Глава 11. Горизонтальные связи.

Добро на «ходовые испытания» своих свежеотросших глубинных способностей Амагири получила от Мэгги только через двое суток. Именно столько времени потребовалось нашему местному энтузиасту и практику от науки, чтобы на двести процентов убедится, что «погрузившаяся», но оставшаяся в здравом уме и трезвой памяти канмусу, действительно стабильна и не склонна к какому-либо «дрейфу» в сторону распада личности. За это время Аясэ вдосталь успела належаться в лазарете, подробно рассказывая на диктофон о своих субъективных ощущениях, а также была изрядно истыкана во всех местах иголками и несколько раз просвечена рентгеном.
- М-ммм… Вот не скажу, что ты здорова – просто потому, что пока плохо представляю, что такое «здоровье» для подобных тебе, – но ты однозначно стабильна, - наконец вздохнув, глубокомысленно подвела итоги «Вестал». Что только подтвердили двое ее «ассистентов» – странный парень-Глубинный, и бегающая за ним хвостиком маленькая Химе, которая при виде «Фусо» лишь довольно щурилась и расплывалась в улыбке от уха до уха. И которая, как выяснилось, собственно, и удержала личность Аясэ от необратимого разрушения.
А еще эти два дня, что аватара «Фусо» провела в своеобразном режиме реабилитации и просто наблюдая за происходящем на Тиниане, постоянно вызывали у нее настойчивое желание ущипнуть себя, чтобы проснуться. И когда она сообщила это «Атланте», американка лишь немного насмешливо посмотрела на нее  и сказала: «Добро пожаловать в клуб! Мы все через это уже прошли, даже синяки рассосались».
Усомниться в реальности было с чего – например, этот самый Рэм вполне спокойно и бесконтрольно разгуливал по подземной базе, ел вместе со всеми, и разговаривал с канмусу как… как простой парень. А общение с минимум двумя девушками – Сэнди и Хелен, – их фразы, взгляды, дружеские шутки и прикосновения, причем со стороны канмусу, наводило на мысли, что между ними есть что-то большее, чем пусть и вынужденное, но хорошее знакомство.
Вдобавок, ко всем имеющимся странностям, патрулирование пятимильной зоны Тиниана и Сайпана, возобновленное по ее же требованию, проводилось смешанным составом эсминцев – канмусу и Глубинных. Причем первые вторых уже практически не боялись, показывая неплохую согласованность в действиях. К ним порой присоединялись и крейсера, как из состава 91-й эскортного отряда, так и из стаи новоявленного глубинного принца.
Ну а главными возмутителями спокойствия на базе были, разумеется, Ре и Кью. Обе были жутко любопытны и всюду норовили сунуть свои носы, но если Кью была активна хотя бы в пределах берега и прибрежной полосы, то Ре постоянно срывалась в море, возвращаясь порой из своих рейдов в царапинах и обиженно-надувшаяся: «Флагман! Флагман! Они убегали и стреляли по мне! А я просто хотела привести их к нам!», но иногда и с добычей – одним-двумя эсминцами различных типов, а один раз даже с субмариной Со-класса, осторожно ухваченной Хвостом поперек туловища.
Пойманная Глубинная, покорно висящая в пасти симбиота Ре, выглядела как невысокая, но стройная черноволосая особа, вполне себе человекообразная, разве что сплошь затянутая в матовый, черный «латекс» и с плоскими и жесткими ластообразными «рулями» на предплечьях, бедрах, голенях и ступнях. Причем ее длинные волосы являлись как бы частью этого покрова, спускаясь с головы, как капюшон. На боках она имела по три торпедных аппарата с каждой стороны, и вдобавок на спине еще и небольшую башенку артиллерийского орудия.
