Книга первая
Очень горбатая гора
“Теракт должен удаться. Еще недавно все было наоборот. Не перепутай!”
(с) Кыш
- Пыль по правому стремени!
И чего, спрашивается, так орать? Змей мог видеть мачты уже без всякой оптики, но бинокль все же навел. Большая разница, чьи именно мачты.
Впрочем, еще пара минут - и преследователь покажется в том же самом проходе через цепочку дюн, из которого они сами только что выкатились. Расчет кормового изготовился, не дожидаясь команды, но масленку без команды никто открыть не посмеет. Слишком уж опасно пламя на деревянной просушенной палубе колесного парусника. И тушить нечем: вокруг пески, не море. Так что артиллеристы дисциплинированно ждали приказа. Змей не стал их огорчать:
- Абдулла, поджигай!
Абдулла - истый потомок янычар, бритый наголо парень с густыми черными усами и жгучим взглядом, неотразимо действующим на всех девчонок в пределах видимости. Сейчас Абдулла собирался жечь кое-чем посильнее взгляда. Его парни ломиками закатили на ложку неуклюжий снаряд, по виду обычный бочонок, а вот по начинке... Заряжающий открыл дверку масляного фонарика и от него поджег фитиль.
- Давай дымовой, нечего ждать! - Змей снова поднял бинокль и снова опустил. - Уже видно, это Хорн. Склянки не пройдет, как догонит. Начинай пристрелку!
Корпус тряхнуло на невысоком пологом валу - наводчик сдержанно заругался в нос. Ветер с пылью ударил наилучшим ракурсом, полным бакштагом - да только и Хорну это тоже помогает... Убрать паруса, перейти на барабан, маневрировать независимо от ветра? Против новичков из “Феникса” или там “Зеленой руны” еще могло бы прокатить. Хорн так не купится: ветер сильный, барабан против паруса не потянет. Хорн останется с парусами, и его преимущество в скорости станет подавляющим.
Легкий толчок палубы под ногами - это кормовая катапульта запустила бочонок. Высокая черная дуга в синем-синем небе, всего на мгновение ровная и чистая. Ветер посильнее - разлохматило, размыло дым.
- Дистанция!
Наблюдатель свесился из вороньего гнезда на верхушке грот-мачты:
- Командир, догоняют. На корпус в минуту, примерно так.
- Когда сойдемся?
- Четверть часа!
- А другие что?
- Пока не вижу. Бархан закрывает. Мачты двигаются, а как далеко, не пойму.
То есть - может, им еще полчаса скрипеть до прохода в дюнах, а может - они уже вписываются в проход. И выскочат через мгновение, как вот Хорн только что выскочил. Придется рисковать. За полсклянки уработать Хорна - тогда на прочих плевать. А если не получится уработать одного за четверть часа, тогда тем более уже на остальных плевать... Змей прикинул так и этак - потом решился:
- Все наверх, убирать паруса! Тяжелых в барабан! Расчет к носовому!
- Барабан готов!
Ходовой барабан - самое большое колесо корабля. На грузовиках оно в хвосте платформы, но тогда кормовая установка не видит половину горизонта. Крейсеру лучше иметь барабан в центре тяжести платформы, чуть позади грот-мачты, вот как сделано на “Змее” - и на его преследователе. Первая вахта закрыла за собой решетчатую дверцу и звонко ударила в гонг изнутри огромного беличьего колеса: барабан готов.
- Паруса... Убрать!
Широкие жесткие плетенки с шорохом полезли к реям. Над палубой уже без преград потянул крепкий ветер, понес мелкую пыль. Запах пересушенной травы от плетеных парусов забился запахом пыли.
- Фок - чисто!
- Грот - чисто!
Грохнули крышки люков. Из-под палубы подавали алебарды. Змей с удовлетворением заметил, что квартирмейстер лично проверяет лезвия каждого абордажника, ничего не оставляя на самотек. Впрочем, и у Хорна тоже ведь не лопоухая команда.
- Бизань - чисто!
Корабль замедлился, переходя на тягу барабана. Заметив это, преследователь начал рискованный поворот. Скорость сближения парусников выросла, и теперь Хорн мог потратить некоторый запас дальности на маневр, чтобы закрыть “Змею” ветер. Для этого нужно стать справа от “Змея” - но при повороте “Котолак” подставит левый борт.
Артиллеристы тоже это понимали. На вопросительный взгляд Абдулла угрюмо крутнул головой:
- Не достаем!
Паруса исчезли. “Змей” терял скорость. Хорнов “Котолак” - все так же лихо, не убирая паруса - доворачивал сзади-справа. Детали его уже различались невооруженным взглядом. Корпус широкий, плоский, кирпичиком. Высокий серебристый фальшборт - только головы иногда показывались над ним, а палубы не было видно. Рычаги подвески на первый взгляд все целы... Похоже, врали, что утром кто-то попал Хорну в колесо: вон, все четыре хрустят песком, как новенькие. Черные, ажурные, широченные, разве только высотой всего в полтора роста - не в три, как обычно для двухмачтовика. Сами же мачты у “Котолака” прочнее и выше общепринятной нормы, а оттого и парусов несут больше, чем у трехмачтового “Змея”.
- Абдулла, сейчас. Закончит разворот, ракурс будет хуже.
