***
Ночь двадцать шестого апреля выдалась на редкость холодной, сырой и туманной, даже по меркам Лондона. Что ничуть не улучшало настроение двух человек, которые около полуночи стояли у забетонированной площадки на безлюдной стройке у реки. Рабочие лампы были отключены, лишь уличные фонари за забором давали свет, быстро размывающийся в тумане. Машину они оставили рядом с воротами, которые оказалось совсем нетрудно вскрыть магией с минимумом затрат.
- Не проще было найти более людное и более освещенное место? – спросил МакДугалл, ёжась от холода даже под плащом. – В такое время пустует куча круглосуточных кафе, сели бы рядом, обменялись, разошлись. Лучше так, чем тут мёрзнуть.
- Это хорошо, когда встреча далеко не первая, а всё давно договорено. Здесь мне нужно будет посмотреть на продукт, его в обычной забегаловке не достанешь, если перед этим не убрать весь персонал. Да и деньги демонстрировать не стоит, - Арчибальд кивнул на небольшую сумку у Альберта в руках. Всего десять тысяч фунтов, но контрабандист предпочитал мелкие купюры, словно какой-нибудь киднеппер из боевика. Должно быть, хочет потратить их в обычном мире, а не переводить в волшебное золото. На самом деле они оба всё это прекрасно понимали, что маг, что делец. Но просто так стоять было скучно, можно хотя бы поговорить ни о чём. Кайнетт тоже слегка вздрагивал от холодного ветра, хотя поверх костюма на нём был дождевик с капюшоном, а разговор позволял немного отвлечься. – А он явно захочет их пересчитать.
- Непременно захочу, - хрипло заметил третий человек, появляясь из пустого дверного проёма недостроенного дома. В одной руке он держал похожую сумку, в другой – волшебную палочку. – Люмос.
Вспыхнувший на жезле белый свет осветил не очень высокого волшебника в мятой и безвкусно подобранной с бессильной претензией на «роскошь» одежде, блеснула золотая цепь на шее и пара колец на пальцах. На взгляд Кайнетта он напоминал сутенёра или торговца наркотиками из бедных кварталов, только шубы из искусственного меха не хватает. Эти попытки выглядеть «шикарно», имея в кармане двадцать фунтов, у кого угодно вызовут лишь презрение.
- Добрый вечер, мистер Флетчер.
- И вам того же, мистер МакДугалл. Боюсь, не знаю вашего спутника.
- Это Джимми. Родственник одного клиента, тоже из ваших. Ему кое-что понадобилось, так что я решил, почему бы и не взять с собой.
- Вот как, - судя по тону, контрабандист не поверил ни единому слову. Однако подошел к ним, освещая путь наведенным на палочку заклинанием. – Ну, были бы галеоны или фунты, а там можно и поговорить. Но сначала главное дело.
- Разумеется, - согласился Альберт. Затем, после небольшой паузы, произнёс скучающим тоном: - Мистер Флетчер, учитывая, сколько мы знакомы, с моей стороны просто невежливо было бы напоминать, что вы умеете исчезать, а я – нет, потому именно я всегда смотрю товар первым, правда?
- Чёрт, совсем забыл! – неубедительно ругнувшись, ответил волшебник. Положил свою сумку на бетон и отошел на пару шагов. – Прошу, всё, как заказывали, дерьма не держим.
МакДугалл расстегнул сумку, достал из кармана фонарь и посветил внутрь. Слегка отпрянул, увидев несколько шевелящихся и шуршащих листьями маленьких фигурок, но быстро взял себя в руки и подозвал мага:
- Что скажешь, Джимми?
- Надо проверить, - ответил Кайнетт, подходя и протягивая ладонь над сумкой. На вид мандрагора очень напоминала настоящую, но одного взгляда на этого Флетчера было достаточно, чтобы перепроверять любой его товар трижды. Пара тестирующих заклинаний, предназначенных для проверки ингредиентов в алхимии, как ни странно, ничего ужасного не выявили. – Сгодится, более или менее. Пара едва живых, одна подгнившая, ещё пять успели привясть, но в котёл пойдёт. Не первый сорт, как было в заказе, но ваш друг может не слишком разбираться в гербологии и просто не распознать такие мелочи, я полагаю. Однако процентов двадцать от всей суммы он вам только что сэкономил.
- Будешь спорить? – спросил Альберт снисходительно. Увидев, как волшебник слабо помотал головой, не пытаясь выдать залежалый товар за свежайший, расстегнул свою сумку и убрал несколько пачек фунтов оттуда в карман плаща. – Вот и прекрасно. Тогда всё по уговору.
Он поставил сумку на бетон и так же отошел, давая контрабандисту возможность подойти и пересчитать. Тот в несколько взмахов палочки, даже без слов, рассортировал деньги внутри по номиналам, скрипнул зубами, но всё-таки кивнул, показывая, что сделка в силе.
- Ладно, а что же хочет купить наше юное дарование? Мешок шоколадных лягушек со скидкой? Это я могу обеспечить.
- Я не очень люблю сладкое. А вот палочка, которую не отследят из Министерства, мне бы пригодилась, - Арчибальд перешел к теме, ради которой, по большей части, и затевалась эта встреча. В конце концов, мандрагору в нужном количестве он за пару недель действительно мог бы скупить по аптекам и лавкам маленьким и партиями, а вот выход на торговца нелегальными вещами требовался как можно скорее. Вот и неплохой повод познакомиться будет. – Честная тяга к знаниям, понимаете ли, хочется заниматься и вне школы.
- Ага, а потом кто-нибудь кинет «аваду» с нелегальной палочки, а крайним выставят меня, как покупателя. Мальчик, не считай себя самым умным, хорошо?
- Вы, правда, думаете, что девятилетний ребёнок знает непростительные? А вы высокого мнения о моих талантах, мистер Флетчер.
- Я высокого мнения о нашем аврорате и знаю, что передо мной может сейчас стоять хоть сам Аластор под оборотным.
