — сказала Акане.

— «Механический дракон», — перевел доктор Лаццари. — Весьма оригинально. Так вот, выяснилось, что эти ткани продолжают жить и регенерируют, даже после отделения от основного тела, — доктор потряс стеклышком. — Правда, очень медленно, и подозреваю, что данный образец рано или поздно остановится и погибнет. Однако самое интересное мы обнаружили при изучении ДНК данного живого существа.

— И что же вы обнаружили? — раздался новый голос.

Позади них стояла молодая блондинка в лабораторном халате. На этот раз — японка.

— Доктор Акаги, — улыбнулся Лаццари. — Я рад, что смог вас заинтересовать.

— Меня заинтересовали не вы, а это существо, — женщина кивнула в сторону Кирью.

— Разумеется, — кивнул доктор Лаццари. Он провел их к другому монитору и принялся что-то щелкать мышкой. — Оригинального монстра вы зовете Годзиллой, верно?

— Да, — снова ответила Акане.

— Так вот, — продолжил доктор Лаццари. — Структура ДНК Годзиллы не имеет ничего общего с известным нам ранее. Годзилла не принадлежит к царству животных.

Кацураги недоверчиво усмехнулась.

— И что же он тогда? Растение? Или гриб?

— Я не знаю, — покачал головой доктор Лаццари. — Он не принадлежит ни к эукариотам, ни даже к биотам.

Доктор Акаги собиралась закурить, как зажигалка остановилась в сантиметре от сигареты.

— Что? Но этого не может быть!

— Можете взглянуть сами.

Доктор Лаццари развернул на мониторе некую таблицу с совершенно непонятными простому человеку шифрами. Но доктор Акаги не была простым человеком. Выбросив зажигалку и сигарету в карман, она молнией подскочила к монитору и принялась изучать таблицу.

— Полагаю, вы этого не знали? — доктор Лаццари повернулся к Акане.

— Нет.

— А что значит «биота»? — полюбопытствовала Кацураги.

— Биота — это таксон, объединяющий все живые организмы на Земле, — пояснил Лаццари. — Ядерные, безъядерные и вирусы. Годзилла не принадлежит ни к одному из них.

— Это невозможно… — в шоке проговорила доктор Акаги, пристально глядя в монитор. Она повернула голову к Акане. — Яширо-сан, но вы утверждали, что ваши ученые искусственно вырастили недостающие ткани. Как это возможно, если Годзилла не является живым существом?

Акане молча стояла и не знала, как ответить. Она же всего лишь пилот, не инженер Мехагодзиллы и, тем более, не биолог. Ее выручил доктор Лаццари.

— О нет, доктор Акаги, — возразил он. — Годзилла — это определенно точно живое существо. И он, — Лаццари указал на Кирью, — живет даже сейчас, несмотря на то, что заключен в металлическую оболочку, пронизан механизмами и, насколько я могу судить, у него отсутствует орган, который поддерживал бы его жизнеспособность. Проще говоря — сердце. И, несмотря на то, что Годзилла не животное, его клетки, особенно стволовые, очень схожи с животными и функционируют почти также. Простыми словами, их можно выращивать также легко, как и животные.

Акане взглянула на Кирью. Внешне — гигантский металлический робот. Когда смотришь на него, легко забыть, что внутри заключен настоящий кайдзю. Пусть малая часть. Но именно она делает машину Мехагодзиллой. Его движения, реакции и атомный луч — все досталось в наследство от Годзиллы. Даже разум Годзиллы однажды проявил себя. И в тот момент это был тот же кайдзю, который полвека назад атаковал человечество. Тот же Годзилла, только на этот раз в другой шкуре.

— Скажите, Мехагодзилла обладает системой записи боя? — спросил доктор Лаццари.

— Что? Зачем вам? — Акане вернулась в реальность.

— Меня прислали для изучения его, — Лаццари указал на Кирью. — Но это неполноценный организм. Вы же говорили, что сражались с особью его же вида. Я бы хотел изучить эти записи. Взглянуть на полноценного Годзиллу.

Глаза доктора Лаццари буквально горели научным азартом. Кирью привлек его внимание, словно ребенка.

— Да, конечно.

С этими людьми желательно строить благоприятные отношения, не исключено, что будущее Акане зависит именно от них. Она сказала, что все данные хранятся в кабине управления и предложила принести их.