- Он не может увалиться еще круче. У него колеса меньше! Ему придется заходить еще правее, на гладкое, и только там доворачивать. Вот тогда...
Догонит, не о чем спорить. При таком ровном и сильном ветре, как сейчас - точно догонит. Если только Абдулла не подловит его на повороте. К счастью, началась полоса надутых ветром песчаных гребешков, маленьких дюн - а колеса у “Котолака” ниже, чем у “Змея”. И меньшие ухабы переваливают, и, самое главное, сопротивление больше. Говоря откровенно, только на это маленькое преимущество в предстоящем бою и остается надеяться. Хорн давно “на песке”, и экипаж у него сработанный, опытный. Выполнив два рискованных маневра подряд, Хорн даже не попытался убирать паруса. Похоже, надеется побыстрее проскочить в мертвую зону катапульт - а там перепалка из пневматики, уцелевшие пойдут на абордаж... Впрочем, “Котолак” пока еще выруливает по пологой дуге, и его достают обе установки.
- Давай, Абдулла, нечего больше ждать!
- Обе залп!
Скрип тросов, едва ощутимый наклон палубы от синхронной отдачи носовой и кормовой катапульт. Низкий гул пружин в подвесках. Два бочонка закувыркались в блекло-синем небе, почти не дымя - так, тоненькие струйки от фитилей. Первый упал на песок в половине колеса перед носом “Котолака”, бесполезно задымил - зато второй раскололся точно под грот-мачтой! Казалось, еще чуть-чуть, и паруса у Хорна сгорят - но и так вышло неплохо. “Котолак” содрогнулся, зависая на очередном ухабе. Поколебался и встал! Видно было, экипаж соскальзывает на грунт, подводит ломы под колеса - а иные лопатами срезают преграду. Но чертов упрямец так и не убрал ни единого паруса, тушил прямо на мачтах! Змей уже почти сообразил, в чем там дело - только придумал решение получше. Пригнулся и заорал в барабан:
- К развороту приготовиться!
Из решетчатой бочки заругалась вся десятка, но тут уже было не до удобств:
- Рулевой, смена хода... Держись, Марк!
Наблюдатель в корзине только икнул - неслышно за скрипом конструкций и свистом ветра в тросах.
- Барабан!
- Есть барабан!
- Смена хода... Три! Два! Один! Давай!
Барабан заскрипел, взвигнул забиваемой свиньей - и встал. Содрогнувшись, “Змей” присел на передние колеса, отчего к носу поползли бухты канатов, незакрепленные ящики, и не надетые пока что тяжелые кованые шлемы. Звеня и брякая покатились незакрепленные мелочи, а верхушки мачт махнули вперед по ходу громадными удочками, что не замедлил прокомментировать в своей наблюдательской корзине Марк:
- Вы там полегче! Я парашют не брал!
Тут отработали пружины подвески, рычаги-”кузнечики” выжали переднюю часть корпуса наверх - мачты отмахнули в обратную сторону, и Марк высказался куда резче. Но его никто не услышал: снова громоподобно прокашлял-прохрипел барабан - и медленно-медленно, по капельке набирая ход, “Змей” покатился хвостом вперед, нацелившись в переднее колесо “Котолака”. Для таких вот маневров и ставят ходовой барабан точно в середине корабля. Теперь, если даже Хорн успеет сняться с ухаба и двинуться - набрать ход не успеет. Получит рогом точно в середину корпуса, между колес. А не успеет, переднего колеса лишится. И то, и другое смертельно.
После перемены местами хвоста и рога, “Котолак” оказался уже не по правому, а по левому стремени. И Змей не сразу понял крик пришедшего в себя наблюдателя:
- Пыль по правому стремени! Пыль по рогу! Вижу “Змеедав” точно в проходе! У них мачты сняты, на барабане прут! Мы их поэтому за гребнем и не видели!
- Дистанция?
- Дистанция пятьсот! До контакта три минуты!
Все-таки догоняют, черти немытые. Новички-то новички, да на ходу подметки рвут. Название вон с каким намеком: “Змеедав”, надо же... Змей промолчал: поздно менять направление разгона. Атаковать “Котолак” - а там уже смотреть на прочих.
Тем более, что командир “Котолака” ничуть не жаждал получить в левый бок многотонный корпус “Змея”, увенчанный хвостовым тараном. Пользуясь тем, что “Змей” в атаке может стрелять одной носовой установкой, “Котолак” ответил из обеих.
- Трубка два больше, - успел еще прорычать Абдулла, - заряжай!
И тут палуба внезапно отпрыгнула назад-вниз - как будто из-под ног выдернули коврик. Змей был в кирасе, как и все. Упал не больно, только неудобно и громко. Желтые доски перед лицом - Змей перекатился на спину - по желто-розовому от пыли небу плавно двигались верхушки мачт, на гроте выражался Марк. И опять его заглушили басово гудящие пружины подвески, выравнивающие “Змей”. Справа поднимался клуб зеленого дыма, ветер вытянул его вдоль всей палубы, закрыв корабль от рога до хвоста. Змей встал на колено, сплюнул. Пока он это делал, бочонок затушили, а дым и запах гари быстро унесло ветром.
- Куда нам?
- В правую скулу!
