Глава 06. Раз контакт, два контакт...

- В общем, оно где-то здесь, - произнес я, постучав пальцем по квадрату на карте, расстеленной на вынесенном в тень под пальмы раскладном столе. – Если я даже в прибрежной зоне воспринимаю этот… сигнал, как довольно четкий ориентир, то когда мы подойдем поближе… Уж точно не заблужусь.
- Ага, ясно, - и над картой склонились две головы – светло-русая и соломенная. – Удаление порядка одиннадцати миль и глубины от ста до двухсот метров с плавными перепадами. Тогда действительно, будет лучше взять с собой подлодок, если мы вообще, конечно, туда пойдем.
- А почему нет? – пожала плечами Сэнди, выпрямляясь. – Днем, отрядом из пяти-шести вымпелов, с субмаринами, да и еще с нашим персональным чудом и его бледной компанией… Пустячное дело, как по мне. А уж если там найдется что-то действительно важное… Кстати, Мэг уже в курсе и разве что по потолку от предвкушения не бегает. Сказала, что оставит Ику следить за реген-капсулой с Аясэ и обязательно пойдет с нами. И если ты против этого небольшого похода – иди и скажи ей это сама.
- Да ну нафиг, - попросту ответила Хелен, мотнув головой. – Ты нечестно играешь, Сэн.
- Ты же знаешь, я играю на победу, - улыбнулась «Атланта». – Да  все нормально – сходим, разомнемся, выясним, что за аномалию чует Рэм. Вдруг там действительно Глубинные кусок его корабля все еще обсасывают? Интересно же.
- Ну, лады, я в деле. Кого берем с собой? – кивнула «Хьюстон».
- Я, ты, Мэг, Рэм со своими склизкими друзьями…
- Они вовсе не склизкие, - вставил я, но, похоже, именно этого ответа они и ждали.
- Ага! Так и знала, что ты их уже пощупать успел! – прищурилась Сэнди.
Ну да, утром они застали меня во всей красе: дрыхнувшего воронкой кверху на полупогруженной в море бетонной плите – и с обоими Глубинными крейсерами по бокам. Правда лежала, свернувшись калачиком, только Чи - Нэ  не позволял обвес, и поэтому глубинница, спустившись по пояс в воду, устроилась между своих орудийных башен, как в кресле.
- Небось, ту блондиночку? У нее вполне так есть за что подержаться…
- И блондиночку, и брюнеточку – всех подержал, - довольно кивнул я и, глядя на недоверчиво-нахмуренно вытаращившихся на меня канмусу, слегка с задержкой добавил:
- … но исключительно за руки. Кстати, они у них совершенно, как у людей. Ногти, кожа, даже папиллярные линии есть… И рефлексы схожие. На щекотку.
- Ты что их, щекотал? – окончательно округлились глаза у девушек, видимо представивших меня с перышком и хихикающих, ежившихся глубинных крейсеров.
- Ладошки, только ладошки, - вздохнул я. – Так кто там дальше в команде?
- Гм. Да… - встряхнулась Спартмайер и продолжила. – Значит, я, Хелен, ты и твоя свита, ну и, конечно, единственная и неповторимая Мэг. Еще возьмем «Акидзуки», «Хацудзуки» и «Кинугасу» - пора уже Ходзе к тебе привыкать. Ну и обоих наших фройляйн тоже однозначно прихватим. Раз эта штука на глубине, то вниз мы с тобой не пойдем, а вот они достаточно опытные и помогут, если что.

***

Отдав распоряжение о сборах, «Кинугаса» вышла из кубрика эсминцев и слегка притормозила за порогом, прислушиваясь к мгновенно вспыхнувшей среди девчонок возбужденной болтовне.
- Вот это да! Мы идем на вылазку! Представляешь?! С Сэн-сан, Хелен-сан, Ходзе-сан, Эрикой, Эби и «Вестал»! И еще с этим странным парнем – Глубинным или кто там его знает! Но «Атланта» ему доверяет, так что ничего страшного! Будем исследовать какой-то подводный сигнал!
