Акт I. Часть 3: Решительный шаг

Из двадцати бойцов отряда Хранителя у входа в тоннель собрались только тринадцать. Адмес оставался в лагере, чтобы присматривать за раненым, и Сареф решил, что для охраны там должны остаться еще как минимум пятеро, так что капитан Эрн взял из своих только Ёрги и Деора. Маленькое войско сократилось, но это вряд ли критично. В конце концов сопутствующее охранение, которое настойчиво собирал Гаррет, было относительно новым явлением, а основным костяком отряда всегда были его товарищи. И даже то, что это стихийное образование представляло собой компанию совершенно непохожих друг на друга индивидов, не мешало им полностью доверять друг другу спины и выпутываться из самых разных передряг. Совместное путешествие по стране удивительным образом сплавило их в единый механизм, который сейчас мог перемолоть практически что угодно. Пожалуй, из общего ряда выбивалась только Паледжина. Вайлианка присоединилась к ним всего пару месяцев назад ради путешествия в Эйр-Гланфат по поручению посольства Вайлийских Республик, но как паладин она была опытным воином и вполне сносно встроилась в их компанию.

— Что-то мне этот потолок доверия не внушает, — сказал Кана, с опаской смотря вверх. Серый камень, сквозь который пробили путь эгвитанские строители, создавая дополнительный проход в храмовом комплексе, сейчас был покрыт сетью трещин, а те места, где декоративная облицовка совсем рассыпалась, можно было увидеть сыпучую забутовку, с помощью которой заполняли крупные прорехи в диком камне. — Поверьте бывалому археологу, маленькая эльфа тут могла бы и прокрасться, но, если сунемся все гурьбой, эти камни точно ухнут нам на головы, — аумауа задумчиво поскреб пальцем ближайшую стену. — Не знаю, какими проходческими заклятиями пользовались древние строители, когда делали этот тоннель, но сейчас тут все держится на честном слове. Уж сколько мы лазали по всяким Дирвудским развалинам, а такого я еще не видел. Ну, разве что в Але-а-Ремен.

— Думаешь, этот ход периодически затопляет, как и половину тех руин? — с сомнением спросил Сареф.

— Только если сюда доходят цунами от Приливов Любовников, — фыркнул в ответ руаатаец. — Какой там период у этого явления? Лет пятьсот? Берег слишком далеко, чтобы сюда что-то доходило в обычное время. Если эта коррозия правда от воды, то я могу только предположить, что тут долгое время обитала целая колония дождевых блайтов. Что само по себе полная чушь.

— Не зарекайся, приятель, — хмыкнул Хранитель. — Полюбовавшись на одержимые призраками трупы, я теперь готов поверить даже в то, что блайты могут появиться из-за растоптанного гнезда ос и после смерти продолжать жить ульем.

— Ну у тебя и фантазия, — содрогнувшись, буркнул Кана. В такие моменты он начинал сожалеть, что обладает излишне активным воображением. Блайты и так не особо приятные противники из-за их иммунитета, а уж если представить их в виде роевых насекомых… Не приведи боги встретить такое в природе! — Ладно, не знаю уж, почему тут все так худо с потолками, но результат налицо: если мы не будем осторожно пробираться по одиночке, нас наверняка завалит.

— Плохо, — изрек Гаррет, также находившийся рядом. — Когда Ёрги ходила в разведку, то как раз заметила на той стороне следы блайтов. Правда, судя по бороздам на мху, это явно земельники, а не водники. Неизвестно, сколько их там и как далеко они от выхода, но, когда на площадке перед туннелем соберется хотя бы трое из нас, они наверняка почуют скопление свежей сущности, — он на мгновение умолк. — Тоннель выходит на площадку с отвесной стеной слева и обрывам справа, в принципе ее дальний край можно оборонять малыми силами, но не против каменюк. Эти твари легко способны просочиться через стену или выпрыгнуть прямо под ногами. Кроме того, своим плаванием сквозь скалы они вызовут обвал тоннеля еще вернее, чем если мы не будем заморачиваться осторожностью.

— А, понятно! — вдруг воскликнул Кана и добавил в ответ на вопросительные взгляды: — Мы почти угадали с блайтами, только типом ошиблись. Земляным даже большего количества не понадобилось бы. При перемещении сквозь грунт они смещают породы и вызывают приличные колебания. Если со времен древних они в этом месте хоть пару раз устраивали лежки, то состояние постройки совсем не удивительно.

— Ну, ликбез, конечно, интересный, — тяжело вздохнув, сказал Сареф. — Кругозор расширяет и все такое. Вот только решить проблему это не поможет.

— Не переживайте, о мои многомудрые пессимисты! Хравиас в очередной раз спасет нашу бедовую компанию! — встрял в разговор одноухий орлан, подбрасывая на ладони мешочек с чем-то сыпучим. — Я пойду вперед и укреплю тоннель по всей длине, а вы топайте следом. Думаю, я могу быть достаточно незаметным, чтобы затихариться на той площадке и дождаться вас, не привлекая внимания.