***

Акане дали наушник для связи и отвели к Кирью. Автокран с люлькой поднял ее на необходимую высоту, позади шейного отдела, где находился люк номер три. Судя по внешнему виду, вскрывать его никто не пытался. Электронная панель для ввода кода доступа тоже выглядела нетронутой. Акане открыла люк и, слегка пригибаясь, зашла внутрь.

Низкий потолок туннеля, ведущего к кабине управления, не позволял распрямиться, это максимум, что смогли уместить создатели внутри напичканного техникой и органикой Мехагодзиллы.

В кабине управления все было так же, как Акане и оставила. Похоже, что сюда действительно никто не совался. Теперь ей нужно было скопировать записи боев Кирью. Она включила бортовой компьютер. Первоначальным и неосознанным намерением Акане было скопировать все три боя, в которых довелось участвовать Кирью.

Но, немного подумав, Акане решила, что запись первого боя с Годзиллой следует удалить. Если обнаружится, что в первой же своей схватке Кирью впал в некий режим берсерка — добра и снисходительности не жди. Предоставить обрезанную запись тоже нельзя, появятся вопросы, почему запись так резко обрывается. На всякий случай Акане удалила все данные раньше двадцать первого мая. К оставшимся она применила функцию «копировать».

Но стоило Акане отпустить кнопку, как внезапно у нее вновь зазвенела голова. В глазах все поплыло. Шум снаружи стал тише, его заглушил стук крови в ушах… Не крови. Барабанов. Снова эти барабаны. На этот раз громче, чем вчера в больнице.

Снова писк. И песня.

Перед глазами замелькали разноцветные всполохи света, словно несколько софитов были направлены прямо ей в лицо. Однако сейчас в этом ослепляющем калейдоскопе словно была какая-то тень.

И голос. Снова голос, который звал ее:

— Акане…

В этот раз очень четко. И песня слышалась звонко, казалось, Акане могла различить отдельные слова. И, что не менее важно, Акане могла узнать имя того, о ком пелось в песне.

Голос продолжал звать ее. Он почти кричал:

— Акане!

Яркая вспышка голубого света ослепила ее.

Акане проморгалась. Заполненная полоска на голубом экране сообщала о завершении копирования.

— Синьорина Яширо, вы меня слышите? — в левом ухе раздался голос доктора Лаццари.

Акане коснулась наушника.

— Да, я слышу. Все в порядке, — заверила она.

— Вы там уже десять минут, — сказал Лаццари.

— Прошу прощения, возникли некоторые сложности. Я уже выхожу.

— Мы вас ждем.

Акане вынула диск с нужными записями и выключила бортовой компьютер.

Что это только что было? Не сон, это точно. На миг Акане решила, что это признаки лучевой болезни, но тут же откинула эту мысль подальше. Кабина надежно защищена, врачи ничего не обнаружили и лучевая болезнь обычно не сопровождается ярким калейдоскопом и загадочными песнями в голове. Однако что-то подсказывало Акане, что об этом не стоит разглашаться.

На выходе Акане подумала закрыть люк обратно, но решила, что это не имеет смысла. Если местные захотят — то взломают люк силой. А Акане, как чужаку, нужно заслужить их доверие, которое проявляется даже в таких мелких вещах. Также Акане чувствовала, что Кирью еще пригодится, но сперва его следует отремонтировать. Снаружи и внутри.

***

— Я раньше этим не интересовалась, но, похоже, память Кирью чистится после каждого запуска, — сказала Акане, отдавая диск. — Здесь нет ничего раньше ночи на двадцать второе мая. Это тот день…

— Когда вы оказались здесь, — понял доктор Лаццари. — Мне рассказывали об этом, хотя мне сложно поверить в нечто подобное.

— Мне тоже.

— Нам всем, — добавила доктор Акаги. — Теория мультивселенной оказалась верна…

Лаццари повертел диск в руках.

— Значит, здесь только одна битва с Годзиллой?

Акане кивнула:

— И тем кайдзю…

— Ангелом, — поправила доктор Акаги.

— Что ж, очень жаль, — на секунду поник доктор Лаццари. — Тогда будем иметь дело с тем, что есть.

Доктор Лаццари вставил диск в дисковод и запустил видеозапись. Изображение передавалось сразу с нескольких видеокамер по всему корпусу Кирью.