- Странным? А кто-то еще вчера смотрел на него исподлобья и называл его «жу-у-у-утким»! – хихикнула сидящая на столе и болтающая ногами «Харусаме».
- Ну да, - слегка стушевалась Тамако. – Но мы же с него глаз не сводим! И вроде пока все нормально. Да, он странный… до жути. Глубинные его слушаются… Но старшие сестры ему верят, помогают освоиться. Да и та история, что Эрика нам рассказала… Значит, по-всякому может быть.
Озвученный немкой малоизвестный и не афишируемый балтийский эпизод про Паулу и маленькую Химе, упал в девичий коллектив на весьма благодатную почву, постоянно всплывая и обсуждаясь. Ну и, разумеется, канмусу не могли не примерить этот  рассказ на их нынешнее положение. Потребовались всего лишь сутки с небольшим, чтобы их отношение к парню, принесенному Глубинными из моря, от «ужас-ужас» сменилось на нарастающий интерес. Ну а некоторая доля опасности, все же исходящая от гостя, лишь усиливала жгучее любопытство. Как же – парень! Симпатичный! И почти такой же, как они!
И Ходзе почти не сомневалась, что очень скоро обсуждения неминуемо съедут на неизбежную для девичьих компаний тему возможных отношений.
- Вылазка… Везет же вам… - тем временем протянула задумчиво «Самидарэ». – А нам опять дежурить. Может, поменяемся?
- Я бы, может, и поменялась, - ответила аватара «Хацудзуки». - Но приказали готовиться нам. Да и не пущу я Ниши-чан одну, вдруг что случиться? Нет, Сэн-сан сказала – значит идем мы! Она лучше знает!
Слушающая болтовню эсминцев «Кинугаса» чуть поморщилась. Нет, к «Атланте», командующей их эскортным отрядом, у нее не было претензий. Она командир – и все этим сказано. Но все же… Где-то глубоко у канмусу скреблось некоторое чувство неправильности – хотя ей и объясняли, почему легкий крейсер командует подразделением, где имеются и более высокоранговые корабли. И также имелось стойкое убеждение, что и дисциплина в отряде должна быть построже, и сама командир – более серьезной.
Но, несмотря на все это, постоянно царапавшее «чувство правильности» дочери потомственного военного моряка, она не могла не признать, что Сэнди Спартмайер – хороший командир. И что самое главное – удачливый. Все это с запасом перевешивало и слегка расслабленную атмосферу их «водоплавающего цирка», и некоторые решения «Атланты», порой граничащие с абсурдом.
Так что сейчас Мири Ходзе, тяжелый крейсер «Кинугаса», в очередной раз тяжело вздохнув и смирившись с несовершенством мира, отправилась готовиться к вылазке.

***

Оставляя за собой почти полтора десятка кильватерных следов, наша группа удалялась от Тиниана.
Впереди, уже почти привычно после наших совместных маневров, широкой дугой шли «свои» Глубинные – эсминцы и уже три крейсера, а за ними, на дистанции в полусотню метров, двумя колоннами двигались Девы Флота и я. И если крейсера в боевом обвесе я уже видел, и не раз, а присоединившиеся эсминцы выглядели также вполне ожидаемо, то вот Мэгги в своей инженерной оснастке, вдобавок тянущая за собой на буксире средних размеров надувной плот с закрепленными на нем боксами с аппаратурой, смотрелась весьма необычно.
Ну и, разумеется, я с интересом рассматривал канмусу U-552 и U-451, скользящих рядом со мной по волнам, с которыми мне предстояло идти под воду.
Облачение у немецких субмарин было куда более скромным, чем у надводниц: стройные, но уже вполне женские тела облегали короткие – по плечи и середину бедра, – однотонные гидрокомбинезоны, на головах с туго стянутыми в хвостики волосами имелись плотно прилегающие очки-маски, пока поднятые выше бровей. А на спинах у обоих выступал вытянутый, покатый горб торпедной установки с пятью пусковыми соплами – четыре вперед и одно назад. Еще что-то небольшое, но явно стреляющее, было закреплено на поясах, и на лодыжках обоих имелось по немаленькому такому ножу в ножнах.