— И что же у тебя там такое? — поинтересовался Сареф.

— О, это результат самоотверженного труда, кровавых жертв и беспощадного торга, — многозначительно произнес Харавиас, высыпая на ладонь горстку семян какого-то растения. — Особый сорт вьюн-травы, прямиком от оватов Золотой Рощи. Разрабатывались для замены осадных лестниц еще в последнюю войну с Дирвудом, но тогда результаты их трудов применить не довелось. Эти малыши очень быстро растут и крепко-накрепко сцепляются со всем, на чем растут, да еще внешнему контролю чудесно поддаются, — орлан весело оскалил острые зубы. — Я раскидаю их по всей дороге, а потом проращу. Думаю, где-то через пятнадцать минут у нас тут будет отличный зелененький каркас, не уступающий лучшей шахтовой крепи.

— А надолго ли хватит твоих травок? — прохрипел сидящий неподалеку Стоик. — Магия не вечна. Даже божественная.

— Не вечна-то она не вечна, но нам хватит, — успокоил его Харавиас. — Этот сорт выводили, учитывая эти проблемы. Хотя при такой скорости роста стебли на восемьдесят процентов будут состоять из эфира, но форму удержат на минут сорок. А если с постоянным контролем друида, то и два часа протянут.

— Блайтов-то они не привлекут? — спросил Сареф. — Стихийные духи весьма чувствительны к изменению фона сущности.

— Если не подгонять слишком сильно, то все будет тихо, — ответил орлан. — В бою-то по пятнадцать минут лестницы растить не будешь. Заметят и снесут огнешаром, так что чем дольше растет, тем оно тише в эфире. Специально для ночных атак сделано, ничего эти каменюки не заметят, — сказал Харавиас, после чего задумчиво почесал огрызок левого уха. — Разве что учуют, как они будут укореняться, но тут уж ничего не поделаешь. Придется рискнуть.

— Какое интересное творение, — с восхищением произнес Кана. — Эти ребята из Золотой Рощи знают, что делают!

— А то! — хмыкнул орлан. — За красивые ножки главы культа в Вязах вотчины не выделяют. Пусть даже те ножки этого стоят, — сказал он, мечтательно закатив глаза. — Среди друидов много разных групп по интересам, на всех мест не напасешься.

— Ты лучше поясни мне, почему не предложил ими воспользоваться, чтобы на скалу забраться? — нахмурив брови, поинтересовался капитан Эрн, сделав себе мысленную пометку провести в Каэд Нуа учения по противодействию штурмам с использованием растительных лестниц. — Столько времени зря потеряли, а ведь могли бы уже быть на месте.

— Эй, между прочим, эти семечки очень дорогие, — возмутился друид. — Это на укрепление тоннеля можно всего штук пять потратить, а для того, чтобы сделать надежный путь на такую высоту, все двадцать ушли бы. Да и не тренировался я никогда с ними. Для этого сноровка нужна, а я ни разу не специалист по растениям. Крепы-то всяко проще прорастить будет.

— Ну, если так ставить вопрос, то и правда лучше не стоит играть с этими новомодными штуками, — пробормотал Эдер. — А то падать высоковато.

— А я о чем? — хмыкнул Харавиас. — Моя штельгарская натура от такой высоты не спасет, даже если приземлиться на лапы. Ну, я пошел, обождите, пока стебли перестанут шевелиться, и можете идти следом, — сказав это, орлан неспешно направился в глубь прохода, сделав первые двадцать шагов, он бросил на землю первое зернышко, несколько мгновений постоял над ним, прикрыв глаза, после чего двинулся дальше.

Сареф посмотрел ему вслед, кивнул сам себе и уселся на ближайший кусок камня, который когда-то был частью купола, прикрывающего это место сверху.

— Подождем, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд Гаррета.

Медленно потянулись минуты ожидания. Люди разбились на группки и начали общаться между собой, то и дело бросая взгляды в сторону тоннеля, где виднелось активное шевеление быстро разрастающихся лиан.

Сам же Хранитель тихо сидел на своем камне, уставившись в никуда стеклянным взглядом, и прислушивался к себе. С тех пор как первая бесплотная душа начала свой беспрестанный хоровод вокруг его сущности, прошло не так уж много времени, но за этот период в поток влилось столько новичков, что он уже потерял им счет. И хотя они были достаточно послушны, их общий «метафизический вес» начинал понемногу утомлять Сарефа.

Если прирост вскоре не уменьшится, его надолго не хватит. И это даже не говоря о вспышках противоречивых чувств, то и дело пробивающихся со стороны этих искалеченных осколков, все еще рвущихся к каким-то своим целям, чему не мешали ни разбитые в куски разумы, ни божественная воля, жестко приковывающая их к Хранителю.

