Пролог. Часть 2.
Чёрт бы их побрал.
Хуже, чем быть преданным.
Чёрт бы их побрал.
Хуже, чем чувство унижения от того, что его переиграл этот ублюдок Джанглерс и его люди.
ЧёРТ БЫ ИХ ПОБРАЛ!
Хуже даже, чем тюремная камера, — было то, что все его честолюбивые замыслы рухнули.
Ожидание медленно подтачивало остатки воли Терренса де'Марту. Ожидание, пока Корона наконец решит, что с ним делать. Он снова покачался из стороны в сторону, бессмысленно пытаясь ослабить верёвки, туго стянутые вокруг его предплечий. Туда-сюда, снова и снова…
Он был в таком состоянии уже несколько часов, сидел в кресле для допросов.
Все они, люди в красно-чёрных одеждах и сопровождающие их палачи, жаждали получить от него то, что хотели. Он никак не желал заставлять первых прибегнуть к услугам вторых.
Терренс де'Марту не был храбрым человеком — они не встретили ни сопротивления, ни плотно сжатых губ. В течение нескольких дней ему почти не давали роздыха, допрашивая, подталкивая и вытягивая из него всё, что он знал, о чём только догадывался и даже то, о чём он и не ведал, что знал.
И после того, как они получили всё, всё, что он мог им дать, всё, за чем они пришли — они ушли так же молча, как и пришли.
Таково было окончание судьбы Терренса де'Марту, сторонника славного дела Реконкисты и преступника перед Короной Тристейна. Преступник в Тристейне… И битая пешка Альбиона. Злоба душила его. Неужели у него тоже не осталось достоинства, за которое можно было бы цепляться?!
Он был оставлен наедине с собственными мечущимися мыслями. Гораздо более изощрённая пытка, чем лезвия и раскалённое железо.
Он никогда даже не позволял себе рассматривать возможность его поимки. Поступить так — означало бы в страхе свернуть с этого пути. Для него это наверняка означало бы виселицу. Вариантов не было.. За подобные преступления предусматривалась лишь казнь.
Голова Терренса низко опустилась. Как до этого дошло?! Всё было так идеально. Он вернул бы себе влияние и титул. Он был бы джентльменом с достаточным количеством денег, чтобы никогда больше не нуждаться в своих криминальных связях, и пользовался бы большим уважением за свою роль в прекращении конфликта с таким малым количеством пролитой крови.
Теперь же… Отец и дед убили бы его своими руками, если бы знали, что такова будет судьба их рода. Он промотал семейное состояние, пренебрёг своим долгом, растерял союзников рода, оставил мать гнить в полузаброшенном поместье…
Он вернул часть денег своими незаконными сделками — но так и не смог восстановить утраченную репутацию. И вот приближался конец.
Предполагалось, что присоединение к Реконкисте было его шансом!
И что ему это дало? Лишь те крохи знаний, что Корона жаждала вырвать из него прежде, чем отправить на эшафот. Он выложил всё, что они хотели — чтобы избегнуть боли. Но он, по крайней мере, заслуживал знать свою судьбу!
Во всём виноват этот Джанглерс! Он знал это! Он использовал его вот так, не давая ему понять, что происходит на самом деле, планируя всё это время избавиться от него!
Будь он проклят! Чёрт бы их побрал!
Глаза защипало горючими слезами. Разве они не могли просто убить его сейчас и положить конец его унижению?!
Будьте вы прокляты… Вы, ублюдки!..
Железный скрежет вырвал его из болота мыслей, заставив поднять голову.
Шаги, тишина, а потом...
— Добрый вечер, мистер де'Марту.
Был ли это вечер? Он не мог сказать, не видя солнца уже... несколько дней? Неделю?
Нет, подождите, голос женщины?
Да, похоже. Но видеть он не мог — стул для допросов был повёрнут к дальней стене и обладал высокой спинкой, так что дверь оставалась вне поля зрения.
Следователь может прийти, рассказать о своём деле и уйти — и субъект никогда не увидит его, кроме как в виде тени, отбрасываемой светом фонаря. Но он почувствовал её присутствие — и вот она предстала перед его гдлазами.
Де'Марту прищурился в тусклом свете фонаря. За эти годы он неплохо научился распознавать лица. Лучше, чем большинство. Необходимость узнавать с первого взгляда кого-угодно, любого человека, зачастую способного похвастаться десятком имён, была существенной в его работе.