К слову, довольно внушающий «холодняк» внезапно обнаружился в арсенале у всех вышедших в поход канмусу. Широкие, сантиметров в двадцать, натуральные тесаки более метра длиной из сплошной темно-серой стали со скошенными остриями и полуторной заточкой. Любопытным было разве что то, что рукоятями этого оружия являлась крайняя часть обуха монолитного лезвия, в котором было прорезано вытянутое отверстие под пальцы. Ну а наличие в точке крепления на обвесе рядом с клинком нескольких сложенных трубчатых элементов наводило на логичную мысль о том, что этот, грубо говоря, меч при нужде можно быстро превратить в алебарду.
Я даже не стал задавать вопросов касаемо назначения этих рубящее-колющих предметов, так как уже отлично знал, какие зубки имеются в том числе и у моих глубинных эсминцев. И как они любят пускать их в ход на примере судьбы того же «Ямала».
- Занятные вы, девушки-подлодки, - вслух отметил я для начала разговора. Инструктаж – инструктажем, но и просто человеческие контакты надо навести. Да и просто пялиться на девчонок было как-то невежливо.
- Ну, технически говоря, мы не совсем подводные лодки, - ответили обе фройляйн, тоже не особо скрываясь, разглядывающие мою скромную персону.
- Это как? Вы же камусу немецких подлодок серии VII-C?
- Именно. Но и они во Вторую Мировую тоже не были настоящими субмаринами, а, скорее, ныряющими боевыми кораблями. Они могли находиться под водой максимум несколько суток, зачастую даже меньше, - ответила 552-я. – Так же и мы. Если находится под водой неподвижно или с минимальной активностью, то протянем дня три. А если придется воевать и активно двигаться – то сутки с небольшим.
- Понятно, - принял я к сведению информацию. – То есть большую часть времени вы двигаетесь, как эсминцы, а ныряете лишь при опасности, или атакуя?
- Все так, - подтвердила набравшая скорость и поравнявшаяся с нами «Атланта». – А еще подлодки в ордере – это отличная возможность ставить засады на Глубинных и устраивать ночную охоту. Ну и для такого случая, как сейчас, они очень полезны. Эти тихушницы вместе с Ику почти на наших глазах глубинный линкор завалили. Вернемся на Филлипины – подам рапорт, заслужили.
И слегка засмущавшиеся от похвалы Спартмайер, Эрика и Эби потупили взор.
- Почти дошли, - сообщил я, и мои Глубинные, подчиняясь команде, разошлись веером, выстраиваясь широкой, незамкнутой окружностью. А я прислушался к ощущениям.
Тот сигнал, что я улавливал из прибрежных вод Тиниана, по мере приближения становился все сильнее, четче и, можно так сказать, ярче. Он уже воспринимался не просто как мерцающий огонек, а расплетался на несколько световых и звуковых гармоник, как будто там, в глубине, тонко пел незатейливую мелодию вспыхивающий густой синью неведомый одинокий светлячок.
– Источник сигнала практически прямо под нами, - кивнул я остановившейся группе. – Ныряем?

***

Уходя вниз по пологой дуге в сгущающийся голубой сумрак, пронизанный солнечными лучами и едва заметной, мелкой беловатой взвесью, я откровенно любовался идущими рядом со мной канмусу-субмаринами.
Похожие на неторопливые эсминцы при движении на поверхности, под водой эти девчонки просто преобразились, сразу напомнив мне кадры охотящихся морских львов или леопардов, которые из пухлых увальней на суше, в воде становились верткими и стремительными хищниками.
Сменив «ледорубы» на длинные ласты, они быстро и грациозно скользили сквозь воду, стараясь держатся поближе ко мне, потому как слева и справа темными тенями синхронно с нами уходили на глубину шестерка моих эсминцев.
Ни рыб, ни каких-либо водорослей в этом месте не было – лишь сине-зеленая вода, по мере погружения все больше и больше напитываемая глубинной синью и прохладой. Пройдя чуть больше половины пути, мы остановились. Невидимое дно было еще далеко, а солнце уже не добивало сюда, оставаясь лишь светлым пятном где-то наверху.