- И вы бы продали ему контрабанду? – Кайнетт понятия не имел, о ком идёт речь, с новейшей историей магической Британии он ещё не ознакомился. наверное, подразумевался какой-то легендарный борец с преступностью?
- Проклятье, контрабанда это одно, а вот палочка без следящих чар – совсем другое. У меня тоже есть принципы, между прочим! – возмутился Флетчер. Но как-то не слишком убедительно, возможно, лишь набивал себе цену.
- Скорее страх за свою задницу, - влез в их спор Альберт. – Если я поручусь да парня, тебе хватит?
- Нет. Ты всего лишь сквиб, есть дюжина способов заставить тебя поверить, что ты мальчишку всю жизнь знаешь, готов ему папу и маму заменить, и ты даже ничего не поймешь.
- А если я добавлю, что мне нужны книги по практической некромантии, и, как и за палочку, я готов за них платить вдвое? – вернул к себе внимание Арчибальд.
- Да, это даже для подставы Шизоглаза перебор. Скажи-ка… Джимми, а это случайно не из-за твоей невинной детской шалости аврорат уже месяц на ушах стоит?
- Не понимаю, о чём вы, мистер Флетчер.
- Да неужели?
- О, какие люди здесь собрались, - донёсся сбоку ещё один жизнерадостный голос. – Сквиб, молокосос и ручная крыса Дамблдора.
- Твою мать! Протего! – Флетчер резко дёрнулся и развернулся на месте, выставляя палочку и создавая перед собой полупрозрачный щит.
Альберт и Кайнетт сделали почти то же самое, только сквиб выхватил из кармана потёртый «Браунинг», а в руках мага оказался короткий кинжал, который он направил лезвием к новому лицу. Света фонарей и заклинания на палочке Флетчера было достаточно, чтобы разглядеть высокого нескладного человека в грязном макинтоше и нелепом цилиндре, в руках незваного гостя была палочка, направленная в их сторону. Секунду спустя воздух рядом с ним словно бы расширился, разошелся в сторону, освобождая место для ещё одного волшебника с палочкой наизготовку, только одет он был не по моде 19 века, а в нелепо выглядящий спортивный костюм самого дешевого вида, какие так любят люмпены с заводских окраин. Первому на вид было под сорок, если отмыть, второму едва ли исполнилось двадцать пять.
При появлении второго Арчибальд едва не выронил кинжал. Он уже встречал в книгах упоминания «аппарации», то есть способности волшебников перемещаться между двумя точками усилием воли, даже без чтения заклинаний и мистического знака, но считал эту способность редкой или доступной лишь мастерам. Однако перед ним явно были не авроры, и тем более не кто-то из аристократии – визитёры куда больше походили на обычных преступников с самого дна магического мира. Но при этом они свободно владеют мистерией, которая в прошлом мире была доступна лишь единицам и с множеством ограничений и условий. Да и этот контрабандист по словам Альберта – тоже. Если она здесь настолько распространена, в механизме действия просто необходимо разобраться. А также учитывать на будущее, что потенциальный противник способен с лёгкостью творить то, что ещё полгода назад Кайнетт бы счёл близким к истинной магии.
- Конкуренты? - тихо поинтересовался МакДугалл у Флетчера, не отводя взгляда от визитёров.
- Типа того. Купить такую партию в короткие сроки было непросто, кто-то мог и заметить.
- Да половина Лютного уже в курсе, что ты кому-то на сторону толкаешь мандрагору, - просветил его волшебник в макинтоше, услышавший этот шепот. – Вот мы и решили, что надо бы тоже поучаствовать, помочь в нелёгком деле. Давай, докажи, что ты не крыса – поделись со старыми друзьями. Эти двое убогих всё равно ничего не вспомнят завтра, ты же сможешь их и ещё раз развести, старик.
- Ты меня всего на три года младше, Эби, - кажется, искренне возмутился Флетчер. – А вообще, не нравится мне этот разговор…
Мгновенно на стройке потемнело – волшебник просто исчез, вместе с палочкой и заклинанием света на ней. И вместе с деньгами, разумеется. Все четверо с недоумением посмотрели на место, где он только что стоял, затем медленно перевели взгляды друг на друга. Альберт большим пальцем взвёл курок пистолета. Кайнетт перехватил кинжал двумя руками и запустил магические цепи.
- Укрепление. Укрепление. Укрепление, - прошептал он, заставив сначала ноги, а затем клинок слабо засветится.
Несколько секунд ничего не происходило, все ждали, кто же начнёт первым. А потом у кого-то не выдержали нервы. Возможно, даже у всех одновременно.
- Экспеллиармус!
- Ступефай!
- Сургере!
Альберт промолчал, вместо заклинаний он просто выстрелил в одного из волшебников и с неожиданной для его габаритов ловкостью отскочил в сторону, не попав под заклинание. Арчибальд почти отлетел на полдесятка метров, чувствуя, как усиленные магией ноги пронзает боль и как нагревается на груди крест. Луч заклинания второго волшебника прошёл через возникшее на его месте приведение. Фантом даже не заметил этого, повисел секунду на месте, а затем полетел к противникам. Туман вокруг него оседал на землю изморозью, а влажный бетон начал покрываться инеем.
Пуля МакДугалла прошла мимо, в темноте и на ходу сложно было прицелиться как следует, но и волшебники отвлеклись, в две палочки и полдюжины заклинаний тормозя, а затем парализуя призрака. Этого времени хватило Альберту, чтобы высунуться из-за кучи железобетонных плит и выстрелить ещё трижды. Две пули ушли мимо, а вот третья зацепила руку волшебника в макинтоше, заставив дёрнуться, но даже раненый он палочку не выпустил, вместо этого взмахнув ей несколько раз и выкрикнув торопливо:
- Экспеллиармус, экспеллиармус, экпеллиармус!
Один из трёх лучей всё-таки достал Альберта, вырвав из рук «Браунинг» и отшвырнув отдачей на пару метров. Сквиб с руганью перекатился по влажной земле, пока не провалился в какую-то канаву и там затих. Волшебник отвёл голову в сторону, пропустил пролетевшее мимо оружие, даже не собираясь его ловить. Его напарник в это время пытался найти мальчишку, и сделать ему это удалось даже раньше, чем он надеялся.
