Учитывая последние события, ошибку Мортимера в расследовании убийства, публичное фиаско на интервью интервью, общую усталость, которая грызла её уже почти неделю, неопределенность, постоянно омрачающую будущее и многое другое — Сакуя не была уверена, как их примут, когда они с Алисией наконец-то прибыли в королевский дворец за день до начала торжеств.
Если слухи о связи Мортимера с убийцей Резчиком Джеком распространились шире благодарно сочувствующей Генриетты и её союзников — их запросто мог ожидать весьма прохладный приём.
Она совершенно не ожидала, что её отделят от собственной охраны и в сопровождении квартета рыцарей Мантикоры проведут в ту часть дворца, которую она никогда раньше не посещала — и что она предстанет перед самой королевой Марианной.
— Ваше Величество, — Сакуя отвесила неглубокий поклон. Это всё ещё казалось странным — вот так просто обращаться к королевской. Ещё более странным было, когда к ней обращались как к дворянке. Она просто принимала это как знак уважения, когда это делали её собственные люди, но когда так поступали служители дворца — это было напоминанием о том, насколько странным всё стало на самом деле.
— Леди Сакуя, я, как всегда, рада вас видеть. Надеюсь, ваше путешествие из Арруна было приятным! — Королева Тристейна улыбнулась той же улыбкой, как и её дочь и, поднявшись на ноги, жестом приказала сопровождавшим сильфу гвардейцам удалиться. Рыцари Мантикоры оставили их наедине, закрыв за собой двери покоев.
— Полагаю, гораздо приятней, чем для большинства, — ответила леди Сильфов, изящно сложив руки перед собой. — Крылья позволяют любоваться видами.
Сакуя не могла удержаться от незаметно осмотра окружающего её интерьера. Так вот как жила королева королевства? Нельзя было сказать, что роскошь бросалась в глаза. Скорее наоборот — апартаменты были довольно скромными. Однако историк внутри неё не мог не отметить, что всё в гостиной и, как она подозревала, в смежных комнатах было самого высокого качества.
Сакуя была в королевском дворце уже в пятый раз. её официальные обязанности первой леди Сильвена требовали от неё регулярных поездок в столицу, чтобы предстать перед Короной и Палатой Лордов от имени опекаемых ею людей. Но впервые её привезли сюда, отделили от её собственного эскорта по просьбе самого капитана Хэммонда и оставили в обществе царственной особы без сопровождающих охранников.
Это был либо знак доверия, либо знак отчаяния — и Сакуя не решалась спросить.
Конечно, ей следовало ожидать, что королева уловит её чувства. Добродушно улыбаясь, королева Марианна позвала её за собой:
— Я уверена, что вы задаетесь вопросом, почему я пригласила вас сюда так стремительно — и, уверяю вас, в этом нет ничего страшного.
Любопытство взяло верх над осторожностью — хорошо это или плохо, но была причина, по которой она оказалась здесь:
— Мне это приходило в голову. — Её взгляд, естественно, упал на ниши по обе стороны от высоких окон. Обычно в них находилась пара слуг, готовых прийти на помощь по малейшей прихоти королевы, но в остальное время невидимых — оо крайней мере, для человека. Для Сакуи их отсутствие говорило о многом. — Если это не слишком дерзко, могу ли я предположить, что это деликатное дело, Ваше Величество?
Королева опустила взгляд в пол.
— “Деликатное”? Да, это подходящее слово, — тихо сказала она. — Но, возможно, даже более, чем просто “деликатное”, и очень личное. — Деликатное и личное? — В эти времена... есть очень мало людей, которым я могу доверять. И ещё меньше тех, кому я могу позволить довериться Генриетте. Я хотела взглянуть на вас поближе.
— Ваше Величество?
Сакуя сделала полшага назад. Честно говоря — это было не то, что она ожидала услышать. Это казалось слишком неформальным для обращения со стороны правящего монарха. Это было так же нелепо, как и её собственное “дворянское” звание.
— О, пожалуйста, я говорю с вами конфиденциально, вы можете называть меня Марианной, если хотите — подняла руку королева — И правда — разве это так странно, что мать беспокоится за свою дочь?
— Нет, конечно нет. — Сакуя поджала губы. Она догадывалась, к чему приведёт этот разговор, и не знала, радоваться ей или ужасаться. Сильфа проследила глазами за королевой, проследовавшей к одному из двух диванов, установленных друг напротив друга вокруг маленького столика. Тот, как она отметила, был сервирован чайным сервизом на подносе, несомненно, незадолго до её прихода, судя по пару, всё ещё поднимавшемуся из носика чайника. — Я понимаю ваш интерес. — Сакуя села, сотни часов курсов этикета были полузабыты, но уроки неизгладимо запечатлелись в её памяти, позволив аккуратно сложить юкату так, что на ней не осталось ни единой морщинки или лишней складки. В любое другое время она была бы довольна собой, эти мелкие действия и формальности, эти маленькие изящества, которые она воспринимала как произведение искусства, — они помогали ей отвлечься от того, насколько она на самом деле фальшива. — Но, простите меня за вопрос, я думала, что вы уже знаете обо мне все, что вам нужно знать. У вас должны быть люди, которые обязаны были об этом позаботиться.