Зависшие рядом подлодки вопросительно дернули головами, но я их успокоил общепринятым жестом дайверов – «Все ОК». И тут же сжал руку в кулак и показал большим пальцем вниз – «Идем глубже». Субмарины кивнули, но сначала подтянули ноги к груди, что-то делая со своим снаряжением, и в следующий момент уже поплыли по-иному, каждая соединив свои раздельные ласты в цельный моноласт.
Глядя на прибавивших скорости, волнообразно изгибающихся девчонок, я лишь хмыкнул про себя, отмечая, что снаряжение для них разрабатывал кто-то очень и очень небесталанный.
А то, что я ощущал, как маяк в глубине, тем временем становился все ближе и ближе. Я уже явственно чувствовал, что неведомый источник синего света – по крайней мере, именно так он воспринимался моим глубинным видением, – не равномерен, а мерно пульсирует, рассылая вкруг себя тонкие и острые лучи.
И вскоре нас почувствовали те Глубинные, что крутись вокруг этой аномалии. Но странное дело – лишь ощутив мою раскрытую на самую малость ауру, они тут же сломали мгновенно сложенный боевой порядок и наоборот, разошлись «подковой», давая мне и моему сопровождению – и глубинным эсминцами, и канмусу-подлодкам, – подойти поближе.
То, что лежало на дне, было плохо различимо для человеческих глаз; они, глаза эти, вообще как-то плохо приспособлены для того, чтобы рассматривать предметы на глубине под двести метров. Да и субмарины, имеющие в качестве шестого чувства некий аналог акустики с эхолокацией, вряд ли видели в полной мере то, что увидел я.
А посмотреть на это, право, стоило.
Для обычного зрения этот лежащий на дне предмет больше всего походил на нечто круглое и приплюснутое, с плоскими, волнообразными краями. Эдакий толстенький, темно-синий патиссон диаметром чуть менее двух метров, который вдобавок имел шесть дополнительных, полураскрывшихся лепестков, равномерно расширяющихся и опадающих, словно прокачивающих сквозь себя воду, и немного выпуклую сердцевину, мерно вспыхивающую в темно синих сумерках сложным светящимся бирюзовым узором.
Но для зрения Глубинного картина представала совсем иная. Эта штука сияла на дне, как настоящий светящийся изнутри гигантский ограненный сапфир, разворачивающий в стороны многометровые, колышущиеся нити и кисейные протуберанцы всех оттенков синего спектра. И испускающий вверх медленно тающий в воде пятиметровый фонтан фиолетовых искр. Эта картина оказалась настолько красива и завораживающа, особенно в сочетании с пронизывающим воду звуком, складывающимся из перебора нескольких высоких нот, что очнулся я только тогда, когда она из подлодок начала нервно теребить меня за руку.
Успокоив девушек знаками, я подплыл поближе к непонятному предмету. Хотя предмету ли? Стоило мне приблизиться, как глубинный цветок, будто в опаске, мгновенно сложил «лепестки», втянул в себя всю свою красоту и почти потух, приглушив сияние. Но, стоило мне неподвижно зависнуть рядом, как его робко выпущенные нити, похожие на светящееся пронзительной синью гибкое оптоволокно, скользнули по мне – подводный конструкт тут же снова распустился, «задышав» в прежнем ритме.
«Поразительно… - подумал я, проводя рукой по его  гладкому и упругому боку промеж слегка колышущихся лепестков. – Но что это? Какой-то маяк Глубинных? Зародыш места рождения этих детей бездны – тех громадных, светящихся «актиний», которые я видел у себя в голове во время инициации? Или что-то иное?»
Но какое-то чувство подсказывало мне, буквально било набатом в голове, что это – нечто очень важное. И что это нельзя оставлять вот так, брошенным на дне. Ну а раз так, то и выбор тут небогат. В последнее время я как-то привык верить подобным ощущениям.
И я, показав субмаринам жестом - «Идем наверх!», - оттолкнулся ногами от дна.
