NERV

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » NERV » Произведения Станислава Shin-san » Омаки и интерлюдии по "Уровням Глубины"


Омаки и интерлюдии по "Уровням Глубины"

Сообщений 391 страница 400 из 690

391

Нумминорих Кута написал(а):

И вводить приснопамятный "корабельный налог"

А корабельный-то чего??? Вроде от викингов откупались "датскими деньгами"?

0

392

Andrey_M11 написал(а):

А корабельный-то чего??? Вроде от викингов откупались "датскими деньгами"?

Сначала "датские деньги", да. А потом корабельный. Когда в поборах одно мешало другому? :)

0

393

Герр Блицтрегер, вы свои ЛС, сиречь тутошнюю личку, хоть изредка проверяете?

0

394

Shin-san

О! Таки с возвращением.

Все понимаю, лето, девушки, байк, пиво и прочие радости жизни. Но не круглосуточно же! Мы соскучились.   http://read.amahrov.ru/smile/smile.gif

0

395

Добрый всем вечер!

Несколько неожиданно родился небольшой текст…все права на использование которого принадлежат  Станиславу Shin-San

Как мы куропачили……

  У шумного и несклонного к воинской дисциплине и излишнему формализму международного братства вольнонаёмных авиаторов на контракте у Объединённого Флота буйно расцветает свой фольклор. И конечно, не мог фольклор обойти стороной и случающиеся (не сказать чтобы часто, но всё же…) ситуации с вынужденными посадками…Плюхнулся где-нибудь на островке или на пустынном нынче берегу, крылышко вправо, крылышко влево – и сиди,  жди то ли «Мэйдэй – коммандо», то ли Глубинных, то ли чуда.
- Мы летели, мягко сели –
  - высылайте запчастя;
- Два мотора, два тумблёра,
- Фюзеляж и плоскостя!
Народ проводит время по-разному, в зависимости от темперамента: пытаются починить машину, высматривают Глубинных, ловят рыбку, молятся о спасении этих чистых, невинных (гм-гм…) душ и просто загорают. А в промежутке между этими полезными занятиями рассказывается неслыханное количество историй, баек и анекдотов….

  Для описания вынужденной посадки у авиационной братии на разных морях-океанах и названия свои. На Боронгане, а потом и на всём Юго-Востоке Пасифиды в ходу неслыханное в здешних местах словечко, пущенное в ход Семёнычем: Kuropachenie. Для иностранцев слово звучит загадочно, экзотично и очень по-русски, к тому же имеет давнюю и почтенную традицию…Ибо пустили в обиход его атланты советской полярной авиации – Бабушкин, Водопьянов, Отто Кальвиц…И если Бомбер подошёл к сбору и упаковке аварийного НЗ с некоторым легкомыслием молодости и неистребимым снобизмом – то Кольт, руководствуясь бывшими примерами, укомплектовался по полной, да ещё и в запас взял! И теперь экипаж пожинал плоды житейской мудрости Василия...И куропачил.

Долго ли, коротко ли,  но одним тихим тропическим вечером, после целого дня небезуспешной возни с латанием повреждённой топливосистемы, сидя у костерка чуть поодаль от берега, Кольт рассказал очередную историю. Я передаю её практически полностью, опустив лишь русские национальные, но нецензурные обороты, и наиболее заковыристые междометия, когда Джереми приходилось почтительно придерживать разошедшегося шефа за локоток….
   - Было это года три назад, мы только ещё организовывались, я  и сам тогда года не пролетал-провоевал…И была на базе в Боронгане в те поры, там, где сейчас «От винта», обычная, но уже тогда знаменитая на всю базу харчевня. Кормили там не весьма, выпивка была тоже не фонтан, но обнесена была харчевня забором, и росло внутри дерево…Нет, не так – ДЕРЕВО!!! Ствол у него был метров пять в обхвате, а ветки закрывали всю харчевню и доставали до соседних домов! В общем, форменный баобаб…или сикомора какая.