Отряхивая колени, Змей выпрямился. Фальшборт справа вмяло в палубу. Бочонок летит сравнительно неспешно, так что люди успели отскочить в стороны. А от щепок уберегли кирасы, стеганые поддоспешники, маски и высокие поножи. Дымом не пахло, пахло пылью и химией. Пустые красные огнетушители звонко колотились друг о друга. Многоногий расчет катапульты отпихивался от них, азартно матерясь.
Противник?
Противник удачно применил две катапульты против единственной носовой “Змея”. Хвостовую Абдулла мог бы задействовать навесом, через головы. Но для этого надо снимать мачты, а те до середины трехногие, пирамидальные - не успеть. “Змеедав” их снял заранее, видно - наблюдателя на гребень дюны выслал, и в нужный момент выскочил... Кстати, недалеко уже “Змеедав”.
- Хвостовое, гроб на колесах ваш.
- Прицел сместился! Меняем!
- Гондоны! Жопа вам после боя! Носовое, цель прежняя!
Нет, Абдула все-таки лучший артиллерист, чем Ли Си Цин у Хорна. Бочонок пришел аккурат в переднее колесо “Котолака” по левому его борту. Ветер донес негромкий хруст решетки. Вспух клубок дыма, ударил фонтан планок и обломков. Корабль Хорна присел на левый передний угол, накренился так, что показалась палуба. Змей увидел, что слухи не врали. Утром “Котолаку” попали в ходовой барабан, вот потому-то он и не свертывал паруса до последнего. Теперь он без хода, и это уже приговор.
Экипаж заорал, но Марк не дал толком насладиться победой:
- “Змеедав” справа, минута!
Новички все-таки дорвались. Ну, сейчас поглядим, кто тут старая гвардия - а кто погулять вышел.
- Шлемы всем! Марк, слезай вниз, ты здесь нужнее!
Кто на “Змеедаве” капитан, оставалось пока тайной. Сам новенький крейсер здорово отличался от Хорнова ветерана. Во-первых, шесть колес и целых два ходовых барабана. Во-вторых, корпус без малого тридцать шагов - у того же “Змея” мачты короче втрое, а у “Котолака” вдвое! В-третьих, сами мачты у “Змеедава” однодеревки, сложить их можно быстро, и быстро же поставить. И снаряжены все четыре мачты как на шхунах, одними треугольными парусами - а это значит, можно управляться лебедками, не вылезая на верхотуру. Что и позволило хитроумному экипажу забронировать “Змеедава” полностью. Вон, Абдулла исхитрился закинуть им на крышу бочонок из кормовой катапульты. Полсклянки назад Хорнов “Котолак” точно такое попадание сперва оставило без грот-мачты, обездвижило - и тем самым убило. С гробика на колесах заряд скатился, только и всего.
- ...Пневматику на руку! Затвор... Качнуть! На защелку взять!
В-последних, экипаж “Змеедава” больше обычного почти вдвое. Есть кого в хомячки на два барабана поставить, есть кому и на абордаж пойти. Одно хорошо, “Змеедав” длинный. Быстро повернуть и протаранить “Змея” не сможет. Придется становиться к борту борт... И да, еще не вечер!
- Барабан - стой! К абордажу справа... К бою!
Борт “Змеедава” самую малость повыше. Абордажные мостки оттуда забросить проще. Только это дебют известный и меры против него выучены. Еще не подвеска не выпрямила корабль, клюнувший носом от резкой остановки - а уже треснули ограждения переднего мостка. Марк вломился на него и закрутился, сметая всех. Нападающие в ужасе посыпались от него на песок; с борта “Змея” им в спины захлопала пневматика. Полетели красные брызги - все, эти вне игры, забыть о них. Ага, нашелся боец, равный Марку. Алебарды загремели, с визгом пошли друг по дружке. Брызнули крошкой, искрами с лезвий. Громко, тяжело ударили в доски палубы. Что Марк на носовом корвусе, что Винни на кормовом - бойцы умелые. Непонятно, правда, почему их не смели залпом воздушек. И почему враги не стреляют из хороших бойниц скошенного тускло-зеленого борта. Наверное, капитан “Змеедава” отчетливо пожалел о своем решении. Мостки отстегнуты - “Змеедав” попытался оторваться... Змей покривился: нет уж, как договаривались. И грабить, и расстреливать! Приложился из собственной воздушки, провел колечками диоптра по скошенному борту. Вот мелькнула в проеме золоченая капитанская кираса, начищенная, слепит глаза - Змей с трудом разобрал, что на кирасе вычеканен пес, отрывающий голову змее. Бормоча: “Хрен себе оторви, собака бешеная”, Змей довел колечко диоптра и выбрал спуск.
Р-ранг! Шарик звонко щелкнул в кирасу. Толчок бросил вражьего капитана внутрь, в темноту броневого утюга - и почти сразу над “Змеедавом” поднялся белый флаг.
Змей выпрямился: теперь гордиться не грех! Уделали и “Котолака”, и “Змеедава”.
Хорошо - но где “Дагаз”? Ничего не увидев с палубы, поверх нависающего справа чужого бронекорпуса, Змей крикнул:
- Хрюн, Тамкар, на мачты. Посмотрите, где Валенок?