Эх, хорошо быть Глубинным, да и канмусу-подлодкой, наверное, тоже… Никаких тебе декомпрессий, стоп-пауз, возможных баротравм и уж тем более кессонной болезни – с глубины в двести метров мы взлетели свечой, лишь слегка в ушах потрещало, и спустя пару-тройку минут мы всплыли на поверхность, под яркий свет солнца.
- Donnerwetter… - выругалась вставшая на воду Эрика, встряхнулась, как мокрая кошка, и зябко повела плечами. – Это штука как-то до меня дотронулась!
- И?.. – спросил я, вполне понимая, о чем речь. – Было больно? Неприятно?
- Н-нет, - как бы вспоминая ощущения, ответила подлодка. – Непривычно. Такой, знаешь… ментоловый холодок по всем нервам.
- Точно… - подтвердила слова подруги U-451.
- Ну?.. Что там? – не смогла утерпеть подрулившая к нам «Вестал», сверкая очками.
- А ты что, ничего не видела? – нахмурился я, проверяя, на месте ли закрепленная на голове камера.
- Нет! – и ремонтница цыкнула сквозь зубы. – Ты ж сам просил аппарат с самым маломощным каналом, вот она и сдулась уже на сотне метров. Так что там?..
- Не корабль, однозначно… - ответил я.
- Ну, разумеется! Я же говорила. Мои магнитометры и гайку бы на дне засекли… Так что?
- Не знаю… Но тебе точно понравится, - улыбнулся я. - Что-то Глубинное.
И весь экспедиционный отряд навострил уши.
- Похожее то ли на буй, то ли на спасательную капсулу. То ли еще на что-то… Здоровенная такая плоская шутка, светящаяся синими узорами и похожая на небольшую летающую тарелку, или на сплющенный бутон. С подвижными лепестками.
- Э-э-э-э-э.. – протянула Тиллерсон, прикусив от азарта нижнюю губу. – Э-э-это очень интересно! Очень-очень! Давай, я дам тебе вот эту камеру, она снимает и в обычном, и в ИК-диапазоне! Никакой трансляции – пишет сразу на карту. А еще возьми вот этот спектрометр, пару ультразвуковых датчиков – разместишь их на этом объекте и…
- Стоп-стоп-стоп! – поднял я ладонь, тормозя вспышку научного энтузиазма. – Не спеши, Мэг! Я понимаю твой зуд, но давай сделаем все проще, а?
- Это как? – и Тиллерсон, держа в охапке целую кучу аппаратуры, недоверчиво и почти обиженно поглядела на меня, подозревая, что ее хотят лишить даже тех крох знаний, что она сможет получить от дистанционного обследования неведомого объекта.
- Да так… Считай, что я чувствую, что это – чем бы оно там не было, – нельзя тут оставлять. Можешь думать, что это во мне взыграли глубинные инстинкты и упомянуть это в своей научной работе. Так что я предлагаю попросту утащить эту штуку с собой. Ты же взяла с собой транспортировочный трал или сеть?
И расцветающая на глазах «Вестал» часто закивала.
- Ну вот. Мы с подлодками ныряем, цепляем ее сетью и транспортируем к Тиниану. В километре от базы – ну так, на всякий случай, - есть небольшая бухта с глубинами в три-пять метров. Вот там ее и положим на мягкий песочек. Под охраной и надзором моих «собачек». И ты, для изучения этой аномалии, можешь над ней хоть стационарную лабораторию развернуть. На понтонах. Так пойдет?
В следующие мгновения произошло три вещи:
Мне в руки тотчас же был сунут сложенный куб транспортной сети.
Я был расцелован в обе щеки.
И восторженная Тиллерсон с горящими глазами указала мне пальцем вниз, в идущую легкими волнами морскую поверхность.
«Все на дно!» - так и подмывало меня процитировать бессмертную фразу Дэви Джонса.
Я, вопросительно приподняв бровь, поглядел на наблюдающую эту картину «Атланту», дождался ее комментария: «Ну… Подобных бомб у Глубинных пока не находили, так что…» и одобрительного кивка, и провалился под воду, успев приглашающе махнуть рукой обоим немкам.