- Это была очень плохая затея, Айда, - В который уже раз озвучивал одну и ту же мысль Судзухара, заглядывая в темноту колодца. – Признай это, и валим отсюда. На рабочих мы ни разу не тянем, на нас вон уже коситься начинают.
Снизу доносилось приглушенное позвякивание и невнятная ругань уронившего что-то Кенске, где-то что-то капало… Убедившись, что друг так легко сдаваться не собирается, Тодзи разогнулся и  задумчиво проводил глазами стройные девичьи ноги в туфлях на каблуке, процокавшие по асфальту мимо. Взгляд невольно поехал вверх…
- Извращенец! – Прозвучал возмущенный девичий голос. Тодзи покраснел и хотел было извиниться, но девушка уже стремительно удалялась от них, поминутно оглядываясь.
Спортсмен с минуту просидел в задумчивости, затем снова наклонился к канализационному люку.
- Эй! Кенске! Кроме шуток, у нас минут пять от силы! Серьёзно говорю, тут девка сейчас одна прошла, она наверняка полицию вызовет!
- Да слышу я, - Гулко донеслось снизу. – Я почти закончил… Сейчас закреплю модуль, и вылезу. Следи за обстановкой.
- Твою мать, и какого я в это ввязался? – Горестно простенал Судзухара. Строго говоря, в произошедшем отчасти был виноват он сам. Вот знал же, что не стоит спорить с Кенске, тем более на желание. И уж точно не следовало спорить на то, что он сможет ответить этот гребаный второй закон Ньютона в дифференциальной форме, чтоб его контузило тем яблоком…. Однако, захотелось показать, что и он может не только руками. Даже самому себе не хотелось признаваться, что немалую роль здесь сыграла Хораки, наблюдавшая за ними со стороны – дело происходило на перемене. Затем был урок физики, Судзухара вызвался к доске под недоумевающее молчание класса и… Провал был ожидаем и закономерен. Не помогла ни заранее подготовленная шпаргалка, ни отчаянная жестикуляция Айды. А ведь он учил и честно полагал, что верно понял изучаемый материал. Ну почему мозги нельзя прокачать также просто, как мышцы – многократным повторением одного и того же комплекса упражнений? Спортсмен тяжело вздохнул, обводя взглядом подходы к месту проведения операции. Вроде, все чисто… К тому же, поздний вечер. Достаточно позднее время, чтобы прохожих был минимум, и недостаточно позднее для военных патрулей, контролировавших улицы города с введением угрожаемого положения. Полицейские разъезды, правда, тоже существуют, но Айда утверждал, что изучил их график и у них есть в запасе по меньшей мере минут двадцать.
- Хей, там наверху, я закончил! – Донеслось из люка, где-то внизу блеснул отраженный сырыми стенками луч фонарика. – Вылезаю.
- Ну наконец-то… - Радостно отозвался Судзухара, помогая другу выкарабкаться из мрачного канализационного зева вместе со здоровенным кофром с инструментами. – Давай быстрей, и ва…
- Эй, парни вы там что делаете?  - Раздался совсем рядом чей-то спокойный голос. Как в дурном фильме, Тодзи с трудом заставил себя обернуться и замер, увидев свой кошмар наяву: рядом стояли двое патрульных, похоже, только что вышедших из проулка и с интересом осматривавших картину преступления.
- Никак, диггеры попались? – Обратился один из них к другому. – Как раз разнарядка пришла, что какие-то сукины сыны нарушили систему электросвязи в метро…
- Хьюстон, у нас проблемы, - Задумчиво сообщил Кенске. И легонько постучал по плечу застывшего в позе жены Лота Судзухару:
- Ты, же, кажется, говорил, что пора валить?
Тодзи гипнотизировал взглядом одного из патрульных, тот отвечал тем же. Второй, являющийся, вроде бы, старшим, сделал шаг к Айде…
Кенске, видя, что его усилия пропадают втуне, резко наклонился к уху друга и заорал во всю силу лёгких:
- Валим!!!
После чего последовал собственному совету. Вышедший из ступора Тодзи рванул за ним. Сзади раздались топот и крики, затем свистки.
- Эй, Кенске, они стрелять не станут? – Озабоченно поинтересовался спортсмен. – Может, лучше сдаться?
- Не, стрелять не будут, они же видят, что мы несовершеннолетние. – Айда на ходу поправил сползающие очки. – Вот если… мы… Сами попробуем стрелять – дело… другое.
Забег по ночным улицам – занятие сложное. Необходимо избегать тупиков, высоких заборов, достаточно длинных прямых… Друзей пока выручала неплохая физическая форма и отличная мотивация – попасть на учет в полицию не улыбалось никому, к тому же, у Кенске это был бы далеко не первый случай, что грозило вполне конкретными последствиями… Начинала сказываться одышка и объемный кофр – который хорошо бы выбросить, но нельзя…
Отставшие было поначалу полицейские стали нагонять, в ночной тишине отчетливо различался приближающийся вой сирены – копы вызвали подмогу. «Влипли» - пронеслась в голове у начинающего милитариста паническая мысль. «Что делать? Что, блин, делать?» Силы были уже на исходе, долго такого темпа он не выдержит. Он – не Тодзи. Тот уже на два корпуса впереди и периодически оглядывается назад, с беспокойством отыскивая друга взглядом.
- Брось ты этот гребаный кофр! – Дошло наконец до сознания то, что уже в который раз пытался донести до него Судзухара. – Бросай!!! Иначе хер уйдем!
- Мы… И так… Не оторвемся… Места мало… - Они свернули за угол очередного здания, продрались через какие-то кусты, невысокий забор был вовремя замечен и удачно преодолен... – Как… я… скажу… Закрой глаза… А потом… беги… и не оглядывайся! Могут… стрелять… Направо!
Подростки свернули в какую-то арку, ведущую к супермаркету, построенному между двух высосток. Второго выхода отсюда не просматривалось, а магазин был уже закрыт, как и большинство заведений перед наступлением комендантского часа…
- Стоять!!! – В очередной раз донеслось сзади. Кричавший явно запыхался, но в голосе слышался азарт. – Отсюда вам все равно бежать некуда!
- Ага, счаз, - Отозвался Кенске. – Империя не сдается! Тодзи, давай!
Спортсмен, смутно догадываясь, что ничего хорошего за этим не последует, плотно закрыл глаза руками и остановился. Последнее, что он успел заметить, как Кенске, несильно размахнувшись, отправляет назад  какой-то небольшой предмет.