А Валенок - ну, “Дагаз” под ее командованием - обойдя великое сражение по большой дуге, уже спокойно давил начищенным рогом на финишную ленточку. Лента натянулась. Из-за неспешного движения колесного парусника, казалось, что красная полоска его удержит. Но даже легкий двухмачтовик весит как микроавтобус. Ветер гудел в растяжках, щедро надувал паруса “Дагаза” - лента лопнула. Алые охвостья взлетели змеями, опали и вытянулись вымпелами перед триумфально плывущим вдоль трибун серебристым огурцом “Дагаза”.
Судейская вышка выбросила большой клетчатый флаг, и на каждом корабле рявкнула громкая связь:
- Финиш закрыт!
Ну, Валька! Ну, стерва!
Стоило выигрывать обе схватки, чтобы упустить регату!
- Забей, командир, - тихонько сказал Марк. - Зато какие кадры получились! Абордаж, как в настоящем кино. Попрошу Лешего смонтировать, “Феникс” и “Зеленые” от зависти лопнут, что не выставили никого на сегодня. А уж сколько к нам народу придет после такого! Ты же с Легатом договоришься, чтобы нас показали по городу? Глянь, трибуны в экстазе. Вообще!
- Чего уж теперь. Амазонки. Выучили на свою голову.
- А Хорну придется теперь кукарекать, проспорил.
- Потом об этом. Нам еще все это на базу тянуть до заката, поле подметать.
- Ну да, у девок праздник, они же выиграли.
- На борту! Отбой! Прибрать все, приготовиться к буксировке. Винни, доделай тут все и жди тягач, а остальных пошли на “Котолак”, поможете им с колесом и барабаном. Абдулла, остатки наших бочек собери, воздух из них выпусти аккуратно. Дымпакеты вынь, все пересчитай и под ключ в сундук. Хоть спички не хватит - сам будешь Семенычу объяснять. Оболочки бочонков нормально сложите, не кидайте кучей, потом же сами не разгребете. Проверь, чтобы Хорн и Симуран тоже все сдали, да склад хорошо закрой, а не как тогда.
- А чего сразу я? Пусть Лис отдувается, я стрелял лучше!
- Лис вместо со мной пойдет сейчас, мордой поторгует на камеру. А тебя если показать...
- Завтра тут все девки будут. Я воин ислама, достойный меча Османов! - уже успевший снять железо артиллерист красиво напряг мощные бицепсы, поправил алый жилет с золотой росшивью, похлопал по синим шароварам. - А ты просто завидуешь!
- Хорош ржать! Блин! Марк, ты старший - а я пошел делать прессу.
Марк посмотрел на командира критически:
- Подожди, Лис не прибыл еще. И от гроба на колесах никого пока. Шлем сними. Винни, шляпу давай сюда. Тамкар, шпагу твою. Вот, подвесь, у нее эфес покруче... Так, повернись. Нормально. Распрямись. И в камеру там смотри, в камеру... А ты кто?
- Шарк от “Змеедава”.
Шарк невысокий, черноволосый, кираса на нем самоваром. Глаза хитрые, живые. Залез на борт по решеткам колеса, привычно страхуясь от внезапного смещения опоры. Не такие уж там, оказывается, новички.
- Ты капитан?
- Я парусный мастер. Капитан интригу ломать не будет, и я не скажу, кто он.
- Все равно же на клубе узнаем.
- Да пофиг, их дело. - Марк поскреб затылок. - Лучше скажи, а почему вы меня с мостика залпом не скинули?
- Да, и скажите, вы мачты заранее сняли? А наблюдатель на дюне был?
- А валенки далеко от вас шли?
- Отвечаю по порядку. Сразу после старта мы сцепились с Хорном. Он правильно рассчитал, что на катапультах нас не взять - но мачты нам снес.
- Протупили, честно скажи? Вам же мачты сложить мигом, не то, что нам.
Шарк помялся и кивнул. Прибавил:
- Мы на него потратили все шарики к воздушкам, так что красить вас на мостиках было просто нечем.
- Так это вы всю трассу на барабанах шли? Без парусов, чисто вручную? Ну вы кони!
- Зато мы “Котолаку” в барабан попали... Если честно, сами не поняли, как повезло.
- А валенки?
- А “Дагаз” шел намного левее, почти по пустоши. Они сразу после старта скинули обе катапульты, выкинули ремкомплект. Вообще ни во что не лезли.
- И оказались правы. Мальчики в бой, девочки домой.
- Змей, а этот бой вообще как получился? По сценарию? Для красивого ролика? Вы же как рванули со старта, мы только выругаться успели. Почему вы просто всех не обогнали?
Змей подвинул шляпу на затылок: не понравилось. Вернул, как было, и проворчал:
- У нас рычаг подвески на камне поломался. Пока заменили - Хорн догнал, а потом и вы. Кстати, о сценарии. Надо уже идти речь толкать, пока там телепузики не смылись.
- Давайте, ни пуха вам перед микрофонами!
- Надо было ближе к трибунам подойти, - Шарк со вздохом полез вниз, на песок. Марк не согласился:
- Ага, и залепил бы Лис по ним той бочкой, что нам пришла в скулу. Вот было бы визгу!
- Кстати, Лис уже внизу.
Подоспевший артиллерист “Котолака” спрятался в тень под корпусом, кивнул молча.