Сейчас, вслушиваясь в какофонию их голосов, Сареф лихорадочно пытался придумать, как урезонить эту толпу. Да, они должны были провести его через Суд к Солнцу-в-Тени, но много ли от него к тому времени останется? С чем он выйдет против Таоса, если сейчас потратит все силы на удержание своих бестелесных помощников?

Молодой гламфеллен вздрогнул.

На последний мысли по всему сонму душ прошла волна гнева, словно даже единого проблеска образа древнего Инквизитора было достаточно, чтобы всколыхнуть в каждой из них лютую ненависть. Хотя… почему «словно»?

С замиранием сердца Сареф начал осторожно проецировать ментальный образ своего врага прямо в поток, одновременно передовая им свое собственное желание покарать его вместе с просьбой о помощи и готовностью приложить все силы к достижению этого.

И ответ не заставил себя ждать.

Образ Таоса поднял среди осколков такой шторм, что Сареф на секунду испугался, что на физический мир вокруг его тела сейчас обрушится настоящий биауак, который легко и просто выкосит весь отряд. Души словно обезумели, яростно вгрызаясь в фантом жреца Воедики. О, как они жаждали, чтобы он был реален! Раздавить, уничтожить, разодрать его в пыль, чтобы лишить всякого шанса на перерождение, вот чего они хотели каждой крупицей своего естества.

Да, сейчас Хранитель понимал это отчетливо. А еще он понимал, что, какова бы ни была история этих несчастных, Великое Колесо не касалось их тысячи лет и, несмотря на свое состояние, память о том, кого в этом обвинять, была выжжена в них каленым железом.

Буйство духов начало сходить на-нет, но теперь среди хаотичного сонма начала появляться единая воля, придающая прежде бессмысленным метаниям четкое направление.

Прямо перед глазами Хранителя на свет появлялось нечто…

— Веди-и-и Нас-с-с… Инквизитор-Еретик… — сущность Сарефа пронзил многоголосый лязгающий шепот древних мертвецов, мгновенно выбивая его в реальность.

Эльф слетел со своего импровизированного стула, словно от удара, и скрючился на заросшей мхом земле, жадно хватая воздух непослушными губами.

— Т-твою ж м-мать… — хрипло выдавил он из себя, таращась помутившимся взглядом на быстро приближающиеся фигуры.

— Стоик! Живо сюда, остолоп паленый! — выкрикнула одна из фигура голосом Эдера.

— Уткнись, эотасианец недобитый. Иду я, — послышался знакомый хрип в стороне.

— Сареф, ты меня слышишь? — спросила другая фигура, склонившись над ним. — Что с тобой?

Еще одна фигура придвинулась совсем близко, почти уткнувшись ему в лицо. До ушей Хранителя донесся слабый скулёж, а по его лицу провели чем-то влажным.

— Тьфу, Итуумак, отвали, — пробормотал наконец начавший приходить в себя эльф, отпихивая в сторону охотничьего лиса.

Муть в глазах начала рассеиваться, открывая ему картину обеспокоенных Сагани с Итуумаком, всполошившегося Эдера и споро хромающего к нему Стоика.

Да и остальным его неожиданное падение явно не прибавило спокойствия.

Сареф приподнялся над землей и, осторожно опираясь на руки, примостился спиной к ближайшему куску камня, на котором прежде сидел.

— Порядок… ничего страшного, — ответил он гномке.

Судя по ее взгляду, Сагани ему не поверила.

— Во что ты опять вляпался, Хранитель? — спросил Стоик, подойдя ближе и уставившись на него своими безумными глазами, в глубине которых можно было различить тлеющие угольки. — На моей памяти тебя так еще не торкало.

— Просто… — начал было отвечать Сареф, но был прерван громким бормотанием чуть в стороне.

— Голоса… много голосов… разных голосов… столько потерянных и забытых желаний… но цель одна… только одна…

Обернувшись на звук, Хранитель увидел застывшую на месте Скорбящую Мать, которая раскачивалась из стороны в сторону и проговаривала все это по кругу, постепенно повышая голос. И судя по тому, что внимание на это обратил только он, поток образов от подарочка Галавэйна занес сайферку так глубоко, что она инстинктивно активировала свой жуткий отвод глаз, который за время странствий стал для нее как второе дыхание.

— Просто небольшая проблема с помощью, которую выделил нам Галавэйн, — тяжело вздохнув, ответил Сареф, осторожно касаясь разума пострадавшей женщины своей волей. К счастью, поток образов просто выбил ее из колеи, не нанеся никакого вреда. Как только он соприкоснулся с ее сущностью, Скорбящая Мать немедленно воспользовалась им в качестве маяка и быстро вернулась в реальность. После того как ее застывшие глаза вернулись к жизни, она передала Хранителю чувство, которое можно было охарактеризовать как благодарную улыбку, и быстро разорвала контакт. — Ничего страшного, — как ни в чем не бывало добавил он, обращаясь к Стоику.

Жрец с прищуром оглядел его, после чего так же подозрительно посмотрел в сторону Скорбящей.