Белое сияние на секунду пробило глаза даже сквозь прижатые к лицу пальцы рук, по ушам ударил грохот взрыва, вопли и ругань несчастных полицейских, где-то сработала сигнализация…
- Не стой, сказал же, бежим! – Милитарист подтолкнул его к выходу. Оба преследователя стояли в одинаковой позе – прижав обе ладони к ослепленным глазам – и явно были неспособны к дальнейшим действиям. Сирена выла где-то уже совсем рядом.
- Твою мать! – Выдохнул Судзухара через два квартала, остановившись наконец, чтобы Кенске смог отдышаться. Он мог бы бежать и дальше, но другу с его кофром приходилось совсем нелегко. Тот помотал головой и потянул друга под ближайший крытый переход, и только здесь остановился, тяжело переводя дыхание.
- Чтоб я… С тобой… Ещё хоть куда-то ввязался… Твою мать, Айда, ты рехнулся? Совсем на своей войне сдвинулся?! Граната против полиции? Это ж тюрьма с гарантией. А о родителях ты подумал?
- Выхода другого не было, - Мрачно откликнулся тот. – Нельзя нам было попадаться.
- Кенске, не тупи. У них же жетоны, на нас светили… фонариками. Наши морды на записи, найдут по базам в пять минут. Какого мы вообще бежали?- Спортсменом начинала овладевать паника.
- Да не, не найдут. – Айда полез за пазуху, достал небольшой странного вида прибор с характерной короткой антенной. – Это глушилка. Специально для таких случаев. У них на матрицы в жетонах шли такие наводки, что там хрен чего разберешь теперь. А сами они наверняка мало что запомнили. Вот если бы у них военная техника была, иное дело…  - Парень мечтательно прищурился.
- Кенске, мы дальше-то пойдем? – Поинтересовался Судзухара. – Сейчас вот на военный патруль наткнемся, и амба.
- Нельзя дальше. Они сейчас наверняка задействовали беспилотники. Пока мы стоим под мостом,- Он мотнул головой вверх,- нас просто тупо не видно. Как только попробуем куда-то добраться – запалят минут за пять. Район уже наверняка оцеплен, иначе можно было бы попробовать разделиться и по одному попробовать… Всех примерно похожих будут брать. Тем более, до комендантского часа всего ничего, все уже по домам сидят. Кроме нас.
- Бл…! И что делать?!
- Погоди, есть одна идея… - Кенске достал свой телефон.

Еще один день, можно сказать, прошел почти впустую. Разве что проведенные в симуляторе последние несколько часов немного скрашивали картину, но оптимизма это ничуть не добавляло. Летать-то мне предстоит на Еве. Починят её, вроде как, завтра, значит, послезавтра будет первый тренировочный вылет. Ева Аянами будет восстановлена ещё позже – ей досталось капитально. Обе плоскости восстановить вместе со всей механизацией – задача не самая простая, учитывая их размеры. Аоба буквально не вылезает из ангаров, на мою просьбу подключить меня как-то к процессу ремонта он ничего не ответил, но посмотрел так выразительно, что я счел за лучшее ретироваться. Расспросить Акаги снова не получилось – после синхротеста она закопалась в недрах своего компьютера настолько глубоко, что выдрать её оттуда было по силам разве что очередному Ангелу. В результате после тира ничего не оставалось, кроме как ехать домой – на метро. Кацураги пришлось в этот раз застрять в НЕРВе до ночи, а возможно, и до утра – ожидалась очередная комиссия из Токио, и в институте срочно красилась в очередной раз трава, квадратное каталось и круглое носилось. Скромному лейтенанту, даже если он пилот Евы, медийная фигура и вообще обласкан начальством, лучше всего сидеть и не высовываться, пока не вспомнят о его существовании… И лучше бы они о нем и не вспомнили.
- Привет, Пен-пен. Я дома! – Поздоровался я, открыв привычно тугую дверь командирской квартиры.
- Уарк! – Донеслось откуда-то из кухни. Послышалось шлепание, и пигвин показался в коридоре. Вид он имел бледный и недовольный.
- Уарк! – Взмах ласта в сторону пакета, затем демонстративное изображение поглощения пищи.
- Уарк! – На этот раз с возмущением.
- Да понял я, понял, сейчас покормлю. Я и сам голодный. Тебе рыбу пожарить?
Пингвин утвердительно кивнул.
- И как ты раньше с Кацураги жил? – Риторически поинтересовался я.
Пен-пен продемонстрировал удушение самого себя ластами, сокрушенно помотал головой и скрылся на кухне.
Мда… И кто тут полуразумный? Вообще, чем дальше я наблюдаю существование этого пернатого в квартире Кацураги, тем больше у меня интерес к тем экспериментам, которые НЕРВ когда-то ставил. Если этот эксперимент с Пен-пеном был неудачным, боюсь даже предположить, что же они хотели получить на выходе.
Ужин прошел в тишине – ни я, ни тем более Пен-пен к склонностью к пустым разговорам не страдали, и были поглощены каждый своими проблемами. О чем думал пингвин – боги его знают, возможно, о перспективах рыбного лова в связи с изменившимся после Второго Удара климатом… Я же, как ни старался, все равно сбивался на мысли о своем… О Гендо, будь он неладен, и о Рей. Мне ясно, что ни черта не ясно. Зачем он её удочерил? От сына отказался, типа слишком перегружен работой, а дочь себе завел? Зная Гендо, какой-то смысл должен быть. Видя Рей, соображения об экспериментах с геномом прямо-таки напрашиваются. Якобы, пострадала в ходе войны, и её лечили… Но для этого кого-то удочерять совсем необязательно. НЕРВ уже тогда был серьёзной организацией, и вполне мог позволить себе содержание одного ребенка. Тем более, Гендо по слухам и тогда с ней толком и не жил и воспитанием точно не занимался… Мда, девушке нормального детства явно не хватило. Почему же именно так? Даже не опекунство, удочерение? Не ясно, слишком мало информации. И сама Рей… Умна. С психикой у неё проблемы и явно не меньшие, чем у меня самого. Вспомнилось её неестественное спокойствие, странные заявления… «Я брак. Меня нужно заменить». Брак? Браком может быть только продукция на заводе, но никак не человек. Я представил себе конвейер по производству Аянами, строгое ОТК… Да нет, бред. Никому не под силу сейчас вырастить человека… Ну, или не совсем человека искусственно. Даже с пресловутыми технологиями Наследия. Они ведь в основном касаются именно техники… Стоп. Если бессмертие возможно, кто тебе сказал, что невозможно и такое? Тот, погибший в далеком 1945м, вспоминал ведь что-то подобное. Только в памяти это толком не сохранилось, все мутно и неопределенно. Он хотел что-то проверить, когда выпивал тот пузырек в своем последнем полете. Что? Ведь когда  это видел, я все прекрасно помнил… Твою мать, до чего же это все-таки неприятная штука – память. То, что забыть хотелось бы, помнится, наоборот, во всех подробностях…
    Через некоторое время я обнаружил, что уже довольно давно пялюсь в пустую тарелку. Всё, пора мыть посуду, прибраться, почистить оружие после тира и спать… Удивительно, насколько быстро это все стало почти привычным – дурацкий симулятор, стрельбы, даже Кацураги и Ева. Или это защитная реакция психики – что бы ни произошло, воспринимается уже как рутина?
