Обновил уже выложенное, текст перелопачивал.
И едем далее.

     Синдзи в какой-то мере даже нравилось учиться. У него не было особой тяги к познаниям, он предпочитал плыть по течению. И учёба позволяла отвлечься от своих мыслей и сконцентрироваться на чём-то другом, что не вызывало бы у него беспокойства. Голова работала с такой частотой, а память настолько забивалась различной информацией, что ничего не оставалось для плохих воспоминаний. Уносясь течением в запутанную историю, в мир магических цифр, восходя на горы и пересекая океаны, познавая всю глубину японского языка, он забывал о своих проблемах. В эти моменты ему не приходилось задумываться о смысле существования и чем заняться в будущем, не нужно было стараться понять самого себя. Преподаватели и учебная программа всё делали за него — вычищали лишнее и наполняли чашу совсем иной информацией. Поэтому Синдзи хорошо слушал и вникал, схватывал на лету и быстро находил решение за счёт своей высокой концентрации на предмете. Отсюда отличная успеваемость. Нет, он не был круглым отличником, но его знаний было достаточно, чтобы помогать одноклассникам с домашними заданиями и различными задачками. Не то чтобы Синдзи нравилось помогать и делать чужую работу — он опять-таки просто плыл по течению. Ещё одна возможность забыться.

      Кому юноша рад был помочь, так это Мане. Парню мало с кем в классе удалось за этот год по-настоящему подружиться. Ему это всегда давалось с трудом, да и не стремился особо. Киришима сама с ним первой заговорила в своё время из практических соображений. Ведь они в классе были единственные, кто посещал кружок классической музыки. Слово за слово — и они стали друзьями, которые редко друг от друга отходили.

      После обеда на большой перемене Мана как-то внезапно спросила:

      — Син-кун, ты никогда не задумывался, почему тебя никто не трогает?

      Синдзи удивился вопросу и снял наушники.

      — Что ты имеешь в виду?

      — Ну, не пытались издеваться. Не пойми меня неправильно, но над такими, как ты, часто издеваются. И наш класс не исключение — вон, Номуре постоянно достаётся.

      — Может, боятся брата? — пожал плечами парень, сидя за своей партой. Его это особо не интересовало. Но девушка отставать не собиралась.

      — Нет. Просто ты безотказный, — ответила она притворно равнодушно. — Всегда всё сделаешь, о чём бы тебя ни попросили. Хорошо, что пока не заставляли прыгать с третьего этажа, а то, боюсь, ты и это выполнишь.

      — Ну, извини меня, что я такой. Честно. Ты хочешь, чтобы я изменился?

      — Изменился? Нет, ты мне нравишься такой, какой ты есть. Потому я стараюсь как можно реже что-либо просить у тебя, чтобы не стать похожей на остальных эгоистов.

      — Не похожа, — заверил он её и расплылся в улыбке. — Честно говоря, я даже рад, когда ты у меня что-то просишь. Мне самому приятно тебе помогать.

      — Тогда, — она немного замялась, набираясь смелости, — с твоего позволения я тебя сегодня после занятий в кружке напрягу. Маленький сюрприз, Икари Синдзи.

      Она легко щёлкнула парня по носу. Впрочем, тому больше не понравился не щелчок по носу, а упоминание его фамилии. Это сразу напомнило ему отца.

      — Не очень люблю сюрпризы. Надеюсь, это не очередная твоя сумасбродная идея? Отоя тоже участвует?

      — Отоя-кун? Нет-нет. Ничего такого. Я думаю, обойдёмся без него и он не обидится. Поэтому можешь ему написать, чтобы нас не ждал после занятий.

      Синдзи снова пожал плечами и достал старый, но проверенный временем телефон-раскладушку «Samsung». Через него нельзя было выйти в интернет, поиграть в современные игры или послушать музыку. Это была типичная и простая звонилка. Пока юноша набирал сообщение брату, Мана пониженным голосом продолжила объясняться.

      — Я просто хочу… сделать выбор. — Она снова запнулась, будто сболтнула лишнего. — В общем, увидишь, Синдзи. Надеюсь, тебе понравится. Я очень на это надеюсь.

      С этими словами она быстро ретировалась к своим подружкам. Те стали у неё что-то активно спрашивать, но она лишь с лёгкой улыбкой взглянула на Синдзи. Её щёчки слегка порозовели. Впрочем, тот недоумевал и не догадывался, что у неё на уме. Мана хоть и была милой девушкой, но иногда отличалась эксцентричными поступками, потому юноша давно перестал пытаться понять логику её действий. Тем более удивляться.

      Сделать выбор? Небось, она его снова потащит в торговый центр для выбора очередного платьица или купальника. Отою она никогда не брала на шопинг, потому что тот непременно станет заглядывать в примерочную от скуки. Синдзи же был терпелив и лишь изредка бурчал себе под нос.

      После всех занятий Мана и Синдзи направились неспешным шагом в музыкальный кружок. Девушка на удивление была тихой и немногословной. Будто юноша заразил её особым «вирусом самокопания». Киришима погрузилась в собственные размышления, что на неё было не похоже. Синдзи начал подозревать, что её просьба не имела отношения к шопингу. Но все его размышления испарились, как только они переступили порог музыкального кружка.

      — Ну наконец-то! — воскликнула Айзава Минами, стуча по наручным часам. — Мы вас тут уже заждались.

      Минами, учащаяся 3А класса, была лидером кружка. Она отличалась энергичностью и острым умом. А в красоте даже миловидная Киришима ей уступала и была лишь в тени рядом с Айзавой. Возможно, виной этому были длинные и ухоженные чёрные волосы. А может, длинные и не менее ухоженные ноги, доступные взору: юбка была намного выше колен. Вопреки школьным правилам многие девушки, обладающие стройными ножками, подшивали юбки. В любом случае, Синдзи что-то манило к ней. Но он никак не мог сделать первый шаг, боясь напортачить. Притом Минами пользовалась популярностью в школе и вечно была занята. Юноша также боялся, что с таким заурядным парнем, как он, ей просто будет скучно дружить.

      — Икари-кун, сегодня мы рассчитываем на тебя, — начала командовать длинноволосая девушка, щёлкнув пальцами. — Ты у нас сейчас единственный на виолончели. Можешь пока сам попрактиковаться — я знаю, что ты наизусть знаешь «Air». Я к тебе позже присоединюсь. Остальные пока ко мне.

      Никто не осмелился ослушаться властной Айзавы.

      Синдзи распаковал свою повидавшие виды виолончель и устроился посередине комнаты, чтобы создать равномерную акустику. А ребята собрались в углу, где Минами с горящими глазами подробно объясняла свой план и раздавала ноты. Такаши явно неодобрительно отнёсся к замыслам, но лидера принялась защищать Мана. Музыканты люди творческие, а значит, чаще всего эмоциональные. Когда разгорелся горячий спор, Синдзи это никак не удивило, ибо за последний год жарких дискуссий было множество. Даже он пару раз принимал в них участие, чем заслуживал удивленные взгляды. В эти моменты Айзава вставала на его сторону: мол, раз вечно молчаливый Икари-кун заявил что-то, то надо делать так. Она считала, что Синдзи молчалив не от неуверенности, а из-за мудрости, которую парень в себе никак не мог разглядеть. В эти моменты ему было очень приятно и тепло.