И сдается, эта подлодка была вполне себе на уме, потому что Амагири явственно заметила, как расширились ее светящиеся синим глаза при виде стоящей в прибое смешанной команды, вышедшей поглазеть на новый трофей. А после включения в стаю – «командные импульсы», исходящие от Рэма, бывшая канмусу ощущала очень хорошо, – заметно ошалевшая Со-класс так и осталась сидеть на мелководье, крепко сжимая в руках тут же врученный ей паек в коробке. И медленно крутя головой по сторонам, с по-прежнему широко распахнутыми - явно от удивления, - глазами.
За эти два дня Аясэ постоянно видела как Рэм и его добровольные помощницы учили тройку обретших речь и самосознание Глубинных, используя книги, журналы, собственные рисунки, пару информационных планшетов и ворох географических карт. Учили, порой тратя на терпеливое разжевывание элементарных вещей по нескольку часов кряду. И Глубинные слушали. И учились. И даже немного неловко, но задавали вопросы.
Причем парень вовсе не держал своих подопечных постоянно «за ошейник» контроля, не давая тем сорваться в агрессию, уж это «Фусо» бы тоже теперь почувствовала. Нет, конкретно эти Глубинные сами не воспринимали канмусу, как врагов! И даже пытались с ними неуверенно, сбивчиво, но общаться. Хотя к Ре-классу это опять же не относилось – та была нахальной и напористой, но, впрочем, не обижалась, если ей в чем-то отказывали.
В общем, Амагири было с чего попытаться разбудить себя форсированными методами…

***

- А ты знаешь, зачем «Вестал» заново изготовила мне комплект гидрокомбинезонов? – поинтересовалась Амагири, ритмично отталкивающаяся ногами от водной поверхности. Оставив позади берег, она и ее напарник отошли от него уже на две мили и двигались дальше, на отдалении сопровождаемые смешанной патрульной группой. Обвес и даже холодное оружие Рэмом было решено не брать, ограничившись надетыми «гидро» и «ледорубами». А в качестве оружия и одновременно – средства обнаружения, слегка впереди и на глубине десяти метров тихим, быстрым призраком скользила та самая субмарина Со, прихваченная «за компанию» этим русским парнем
- Знаю, - ответил ей скользящий  в паре метров от нее Рэм. – Чтоб ты могла дышать под водой.
- П-под водой?! А, ну да… Все время забываю…
- Вот-вот. Твоя привязка к поверхности моря теперь достаточно условна, со временем привыкнешь. А на мне было выяснено, что то, что можно обобщенно назвать «глубинным дыханием», завязано на кожные покровы индивида. И проницаемость того, что их покрывает. А ваши гидрокостюмы – не совсем «мокрого» типа, которые для лучшего сохранения тепла как раз препятствуют обтеканию кожи свежей водой. Так что Мэг сделала нам индивидуальные комбезы, просто убрав лишний мембранный слой.
- Так мы будем нырять?
- Еще как будем! – и Рэм улыбнулся. – А ты что, боишься?
- Не… Не знаю… - и Аясэ, прислушавшись к собственным ощущениям, внезапно поняла, что прежний, уже даже привычный страх от мысли оказаться под водой, сейчас стал каким-то… тусклым. Как недавно приснившийся страшный сон, развеявшийся поутру.
- Не переживай, ничего страшного… Я даже Сэнди на прогулку на дно уже опускал. На подводный цветочек посмотреть, из которого потом Кью вылупилась.
- Что?! На дно? «Атланту»? Канмусу-крейсера? – даже слегка сбавила ход от изумления Аясэ, глядя на собеседника. – Не шутишь? Не «погрузившуюся», обычную канмусу?
- Ну да, - пожал тот плечами. - Надели ей маску с баллоном, я ее обхватил – и нырнули потихоньку. Поначалу она мне чуть мясо на руках до костей не продавила, но потом успокоилась. Ей даже понравилось…
- Безумие какое-то… Вы, гайкокудзины, что американцы, что немцы, что русские – все какие-то ненормальные! Канмусу, ушедшая в воду в бою хотя бы по бедра, уже, считай, обречена… Это что-то сродни параличу! А тут вы сами…
- Думаю, это что-то сильно психологическое, - наморщил лоб Рэм, отрабатывая ногами торможение и замедляясь. – Потом, в этот же день, Сэнди спокойно плавала в море на спине, ее выталкивало, да, но уже никакого панического ужаса не было и в помине. Но давай об этом позже…
Парень-Глубинный остановился и, уперев руки кулаками в бока, внимательно посмотрел на «Фусо».