Завтра наверняка без меня не обойдётся – показуха она и в НЕРВе показуха. Новости, честно говоря, уже включать боюсь… Как и просматривать новостные сайты. Вспомнился увиденный вчера броский заголовок – «ООН использует детей на войне». С фото Рей крупным планом – и где только нашли… Рядом – «Игрушки лейтенанта Икари, или ядерная бомба под ёлкой». Ну его все на хрен!
    «Выйдешь на море – трупы на волнах…» - Радостно заорал мой коммуникатор. Если «Уми Юкаба» - значит, номер не определен. Кто там и какого черта? Предчувствуя, что планам отоспаться не суждено сбыться, я нажал клавишу приема.
- Синдзи? Это Айда. Я тебя не отвлекаю? – На заднем плане какой-то шум… И кажется, вой сирен? Откуда у него мой номер вообще? Его же только в НЕРВ знают?
- Нет, не отвлекаешь. Внимательно.
- Знаешь, мог бы хоть намекнуть, что ты пилот Евы…- Раздалась какая-то невнятная возня, перебранка…
- Это Тодзи. Синдзи, этот кретин… Короче, мы в полном дерьме.
Снова возня… «Дай сюда, идиот» - Доносится голос Кенске.
- В общем, мы задержались у друзей… Сильно задержались. И скоро будет комендантский час. И так дурацки совпало, что кого-то ловят рядом. И, скорее всего, вместо этого кого-то поймают нас. – Залпом выговорил Кенске.
- И? – Поинтересовался я.
- Синдзи, помоги, а? Ты же лейтенант и вообще тебя все знают… Прикрой, а?
Да, блин… Интересно, что они такого натворили? Что разговоры наверняка прослушиваются, Кенске, похоже, знает. Поэтому и не сказал ничего лишнего, придраться практически не к чему. С одной стороны, мне они никто, а риск определенный есть. С другой… Вот размажет меня завтра Ангел по всей Японии, или Ева откажет в учебном полете. Чем я, собственно, таким уж значимым рискую? Тут даже на выговор не факт, что наберется. Да теперь навряд ли вообще кто-то будет со мной связываться…
Эй, лейтенант, полегче, полегче. Не зазнавайся. Пока – да, связываться не будут, но на будущее отложат и запомнят… Как оно все повернется?
- Ну как, не сможешь помочь?- Обреченно выдохнул Кенске. Судя по интонации, натворил он что-то серьезное.
- Вы где находитесь?
- Я тебе скинул точку, посмотри по карте.
Я прикинул – от дома не так и далеко, минут десять быстрым шагом. Так, а что там вообще происходит? Коммуникатор подключен к военной сети, а моих полномочий для информации о полицейской операции точно хватит… Так, ищут двух парней, возможно, диггеров, вооружены и опасны… Ни хрена себе – вооружены?! А, написано, двое сотрудников незначительно пострадали от воздействия светошумовой гранаты. Основное внимание – на подземные магистрали, задействованы подразделения полиции метро… Район прочесывают БПЛА. У Кенске хватило ума от них укрыться… Но, к сожалению, не хватило не вляпаться. До комендантского часа – двадцать минут. Успею, наверное…
- Оставайтесь там, сейчас подойду. Буфер – пятнадцать минут.
- Принято, - Радостно отозвался Айда.
Я быстро оделся и вышел в ночной город. Угрожаемое положение ввели совсем недавно, и улицы, которые в день моего приезда я видел как сверкающие потоками света реки машин, теперь неприятно удивляли тишиной. Рекламы и витрины магазинов были отключены, только тускло перемигивались огоньки сигнализации. Всё же они переборщили с этими мерами, Ангелу ведь пофиг, освещен город или нет. Порядок нужен, конечно, никто не спорит… Но ведь паники как таковой даже в день атаки не возникло, когда никто ничего не ожидал. Теперь, когда большинство самых опасливых покинуло Токио-3, все это тем более бессмысленно. Правда, Кацураги говорила, что начальство отсутствие привычных радостей жизни тоже раздражает, так что это ненадолго… Что ж, будем надеяться.
Наружки что-то не видно: не то расслабились ребята, не то просто не хотят обнаруживать свое присутствие на ночных улицах. Оно и неудивительно: попробуй идти за кем-то незаметно, когда просто шум шагов разносится чуть ли не нас сотню метров. Ох, и ругают же они одного пилота, которому вздумалось побродить на ночь глядя, наверно…
Двух раздолбаев я нашел быстро: прятаться, увы, им было особо негде. Сверху не видно, и то ладно. Правда, меня-то сверху видно очень даже неплохо, а для реализации плана необходимо было оставаться незамеченным. К счастью, БПЛА над районом в интересах полиции работало всего два, а с моего коммуникатора можно было в реальном времени следить за их местонахождением, как и полицейских патрулей, и двигаться перебежками в мертвых зонах. Похоже, полиция была уверена в подземном маршруте следования предполагаемых «диггеров», оцепление и прочесывание района было организовано спустя рукава и относительно небольшими силами. Видимо, копы уже смирились с тем, что добыча ускользнула, и действовали скорее по инерции.
Две сутулые фигуры отделились от одной из опор пешеходного перехода, замерли, настороженно вглядываясь в темноту улицы, а затем разразились приветственными воплями.
