Кильватер: «Ррибя!»

       Пробуждение от вылитой на лицо холодной воды не было для Гиббса чем-то необычным – такое случалось почти после каждой серьёзной попойки.
Но этот раз оказался особенно ярким, за счет нескольких рыбин, ракушек и водорослей, выплеснутых вместе с водой.

       – Какого дья… – рывком сев, воскликнул Джошами, после того как получил пару ударов хвостами бьющихся рыб по носу и отплевался от тины, но увидев кто перед ним буквально споткнулся на полуслове.

Смуглая девчонка, с пустым ведром в руках, чуть склонила голову набок, с любопытством рассматривая мужчину.
Бывший старпом напротив, тоже не мог понять, как очутился на палубе неизвестного судна в компании малявки неопределённого возраста и национальности, обряженной в нечто бесформенное и мешковатое.

       Наконец, та открыла рот и сказала… что-то. Гиббс недоуменно моргнул – он хорошо говорил по-английски, по-французски, бегло по-испански и по-португальски, а также мог на слух определить ещё с дюжину языков и диалектов, в том числе и те, что принадлежали большинству местных индейских племен. Но в этот раз он не понял вообще ничего.

       – Эээ… что? – недоуменно спросил Джошами.

Вместо ответа его окатили водой из второго ведра, в котором помимо неё тоже оказалась рыба и всякий морской мусор.

       – Сдурела, что ли?! – рявкнул бывший старпом, и мелкая проказница, бросив ведро, с визгом юркнула за ближайшую бочку.

С кряхтением поднявшись, мужчина, наконец, осмотрелся.
Вокруг хаотично валялись ящики, корзины, как попало свернутые канаты, сети, бочки и прочий хлам. Потому, особенно после просторной палубы «Жемчужины», этот небольшой рыболовецкий шлюп показался моряку совсем крошечным. Поморщившись от боли во всем теле, Гиббс решил размяться, попутно размышляя о событиях прошлой ночи.
Погоня. Шторм. Падение в море.
За судьбу друга моряк не переживал – интуиция и опыт подсказывали, что Джек Воробей обязательно найдёт выход из любой передряги.

       Сейчас водная стихия уже успокоилась и, вспомнив карты, Джошами попытался определить своё местоположение. К сожалению, на горизонте не имелось ни единого пятнышка, что могли бы служить ориентирами.
Однако раздумья были прерваны самым неожиданным образом – позабытая девчонка, воспользовавшись тем что мужчина повернулся к ней спиной, подкравшись, дернула того за край жилетки и, прежде чем её владелец успел повернуться, вновь спряталась среди разбросанных по палубе вещей.

       Беззвучно чертыхнувшись, бывший старпом направился в трюм и каюты, намереваясь найти кого-нибудь, с кем можно поговорить и объяснить ситуацию.
Но с каждой минутой поисков он всё отчетливее понимал одну простую истину – с этим судном определённо что-то не так.

       Во-первых, на борту не оказалось ни единой души, не считая той чудаковатой девчонки, которая всюду преследовала Гиббса, исподтишка наблюдая за ним как за какой-то диковинной зверушкой.
Каких-либо вещей, которые могли бы принадлежать экипажу, тоже не было.

       Во-вторых, многие предметы вели себя, мягко говоря, странно.
Джошами так и не понял, почему очаг на камбузе постоянно раскаленный, притом, что углей в нем нет совсем. Потом там же обнаружилась бочка, которая сама по себе наполнялась чистой пресной водой, стоило лишь закрыть крышку.
Такелаж и штурвал, на вид, будучи полностью исправными, никак не хотели слушаться бывшего старпома. Более того, при попытке разрезать один из канатов, чтобы развернуть парус, затупился металлический нож. А к штурвалу мужчина и вовсе не решился больше подходить, после одного неприятного случая.
В тот день моряк безуспешно потратил полчаса пытаясь повернуть его, но стоило лишь обронить пару крепких словечек в адрес заклинившего штуртроса, как механизм неожиданно раскрутился сам собой, подобно колесу от телеги. И, как будто этого было мало, сам шлюп тоже начал вращаться так, словно попал в гигантский водоворот.
В ту минуту Гиббс, сам того не замечая, поставил рекорд по скорости чтения молитв. А странноватой девчонке, по-видимому, ситуация очень понравилась – та лишь звонко смеялась, сидя на марсовой площадке всё это время.