Когда на экране, но фоне ночного Токио крупным планом показался ревущий Годзилла, подполковник наивно засмеялась.

— Это же всего лишь большая ящерица! Одна ракета пробьет ее кожу и разорвет внутренние органы!

Акане ничего не ответила. Лишь ждала того, что будет дальше. И очень скоро Кацураги поняла, насколько она ошибалась.

Годзилла принял первую волну из восьми ракет, которые разом обрушились на него. Затем была еще одна волна — из поочередно запущенных двенадцати ракет. Кирью атаковал его спаренными рельсотронами на каждой руке. Но Годзилла невозмутимо шел вперед.

— Такая огневая мощь, — проговорила доктор Акаги. — А его даже не поцарапало.

Очень быстро бой перешел в чистую рукопашную. Но впервые столкнувшись с подобным противником в ближнем бою, Кирью заметно уступал Годзилле. Тогда он выпустил в упор еще восемь ракет, которые не причинили кайдзю видимого вреда, и отступил на расстояние, чтобы тут же атаковать Годзиллу атомным лучом.

Доктор Лаццари, доктор Акаги и подполковник Кацураги словно завороженные наблюдали за битвой.

— Это невозможно. Этого не может быть. Но если это не Ангел… — доктор Акаги неустанно твердила что-то себе под нос.

Пока шла запись, доктор Лаццари делал спешные записи в тетрадь. Он внимательно следил за каждым движением Годзиллы, сравнивая их с движениями Кирью.

— Просто поразительно! Мехагодзилла движется прямо как оригинал! — восхищенно комментировал Лаццари. — Может он и киборг, но у него все еще повадки хищника… Значит, пластины генерируют этот голубой луч, я так и знал. Удивительно…

Запись шла долго. Им принесли стулья, до этого только доктор Лаццари сидел за своим рабочим местом.

По прошествии трех часов, когда Кирью уже бился с Годзиллой под водой, запись резко оборвалась, чтобы мгновенно восстановиться, демонстрируя уже другой город и другого кайдзю — Ангела. Здесь доктор Акаги нажала кнопку паузы.

— Напоминаю вам, доктор Лаццари. То, что вы увидите дальше — информация особой секретности и не подлежит разглашению, — холодным тоном сказала она.

— Да, разумеется, я подписал все нужные документы, — ответил тот.

С явной неохотой доктор Акаги отжала кнопку паузы. Следующая битва длилась совсем недолго. Кирью и тот человекоподобный киборг меньше, чем за десять минут уничтожили Ангела.

Когда запись закончила свое воспроизведение, доктор Акаги встала.

— На этом моя работа окончена, — сказала она. — Предоставляю остальную работу вам и вашим коллегам, доктор Лаццари. Только не забывайте…

— Своевременно отчитываться вам, — вяло закивал тот. — Я помню. Любите вы из NERV досаждать нам, обычным ученым.

Доктор Акаги смерила его строгим взглядом.

— Сейчас не то время, когда можно было прощать даже крупную безответственность.

С этими словами доктор Акаги и ушла. Стоило ей скрыться за снующими вокруг работниками, доктор Лаццари повернулся к Акане:

— Не доверяют они нам, — прошептал он. — С этим NERV что-то не чисто.

Сбоку раздался требовательный кашель.

— Я еще здесь, вообще-то, доктор Лаццари, — напомнила о себе Кацураги.

— Я знаю, — вздохнул тот и развернулся обратно к монитору.

Подполковник подошла к Акане.

— Нам пора, — сказала она. — Я провожу тебя.

Акане кивнула. Бросив последний взгляд на Кирью, она направилась вслед за подполковником к машине. Акане знала — они с Кирью еще свидятся.

— Что-нибудь известно по поводу меня и Кирью? — спросила Акане, когда машина направилась обратно в Геофронт.

Кацураги задумчиво постучала пальцами по колену.

— Все сложно, — пробормотала она. — Вооруженные силы хотят забрать Мехагодзиллу себе. И использовать против Ангелов, если те появятся вновь. — Кацураги глубоко вздохнуда. — А они появятся…

Она повернулась к Акане.

— Вас тоже, — ответила Кацураги на вопрос, который Акане даже не успела озвучить. — Вы и Мехагодзилла идете в комплекте.

— Понятно, — ответила Акане.