Кайнетт ждал волшебника между строительным краном и стеной дома, со стороны могло показаться, что он уже загнан в угол. Кинжал он выставил перед собой двумя руками, словно в отчаянии.
- Люмос. Эй, пацан, а может, ты просто бросишь свою игрушку, и мы решим дело миром? Ну, забудешь ты пару часов, так это же лучше, чем поломанные кости лечить и пару суток слизнями блевать, разве нет? Я ведь могу приложить «ступефаем» об стенку, да слегка не рассчитать, а потом ещё добавить сверху пару весёлых проклятий, сам понимаешь.
- А если сдамся, вы мне точно ничего плохого не сделаете? – с притворным облегчением спросил маг, убирая одну руку и слегка пригибаясь, как будто он собирается положить клинок на землю.
- Да за кого ты меня принимаешь, а? Я же мухи не обижу.
- Приятно иметь дело с такими добрыми… Scalp!
Браслет на левом запястье мага порвал рукав плаща и метнулся к врагу, на ходу вытягиваясь в три переплетенных тонких лезвия, напоминающих клубок серебристых змей. Стоит им добраться до тела, и через несколько секунд человек будет изрезан и пронзён в паре дюжин мест сразу. Однако волшебник успел не только заметить их, но и резко дёрнуть палочкой, испуганно выкрикивая заклинание:
- Импедимента! - голубой луч врезался в дёргающиеся лезвия, заставив их замереть в воздухе почти неподвижно, силы волшебник явно не пожалел. – Депульсо! – второй взмах отшвырнул их куда-то в туман. Он вывернул кисть, переводя жезл на мальчишку, но отреагировать на новую атаку уже не успел.
- Акуто!
Основание клинка превратилось в полдесятка свёрнутых металлических нитей, мгновенно распрямившихся как пружины и швырнувших лезвие в цель почти со скоростью пули. Кинжал воткнулся волшебнику в руку, пробив её практически насквозь. Тот выронил палочку, схватился за рану, но больше не смог ни пошевелиться, ни закричать, ни хотя бы сделать вдох – так и упал на спину без движения. Нанесенный на кинжал алхимический яд и сам по себе был достаточно мощным, а заклинание укрепления усилило его действие на пару минут в несколько раз, тогда как второе сделало клинок на то же время достаточно острым, чтобы воткнуться даже в бетон.
- Альтера вита, - произнёс маг, взмахнув рукой и активировав магические цепи вновь, чтобы подпитать кинжал. Символы и руны, выгравированные на лезвии клинка, слабо засветились серым. Ушел почти весь резерв цепей, но это было меньшим злом – у Кайнетта больше не осталось мистических знаков, а драться с ещё одним, явно не самым бесталанным и полным сил, волшебником на одних заклинаниях сейчас равнозначно самоубийству. Запустив процесс, он коснулся медного кольца на пальце, вытягивая небольшой запас накопленной энергии и заставляя украшение рассыпаться на куски. Подумал немного, прикинул нужное время и затем крикнул: - Эй, дядя, тут вашему другу что-то плохо стало! Лежит, не двигается, а не помер ли?
- Что?! Морт, чего ты там возишься? – донеслось издалека. Где-то через полминуты высокий волшебник с простреленной рукой появился из-за крана, освещая себе путь палочкой. Стоит отдать ему должное, он сначала аккуратно высунулся, оглядел происходящее, и только потом осторожно подошел к телу своего напарника. Одним глазом не переставая следить за стоящим у стены мальчишкой, он пару раз толкнул Морта ногой, потом присел рядом. – Мортимер, какого хрена? Эй, Морт, ты чего… не дышишь? – растерянно добавил он, касаясь шеи волшебника и не нащупывая пульса. Всё-таки взглянул в искривлённое судорогой лицо напарника с остановившимся взглядом, затем вновь поднял глаза. – Эй, недоносок, что ты с ним сделал?
- Да ничего я не делал, - Кайнетт равнодушно пожал плечами, одновременно внимательно следя за мистическим знаком противника. Он очень старался держать лицо и не кривиться от боли в работающих в полную силу магических цепях. – Этот кретин сам упал на нож.
- Да что ты несёшь… Фульгари!
- Небулоус клипеум, - произнёс маг почти одновременно, вскидывая руки и приседая. Перед ним из тумана сформировался щит примерно два на два фута, как раз ребёнку и укрыться. Барьер из насыщенного магией водяного пара выдержал первое заклинание, затем ещё три, брошенных практически подряд. Следующее разметало его клочьями тумана, когда резерв Арчибальда оказался выжат досуха. Это четырёхстрочное заклинание, барьер собственной разработки Кайнетта, имело множество достоинств, включая возможность произнести его заранее и потом перевести в активный режим короткой арией, но вот энергии ему требовалось слишком много. Раньше это не являлось проблемой, но вот сейчас…
- Ступефай!
Заклинанием, от которого не удалось увернуться, Кайнетта швырнуло о стену, оглушив на несколько секунд и оставив беззащитным. Но когда перед глазами перестали плавать цветные круги, маг увидел, что Эби слишком занят ожившим напарником, вцепившемся в его ноги.
- Морт! Эй, Морт, ты чего? Всё нормально, я достал этого засранца, сейчас я тебе… Морт, стой! Мортимер! Сто-о-о-ой! – вопли волшебника превратились во что-то невнятное, когда мёртвый напарник с нечеловеческой силой потянул его на себя, свалил на землю и вцепился зубами в плечо. – Ступефай! Петрификус! Инкарцеро! Конфри… А-а-а-а!