Так что, так сказать, он действительно узнал лицо, с которым столкнулся сейчас, с его суровым выражением и мальчишеской копной тёмно-русых волос.
dirty blonde?
— Ты, — одними губами произнёс он. — Это ты!
Та мелкая девчонка-протестантка, которая втихую добилась расположения Короны и вступила в ряды Королевской Гвардии. Он видел её достаточно часто, когда она бегала по своим поручениям, её — и её мушкетеров.
Через некоторое время он решил, что она не представляет угрозы, в конце концов, женщина, избранная скорее для того, чтобы сидеть рядом с принцессой, скорее в знак уважения, чем из-за ума и здравого смысла.
Как её теперь звали… За всю её жизнь он не смог запомнить… Ах, да!
— Лейтенант… Лейтенант Агнес?
Офицер-простолюдин!
В полумраке губы женщины скривились.
— Вообще-то “капитан”. Моя работа на благо Короны была вознаграждена. И да, само собой, ещё и шевалье де Милан.
— Ш-шевалье? — Терренс выдавил из себя это слово. Это значило, что… Корона посвятила… Протестантку, простолюдинку, женщину… свиноматку — в рыцаря?! Это было слишком, слишком, чтобы он не рассмеяться, несмотря даже на то, что это могло ему дорого обойтись.
Лейтенант… Капитан Агнес, шевалье де Милан, осталась серьёзной:
— Я рада, что вы находите это забавным.
— О-хо-хо, — прохрипел де'Марту, брюшко, несколько уменьшившееся за дни его заключения, весело колыхнулось. — Я, должно быть, схожу с ума. Такая ведьма, как ты, — рыцарь?!
Земля, титул и... и дворянство.
НЕТ! Как бы ни звали эту женщину — простолюдин не мог стать аристократом, как свинья не может быть одета в человеческую одежду и названа человеком! По приказу королевы — это было возможно, для развлечения, но всегда все понимали, что это фарс.
Тогда почему ему было так больно от того, что его несчастья стали её выгодой?
— У нашей принцессы много странных и замечательных идей, вы не согласны? — подумала вслух Агнес, отворачиваясь от него. — Конечно, я не согласна со всем тем, чем она увлекается, — но обязанностью верного слуги является высказать свои опасения её высочеству — а затем довериться Богу.
— У протестантки хватает смелости говорить о Боге? — мрачно пробормотал Терренс.
— А у вас не хватает ума держать язык при себе, — ответила она. — Но я здесь так поздно не для того, чтобы читать вам лекцию о верности своему суверену. На самом деле как раз наоборот, есть одно дело, которое было упущено из виду в безумии последних недель. Я действительно верю, что вы могли бы помочь в его завершении.
— Дело? — Терренс задумался, медленно облизывая губы. — И какое дело в этот, как вы выразились, "добрый вечер", может потребовать моих услуг?
Они уже вытянули из него у него каждый кусок, каждый кусочек и каждую крохузнаний, которые когда-либо возникали в его мозгу. Теперь от него не было никакой пользы. Не было ничего, что он знал, чего бы они уже не имели в своем распоряжении.
Или так он думал?
— Теперь слушайте внимательно, — сказала протестантка, поворачивая голову и небрежно рассматривая один из железных крюков, свисавших со стены. — Возможно, вы были настолько глупы, что никогда не осознавали своей роли во всём этом, но это никак не сможет спасти вас от петли. Если бы это зависело от меня — вас бы повесили за шею, и вы бы болтались, пока не сдохнете. Но это зависит не от меня. Итак, есть деликатный политический вопрос. На самом деле он не такой уж насущный, но было решено, что если вы будете ревностно сотрудничат — ваш приговор будет смягчён.
ЭТО привлекло его внимание. Терренс облизал сухие губы.
— Помилование?..
Теперь настала очередь Агнес рассмеяться:
— Я уверена, вам бы это очень понравилось. Но нет. Десять лет каторжных работ и пожизненное заключение по обвинению в контрабанде. Это будет позорный конец для вас, но если вы переживёте первое десятилетие, как подобает дворянину, то сможете прожить остаток жизни в некотором подобии скромного комфорта.
Не смерть… пожизненная тюрьма…
“Да что же ей нужно?”
Что ещё он может знать? Или это последняя шутка со стороны Короны?