Марианна лукаво улыбнулась, наливая им чай.
— Вы совершенно правы. Капитан Хэммонд, конечно, и кардинал Мазарини — прекрасно разбираются в людях, помимо всего. — она протянула ей чашку на блюдце. — И вы правы — они оценили вас. Как лидера и как благородного человека. — Прикрыв глаза, королева твёрдо произнесла: — Но никто из них не мать Генриетты, и никто из них не может оценить вас как женщину.
Марианна сделала глоток чая. Пауза дала им время подумать. Сакуя подняла свою чашку, вдыхая аромат. Опять из караванов Руб-Ал'Хали. Ей стало интересно — было ли это демонстрацией любезности, или королева просто любит этот чай?
— Это важно, как вы понимаете, — продолжила — Марианна мягко. — Особенно учитывая завтрашнее торжество. Вы понимаете его значение?
Праздник, посвящённый военной победе Тристейна над войсками Альбиона.
Сакуя видела, что подготовка к торжеству идет полным ходом, когда подлетала вместе со свитой. Конечно, было много пирушек на улицах и в барах, когда добровольцы и тристейнский боевой флот только вернулись — но это было солдатское веселье, награда за хорошо выполненную работу. Бал должен был стать более официальным мероприятием, более политическим.
Несомненно, кардинал Мазарини организовал его, чтобы извлечь политическую выгоду из достигнутых военных успехов и укрепить позиции Короны, напомнив дворянству о силе их нового союза.
Среди прочего, на балу будет объявлено о возведении барона Грамона в ранг генерала армий и гарнизонов Тристейна за его заслуги в планировании операции "Дюнкерк", а также об официальном вступлении принца Уэльса в должность коммодора флота и возведении нескольких офицеров-роялистов на командные посты.
Сакуя тоже должна была присутствовать. Собственно, именно поэтому она сейчас и была здесь — чтобы дать себе время подготовиться. Втайне она ненавидела это, иронизируя над тем, что её прежняя сущность убила бы за подобное приглашение. Бал уже обещал стать историческим событием. Не так уж это весело и привлекательно, когда она будет использовать свое присутствие в качестве политического капитала для поддержки войны, в которой могут погибнуть сотни тысяч людей.
Но если это будет ради дела, которое обеспечит безопасность её народа — тогда она с радостью проглотит свое отвращение.
Более того.
— Завтра вечером, — Сакуя вздохнула. — Вы знаете, что бал — это почти наверняка тот момент, когда Реконкиста собирается нанести удар.
Если Реконкиста намеревалась использовать Резчика Джека, либо для отвлечения внимания, либо для того, чтобы нанести сокрушительный удар по союзу между Тристейном и фейри, — то это было бы самое подходящее время. Это обеспечит максимальную огласку и послужит чётким сигналом, который не сможет скрыть даже Корона.
Сакуя вознесла молитву благодарности за то, что Джек и его сообщники ни о чём не подозревают под бдительным оком Моржаны и дюжины королевских магов и мушкетёров. Если они попытаются что-то сделать — каждый их шаг будет отслежен и пресечён.
Но они ещё многого не знали. Джек мог быть не единственным вариантом, его таланты вряд ли подходили для похищения, и они уже однажды потерпели неудачу, пытаясь убить принца Уэльского. Кто может сказать, что ещё задумано? Вот почему Кирито и остальные должны были обеспечить дополнительную охрану, последнюю линию обороны на случай непредвиденных обстоятельств.
— Это не выходит у меня из головы, — призналась Марианна с болью в голосе, подняв руку к груди. — Как королева — я горжусь тем, что Генриетта выросла прекрасной молодой женщиной и обладает мужеством довести план Королевской Гвардии до конца. Как её мать — я испытываю страх. Но я верю в то, что капитан Хэммонд и его подчинённые позаботятся о её безопасности, — Покачав головой, Марианна продолжила: — Нет, сейчас меня волнует то, что станет с Генриеттой через несколько недель.
“Через несколько недель”? Сакуя нахмурилась.
— Простите, Ваше Величество... Марианна. Возможно, я что-то упустила?
— Нет, ничего, —заверила та, улыбнувшись. — Мы держали это в тайне, я, Генриетта и Мазарини, хотя я уверена, что до вас дошли слухи.