Значит, у нее есть шансы не пропасть в этом чужом и неизвестном для нее мире.

— Но пока ничего не решено, — сказала Кацураги. — Я лишь озвучила, чего они хотят. Но мое руководство утверждает, что у NERV нет ни сил, ни средств заниматься новым крупным проектом. Так что скорее всего ваша судьба решится очень скоро.

— Спасибо вам, — поблагодарила Акане.

— Не за что, — улыбнулась Кацураги.

***

По требованию врачей, Акане должна была провести в больнице и под их наблюдением три дня. Эта ночь должна была стать последней.
Акане, думая о том, что будет после больницы, куда ее определят, что ее ждет, и вообще, где она будет жить, легла в кровать и закрыла глаза. Сон пришел мгновенно.

***

И снова по-старому. Яркая вспышка, барабаны, песня, писк, все по-старому! Однако на этот раз все ощущалось несколько иначе. Свет не угасал, а продолжал сиять, еще ярче, чем прежде. Барабаны не отзывались глухим эхом в голове, как в прошлые разы, Акане отчетливо слышала их. Они словно окружали ее, хотя Акане ничего не могла разглядеть из-за ослепляющего света. Песня звучала звонко и ясно, будто ее пел живой хор неподалеку от нее.[1]

Вдруг сквозь свет Акане разглядела какое-то движение. И еще раз. Акане пригляделась. В прошлый раз ей показалось, что это тень. Но это была не тень, а силуэт того, что испускало этот яркий свет, будто гигантская лампа. Силуэт становился все четче. По бокам от источника лучей словно бежали гигантские волны. И вдруг Акане поняла: это не были волны. Это — крылья. Гигантские крылья.[2]

— Акане, — она вновь услышала голос. — Ты меня слышишь? Акане?

Акане попыталась ответить. И неожиданно для себя самой, у нее получилось:

— Да. Кто ты?

— Ты знаешь, кто я, — ответил голос.

— Нет… Не знаю.

— Ты знаешь, просто пока не догадалась.

Акане хотелось расхохотаться. Последние события выдались очень тяжелыми, чтобы пытаться сохранить здравый рассудок. А теперь, вдобавок ко всему, она видит странные сны, где с ней загадками общается неизвестный голос.

Но вдруг Акане стало как-то легко. Нервозность, переживания и страх исчезли сами собой. Акане волшебным образом чувствовала только покой.

Голос утверждал, что Акане его или ее знает? Но кто же это? Акане пригляделась к силуэту.

Неизвестный объект, существо приблизилось. Свет немного, самую малость, сбавил напор. Акане смогла лучше разглядеть крылья. Они не походили на птичьи. Сквозь ослепительный желтый свет пробивались едва различимые очертания слабо-голубого цвета.

И тогда Акане прислушалась к песне. В ней называлось одно имя. Песня посвящалась его обладателю. Акане знала раньше это имя. А теперь она смогла его расслышать.

— Мотра.

Мотра

— Вы, люди, давали мне много имен, — сказал голос. — Мотылек. Богиня. Яйцо. Нечто. Королева Монстров. Titanus Mosura. Мосура. Мотра — одно из них, — сказал голос.

Испускавшее свет существо, размеренно взмахивая крыльями, зависло в воздухе. Теперь оно больше напоминало ту самую гигантскую бабочку, которая однажды обрушила свой гнев на Японию.

Разум Акане отказывался верить в происходящее. Мотра была просто кайдзю. Гигантским животным, без разума и чувств, которое руководствуется лишь природными инстинктами. Она не могла разговаривать. Тем более так… по-человечески. Скорее всего, это просто странный сон, вызванный недавними потрясениями.

— Это не сон, — внезапно сказал голос, буквально прочитав мысли Акане.

Голос шел не от существа наверху. Он звучал прямо в голове Акане. Так бывает, когда мысленно разговариваешь сама с собой. Но этот голос принадлежал не ей. Голос звучал иначе, он был гораздо более уверенным, спокойным и… Кажется, величественным.

— Что ты делаешь в моей голове? — спросила Акане.

— Я изначально имела ментальную связь с Годзиллой и тем, кого вы зовете Кирью, — отвечал голос в голове. — Твое пребывание внутри Кирью и сражение с Годзиллой, привели к возникновению между вами двумя слабой эмпатической связи. Ее хватило, чтобы я смогла пробиться в твой разум.