Его молчание было истолковано хладнокровной волчицей как незаинтересованность:
— Ну, если вы не заинтересованы в спасении собственной жизни, то я…
— Нет! — Он почувствовал, что возможность выжить ускользает у него из рук. — Нет… Я... я... то есть… Как я могу быть вам, э-э, полезен? Что вам нужно знать? — залепетал он, поняв, что она полностью сломила его волю.
Наклонив голову, новоиспечённая шевалье сморщила носик, оглядывая его с ног до головы.
— Не то, что вы знаете, а те, кого вы знаете. Ваши контакты в Тристейне проверяются. Но те, кто находится в Галлии и Германии, находятся вне нашей досягаемости и залегли на дно. Я уверена, вы знаете, как связаться с вашими клиентами.
— Клиенты? А, да, клиенты… — Де'Марту прошептал короткую молитву себе под нос. — Кто именно вас интересует?
А потом его пробрала дрожь от тихого-тихого звука над его ухом, на его плечо лёг еле заметный вес. Он повернул голову, чтобы посмотреть — он не мог не посмотреть!
И увидел… увидел… Основатель?!
— П-пикси?
Существо, похожее на куклу, стояло у него на плече с ненавистью во взгляде. Так похоже на других маленьких кукол, которыми он торговал всего несколько недель назад. Восхитительные маленькие создания, которые обязательно вызовут интерес у нужных клиентов.
Но эта так отличалась от тех эфирных маленьких девочек. Он был точно уверен, что она крупнее, с фигурой одновременно стройнее и полнее в нужных местах, как у молодой женщины, а не ребенка… И она покачивала в руке иглой, похожей на миниатюрную шпагу, проверяя её острие почти незаметным кончиком пальца.
— Рыцарь Сада, —тихо сказала пикси. — Здравствуй, де'Марту. Ты не можешь себе представить, как сильно я хотела поговорить с тобой. — Терренс наблюдал, как девушка подняла клинок и прикоснулась им к коже прямо под его левым глазом, позволяя ему самому почувствовать её остроту. — Я ОЧЕНЬ хочу знать, что ты сделал с моими сёстрами.
***+++
“Индустриализация, стандартизация и мобилизация — вот основные принципы, которые Тристейн должен принять, если он хочет преодолеть своё отставание в военной сфере против Альбиона. Вы уже видели, как внедряется первый шаг — проектирование и строительство новых заводских машин и печей”.
Фудзиока Кацуо, Мортимер, лорд Мортимер, Первый Ллорд Гаддана и, благодаря мастерству и немалой удаче, военный лидер союза фейри в опасном реальном мире Халкегении, оторвал взгляд от документа, который он просматривал, чтобы оценить лица своих соратников.
Слева от него сидел него генерал Бельген де Грамон, главнокомандующий сухопутными войсками королевства Тристейн. Высокий, худощавый и отчётливо щеголеватый мужчина, очень похожий на своего младшего сына. Легкомысленная внешность скрывала острый и наблюдательный военный ум и богатство практических знаний, которые Мортимер научился очень уважать за время их совместной работы. Наряду с определенным взглядом на вещи, это не всёгда было так, как ожидалось.
Along with a certain way of viewing things, that was not always as expected.
Не понял.
Справа — граф Эрен Ла Рами, главнокомандующий военно-воздушным флотом Тристейна, не менее опытный, хотя часто невдохновленным человеком, лишенным нетрадиционной жилки генерала, сидящего напротив него. Впечатляюще усатый, одетый в форму флаг-офицера.
albeit often uninspired man
Наконец, сам Мортимер, или, скорее, Фудзиока Кацуо. Тридцатилетний (если считать время, которое они провели здесь, в Халкегении) хотя в этом теле ему столько никто бы не дал. Рыжие волосы до плеч, кроваво-красные глаза и суровые черты лица, о которых ему говорили, совсем не соответствовавшие его реальному "я".
Мортимер, который внезапно обнаружил, что союзники и враги окрестили его "тактическим гением", что больше всех удивило его самого. Он просто сделал то, что было нужно, отстранившись и опираясь на свои исторические знания, рассчитал и выполнил, как он всегда делал, когда сталкивался с чем-то неприятным.
Его титул принёс ему как возможности — так и опасности. Обратной стороной престижа и влияния были обида и враждебность. Он осторожно пощупал всё ещё побаливающий бок.