Сакуя медленно вдохнула. Итак, это было правда. Она не могла сказать, что это было неожиданно — неожиданным было то, что об этом будет объявлено вот так скоро.
Учёный в ней отказывался успокаиваться, пока она не узнала всё, что могла, о Тристейне и его недавней истории. Хорошее и плохое, правду и пропаганду. Тристейн, всегда самое маленькое из королевств Халкегении, потихоньку стагнировал большую часть последнего десятилетия, лишённый сильного правителя после смерти принца-регента, отца Генриетты. Можно даже сказать, что нерешительное руководство королевы Марианны посеяло семена настроений Реконкисты, показав королевскую семью слабой в глазах честолюбцев.
Сакуя была права, считая Генриетту политически ловкой не по годам. Та уже начала извлекать выгоду из своего тесного союза с фейри Альфхейма. Победы, которые они одерживали вместе, укрепляли популярность Короны в глазах простого народа и мелкого дворянства и одновременно подтверждали силу королевской власти среди враждующей земельной знати — но этого всё ещё было недостаточно.
Короне всё ещё не хватало единства, необходимого для того, чтобы взять королевство под контроль в условиях тотальной войны. И Сакуя боялась, что это действительно будет тотальная война. Им нужно было либо чудо, ещё большее, чем “Дюнкерк”, либо ещё один политический переворот. Это было оно?
— На завтрашнем балу мы воспользуемся возможностью и объявим о моём намерении отречься от трона, чтобы освободить место для моей дочери. Если будет угодно Основателю, Генриетта будет коронована в конце месяца как новая королева Тристейна, — Сакуя быстро прокрутила услышанное в мозгу. Что ж, в данной ситуации это имело смысл. Но даже так… — Я чувствую, что снова подвела её.
— О? — Сакуя поднял голову.
Марианна больше не улыбалась. Она смотрела в свою чашку чая, как будто видела в ней отражение своей истории.
— Боюсь, что я частично ответственна за такое плачевное положение дел. — Сакуя не совсем понимала, зачем королева говорит ей об этом, но слушала — она очень хорошо умела слушать. — Когда мой муж скончался — горе, которое я испытала, заставило меня отвернуться от моего королевства, — призналась Марианна, повернувшись, чтобы посмотреть в высокие окна. На четвёртом этаже дворца сквозь стекло были видны только самые высокие ветви. — Я пыталась сделать всё возможное для Генриетты и обеспечить её счастье — но мне удалось только всё испортить. Принц-регент пользовался хорошей репутацией, и я доверила своему мужу почти все дела королевства. В конце концов, лучшее, что я могла сделать, — это отойти в сторону и позволить кардиналу Мазарини править в качестве регента моей дочери. Я оказала посильную помощь, но… — Королева тоскливо вздохнула. — Генриетта больше похожа на своего отца, чем она думает. Не просто королева, а правительница. Она далеко пойдёт, если у неё будет правильная причина, и… — Марианна обернулась к Сакуе: — ...правильные союзники.
Сакуя отставила чашку. Она не ожидала такого развития событий, но она уже привыкла к тому, что её ставят в тупик.
— Вы льстите мне, Ваше Величество. Я — новичок во всём этом, и вы не можете считать, что меня следует так высоко ценить. — Если королева Марианна предполагала её в качестве политического союзника для своей дочери — нужно было дать понять, насколько несостоятельным это будет в долгосрочной перспективе.
— Почему бы и нет? Вы произвели сильное впечатление, как на Генриетту, так и на дворянство в целом. Осмелюсь сказать, что со временем из вас получится прекрасная леди. К тому же тесные связи с Короной будут выгодны и для вас.
— Я также всего лишь выборное должностное лицо, Ваше Величество, меня могут сменить по прихоти народа.
Что делало её плохим политическим союзником в большинстве аспектов. Было бы лучше, если бы будущая королева имела в виду посты лордов фейри, а не на их временных носителей.
Королева тихонько рассмеялась.
— Боже, я никогда бы не подумала, что вы так мало себя цените.
Лучше мало, чем слишком много. Кого она на самом деле обманывала? И люди считали её хорошим лидером из-за этого? За что? Сейчас это только подчёркивало, что она всегда просто реагировала на то, что происходило вокруг неё. Она не была... не была тем, чего люди ожидали от неё...
Рука, опустившаяся поверх её собственной, удивила — физический контакт был последним, чего она ожидала от королевы — но Марианна просто мягко сжала её кисть:
— Иногда доверенное лицо важнее, чем власть, которой оно обладает. Конечно, у меня были сомнения — Генриетта была очень увлечена вами, а молодые люди свойственно находить экзотику очаровательной. — Пальцы королевы коснулись рукава юкаты, подчёркивая сказанное. — Но потом я услышала вашу речь. У вас есть дар, Сакуя. Вы можете словами сделать то, для чего другим понадобилась бы сила оружия. Теперь я вижу, что моя дочь увидела в вас — и знаю, что она правильно решила вам довериться.