      Многим кажется, что в кружке классической музыки всегда тишина, покой и полная идиллия. Вплоть до смертной скукоты. Собственно, в такой кружок Синдзи и ходил в средней школе, что ему очень нравилось. Но в старшей школе Чигуса была Минами, поэтому шум и гам в кружке звучали постоянно, руша все мыслимые и немыслимые представления о занятиях классикой.

      Юноша никогда не отличался чувством юмора, не говорил с сарказмом. Но ему захотелось подчеркнуть всю бессмысленность и комичность их горячего спора, который уже давно вышел за пределы обсуждения замысла Айзавы. Поэтому на разогрев он выбрал тринадцатую серенаду «Allegro» Моцарта. Без скрипки будет не так красиво, но он решил постараться.

      Уложив смычок на струны, Синдзи коротко вздохнул и закрыл глаза. Секундой позже начал играть.

      Музыка полилась по всей комнате, заполняя каждый уголок, оживляя застоявшийся прогретый воздух. Волны вибрировали сладким пением виолончели.

      «Слишком быстро для разогрева».

      Но Синдзи и не думал останавливаться. Он и сам тонул в бессмертном шедевре, который явился миру во всём своём великолепии века назад и проживёт до скончания времён. Вот они, бессмертность и вечность, будто можно их коснуться, лишь захотев.

      И тут рядом с ним заиграла скрипка, подхватывая темп. Совсем немного понадобилось, чтобы сыграться и поймать волну обоим музыкантам. И вот уже скрипка и виолончель играли в одном порыве. Синдзи не видел, кто именно присоединился к нему, — он играл, как обычно, с закрытыми глазами. Да и неважно это было, ибо звуки переплетались в гармонии, как инь и ян.

      Вторая скрипка присоединилась с наскока, словно в порыве страсти и ревности, не всегда попадая в ноты. Уши порезались о нарушение гармонии, и Синдзи постарался помочь второй скрипке поймать темп. Совсем немного понадобилось, чтобы единая гармония снова восторжествовала. И вот красота расцвела с новой силой, уволакивая всех находящихся в комнате в свой прекрасный мир беззаботности и торжества музыки.

      Когда чудесная музыка смолкла, Айзава похвалила парня под аплодисменты участников кружка.

      — Отличный разогрев, Икари-кун! — положила руку ему на плечо Минами. Она немного запыхалась, а на лице выступали капельки пота. Но энергии у неё было ещё хоть убавляй. — Вот это я понимаю любовь к музыке, у тебя бы всем учиться. Вот так надо отдаваться, так надо играть, вкладывая всю душу и отбрасывая всё бренное!

      Синдзи смущённо улыбнулся, почесав затылок. Ему определённо нравилась похвала от столь требовательной девушки. А ещё, что она не убирает свою руку с его плеча и юноше передаётся тепло Айзавы. Та наклонилась к его лицу, даже слишком близко, чем того бы хотел сам Синдзи, — и он почувствовал её учащённое дыхание.

      — Я хочу, чтобы ты вёл партию Баха, — никто лучше тебя не справится, даже я, — сказала она манящим голосом так, чтобы все слышали. — Вложись полностью, я рассчитываю на тебя.

      — Но как виолончель может повести в «Эйр?

      — Импровизируй!

      После этого она растрепала ему волосы и отошла к другим участникам. Его сердце забилось чаще.

      «Остынь, Синдзи, — говорил он себе, — У неё есть прилежный парень, учится в университете, а семья владеет своим бизнесом. Она идеал во всём. У тебя никаких шансов».

      Его осенило: а ведь он никогда не представлял, что мог с кем-то встречаться. Осознание этого факта взбудоражило ум. Сразу вспомнился Отоя, который корил его, что он никогда даже не пытался завести себе девушку. Хотя у его брата опыт тоже был не то чтобы богатый, но он бросил все попытки, как только познакомился с Маной. И тут Синдзи во второй раз осенило, что и так происходило редко, а тут дважды — меньше чем за минуту. Синдзи переполнило чувство удовлетворения, будто он решил трудную головоломку. Но с удовлетворённостью поселилось ещё одно неизвестное ему чувство. Однако тогда юноша не придал этому значения.

      Синдзи глянул на надувшееся лицо Маны, которая недовольным прищуром сопровождала Минами. И вдруг понял, кто была первая, а кто вторая скрипка.

      Айзава время даром не теряла и раздавала ноты, а также чуть не пинками заставляла Такаши-сана усесться за вторую виолончель. Но и не забывала подбадривать, что у того всё прекрасно выйдет.

      — А ты, Кадзуо-кун, будешь у нас сегодня дирижировать, — командовала глава кружка. — Твоё фортепьяно, увы, здесь не понадобится.

      — Из меня дирижёр как балерина, — жаловался худощавый очкарик. — Помнишь, в прошлый раз получилось совсем не так, как ты рассчитывала?

      — Но урок-то ты извлёк, ведь так? Да и кто знает, может, если бы ты пошёл учиться на артиста балета, сейчас бы выступал на сцене.

      — Ты не забыла, что ведёт партию Синдзи? Может, ему дирижировать сразу?

      — А ты сможешь сыграть на виолончели?

      Кадзуо лишь фыркнул, но безо всякой злобы.

      — Импровизация! Твоё дело — ритм, Синдзи задаст темп.

      Кадзуо, сдавшись, взял в одну руку ноты, а во вторую — запасной смычок. Ибо дирижёрскую палочку они сломали пару месяцев назад во время очередного жаркого спора.

      Через некоторое время все уже были готовы. Минами одобрительно кивнула, и очкарик скомандовал:

      — Ну, ребята, — три, четыре!

      Начало вышло ужасным. Такаши пытался справляться с инструментом, которым пользовался редко. Его спасало лишь то, что композицию он уже знал. Мана же ноты не знала, поэтому ей пришлось постоянно или нагонять темп, или сбавлять обороты, причем с ошибками. Кадзуо, махая смычком, про себя повторял все ноты и внимательно слушал Синдзи. Минами же, как и ожидалось, единственная, кто могла хорошо играть, без погрешностей. Но даже ей не хватало банального опыта и практики. Теперь Синдзи понял, почему ведущим она поставила именно его. Ибо на поверке оказалось, что он единственный, кто хорошо знает и умеет исполнять бессмертное произведение Баха. Юноша мог задавать темп, пока члены кружка классической музыки не сыгрались вместе.

      «Air On A G String» лилась в стены комнаты, обволакивая своей мелодией каждого участника кружка. Магия Баха заставляла юношей и девушек задумываться о чём-то своём, доставая из потаённых уголков памяти приятные воспоминания. Будь коллектив сейчас сыграннее, казалось, они могли сделать мир лучше, призвав самих ангелов откликнуться на этот чудесный зов.

      Партия шла за партией. Разбор полётов за разбором. Даже всё время недовольный Такаши влился в общее течение. Постоянные споры и дискуссии, раздиравшие кружок, сменились на усердную работу. Музыка лилась с каждым разом всё гармоничнее. Синдзи на один миг захотелось, чтобы это продолжалось вечно. Как и вечна эта композиция.

Глава 2. Иллюзия выбора

      Когда сил бежать уже не было, Синдзи привалился к перилам, переводя дыхание. Лёгкие горели, а ноги умоляли об отдыхе. В горле жутко пересохло, а желудок настоятельно требовал пищи. До юноши дошло, что он пробежал не меньше трёх километров сквозь лесопарк. Тот самый, который рядом с его домом.

      Парень огляделся, чтобы понять, где именно он находился.