- Чувак, как же я рад тебя видеть, - Стиснул мне руку Тодзи. – Понимаешь, из-за одного раздолбая, у которого мозги совсем закоротило…
- Эй, полегче, спортпит. Если бы не я, сидели бы мы сейчас в аквариуме. Здравия желаю, господин лейтенант! – Кенске завистливо пожирал взглядом мою форму. Блин, заварил такую кашу, а с него как с гуся вода…
- Айда, погоди. Может, ты сначала расскажешь, что у вас тут произошло?
Кенске выразительно изобразил стену, имеющую уши.
- Один карман кителя изнутри обшит полисембром. И когда мне надо поговорить, складываю туда всю электронику. – Я выразительно похлопал по карману.
- Так что давай, колись. И учти, я броски в полицейских светошумовыми гранатами не одобряю, так что причина должна быть веской.
Шорох шин, коротко пиликнула сирена. Из полицейской машины выскочили двое и направились к нам, ещё один, с укороченным Тип-89, небрежно облокотился о дверцу своего «субару».
- Стоять, пацаны! Спокойно, руки чтобы я видел, - Скомандовал нам один из них, с нашивками сержанта гражданской полиции.
Второй быстро зашел сзади, сержант приблизился и осветил нашу троицу фонариком. И отскочил назад, вытаскивая табельный М1911. Не понял…
- Ты! – Ткнул он в меня. – Руки в стороны! Матсуо, сними с него кобуру.
А, понятно, кобуру он увидел, а на форму не посмотрел. Хрен тебе, а не моё оружие. Но выводить конфликт на новый уровень все же не стоит.
- Сержант, прошу вас проверить мои документы, я… - Этот, который Матсуо, попытался схватить меня сзади за плечи и обездвижить. Это у него, конечно, получилось бы, если бы не Тодзи, резко толкнувший меня в сторону. В результате второй коп схватил руками воздух, а мы с сержантом сосредоточенно изучали друг друга поверх стволов.
- Пацан, не дури, опусти пушку. – Преувеличенно спокойно произнес тот. – Не бойся, ничего плохого мы тебе не сделаем, подведем под административное. У тебя же это первый раз? А у нас претензий не будет, к тому же и ты несовершеннолетний… Опусти игрушку, и где только достать умудрился?
Нет, кого они в полицию набирают? Контуженных или близоруких? Он что, моей формы не видит? Нет, определенно мне везет, как утопленнику – одна ситуация глупее другой, и все на ровном месте. Кенске, ты идиот… Но опускать оружие – не буду. Из принципа. Все равно Кацураги, чувствую, обо всем доложат. Анекдот лучше позора. Пилот Евы разоружен полицейским… Нет, это ни в какие ворота. Другое дело, чтобы этот анекдот не кончился чем-нибудь совсем не смешным. Надо бы вызвать Накамуру, который совсем не торопится появляться. Но часы – в кармане, и кнопку просто так не нажать.
- Сержант, отставить. Силы самообороны! – Попытался представиться я.- Вы что, формы не видите? – И тут меня понесло куда-то не туда. – Как вы разговариваете с офицером?
- Парень, ты, видать, совсем дурной. – Хмыкнул полицейский. – Незаконное ношение формы – уже глупость, ну понимаю, сам пацаном был, но думать, что кто-то тебя за офицера примет… Ещё скажи, что ты пилот Евангелиона.
Сержант постепенно смещался назад и вбок, думая, что я этого не замечаю. А тот парень у машины притаился, толком и не видно… Ещё чуть-чуть, и линия стрельбы будет открыта. Вообще-то стрелять не должны, но, учитывая общий идиотизм ситуации, все возможно. Могут попробовать по ногам.
- Вообще-то, это так и есть, - Подал голос Кенске. – Вы наконец удосужитесь хоть документы посмотреть?
Тодзи крутил головой по сторонам, вид у спортсмена был совершенно ошарашенный.
- Извините, но это ведь правда… Это Синдзи! Вы его в новостях не видели, что ли?
Матсуо медленно поднял фонарик и осветил мне лицо. Рука чуть дернулась.
- Сэр, это и правда он!
- Ты уверен? Ты же знаешь, я терпеть ненавижу смотреть новости. – Сержант внимательно всматривался, профессионально пытаясь сличить имеющееся изображение с теми, что были в его памяти. Поскольку, уверен, там были одни ориентировки, результат получился отрицательный…
- Айда, напомни, что у нас за неспровоцированное нападение на военнослужащего? С оружием?
- До десяти лет рудников, вроде, - Не слишком уверенно отозвался тот. – В военное время – расстрел…
- Сержант, если вы немедленно не опустите оружие и не принесете извинения, я подам рапорт.- Устало заявил я. – Повезло вам, что сейчас – не военное время.
Полицейский, подумав секунду, кивнул своему напарнику.
- Проверь.
Свободной рукой кое-как извлек из кармана удостоверение, протянул его копу. Прежде чем отдать, нажал мизинцем на угол пластикового прямоугольника. Карточка неярко засветилась – узор папилляров совпал с зашитыми в неё данными. Тот отошел на шаг, поднес к сканеру. Аппарат коротко пискнул, подтверждая подлинность.
- Сэр, виноват, сэр! – Патрульный сделал под козырек. – Господин сержант, это лейтенант Икари! Он не врет!
Сержант секунду колебался, затем неуверенно опустил ствол. Я последовал его примеру.
- Матсуо, дай-ка мне сканер и его корочки. – С минуту он тщательно сверял фотографию на экране с моим лицом.
- Сэр… Господин лейтенант, приношу… Свои извинения. Простите за недоразумение. Понимаете, тут несколько подростков напали на один из наших патрулей…
Из переулка послышался топот, через секунду оттуда выскочила троица людей в черной форме и бегом направилась к нам.
- Что здесь происходит?! Сержант, немедленно уберите оружие! Внутренняя безопасность НЕРВ! – Представился один из них. – Лейтенант Икари, с вами все в порядке?
Ну вот и появилась кавалерия из-за холмов. Только несколько минут назад, парни, толку от вас было бы куда больше… Теперь же излишняя огласка совершенно ни к чему – подставлять патрульных не хотелось. Их понять можно. А все из-за одного очкарика с светошумовыми  гранатами. И чего я во все это влез? А собственно, какая разница? Захотел, и влез. Пришлось в очередной раз придушить в себе того Синдзи, который стремился извиниться перед всеми и чертовски жалел о том, что направил пистолет на человека. Дай ему волю, и можно вообще опустить руки и плыть по течению. И истерить по поводу и без. Не будет этого. Он сидит на своем плоту посреди океана, с догорающим фитилем – и пусть сидит… И для того, чтобы он там остался, я и не опускал оружие. Не ради Кенске, не ради принципов – ради себя. Я чертов эгоист и псих…
- Лейтенант?