Кацуо не мог забыть, что и Альбион был о нём высокого мнения, — достаточно высокого, чтобы пойти на всё, чтобы его убить и заполучить тело, вероятно, для зомбирования. Он не знал — радоваться ему или ужасаться.
Опасность для его жизни также объясняла присутствие той, что следовала за ним подобно тени. Худощавая, сребровласая, с такой же бледной кожей и такими же кроваво-красными глазами, как у него самого. Лидия, командир рыцарей-саламандр — его личной охраны, и одна из самых превосходных фехтовальщиц среди рас Альфхейма.
Несмотря на всё это, сегодняшнее место проведения было не особенно уютным. Конференц-зал располагался на втором этаже здания штаба на Марсовом Поле, из окон которого открывался вид на ряды деревянных казарм и поля, где усердно тренировались отряды мушкетеров.
Лай сержантов доносился до самого окна, приносимый последним весенним ветерком.
Коллеги оторвались от их собственных документов — переводов, составленных одним из сотрудников Мортимера, его собственное владение тристейнским письменным всё ещё было довольно хреновым, и он не хотел, чтобы кто-то из них страдал из-за его почерка или коряво написанного перевода. Оказалось, что дар фейри к языкам не простирается на письменное слово.
Мортимер внимательно оглядел двух мужчин, ожидая их вердикта. Первым высказался Ла Рами, бросив стопку бумаг обратно на тёмное полированное дерево стола:
— Лорд Мортимер, это кажется, как бы это сказать... чрезмерно амбициозным?
Он поставил локти на стол.
— Вы хотели сказать “легкомысленным”, я уверен.
У него не было никаких иллюзий относительно того, о чем он просил.
— Мы идём на войну с Альбионом, королевством с неоспоримым позиционным преимуществом, а вы занимаетесь униформой? — Ла Рами покачал головой.
— И всё же мне нравятся эти наброски. — Белген одарил его странной улыбкой. — Я не думаю, что это ваших рук дело?
Он посмотрел на Мортимера, поднимая иллюстрацию предлагаемой формы пехотинца стандартного покроя, очень боевитого и практичного вида, виды спереди и сзади. Художник даже взялся за краски, чтобы придать иллюстрации оливково-серый цвет.
Мортимер тяжело вздохнул.
— Нет, это разработка Лидии.
— Милорд! — Капитан его стражи выглядела преданной.
— О? Я бы оценил работу как не такую уж плохую. — Белген задумчиво подмигнул, к нескрываемому неудовольствию девушки.
— Я… Я стремилась к функциональности, — проворчала та.
— Если отбросить в сторону ваше чувство стиля, генерал Грамон, — холодно сказал Мортимер, то сейчас самое подходящее время, чтобы утвердить стандартную униформу. Насколько мне известно, нынешнее увеличение королевской армии будет беспрецедентным в истории Тристейна. — Его комментарий привлек всё внимание обоих собеседников. — Если я не ошибаюсь — это будет первый случай, когда постоянная армия будет создана специально под Короной.
— Совершенно верно, парень, — признал генерал Грамон. — Мы оба были в комнате, когда это было объявлено".
— Хотя я не думаю, что наша Прекрасная Принцесса продумала это до конца. Старые Семьи воют, требуя крови, — пробормотал Ла Рами.
В прежние времена, когда Корона призывала к оружию, каждая знатная семья собирала рекрутов на своих землях или нанимала свободные роты, которые затем по своему усмотрению поступали на службу.
Поскольку дворянство было обязано хранить верность Королевской Семье, силы дворянства собирались в единую армию во время войны. Во многих отношениях это было продолжением предыдущей феодальной системы, когда дворянство присваивалось как продолжение управления и военной службы.
Если бы всё это было так просто… Этот метод создания армии был сопряжён со многими сложностями, не последней из которых было увеличение числа наемников.
Проще говоря, военное искусство требовало постоянного оттачивания. И люди, как простолюдины, так и маги, которые сделали карьеру на таких вещах, стоили тех денег, за которые их нанимали.
Однако большинство королевств были не настолько богаты, чтобы содержать таких людей в мирное время, вместо этого отдавая предпочтение небольшим гарнизонным армиям.