- Итак, Аясэ-сан, скажи – как ты сейчас видишь и воспринимаешь окружающее? Так же, как и раньше? Тогда, во время стрельб, проблем у тебя вроде не было…
- Не совсем, как раньше, - ответила она. – Все… как-то резче, не сразу поняла даже. И цвета едва уловимо другие, слегка четче, а в голове… Словно какой-то легкий фоновый шум, но если на нем сосредоточится, то я… начинаю чувствовать тебя, и твоих… Глубинных.
- А какие-нибудь звуки? Непонятные и непривычные эффекты со зрением?
- Нет, ничего такого…
- Ясно. У меня сначала было так же, но полную развертку способностей спровоцировала окончательная перестройка организма, когда меня и вытаскивали Мэг с девчонками… У тебя же организм уже перестроился и стабилен, а это значит, что надо лишь дать ему импульс. Щелкнуть переключателем. И я, кажется,  даже знаю как. У меня же, как-никак, ранг Химе, а это даёт такую замечательную вещь, как аура!
- Аура?.. Но она же… Подчиняет Глубинных. Привязывает их к их Химе, делая бездумными исполнителями, идущими по команде на верную смерть. Ты что же, хочешь… - и Амагири инстинктивно отодвинулась на несколько метров, прекрасно понимая, что в случае чего, ничего не сможет противопоставить атаке.
- Ты что, с ума сошла? – явно озадаченный, нахмурился Рэм, потом взглянул на нее своими отливающими синевой глазами, и досадливо вздохнул. – Если бы мне была нужна обычная Глубинная-линкор в свою стаю, то мне было бы достаточно просто не помогать тогда тебя вытаскивать. И все бы произошло само собой. Правда, это уже была бы не ты. Но знаешь... Стоять и наблюдать, как у тебя на глазах погибает живая душа… Или, хуже того, самому к этому руки приложить… Глядеть на девчонок, готовых ради тебя наизнанку вывернуться… Это не ко мне. Так что не надо тут инсинуаций разводить…
- Извини… - все еще нервничая, пробормотала Аясэ, подплыв ближе и по привычке поклонившись. Ей сразу вспомнились и ободряющий голос этого парня, когда она, растворяясь в страшной боли, болталась между жизнью и не-жизнью, и рассказ «Вестал», что именно он придумал, как ей помочь, а потом и как-то объяснил маленькой Химе, что от нее требуется.
«Вот же я дура… Обидела че… человека, перед которым у меня долг жизни…»
- Извини, пожалуйста, - и она поклонилась еще раз. – Я не так много знаю об этом… Наверное, эту ауру можно применять и иначе?
- Разумеется. Я только начинаю ее осваивать, но уже понял, что ей можно не только, образно говоря, бить по голове и «накидывать петли» на Глубинных, но и воздействовать более тонко. И чем дальше в море – тем лучше. Собственно, поэтому я тебя сюда и вытащил – чтобы не мешала суша, а то она сильно уменьшает наши способности. Так что возьми меня за руку – и ничего не бойся. Этот ослабленный вариант у меня получился сам собой, когда мы недавно отбивались от заплывшей на огонек «дикой» стаи. Я тогда испугался, что сейчас выведу из строя всех девчонок и смог притушить ее на треть. И знаешь, кажется, она подействовала даже на канмусу. В смысле – немного синхронизировала их восприятие в бою. Но никто из них после боя не кинулся поклоняться мне, как богу, так что ты ничем не рискуешь. Ну что, поехали?..