- А теперь двести метров по горячему песку в ботфортах, - буркнул Змей, слезая по веревочному трапу. Лис двинул плечами, скрипнули наплечники:
- Зато смотрится как надо. Прикинь, Леший сделает ролик, и мы такие типа конкистадоры, солнце на кирасах...
***
На кирасах сверкали полуденные лучи - солнце в середине лета, в середине дня, в середине неба. Хорошо хоть, ветер сильный. Ну так день же нарочно выбирали, чтобы ветер покрепче. Колесные парусники слабый ветер не сдвинет. Лис, Шарк и Змей шли по широкой полосе белого чистого песка. Справа от них, шагов через триста, выделенный для регаты полигон заканчивался полоской соснового леса. Слева полигон простирался далеко-далеко, километра на два, до самой речной излучины.
Место когда-то было низкое, болотистое, сырое и грязное. Но лет двадцать назад из-под самого Ярославля выписали целую мехколонну специалистов по гидронамыву, пообещав каждому квартиру вне очереди. Болото, насколько получилось, осушили. И намыли громадную песчаную площадку для будущего района, толщиной метра три-четыре. Намытый песок должен был слеживаться, уплотняясь под собственным весом, чтобы потом на нем поднялись привычные кирпичи девятиэтажек. Но тут грянула Перестройка, а потом и все остальное. Ярославские механизаторы оказались, внезапно, гражданами чужой - хоть и сопредельной - страны. Планы градостроительства резко засохли. Песчаное поле, напротив, расцвело. Поросло кустарником, низкой травой. Покрылось колеями от машин отдыхающих, ездивших к реке - и ямами от предприимчивых горожан, добывающих тут в меру сил песок. “Так, немножко, только для себя, не на продажу,” - как объясняли при задержании. На дне особенно глубоких ям по старой памяти проявилась вода. Там и сям замерли трактора, брошенные мелиораторами. От них же - куски трубопроводов из ниоткуда в никуда. Руины строительных вагончиков: их сожгли уже нарочно, чтобы не селились бомжи. В итоге образовался местный постапокалипсис, хоть бери снимай кино про “Фоллаут”. Сколько хватает глаз, песчаная пустошь. Кое-где редкие чахлые растения. Опасные колодцы с мутной зеленой водой глубоко на дне. Свист ветра в могучей ржавющей технике. Горелые руины. Своеобразно, впечатляюще, тоскливо...
Словом, получился роскошный игровой полигон: харизма, речка, близко город и автобус.
Шарк, Лис и Змей подошли к окраине города, где несколько журналистов крутились вокруг победившего экипажа - что победила женская команда, только добавляло перца. Змей подумал, что теперь Валентина нос точно задерет. Пожалуй, уже Валенком не назовешь. Она сразу, конечно, на Валькирию замахнулась. Но в клубе традиция: имя доказывать надо. Вот Валькирия и доказала, не придерешься.
Люди на трибунах, не особенно вникая в технические детали, просто хлопали и возбужденно переговаривались. Змей незаметно перевел дух: доктора не понадобились, и в милиции необходимости не возникло. Лис и Шарк двинулись к прессе, а Змей к куратору из исполкома:
- Сергей Павлович, все по графику. Сейчас убираем технику, после мусор. А трибуны уже завтра, сегодня до темноты все равно не успеем.
Сергей Павлович отряхнул серый “с искрой” пиджак от мелкого песка, повздыхал над безнадежно запыленными туфлями. Удивился:
- А парада не будет?
Тут удивился Змей:
- Перед началом же был.
- Может, и сейчас провести? На камеру еще один дубль?
Змей пожал плечами:
- Хорну час колесо менять, потом разворачиваться, полчаса к трибунам подъезжать. Люди уже все видели, заскучают ждать. Все равно все разойдутся, а мы из-за этого парада под пустыми трибунами до заката не свернемся.
- Ну ладно. Зайди ко мне... Потом, как управитесь. Сейчас иди, заявление сделай. Давай, давай, сам понимаешь, выделенные средства оправдывать надо.
На полигоне заревели тягачи. Видно было, что Хорн и Марк подгоняют их к сцепкам колесных парусников, и что мачты “Котолака” и “Змея” уже уложены в транспортное положение. Шарк успел раствориться в толпе зрителей. Небольшая толпа, на взгляд всего тысячи полторы. Ну, лиха беда начало, это же первая парусно-колесная гонка в городе. Да и в стране, пожалуй.
Лис в толпу не пошел. Стоял у стола комментаторов. улыбался, обмахивался мушкетерской шляпой, сверкал кирасой, фотографировался с кем попало и вещал... Лучше не знать, что. Лис мог такого залепить - полгода будешь отвечать на звонки ошарашенных граждан.
Девчонки, разумеется, тоже фотографировались на блестящем обтекаемом корпусе “Дагаза”, сверкая кольчужно-меховыми нарядами амазонок. Жаркая погода не мешала девчонкам носить меха, потому как мехов девочки носили немного. Да и кольчуг не сильно больше. И вообще, использовали одежду только там, где приличия требовали, и где могло натереть такелажем при работе с парусами. Змей на девушек не смотрел, чтобы не расстраиваться. Они-то на него все равно не посмотрят! Лис красивый, Хорн умный, Абдулла сильный. А он... Он скользкий, холодный и вредный, как сказала ему та же Валентина, когда Змей ее в кафе позвал.