       И, в-третьих, несмотря ни на что, судно явно куда-то плыло, стоило лишь моряку уснуть. Вот только кроме него и чудной девчонки настраивать паруса (и уж тем более рассчитывать курс) было некому. Но почему-то бывший старпом был твердо уверен, что она этим не занимается.

       Конечно, и до этого случая Джошами знал, что женщина на корабле к беде и несчастьям, но теперь он окончательно понял, насколько ошибался в прошлом, приуменьшая предполагаемые неприятности.  Правда, до сих пор он не догадывался, насколько ошибается сейчас.

***

       Пробуждение от вылитой на лицо холодной воды стало для Гиббса чем-то обыденным – по крайней мере, когда он имел неосторожность задремать на палубе.

       – Хватит обливать меня водой! – проорал он в след убегающей с радостным визгом хулиганке, снимая с ушей водоросли и стряхивая с плеч ракушки, после чего тихо добавил: – Пожалей хотя бы рыбу…

Со временем бывший старпом начал подозревать, куда делся весь экипаж, но тоже прыгнуть за борт и уплыть хоть в закат, лишь бы подальше от этой сумасшедшей, у него не хватало духа.
Тем не менее, выжить на этом судне оказалось вполне по силам – провизия была в достатке (чудаковатая девчонка постоянно вытаскивала из моря всякую всячину, которую поначалу пыталась скормить мужчине живьём), место для ночлега тоже, а большего и не нужно.

       Подобрав трепыхающихся рыбин, Джошами выкинул самых мелких за борт, а тех, что покрупнее, понес на камбуз.
Распотрошив и очистив уже порядком надоевшую рыбу, Гиббс вздохнул, и с тоской покосился на стоявшую в углу бочку – по ночам ему снилось, что вместо воды в ней стал появляться ром. Но, к сожалению, рома не было. Зато на завтрак, обед и ужин была рыба, иногда в сочетании с другими дарами моря. И бывший старпом до сих пор не мог определить, что из этого хуже.

       Вдруг со стороны входа мелькнула тень, и на раскалённый очаг шлепнулось деревянное ведро, полное воды и рыбы, так, что брызги полетели аж до потолка.

       – Ррибя! – радостно провозгласила личная головная боль бывшего старпома.
       – Совсем сдурела?! – возмутился тот, сдергивая ёмкость, но проказницы на камбузе уже не было.

Хмыкнув, мужчина поставил ведро на пол.
К сожалению, все его старания по обучению этой девчонки так и не дали ожидаемого результата – она усвоила всего одно слово, и то с несколькими ошибками. «Рыба! Ры-ба! Понимаешь?!» – возмущался первое время моряк, на что мелкая хулиганка лишь охотно кивала, и упорно повторяла своё «Ррибя!», доводя новоявленного учителя до белого каления.
Попытки же понять, что она всё время лопочет, прекратились ещё раньше, ибо причиняли куда больше головной боли при гораздо меньшей пользе.

       Искать логику в её действиях Джошами тоже надоело – малявка целыми днями носилась по палубе или трюму, иногда ныряя в воду, чтобы достать очередную порцию какой-нибудь ерунды вроде камней, песка, ракушек или водорослей, кои она позже раскладывала на дне ведер и бочонков, имитируя морское дно, заливала водой, и запускала туда рыбу.
Иногда получалось довольно красиво. Впрочем, эта проказница не упускала ни единого случая, дабы не выплеснуть очередное своё творение в лицо Гиббсу, пусть даже и тратила на него много сил и времени.
Но на этом её выходки не заканчивались – однажды бывший старпом чуть не умер от страха, когда эта хулиганка внезапно выскочила из ближайшей бочки, будучи облепленной водорослями, тиной и прочей дрянью, при этом что-то нечленораздельно вопя и размахивая руками.

       Как-то раз моряк застал свою спутницу за швырянием в волны испанских монет, и долго пытался ей объяснить, что подобные вещи нельзя просто так выбрасывать, а наоборот, нужно поднять как можно больше.
К сожалению, девчонка его так и не поняла. А когда сам Джошами решил нырнуть, вода вдруг стала слишком упругой, и просто вытолкнула мужчину обратно в воздух, от чего тот зацепился за сети и долго ругался, пытаясь выпутаться, на потеху единственной зрительнице сего представления.