Оглушающие и парализующие заклинания плохо действовали на нежить. Возможно, примени волшебник сразу что-нибудь разрывное или режущее, ещё мог бы освободиться с минимальными потерями, но он никак не ожидал встретить здесь инфернала, а тем более, что им окажется его напарник с таким подходящим именем. Пошатываясь и бездумно пытаясь отряхнуть перемазавшую весь дождевик грязь, Арчибальд поднялся на ноги и медленно дохромал до мертвеца, успевшего перегрызть волшебнику горло. Взмахнул рукой, произнося формулу отмены, которая не требовала даже вливания энергии:
- Реквиэскер.
Нежить замерла, превращаясь в обычный труп уже навсегда. Маг окинул взглядом оба тела, затем покачал головой и побрёл назад к месту встречи, хромая и держась по пути за стены. Первое заклинание растянуло связки на ноге, даже странно, что только на одной. Удар о стену, кажется, ничего ему не сломал, но кучи ушибов, синяков, лёгкого сотрясения ему в этом теле тоже хватит. А ведь такое оглушающее заклинание в книгах рекомендовалось для изучения на втором курсе их школы. Похоже, Кайнетт зря посчитал местных волшебников излишне мягкими к молодому поколению.
- Эй, Альберт, ты как там? Помнишь хоть, как меня зовут? – крикнул Арчибальд в туман.
- Помню, помню. Джимми, он же Джеймс… - ворчливо ответил тот, медленно показываясь из-за той же кучи плит. Он тоже был с ног до головы в грязи после падения в траншею и попыток из неё выбраться в полуоглушенном состоянии. – Где эти двое? Сбежали.
- Мертвы, оба. Я же говорил, что от меня будет польза на встрече. Мне тоже досталось, но не смертельно. А ты там как?
- Я почти целый, хотя за пару рёбер не поручусь, как-то нехорошо они хрустнули. Да и упал я неудачно. Как же завтра всё это будет болеть…
- Это неплохо. Когда совсем ничего не болит, то ты или мёртв, или стал нежитью, и обе перспективы не очень вдохновляют, -  ответил Кайнетт, с любопытством изучая своего призрака, только начавшего шевелиться после наложенных заклинаний. Посмотрел на сумку с мандрагорой, так и лежащую на бетоне. – Вставайте, мистер МакДугалл, вам ещё надо в этой грязи найти свой пистолет, потом нам обоим вытащить клинок из трупа, а после исчезнуть отсюда, пока не прибыли полиция и аврорат.
- А тела?
- Река буквально за забором. Тут я уже целиком рассчитываю на вас.
- Уж извини за грубость, а не слишком ли легко для десятилетнего шкета ты относишься к тому, что только что убил двух человек, а? Угрызения совести, понимаешь, и тому подобное, нет?
- Путь мага – это всегда путь рука об руку со смертью, - озвучил Кайнетт очевидную любому истину. – Каждое заклинание, твоё или чужое, может стать последним. Когда к этой мысли привыкнешь, то дальше будет легче. Да и потом, нас бы они жалеть не стали. Потому не вижу никаких проблем.
- Знаешь, я начинаю жалеть, что с тобой связался. До этого за Флетчером водились косяки, и лажу он вместо товара подсовывал, но стрелять мне хотя бы не приходилось.
- Всё ради прибыли.
- Единственная причина, почему я вас, колдунов, вообще терплю. Я ведь честный католик, меня мама даже в церковь водила каждую неделю. Хорошо, что она меня сейчас не видит…
- Лучше будет, если нас здесь сегодня вообще никто не увидит. Давайте, поднимайтесь, время – деньги, а в данный момент ещё и свобода.
***
Уже под утро, лежа в кровати и чувствуя, как болят все мышцы, и как по унции восстанавливается в ноющих цепях магическая энергия, Кайнетт подумал, что вновь ошибся в расчётах и недооценил угрозу, в который уже раз за последний месяц. В его распоряжении имелись лишь теоретические знания по местной боевой магии и ведению поединков. И ладно телепортация, это можно списать как непредсказуемый фактор, но он совсем не учёл, какая скорость реакции требуется при дуэлях с постоянным использованием локальных щитов, когда мгновенно нужно заметить вражеское заклинание и успеть сформировать защиту на его пути в ответ. Один волшебник сумел перехватить и отбить его лезвия в момент атаки, другой – за несколько секунд разнести барьер, выпустив подряд с полдюжины не таких уж слабых заклинаний. А ведь это маргиналы, отребье из трущоб магического мира с ворованными или слепленными из хлама мистическими знаками. На что тогда способны авроры или даже обычные патрульные волшебники, которые подобных бандитов должны ловить? На что способны аристократы старых родов?
Арчибальд никогда не был силён в спорте или боевых искусствах. Себя в форме поддерживал, но просто потому, что по его глубокому убеждению аристократу надо служить примером низшим сословиям, в том числе примером достоинства и элегантности, а не жиром заплывать. Однако модных среди молодежи Часовой башни идей, что магию нужно совмещать с маханием кулаками или, страшно сказать, стрельбой из пистолета – не разделял. Этим пусть дикари из семьи Фрага развлекаются – Кайнетт слышал рассказы о наследнице их рода, которая уже в десять лет кулаком пробивает кирпичную стену. Страшно подумать, какой монстр из неё вырастет. Так или иначе, скорость и быстрота реакции среди главных достоинств бывшего лорда Эль-Меллой не числились, зато он всегда умел работать головой. В конце концов, именно потому он и изобрёл защитный мистический знак, который способен опережать пули и будет сам прикрывать хозяина от ударов в спину и внезапных атак с любой возможной стороны. Но Volumen Hydrargyrum он воспроизвести и снабдить энергией ещё долго не сможет, применение же обычных укрепляющих тело заклинаний в полной мере слабость не компенсирует. А значит, если он хочет выжить в новом магическом мире, нужно найти другой путь, как ему приспособиться к местным дуэлям, не переезжая жить в спортзал и не меняя книги на тренажеры на ближайшие лет семь.
С этой мыслью Кайнетт и уснул, проваливаясь в свои привычные кошмары.