— Я… всё ещё не понимаю, чего вы от меня ждете...
— Как я уже сказала, — голос Марриана стал суровым, — моя дочь очень похожа на своего отца, она также очень похожа на него в молодости — то есть весьма импульсивна. Я боюсь, что время от времени её нужно будет придерживать. И я верю, что вы сделаете это для неё. Я не прошу вас просто быть её союзником, Сакуя, но, скорее, пожалуйста, продолжайте оставаться её другом. У принцессы их немного — а у королевы ещё меньше.
— Со всем уважением… Я не думаю... что это было бы разумно, Ваше Величество…
На самом деле, она просто хотела быть сердечной с принцессой. Конечно, у них было несколько увлекательных бесед, и даже установились прочные рабочие отношения… Но Сакуя не хотела называть это чем-то большим. Как и Генриетта. Если ей суждено стать королевой — она не могла позволить себе показаться фанаткой фейри. Генриетта должна была оставаться надёжным союзником — но также служить посредником, а она не сможет этого сделать, если их двоих сочтут слишком близкими.
Её плечи незаметно опустились, даже она бы не заметила этого, если бы не те самые проклятые уроки этикета, которые позволяли ей изо дня в день разыгрывать столь убедительное представление. И как до это дошло?
— Пожалуйста, я знаю, что это трудная просьба, — настоятельно попросила Марианна. — Но хотя бы рассмотрите эту идею. Возможно, однажды это станет нашей спасительной соломинкой.
И в глубине души Сакуя не могла не признать, что королева, конечно, была права. В мире, где закон был таким же соглашением между людьми, как и договор между гражданином и государством, леди Сильфов потеряла бы потенциально очень влиятельного союзника в лице принцессы, если бы не поддержала их зарождающуюся дружбу. Так почему же её так тошнило? Возможно, потому что это было бы средством достижения цели, а не настоящей дружбой.
Она покачала головой — в таком случае, это был не её выбор. Но, несмотря на это, она не могла не почувствовать себя немного более одинокой, потому что согласилась на это.
— Я сделаю все, что смогу, Ваше Величество, — торжественно сказала Сакуя, опустив глаза на свои сложенные руки, — Для Тристейна и для вашей дочери.
И больше всего для её собственного народа.
На лице Марианны промелькнуло выражение облегчения, стёршее тревогу, которая была там мгновение назад. Мгновенно королева стала выглядеть намного моложе, намного энергичнее, чем во время всего разговора до сих пор.
— Я искренне благодарю вас, Сакуя. Вы даже представить себе не можете, какое бремя свалилось на меня, когда я узнала, что моя дочь проявила такое благоразумие".
You cannot imagine the burden that is lifted knowing that my daughter has shown such excellent judgment.
Не наоборот?
Сакуя никогда не чувствовала себя такой фальшивой. Она не стала зацикливаться на этом… — да и не могла, в дверь постучали.
Королева Марианна нахмурилась. Королевские особы не привыкли, чтобы их прерывали.
— Войдите, — тихо позвала она.
За приоткрытой дверью показалась голова мушкетёра в форме королевской гвардии. — Ваше Величество. — Он быстро отдал честь.
— Что вы имеете сообщить? — спросила королева.
— Мои извинения, — Глаза мужчины переключились на Сакуйю. — На самом деле, это для первой леди Сильвейна.
Сакуя бросила неуверенный взгляд на королеву.
— В чем проблема?
Она тихо молилась, чтобы это не имело никакого отношения к заговору с целью убийства, вообще никакого отношения к убийствам. Даже внезапное нападение Реконкисты было бы предпочтительнее, наверное.
— Только что было получен срочный вызов из Арруна, адресованный лично леди Сакуе. Боюсь, что лорд-судья подслушал, когда объяснялась суть дела, и теперь настаивает на решительном решении вопроса.
— Лорд-судья? — спросила королева, поднявшись с дивана. — Какое право, по мнению Ричмонда, он имеет решать вопросы, касающиеся фейри?
Ричмонд. Злобный, хладнокровный и консервативный человек, про которого она никак не могла решить, отнести ли его к нейтралам или откровенным врагам. Сакуя помрачнела: они слишком много боролись за то, чтобы такие, как он, не имели влияния в городах фейри. И, похоже, не зря.
— Мои извинения, Ваше Величество, — сильфа повернулась к королеве. — Но не могли бы мы продолжить разговор в другой раз?
Марианна чуть кивнула:
— Конечно, леди Сакуя. Пожалуйста, делайте все, что считаете нужным. Я бы не хотела, чтобы было иначе.