- А тогда как раз Маршаллы сдали. Последние конвои тяжело уходили, с потерями…Всем досталось – и флотским, и гражданским, и девчонкам нашим, да и летунам – и «гусям», и нам, грешным…На Боронгане отходили – ну вот у одного лейтенантика янкесовского крышу и снесло. Оно и понятно – парень молодой, недавно из Аннаполиса – и в мясорубку…Тут и привычных-то людей бомбило, и у нас морозец сибирский по коже гулял; да и не верю я, что к костлявой привыкнуть можно. Как по мне – фуфло это всё, на публику игра! Ну короче, и влез лейтенантик этот одним прекрасным вечером на баобаб под сильным влиянием винных паров. Вообразил себя обезьяном – макакой там или шимпанзе каким – ну и кувыркался в ветвях, издавал дикие вопли и вообще развлекал публику.
  Но вдруг обиделся. Услышал, что за столиками смеются, и отреагировал на этот смех в точности как обезьяна. Одним словом, показал всей базе Боронган свою голую задницу на фоне зелёной листвы! На ту беду, проходил мимо порученец командующего базой, такой же молоденький лейтенант. От увиденного адъютант смутился, но будучи юношей осторожным, сам ничего делать не стал, а позвонил и доложил по мобильнику шефу. Начальство тоже оказалось толковым, и, учитывая психологическое состояние лейтенанта, вообразившего себя макакой, оно приказало адъютанту разыскать старшего из присутствующих морских офицеров и оного лейтенанта с дерева убрать.

Вот тут адъютант и совершил ошибку.  Выбрал какого-то солидного дяденьку с шевронами коммандера…Да только по молодости лет не обратил внимания, что нашивки у коммандера – из инженер-механиков. Отношение же к механикам у юных судоводителей всегда было…неоднозначное. Одно слово – «дед»!
  Дяденька в полном одиночестве сидел за столиком и скромно ужинал. Вид у него, как и полагается инженер-механику, был серьёзный. На тарелке перед ним лежало что-то малоаппетитное, а рядом стояла микроскопическая рюмка с чем-то прозрачным. Из всех присутствующих коммандер производил самое серьёзное впечатление. Ну адъютант и передал ему приказ начальства – снять лейтенанта с дерева…
  Дяденька отнекиваться не стал – был он человек военный. Вытер губы салфеткой, подошёл к дереву и внушительно произнёс:
   Лейтенант…Парень, кончай дурить, а ну слезай!
Лейтенант, естественно, не послушался – продолжал скалить зубы и выделывать неприличное.

- Ах, так! – сказал почтенный инженер-механик, и, круто повернувшись на каблуках, твёрдым шагом проследовал на кухню. И вернулся оттуда с ножовкой. Доел лежавшее на тарелке, выпил рюмку и начал…пилить дерево, которое даже с бензопилой пришлось бы пилить…долго. Адъютант ошибся ещё раз – коммандер оказался не менее пьян, чем юный лейтенант.
  Идиллия продолжалась: голый лейтенант резвился в ветвях, а почтенный инженер-механик трудолюбиво пилил баобаб. И один аллах ведает, чем бы всё это кончилось, если бы не наш весёлый пилотский стол. Мы просто показали ему рюмку бренди и банан и позвали:
- Пст! Жако!
Лейтенант проворно спустился вниз, выпил бренди, закусил бананом, был изловлен, скручен, и дежурные маринеры отвезли его в городок – отсыпаться…Из этого следует мораль:
- С обезьянами надо уметь разговаривать по-обезьянски!
И, закончив свою поучительную историю, Кольт невесело заметил:
- Есть тут и вторая мораль – иногда и человеку нужно напиться до обезьянского состояния…Ладно, засиделись мы с тобой. Туши костёр  - и давай на боковую…Как у нас говорят – утро вечера мудренее!
  А утро принесло им Ниши Томоэ. Но это уже совсем другая история…

С уважением Старый Блицтрегер

Отредактировано Старый Блицтрегер (10-07-2020 01:52:27)

+11

396

Добрый вечер, уважаемый Автор! Добрый всем веер!

Я всё же смог начать очередной текст – и он спасает меня в нынешних невесёлых обстоятельствах…

Назови меня на закате дня….