— Так ты общаешься мыслями с Годзиллой? — переспросила Акане. — Вы — союзники?

— И да, и нет.

По всей видимости, Мотра любила говорить загадками.

— Объясни. Вы оба нападаете на людей.

— Я не нападала, — без какой-либо ненависти или возмущения возразила Мотра. — Я учила вас. Учила тому, что не вы главные на Земле. Я учила вас с трепетом относиться к планете. Я выбрала наиболее мирный вариант. Люди сами навлекли на себя беды, похитив моих жриц.

Жриц? Акане слышала что-то подобное. Говорили, что Мотра напала на Японию после того, как один алчный иностранный бизнесмен привез туда похищенных жриц ее культа с острова, где было обнаружено гигантское яйцо. Бизнесмен пытался скрыться, но куда бы он ни направлялся, Мотра неотступно следовала за ним, сея страх, панику и разрушения на своем пути.

Один из моментов, про которые в войсках ходили байки, касался того, как выглядели те жрицы Мотры. Кто-то утверждал, что это были обычные женщины, но многие говорили про девочек. Другие рассказывали, что это были женщины ростом в один метр, а четвертые — про девочек ростом в тридцать сантиметров.

Но если в случае с Мотрой все было просто, то причины нападений других кайдзю, в частности, Годзиллы, объяснить было сложнее. Очевидно было одно.

— Мы сами же создали монстров, — произнесла Акане.

— И да, и нет, — снова сказала Мотра.

— Я не поняла, — смутилась Акане.

— Люди ответственны за поступки, которые навлекли на вас наш гнев. Но вы не причастны к нашему рождению. Мы существовали задолго до эры человечества.

— Тогда кто же вы? — не понимала Акане.

— Мы рождены самой планетой. Земля породила нас для своей защиты. Мы являемся воплощением ее сил, ее процессов, ее отдельных частей. Вы зовете нас кайдзю или титанами, но это не характеризует нас в полной мере.

Если это правда, тогда оно объясняет, почему люди не могли справиться с большинством кайдзю. Силы природы действительно неукротимы и разрушительны. За свою длительную историю человек так и не научился укрощать стихию. Он сумел лишь немного себя обезопасить. Но люди также остаются уязвимы перед ураганом, землетрясениями или цунами. Они не могут их остановить, а только убежать или спрятаться. И с кайдзю почти всегда было точно также.

Но это слово, титаны… Кайдзю их называет вся планета, но про титанов Акане ни разу не слышала. Даже в оккультных и научных организациях никогда не фигурировало данное понятие.

— Древние люди называли нас другим, более подходящим словом. Мы были для них богами, — неожиданно заявила Мотра.

— То есть вы… боги?

Ее слова оказались как гром среди ясного неба. Однако если подумать… Кайдзю — воплощение стихий, порождение самой планеты, практически неуязвимые создания. Они действительно напоминали богов.

— Да, — подтвердила Мотра.

— Но то существо, — Акане вспомнила кайдзю, с которым столкнулась, когда оказалась в Токио-3. — Его называют Ангелом…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — произнесла Мотра. — Но они не наши посланники.

— Я не понимаю.

— Акане, мы рождены Землей. Она подарила нам жизнь и силу, взамен мы ее защищаем.

— Защищаете от чего?

— От внешних и внутренних угроз, — ответила Мотра. — Акане, планета жива только, когда на ней существует жизнь, биосфера. Если нет биосферы, мертва и планета. Угроза биосфере может исходить и от нее самой.

Частично, но Акане понимала ее. Мотра говорила об экосистеме и угрозах внутри нее. Человек, как бы то ни было, является ее частью. Как известно, за время своего существования он истребил тысячи видом животных. Промышленные отходы, засорение планеты, вырубка лесов и глобальное потепление. Человек нанес достаточно урона экосистеме. Но мало того, по прогнозам специалистов, в случае полноценной ядерной войны на планете может вообще не остаться жизни. Учитывая все эти факторы, неудивительно, что Земля ополчилась на людей.

— Ты говоришь о нас? — уточнила Акане.

— Верно, Акане. Люди могут нанести непоправимый урон планете или ее убить, — подтвердила ее догадки Мотра. — Мы стараемся не допустить этого.

— Вы убиваете людей, — сказала Акане.