      Солнце уже село за горизонт, и темнота окутала лесопарк. Восточнее, на вершине холма, виднелась башня Хигошияма, подсвеченная прожекторами. Её наполовину скрывали кроны деревьев. По левую руку проходил монорельс. Значит, рядом парк развлечений, который примыкал к юго-западной части лесопарка. Но сейчас он наверняка уже был закрыт. Однако если пойти вдоль парка развлечений, то выйдешь прямо к станции метро. А там наверняка можно найти кафе.

      Немного передохнув, Синдзи зашагал к намеченной цели. От сильной усталости он не мог соображать. Сознанием завладели основные животные инстинкты: поесть и отдохнуть.

      Из последних сил юноша еле-еле доковылял до площади, где находилась станция метро. Спешившие с работы люди шарахались от него, словно от зомби. Но он на это не обращал никакого внимания. Синдзи остановился в сквере рядом с гигантским памятником горожанам, погибшим и пропавшим без вести во время Удара. Раньше он не понимал, зачем было создавать настолько пугающее изваяние несчастной семьи. Их перекорёженные в агонии лица вселяли ужас. Но именно так и выглядит боль вперемешку с отчаянием. Лишь испытав подобные эмоции, можно понять замысел авторов монумента.

      Оглядевшись, юноша увидел «Макдональдс». Откровенно говоря, Синдзи не любил фастфуд, но сейчас выбирать не приходилось…

      Сделав внушительный заказ, он плюхнулся за свободный столик. Не сдерживая себя, парень стал жадно пожирать бургеры из полуфабрикатов. Не менее жадно запивал колой, разбавленной водой. Холодное и горячее смешивалось у него в желудке и приятно бурлило. Юноша принялся за второй бургер, как на него внезапно нахлынуло: в один миг вывалились все переживания и вся боль. Не в силах себя сдерживать, он так и заплакал, медленно жуя очередной кусок. Слёзы потекли по горящим щекам, но парень не переставал есть — настолько силён был голод. Но не менее сильны были нахлынувшие на него чувства, которые поглощали парня.

      К нему подбежала менеджер спросить, всё ли хорошо. Обычная, ничем не примечательная девушка. Синдзи понимал, что это часть её работы, но ему всё равно стало чуть легче от того, что кому-то не наплевать на его горе.

      Когда он успокоился, менеджер ушла.

      Синдзи не знал, что ему делать. Домой — в чужой дом — возвращаться решительно не собирался. Хотя ему очень хотелось узнать, всё ли в порядке с Маной, однако разговаривать ни с ней, ни с Отоей желания не было. Где-то в глубине сознания что-то требовало убежать ещё дальше, но он не имел представления куда. У него не было друзей в городе, которые смогли бы приютить. Не было родственников, к которым он мог поехать. Бабушка по линии матери себя очень плохо чувствовала после смерти дедушки двумя годами ранее. Да и она еле концы с концами сводила. Поэтому ехать к ней в Саппоро было не самой лучшей идеей. А больше родственников матери у него не осталось. По отцовской линии был только дядя Хиро. Но он не хотел больше видеть ни Отою в частности, ни семью Рокобунги в целом. А уж тем более пересекаться с Маной.

      Синдзи понимал, что ему необходимо что-то придумать, ибо завтра его будет искать полиция. А значит, в Нагое ему оставаться больше нельзя.

      Мана…

      Юноша непроизвольно накрыл голову руками и снова захныкал, как ни старался сдержаться.

      «Мама, что мне делать?»

      В ответ он почувствовал тепло, разливаемое по его щекам. Тепло, которое он не испытывал многие годы, с тех пор как самый дорогой ему человек ушёл из жизни. Юноша в тот же миг поднял голову, но никого не заметил — он по-прежнему сидел один за столиком.

      Неведомая сила заставила его прийти в себя и начать трезво соображать. Если все варианты отброшены, то остаётся один. Синдзи крайне не хотел прибегать к нему, но выбора больше не оставалось.

      Парень достал из своей сумки тот самый конверт и отодвинул поднос с едой на край стола. Синдзи вгляделся в письмо от отца в надежде найти там что-то новое, но, увы, там были те же три слова.

      «Приезжай. Икари Гендо».

      Из конверта он достал, по всей видимости, пропуск. На нём была эмблема специальной организации, о которой Синдзи слышал лишь мельком. Сама эмблема была красного цвета, а на ней изображён половинчатый фиговый лист, прикрывающий название.

      — NERV, — зачитал юноша. Ниже полукругом был написан слоган, но скудные познания в английском языке не позволили понять смысл.

      «„Бог на небесах, с миром всё в порядке?“ — про себя прочитал парень. — Какая-то метафора».

      Отложив пропуск, он взял фотографию. Сказать, что он был удивлён, значит, ничего не сказать. Юноша ожидал чего угодно на ней, но не красивую девушку с длинными иссиня-чёрными волосами, которой на вид было не больше двадцати пяти лет. Позу для фотографии девушка, одетая в короткие шортики и жёлтую маечку, выбрала настолько выигрышную, что можно было любоваться её грудью. В том, что она сделала это намеренно, не было никаких сомнений: аккуратно нарисованная на фотографии стрелочка, указывавшая на бюст, и подпись «Зацени!» только подтверждала догадки Синдзи. Невольно вспомнилась Киришима, но он отогнал эти мысли прочь, чтобы снова не появился комок в горле.

      Когда парень заставил себя перестать глазеть на красавицу, то заметил номер телефона и подпись: Кацураги Мисато. Покопавшись в конверте, он обнаружил там бумаги и карту с общей информацией: ему следовало прибыть в Мисиму, что в префектуре Сидзуоко, а оттуда его должны будут эскортировать в город Токио-3, ранее известный как Хаконэ. Там располагалась штаб-квартира NERV в Японии.

      Синдзи недобро ухмыльнулся. Он уже решил, что едет туда. Что-то подсказывало сердцу, что это верный путь. Что это его течение, из которого он выбился. Оставалось только позвонить и предупредить о своём решении. Юноша лишь гадал, зачем он понадобился отцу через три года. Именно столько времени прошло, когда они последний раз виделись на могиле матери. Судя по всему, он работал в этом агентстве NERV, а эта девица с фотографии была его секретаршей.

      «Тогда он большая шишка, получается».

      Но кем работал его отец и чем именно занимался, он понятия не имел. В глубине души Синдзи поселилась маленькая надежда.

      Решив позвонить, парень обнаружил, что потерял свой телефон. Возможно, во время драки с Отоей. А возможно, когда убегал. Гадать не было смысла.

      Синдзи собрался и направился к метро. Он не хотел ждать у моря погоды, поэтому решил ехать сразу на вокзал. Да и там наверняка есть таксофоны. От ближайшей станции метро до вокзала Нагои было всего шесть остановок, или двадцать минут езды.

      Юноша постепенно стал приходить в норму. Наполненный едой желудок и ясная цель придавали уверенность. Позади оставался кошмар, который хотелось поскорее забыть. От которого хотелось убежать навсегда куда подальше. А Токио-3 было подходящим местом, ведь он находился почти в двухстах километрах от Нагои.

      Прибыв на вокзал, парень решил первым делом купить билеты, а уже потом звонить. Чтобы не было пути назад. Ближайший билет оказался на 6:20 следующего дня, а дорога займёт не менее двух часов с пересадкой в городе Сидзуоко.