Амагири рефлекторно зажмурилась, ощутив  прокатившуюся вокруг и сквозь нее  прохладно-бодрящую, невидимую волну – и тут же, затаив дыхание, изумленно распахнула глаза. Но вот воспринимала окружающее пространство она уже не ими.
Море, небо, полоска земли вдалеке, весь мир вокруг, в этом непривычном круговом зрении раскрасился в серо-сине-голубые тона с обильными вкраплениями красного, оранжевого и желтого. Но это вовсе не походило на картинку в тепловизоре  - птицы, рыбы, контуры всех объектов были четкие и ясные. Даже плывущее на небольшой глубине в двух кабельтовых семейство морских черепах она видела, как на ладони.
- Ну как? Судя по твоему виду, сработало? – услышала она довольный голос Рэма, фигура которого в ее новом зрении была будто объята пронзительно-синим огнем с вытягивающимися в стороны волнующимися языками. И заметно более тусклый, но того же оттенка двигался по широкому кругу силуэт подлодки Со-класса.
- А под водой будет еще лучше, - парень взял ее под локоть и вместе с ней буквально провалился под воду, зависнув на глубине около пяти метров.
Не успевшую даже ойкнуть Аясэ в первое мгновение сковал страх, но тут же по всему телу прошла обжигающая вспышка, и она почувствовала себя именно как рыба в воде – исчезли страх и неуверенность, а вдобавок нее тут же окутало все многообразие звуков подводного мира, наложенное на низкий фон голоса самого мирового океана.
«Фусо» двинула ногами, с ускорением всплывая на поверхность, и через миг уже выскочила из воды, как пробка, потом снова погрузилась по плечи и закачалась на легкой зыби. Вскоре к ней присоединился и поднявшийся наверх Рэм.
- Поразительно… Я чувствую и ощущаю все… по-другому. Как будто все то время, которое я была канмусу, у меня были заложены уши. И я носила темные очки. И океан… Я теперь слышу его!
- Просто дело в том, Асяэ, что канмусу, несмотря на свою любовь к морю, - все же не его родные дети. Как и корабли, они его лишь пасынки и падчерицы. И океан далеко не всегда отвечает им взаимностью. Знаешь, какая официальная формулировка чаще всего звучит при чрезвычайных происшествиях и катастрофах вдали от берега? «От неизбежных на море случайностей». Стоит расслабиться, допустить ошибку, небрежность или промах, да и просто не повезти – и океан убьет и корабль, и человека. Но нас это больше не касается!
И парень отвесно ушел вниз, как брошенное в воду чугунное ядро, сделал круг на глубине, легко догнал свою подлодку, схватил ее и с максимальным ускорением - в точности, как сама Аясэ недавно, - вылетел на воздух в фонтане воды и пены.
- Правила изменились, и теперь мы в гостях именно на берегу, а вот это все, – и он, отпустив Со-класс снова вниз, обозначил окружающие их с девушкой морские просторы, раскинув руки в стороны, - отныне наша территория! Теперь океан для меня и тебя – безоговорочный союзник, который и поможет, и укроет, и исцелит. Даст пищу и силы. Прочие же обитатели глубин… Да, тут царит право сильного, но где на свете, по большому счету, бывает иначе?
- Там, на берегу, ты говорил, что ничуть не жалеешь о произошедшем с тобой, - заметила Аясэ. - Но на деле ты, похоже, просто в восторге от этой своей метаморфозы…
- А как ты думаешь, зачем я и, думаю, многие другие парни, шли в военно-морское училище? Чтобы потом проверять, как у матросов ботинки вычищены и койки застелены? Качество надраенной палубы и покраски якорей контролировать? Или чтобы не вылезать с вахт «на железе», с не такими уж частыми морскими походами, ради военной пенсии в сорок пять лет?
- Может, просто из-за любви к морю? – чуть наклонила голову Амагири.
- И это тоже, но в гражданскую мореходку и поступить проще, и учиться легче, а море – оно одно на всех. Но нет. Мы, может и не слишком умные романтики войны, хотели быть не «торгашами», а именно хищниками моря. Касатками, а не толстыми китами. И ради этого были готовы терпеть упомянутые в присяге «тяготы и лишения военной службы». И учиться, сжав зубы.