Это был даже не вопрос, а всего лишь логический вывод.

Но Мотра оказалась с этим не согласна.

— Я защищаю людей, — резко возразила она. — Я — воплощение жизни. Защищая жизнь, я умираю и перерождаюсь вновь. И я ценю каждую жизнь. В отличие от остальных богов.

То есть других кайдзю. Так выходит, среди них Мотра — самая миролюбивая? Что ж, это вполне походило на правду. Ее нападение хоть и несло разрушения, но почти обошлось без жертв, чего не скажешь о Горго или Годзилле. Но получается, сколько их всего? Что-то подсказывало Акане, их больше того числа, что она знает.

— И… сколько вас? — неуверенно спросила она.

— Много. Тебе будет сложно запомнить всех.

Это неожиданное заявление повергло Акане в шок. Человечеству было известно лишь о нескольких особях. Акане и раньше подозревала, что их может быть и больше, но… Мотра явно говорит о гораздо большем числе! Что же случится, если подобное количество кайдзю разом обрушится на человечество? Как долго люди в принципе просуществуют как вид?

— Не бойся, сейчас не время, — Мотра снова читала мысли Акане. — Существуют более опасные угрозы.

Акане хотела было уточнить, но вдруг почувствовала, что уже слышала ответ ранее. Ей понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, о чем ей уже говорила Мотра до этого.

Нечто опасное, сравнимое по силе с кайдзю. С… богами.

— Ангелы? — догадалась Акане.

Мотра не стала ничего подтверждать, но Акане восприняла ее молчание, как знак того, что догадка оказалась верна.

— Акане. Этот мир, в котором оказались Кирью и ты, он умирает. Он пережил ужаснейшую катастрофу. И грядет новая. Она уничтожит всю жизнь, вместе с которой погибнет и планета. Катастрофу нужно предотвратить.

У Акане помутнело в голове. Похоже, что ждать хороших новостей в ближайшее время ей не придется. Оказалась в чужом мире, попала к неизвестным людям с неизвестными намерениями, а теперь еще и это.

— Откуда тебе это известно? — все еще надеясь на лучшее, спросила Акане.

Ведь для Мотры этот мир был таким же чужим, как и для Акане с Кирью. Тут любой заподозрит неладное.

— Гигантская бабочка, которой ты меня знаешь, лишь внешняя оболочка, содержащая в себе мою душу, — ответила ей Мотра. — Моя истинная сущность существует вне времени и пространства. Я не всемогуща, но всеведуща. Я слежу за всеми мирами. Но я не всегда могу вмешаться и что-то сделать. В этот раз нам повезло. Акане, я знаю, тебе тяжело. Ты напугана и потеряна. Но прошу, стань моим вестником. Спаси Землю!

Акане почувствовала сильный страх. Но он принадлежал вовсе не ей. Похоже, что телепатическая связь работала в обе стороны. Боялась Мотра, она страшилась за судьбу планеты, за судьбу всего живого. И ей было печально от того, что она бессильна. Мотра искала любую помощь, и она нашла Акане.

Но Мотра была права. Для Акане это не родной город, не ее страна, не ее мир. Разумеется, Акане потеряна. Напугана ли? А кто бы на ее месте чувствовал себя иначе?

Мотра просила спасти планету. Отчасти Акане понимала, что это значит — чтобы жить самой, ей снова придется сражаться, на этот раз не с Годзиллой, а с теми существами. Они очень похожи на обычных кайдзю: огромные размеры, необъяснимые способности, большая живучесть. И при этом Мотра утверждала, что эти Ангелы не имеют ничего общего с другими кайдзю, которых породила сама Земля. Тогда кто же эти Ангелы? Монстры, созданные человеком? Или пришельцы?

Акане собиралась задать этот вопрос, но Мотра вдруг снова заговорила:

— Люди часто делали ужасные вещи. Вмешивались в экосистему планеты. Но ваше влияние было не так велико, как тебе думается, Акане, — продолжала она. — Своими силами вы еще не способны нанести биосфере большой урон. Но люди делали и другие недозволительные вещи. Вы пересекли запретную черту.

— О чем ты говоришь?

Голос Мотру не выдавал, но Акане чувствовала, что та чем-то рассержена и очень сильно.