      Оставалось почти восемь часов до поезда. Не теряя времени, Синдзи позвонил из ближайшего таксофона по указанному на фотографии номеру. Каково было его удивление, когда раз за разом он попадал на короткие гудки. Юноша занервничал, но попытки не оставлял, ибо все мосты были сожжены. После многих тщетных попыток, минут через двадцать удача наконец-то повернулась к нему — раздался сонный и усталый голос девушки, явно не расположенной к разговору.

      — Майор Кацураги слушает.

      «Майор?!»

      — Простите, — Синдзи напрягся от удивления. Голос дрогнул от осознания того, что ему придётся разговаривать с офицером, а не секретаршей. И она скорее женщина, а не девушка. — Меня зовут Икари Синдзи. Мне присылали письмо…

      Но парень не успел закончить фразу, как на другом конце провода заметно оживились.

      — Икари Синдзи-кун? Вот уж кого не ожидала услышать! Сколько времени прошло с тех пор, как тебе отправили письмо? Месяц? Два?

      — Месяц, — неуверенно протянул парень.

      — Месяц! И ты этот целый месяц думал, звонить или нет? Ладно-ладно, не буду напирать. Слушаю тебя внимательно.

      Из трубки телефона так и сочился позитив девушки. Это позволило юноше расслабиться.

      — Ну, я решил к вам приехать.

      — Ого! И когда, Икари-кун?

      — Завтра. Думаю, к восьми или девяти утра я буду на вокзале Мисимы.

      — Завтра?! А ты запрягаешь долго, но быстро едешь.

      — Простите, что, Кацураги-сан?

      — Да не обращай внимания, понабралась в Китае. Короче, ты хочешь приехать завтра утром? Может, лучше чуть позже? Хотя бы на послеобеденное время. А то как-то нежданно-негаданно.

      — Простите. Я уже взял билеты.

      После короткой паузы майор оживилась.

      — Ладно, ты приезжаешь, самое позднее, в девять часов утра, так?

      — Скорее всего. Мне из Нагои ехать, с пересадкой.

      — Я могу прислать людей, чтобы тебя забрали. Токио-3 — режимный город, сюда так просто не пустят. Давай свой номер телефона.

      — Ну, — потянул неуверенно юноша, — простите меня, Кацураги-сан, но я сегодня потерял свой телефон.

      На другом конце провода послышался шлепок.

      — Не буду даже спрашивать как, — продолжила его собеседница. — Хорошо, когда приедешь в Мисиму, то сразу звони по этому же номеру. Если будет занят, то позвони по другому номеру. Есть куда и чем записать?

      — Да, есть.

      Она продиктовала ему номер.

      — У тебя какой-то уставший и разочарованный голос, — констатировала девушка. — С тобой всё в порядке?

      — Ну… да.

      — Не слышу уверенности. Что-то случилось? Хотя, с учётом того, что ты так резко решил приехать и уже взял билеты, точно что-то случилось.

      — Ну, это… — парень запнулся, — простите, но всё хорошо.

      Майор на том конце провода замолчала, будто о чём-то размышляла. Потом послышались голоса и какие-то распоряжения. Через некоторое время она вернулась.

      — Давай так. Я тебя лично заберу. Но только к десяти часам, раньше не смогу. И если захочешь, то расскажешь, что случилось. Если нет, то дело твоё, Икари-кун. Идёт?

      — Идёт, Кацураги-сан. — Синдзи даже не заметил, как у него приподнялось настроение и появилась улыбка на лице.

      После приятного разговора с майором Кацураги до поезда оставалось меньше семи с половиной часов. Синдзи мысленно перед женщиной извинился, что посчитал её какой-то секретаршей. А она была майором! И упоминала, что была в Китае, в котором последние пятнадцать лет бушевала перманентная гражданская война. Неужели эта милая собеседница была там с боевым заданием? Да-а, первое впечатление бывает обманчивым.

      Синдзи решил скоротать время прогулкой по центру Нагои, где и находился вокзал. Воздух заметно посвежел, и температура опустилась ниже тридцати градусов. А город тем временем приготовился к ночной жизни — то тут, то там на высотках вспыхнули рекламные щиты, здания ощетинились ярким светом из своих окон. К этому танцу света присоединилось городское освещение в виде фонарных столбов и иллюминации. Город загорелся, словно новогодняя ёлочка.

      Юноша надеялся, что в ближайшее время ему не придётся снова увидеть Нагою, который стал, с одной стороны, родным, но, с другой стороны, и источником невыносимой боли. Ему даже захотелось позвонить Отое и попрощаться. Но вспомнил, что тот, скорее всего, сейчас в больнице с Маной, поэтому дозвониться не удастся. А если и дозвонится, что скажет? Было ясно, что разговора не выйдет.

      Нет, всё это он должен отбросить и забыть. Впереди его ждёт новая жизнь. Он был в этом уверен. Оставалось только где-то переночевать. А вот с этим были проблемы. Снять номер он не мог, ибо был несовершеннолетним. Ночевать ему не у кого. Оставалось не так уж и много вариантов: пересидеть в кинотеатре и побродить по городу или переночевать на вокзале. В последнем случае им могли заинтересоваться сотрудники полиции, что было неприемлемо.

      Ничего не оставалось, кроме как устроиться на ночной сеанс в кинотеатре, расположенном в самом здании вокзала.

      Время неуклонно шло к полуночи, организм уже выл от усталости и бед, которые свалились на него. Синдзи старался не думать ни о Мане, ни об Отое. И том, что случилось сегодня вечером. Он всё это хотел забыть как страшный сон…

      Первый фильм оказался интересным. Очередной голливудский блокбастер на тему Удара. Сюжет простой, как кирпич, зато экшен на экране не давал заснуть. История, основанная, по заявлению создателей фильма, на реальных событиях, рассказывала о семи астронавтах на шаттле «Атлантис». Они во время доставки грузов на МКС первыми увидели падение метеорита на Антарктиду. Второй фильм Синдзи начал смотреть уже в половине третьего ночи. Точнее, спал на нём, потому что бодрствовать сил уже не было.

      Кошмар застиг его врасплох, охватив парня своими тёмными путами. Синдзи раз за разом убегал из заброшенного дома, но всё время прибегал только на то место, где лежала голая бездыханная Мана. Из её промежности вытекала мерзкая кровь, а голова была неестественно выгнута, словно на кукле выместила злобу рассерженная девочка. В какой-то момент Мана хрипло закричала. В тот же миг юношу схватил Отоя с остервенелыми глазами и кричал ему, чтобы тот проваливал из его жизни.

      И опять Синдзи бежал без оглядки, опять нёсся куда глаза глядели. Но как он ни пытался убежать, как ни пытался забыться, он снова и снова возвращался в то же самое место. Опять побег, опять то же место. Будто подсознание издевалось над ним и заставляло переживать одну и ту же боль раз за разом. Этому не предвиделось конца, юноша уже был на пределе и рыдал, просил о помощи. И в ответ на его мольбу в темноте зажглись два ярко-красных огонька, подзывая к себе заблудшую душу. Синдзи чувствовал, что там, в темноте, кто-то стоит, кто-то ему родной. И юноша потянулся к этому неизвестному ему человеку. Неизвестному ли? Он был уверен, что знает его, знает эти два красных огонька. И стоит лишь прикоснуться, как из глубин памяти всплывут до боли знакомые имя и образ.