Коротко поклонившись в знак благодарности, Сакуя вышла из комнаты и вернулась в более известные части дворца. Спустившись по парадной лестнице и пройдя через залы, она попала в более скромные комнаты, где располагались органы королевского управления.
Здесь, среди множества офисов и архивных комнат, было отведено место для небольшого штата дворцовых фейри. Он был немногочисленным — тройка импов, пак, ундин и несколько гонцов сильфов, саламандр и кайт-ши. Но эта комната всё равно постоянно охранялась.
Это объяснялось двумя причинами.
Знания о “лунном зеркале” уже давно просочились наружу: скрыть способность, которой активно пользовались несколько тысяч магов-фейри, постоянно контактировавших с халкегенийцами, не было никакой возможности, поэтому они даже не пытались.
Вместо этого Алисия разработала другую и гораздо более эффективную стратегию. О природе и возможностях “зеркала” ходили разные слухи. Иногда правдивые, иногда ложные, часто противоречивые. Цель была не столько в том, чтобы скрыть существование заклинания, сколько в том, чтобы запутать его возможности. До сих пор это прекрасно работало. Но это также означало, что его использование в присутствии посторонних глаз должно быть сведено к минимуму — хотя участие Резчика Джека могло бы вскоре положить конец этой схеме, если его клиенты догадаются спросить.
Но сообщения, передаваемые “лунным зеркалом”, всё ещё было невозможно перехватить, и поэтому было необходимо, чтобы оба “линии” были под охраной для предотвращения подслушивания секретных сообщений.
Сакуя увидела, что её уже ожидали принцесса Генриетта и её регент, вместе с ещё одним человеком, который ничуть не стал более приятным.
— Леди Сакуя. — Пожилой лорд-судья недоброжелательно улыбнулся.
— Лорд Ричмонд. Не могу представить, зачем вам понадобилось вмешиваться в это дело в такое время…
Сакуя быстро замолкла, опасаясь, что если она скажет что-то ещё — то это закончится непристойностями.
Этот человек не был сторонником фейри. Не был он и сторонником настоящей справедливости. К сожалению, сторонником он был прав дворянства и поэтому прочно примыкал к консерваторам, используя свои полномочия лорда-судьи для продвижения решений, благоприятствующих старым и влиятельным семьям. Необычно для того времени, но, тем не менее, отвратительно.
Not unusua
Наоборот же.
К большому несчастью Сакуи, ей регулярно приходилось иметь дело с этим человеком. Совсем недавно в деле, связанном с преступным оговором со стороны одного из рыцарей Тристейна. Во многом из-за Ричмонда она не ожидала, что её требования о применении карательных мер к ублюдку, пытавшемуся оболгать ребёнка, принесут много пользы.
— Просто выражаю свою озабоченность от имени нашего справедливого королевства, леди Сакуя, и слежу за тем, чтобы правосудие свершилось. — Серая кожа сморщилась в уголках его рта. — Вы так высоко отзываетесь о правосудии, и я подумал, что вы захотите посмотреть, как оно вершится в отношении изменников.
Глаза Сакуи сузились: что бы это значило? Нет, сначала она узнает это у своих людей.
— Эснесби, — она произнесла это бессмысленное имя так осторожно, как только могла, и кивнула в сторону импа, который в данный момент дежурил на связи. Кивнув, адепт Тьмы произнес несколько коротких строк, и комната потемнела, когда реле было полностью открыто, зеркало, стоящее в центре комнаты, на мгновение стало серебристо-белым, а затем потускнело, чтобы показать отражение другой комнаты где-то в Арруне.
relay
Шторки мерещутся мне тут.
Сакуя шагнула вперёд, вглядываясь в стоящую перед ней пару.
— Арго? — А рядом с ней ундин, детектив городской стражи, Дженсен, изо всех сил старался оставаться незаметным.
— Как дела, Сакуя-сама? — торговка-кайта подняла одну руку в знаке победы. — Мы всё думали, когда же мы до вас дозвонимся!
— Мисс Арго, детектив, что это значит? — Во мраке на дальней стороне зеркала она заметила ещё одну троицу, стоящую позади этих двоих. Её глаза сузились. Отсюда, в полумраке, трудно было сказать наверняка, но... — Рё?
Громкоголосый лидер её оппозиции вызывающе взглянул в ответ, но сумел удержать выражение лица лишь мгновение, прежде чем выдохся и отвёл взгляд в сторону. Сцепив руки перед собой, он совсем не походил на того самодовольного тролля, который приставал к ней на публике всего несколько дней назад. Двое других, одна — длинноволосая сильфа, другая — бойкая саламандра, обе выглядели гораздо более расстроенными, чем их угрюмый лидер гильдии.