— Ну уж нет, так просто ты не отделаешься, — фыркнул Стоик. — Раз уж умудрился нас всполошить, изволь принять мое лечение, — объявил он, после чего быстро ткнул дернувшегося Сарефа в грудь своим обугленным посохом, по поверхности которого на мгновение прошли раскаленные трещины.

— Да чтоб тебя! — взвыл Хранитель, вскакивая на ноги.

Он обхватил себя руками, стараясь унять неприятные ощущения. Было такое чувство, будто по его венам друг за другом проносятся волны жара и холода. Хотелось куда-то бежать, прыгать, драться или просто орать в голос. Делать что угодно, лишь бы дать выход неожиданному притоку энергии.

По правде говоря, все это было ему вполне знакомо. Что-то такое случалось после каждого бодрящего благословения, вот только сейчас интенсивность была на порядок сильнее обычного. Этот магранов псих даже заклятием поддержки мог подгадить!

— Смотрю, ты очухался? — участливо поинтересовался Стоик, довольно скаля желтые зубы. — Вот и славно! Давай быстрее шевели ногами, похоже, наш одноухий друид закончил заниматься садоводством, — после чего отвернулся и заковылял прочь.

Проводив жреца взглядом, Эдер повернулся к Сарефу и протянул ему руку.

— Знаешь, приятель, порой мне начинает казаться, что ты выкидываешь эти хранительские фортели, только чтобы приколоться над нами, — с усмешкой известил он эльфа, помогая тому подняться.

— Ну уж извини. Иногда желание увидеть вашу реакцию на очередное непонятное явление просто выше моих сил, — сбивчиво отшутился Сареф, сипло втягивая воздуха. Пик эффекта от божественного стимулятора начал проходить, оседая в груди приятным теплом.

— Поделом тебе, — припечатала его Сагани, сложив руки на груди. — Нечего было отнекиваться. Я, конечно, не блистаю чувствительностью к потустороннему, но даже мне через связь с Итуумаком удалось почуять что-то неладное, — сидящий рядом с ней лис немедленно поддержал свою хозяйку согласным рыком.

— Согласен с Сагани, — произнес до того помалкивающий Алот. — Может, нам и далеко до сайферов и хранителей, но профессия обязывает обращать внимание на подобные явления.

— Ладно-ладно. Признаю, был не прав, — опустив плечи, повинился Сареф. — Но давайте не будем углубляться в эту тему. Помочь вы ничем не сможете, а нервы себе потреплете. Сейчас это для нас может быть чревато.

— Хорошо, — согласно кивнул Эдер, переглянувшись с остальными. — Только ты тоже самодеятельностью не занимайся.

Сареф молча кивнул, заканчивая разговор. Ситуация и так была достаточно напряженной, чтобы еще подливать масло в огонь рассказами о сомнительном подарке бога охоты.

Все же то, что он только что видел, было настолько же поразительно, насколько страшно. Да еще вызывало неприятные воспоминания. Прежде он только один-единственный раз встречал подобное единение душ… в виде заготовки под Чучело на алтаре Скейна под Дирфордом.

Ему до сих пор иногда снились те окровавленные постаменты, расположенные вокруг углубления в полу, куда стекала кровь убивших себя сектантов вместе с бурлившей багровой жижей в глубоком чане, из которого с ним говорил хор голосов безумцев, добровольно смешавших свои жизни в этом жутком ритуале, призванном дать их богу временное вместилище.

Ощущения от контакта с той пакостью и с тем, во что превратился сонм душ, сейчас связанный с ним цепями «благословения», были пугающе похожи.

Хранитель мысленно содрогнулся.

Такое соседство нервировало на порядок сильнее, чем предстоящее сражение. И попытка разорвать связь уже не вариант. Сареф достаточно хорошо знал свои пределы, чтобы понимать, что ментальная схватка с сонмом, которому он сам подарил единую цель, станет немедленным концом его жизни. Да даже если на секунду поверить в невероятную удачу этого дела, без этих душ он просто не сможет пройти через Суд, что без сомнения повлечет за собой скорое безумие. Ведь шанс на то, что его прошлая жизнь сама оставит в покое настоящее, еще призрачней, чем вероятность того, что после нового воцарения своей хозяйки Таос забудет о надоедливом анимансере. В конце концов Сареф не понаслышке знал, какими методами действуют сектанты Свинцового Ключа.

Эльф рассеянно почесал длинный шрам, тянущийся по правой стороне шеи и теряющийся где-то за ключицей. Можно сказать, прочувствовал на собственной шкуре.

«Хотя, честно говоря, такое развитие мало что меняет. Здесь, на финишной прямой, что-то предпринять нет ни времени, ни возможности, так что вперед и только вперед, а там, глядишь, может быть, обе проблемы просто решат друг друга, — подумал Хранитель, направляясь к входу в тоннель, бока и потолок которого теперь густо оплетали зеленые лианы. — Ну, по крайней мере то, чему подвергают тело сектанта перед вселением Чучела, мне точно не грозит. Не хотелось бы провести свои последние мгновения безносым и безухим кастратом с черными камнями вместо глаз,  — криво усмехнулся он.