      В полшестого утра его разбудил уборщик кинозала. Синдзи аж вздрогнул от неожиданности. Голова раскалывалась, на глазах следы от высохших слёз, но надо было идти. И с больной головой юноша поплёлся в туалет приводить себя в порядок. Благо на вокзале продавалось всё, что необходимо для личной гигиены. Синдзи ничего не соображал, кроме того, что ему нужно позавтракать. После того как умылся, он заглянул в одну из привокзальных кафешек.

      Кое-как юноша проснулся только после объявления о посадке на его поезд. Без каких-либо сомнений он занял своё место, надел наушники, включил плеер. Сон как рукой сняло из-за напряжённого ожидания: он всё боялся, что в поезд ворвутся полицейские и утащат его домой. Что вся эта авантюра так и останется авантюрой. А ему придётся снова погрузиться во вчерашний кошмар. У него было ощущение, что всё это безумие произошло целую вечность назад, а не каких-то десять часов.

      Синдзи сидел как на иголках, ожидая отправления. Он даже снял наушники, чтобы лучше следить за ситуацией.

      Но ничего не произошло.

      Ровно в 6:20 утра поезд медленно тронулся. Синдзи покидал Нагою, впервые куда-то поехав один. Первое время юноша даже не верил, что он это сделал. Но учащающийся перестук колёс поезда только подтверждал свершившийся факт. А живописный рассвет подсказывал, что его ждёт новая жизнь. Синдзи оставлял позади весь этот ворох проблем, боли и горя.

      Однако что-то начало давить на него. Будто совесть проснулась и молила его остановиться, одуматься. Но парень не желал вестись на секундную слабость. Он закрылся от всего мира наушниками и сочащейся из них музыкой, заодно глядя на удаляющуюся Нагою.

      Маленький дисплей на кассетном плеере высветил название очередной композиции: «You are the only one». И это было чертовски верно, по мнению юноши.

Как только парень очутился в машине, Кацураги сразу рванула, надавив газ в пол. От такого ускорения дверь закрылась сама собой, а Синдзи вжало в спортивное сиденье. Одним махом он закинул свою сумку на задние сиденья.

      — Пристегнись! Нас ждёт весёлая поездка!

      Юноша без возражений застегнул хитроумные ремни безопасности. Кацураги уже неслась по узким улочкам с умопомрачительной скоростью, мастерски уворачиваясь от всех препятствий.

      — Штаб, посылка найдена. Обеспечиваю безопасность, — проговорила женщина в гарнитуру. — Вас поняла, доставляю.

      Шины и тормоза визжали до боли в ушах. Двигатель мелодично завывал, словно гоночный. Насколько Синдзи позволяли судить его некоторые любительские познания — моторчик-то не простой.

      Где-то рядом вышагивало чудище. С каждым его шагом машину немного подбрасывало, отчего женщине приходилось возвращать контроль над автомобилем. Синдзи обернулся и снова увидел монстра, объятого пламенем от взрывов. Он был очень близок к ним.

      — Чёрт! — выругалась Кацураги, резко дав по тормозам. Парня вдавило в ремни безопасности. Проезд перед ними был завален полуразрушенным зданием. — Держись!

      В один момент женщина включила заднюю передачу и вжала педаль газа в пол. Машина резко понеслась назад, навстречу монстру.

      — Э-э? — выразил недоумение Синдзи.

      — Держись, говорю!

      Майор резко крутанула руль, и машина сделала классический полицейский разворот. Не дожидаясь, пока автомобиль остановится, женщина, насколько возможно быстро, врубила вторую скорость. Теперь они неслись прямо под великаном и через взрывы, словно по минному полю. Машину бросало из стороны в сторону во время манёвров. Синдзи даже стало худо — американские горки нервно курили в сторонке. Когда они пулей пролетали мимо ног монстра, послышалось, как по корпусу спортивного купе прокатилась волна осколков от разрывающихся снарядов. Левая часть ветрового стекла треснула, и по ней расползись паутинки. А боковое стекло со стороны Синдзи и вовсе разбилось.

      «Эта женщина нас убьёт!»

      Они наконец-то выскочили из самого пекла. Синдзи чрезвычайно радовался тому, что его нашли и спасли из хаоса.

      — Только этого не хватало! — майор разглядывала разбитую рацию. Попыталась до кого-то дозвониться по обычному мобильному телефону, но ничего не вышло. — Ладно, обойдёмся. Что-то ты до жути спокоен. Не каждый же день увидишь Ангела.

      — Ангела?

      — Да, то большое земноводное чудище, мы его так называем. Любой другой меня бы сейчас засыпал вопросами.

      — Извините. — Синдзи сомневался в своём спокойствии: одного взгляда на трясущиеся коленки предостаточно. — Я просто думал, что вы всё равно ничего не расскажете. Неужели он из тех самых ангелов?

      — Что? Нет, конечно. Подробности потом объясню. Скажу лишь, что этого недо-годзиллу необходимо уничтожить, во что бы то ни стало.

      — Простите. Но в этом как-то замешан мой отец?

      — Хороший вопрос! Со временем узнаешь. И хватит постоянно извиняться! На нервы действуешь.

      Кацураги, не сбавляя темпа, выехала на эстакаду.

      — Как же нам сегодня везёт! — иронизировала она. — В сторону Токио-3 завалено, надо делать крюк.

      Когда они заехали на автостраду, Синдзи заметил, что монстра перестали бомбить. Своим наблюдением он поделился с водителем. Та припарковала машину у обочины и полезла куда-то в бардачок.

      — Дай-ка гляну, — достала Кацураги бинокль и перетянулась через юношу, прильнув к окну. — Что-то тут не так.

      Автострада находилась в предгорье, потому вид на город открывался шикарный.

      — Вы же офицер, — пробормотал прижатый к сиденью Синдзи. Но жаловаться было не на что, вовсе даже наоборот. — Вы должны знать, что делают военные.

      — Офицер, — согласилась женщина, оглядывая внезапно прекратившийся театр военных действий. — Но уже давно не Сил самообороны. И тем более не USAF. Рации у нас нет. Связи нет. Отныне мы слепы и глухи, а я это ненавижу.

      Синдзи поборол желание спросить, что такое USAF. Похоже, ещё одна полусекретная организация, как и NERV.

      — Кхм, бедный одиночка Lancer. Скажи мне, милашка, что ты делаешь на такой скорости? — Кацураги уже не обращала внимания на парня. — Да ну, не может быть!

      — А?

      — Ложись!

      Женщина крепко прижала к себе юношу. Сначала парню даже нравилось быть прижатым её грудью, от которой веяло дорогой парфюмерией. Но потом он хотел отпрянуть. Правда, ему это не удалось.

      Почти в тот же миг всё вокруг залило белоснежным светом, а воздух стал ещё горячее. Синдзи почувствовал, как что-то надвигается. Не успел он что-либо спросить, как их накрыло настолько мощной ударной волной, что ветровое стекло моментально разлетелось, а машину протянуло через всю проезжую часть и унесло в кювет.

      Автомобиль опрокинулся на левый бок. Кацураги лежала на левой двери прямо впритык к Синдзи. Тот буквально ощущал спортивное тело женщины.

      — Ты как, живой? — пыталась она перекричать утихающий грохот. — Ничего не сломал? Головой не ударился?

      — Вроде всё хорошо. Только земля в рот набилась.

      — Это пустяки.

      Майор отстегнула юношу от ремней безопасности. И они вместе вылезли через то место, где должно было быть ветровое стекло. А вне машины творился натуральный кошмар. Над Мисимой грибовидное облако поднималось на несколько сотен метров. В самом городе всё горело, словно открылись врата ада. Оставалось только надеяться, что люди успели эвакуироваться.