— Леди Сакуя, похоже, у нас есть основания выдвинуть обвинения в вандализме против гильдии “Азбука”. — доложил Дженсен непринуждённо, как будто в этом не было ничего странного или значительного. В любом другом месте она выразила бы своё удивление — или его отсутствие — более открыто, но здесь, среди дворян, она позволила своей личине указывать ей, как себя вести.
Откинув голову назад, она недовольно скривила губы.
— Пожалуйста, продолжайте.
Дженсен покачал головой.
— Думаю, Арго-сан справится с этим, именно её контакты дали нам основание обыскать это место.
— Но только потому, что кто-то сообщил о пропаже краски в стражу, отбила мячик назад кайта.
Дженсен снова покачал головой:
— Только благодаря Сьюзен мы смогли заглянуть внутрь раньше, чем они выбросили всё, что осталось.
— Но я бы не узнала о люке в канализацию — это редкая информация! И ты смог засечь их, когда они пытались выбросить улики!
Сакуя почувствовала, что эти два с… следователя действуют ей на последние нервы. Она как раз собиралась резко прервать их, когда с той стороны зеркала раздался ещё голос.
— Снимите комнату, Ни-чан!" громко провозгласила... мышеухая пикси, вспорхнув с плеча кайты. — Это не то, что Сакуя-сама хочет услышать-ба!
Get a room
Тц. ??
У этой парочки хватило совести, чтобы выглядеть пристыженными за своё поведение.
— У нас есть веские доказательства, связывающие Рё-сана и его гильдию "Друзья Азбуки" с тем маленьким хулиганством, совершённым в Башне Арруна. — Арго оскалился в клыкастой улыбке. — Улики как нельзя лучше доказывают вину его и его лейтенантов.
— Я намерен протестовать! — громко сказал Рё, словно опасаясь, что его проигнорируют, если он не будет выставлять себя дураком при любой возможности.
Дженсен и Арго повернулись к нему, и не похоже, чтобы их веселили его выходки.
— Я бы очень хотел посмотреть, как ты будешь выкручиваться, — прорычал ундин. — Или ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, как более сотни галлонов* краденой краски и полпаруса холста оказались в подвале твоей гильдии? Или как они туда попали?
РРРРРРРРРРРР. Какие, нахрен, галлоны? Нагло-саксы.
Офицер стражи поднёс лист бумаги к зеркалу, чтобы Сакуя могла разобрать написанное. От руки, ну а как иначе? Японский шрифт пока имелся лишь в типографиях немногих местных печатников. Настроение леди испортилось окончательно, когда она прочитала страницу, и она снова посмотрела на Рё.
— Сначала я думала, что ты просто тролль. Я никогда не думала, что ты на самом деле настолько глуп.
Еще больше обидных слов, она уже привыкла к ним, это были не первые слова, написанные против неё. Но впервые она увидела обвинения, которые также были направлены против Короны. Она оглянулась через плечо — им очень повезло, что японский язык всё ещё был неразборчивыми каракулями в глазах грамотной элиты Тристейна.
— Сколько людей это прочли? — быстро спросила Сакуя, надеясь, что у Арго и Дженсена хватит ума понять, насколько плохо то, что они держат в руках.
— Э, Сакуя? — Генриетта уловила её волнение. Она была так же проницательна, как и её мать — и в любое другое время Сакуя одобрила бы это.
Она вздохнула.
— Это просто пропаганда. Рё и его гильдия имеют большой опыт клеветнических обвинений.
Одно хуже другого… В данном случае — намного хуже. Она уставилась прямо на идиота, думая как можно сильнее, как будто каким-то образом она могла вдолбить в его черепушку осознание серьёзности ситуации.
— Только Арго и я, — успокоил Дженсен. — Несколько членов стражи помогли нам доставить их в штаб — но они были упакованы в коробки.
— Хорошо. — Облегчение было наименьшим из того, что Сакуя чувствовала в этот момент. Если бы от них можно было избавиться без лишних вопросов, это было бы идеально. — Пожалуйста, поместите их на хранение, пока я не смогу поговорить с господином Рё наедине.
— О, я считаю, что этот разговор должен быть публичным. — По коже Сакуи поползли мурашки, когда лорд-судья решил вмешаться. — Разве вы не согласны, кардинал Мазарини?"
— Я не понимаю, почему это вас так волнует, Ричмонд. — Сакуя старательно избегала употребления его титула. — Вы не имеете права вмешиваться в дела поселений фейри.
Старый аристократ-барсук лишь ухмыльнулся, обойдя её сзади.
The old badger of an aristocrat merely smirked as he circled behind her.
Фырррр. Старый хорёк в облике аристократа?
— В этом вы, конечно, правы, моя дорогая. В вопросах мелких или крупных преступлений я не имею никакого влияния. Но именно характер преступления я и оспариваю, — он жестом указал на “лунное зеркало”, — на Рё и его лейтенантов. — Этот фейри обвиняется в клевете на союзника Короны, свидетелем которой я был сам прошлой ночью. Учитывая состояние королевства, такое вопиющее пренебрежение приличиями не должно быть спущено с рук!