- Да, конечно, все нормально. У нас случилось небольшое недоразумение, но мы как раз вернулись в правовое поле. Просто мы задержались с товарищами, и мне пришлось проводить их домой – у них нет пропусков для прогулок в ночное время. А здесь как раз проводилась полицейская операция, и нас приняли не за тех. Я верно излагаю ситуацию, сержант?
- Да, конечно, сэр.  – Взбледнувший было патрульный просветлел лицом.
- Сержант как раз предлагал подвезти нас до дома, сэр, когда вы появились. – Встрял Кенске. Наглость – второе счастье…
Неизвестный мне безопасник с нашивками лейтенанта (куда Накамуру девали?) скептически посмотрел на то, как мы убираем пистолеты на их законные места, и пробурчал:
- Я буду вынужден доложить, лейтенант.
Конечно, он будет вынужден. Но поскольку рапортов ни от меня, ни от сержанта не поступит, этот доклад приведет разве что к разговору с Кацураги. И это, пожалуй, похуже официального взыскания будет…
- Как вам угодно, лейтенант, - Мы откозыряли друг другу. – Инцидент исчерпан? Так вы нас подвезете?
- Да, конечно, - Через силу улыбнулся патрульный.
Когда мы сели на заднее сиденье, Кенске тихо шепнул:
- Ты бы хоть с предохранителя пистолет снимал перед стрельбой.
- У меня и патрона в стволе не было. Ну, не стрелять же в родную полицию… - Откликнулся я. Кенске присвистнул. Что же им все-таки было надо в коммуникациях Токио-3?  Жаль, сегодня устроить допрос с пристрастием этим двум террористам не получится. Придется подождать хотя бы до завтра. Втык от Кацураги неизбежен…
- Ты чего морщишься? – Поинтересовался Тодзи. – Зацепил тот коп? Я его вроде успел отбросить…
- Да нет, все хуже… Лучше б зацепил, - Честно ответил я.

Она знала, что он где-то рядом. Несмотря на то, что радар был чист. Несмотря на пятнадцать тысяч метров под фюзеляжем и отсутствие облачности. Несмотря даже на то, что бой уже закончился, и то, что совсем недавно было друзьями и врагами, чадно горело где-то внизу, среди мутно-зеленого гаоляна. Он был где-то здесь, потому что она чувствовала его присутствие. Он ждал.
Поворот. Переворот через крыло, широкий вираж… Целей не было, но уверенность не исчезала. Топливо подходило к порогу невозврата, но она не собиралась уходить и подставляться. Она не умела отступать. Он был здесь, и она намеревалась ждать столько, сколько потребуется. Она ждала предупреждающих воплей БИС о ракетной угрозе, стремительной тени сзади – как облегчения, как желанной разрядки. Но ничего не было. Ничего не было. А он – ждал.
Кажется, по связи требовали возвращения. Обещали помощь, говорили, что задание выполнено. Они просто не могли понять – все это ничего не значит, пока он в воздухе. Всё это не имело значения. А имело только одно: она – одна в пустом небе, и где-то рядом невидимая черная машина. Которой нет, которую считают глупой легендой. Она знала, что это не так. Потому что она чувствовала его присутствие. Вираж, снова вираж. Боевой разворот… Нельзя допускать мертвых зон в обзоре. Иначе он выскочит из-за плеча, и будет поздно что-то делать. Вот, сейчас… ничего не было. Радар чист – нет целей.
И все-таки она знала – он здесь и ждет. Ждет её ошибки.
Противный звук змеей заполз в виски, мягко сжал их, вызывая противную дурноту. Какой странный звук у БИС… Значит, она не ошиблась. Он здесь! Звук нарастал, заполняя собой все пространство, не давая свободы. Она с ужасом поняла, что истребитель не слушается. Ей не уйти от ракеты. Никак! Ну же, давай… Давай, будь ты все проклято!.. Звон в голове взорвался ослепительным шаром боли.
Кацураги с трудом подняла затекшую голову со стола. Потревоженный сдвинутой мышкой, на экране замерцал недописанный отчет. Рядом надрывался в истерике служебный коммуникатор. «Проклятье, как же болит голова…» Вроде бы, в ящике стола должны были остаться таблетки. Или они вчера закончились?. Коммуникатор никак не хотел успокаиваться, и полковник с размаху вдавила клавишу ответа.
- Кацураги слушает.
- Это Акаги. Ты можешь подойти? – Произнес голос подруги.
- Рицко, ты другого времени выбрать не могла? Ты знаешь, который час?
- Э… -Растерянно отозвалась доктор. – Черт, четвертый час ночи! Не поверишь, почему-то была уверена, что ещё вечер…
- Почему же, поверю… - Отозвалась Кацураги. – Дело-то срочное?
- Не очень. Это по результатам исследований Четвертого Ангела. Хотела обсудить…
- Ты же знаешь, что толку от меня обычно не много. Я и школьный курс физики-то плохо уже помню. – Хмыкнула полковник. – Сказала бы прямо, что надо с кем-то поговорить, чтобы собственную гипотезу обкатать на одном доверчивом полковнике… А у меня до сих пор от твоего антипохмельного зелья голова раскалывается.
- Голова у тебя раскалывается от твоего образа жизни и недосыпа. Но в целом… Ты права. Так зайдешь? У меня тут таблетки хорошие есть, все как рукой снимет…
- Всё-таки с приятно иметь дело с доктором. Готовь свою отраву.

Утро начиналось погано – другого слова подобрать не получалось. Во-первых, я проспал. Ненамного, но обязательную утреннюю пробежку пришлось сократить, и это здорово раздражало. Во-вторых, Мисато дома так и не появилась. Что вызывало вполне логичные опасения – полковник будет невыспавшейся и злой. А когда почитает о неадекватном ночном поведении своего подчиненного… Вряд ли она дружески улыбнется и скажет «Все отлично, Синдзи, продолжай в том же духе стволами размахивать». В-третьих… И это было самое неприятное. Помимо лёгкой дурноты и головной боли после пробуждения – что само по себе фигня, в общем-то, бывает иногда – просто организм халтурно сделан… Помимо этого я никак не мог вспомнить, что же мне снилось. Глупо, наверно… Но это казалось там – по другую, идеалистическую, сторону бытия – настолько важным, что собственно и привело к тому, что я впервые за много лет даже не услышал будильника. К счастью, пробежка и холодный душ все же возымели свое действие, и на службу я собирался уже почти в приемлемом состоянии.