      У парня всё тело болело, но снова каким-то чудом обошёлся лишь ушибами и лёгкими ссадинами. На руке виднелся порез, но в целом ничего серьёзного. Женщину покрутило сильнее, но тоже всё обошлось. Даже солнцезащитные очки не слетели.

      Глядя на растягивающийся в небеса гриб, юноша извлёк кое-что важное из далёких уголков памяти.

      — Кацураги-сан, мы теперь будем светиться в темноте?

      — Чего? — в недоумении спросила та. Но, поняв, о чём он, расхохоталась от души. — Нет, доктором Манхэттеном тебе не быть.

      Теперь настал черёд Синдзи недоумевать.

      — Можешь быть спокоен — это N2-бомба. Короче говоря, бабахает, как тактический ядерный заряд до двадцати пяти килотонн. Это чуть сильнее «Толстяка», сброшенного на Нагасаки в сорок пятом году. Но без радиации и прочего дерьма.

      — А вы уверены? — парень всё ещё скептически был настроен.

      — Ну, если бы это было ТЯО, — она ткнула большим пальцем на гриб, — то мы бы уже умерли от проникающей радиации.

      — Умеете вы утешить, Кацураги-сан.

      — А то! Короче, давай поставим на ноги нашего бравого коня.

      Они приготовились перевернуть машину. Только сейчас он обратил внимание на чёрную форму женщины. Она не была военной. Строгая юбка выше колен; безрукавная блузка с белой окантовкой, а на воротнике виднелись знаки отличия.

      — Готов? И раз…

      Со второго толчка у них получилось, и Кацураги демонстративно отряхнула руки. Она всё больше нравилась юноше: от неё веяло добротой и позитивом, что его расслабляло даже в такой безумной ситуации.

      — Спасибо большое.

      — Нет, это я вам благодарен, Кацураги-сан.

      — Давай просто Мисато, договорились? — Наконец-то она сняла очки и мягко улыбнулась. — Рада встретиться, Икари Синдзи-кун.

      — Я тоже, Мисато-сан.

      — Кстати, даже несмотря на весь этот хаос, голос у тебя кажется бодрее, чем вчера.

      Парень лишь нервно усмехнулся и почесал затылок.

      Мисато последний раз глянула в бинокль.

      — М-да. Этой сволочи даже N2 как с гуся вода — лишь немного поджарили. Хотя бы остановили на некоторое время. Ладно, поехали уже. — Она уселась на водительское сиденье и глубоко вздохнула. — Бедная-бедная моя Alpine…

      Автомобиль и вправду выглядел худо: разбитые стёкла, левое крыло и дверь — как решето, отсутствие зеркал заднего вида, многочисленные вмятины и царапины. Казалось, что дребезжит в ней всё. И машина готова в любой момент развалиться на ходу. Она ехала на одном честном слове французских инженеров.

      — Ну же, моя крошка, не подведи. — Кацураги снова вздохнула. — Надеюсь, тамошние болваны догадаются вызвать для нас поезд. А то без него путь до штаб-квартиры займёт у нас несколько часов.

      «Крошка» оказалась автомобилем Renault Alpine A310, если не врала покосившаяся табличка на «торпеде». Синдзи даже присвистнул в похвалу вкусу Мисато: модели Alpine крайне редкие.

      Они уже отъезжали от несчастного городка — указатели оповещали, что до Токио-3 осталось двенадцать километров. Дорога всё дальше уходила в горы, покрытые густым лесом. Вокруг сновали армейские грузовики, которые эвакуировали оставшихся в поселениях людей.

      — Надеюсь, потери среди гражданских лиц не такие большие, — пробубнила Кацураги.

      До Синдзи начало доходить, что смертей всё же не удалось избежать. По правде говоря, в глубине души он это понимал и раньше, но отказывался верить.

      — Не бойся, — женщина начала успокаивать юношу, — на удивление, Силы самообороны отлично провели эвакуацию. Так что не забивай себе голову, хорошо?

      Тот лишь кивнул, погружаясь в свои мысли.

      — И всё же ты неразговорчивый у нас, Синдзи-кун. Иногда мне кажется, что я сама с собой говорю. А может, слишком много событий за раз для детской психики, — рассуждала она.

      — Простите, Мисато-сан, но вы порой и сама ведёте себя как ребёнок.

      — Ах ты паршивец! — по-доброму выкрикнула женщина, взъерошив юноше волосы.

      Они подъехали к большим противоатомным воротам в скале, на которых была изображена эмблема NERV. Вход охраняло полдюжины тяжело экипированных бойцов. На бравых молодых парней из Сил самообороны они не были похожи. Половина из них европейской внешности, а некоторые с внушительной бородой. Весь их брутальный вид говорил, что это бывалые вояки.

      «Наёмники», — подумал парень.

      — Служба безопасности NERV, — уведомила женщина, будто прочитав мысли Синдзи.

      Охранники сразу узнали машину и её владелицу, поэтому даже не стали останавливать на досмотр. Врата в неизвестность распахнулись.

      Миновав контрольно-пропускной пункт, «рено» въехала в гигантский ангар. В нём находилась пара подвижных составов, отдалённо напоминавших грузовой поезд. Мисато с лёгкостью, словно это делала уже много раз, вырулила на одну из платформ в составе. Послышались щелчок и маленький стук, будто что-то намертво вцепилось в колёса. После этого необычный поезд с лёгким гулом начал движение вниз по туннелям.

      Женщина достала из-под заднего сиденья два армейских сухих пайка.

      — Держи, — передала она один Синдзи, — нормально поесть нам ещё не скоро удастся.

      — Что-то я не голоден, — парень с неохотой взял сухпаёк. На нём отчётливо читалось «Made in USA», несмотря на скудное освещение.

      — Да не стесняйся, — настаивала Мисато. — Как подкрепишься, сразу станет лучше. Дрянь дрянью, но очень питательно. Если захочешь ещё, то говори — у меня этого добра целый ящик от друзей.

      Юноша с неохотой вскрыл упаковку и, к удивлению для себя, обнаружил несколько больших и маленьких пакетов с инструкцией на английском.

      — Интересные у вас друзья.

      — И не говори… — она мечтательно улыбнулась, что-то вспоминая.

      — Так что же это такое — NERV? — решился спросить Синдзи, повторяя манипуляции Мисато с пакетиками сухпайка.

      — Специальное агентство NERV под эгидой ООН, — уточнила Кацураги. И занялась химической горелкой в виде специального плотного пакета, куда следовало поместить еду для разогрева. Мисато залила в обе горелки воду и вложила туда пакеты с сухпаем. Парень заметил, что в пакетах была лазанья. Или подобие её.

      — И здесь работает мой отец?

      — Ну да. Как и я. — Она положила две упаковки с разогревающейся армейской едой на «торпеду» автомобиля. — Ты же знаешь, чем он занимается?

      — Дядя мне говорил, что его работа важна для всего человечества. Но я всегда считал это напыщенным преувеличением, чтобы оправдать отца.

      — Что за недобрый сарказм? Твой дядя не совсем лукавил.

      — Тогда зачем я понадобился отцу спустя три года?

      Женщина пожала плечами.

      — Может, тогда сам его спросишь? Мы же как раз к нему и едем. Ведь и я не могу взять в толк, зачем ему с тобой сейчас встречаться. Есть «гость» и поважнее. Без обид, Синдзи-кун. Вот приехал бы ты раньше — другой вопрос.