* * *

Харавиас ждал их прямо у выхода с другой стороны тоннеля, на небольшой террасе, обнесенной с одной стороны остатками древнего балюстрада, на котором он и сидел, болтая ногами над пропастью, явно не стремясь прятаться от чего бы то ни было, как они изначально планировали.

Сареф устало потер переносицу. Хотя дорога сюда заняла не больше получаса, выдалась она не особо приятной. Сплошной зеленый покров толстых лиан, иногда разбавляемый столь же зелеными поддерживающими столбами и рамами, вызывал серьезное беспокойство на каком-то глубинном уровне. Интересная реакция, ничего не скажешь. Хранитель предполагал, что это может быть связано с въевшимися в души воспоминаниями прошлых реинкарнаций о встречах с растительными хищниками. В конце концов подобные существа обитали во всех уголках Эоры, где существовали достаточно крупные зеленые биомы, а естественная миграция душ — это давно доказанное явление. Вот хоть ситуацию Сагани взять. Традиционная охота ее племени за новым воплощением уважаемого старейшины, чтобы передать ему новости из бывшего дома, вела ее от архипелага Мертвого Огня до самого Дирвуда, а это, между прочим, чуть ли не на другой стороне шара Эоры! Так что печальный опыт знакомства со злыми грибами (или травой) мог отметиться в прошлом любого разумного. Даже у Бледного Эльфа, чьи предки тысячелетиями жили в Движущейся Белизне, где что-то, кроме лишайника, днем с огнем не сыщешь. А собственно, почему даже? Он-то точно знает, что по крайней мере одно воплощение прожил в Дирвудских лесах…

Хотя лучше бы не знал.

Ну да ладно, зеленая изгибающаяся кишка с резкими перепадами высот в местах, где, по всей видимости, когда-то были винтовые лестницы, уже позади, и больше не навевает мысли о желудке огромного растительного хищника, а с этой стороны немедленные проблемы вроде не ждут. Будь иначе, и Харавиас не вел бы себя так беспечно. Мелкого друида никак нельзя было обвинить в отсутствии осторожности.

Сареф подошел к развлекающемуся орлану и задумчиво посмотрел вниз. Там раскинулась заросшая лесом долина, тянущаяся на восток до самой воды и вздымающаяся на запад пологим склоном, переходящим в скалистую гряду, на одном из отрогов которой они сейчас и находились. Эта гряда тянулась дальше в глубь острова, деля его на две неровные части. Теперь было видно, что они сами высадились на меньшую. По обеим частям острова были раскиданы энгвитанские развалины, но на большой части их было в разы больше. Особенно выделялся давешний склон, буквально усыпанный полуразрушенными зданиями, лестницами и террасами.

— Ну, что у тебя тут? — спросил Сареф у друида. — Все тихо?

— Как в упокоенной могиле, шэф, — хмыкнул Харавиас, скаля острые зубы. — И думается мне, что мы до самого конца не встретим на поверхности ничего примечательного.

— С чего вдруг? — поинтересовался Хранитель, вопросительно вскинув бровь. — Если блайты решили куда-то переселиться, то это не значит, что тут нет какой-то иной живности.

— А они никуда не переселились, местные хозяева все еще дома. Ну, или то, что от них осталось, — сказал одноглазый орлан, кивнув в дальний угол террасы. Посмотрев в ту сторону, Сареф заметил несколько ровных кучек перемешанного грунта и камней. — Советую тебе прислушаться к своему хранительскому чутью, приятель. Думаю, ты быстро поймешь, почему дальнейший путь пройдет тихо, — добавил Харавиас.

Решив последовать совету, Сареф прикрыл глаза и практически мгновенно почувствовал в окружающем эфире какой-то беззвучный гул. Это было совершенно точно нехарактерно ни для нормального фона, ни для отпечатков божественности, которые ему доводилось видеть. Тем не менее, этот эффект напоминал о чем-то очень… знакомом.

— Здесь была духовная буря, — выдохнул Сареф, широко открыв глаза.

— В точку, приятель, — воскликнул друид, хлопнув в ладоши. — И, похоже, грянула она буквально день назад. Эти ветры не щадят ничего, в чем есть хоть капля духовной сущности. Вон смотри, здесь даже трава пожухла. Хотя растения-то восстановятся. В отличие от всего остального.

— Эхе, а моя теория о том, что буиаках вызывают энгвитанские руины, похоже, подтверждается, — пробормотал Сареф. — Ведь как вовремя! Только Таос пробрался в подземелья, и вот уже в округе начинает задувать ветер душ.

— Вполне возможно, что ты прав, — кивнул Харавиас. — Строители вообще во всех этих духовных материях были доки. Ну ладно, если будем и дальше рассиживать, то можем и опоздать на банкет, который устроил для нас этот тип! — сказал карлик, перекидывая ноги через балюстрад обратно на террасу. — Идем, я тут, пока вы там тащились, нашел дорожку, которая ведет ближе к комплексу. Думаю, нам туда и надо.