Решением были фрилансеры*, “продажные мечи”, наёмники, которые имели грустную тенденцию не уходить, когда боевые действия заканчивались и нужда в их услугах пропадала. Они часто доставляли больше хлопот, чем того стоили, поглощая огромные ресурсы, чтобы оставаться в строю, и часто не оставляя на своем пути ничего, кроме руин.
В истории самой Земли в определённый период были времена, когда армии наемников почти беспрепятственно бродили по частям Европы
Даже когда вольные роты работали так, как задумано, — они приносили другие осложнения. Эклектичная экипировка и столь же смешанный уровень качества, начиная от элитных подразделений под руководством опытных командиров и заканчивая едва организованными толпами.
По мере развития национальной идентичности, роста излишков и централизации правительств появилась тенденция заменять роты наёмников постоянными национальными армиями, укомплектованными профессиональными офицерами и солдатами-срочниками.
Армии платила непосредственно Корона, а не за счёт средств, собранных знатью, и поэтому она считалась более политически надёжной, чем наёмники, которых они заменили. Солдаты были воспитаны внутри страны и поэтому, скорее всего, были более лояльны своей нации, и большинство из них, за исключением офицеров, не были кадровыми военнослужащими и возвращались к продуктивной гражданской жизни по окончании службы.
Кроме того, армии снабжались правительством, что позволяло стандартизировать снаряжение и, следовательно, обучение и логистику, — всё, необходимое для создания дисциплинированных и организованных сил, которые несомненно понадобятся, чтобы вернуть Альбион, не сжигая то, что осталось, дотла.
Халкегения оказалась на пороге такого перехода от свободных рот к профессиональным национальным армиям, это назревало ещё до появления фейри, и Мортимер планировал осознанно ускорить этот процесс в Тристейне.
— Это только первый шаг в стандартизации, — объяснил он. — Единая форма для ношения всеми полками, с минимальными изменениями. В идеале, мы также сможем снабдить каждого пехотинца стандартным вооружением.
— Да… — Адмирал Ла Рами вернулся к чтению своих записей. — Один стандартный форменный плащ, два стандартных мундира, одна пара ботинок, один отрез просмолённой парусины и ... три полных комплекта нижнего белья?
— Как я уже сказал, — вздохнул Мортимер, — это может показаться легкомысленным. Но стандартная униформа, которую необходимо поддерживать в порядке, формирует дисциплину в строю. Наличие замены под рукой лишает смысла любые оправдания неряшливого внешнего вида и означает, что вредителей, таких как вши, можно регулярно удалять из белья. Хороший кусок брезента или одеяло могут помочь вам оставаться в сухости и тепле, а не умереть от болезни под дождём, и, конечно, я уверен, что генерал Грамон может поведать нам о важности свежих портянок во время долгого марша..
Белген заметно поморщился, потирая здоровую ногу.
Belgen winced visible as he rubbed at his good leg
А чего здоровую-то потирать?
— Что ж, за это я, безусловно, могу поручиться, — признал старый генерал. — И форма действительно может создать или нарушить военную дисциплину… Нам всё равно придется одевать и снаряжать их всех, так что я полагаю, что это эти усилия будут оправданы. Хотя в вопросе снаряжения меня больше волнует вооружение и, как следствие, стратегия. — Белген постучал пальцем по поверхности стола. — Признаюсь, я всё ещё с подозрением отношусь к этим схемам.
— Могу ли я спросить — почему? — Мортимер сложил руки на столе. — Вы видели скорострельность и дальнобойность винтовок, использующих новые боеприпасы. Я думал, мы уже всё уладили?
Он задумался, не упустил ли он чего-нибудь.
Вопреки распространённому мнению, он вовсе не был опытным полевым командиром, до сих пор он добивался опредёленных успехов — но не было ничего, что бы он ценил больше, чем вклад старших офицеров, таких как генерал Грамон и адмирал Ла Рами. Общепринятая мудрость чаще всего является бесценным ресурсом — если разобраться в причинах этих обычаев.
Проблема заключалась в том, что, если следовать общепринятым схемам, то принц Уэльс должен быть давно мёртв, а Тристейн уже должен был подвергнуться нападению Альбиона, скорее всего, в виде стратегического десанта в районе редких поселений к северу от столицы, с целью дальнейшего обезглавливающего удара.
— Да, и это была впечатляющая демонстрация. — Белген серьёзно кивнул. — Чего бы я только не отдал за такой отряд во время последней стычки на границе с Галлией. Что тоже является проблемой...