      — Просто я не думаю, что из этого может выйти что-то путное. В смысле, я понимаю, что он меня позвал не из-за внезапно нахлынувших отцовских чувств. Было бы так, он сам приехал в Нагою. И всё же…

      — Всё же очень на это надеешься?

      Юноша промолчал.

      — Понятно, тоже проблемы с отцом.

      Теперь Синдзи вопросительно посмотрел на Кацураги, но та решила не продолжать этот разговор. Благо уже была готова еда, которая на вид аппетитной не выглядела. Хотя на вкус лазанья оказалась вполне съедобной, особенно с крекерами.

      — Кстати, ты не потерял свой временный пропуск? А то ведь не выйдешь из комплекса.

      — Нет. — Юноша достал ту самую карточку, на которой были лишь эмблема NERV и цифровой номер. Почти как банковская карта, разве что владелец не указан. — К ней прилагалось ещё вот это.

      Юноша не успел достать бумагу, как Кацураги её забрала. Мгновением позже всунула парню буклет об организации. В нём не содержалось никакой конкретики, лишь общая информация о целях и задачах агентства: исследование новых технологий, изучение Удара метеорита, принятие мер по нейтрализации последствий катастрофы и прочее.

      — Я что, тут буду работать? — недоверчиво спросил он.

      — Это зависит от тебя.

      Парень хотел что-то сказать, но его внимание отвлёк открывающийся вид. Они выехали из туннеля и уже спускались по специализированному мосту внутри колоссальной подземной полости не менее двух километров в диаметре и с километр в высоту. Почти дневной свет обеспечивали хитроумные гигантские зеркала. В самом низу полости были видны леса, чащи и даже озеро! А среди них и маленьких строений затесалось пирамидальное здание, от которого паутинками расползались дороги.

      — Ничего себе! Настоящий Геофронт?! — только и смог произнести юноша. Его удивлению не было предела.

— Да, добро пожаловать в штаб-квартиру NERV в Японии! Не побоюсь пафоса, но именно здесь последняя надежда человечества.

Глава 3. Ты [не] герой

      «Что же я сейчас делаю?» — спрашивал себя Икари Синдзи.

      Юноша сидел в ложементе какой-то вытянутой цилиндрической капсулы длиной метров четыре-пять, насколько он мог судить. Стенки капсулы были сделаны из непонятного для парня материала. На ощупь и по виду как стекло, но по звуку — твёрдый и прочный металл.

      — Это лонсдейлит, — уведомила парня глава научно-технического отдела через динамики, встроенные в ложемент. — Вся контактная капсула состоит из сверхпрочных материалов. Поэтому можешь быть уверен, что ты сейчас в самом безопасном месте на Земле.

      Эта информация не сильно успокоила Синдзи: ему слабо верилось словам Рицко.

      «Охлаждение завершено» — из динамиков фоном шли монотонные переговоры операторов. Многое парень не понимал, но общую картину составить мог: готовятся к запуску.

      «Есть подача энергии!»

      Освещение здесь было скудное, и в полумраке он мог разглядеть лишь два рычага и несколько кнопок на каждом из них.

      — А с помощью этого управлять вашим роботом вообще можно? — спросил парень в пустоту, не надеясь на ответ.

      — Система управления «Евангелионом» нетрадиционная, — послышался голос доктора Акаги, — объясню чуть позже.

      Парень скептически отнёсся к данному ответу. Ну и ладно — отец сказал, что ему всё объяснят, а значит, не стоит бежать впереди паровоза.

      «Стоп-капсула убрана».

      Плыть по течению для Синдзи было обычным делом. Он часто отдавался в лапы судьбы, не особо возражая. Но в последние дни его привычный образ жизни определённо стал рушиться. Или видоизменяться. Икари-младший пока не мог точно сформулировать своё отношение к происходящему сумасшествию, а если верить Кацураги, то всё самое безумное ещё впереди.

      «Внимание! Начат процесс ввода контактной капсулы».

      Он почувствовал, как капсула немного наклонилась вниз под резким углом и во что-то вошла. Сверху послышался гул механизмов.

      «Зондирование капсулы».

      «Да будет свет!» — подумал парень, когда полумрак сменился на тусклое освещение. Правда, юноша не мог взять в толк, где же источник: ему казалось, что сами стенки излучали свет.

      «Контактная капсула введена. Связь установлена».

      Синдзи отчётливо осознал, что теперь находился внутри гигантского робота. И отныне у него не было дороги назад. Парень словно птица попал в клетку. Теперь его направление — строго вперёд по течению. По очень бурному течению.

      «Подготовка к первой фазе синхронизации. Проверка нервных соединений».

      Юноша инстинктивно дотронулся до нейрозаколок, которые на его голову нацепили перед тем, как посадить в капсулу. Ему они показались забавными, ибо походили на маленькие кошачьи ушки. Официально они именовались «зажимы А10», как сказала Акаги, но все их называли просто нейрозаколками.

      «Погрешность в пределах нормы. Капсула закреплена. Готовность к первой стадии синхронизации».

      — Послушай, Икари-кун, — снова раздался голос доктора Акаги, — сейчас капсулу заполнят специальной жидкой смесью под названием «Link Connect Liquid». Или просто LCL. Тебе нужно позволить ей заполнить свои лёгкие, и необходимый кислород будет поступать напрямую. Так что ты не задохнёшься.

      — Простите? — удивился сказанному парень. Он не понимал, о чём речь.

      «Начат процесс поставки LCL в контактную капсулу».

      С этими словами капсула начала быстро заполняться оранжевой жидкостью.

      — Что это? — вскрикнул парень. — Вы меня теперь ещё и утопить решили?

      LCL уже залила его почти по пояс. Парень до последнего старался поверить словам Акаги. Но как только жидкость добралась до горла, то вера улетучилась. Он сделал глубокий вдох ещё чистого воздуха.

      «Наполненность контактной капсулы LCL — семьдесят пять процентов».

      — Не бойся, Икари-кун, — уверяла доктор Акаги, — LCL имеет уникальные свойства и низкую плотность. А после ионизации ты ее почти не отличишь от очень влажного воздуха.

      Юноша недолго сопротивлялся. И, словно утопающий в дешёвом фильме, выпустил последние остатки желанного воздуха. LCL мигом налила его лёгкие, принося отвратительные ощущения удушья. Спазмы кашля его накрыли как лавина, однако, сколько ни пытался парень откашляться, у него это никак не получалось. Ещё один тяжёлый вдох мерзкой жидкости — и приступ кашля с новой силой принялся мучить Синдзи. У парня метнулась мысль, что сейчас внутри него всё разорвётся.

      — Ионизируйте прямо сейчас, а то он лёгкие повредит, — командовала Акаги.

      Что-то щёлкнуло, легко кольнуло по всему телу электричеством, и вокруг вспыхнуло ярким светом на краткий миг. А потом всё пришло в норму. По крайней мере, так показалось Синдзи. Он ещё откашливался, но приступы уже прекратились. Дышать стало проще, а оранжевый отблеск от жидкости пропал, и она стала полностью прозрачной.

      «Процесс ионизации завершён».

      Акаги не лукавила, что дышать LCL станет легко почти так же, как и влажным воздухом. Но она забыла упомянуть, что скованность движений останется. А ещё его донимал привкус крови во рту.

      «Внимание! Подсоединение основного источника питания».

      — Сейчас начнётся вторая стадия синхронизации. Никаких неприятных ощущений последовать не должно, кроме лёгкого покалывания в голове.