    Знаете ли вы, как прекрасен тропический закат? Нет! Вы не знаете, как прекрасен тропический закат!
…Солнце клонится к зениту. Смотришь далеко, и всё ничего не видно вдали! Пустынна просторная даль океана…Выскочит разве что стая летучих рыб и, как воробьи, пролетит над водой; стая бонит гонится за несчастным летуньями, играя фиолетовой спиной на поверхности. Исчезнут те и эти – и всё исчезнет, и снова хоть шаром покати!
  Сон и спокойствие снизошли на Океан и небо и маленький кусочек тверди земной; идеал прекрасной, отрадной, немучительной смерти, какой хочется успокоиться измученному страданиями и невзгодами человеку. Всё погружено в прекрасный, величественный покой, всё молчит и не колыхнётся и в душе, и вокруг. Как назвать этот нежный воздух, который, как тёплые вода, омывает , нежит и лелеет всё вокруг! Как выразить нам, детям компьютерного века, этот блеск неба в его фантастическом уборе, эти цвета, в которых утопает вечернее солнце? Океан в золоте или золото в Океане, багровый пламень, чистый, ясный, прозрачный, вечный, непрерывный пожар без дыма, без малейшей былинки, напоминающей землю. Покой неба и Океана – не мёртвый и сонный покой; это покой удовлетворённой страсти, в котором небо и Океан, отдыхая от её сладостных мучений, любуются взаимно в объятиях друг друга. Солнце уходит, как осчастливленный любимый, оставив долгий, задумчивый след счастья на любимом лице…
  На этом пламенно-золотом, необозримом поле лежат целые миры волшебных городов, зданий, башен, кораблей, зверей – всё из облаков. Вот громада исполинской крепости рушится медленно, без шума; упал один бастион, за ним валится другой…Там опустилась сквозь собственный фундамент высокая башня, и опять всё тихо отливается в формы горы, островов, городов с лесами, с небоскрёбами…Но снова миг – и и на месте всего тихо воздвигся откуда-то корабль и повис над океаном! А моряк – моряк увидит стан исполинской женщины, плечи её ещё целы, но грудь отпадает…Остановись, мгновенье!
  Словно кто-то невидимый, огромный, забавляясь, строит воздушные виденья. Тихо, нежно и лениво ползут эти тонкие и прозрачные узоры в золотой атмосфере, слагаясь в пленительные образы и распадаясь опять, чтобы вновь слиться в фантастической игре…Вот фиолетовая пелена покрыла небо и смешалась с пурпуром; прошло ещё мгновение, и сквозь неё проступает тёмно-зелёный, яшмовый оттенок: он овладел небом. А замки, башни, леса, розовые, палевые, коричневые, тают среди последних лучей исчезающего солнца.
  И солнце не успело ещё догореть, На западе ещё золото и пурпур, а на востоке уже сверкают и блещут миллионы глаз: звёзды и звёзды, и между ними скромно и ровно сияет Южный Крест.Темнота, как шапка, накрыла всё; острова, башни, корабли – пропали, исчезли, улетучились…Звёзды искрятся сильно, дерзко и спешат ползоваться промежутком от солнца до луны; звёзд всё больше и больше, они проступают сквозь небо – и засиял вечерний пир!
  Но вот луна: она не тускла, не бледна, не задумчива, не туманна, как там, на севера – но чиста, прозрачна, как хрусталь! И гордо сияет белым блеском – не зрелая, увядшая красавица северных стран – но юная, бодрая, полная сил и жизни девушка, словно сестра здешних канмусу…Хлынул по волнам и по небу её свет; она воцарилась и усмирила дерзкое сияние звёзд!
   А Океан; Вы думаете – он заснул? Нет! он кипит и сияет пуще звёзд! Вот разверзается пучина пламени- и с шумом вырываются потоки золота, серебра и драгоценных камней….Там, высоко-высоко, наливается то золотом, то кровью, то изумрудной влагой Канопус, яркое светило корабля Арго, две огромные звезды Центавра. И скромно горят четыре вечные звезды Южного Креста…Они прекрасны, как женщина, красоту которой разглядишь не сразу – но разглядев, будешь любить всю жизнь!
  Эту величественную картину, это чудо далёкого южного заката  видели люди и сто, и тысячу лет назад ; и что же прибавил к ней век двадцать первый? Всё то же солнце, всё те же звёзды, всё тот же тоскливо-хищный вскрик фрегата…Лишь высоко в небе тает инверсионный след одинокого межконтинентального лайнера; да на аквамарине океанской глади растает редкий след – то ли Глубинной Стаи, то ли патрульного отряда Дев Флота. И кажется – даром пропадают здесь все эти закаты, эти ночи: ни серенад, ни вздохов, ни шёпота любви!
  …Какая любовь? Идёт Война, неслыханная, небывалая; люди и Глубинные – лишь солдаты на этой войне…. Любовь – это где-то там, на Суше, на материках, подальше от этой войны. А здесь…Но вот двое смотрят на Закат  - в тропиках, где-то на Пасифиде. Безвестный островок – коралловое кольцо; или остров покрупнее, на карте поименованный; или флагман целого архипелага – место действия обозначено. И на берегу небольшой лагуны, в тени королевских пальм, занесённых сюда некогда Океаном двое ведут разговор – Он и Она (или Оно? – но мне приятнее Нечто, из чего медленно, очень неспешно – но выходит Она…).
  Коммодор сух и официален, как на приёме в посольстве неофициально враждебной державы.  Маска бесстрастия словно приросла к лицу – но иногда трескается и опадает кусками это маска!