Вздохнув, Змей пошел к судейскому столу, делать подготовленное заявление для прессы. Там на него насели любопытные мамочки: сильно ли побьют их кровиночек в клубе? От неизбежных спортивных травм и заверений, что: “Меры принимаются... Вот, видите, и тут у нас доктора...” - беседа незаметно съехала на подписание наряда этим самым докторам. Потом - зубодробительные полчаса с уборкой трассы и сдачей ее эпидемическому контролю. Очередной алкаш привязался к девчонкам - и Абдулла по-простому влепил ему в ухо, вместо чтобы культурно сдать милиционерам. Их же сюда для этого и звали! Но тут как раз вернулся тягач уже за “Дагазом”, и милиция пригодилась. Наряд помог чуть ли не с боем очистить колесный парусник от фанатов победившей команды. Хорошо хоть, Валенок... Тьфу, теперь уже Валькирия - позвала фанатов фотографироваться. А уж ее-то поклонники слушались. Только вот посмотрела Валька на Змея с такой жалостью, что тот едва удержался от ругани.
Наконец, Марк на своем бусике забрал живописно полуодетых амазонок-победительниц, и зеваки рассосались окончательно. Уехали журналисты и дежурный экипаж скорой помощи. Ушел милицейский сержант с парой подчиненных. У Змея появилась минута, чтобы увидеть, что по редким кустам полигона уже бродят местные пацаны; поодаль жгут костер пузатые дядьки, тыкая в песок ножки мангала. Совсем далеко, у самой речки, с неба скатился флаер. Приземлился, озарился светомузыкой, забухал сабвуфером, выбросил полдесятка купальщиков. Пески возвращались к обычному ритму жизни.
Если бы не оставленные на завтра трибуны, Змей бы сам не поверил, что они только что провернули этакое мероприятие. Регата готовилась год! Всю зиму собирались колесные парусники - они же заразили пескопарусом весь город. Это на регату вышло четыре корабля, а было же, восемь больших собирали на игру все городские клубы, да одноместных буеров почти десяток! Вот бы всем выйти, куда красочнее бы получилось. С весны катались на этих вот самых песках, чтобы научиться не просто ловить ветер - а ехать при его помощи куда надо. Сколько моментов было на подготовке, на играх! на самой регате - казалось, уж этого-то никогда не забыть!
А вот сейчас только склонившееся к закату солнце, следы от широких колес на песке, да пластиковые лавки в несколько рядов... Это и все? Ни яркой картинки, ни меткого слова, ни глубокого чувства в памяти? Одно паршивое облегчение, что дело сделано, и можно уже не бояться, что как-нибудь облажаешься, и подведешь сразу весь клуб, куратора и кучу зрителей, купивших билеты за вполне реальные деньги...
Кстати, деньги. Куратор, которого за глаза все зовут Легатом. Сегодня. Уже скоро.
Змей присел на лавку в нижнем ряду, вытянул ноги, обмахнулся шляпой. Вяло порадовался, что утром не поленился пригнать собственный флаер. Не придется потеть в автобусе, выцарапывать проездной из-под кирасы, как однажды влип Винни. Солнце висело еще высоко над речкой - но исполком ждать не будет. Разговор предвидится сложный, не меньше часа. Легат встревал во все городские тусовки, от эмо до сатанистов. Это он перед камерами водил байкеров с подарками в детские дома. Устраивал прохождения клубов с флагами и в костюмах на день города. Подписывал разрешения на концерты подвальных рок-групп. А однажды искал посреди новогодней ночи трезвого Деда Мороза в детский садик райкоопторга - и чисто случайно нашел именно на клубе. С чего, собственно, и началось их сотрудничество. Словом, Легат кой-чего шарил и в движухе, и в своем беспокойном контингенте, так что обдурить Легата Змей надеялся сердцем, не умом.
Парень вздохнул, снял с пояса красивую Тамкарову шпагу. Расщелкнул крючки кирасы, переступил упавший теплый бочонок. Стащил поддоспешник, морщась, избавился от сапог. Сходил к своему флаеру, вытащил чистое полотенце, обтерся. Надел джинсы, рубашку, легкие сандалии. Бегать до реки окунаться не было ни сил, ни желания, да и времени уже не оставалось. Так что Змей просто сложил игровые вещи в багажник. Снова подумал, что надо бы позвонить отцу и поблагодарить за подаренный флаер. Вытащил телефон - только номер отца набрать не успел. Опять невовремя позвонил кто-то еще.
- Слушаю.
- Это молодежный технический клуб “Факел”?
- Да.
- Я представитель фирмы “Интернет и закон”.
Змей напрягся. Клубни чего-то нарушили, или очередной указ, не приведи господи, вышел? Интересоваться законами Змей начал сравнительно недавно, всего три года тому назад. Как клуб зарегистрировал - поневоле пришлось начитаться. Так вот, с тех пор не выходило ни одного закона, который бы разрешал что-нибудь дельное. Все больше полная свобода заедать водку шпалами, да продавать снег эскимосам и песок бедуинам.
- Слушаю вас.