С Аянами я столкнулся на улице – у служебной машины. Девушка по своему обыкновению смотрела сквозь хмурое токийское утро куда-то во вселенскую бесконечность. Аккуратно причесанные голубоватые волосы слегка раздувал ветер, форма плотно облегала тонкую (даже слишком тонкую) фигуру… Удивительно, но красноватые глаза общее впечатление совершенно не портили. И все-таки – зачем так краситься? Не может же этот цвет волос быть природным? Или-может?  Так… Стоп. А мне-то какая разница? Пока нет дополнительной информации, гадать можно сколько угодно – результат все равно будет нулевым. И все-таки… Почему-то вдруг захотелось понять, о чем же Аянами размышляет все время. Что сделало её такой, какая она есть. К чему стремится, зачем ей НЕРВ, отец, Евы и война… Чем увлекается. Должны же быть у неё какие-то увлечения?
Я помотал головой, стряхивая наваждение. Что за хрень? Вместо одного из объектов окружающего мира Аянами как-то незаметно сместилась в моем сознании туда, где находились мама, Сакаи, Мисато, небо и самолеты. И отец, N2 БЧ ему на голову вместе с императорской комиссией… Те, кто мне совершенно не безразличен. А ведь мы с ней толком и не разговаривали, я её практически не знаю…
- Доброе утро, Икари. – Поздоровалась Рей, привычно глядя сквозь меня.
- Доброе, Аянами, - Я откозырял. Девушка повторила мой жест и повернулась, распахивая дверцу машины.
Вот и поговорили…
Геофронт встретил суетой и шумом. У Штаба собралось необычно много гражданской техники – какие-то незнакомые мне, но явно недешевые марки машин, микроавтобусы с характерными, скрывающими вооружение и аппаратуру формами. В самом Штабе на первом уровне творилось нечто непонятное - мимо нас стремительно пробегали группы техников и охраны  - все с одинаково загнанными лицами. Куда-то, бодро стуча каблуками, пронеслась Ибуки со здоровенным ноутбуком под мышкой, лишь буркнув что-то вроде «не до того» на мою попытку выяснить причину кипеша. Я уже давно порывался набрать Кацураги, но чувство субординации и здравый смысл этого сделать не давали – кто знает, от чего я её могу отвлечь? Явно, не нападение Ангела. Ожидалась, правда, какая-то очередная проверка… Но именно что очередная – дело уже достаточно привычное и такого ажиотажа не вызывающее.
По расписанию я должен был быть в ангаре – ожидался первый учебный вылет на свежеотремонтированной Еве. Аянами сегодня шла вместе со мной – у неё планировались синхротесты. Её, похоже, суета вокруг совершенно не напрягала – идет все с тем же отстраненным выражением на лице. Как всегда – ей все по фигу. По крайней мере, внешне. Она ведь точно человек, не может же быть… По крайней мере, я в этом практически убежден. А раз человек, что надо пережить, чтобы стать такой вот? Что с ней сделали?
- Рей… - Произнес я раньше, чем успел осознать, что, собственно, хотел спросить. А ведь чуть не сказал: «Рей, что с тобой?» Идиотский вопрос. Глупый, неуместный и лишний. Какого, собственно? С чего это я решил, что имею право спрашивать, почему лейтенант Аянами ведет себя так, а не иначе? Это её дело. Не касающееся совершенно никого. Тебе ведь не нравится, когда пытаются сунуть нос куда не надо, по отношению к себе самому? Вот и нефиг к другим лезть. Со своими бы тараканами разобраться… Или хотя бы мирно ужиться. И почему именно сейчас? Что со мной происходит вообще? Мисато права, и виноваты гормоны?
Пока я ругался сам с собой, девушка чуть замедлила шаг и повернулась ко мне.
- Икари?
И что сказать? Вот идиот… И опять это «Икари». Прямо официоз какой-то.
- Извини…- На секунду высунулся изнутри тот самый Синдзи. Я задвинул его подальше, чтобы не мешал, и попросил:
- Если не возражаешь… Давай по имени? Мы же в равных званиях… - Нет, с бредом надо заканчивать. Вот чего я опять ляпнул? При чем здесь звания?
Рей, неожиданно изменив своей привычке смотреть сквозь предметы, внимательно вгляделась в меня. Почувствовав знакомое уже ощущение затягивания в водоворот, я быстро отвел глаза в сторону. Гипноз? Почему-то вдруг очень захотелось знать, показалось мне всё или правда что-то было – тогда, в старом Токио. Кажется, я опять покраснел.
- Хорошо… Синдзи. – Синевласка снова смотрела прямо перед собой. – Вопрос?
- В смысле? – Не понял я.
- Ты хотел задать вопрос, - Откликнулась она. Блин, я только и делаю, что хочу задать кому-нибудь вопросы. Вот только ответов мало, а те, что есть, только делают все ещё хуже. Воистину, во многих знаниях – многие печали. Так, надо как-то выкручиваться…
- Скажи, ты не жалеешь, что в школу больше не ходим?
- Нет.
Я ждал пояснений, но их не последовало.
- Почему?
- Принято решение. Нет смысла обсуждать уже состоявшееся.
А может, насчет человека я таки погорячился…
- Я не говорю об обсуждении. Просто… У вас же хороший класс. Не скучаешь?
- Это не имеет смысла.
- Что не имеет смысла?
- Этот разговор. Ты ведь хотел узнать не это?
Она читает мысли, что ли? И что, блин, делать? А, была не была… Вчера ведь помог Кенске. Неделю назад вроде как даже умер… постоянно забываю, насколько все теперь условно. И насколько все шатко – тоже забываю…
- Что с тобой, Рей? – И тут же поспешно добавил.- Я не имею права это спрашивать. Сдуру ляпнул. Просто не отвечай ничего, если не хочешь. Если бы я опять соврал, ты бы почувствовала? Так?
- Да. – Ответила девушка. И все – больше ни слова. Она продолжала также спокойно идти чуть впереди, будто разговора и не было.
В молчании лифт доставил нас на нулевой уровень – к ангарам.