Так что когда ты меня спросила, действительно ли я не жалею обо всем случившимся со мной, - мне стало смешно. У судьбы порой весьма забавное чувство юмора… Ведь я получил именно то, что хотел! И даже с процентами! Мне, как в той притче, дали не рыбу, и даже не удочку, а целую сеть. Рыболовный траулер! И какой «улов» я смогу выловить, теперь зависит только от меня. И да – к тебе это тоже теперь относится.

***

На сушу мы с «Фусо» вернулись уже вечером, когда багровый шар солнца коснулся своим нижним краем линии горизонта. Оставив девушку переваривать кучу новых впечатлений и ощущений, я переоделся и направился проверять своих подчиненных. Эсминцы были накормлены – обязанность таскать им железо из руин я делегировал Ре, как способной наиболее просто выходить на сушу без съема оружейных модулей, не в пример Чи и Нэ. А вот сами линкор и крейсера ждали меня, желая получить еду непосредственно из рук флагмана. Посмотрев на терпеливо ожидающих ужина глубинных девиц, я решил слегка поностальгировать – притащил почти к краю ленивого прибоя три ствола поваленных пальм, расположил их большой буквой «П» , и разжег посередине небольшой костерок.
- Садитесь, давайте, - позвал я своих.
Все трое уже знали, что такое открытое пламя, но, как жители моря, относились к нему с опаской, и потому сели на бревно поближе к воде. Да и выданные пайки в достаточной мере примирили их с наличием рядом огня.
А потом к нам, заметив свет, заглянули и присели «Ашигара», «Акидзуки» и «Хацудзуки». Эсминки и подлодка, расположившиеся на наблюдательном посту крыши бункера в сотне метров тоже, наверное, были не прочь посидеть в сгущающейся темноте у костра, но служба все же была важнее.
Глядя на линкор, разломившую брикет пайка на две половины и кусающую с обеих рук попеременке – мордочка в крошках, в светящихся фиолетовых глазищах умиротворение и удовольствие, – я только вздохнул.
- Ре, да не спеши ты так, никто ведь не отбирает. Захочешь еще – дам.
- Хочу! А еще, флагман… Я хочу имя! – и Глубинная вскинула вверх руку с куском «бисквита». Сидевшие рядом девчонки-канмусу удивленно переглянулись.
- Имя? Ну, в принципе, логично… - согласился я, подумав:
«Быстро же они дозрели до этой степени сознания…»
- Ре – это не имя, а обозначение твоего класса, типа, если хочешь. Ты же знаешь, что даже эсминцы отличаются внешне и по силе, так что люди и канмусу придумали систему обозначений для Глубинных. И если у нас появится, например, твоя однотипная сестренка…
- То это будет весело! – закончила Ре с азартом и сверкнула акульей ухмылкой.
- Даже не сомневаюсь, веселья будет через край, - в ответ улыбнулся я, а присутствующие канмусу слегка вздрогнули, видимо представив зубастую хулиганку, только еще умноженную на два. – Не звать же вас Ре-1 и Ре-2… Да и вообще…
- А я… Нет… Мы тоже можем получить имена? – спросила Нэ за себя и за Чи.
- Конечно.
- Похоже, это будет интересно… - негромко произнесла Куроки Хёка, подсев с эсминцами к нам поближе.
- И вот как бы тебя назвать?.. – задумался я. - Хотелось бы с сохранением слога твоего класса, раз уж все привыкли к «Ре». Регина? Рената? Ммм… Нет. Что-то не то… Да и ассоциации у меня с этими именами какие-то… не очень. Стервозно-высокомерные что ли… Ре-ре-ре…
- Рей? – выдала вариант Хёка, заведя прядь своих длинных волос за ухо.