С Кирицугу? Это будет непросто. Уровень владения огнестрелом у Кайнетта позволяет разве что старику в спину в упор не промахнуться. А магия контроля времени - это фамильный секрет семьи Эмия, и даже если он и видел её действие вблизи, чтобы повторить потребуются десятки лет исследований, а этого времени у него нет.

Ну вообще учитывая что в каноне существует Лютный переулок, где промышляют чёрт знает чем, а так же такие персонажи как Флетчер и ему подобные, которые за лишнюю монету продадут кому угодно что угодно, а так же не брезгуют воровством, то когда им придёт в голову толкать всякие магические фиговины "магглам" - это лишь вопрос времени. Особенно учитывая, что распространением зачарованных предметов в обычном мире занимаются, по сути, сразу два отдела Министерства, один из которых возглавляет старший Уизли - а раз занимаются, значит есть такие проблемы. А если проблема уже существует, на ней кто-то обязательно попытается навариться. Ну а раз существует контрабанда, то будут и те, кто её ищет, особенно учитывая, как британское Министерство показало свою "готовность" сотрудничать с обычными людьми в ходе гражданской войны.

Глава 8.

При некоторой легкомысленности магического квартала Лондона и полной его технической отсталости, определённые вещи здесь всё-таки умели делать превосходно. К примеру, чай в местных заведениях заваривали просто выше всяких похвал, хотя был он, почему-то, сиреневого цвета. Сидя за столиком в одном из кафе Косой Аллеи, Кайнетт заказал ещё одну чашку и вновь вернулся к чтению, благо до назначенного времени ещё оставалась четверть часа. Стоило иногда выбираться, так сказать, в свет и делать перерывы. После месяца экспресс-знакомства с магической Британией с перерывами на создание всяких магических самоделок ради денег, при минимуме сна с явным злоупотреблением поддерживающими бодрость заклинаниями, ему порой казалось, что концентрация кофе в крови уже начала приближаться к летальной. Впрочем, даже эта мысль сама по себе уже свидетельствовала, что он иногда начинает терять ясность мышления.
На время отложив толстую книгу, маг огляделся вокруг, изучая праздно гуляющих или куда-то спешащих волшебников и ведьм в архаичных нарядах. Теперь он немного лучше понимал, как работает это сообщество, и оно уже не казалось настолько несуразным. Взять ту же одежду – когда-то он предположил, что местные тратят уйму сил на постоянную трансформацию нарядов ради одного лишь позёрства. Однако учитывая, что здесь существует минимум две широкодоступные мистерии для почти мгновенного перемещения в пространстве, волшебники, в самом деле, могут годами не пересекаться с обычным миром и носить, что только вздумается. Им просто нет нужды идти сюда по улицам Лондона, а значит и переодеваться, если можно просто переместиться сюда из своего дома усилием воли или с помощью камина. Как работает фокус с камином, Арчибальд не понимал до сих пор, хотя перерыл на эту тему уже с полдюжины книг. А в том, что это именно «фокус», он даже не сомневался – расчёты не сходились, мистерия такого уровня никак не может быть настолько лёгкой, что для её осуществления достаточно дешевого порошка из самых простых компонентов. Как и с аппарацией, что-то он упускал из виду. Как и с совами – но это вообще отдельный разговор. Когда он забрал ответное письмо Тонкс, то долго пытался вникнуть, как отдельная «почта» магического мира работает, и как всё это вообще возможно.
Хотя, пожалуй, говорить, что он перечитал все книги по какой-то проблеме, было бы преувеличением. За месяц Кайнетт сумел только более или менее рассортировать полторы сотни купленных томов, плюс ещё три десятка приобретенных позже. Несколько легли на стол для постоянных сверок, другие – заняли место справочного материала, где можно посмотреть определенную формулу или чертеж, многие ушли в категорию «прочитать из научного интереса, когда будет время». Конечно, те же первые тома магической истории и несколько учебников по палочкам и теории их работы он изучил внимательно, делая выписки и перепроверяя расчёты, как и всё доступное по боевой магии (а материала там оказалось очень мало) и разделы о духах и призраках в бестиариях, но это была капля в море. Местную, весьма своеобразную, алхимию он пока зацепил лишь краем, в основном из весьма низких соображений добычи средств к существованию. По некромантии информации и вовсе оказался мизер, в основном в исторических справках и энциклопедиях магических существ – похоже, эту область очень вдумчиво зачищали цензоры Министерства. В книгохранилищах аристократов, наверняка, имелось куда больше книг по «запретным» темам, да и в Министерстве и аврорате что-то обязательно найдётся, но туда ещё нужно получить доступ. А до общественных библиотек прогресс магической Британии пока ещё не добрался. Потому в его распоряжении пока всего несколько книжных магазинов, где выставлено лишь то, что не содержит слишком явной крамолы, и что будет продаваться – каких-нибудь непопулярных теорий или скучных сугубо профессиональных сборников статей здесь точно не найти. Была ещё пара лавок, перепродающих подержанные книги, и Арчибальд туда даже заходил, преодолевая брезгливость, но и там приходилось перебирать десятки бесполезных томов, буквально копаться в навозе в поисках, даже не бриллиантов, а самое большее слюды или горного хрусталя. Однако пару любопытных и явно не очень одобряемых властями книг по магической истории Средневековья там всё-таки добыл.
Оставался ещё и чёрный рынок, но и тут дела шли довольно вяло. Через неделю после ночного сражения Флетчер вновь проявился, связавшись с МакДугаллом – кажется, в «подставу» аврората он больше не верил, сделав для себя какие-то выводы, однако за свои услуги отчаянно торговался, требуя каких-то гарантий, магических клятв, это не говоря о совсем уж невероятных ценах. Переговоры продвигались, но медленно – после слов одного из напавших на них волшебников, Кайнетт тоже начал сомневаться, а не работает ли скользкий делец на несколько хозяев сразу, и не сдаст ли лезущего в запретные области знаний клиента аврорам за вознаграждение и прощение каких-нибудь старых грехов. То есть, требовались и обратные гарантии, а Флетчер тоже не спешил их давать. Именно по этой причине маг до сих пор не имел на руках ни одного образца волшебной палочки для изучения. У него возникло тогда сильное искушение забрать хотя бы одну у убитых преступников, но он себя остановил. Кайнетт знал лишь, что такие мистические знаки (возможно, и не все) отслеживаются Министерством, но ни способов, ни принципов защиты даже отдалённо не представлял. Взять одну из них с собой в такой ситуации было слишком опасно.