- Машина исправна, заправлена и готова к учебному полету, боекомплект на борту отсутствует. - Доложил Аоба. Техник имел вид бледный и невыспавшийся, хотя и непривычно опрятный. Построившиеся перед нами его подчиненные также выглядели совершенно нетипично – в чистой форме, без обычных фартуков с десятками карманов для множества инструментов. Что же это за проверка такая сегодня приехала, что даже в царстве Аобы навели порядок? Ангар носил следы торопливой и тщательной уборки, валяющийся где попало хлам убрали, техника была аккуратно расставлена по своим местам, даже плакаты с юмористически – нецензурным содержанием куда-то исчезли вместе с аналогичными надписями на стенах.
Спросить, в чем же все-таки дело я так и не смог: сразу по прибытии в ангар позвонила наконец Кацураги и приказала «Как можно быстрее засунуть свою тушку в кокпит и не отсвечивать», после чего отключилась. У кабинки для упаковки в комбинезон меня уже ждал Аоба – который тоже толком ничего не знал, ибо после завершения ремонта в три часа ночи завалился спать и был варварски разбужен Кацураги двадцать минут назад. Последовал приказ срочно привести себя в пригодное к употреблению состояние, помыться и одеться как положено. Пока Шигеру соображал, что происходит, Мисато уже отключилась. Приступив к выполнению своих обязанностей, старлей выяснил, что очередная смена техников была вздрючена и припахана к аварийной уборке вместе с охраной и свободными от вахты связистами, которые имели несчастье обитать в бункере неподалеку от ангара. Что случилось, не понимал никто, но кипеш в виде разноречивых приказаний от разношерстного начальства разрастался и принимал форму легкой паники.
   Привычно уже забрался в капсулу, приветственно провел рукой по РУС. Перетерпел первые, самые противные секунды синхронизации. Затем – ничуть не притупляющееся от раза к разу чувство легкой эйфории от объединения сознания с… Фиг знает чем. «Ну здравствуй, Ноль Первый».
«Приветствую на борту» - знакомо отозвалось в голове. «Сегодня наконец полетаем. Ты рад?» Ева промолчала. Склонность Ноль Первого к самостоятельному спорадическому общению – пожалуй, единственное, что я решил Акаги не сообщать. Почему? Сам не знаю. Подсознательно ИИ (или имитирующая его управляющая программа) воспринималась, пожалуй, как товарищ. Штаб – это где-то далеко и внизу. А Ноль Первый – здесь, всегда рядом. Без него я – ноль без палочки, как и он без меня. По сути, именно ему я обязан всем. И тем, что летаю, и тем, что жив. Понимаю, что речь идет о машине, но пилот, не верящий в душу своего самолета – не пилот…
-  …вторая стадия сихронизации завершена, подключение к А10 произведено. Уровень синхронизации – 52,7 %.
- Ноль Первый к полету готов.
Здоровенная «стрела» истребителя поползла над плитами ангара к проему стартовой катапульты, разматывая за собой толстый кабель внешнего питания. Остановилась на месте, задрав острый нос к потолку. Створки катапульты начали медленно закрываться.
-… Начинаем запуск основного генератора. ГТД в работе.
- Набор мощности штатно.
- ГТД в режиме.
- Переключение питания, сброс кабелей.
-Выполнено.
Кацураги поправила на голове гарнитуру, взглянула на Акаги. Та кивнула.
- Ноль Первый, старт.
- Запуск катапульты.
Вибрация была заметна даже на командном пункте – в полукилометре от места запуска. Катапульта разгоняла «Евангелион» с ускорением порядка 12g – и откат от многотонной машины был способен заставить слегка завибрировать даже Геофронт. Интересно, а есть что-нибудь, что способно заставить завибрировать Командующего? Кацураги скосила глаза на сидящего перед центральной консолью генерал-лейтенанта. Гендо как обычно уставился куда-то в экран и неплохо имитировал собственное отсутствие на мостике. Она даже почувствовала что-то вроде легкой зависти. События прошедшей ночи, а под конец то, что представляла собой очередная проверка, здорово выбивали из колеи. Поэтому сегодня все в КП и держались подчеркнуто официально…
- Евангелион 01 в воздухе.
Серебристо-фиолетовая стрела на экранах слегка качнулась и плавно пошла в набор – пилот не торопился, проверяя машину на небольших виражах и горках.
- Ноль Первый, здесь Центр, доклад.
- Здесь Ноль Первый. – Донесся из динамиков голос Синдзи. Звук был абсолютно чистым, какого никогда не услышишь при обычной связи – аудиоряд формировался А10 непосредственно из импульсов соответствующих отделов коры головного мозга, распознанных ЛСЛ. – Системы в норме, готов к выполнению летной программы.
Командующий расцепил сжатые перед подбородком руки, коротко бросил:
- Пусть приступает.
- Есть! – Отозвалась Мисато. – Ноль первый, здесь Центр. Выполнение программы разрешаю.
- Принято.
Истребитель, стремительно набирая скорость, направился к полигону. Над которым, по идее, небо должно быть сегодня расчищено и предоставлено одной только «Еве»… Что за на …?! Кацураги уставилась в экран радара, на котором отчетливо отображались отметки двух машин, распознающихся как «союзные истребители». Боги, ну почему никак нельзя было обойтись хотя бы сегодня без косяков?! Куда операторы смотрели?! Поймала виноватый взгляд моментально покрасневшей Майи, которая тут же отвела в глаза сторону. … … … !Мисато подавила желание высказать все, что она думала, вслух.
Ещё раз подавила. Не сейчас. И что делать? Ругаться с аэродромным начальством? В другой ситуации она бы так и сделала… Они свое ещё получат. И как получат. Но… Она оглянулась на сидящих в центре зала управления «проверяющих». На любую проверку, в общем-то, ей наплевать. Она делает, что обязана – не более. На любую. Кроме представленной одним-единственным человеком, который сидел сзади в кресле, с интересом пытаясь вникнуть в происходящее и еле слышно переговаривался с учтиво склонившимся к нему генералом.
«Ладно, пусть летают, «Еве» они не помеха. Но на этом аэродроме вконец охамели, пора делать выводы. Синдзи поучала, что подчиненных нельзя расслаблять, а сама развела бардак…»
- Ноль Первый, здесь Центр. Будьте внимательны – в зоне присутствуют союзные истребители.
Икари, конечно, их наблюдает на радаре, и скорее, всего, с момента старта – но напомнить лишним не будет.
- Принято.