- Я предлагаю вам приобрести по специальной скидочной ставке доступ к фильтру нежелательных сайтов. Проще говоря, контент-фильтрацию. Представляете, ваши воспитанники никогда не смогут посещать порнографические или экстремистские сайты, - всю фразу собеседник выпалил прежде, чем утомленный Змей успел открыть рот. Не будь настолько обидного проигрыша Валенку - то есть, сейчас уже несомненной Валькирии! - Змей бы отболтался обычным: “Пришлите нам расценки, я сообщу бухгалтеру клуба”. Но тут просто включил самый аристократичный голос, даже бровь поднял - хоть в телефон это и не было видно, видеоканал Змей не применял никогда.
- Вы хотите лишить детей удовольствия, да еще и денег за это просите?
Продавец поперхнулся:
- Но вы же обязаны принимать меры! Вы же официально зарегистрированная детская организация! Вас же проверяют! У вас могут быть проблемы!
Тут Змей имел что сказать:
- Если бы так было на самом деле, мой куратор, зам начальника исполкома по идеологии, Сергей Павлович Крашенинников... - для пущей важности Змей сделал паузу и перестарался. Договаривал он уже вслед отключившемуся абоненту:
- ...Дал бы мне соответствующие инструкции.
Фыркнул, привесил телефон обратно на пояс и вынул из кабины флаера планшет с листом взлетного контроля. Обошел машину по часовой стрелке, ставя птички: подшипники винтов не подтекали, кожухи винтов не разболтались, лопасти под пальцами не люфтили. Запах горелой изоляции отсутствовал. На несущих балках не было заметно трещин, под машиной не валялись выпавшие детали и не блестели подозрительные масляные лужицы. Больше откладывать сложную беседу повода не было, так что парень залез на пилотское место, сунул контрольную таблицу в зажим. Пристегнулся и ткнул стилом в точку на экране, и сразу тыльным концом стила вдавил зеленую клавишу пуска.
Флаер тихонько зажужжал всеми восемью винтами, подмигнул зелеными огоньками контроля: все в полной исправности, заряда достаточно. Змей выдохнул и решительно прижал стартовый сенсор, настроенный на его отпечатки пальцев.
***
Отпечатки пальцев на полированном столе выглядели сюрреалистически. Стол комиссара оказался клинически чист; это было настолько непривычно, что де Бриак даже покрутил головой: в своем ли он кабинете? Но на стенах блестели за стеклом знакомые сертификаты, грамоты, карта Парижа ручной работы в стиле того самого Людовика с мушкетерами - сувенир на десятилетие службы от сотрудников. Такой точно ни у кого больше не было.
Значит, уборка в кабинете наконец-то закончена, и можно спокойно ждать самолет.
Выключив свет, Де Бриак некоторое время любовался на огни ночного Парижа за окном. Потом присел к удивительно чистому столу, как к чужому: несколько боком. Вытащил из кармана любимый планшет, нашел небольшой фантастический рассказ - но толком погрузиться не успел.
Пластиковая дверь открылась. Вошедший успел придержать ее, и ручка не ударилась о стену. Де Бриак увидел в освещенном проеме рослого блондина, на котором хорошо сидела такая же синяя форма Генерального Управления, как и на самом де Бриаке. Только вошедший был моложе комиссара лет на десять, выше на пол-головы, стройнее килограммов на двадцать, и беззаботнее на всю разницу в званиях.
- Где вас носило, Альберт? Когда наш рейс?
- Билеты будут через четверть часа. А до самолета часа три. Покурить успеем.
Блондин подошел к окну, поднял створку - та не удержалась на защелке и упала обратно.
- Я уже вызвал ремонтников, - де Бриак прикрыл веки. - А в чем задержка с билетами?
- Наш гений поймал меня за копированием загранпаспорта. Ухмыльнулся: использование служебного ксерокса в личных целях. А я сказал: теперь, мсье, мне придется вас убрать. Его поймали только на входе. И то, совсем чуть-чуть не перескочил вертушку. Каблуком зацепился, транс несчастный, жертва толерастов. Пока убедили, что это была шутка...
- Надо же, от каких мелочей зависят судьбы мира.
- Рассвятое имя, да что с этой створкой! Курить охота до смерти!
Комиссар привычно двинул пальцами по планшету:
- Сейчас посмотрю в сети, как в этой модели откручивается фурнитура. Там, наверное, язычок запал.
Альберт отмахнулся:
- Не стоит возни.
Вынул из кармана знаменитую “Нокию”-кирпичик, подставил ее под довольно тяжелую раму. Из других карманов достал зажигалку и пачку сигарет. Закурил, с наслаждением выпуская дым в приоткрытое окно.
Де Бриак отмер, фыркнул, засмеялся. Альберт подмигнул и погладил “нокию”. Спросил:
- Шеф, пока ждем... Не пришло ли вам в голову какой интересной мысли по нашему делу?
- Пришло. Только не по нашему делу. А вот насколько интересная, судить не мне.
- Расскажите. Пьер допечатает билеты минут через десять. И еще остается добрый час до отъезда в Орли. А я как-то привык к вашим экскурсам в непонятное.
- Скоро мы будем в непонятном по уши.
- Это... Как сказать... Реальное непонятное. Мерзкое и корявое. Не приключение. Отвлечься бы. О чем читаете?
- Об эльфах.