Хотя бы с финансами ситуация немного выправилась. Буквально позавчера Саммерс честно перечислил остаток денег за лечение. Нашлись покупатели на несколько магических бомб, спросом пользовалась и «охранная система» - Арчибальд даже подумал, что стоит притормозить с этой услугой и оказывать её реже, иначе количество приведений в Лондоне возрастёт слишком явно, а это привлечёт совершенно лишнее внимание. Пули тоже приносили небольшой доход, особенно когда маг понял, что не стоит усложнять себе жизнь и пытаться делать их с нуля самостоятельно (тем более что во всех этих калибрах и навесках пороха он не разбирался совершенно), а куда проще брать у заказчика коробку заводских патронов под его оружие и проводить обработку. Заодно проверил, как его заклинание работает, помимо свинца, с биметаллической оболочкой некоторых пуль. Мандрагора себя окупила, в сумме дав почти тридцать тысяч фунтов при вложенных восьми, но он ожидал большего. Четыре пятых материала ушло на отработку методов и неудачные попытки, а зелье, немного уменьшающее возраст человека, и вовсе повторить не вышло – требовался сложный синтетический компонент, которого не нашлось в открытой продаже, а сам процесс требовал возгонки и дистилляции, для которых не имелось оборудования. Возможно, в условиях нормальной алхимической лаборатории оно бы и получилось, но с имеющимися ресурсами это оказалось невыполнимо. Ещё одна неудача, всё-таки он не привык в жизни действовать без надежного тыла и при тотальной нехватке… сразу всего, включая информацию, свободное время и квалифицированную помощь. Но в целом на счету теперь был положительный баланс, пока этого хватит на дальнейшие разработки.
Помимо истории, науки и финансов оставалась ещё одна тема, которой маг пока толком не касался, но которая в любой момент могла коснуться его сама – политика. Разумеется, в книгах имелось немало информации о жизни магического сообщества и его проблемах, о работе Министерства, чиновников, авроров, регулярно встречались ссылки на отдельные законы и кодексы. Но всё это не давало общей картины, а повсеместная цензура смазывала цельный образ ещё сильнее, замалчивая или пытаясь приукрасить многие моменты, особенно всё, что касалось происхождения волшебников и конфликта на почве чистоты крови. Именно поэтому Кайнетт решил поговорить с кем-то, от кого можно получить ответы на свои вопросы. Конечно, Тонкс – сама будущий работник Министерства, к тому же она очень молода, но, как минимум, одну из точек зрения он сможет оценить прежде, чем начнёт наводить другие контакты в магическом мире. Да и иных связей пока всё равно нет. Что касается её происхождения, Арчибальд не изменил своих взглядов на необходимость тщательно просчитанных браков между магическими родами, и что перед каждым здравомыслящим магом стоит задача усиливать потенциал следующих поколений через выбор супруга с подходящей магической родословной в том числе. Однако он был готов признать, что для здешних волшебников эта проблема стоит не настолько остро, если им редко приходится работать на пределе личного магического резерва, а на первый план выходит обучение и личные навыки манипуляции внутренней и внешней энергией с помощью мистического знака. Если Тонкс готовят как боевого мага аврората, то, вероятно, она обладает должными способностями и знаниями, достойными наследницы старого рода. Иными словами, стоит дать ей шанс показать свою компетентность. Да и знакомство с ней в будущем может оказаться весьма полезным, с учетом его собственного положения. Но об этом стоит подумать после разговора.
Когда через десять минут метаморф вошла в кафе, то увидела Джеймса, сидящего с чашкой чая и внимательно читающего книгу «Фенийский цикл: историческая правда, домыслы волшебников и сказки магглов». Он был в маггловском костюме синего цвета, напоминающем форму частной школы, а вот Тонкс пришла в мантии, без каких-либо эмблем или украшений – она просто трансфигурировала куртку на входе в переулок. Ведьма сказала, садясь напротив:
- Привет, Джеймс. Тебе уже мало современной магии, что ты закопался в мифы двухтысячелетней давности?
- Добрый день, миледи Тонкс, - вежливо ответил маг, закрывая книгу. По правилам ему требовалось встать, отодвинуть даме стул, предложить сделать выбор первой, но в исполнении десятилетнего сопляка даже правильные манеры смотрелись бы нелепо, особенно учитывая, что «дама» почти вдвое старше него. Да и, сказать честно, он слишком увлёкся чтением, потому заметил её появление лишь в последний момент. – Нет, современной магии мне, думаю, хватит ещё очень надолго. Просто, я ещё учусь и обычным школьным предметам, навёрстываю упущенное в приюте. А там есть и история, и литература, где встречаются все эти легенды. Медб, Финн МакКул, Пёс Кулана… Интересно ведь узнать, что из этого, в самом деле, мифы, а что – происходило на самом деле и как. Если магия есть на самом деле, и волшебники тоже существовали две тысячи лет назад, просто они… мы тогда не скрывались от людей, которые потом всё объявили «легендами».
- Интересный подход. Признаюсь, я никогда не сравнивала маггловские учебники и наши книги по истории, - с удивлением заметила ведьма. Между делом быстро заказала чай и пирожные. Джеймс от последних вежливо отказался. – А вообще, знаешь, я рада видеть, что ты в порядке и смог вписаться здесь. При нашей первой встрече…
- Я знаю, что выглядел кошмарно. Не стыжусь, ведь это не от меня зависело, но признаю, что, должно быть, напугал вас. Подходит без спросу какой-то бродяга…
- Нет-нет, ничего подобного, - Тонкс быстро замотала головой, не желая усугублять и без того неловкую ситуацию. – Я просто удивилась. В любом случае, хорошо, что у тебя всё наладилось. Как тебе новые родители, не обижают?