«Евангелион» начал выполнение стандартных фигур пилотажа – виражи, небольшие полубочки… Синдзи управлялся уверенно, но очень осторожно – будто проверял собственные силы. С тем, как он осваивал «Игл», не сравнить. Хотя и то, что вчерашний вирпил смог вполне грамотно, на уровне курсанта с десятком часов налета, управляться с не самой простой в управлении машиной, было абсолютно ненормально. То, что он вполне способен летать на обычном истребителе, она поняла ещё в симуляторе. Единственный момент, когда она немного заволновалась – когда он отрывался от полосы. Нет, все было сделано правильно – скорость соответствовала взлетной, угол не превышал предельный… Просто РУС немного задрожала, как только перегрузка привычно вжала тело в сиденье, и эта чуть заметная вибрация передалась машине. Икари справился, уменьшив угол атаки и тягу, и тогда она в полной мере ощутила – в передней кабине сидит не обычный курсант, а хлипкий подросток. Пускай и способный не в меру. Полученная от него информация несколько ошарашила, хотя она полагала, что после всего, что с ней произошло за последние полгода, удивить чем-то её уже невозможно. Теперь ещё и Акаги со своими откровениями… Ей бы не научным отделом руководить, а пятым СИБ. Или кемпейтай…
«Ева» была абсолютно несравнима с F15 – послушно отзываясь на малейшие мысленные команды, с идеальным обзором я уверенно рассекал все над тем же аэродромом, что и несколько дней назад. Было даже как-то странно летать просто так, без Ангела где-то в ближайшей перспективе. Приборы успокаивающе помаргивали зеленым, «Ева» помалкивала, и ничто не мешало просто получать удовольствие от тренировки. Закончив комплекс стандартных упражнений, полез в высоту – проверить работоспособность систем в стратосфере. Небо быстро потеряло голубизну, налившись блестящей чернотой с проблесками искр – как вода ночью. Земля, напротив, стремительно превращалась в некое подобие голубоватого океана с белесыми спиралями циклонов и четкими очертаниями побережья… Да это почти космос! Ослепительно сияющее солнце над правым бортом, и одновременно видимый над горизонтом серп Луны придавали панораме какой-то сюрреалистический вид. Эх, забраться бы ещё повыше… «Предупреждение, достигнута предельная разрешенная высота полета» - прозвучало сообщение «Евы».
- Ноль первый, сбавьте скорость! Снижайтесь, немедленно!- В тон ей отозвался Центр голосом Мисато. Э… Я настолько увлекся?
Скорость – 7,5 М, высота - 27550… Да, блин. Чуть не долетался. ГТД работает на тех крохах атмосферы, которые попадают в воздухозаборники изменяемой геометрии и за счет скорости их хватает, чтобы на такой высоте обеспечивать окислителем двигатель. Но и их возможности ограничены. И высотой, и предельной скоростью. И я сейчас забрался почти на самый потолок возможностей Евы. Ладно, начну потихоньку снижаться. Да и время за половину полета уже перевалило… Всё-таки пятнадцать минут – это очень мало. Только вроде начал – пора возвращаться… «Предупреждение – опасный курс». Так… Они там что, побаловаться решили? Пара истребителей, болтающихся на 15 тысячах над аэродромом, шли на пересечку курса передо мной – на глиссаде снижения. Я должен был их нагнать через 20-30 секунд. Опознаются как «союзные», идентификационные номера читаются…
- Синдзи, у тебя на курсе помеха. Корректируйся. -Донесся озабоченный голос командира.
- Выполняю.
Что они мне сделают, даже если бы хотели? Но… Всё же паранойя взяла верх, и я резко набираю высоту, намереваясь выполнить горку. От истребителей одновременно отделяются ракеты – вертикально , фейерверком, как ЛТЦ. Рефлекс сработал даже раньше, чем Ноль Первый сообщил о «множественных  ракетных запусках по курсу, 16 целей предположительно» - резко вниз и в сторону. С одновременным включением АТ-поля. В принципе, противоракетный маневр на «Еве» делать смысла нет… Ракеты брали меня в своеобразную полусферу, часть уже отстала, другие – вопрос ближайших секунд. Ни одна на истребитель не наводилась – это с помощью БИС «Евы» я осознал безошибочно. Да и сложновато наводиться на АТ-поле. «Если ты не понимаешь врага - остерегись» - утверждал Сакаи. Я и остерегся, дав максимально возможное ускорение – максимально возможное для ГТД в нижних слоях атмосферы. Вынужденная задержка при смене конфигурации воздухозаборников для перехода на гиперзвук (боевой режим работы) была невелика – всего около полусекунды, но её мне как раз и не хватило. Одна из ракет чуть ниже и впереди взорвалась белёсым цветком, мгновенно обратившимся в подобие облака.  «Внимание! Сбой правого генератора, критическое падение мощности, срыв генерации защитного поля». Ксо! Скорость упала – мощности одного генератора не хватало для поддержания работы А10 и движителя в прежнем режиме одновременно. Ещё одна ракета сработала где-то под самым коком. Я попытался уйти в сторону, одновременно задействовав «берсерка», но добился только того, что во всех подробностях пронаблюдал разрыв неизвестной мне БЧ с чем-то вроде газового наполнителя с огромной скоростью диффузии. Вот мельчайшие нити тумана догнали вставший почти вертикально Ноль Первый, обогнали его, уплотнились… Мне и нужна-то была максимум секунда, чтобы выбраться из зоны поражения. И её снова не хватило. «Внимание! Сбой левого ге…». Огромный мир, неестественно резкий и такой яркий, погас. Мама, неужели это все? Так глупо?..
Как же это называется? Когда есть множество разных геометрических фигур, и из них никак не получается ничего сложить? Из всех этих цветных треугольников, ромбов, тетраэдров… А должно получиться? Разве может быть в этом какой-то смысл? Он должен быть, этот смысл. Каждый кусок, смещаясь, срывал целый пласт боли, но смысл был – и я упорно отыскивал шестиугольники, составляя из них… Что? Как же это называется? Калейдоскоп? Да, точно, калейдоскоп… А шестиугольник – это октаэдр? Сложенная с чудовищными усилиями фигура не принесла облегчения – напротив, вся Вселенная напиталась болью, и не было от неё спасения… Боль, боль… Всё вокруг состоит из боли. Кричи, не кричи… От неё невозможно отвлечься. И терпеть её тоже невозможно. Где я?! Кто я?! Когда это прекратится?! Сложенная с таким трудом фигура взрывается водопадом кроваво-красного стекла, и осыпается с тихим звоном. Где-то я уже видел это – мельтешащие перед глазами удивительно правильные шестиугольники…