       Наконец, приготовив нечто вроде супчика, бывший старпом вышел на палубу.

       – Обед готов! – позвал он эту проказницу, любуясь наведенным своими руками порядком на палубе. – Ты слышала? Обед го…

Вдруг взгляд Гиббса зацепился за белое пятно на горизонте, коим оказались паруса неизвестного судна.

       – Люди? – растерянно пробормотал он, но тут же опомнился и замахал руками. – Люди! Эй, люди!

Внезапно вокруг шлюпа возник светящийся голубой купол из шестигранников, доходящий аж до кончиков матч, и судно почти без всплеска скользнуло под воду.
Тут же откуда-то возникла искомая девчонка, только на этот раз она выглядела испуганной.

       – Но, там же… – попытался объяснить ей очевидную вещь бывший старпом, сидя на палубе и указывая в сторону чужого корабля, однако та лишь покачала головой и, приставив палец к губам, издала длинный шипящий звук. – Люди же…

Однако собеседница уже смотрела восторженным взглядом куда-то в сторону. Повернувшись, мужчина увидел плывущую по своим делам черепаху, а через мгновение мимо него с радостным визгом пролетела размахивающая руками тень, преследуя обитателя моря.

       – Господи, за что мне это наказание? – простонал Джошами, приложив ладонь к голове.

В стиле палубной доски

       Мартин никогда не считал себя удачливым человеком. Ни при жизни, ни после смерти. Упасть в море во время шторма из-за плохо закреплённого каната – ещё полбеды. Заключить контракт с «Морским Дьяволом» – куда большая глупость.
Но в тот момент, когда со всех сторон давила водная масса, в глазах темнело от нехватки воздуха и близости дна, а в голове вдруг прозвучал незнакомый голос, спрашивающий боится ли он смерти, парень не придумал ничего лучше, чем сказать «да», но уточнив, что не своей. Тогда он, несмотря на собственное незавидное положение, действительно переживал за мать и сестру, что укрывались во внутренних помещениях корабля, когда Мартин помогал команде бороться со стихией.

Голос ненадолго замолчал, после чего предложил сделку – он утихомирит шторм, а взамен парень будет век служить на его корабле. Естественно ответом ему было согласие, после чего наступила тьма.
Разве может быть хуже? Оказалось – может.

       В «любовь с первого взгляда» Мартин тоже не верил. А вот «ненависть с первого взгляда» оказалась вполне реальной.
Вскоре, после того как он очнулся на палубе «Летучего Голландца» и более-менее привык к окружающим реалиям, новоявленный юнга познакомился с одной примечательной парочкой – «Глазастым» и «Большеротым», как он мысленно их окрестил, ибо не знал настоящих имен.
Когда-то они тоже были людьми, но после того как несколько месяцев назад стали служить Джонсу, внешность обоих, как и прочих обитателей проклятого корабля, постепенно начала приобретать всё более отвратные черты.

       «Глазастый» походил на моллюска – покрытая слизью кожа, «оплывшее» лицо, мелкие глаза на отростках и какие-то вкрапления по всему телу, напоминающие ракушку улитки. Невысокий рост и широкий силуэт лишь довершали картину.
       «Большеротый», в свою очередь, напоминал Мартину акулу – непропорционально большие сдвоенные челюсти с несколькими рядами острых зубов, серая шершавая кожа и треугольные отростки на локтях, очень похожие на акульи плавники.

Сначала парень ловил на себе просто не очень дружелюбные взгляды. Потом пошли якобы «случайные» тычки плечами при проходе мимо, хотя юнга всегда старался уступать им дорогу. Позже были попытки всячески подставить парня, чаще всего успешные. И, наконец, случилась эта встреча в одном из отдаленных закутков корабля.

       О том, что эта парочка настроена серьёзно, красноречиво говорил зазубренный нож в руках «Большеротого», хотя «поприветствовали» они юнгу всего лишь крепким ударом, попутно ответив на молчаливый вопрос: «Просто ты нам не нравишься».
Разве может быть хуже? Оказалось – может.