Рё наконец-то, казалось, понял, во что он ввязался.
— Что?! Но я не нарушал этот чертов договор! Мы ничего не делали за пределами городов! — Его глаза расширились, и он обвиняюще указал на Сакую: — Ты... ты позволишь им делать это, чтобы заставить меня замолчать?.. — прорычал он. — Сакуя, ты что...
— Хватит! — Несмотря на то, что зеркало было магической конструкцией, оно задребезжало в воздухе от голоса Сакуи. Это было недостойно, не по-женски — но в тот момент ей было все равно. — Рё, хоть раз в своей идиотской жизни используй то немногое, что у тебя есть между ушами, чтобы понять, когда нужно заткнуться!
Её вспышка была внезапной, неожиданной и сделала именно то, что она хотела. Рё привык видеть её терпеливой, он не знал, что делать, когда она сменила манеру. Сакуя дала себе время перевести дух, успокоиться. Затем, разобравшись с Рё, она перешла к реальной проблеме.
Сакуя думала быстро. Ричмонд вполне может что-то с этим сделать. Их соглашение с Короной более или менее требовало, чтобы Ричмонд закрывал глаза на дела в городах фейри. Но Рё дал ему повод, перед которым он просто не мог устоять, попытавшись вытащить событие за рамки защиты, предоставляемой договором. Королевство, готовящееся к войне, столь вопиющее оскорбление высокопоставленного чиновника в сочетании с тем, что он сказал во время беседы в Арруне, — это давало реальные основания для обвинения в измене Короне. Это было бы весьма затруднительно в любой стране, где царит верховенство закона, но Тристейн не был такой страной. Подобное злоупотребление властью было не редкостью.
Тот факт, что Резчик Джек, похоже, сотрудничал с Реконкистой, не способствовал улучшению ситуации. Хуже того, если Рё действительно был связан с убийцей, как предсказывал Мортимер, она не сможет защитить его, если об этом станет известно... Сакуя повернулась к пожилому регенту, ожидая, что он скажет.
Она была новичком, в то время как Мазарини был старым гроссмейстером. И первое правило мастера — оставаться безучастным, пока не придет время установить равновесие.
— Полагаю, вам будет трудно доказать свою правоту, Ричмонд. В конце концов —н фейри, и за него отвечает леди Сакуя. — Глаза прикрыты в раздумье. — Но я не думаю, что это должно остаться безнаказанным. Леди Сакуя?
Взгляды были устремлены на неё. Мазарини, Ричмонд, но самое главное — Генриетта. Принцесса с любопытством наблюдала за ней, как ребенок, изучающий лицо родителя — и это пугало её больше, чем угроза, исходящая от Ричмонда. Она точно знала, что должна сказать. Теперь дело было только в том, как это сказать.
Слова королевы. Если Марианна была права, Генриетта смотрела на неё, доверяла ей больше, чем она думала. Она едва знала девушку — и всё же она могла влиять на эту принцессу, которая вскоре станет королевой, в гораздо большей степени, чем она думала раньше. Ещё одна ответственность легла на её плечи. Ещё один груз, от которого она не могла отказаться. Она провела свою школьную карьеру, читая об ошибках других людей. Теперь она придумывала свои собственные.
Но это не имело значения, потому что Генриетта всё ещё ждала. Эта девушка... эта девушка станет королевой. И что бы ни случилось — целые ветви истории будут исходить от неё. Любая ошибка, которую Сакуя могла совершить, была бы ничем по сравнению с теми, что Генриетта могла — или не могла совершить. По сравнению с этим, её собственные страхи были ничтожными и легко забывались, по сравнению с этим… Она не имела права колебаться.
— Вы, конечно, правы, кардинал Мазарини, это не должно остаться безнаказанным.
Она нашла слова.
— С-Сакуя!-- Рё выглядел потрясённым. Дженсену пришлось удержать его у “зеркала”.
— Детектив, вы считаете, что улик достаточно, чтобы выдвинуть обвинения против Рё и его гильдии?
Дженсен слегка кивнул, тонко сжав губы.
— Я не думаю, что у кого-то есть сомнения. Когда мы рассказали об этом Синкеру-сану, он сказал, что вы должны высказаться и как потерпевший, и как лидер Сильфов.
Она постаралась не улыбнуться. Этот ундин был настоящим джентльменом и держал себя в руках гораздо лучше, чем можно было предположить по внешнему виду. Несмотря на весь ужас — инцидент с SAO породил несколько исключительных людей.
— Тогда, поскольку тут есть офицер стражи, чтобы зафиксировать приговор… — Сакуя заметила Ричмонда уголком глаза, — ... я думаю, что общественные работы должны подойти.