- Хм. Да, у нас по работе все больше орки с гоблинами. Кстати, шеф. Я тут накопал в одной газетенке приемлемой желтизны, будто бы на Оркнейских островах долго жили неандертальцы, и вроде как они выглядели сущими орками. Как в кино у Джексона. Что думаете? Могло быть?
Де Бриак тоже подошел к приоткрытому окну, пожал плечами:
- Цивилизация охотников-кроманьонцев существовала свыше ста тысяч лет. Пережила знаменитое “бутылочное горлышко”, когда из-за вулкана Тама случилось похолодание, и вымерли почти все люди. Генетики определили, там всего тысяч двадцать оставалось. Потом люди опять размножились и опять заселили планету, переживая кошмарные перемены в климате каждые тринадцать тысяч лет. Ученые говорят, что-то там с земной осью, наклонение меняется, что ли, и все вымерзает напрочь. Видно, поэтому, земледелием кроманьонцы не занимались. И потому проблемы с государствами - эксплуатация там, принуждение, прибавочный продукт, марксизм-феминизм - их не беспокоили. А вот на каннибализм, к примеру, даже не было табу.
- А тут вопрос, шеф. Не было запрета потому, что никто никого не ел - либо не было запрета потому, что каннибализм являлся общепринятой нормой? Либо запрет все же был - но до нас просто не дошло?
- Бог весть, я подумал о другом. Если провести некие аналогии, то передача информации об этой вот бессмертной цивилизации кроманьонцев, где мир стабилен, богат, открыт – и был таким неимоверное число поколений! - воплощается в образе эльфов и в их бессмертии. Возможно, эльфы были бессмертны не лично, а как культура. В мифах же их представляли как некоего унифицированного эльфа, а-ля Большой Бухарец в книге этого русского про Ходжу Насреддина. Откуда и пошел миф о бессмертии эльфов. Ну и прочих там оркнейских орков. Даже никакой особый палеоконтакт не нужно придумывать.
Альбер докурил первую сигарету и очевидно задумался, стоит ли начинать вторую.
- ...А государства людей, конечно, по сравнению с эльфами – однодневки. Особенно первые земледельческие общины. Каких-то триста-четыреста лет, и все: переворот, новая династия, новые законы. Плюс – истощают земли, засоляют ландшафты, осушают болота, уничтожают кормовую базу хищников - а заодно и эльфов-охотников.
- И вы об этом читаете? О таких вот эльфах?
- Нет. Совсем о других. Просто по ассоциации.
- С эльфами?
Де Бриак поежился. Помолчал и сказал нехотя:
- Почему-то с оледенением. К черту это!
- Тогда скажите, хороший рассказ читаете?
- До конца пока не дошел, сказать не могу.
- Как так?
- Как... Лежер, ваш любимый анекдот?
Альберт хмыкнул:
- Идут две монашки вечером в монастырь и слышат за спиной шаги. Одна другой: “Шаги уверенные, значит, это мужчина. Он не боится ходить по ночам в одиночку. Логично?” Вторая: “Логично”... Шеф, знаете, или рассказывать весь?
- Как же, знаю. “А монашка с поднятым подолом бегает быстрее, чем мужчина со спущенными штанами!” Ну вот, представьте, что он оборван на середине. Или, напротив, читатель сразу заглянул в конец, а середины не видел. Останется ли анекдот смешным? Точно так же и текст. Сперва его следует дочитать, а уж потом оценивать.
- Но, шеф, текст же так велик!
- Это у некоторых голова слишком мала, только анекдоты и вмещает. На пяти-семи сюжетных линиях уже ломается. Ну да это их дело, а для нас неумение установить связи между десятком фигурантов - или железно доказать, что таких связей нет - попросту профнепригодность. Мы - четвертый департамент. Мы и есть те самые “интеллектуалы из контрразведки”, которых так любят показывать в шпионском кино. Запомните, Лежер! Сейчас мы ловим человека, который пытается создать свой мир. И уже поэтому мы его не понимаем. Он действует вне стандарта тех, кто просто хочет золота. И вне стандарта фанатиков. Фанатики тоже работают на кого-то большого за ними, и в конце все равно вылезают все те же деньги. Это все изученные схемы,на них есть методики. У нас - нечто третье.
Альберт решительно убрал нераскуренную сигарету в пачку, пачку в карман. Вытянул из-под рамы “нокию” - створка захлопнулась. Лежер повернул ручки, подумал вслух:
- А ведь могли взорвать. Даже проще: испортить оборудование. Починка встала бы в миллиарды! Но не стали. Как-то пролезли внутрь, налепили наклейку и смылись без жертв и разрушений. Не знаю, кто там за ними стоит. Право, будет обидно, если очередные шейхи или русские олигархи. Или кого там назначат крайним в этом году. Может быть, шеф, вы и правы. Некто желает создать новый мир. Что же плохого в создании?
- Топливом для него будет наши миры, уютные маленькие мирки всех нас. Мы с вами, Лежер, ляжем кирпичиками в основание его величественной мечты.
- Сколько пафоса, господин комиссар!
- Тем не менее, это так, — отрезал де Бриак.
Альберт подошел к столу, взял невыключенный планшет комиссара:
- Интересно, шеф, что же натолкнуло вас на этакие мысли?
Пролистнул в начало и прочитал заголовок:
- Скрещение...
Отредактировано КоТ Гомель (08-12-2017 08:44:19)