- Всё прекрасно. Живя в приюте, я был бы рад любым, но мне и впрямь не на что жаловаться.
Они ещё минут пять поговорили о малозначимых вещах, Кайнетт в ответ поинтересовался её учебой и стажировкой в аврорате, но Тонкс только отмахнулась, сказав, что всё здорово, только свободного времени почти не остаётся. Наконец, убедившись, что у ребёнка, на самом деле, нет проблем в приёмной семье, ведьма перешла к сути:
- Итак, ты написал, что у тебя возникли вопросы о магическом мире. Я не преподаватель, конечно, но постараюсь объяснить, как смогу. Что именно тебе непонятно?
- Очевидный вопрос, - маг обвёл рукой улицу и различные лавки с зачарованными вывесками и витринами, - почему здесь всё так… По-старинному. Ни одного телефона или фонарного столба. Волшебники предпочитают тратить магию, чтобы экономить на электричестве?
- Тут всё сложно, - тоскливо вздохнув, призналась Тонкс. – Как лучше, короткую или длинную версию?
- Лучше длинную. Хочется разобраться как можно раньше, чтобы потом не наделать глупостей.
- Ладно, попробую. Тут сразу несколько причин. Во-первых, многие вещи в магическом мире изобрели раньше, чем у обычных людей. Полёты, дальняя связь, дешевое яркое освещение, устройства для облегчения уборки и готовки, мощные действенные лекарства, и так далее, и так далее. Некоторые вещи магглы не смогли наукой повторить до сих пор, насколько я понимаю. В результате, увы, многие из чистокровных родов относятся к изобретениям обычных людей с пренебрежением, в духе «что эти дикари могут-то?» Особенно учитывая, что волшебники живут дольше – когда твоему ровеснику дед рассказывает, что он один раз в юности видел колёсный пароход, как вершину маггловской мысли, какое отношение у того сложится, а? Некоторые вообще считают, что паровоз и автобус изобрели волшебники, а не наоборот. Кроме того, в местах, где очень высока концентрация магии, собирается множество волшебников, и присутствуют мощные защитные чары, электроника работает со сбоями или не работает вообще. Здесь, в Министерстве, в госпитале Мунго, в Хогвартсе, ещё в нескольких местах Британии. Механические и самые простые электрические приборы действуют, как положено, но для большинства из них или есть магический аналог, или сейчас о них уже не помнят, или они волшебникам оказались не слишком нужны и не смогли тут закрепиться. Магическое радио, вот, существует, некоторые ещё в школе зачаровывают себе магические счёты, к примеру.
- А некоторые ловят на хрустальный шар телепередачи? – предположил Кайнетт, пытаясь оценить открывшуюся ему картину. Не то чтобы это было так уж невероятно – возможно, будь в распоряжении магов Часовой башни настолько много лишней силы, и возникни у них привычка тратить её по пустякам, то там пошли бы по тому же самому пути. В конце концов, ему как-то рассказывали о магическом аналоге факса, собранном на пропитанном магией дереве и драгоценных камнях, которым пользуются в некоторых старых семьях. Правда, в Часовой башне серьёзных проблем с действием электроники не возникало, но, возможно, причины здесь лежат в каком-то побочном действии частых манипуляций с внешней магической энергией? Здесь они совершенно нормальны, а вот Ассоциацией вопрос был изучен достаточно слабо.
- Нет, признаюсь, такое в голову пока ещё никому не приходило. Да и шар нужен только для предсказаний, едва ли его вообще можно так заколдовать… - слегка растерялась Тонкс от такого предположения. – Хотя, когда начнешь учиться, у вас будет преподавать чары профессор Флитвик. Можешь подкинуть ему эту идею, уверена, он оценит. Или попробуй, как наберешься опыта, сделать это сам. Если получится, то сможешь неплохо заработать, продавая такие штуки чистокровным.
- Да я, вообще-то, пошутил. Но раз уж зашла о том речь, какие вообще отношения между чистокровными и нечистокровными волшебниками? В книгах много написано на эту тему, например, про «Священные двадцать восемь родов», про предателей крови, но всё как-то намёками, мало что понятно.
- Ну вот, такая прекрасная погода, вкусный чай, а ты сразу выбираешь настолько тухлые темы для разговора, - расстроенно заметила ведьма и отставила в сторону чашку. – Но раз уж ты дошел до этого сам, то лучше объясню я, чем кто-то другой. Значит, так… Неизвестно, когда родился первый волшебник, но очевидно, что они существовали с незапамятных времён, задолго до того, как люди вышли из пещер. Есть теория, что первый волшебник родился от… брака человека и магического существа, например, вейлы или эльфийки, но никто не знает, сколько в том правды. Так или иначе, тысячи лет волшебники и ведьмы рождались и в обычных семьях, и в магических, и от союзов с другими близкими к людям существами. Верно и обратное, даже от брака двух волшебников может родиться сквиб – человек, практически неспособный к магии, хотя он и может видеть некоторые вещи, недоступные магглам. В прошлом некоторые семьи изгоняли сквибов, например, подкидывали в приюты и монастыри или меняли память обычным людям, чтобы те приняли ребёнка. Тогда семьи были большие, и ещё одного среди шести или семи было легче спрятать.
- Зачем? – Арчибальд встречал упоминания об этой традиции в книгах, но сути её не понял. Маги подобным не занимались, ведь и родившийся без магических цепей член семьи может быть полезен как верный сторонник. Разумеется, при должном воспитании и со статусом ниже, чем у магов, но тем не менее. Наследник у рода и фамильного герба всё равно должен быть лишь один, с некоторыми ухищрениями – двое, им не помешает помощь родственников в будущих делах. Включая более слабых магов или не магов вовсе.