Арго и Дженсен согласно кивнули. А Рё и Ричмонд отреагировали одинаково — полным недоумением.
— Общественные… — начал лорд.
— …работы? — закончил Рё с той стороны десятков миль, которые отделяли Тристанию от Арруна.
— О да. — непринуждённо согласилась Сакуя. — Мы, конечно, ещё не всё кодифицировали, так что это кажется подходящим. Поскольку ты намусорил — ты можешь некоторое время помогать убирать мусор. Хм... Четырёх недель на уборку должно быть достаточно для членов твоей гильдии, и, я думаю... двенадцать недель для вас лично, Рё-сан. — Она улыбнулась, наслаждаясь обидой на его лице. — Я думаю — это будет справедливо и убережёт тебя от неприятностей, по крайней мере, на некоторое время.
Рё открывал и закрывал рот, силясь ответить. Его лейтенант-саламандра, похоже, единственная, кто понял, насколько близко они подошли к чему-то гораздо худшему, медленно опустилась на колени.
— Это… всё? — тихо зашипел Рё.
— О, и я хочу поговорить с вами наедине, Рё-сан". — Сакуя постаралась, чтобы угроза в её голосе была очевидна для всех. Нельзя было допустить, чтобы подобное поведение продолжалось. — Но в остальном — да, это всё. Детектив Дженсен, мисс Арго — отличная работа.
Она сделала паузу, оглянувшись через плечо на кипящего Ричмонда. Что он ожидал от неё?
— Я оставлю остальное на вас двоих, — решила Сакуя, затем снова задумалась. — Я надеюсь, что вы будете сотрудничать с Дозором, Рё-сан.
Если бы у него была хоть половина мозга, Рё знал бы, что нужно сотрудничать. Если нет — ей придётся послать инструкции позже. Если он действительно был связан с Резчиком Джеком — нужно было решить, что будет мудрее — закопать эту связь поглубже или отдать его под суд. Но каким будет правосудие, если, благодаря, опять же, Ричмонду, единственный суд, который они могли устроить, будет показательным?
— Как пожелаете, леди Сакуя. — Дженсен поклонился, Арго тожечто-то изобразила.
“Зеркало” ещё раз сверкнуло, а затем начало растворяться, и в комнате воцарилась тишина, пока не исчезли последние эффекты заклинания, а через окна не хлынул полуденный свет.
— Я надеюсь, вы примете это к сведению, принцесса, — мрачно пробормотал Ричмонд. — У фейри интересные представления о законе, не так ли?
— Если вы имеете в виду справедливое и равное наказание, то да, — сказала Сакуя в ответ, позволив себе улыбнуться.
— Собирание мусора — теперь справедливое наказание за измену? — вслух поинтересовался Ричмонд.
— Я бы так не сказала. — Глаза лорда-судьи выпучились, пока Генриетта размышляла вслух. — Это правда, что господин Рё выступал против Сакуи и других лордов, и то, что он говорил о Короне, было, мягко говоря, некрасиво. Но это не так уж сильно отличается от критики Короны со стороны землевладельческой знати. — Генриетта наклонила голову в сторону Сакуи. — Так что, действительно, наказание кажется справедливым.
Сакуя не могла не заметить небольшой кивок Мазарини. Был ли он горд тем, что говорила Генриетта, или тем, что она вообще выступила вперёд, — Сакуя сказать не могла. Она знала только, что этот человек, несомненно, доволен. Того же нельзя было сказать о Ричмонде.
— В этом и заключается разница, Ваше Высочество. Как аристократы — мы стоим выше низших народов и имеем право выносить суждения. Спускать подобное — всё равно, что пренебрегать наказанием пса до тех пор, пока тот не взбесится и его не придётся убить. Это, — его глаза обратились к Сакуе, — было бы упущением хозяина.
— И если ты подойдёшь к этому псу или к любому из его своры. — спокойно сказала Сакуя, — то поймёшь, что я очень заботливая самка собаки.
Если Ричмонд раньше и не показывал злость — то теперь ей удалось окончательно вывести его из себя. Как жаль, что она повернулась, чтобы уйти, и не могла насладиться зрелищем.
— Ты… ты выступаешь против моей власти? Ты, наглая девчонка, разве ты не знаешь мой ранг?! Я — Лорд Юридической Коллегии! Я — Правосудие!
— Правосудие? — Сакуя рассмеялась подобно ветряным колокольчикам,поймав взгляд Генриетты. — Если вы думаете, что Справедливость — это то, что вы можете воплотить, лорд Ричмонд, то нет никакой Справедливости. Есть только мы.
Она покачала головой, направляясь к двери. Он может поразмыслить над этим некоторое время. А сейчас она должна Алисии выпивку.
написал(а):