* * *

Они осторожно приближались к подножию главной лестницы Храма, внимательно проверяя каждый метр на своем пути. Хотя путь, обнаруженный между скал, сохранился относительно хорошо, но на нём, как и на всех местных постройках, время сказалось не лучшим образом. Случайный обвал или скрытая расселина могли легко стать причиной травм, из-за которых и так невеликие силы отряда могли сократиться еще больше, и это если не учитывать возможность смертельного исхода. Кроме того, в подобном месте всегда могли встретиться ловушки, долгие годы сохраняющие работоспособность даже в местном климате, а кто уж их соорудил, сами энгиватанцы до своего падения или сердобольные хранители руин, не так и важно. Хотя нет, первые.

К промежуточной цели отряда они вынырнули как-то неожиданно. Вот они еще по стеночке проходили очередное узкое место, образовавшееся из-за давнего обвала скалы, стараясь не дать сифонящему ветру сбросить их вниз, а буквально за следующим поворотом просто оказались неподалёку от первой ступени высокого сооружения, напоминающего формой пирамиду, на вершине которой находилась ровная площадка.

С первого взгляда сложно было сказать, построено ли оно от начала и до конца из рукотворных блоков или же большая часть была просто вырублена в дикой скале древними каменотесами: сильно мешали пласты мха и прочие результаты вековой заброшенности. Но даже несмотря на это, сооружение внушало уважение если не своим состоянием, так аурой и двумя высокими статуями из цельного камня по бокам от лестницы.

Эти произведения древних резчиков представляли собой поистине подавляющее зрелище. Широкие формы антропоморфных фигур в чешуйчатых доспехах, застывших словно в почетном карауле, могли любого заставить нервно ежиться. Создавалось впечатление, что их безликие головы странной формы буквально прожигали взглядами тела невежд, посмевших нарушить покой их территории.

«Странные у них головы,  — подумал Сареф, разглядывая обветренные камни сложной формы. — На первый взгляд кажется, что скульпторы старались изобразить богоподобного смерти, по крайней мере угловатое утолщение на месте глаз и носа можно принять за уродливые наросты, характерные для этого типа меченых. Но какие-то они слишком ровные, а эти то ли щупальца, то ли рога на затылке вообще ни на что не похожи. Хотя мастерство изготовления, конечно, выше всяких похвал. Столько лет прошло, вокруг все развалилось, а эти почти в идеальном состоянии. Только у правого «рога» отбиты.

От размышлений о статуях у Хранителя возникло странное ощущение. Словно он когда-то знал об этих изображениях что-то важное, но никак не мог поймать ускользающую мысль.

Покачав головой, Сареф начал подъем к вершине. Ноги мерно перебирали ступени, а разум четко и как-то привычно отсчитывал каждый шаг, постепенно вгоняя Хранителя в подобие легкого транса.

Мир расцветал новыми красками. Вот уже казалось, что вокруг не поросшие мхом развалины, а ровные серые камни, покрытые замысловатой резьбой. Тысячелетия словно обращались вспять. Осколки давно разрушенных колонн и балюстрад прямо на глазах возвращались на свои законные места, а вслед за ними сам собой выстраивался высокий купол, некогда скрывавший от неба Суд Грешников. С каждым шагом Хранителя строение на вершине приобретало былое величие.

Сареф сделал последний шаг и вышел под своды купола, оставляя позади ровно сто пятьдесят ступеней, как делал до этого тысячи раз в тысячах жизней. Судья или подсудимый. Непримиримый еретик или гордый инквизитор. Высокородный энгвитанец или грязный дикарь. Человек, эльф, орлан, аумауа. Неважно. Все они некогда прошли этот путь, чтобы предстать перед собственной смертью, и теперь вновь были здесь, преодолев тысячелетия забвения ногами Хранителя.

Сейчас, на этом самом месте, у проклятого провала, сотворенного руками народа, энгвит. Им предстояло вновь столкнуться с бездной, из которой они однажды не вернулись. Но прежде…

На месте казни было необычайно людно. Множество высокопоставленных личностей прибыли сюда, чтобы узреть казнь той, что посмела отвергнуть волю богов и отравить неокрепшие умы ядом ереси. Ради всех этих сановников по краю крытой площади храма даже установили многоуровневые скамьи. Сейчас они там и сидели, с жадностью ловя каждый звук и движение от действа, происходящего почти в самом центре строения, чуть поодаль идеально круглого провала, где уже не первое поколение оканчивали свои жизни самые разные разумные со всех концов мира.

Сам Сареф находился как раз в центре, вместе с Таосом и старой дыбой, на которой была закреплена Иовара. Ранее чистое лицо женщины теперь было отмечено страшным ожогом на правой стороне.

Сцена пытки.