       Нечто, похожее на зелёное стекло, сверкнуло лишь на мгновение, но уже в следующую секунду один из нападавших просто рассыпался на мелкие кусочки. Второй успел лишь повернуться в сторону силуэта, шагнувшего прямо из стены, после чего оказался с грохотом размазан по окружающим поверхностям от едва заметного удара изящной ладони.
До сего момента Мартин итак с трудом дышал из-за стараний «Глазастого», а теперь и вовсе заглох, боясь даже шевельнуться, и попутно стараясь точно также просочиться сквозь стену.

       Тем временем старпом брезгливо отряхнула руку, оглядывая место побоища.
Эту особу знали все обитатели «Летучего Голландца», однако её прошлое почему-то так и оставалось скрыто завесой тайны. Спросить прямо никто не решался – большая часть матросов её просто побаивалась, и даже офицеры, будучи самыми жуткими и старыми членами экипажа, старались лишний раз с ней не связываться. Сама же девушка общалась в основном только с капитаном – остальным же она, по большей части, раздавала лишь указания или отчитывала за плохую работу.

       Неудивительно, что слухи о старшем помощнике ходили самые разные, один другого невероятнее. Например, поговаривали, что она каким-то мистическим образом знает обо всём, что творится на борту.
По другой версии – она и есть тот самый «Кракен» Дейви Джонса. Такое предположение тоже возникло не на пустом месте, а после того как один из новичков, до того скептически относящийся к женщинам на борту, посчитал хорошей идеей, шутки ради, задрать старпому юбку.
То, что там окажутся вовсе не стройные девичьи ножки, смельчак узнал мгновением позже, после того как пара щупалец сомкнулась на его шее, а ещё через секунду он был обложен такими эпитетами и сравнениями, что восхитились даже бывалые матросы.

       Естественно, что после всего этого Мартин стал боятся её даже больше чем капитана, и это не считая того, что у парня и раньше не складывались отношения с противоположным полом.

Наконец, под характерный стук шагов появился сам «Морской Дьявол», за спиной которого тут же образовалась толпа зевак, тоже привлеченных шумом.
Оглядев то, что осталось от «Большеротого» и «Глазастого», Джонс нахмурился и, подняв тяжелый взгляд на подчиненную, собрался требовать объяснений, но та его опередила.

       – Дезинсекция завершена, – бесстрастно заявила она, сложив руки за спиной. – Вредоносные объекты уничтожены.

В ответ капитан недоуменно моргнул но, заметив вжавшегося в стену парня, удивленно изогнул бровь, вновь переведя взгляд на старпома.
Однако та не проявила каких-либо эмоций, и после нескольких секунд переглядываний Джонс, так ничего не добившись, хмыкнул, скривился и, выразив брезгливое «Пфэ!», стуча ногой отправился восвояси, прихватив большую часть наблюдателей.

       – Вы двое! – окликнула девушка зазевавшихся матросов и указала на ошметки, оставшиеся от бывших подчиненных. – Это дерьмо – за борт!

Согласно пробурчав, те принялись за работу. Улучив момент, Мартин попытался прокрасться вдоль стены, но затея оказалась неудачной.

       – А тебя, юнга, я попрошу остаться, – негромко произнесла старпом, но для парня это было равнозначно приговору. – Выполнишь особое поручение.

И, жестом приказав подчиненному двигаться следом, направилась куда-то вглубь корабля. Бредущий за ней Мартин лихорадочно пытался вспомнить, чем он мог заслужить такое наказание, но так и не смог.

       Возле очередной двери «конвоирша» шагнула в сторону и, с легким хлопком по спине, пропустила ведомого внутрь.
Остановившись, юнга озадаченно осмотрелся. Самыми примечательными вещами в этой каюте были: некий большой механизм, состоящий в основном из труб разного диаметра, уходящий через потолок на палубу выше, пара шкафов и комодов возле стен… а также широкая кровать.
Догадавшись, что странный агрегат скорее всего является частью органа из капитанской каюты, парень хотел, было, сказать что не умеет чинить такие вещи, но прозвучавший за спиной щелчок заставил его замереть. И хотя юнга знал, что это был всего лишь дверной замок, для него этот звук показался щелчком взведенного пистолета, приставленного к затылку.