Мортимер закрыл глаза и выдохнул.
— Это будет намного больше, чем отряд.
Старый генерал ещё раз кивнул. Взлохматил свои светлые кудри, пронизанные нитями седины.
— Одно дело держать кого-то из этих стрелков под рукой. Но почти двадцать тысяч…
На самом деле, это была примерно половина от общего числа простолюдинов, которые, как ожидалось, будут мобилизованы. В сравнении с артиллерийскими расчётами новых пушек, пикинёрами, разведчиками и воздушной и наземной кавалерией, пешими отрядами магов, добровольцами-фейри и вспомогательными наёмниками, они составляли почти две пятых предполагаемой боевой силы национальной армии, что было в четыре раза больше по сравнению с традиционными магами, стрелками и пикинёрами.
Акцент на формированиях простолюдинов был действительно необычным, как и их использование в качестве основного элемента стратегии комбинированных вооружений, а не в качестве сил преследования или живого щита для формирований магов, которые испокон являлись истинной ударной силой армии. Простолюдины, независимо от обучения или вооружения, считались незначительной силой по сравнению с магами, под началом которых они служили, ценной только в массе и при магической поддержке.
— И, конечно, нужно будет убедить остальной Генеральный штаб, — вмешался Ла Рами.
Мортимер поморщился. Ещё и это — люди, подобные де Пуантье, назначенному заместителем генерала Грамона. Храбрые, преданные — и совершенно непоколебимые в своих взглядах. Одно дело было заставить их в безумном плане ради выживания — однако теперь они чувствовали себя вполне комфортно, возвращаясь к своим старым привычкам. Они будут бороться с переменами при каждом удобном случае, особенно со всем, что уменьшает славу армейской магической аристокрвтии.
У него были кое-какие идеи на этот счёт — и он уже собирался изложить их, когда раздался стук в дверь.
— Кто-нибудь заказывал обед? — Генерал Грамон перевел взгляд с двух своих товарищей на Лидию.
Рыцарь-саламандра нахмурилась и направилась открывать дверь, положив руку на меч. Выглянув наружу, она заговорила с кем-то, стоящим в коридоре:
— Простите?
Троица сразу насторожилась. "Простите". Одно из тех слов, которые никто никогда не хотел слышать. На самом деле это могло означать что угодно.
Лидия обернулась, выражение её лица было... ошеломлённое, вот правильное слово.. Она ненадолго погрузилась в размышления, затем, наконец, пришла к решению:
— Мой лорд, похоже, у вас… Полагаю, можно сказать, что внизу нас ждут гости...
— Гости? — Генерал Грамон нахмурился. — А можно подробней?
"Гости". Слово почти такое же многозначительное, как "простите".
— Я думаю, что было бы лучше, — сказала Лидия очень дипломатично, — чтобы вы увидели сами. Сейчас они ждут в фойе.
Не в духе Лидии быть такой расплывчатой. Мортимер погладил подбородок. Что означало, что это, вероятно, было что-то совершенно нетипичное.
Заметил ли это Белген — или ему было всё равно, но любопытство уже взяло верх над ним:
— Ну что тогда, джентльмены?
— Перерыв не повредит, — сказал Мортимер, следуя за генералом. Ему стало только любопытнее, когда они проходили мимо персонала и офицеров, что-то неловко бормочущих, и, наконец, подошли к кордону охранников, выглядевших не то чтобы неловко, но почти растерянно. В любом случае, они были рады пропустить троицу военных стратегов и Лидию.
— Просто... сохраняйте непредвзятость, милорд, — прошептала Лидия ему на ухо, когда они направились к лестнице. И что бы это могло значить? Возможно, Сакуя была права, и он просто был настолько ужасен в чтении пэо ...
at reading peo…
? Людей?
“Непорядок”.
Это была его первая мысль, когда они достигли площадки второго этажа с видом на фойе. Во-первых, штаб-квартира на Марсовом Поле была настоящим военным учреждением, её залы были торжественными и ухоженными — и чаще всего пустовали, за исключением периодов лихорадочной активности. И, конечно же, это было против всяческого устава — тащить сюда своих фамильяров.
И всё же в тот самый момент стрёкот наполнял помещение, крылато-хитиновые фигуры с вкраплением чешуйчато-пернатых заполнили балкончики и верхи шкафов. Фигуры, которые были ему определённо знакомы.