Продолжение следует…

С уважением Старый Блицтрегер

Отредактировано Старый Блицтрегер (07-09-2019 22:02:31)

+7

397

Старый Блицтрегер, зарисовка, конечно, красивая, но по сути своей лажовая. Потому как тропический, и, паче того, экваториальный закат - это как лампочку выключили. День, день, яркий день - бац, и уже звёзды на всём небосклоне.
Вот в умеренных и особенно в неумеренно-приполярных широтах закат так закат - успеешь и налюбоваться, и отдохнуть от любования, и снова полюбоваться - а оно всё закатывается и закатывается.

+1

398

Старый Блицтрегер написал(а):

... слагаясь в пленительные образы и разлагаясь опять, ...

Кх'м... Я всё понимаю, однако у употреблённого здесь, вроде как совершенно уместно, слова "разлагаясь" настолько мощная и негативная основная составляющая, что я бы употребил синоним. Любой. Даже несмотря на игру смыслов. Это было бы всяко лучше.

0

399

Ёжъ написал(а):

Я всё понимаю, однако у употреблённого здесь, вроде как совершенно уместно, слова "разлагаясь" настолько мощная и негативная основная составляющая, что я бы употребил синоним.

В сети я твои попался,
Как в бордель - монах.
И морально разлагался,
Прямо на глазах...

+3

400

Shin-san, ну, как говориться:

– Тоже вариант!

Тихим, ранним туманным утром вышел Ёжик к реке, берега которой почти таяли в небесном молоке. Вдруг видит — рыбак сидит с удочкой. Вот идет неспешно Ёжик в его сторону и бубнит себе под нос:
— Вот сейчас подойду к рыбаку и скажу ему: привет, рыбак, ну что, клюет? А он мне скажет, нет, Ёжик, не клюёт, но ты знаешь, Ёжик, ведь это и не имеет значения… и мы с ним поговорим о рыбалке, о тишине и загадочности омутов… нет! нет! Я подойду и скажу: привет, рыбак, как тебе это чудесное утро? и он мне скажет: да, Ёжик, утро действительно прекрасное — и мы с ним будем созерцать травинки и далёкие деревья сквозь эту волшебную ватность, смотреть, как медленно и неизбежно движется река и говорить «дааа»… нет, нет! Я скажу, привет, рыбак! Ну как тебе эта жизнь? А он мне скажет: жизнь прекрасна и удивительна, Ёжик. И мы поговорим немного о жизни, ее загадках, и будем смотреть на воду, понимая суть реки…

   С такими мыслями подходит Ёжик к рыбаку:
— Привет, рыбак!
— Иди ты на хрен, ёжик!
Ёжик, щелкнув пальцами: — Тоже вариант…

http://read.amahrov.ru/smile/Laie_95.gif

+2


Вы здесь » NERV » Произведения Станислава Shin-san » Омаки и интерлюдии по "Уровням Глубины"