Он уже видел это, хотя и не так отчетливо. По сравнению с прошлым разом окружающие декорации и инструменты палачей сильно отличались. Незыблемыми остались только недовольство Таоса и далекое умиротворение в глазах его жертвы, которое не могла изгнать даже самая страшная боль.

Видение было невероятно реалистичным. Нос чувствовал вонь запекшейся крови и паленой плоти, а пальцы ощущали шершавую поверхность деревянных рукоятей ворота.

Руки Сарефа повернули колесо, и воздух прорезал захлебывающийся крик пленницы.

Звук пробирал до костей, до самой сути души. В одно мгновение единение Хранителя и сонма разлетелось на куски. Осколки душ еще здесь, вместе с ним, хотя и далеко не так близки, как прежде. Самого же Сарефа словно отбросило от фигуры, что до сих пор сжимала поворотное колесо дыбы, но он продолжал чувствовать его тело словно свое.

Таос поднял руку, приказывая своему ассистенту вернуть ворот в прежнее положение.

— Я еще раз спрашиваю тебя, Иовара икс-Энсиос. Признаешь ли ты еретичность своих воззрений? — требовательно произнес он, внимательно вглядываясь в изуродованное лицо изможденной эльфийки, но та просто безразлично смотрела перед собой. Окружающую тишину нарушали только тяжелое дыхание пленницы и скрип ее кожаных пут. — Ты признаешься в отступничестве?

— Я признаю… что отреклась от ошибки прошлого, — тяжело выдавила Иовара сквозь потрескавшиеся губы.

— Ты признаешь, что основала заговор против единой истинной веры? — продолжал Таос с презрением и злостью в каждом слове.

— Я признаю… что раскрывала глаза другим, — произнесла она.

По зрителям прошла волна возмущенных шепотков.

— Ты признаешься в лжепророчестве? — чуть спокойнее проговорил Великий Инквизитор, на мгновение прикрывая глаза.

— Я признаю, что следовала за лжепророком, — ответила Иовара, впервые за весь допрос смотря прямо на Таоса.

— Неужели? — вкрадчиво спросил Таос, пристально уставившись на нее. — И где мы могли бы найти этого еретика?

— Он носит одеяние Великого Инквизитора, — со слабым смешком выдохнула Иовара.

Толпа на скамьях вокруг взорвалась возмущенными воплями и оскорблениями.

— Твоих последователей тут нет, ведьма, — презрительно бросил он, раздраженно поджав губы. — Здесь, в Брейт-Эоман, твоя ложь не властна.

— Значит, остается только моя истина, — ответила она, переведя взгляд прямо на Сарефа.

— Еще поворот! — рыкнул Таос телу у ворота.

Тело с механической точностью выполнило полученный приказ.

Все вокруг потонуло в диком крике прикованной женщины. Сарефа сковала боль, такое чувство, словно это его собственные суставы выкручивал безжалостный механизм. Он хотел кричать, но не мог выдавить и звука, а сбивчивый крик Иовары все длился и длился, то и дело переходя на хрип.

— Стойте…а-арэ-э-эх-х… кха… стойте, — хрипло выдавила она. — Я готова… Готова…

— Ты готова сделать признание? — мягко поинтересовался Таос, жестом останавливая ассистента.

Иовара глотнула ртом воздух, собирая невеликие крохи сил.

— Я готова… услышать… твое, — в конце концов произнесла она.

Таос удрученно покачал головой, после чего кивком приказал помощнику продолжить. Последнее, что услышл Сареф, прежде чем видение начало выцветать, это ржавый скрежет шестерней и очередной крик.

Хранитель замер на месте, тупо глядя сквозь собственную руку, все еще помня осязание древесных рукоятей поворотного колеса.

Сареф моргнул и наконец возвратился в реальность. Суставы саднило от фантомных болей.

«Почему я вообще ощущал боль Иовары, — подумал Сареф. — Ведь прежде мне точно не доводилось переживать ее жизнь, так что она никак не может быть моим прошлым «я», верно?

Он огляделся по сторонам и понял, что находится практически на том же месте, где в видении стояла дыба, вот только вокруг все иначе. Деревянных трибун нет и в помине, идеально шлифованный пол покрыт трещинами и мхом, многие колонны, прежде удерживающие купол, полностью разрушены, а от самого купола остались только редкие осколки.

Напротив Сарефа возвышалась огромная статуя Воедики, отбрасывающая тень прямо на зев провала, куда веками забрасывали подсудимых. До боли знакомое изображение опальной королевы богов, которое можно встретить практически в любом уголке мира. Свободная мантия, выглядящая, словно настоящая ткань, тонкие костлявые руки, резкие черты морщинистого лица, высокая угловатая корона с несколькими обломанными зубьями и ни единого признака прошедшего времени. Даже повсеместно присутствующий мох не смел коснуться подола ее каменного одеяния.

С нынешнего ракурса казалось, что древнее изваяние смотрело прямо на Сарефа, до костей пробирая безжалостным суждением своих холодных очей.