— Дракос Теранус Минор и Веспия Веспия Майорус…
Мортимер запнулся, имена непрошенно пришли ему на язык, крохи информации, осевшие из отчётов когда-то и где-то. Иначе говоря — пернатые дракончики и ивовые осы. Маленькие летающие мобы. Совсем не фамильяры…
Только тогда его глаза различили маленькие фигурки, сидящие на мобах или снующие между ними подобно колибри, похожие на миниатюрных фейри.
— Что за чертовщина?! — зарычал генерал. — Что всё это значит?!
Болтовня, щебетание и то, что Мортимер только сейчас распознал как тихие, шепчущие голоса — всё это разом утихло, сменившись одним высоким и удивительно громким голоском:
— Простите нас!
Мортимер оглянулся в поисках источника голоса так же, как тристейнцы. Лидия, однако, уже поняла это, указывая с лёгкой улыбкой.
— Здесь, внизу!
Голос исходил от столика в центре фойе, от крошечной фигурки, слишком маленькой, чтобы разумно вместить её, смотрящей прямо на них. Учитывая всё обстоятельства, тристейнцы восприняли это зрелище на удивление спокойно:
figure much too small to reasonably contain it
Чтобы осознать её реальность?
— Eren, — пробормотал Белген, медленно протирая глаза. — Скажи мне. Ты видишь это?
— Я действительно это вижу, — признал Ла Рами.
— О. Хорошо. Я думал, что наконец-то сошёл с ума.
— Очевидно, они хотели поговорить с вами. — Лидия сообщила об этом Мортимеру, как будто это была самая естественная вещь в мире. — Они были довольно настойчивы с стражей, и… Вы можете себе представить, чтобы кто-то попытался их остановить?"
Мортимер почувствовал, как сотни больших любопытных глаз смотрят на него с юных девичьих лиц. Несмотря на явно самопальную броню, “украшавшую” их маленькие тела, и крошечные копья и мечи, которыми они размахивали, их было трудно разглядеть в плохом освещении.
Как армия котят. До тех пор, пока они не причиняли явного вреда — он предполагал, что любой, у кого есть сердце, не захочет их выбрасывать.
— Можно мне? — Мортимер кинул взгляд на адмирала Ла Рами и генерала Грамона, которые быстро закивали, давая ему своё благословение выступить вперёд в качестве представителя. — Я лорд Мортимер, Первый Лорд Гаддана. Мне сказали, что вы называли моё имя.
Голоски снова стали громче — а затем смолкла, когда девушка на столе подняла руку. Интересно… Тогда остальные ей подчиняются?
Мортимер прищурился. Шлема нет, золотые волосы, с ярко-голубые глаза и привычно-серьёзное выражение лица. Под чёрной хитиновой бронёй на ней было короткое платье жёлтого и красного цветов. Она спокойно стояла, скрестив руки на груди, и ждала.
Услышав, как Мортимер представился, она кивнула:
— Добрый день, лорд Мортимер. Для меня большая честь встретиться с лордом фейри Огня..
— И вам доброго утра, мисс...
— Кигику, — подсказала девушка, расправляя янтарные крылья и зависая на высоте глаз. — Кигику, старший рыцарь Сада Тарб. Вы — верховный лидер сил фейри, защищающих Альфхейм и Тристейн, верно?
Бровь Мортимера приподнялась, он оглянулся через плечо, его встретили любопытные кивки. Ну, так то, это была правда, вспомогательные силы фейри в данный момент находились под его непосредственным командованием.
— Это верно. — Он постарался удержать невозмутимую маску.
Девушка задумчиво кивнула:
— Лорд Саламандр Мортимер, мы пришли с благословения нашей Старшей Сестры Хинагику, шамана Сада Тарб, и Старшей Сестры Ботан, рыцаря Сада Тарб. Перед вами старейшие рыцари Двадцати Садов Альфхейма.
— И с какой целью, могу я спросить? — Мортимер сделал паузу, чтобы осмотреть комнату, — по его прикидкам, около четырехсот пикси. Не все были верхом, большинство прилетели на своих крыльях — или оставили своих “скакунов” снаружи? Армия вооружённых девочек в доспехах…
— Мы… — феечка сжала кулаки. — Мы хотим посвятить себя борьбе за наши дома!
Мортимер отшатнулся. Что ж, это было... неожиданно.