— Каждому живому существу отведено свое время, — сказала Мотра. — Жизнь дается лишь раз. Нельзя вмешиваться в естественный порядок вещей. Но люди использовали души мертвых, чтобы создать оружие. Это было ошибкой. Люди не должны касаться душ умерших. Никто не должен.

— Ты… говоришь о Кирью? — не очень уверенно спросила Акане.

На этот раз Мотра ответила не сразу. Ей словно потребовалось время, чтобы подумать.

— Да. Кирью. Годзилла. Он страдает.

— То есть он жив?

Акане и раньше слышала нечто подобное. Например, от создателей Кирью, но она думала, что для написания его программного кода использовались лишь базовые инстинкты Годзиллы. Или доктор Лаццари, но в этот раз Акане решила, что живая ткань вовсе не означает, что сознание тоже живое.

— Разумеется, — ответила Мотра. — И как любой живой душе на его месте, ему больно. Его одолевают страх, ненависть, одиночество и усталость. Душа умершего уже не может жить, ее срок истек. Она не знает, зачем существует и почему. Она потеряна. Сильнее, чем кто-либо.

Акане чувствовала себя противоречиво. С одной стороны хотелось извиниться, возможно, люди действительно зашли слишком далеко. Но в то же время Акане отлично понимала, что это далеко не тот случай, когда можно отделаться одними извинениями. И Кирью был их единственным шансом спасти Японию от Годзиллы. К тому же, если быть откровенными, Акане не причастна к его созданию.

— Я тебя ни в чем не виню, Акане, — Мотра в очередной раз прочла ее мысли. Акане это уже начинало немного раздражать. — Я знаю, ты храбрая. И волей случая между нами установилась связь. Акане, помоги мне предотвратить гибель этой планеты. Несмотря на все свои грехи, люди достойны нового шанса.

Акане ничего не оставалось делать. Да, она была готова пожертвовать собой, лишь бы защитить других людей, близких и не очень. В конце концов, она бы спасла миллионы. Однако это вовсе не значило, что Акане готова умереть в любой момент. И раз она теперь живет в этом мире, то в ее же интересах его сохранить.

— Что мне нужно делать?

— Сражаться, — ожидаемо ответила Мотра. — Тебя ждет еще много битв. И Кирью, Годзилла, дитя Земли — он ваш шанс. Но он должен проснуться.

Акане вспомнила, что случилось, когда в Кирью уже однажды просыпался дух Годзиллы. Разрушенные здания, пылающий город. К счастью, обошлось почти без жертв, население успели эвакуировать. Но это был все тот же Годзилла, с его яростью и ненавистью к человечеству, а люди только усилили его.

— Не волнуйся, — поспешила заверить Мотра. — Я постараюсь успокоить ненависть Кирью, объяснить ему. Как дитя Земли, он поймет.

Акане оставалось только верить ей.

— Но как пробудить Кирью? — спросила Акане.

После того непредвиденного случая программистам пришлось изменить программный код Кирью. А это значило, что шанс его повторного выхода из-под контроля сводился к минимуму. Получается, для этого вновь придется копаться в программе? И на этот раз людям, которые совершенно с ней не знакомы. При этом нужно будет как-то объяснить им причину, зачем вдруг понадобилось пробуждать кайдзю.

— Сражайся, — повторила Мотра. — Продолжай выходить на Кирью в бой, и он проснется сам. Программе не сдержать душу надолго.

— А… тот киборг? — Акане вспомнила то существо с пронзительным ревом, которое помогло ей уничтожить Ангела.

— Он и подобные ему не менее важны. Кирью будет сражаться с ними на одной стороне.

— С ними? Их несколько? — удивленно переспросила Акане.

На этот раз Мотра не ответила.

— Спаси Землю. Пробуди Кирью, — снова повторила она.

Акане почувствовала, что Мотра собирается уходить.

— Постой! — крикнула Акане в попытках остановить ее.

Но Мотра в последний раз взмахнула крыльями и исчезла в ослепительной вспышке ярчайшего света.

***

Акане проснулась.

Через окно били яркие лучи солнца. Она находилась все в той же палате.

Акане приняла сидячее положение. То, что сейчас произошло, было не сном. Сны так четко в памяти не остаются. Акане же помнила все: про защитников планеты, про живого Кирью, Мотру и ее страх перед некой катастрофой. В голове неустанно продолжали звучать ее слова, призывающие спасти Землю.