- Вряд ли… - ответил я, покачав головой. – Хотя кожа тоже белая, волосы немного похожи, но глаза не красные, да и на молчаливое бревно наша Ре ну вот совсем не похожа… Рей… Рей… Рейна! Вот!
И я повернулся с нетерпеливо ожидающей своего поименования глубиннице.
- Ты теперь Рейна! А хвост пусть Хвостом и останется.
- Я – Рей-на… - по слогам произнесла линкор, на несколько секунд замершая с расфокусированными горящими глазами. Но только на несколько секунд. – Рейна. Рейна! Ура!
И тут я заметил, что в моем глубинном восприятии, которое я отслеживал, так сказать, «краем глаза», отметка Ре в созвездии моей стаи вспыхнула острыми лучиками и сложилась в слегка иной узор, как рисунок из стекляшек в немного провернувшемся калейдоскопе. А меня через секунду опрокинули с поваленного ствола пальмы спиной на песок, в который раз облапав и начав тереться об грудь и живот.
- Ну, хватит, отцепляйся… - я начал теребить за уши довольно урчащую Глубинную. – Тут еще кое-кто хочет имена получить. А ты пока беги, расскажи всем, как тебя теперь зовут.
Идея сработала. Ре – или теперь уже Рейна, – тут же вскочила на ноги и, сияя в сумерках фиолетовыми глазищами, умчалась в сторону наблюдательного поста, подпрыгивая на ходу и радостно вопя:
- Эй! Теперь я – Рейна! Флагман дал мне имя!
«Господин назначил меня любимой женой!» - всплыла в памяти фраза из старого советского фильма, и я невольно хрюкнул, давя смех, откашлялся и продолжил:
- Ну ладно… Теперь Нэ, - и длинноволосая блондинка подошла поближе.
- На «Нэ» приходит в голову только всякие Нелли и производные от них… Есть еще японское имя Нэринэ, но тоже как-то что-то не то…
- Может, просто Нэлл?  - снова предложила «Ашигара».
- Ага. И волосы ей в зеленый цвет покрасить. И рогатый череп, как шапку надеть…
Куроки крайне удивленно посмотрела на меня, а я продолжил:
- Но мне вообще-то нравится. А ты что думаешь, Нэ?
- Как ты скажешь, флагман.
- Тогда скажу. Отныне ты – Нэлл, - и ее отметка тоже мгновенно отреагировала на получение индивидуального обозначения.  - Осталась только Чи…
И вот это стало проблемой. На ум назойливо шел только бывший сослуживец по военному училищу, хакас по национальности, имеющий пять младших сестер с именами, сплошь начинающимися на «Ч» - Чабачонг, Чаях, Чорах, Чуней и Чиис.
«Имена, блин, звучащие, как шаманские проклятия…»
Пришлось снова привлекать на помощь Хёку и сидящих рядышком эсминок – «сестер» типа «Акидзуки». И они, пошушукавшись, выдали несколько вариантов: Чидори, Чихару, Чие и Чисэ.
И вот за последний вариант я и ухватился, сразу вспомнив одноименную героиню аниме «Сайкано», в свое время проехавшемуся по моей хрупкой душевной организации, как асфальтовым катком.
Так что облаченный в маску Глубинный торпедный крейсер тоже получил свое имя, тоже вспыхнув в моем восприятии слегка изменившимся рисунком и импульсом радости.
Вечер спонтанного имянаречения закончился спокойно, если не считать опять же Рейны, которая с воплями носилась сначала по суше, порой сшибая в темноте остатки развалин, а потом и по воде, причем наперегонки с изредка постреливающим в воздух Хвостом. Глядя на это праздник радости, мне невольно мне невольно вспоминались некоторые обычаи жителей Кавказа. А еще захотелось одеть ее в тельник, голубой берет и вырыть ей для купания персональный фонтан. А уж кирпичи для ломания об голову Ре бы сама нашла. Успокоилась она только будучи схваченной, усаженной между колен и заглаженной за ушами и по голове до состояния млеющего счастья.