— Мы решили это после того, как Ботан-тян вернулась к нам вместе с некоторыми из наших потерянных сестёр и рассказала нам о том, что она узнала и увидела. И Хинагику-сама много раз говорила об этом с леди Сакуей и принцессой Генриеттой. Согласно Договору — с нами должны обращаться как с фейри из Альвхейма, а наши Сады и Побеги должны быть защищены. Благодаря этому мы можем жить в безопасности. Но мы не можем воспользоваться этой привилегией, ничего не отдав за неё!
Трудно было поверить, что столько силы может существовать внутри такого маленького тела.
— Мир опасен для нашего вида, и наша жизнь очень трудна. Всё, что у нас есть, — это наши сёстры и наши Сады. И зная, что есть те, кто хочет разрушить наши дома, погубить даже Мать Иггдрасиль, если им представится такая возможность... — Она яростно встряхнула головой. — Рыцари Сада не забыли цель своего существования!
В глухой тишине пикси опустилась обратно на поверхность стола и, прошептав короткую молитву, сложилась в поклоне.
— Пожалуйста, Мортимер-сама. Хотя фейри давно отделились от нас — мы всё ещё сёстры… Помогите нам защитить наши дома!
В комнате воцарилось Молчание. Больше сказать было нечего. Или так казалось?
— Это щедрое предложение, — Мортимер начал медленно. Как бы это сказать… он не считал себя бессердечным. — Это должно быть согласовано с другими лордами…
— Сакуя-сама уже дала нам своё благословение, — сказала Кигику.
— Сакуя? — Мортимер поморщился. Теперь в это было трудно поверить.
— Вы можете видеть в нас детей. — Ночь взволнованно взмахнула крыльями. — Это несправедливо, Мортимер-сама, мы взрослые рыцари, мы понимаем, что значит сражаться и умирать ради других. Сакуя-сама понимает это, хотя Хинагику-сама потребовалось время, чтобы убедить её. Мы не просим вашего разрешения, лорд Мортимер, только вашей помощи.
The night fluttered her wings in agitation
777
Другими словами, они сделают это в любом случае, и ни один человек или фейри не сможет остановить их. Всё подростковое упрямство втиснуто в это крошечное тело. Но… Он читал отчёты о саде пикси в Тарбе и о рыцаре, которая сыграла столь важную роль в шпионаже за заговорщиками. Что, если...
Патовая ситуация, наконец, заставила адмирала Ла Рами вступить:
— Как сказал лорд Мортимер, мисс Кигику, ваше предложение очень щедрое. Но какую службу вы и ваши сородичи можете сослужить в бою?..
— Нет. Мы можем использовать их.
— Лорд Мортимер! — протестующе воскликнул Ла Рами.
Саламандр повернулся обратно к ожидающей пикси:
— Мисс Кигику, вы говорите за всех своих сестёр здесь?
— Как Старшая Сестра, — отрубила та.
— Если мы примем ваше предложение — могу ли я быть уверен в вашем послушании? Вам придётся подчиняться приказам в точности и принять на себя воинскую ответственность.
Маленький рыцарь ответила без слов, приложив кулак к груди и слегка поклонившись.
— За нашу Мать, до нашего последнего вздоха, Мортимер-сама.
Он медленно кивнул, обменявшись коротким взглядом с Лидией. Его главный страж выглядела далеко не уверенной, но и не протестовала.
— Я ничего не обещаю, но я хотел бы предварительно принять ваше предложение, — сказал лорд Мортимер с растущей уверенностью. Он уже видел интересные возможности. Саламандр повернулся к генералу Грамону и адмиралу Ла Рами:
— Джентльмены, вы думаете о том же, о чём и я?
— Точно, парень! — заявил генерал Грамон с серьёзным лицом. — К слову, возвращаясь к разговору об униформе. Я просто должен спросить. Где мы, по-вашему, возьмём больше тысячи крошечных трусиков?!
Это было сказано со всей серьёзностью и без намека на юмор.
Четыреста с лишним собравшихся пикси смотрели в полной тишине.
Мортимер медленно помассировал виски и как раз собирался что-то сказать, когда Эрен заставил его замолчать.
— Нет, нет, лорд Мортимер. — Ла Рами повернулся к всё ещё пребывавшему в задумчивости генералу Грамону. — Пусть он получит это. Просто так работает его разум.
Let him have this. It is just how his mind works."
Совсем-совсем не понял.