- Как бы тебе объяснить попроще, - Тонкс приходилось напоминать себе, что она разговаривает с десятилетним ребёнком. Возможно, он кажется рассудительнее сверстников и немного взрослее из-за нелёгкой жизни в приюте, но это всё-таки ребёнок. Некоторые вещи нельзя просто взять и вывалить перед ним, как есть. – Некоторые опасались слухов, вроде того, что ребёнок на самом деле не родной, потому и не умеет колдовать. Другие боялись осуждения общества, что их род посчитают ослабевшим, скажут «им отказала магия» - раньше в такие глупости верили, да и сейчас кое-где продолжают. В общем, сквибы уходили в обычный мир, порой их дети или внуки возвращались обратно, уже как волшебники. Отсюда у некоторых чистокровных такое отношение, - Тонкс удлинила и обесцветила волосы, зачесала их назад и попыталась изобразить презрительно-высокомерный тон своего дяди: - «У меня две дюжины магических поколений в роду, а ты, безродный щенок, правнук какого-то сквиба, смеешь дышать в моём присутствии»?! – несколько человек за соседними столиками быстро отвернулись – кто-то прыснул от смеха, кто-то наоборот, осуждающе покачал головой, но объект пародии узнали все. Оглядевшись, Тонкс быстро вернула свой нормальный облик и произнесла уже обычным голосом: - Вот примерно так. С этого всё и идёт. Превыше всего волшебники ценят именно магию, свой дар, отличающий их от магглов. И если у кого-то в роду было с дюжину поколений одних лишь волшебников, то они могут начать думать, что отстоят намного дальше от обычных людей, чем магглорождённые или полукровки. Что в таких как ты и я слишком много от магглов и слишком мало от волшебников.
- А на самом деле? – спросил Арчибальд, с непроницаемым выражением лица глядя на это представление.
- Что «на самом деле»? – Тонкс даже сбилась с мысли.
- Помните наш первый разговор, я тогда спросил, не будет ли волшебник в двадцатом поколении сильнее, чем тот, кто узнал о магии только вечер? Так будет или нет?
- Нет, - ответила Тонкс чётко, глядя ему в глаза. – Волшебнику, росшему рядом с магическими существами, в окружении десятков зачарованных предметов и каждый день видевшего пользующихся палочками родителей и их друзей, легче будет поверить в саму возможность творить магию, чего не хватает некоторым магглорождённым, которым мешает логика обычного мира и чёткая уверенность, что «волшебства не бывает». Им будет известно, как называются некоторые заклинания или зелья, они могли без палочки повторять жесты за старшими братьями или сёстрами. Но не более того. Сила волшебника или ведьмы куда больше зависит от знаний, реакции, ловкости, навыка, чем от количества предков с «чистой кровью». Из трёх самых сильных волшебников этого столетия, двое – полукровки.
- Я так понимаю, эти трое самых сильных – директор Дамблдор, тиран Гриндевальд и лорд Вол…
- Стой! – Тонкс вскинула руку, не давая ему закончить. От резкого движения звякнули чашки на столе. – Не надо называть его по имени. Мне всё равно, но вот другие этого не любят. Лучше сразу отучайся – придумай, как будешь его обзывать, и придерживайся в разговорах. «Как-там-его» вполне подойдёт.
- Этого странного предрассудка я тоже не понял, - заметил Арчибальд с лёгким раздражением. Он очень не любил, когда его перебивают.
- На самом деле, привычка осталась ещё с войны, - Тонкс развела руками и примирительно улыбнулась. – Ты здесь не при чём. Понимаешь, есть особые чары, позволяющие следить за вещами или даже за людьми. Например, такие накладывают на волшебные палочки, чтобы Министерство могло обнаружить колдовство вне закрытых и безопасных мест – имей в виду, это очень серьёзно, выговором отделаешься лишь в самый первый раз, - ведьма не упустила повода предостеречь его снова. – А Понятно-кто каким-то образом ухитрился наложить похожее заклинание на своё собственное имя. Представляешь, ты просто сидишь, обсуждаешь его планы, или вообще послал к дьяволу между делом, а тут через полчаса к тебе в дверь уже стучатся его прихвостни, потому что он тебя услышал. У тех, кому сейчас за двадцать, страх остался с тех времён, сильный страх перед самим его именем. Но для вашего поколения – это лишь предрассудок, не более. Жаль, что слишком многие, не думая, копируют старших и потом прививают его магглорождённым.
- Как же у него, должно быть, голова болела. Если можно собрать человек сорок, сверить часы или договориться по телефону, а потом одновременно крикнуть его имя в разных концах острова.
- К тому времени он слишком увлёкся тёмной магией, а потому, по словам его подручных на допросах, был уже «не совсем человеком». Не думаю, что это сильно бы ему повредило, - заметила ведьма, однако в мыслях сделала заметку спросить при случае у Грюма, не приходило ли кому-то подобное в голову.
- Ладно, это всё шутки. А вот чего они всё-таки хотели? Что один, что другой? – задал маг давно интересовавший его вопрос. – В учебниках об этом практически ничего нет, зачастую, всё сводится к «он был злой, и потому творил зло». Но они же оба являлись людьми, а не какими-то чудовищами, которые готовы жрать людей просто потому, что хотят есть. У людей должны быть какие-то причины.
- Они были, - согласилась Тонкс, задумчиво разглядывая Джеймса. Даже среди старшекурсников Хогвартса многие не задавались этим вопросом – почему Всем-известно-кто творил то, что он творил? «Он же был злой» - очень удобное объяснение, многим его вполне хватало, особенно на Гриффиндоре. Однако Тонкс училась на Хаффлпаффе и характерной для их факультета старательностью была не обделена, вот и историю магии она, вопреки крайне наплевательскому её преподаванию на младших курсах, учила с усердием. С выпуска прошел едва ли год, многие вещи она ещё помнила неплохо после подготовки к экзаменам. – Возможно, ты всего не поймешь, но я попробую объяснить попроще. Геллерт Гриндевальд официально провозгласил тезис, что Статут был ошибкой. Что он невыгоден именно нашей стороне. Что волшебники должны подчинить себе магглов и править ими, как представители высшей расы, как более совершенные существа.