       Медленно повернувшись, Мартин обнаружил на себе оценивающий взгляд старпома, которая перекрыла собой единственный путь к отступлению.
Наконец, придя к какому-то выводу, та кивнула, и медленно двинулась на пленника, заставив того попятится.

       – И только попробуй меня разочаровать! – угрожающе произнесла девушка, и её тело окутала серебристая дымка, которая уже через несколько секунд исчезла вместе с одеждой.

Не ожидавший такой подлости парень икнул, и крепко зажмурился, в основном потому, что старался соблюдать меры приличия, хотя и успел подметить, что на теле старпома отсутствовали всякие наросты и прочие мерзости, характерные для экипажа этого проклятого судна. По крайней мере, сверху.
Сам же юнга, на своё счастье, мало изменился после вступления в команду «Голландца» – приобрел всего лишь бледный, как у утопленника, оттенок кожи.

       Но, по-видимому, пленительнице были чужды моральные терзания своей жертвы, поскольку она, со смешком, легонько толкнула бедолагу рукой, заставив того упасть на оказавшуюся за спиной кровать.
Естественно, Мартин попытался выскользнуть, но старпом пресекла эти попытки, просто навалившись сверху.

       – Неужели я настолько страшная? – обиженно прошептала та.
       – Н-н-нет! – испуганно пискнул парень, чувствуя, как с него стягивают одежду.
       – Так чего же мы ждем? – усмехнулась девушка и, прежде чем собеседник успел проронить хоть слово, заткнула его страстным поцелуем.

***

       Конечно, как и многие молодые люди, Мартин в своё время размышлял о будущей женитьбе и первой брачной ночи.
Правда, он предполагал, что всё это будет происходить в уютном доме на каком-нибудь побережье Нового Света, а вовсе не проклятом корабле во время шторма, да ещё и под мрачную органную музыку – капитан так «вовремя» решил вернуться к своему увлечению.

       Сам же юнга всё это время провел вжавшись в кровать, боясь не только шевелиться, но и прямо смотреть на свою извивающуюся партнершу, которую эта ситуация ни сколько не смущала.
Впрочем, даже глядя сквозь наполовину зажмуренные веки, парень не мог не признать, что старший помощник была довольно красива – если не замечать обвившие его ноги щупальца, то она мало отличалась от людей.

Наконец, её хватка резко усилилась, но уже через несколько мгновений медленно ослабла, и девушка просто улеглась на своего пленника, прикрыв глаза от удовольствия.
Вскоре после этого замолчал и орган за спиной, сменившись едва слышной мелодией музыкальной шкатулки.

       – Ха, теперь я точно знаю, где прячется вся твоя смелость! – весело прошептала партнерша, обдавая Мартина холодным дыханием.
       – А п-почему я? – осторожно спросил тот.

Приподнявшись, старпом смерила его задумчивым взглядом, и неторопливо провела рукой по груди юнги.

       – У тебя светлая душа, – после паузы сказала она. – Будешь обрастать всякой дрянью гораздо медленнее. Да и вообще, ты мне просто понравился.
       – П-понятно, – пробормотал парень.
       – Но если и дальше не будешь пользоваться руками, изображая палубную доску с сучком, – опасно прищурилась собеседница, – я тебе их оторву по самые пятки!

Памятуя о судьбе «Глазастого» и «Большеротого», Мартин не на шутку испугался, и тут же схватился за талию партнерши обеими руками, словно утопающий за соломинку.

       – Вот, давно пора, – блаженно прошептала та. – И не надо на меня так смотреть! Уж я не понаслышке знаю, как старательно и нежно ты умеешь ими работать…

В другой раз парень обратил бы внимание на эту странную фразу, ведь до этого он и пальцем её не трогал, а его основными обязанностями было драить палубы и всякие закутки корабля, к чему юнга подходил со всей ответственностью. Но сейчас он был слишком напуган, чтобы мыслить логически, потому старался любой ценой выжить и остаться целым и невредимым.
Впрочем, эта хватка была не единственной его реакцией…

       – О, а ты настойчивый! – азартно произнесла старпом, почувствовав изменения, и слегка повела бедрами, поудобнее стискивая парня. – Ну что ж, теперь пощады не жди!

Вздохнув, Мартин окончательно понял: любая ужасная ситуация обязательно будет хуже.