Сам провал, так же как и статуя, выглядел, словно его построили вчера. Идеально круглый провал в неизвестность, который обрамляют два концентрических круга из темного камня, чью ровную поверхность портит лишь небольшой налет грязи.

Сделав шаг ближе, Сареф заглянул за кромку провала. До дна ямы не достает, ни единого луча света с поверхности, а стенки быстро терялись во тьме, но если присмотреться, где-то там можно было заметить слабый бирюзовый огонек. Из глубины тянуло каким-то потусторонним ветром, вместе с которым до поверхности доносился слабый шепот и звал…звал…

Хранитель чуть отшатнулся от провала.

— Блин, еще бы немного, и я бы точно спрыгнул, — пробормотал он себе под нос, утирая холодный пот.

— Все равно же спрыгнешь, так чего ждать? — спросил Эдер, с опаской заглядывая за край ямы.

— Ну не так же, с бухты барахты! — возмущенно буркнул Сареф.

— И то верно, очертя голову лучше не сигать, — согласился с ним Харавиас, подходя с другой стороны.

— Будь ваша воля, вы бы тут до скончания веков, — бросил им Стоик, неотрывно разглядывая статую Воедику. — Будете долго рассусоливать, и Паленая Старуха, отпразднует победу танцем на наших костях, — рыкнул он, отворачиваясь от богини.

— Ой, да брось, на такой срок мы не задержимся, — хмыкнул Эдер. — А вот поинтересоваться, что на этот раз узрел наш славный лидер, будет полезно. Я точно опознал тот придурковатый взгляд, которым он обычно пялится на свои галлюцинации, — с усмешкой сообщил эотасианец.

— Согласна, — лязгнула своей механической гортанью Дьяволица, приближаясь к группе. — Раскрой нам свою тайну, о духовный вуайерист, — добавила бронзовая дева, дурашливо поклонившись Сарефу.

Остальные просто молча кивнули, не вступая в полемику.

— Ты слишком много общаешься с Эдером и Харавиасом. Они испортили твой фирменный черный юмор, — печально вздохнул Сареф, игнорируя возмущенные возгласы со стороны балагуров отряда. — Что же до видения, то не могу сказать, что оно показало что-то важное о том, что нас ждет. Только открыло маленький кусочек биографии моего прошлого «я» и добавило вопросов. Короче, все стандартно.

— Жаль, что ничего не прояснилось, — сказал Алот, пытаясь что-то наколдовать над пропастью. — Кстати говоря, ты можешь заглянуть вниз своим фирменным взглядом? А то я даже огонек вниз кинуть не могу. Каждая конструкция развеивается потоком эфира.

— Нет, никак, — покачал головой Сареф, попробовав сосредоточиться на том, что находилось под ними. — Для меня тут тоже слишком ветрено. Придется идти без предварительной разведки.

Хранитель снова приблизился к самому краю ямы. В этот раз на это действие откликнулся сонм душ. Сареф буквально кожей чувствовал, как меняется их спокойный танец в пределах его ауры, и, что бы они ни делали, это возымело скорый эффект.

Повинуясь зову своих собратьев, из бездны Суда Грешников начали подниматься древние духи, вырываясь на поверхность потоком гулко воющего ветра, который уже наверху перерешался в плотную стену сущности, двигающуюся по краю площадки храма. Поток духовной энергии был настолько силен, что его фиолетовые ленты можно было увидеть невооруженным глазом.

— Задери меня Галавэйн! Никогда такого не видел! — восхищенно воскликнул Харавиас, силясь перекричать ветер. — Мы будто в центре буиака, который по доброте душевной решил нас не трогать!

— Верно, друг-орлан! — вторил ему Кана, с широкой улыбкой оглядываясь по сторонам. — Только ради этого момента стоило ввязаться в твои дела, Сареф! Ах, сколько всего замечательного я смогу написать о наших приключениях, когда вернусь в Такову!

— Ха-ха-ха, думаю, сегодня мы увидим еще много удивительного, главное, все это пережить! — откликнулся Сареф сквозь гул. — Ну что? Все готовы?

— Да! — раздался ему в ответ хор голосов.

— Тогда на счет три… Один… Два… ТРИ! — выкрикнув последнюю цифру, Сареф что было сил оттолкнулся ногами от камней, прыгая прямо в широкий провал Суда. Одновременно с ним прыгнули и все остальные. Не успели они пролететь и до середины своей дистанции, как стена сущности сорвалась с места, охватывая их летящие тела, и устремилась вниз бушующей волной, увлекая за собой всех этих безумных живых.

Сареф, Алот, Стоки, Сагани, Итуумак, Паледжина, Эдер, Дэви, Харавиас, Скорбящая Мать, Гаррет, Ёрги и Деор исчезли в непроглядных глубинах Брейт-Эамон.

Спустя пару мгновений после их исчезновения ничто не напоминало о том, что древние камни развалин кто-то тревожил.