      «Запуск интерфейса. Запуск второй стадии синхронизации».

      На этот раз вокруг Синдзи всё запылало удивительными огоньками, будто причудливая иллюминация пронеслась по стенкам капсулы, искря и буйствуя во всевозможных красках. В этот раз доктор не соврала, что будет лишь лёгкое покалывание в голове.

      «Подключение нерва А10 выполнено. LCL в норме».

      Из его очень далёкой-далёкой памяти непроизвольно начали всплывать воспоминания из детства. В первую очередь приятные образы мамы, от которых сердце сжимала тоска. Парень не мог понять, почему здесь и сейчас он о ней вспоминал, но ностальгия ему позволила успокоиться. Интуиция говорила юноше, что он находится в родном месте и ему не о чем беспокоиться. Что происходящее вокруг — это нормально. И здесь он в безопасности. Синдзи непроизвольно расслабился, хотя не мог догадаться, откуда у него взялась такая уверенность. Да и не хотел он разбираться — лишь бы удержать замечательный миг: это нахлынувшее спокойствие ему понравилось.

      «Язык интерфейса установить японский».

      И тут всё буйство красок пропало. А вместе с ними и стенки капсулы. Синдзи даже испугался на некоторое время, обнаружив себя парящим над гигантским ангаром, из которого выкачали пахучую жидкость. Его заинтересовало: а LCL — это то же самое, в чём держали и «Еву-01»? Но он не решился спросить. Очевидно, нет, раз запах у них разный.

      Сейчас Синдзи захотелось понять, как это всё выводится перед его глазами. Он был уверен, что находится внутри «Евы», однако каким-то непостижимым образом всё в ангаре видел, как будто глаза «Евангелиона» стали его глазами. Нет, даже лучше — будто он парил в воздухе в ложементе!

      «Все контакты в норме. Гармоники в норме. Установлено тысяча сорок пять потоков, все в норме. Погрешность в пределах нормы. Аномалий не выявлено. Уровень синхронизации — сорок один и три десятых процента».

      — И это без контактного комбинезона… поразительно! — из динамиков послышался хоть и сдержанный, но восхищённый голос доктора Акаги. — О такой чистой и гладкой синхронизации мы даже и мечтать не могли. Икари-кун, ты просто создан, чтобы пилотировать «Евангелионы»!

      — Или «Ева-01» создана, чтобы её пилотировал Синдзи, — заметила Мисато.

      — Никаких нарушений нет, всё кристально чисто. — Учёная не заметила колкость со стороны подруги. — Майор Кацураги, мы готовы.

      — Объявляю подготовку к запуску! — скомандовала Мисато.

      Включилась сирена в ангаре, после чего всё пришло в движение. Многотонные механизмы в ангаре, которые удерживали «Еву», начали раздвигаться, освобождая её от своих пут. Левый, а затем и правый фиксаторы с громкими щелчками отъехали от рук гигантского робота. Платформа, на которой Синдзи стоял буквально недавно, начала удаляться от его взора к другой стороне ангара. Юноша только и мог заворожённо следить за идеально выверенным танцем исполинских механизмов.

      «Все блокираторы сняты».

      — Икари-кун, — заговорила Акаги, — управление «Евангелионом» происходит через ментальный интерфейс. Это означает, что, допустим, если хочешь идти, то ты должен подумать об этом. Твой уровень синхронизации фантастичен для первого контакта с «Евой», но не идеален. То есть тебе нужно будет учитывать задержку и неточность в отклике «Евы». Благодаря рычагам управления меняется степень усиления по нерву А10, соответственно регулируется сила выполняемых «Евангелионом» команд.

      — Звучит проще, чем я полагал.

      «Все крепления с первого по пятнадцатое сняты».

      — Есть нюансы. Как малозначительные, так и важные. Например, у «Евы» другой центр тяжести, чем у человека, поэтому тебе надо будет его сразу определить, чтобы не упасть во время ходьбы.

      — И как я пойму, где он находится?

      «Внимание! „Ева-01“ освобождена».

      — А вот это уже другой нюанс, куда более важный. Синхронизация с «Евой» предполагает, что ты будешь ощущать то же, что и она. Не бойся, есть множество вещей, которые смягчают ощущения, тот же LCL. Но полностью от них избавиться нельзя, да и не нужно. Ещё один важный нюанс — «Ева» потребляет колоссальное количество энергии. Поэтому у неё внешний источник питания в виде кабеля. Учти это. Если получится так, что кабель разорвётся, то внутренние аккумуляторы позволят «Еве» проработать примерно пять минут. Всё понял?

      — Более-менее, — неуверенно откликнулся юноша. То, что он будет ощущать то же, что и робот, вызвало недоумение и страх. Он не хотел физически ощущать боли. И не понимал, как робот вообще может что-либо ощущать.

      Невольно парень посмотрел вниз и уставился на колоссальных размеров тело «Евангелиона» — широкая грудь, непропорционально тонкая талия, мощные руки и ноги. Синдзи хоть и не видел «Еву» со стороны, но был уверен, что у неё очень сгорбленная осанка. И вправду центр тяжести будет смещён, если учитывать такую анатомию.

      «Внутренние батареи заряжены. Подача от внешнего источника питания в норме».

      — Теперь непосредственно к плану, — перехватила слово Мисато. — Как только окажешься на поверхности, у тебя будет в лучшем случае три минуты, чтобы привыкнуть к управлению. Далее, по возможности тебе надо будет выманить Ангела подальше от города, но это необязательно. Затем максимально близко к нему подойти, нейтрализовать его АТ-поле, а потом со всех ног валить.

      «„Ева-01“ — к шахте К-52!»

      Синдзи не успел спросить, что такое АТ-поле и каким образом его нейтрализовать, как вмешалась доктор Акаги. Параллельно он наблюдал, как гигантская платформа, на которой, оказывается, стояла «Ева-01», пришла в движение.

      — Absolute Terrible Field, ATF, или просто АТ-поле. Нечто вроде барьера.

      — Типа щитов у космолёта «Энтерпрайз» из сериала «Star Trek», — уточнила Мисато.

      — Да, типа. Конечно, это некорректное определение, но объяснять подробнее и правильнее времени нет. Устанавливать своё АТ можно и нужно мысленно. Но так как ты первый раз пилотируешь и не знаешь подробностей об АТ-поле, то ты сможешь его поставить разве что с помощью органов управления.

      Она подсказала, где находится «заветная» кнопочка. На самом деле их оказалось несколько на обоих рычагах, усыпанных всякими кнопками, о функционале которых глава технического отдела сообщила лишь вскользь. Основное было научиться через органы управления манипулировать этим самым барьером.

      «Система электромагнитной индукции в норме».

      Синдзи, слушая доктора Акаги, оглядывался по сторонам с удивлёнными глазами. Он мог детально разглядеть суетящихся техников и инженеров. Все они чем-то были заняты, копошились и казались муравьями. Он быстро научился приближать и отдалять изображение силой мысли. Управление «Евой» и вправду было намного проще, чем казалось сначала.

      — Учти, — продолжила она, — АТ-поле, устанавливаемое через органы управления, получается слабым, неустойчивым и неравномерным. Но по нашим подсчётам — достаточное, чтобы нейтрализовать АТ-поле Ангела.

      Юноша внимательно изучал все горящие в «воздухе» перед его глазами индикаторы, показывающие разнообразную информацию. Тут и ориентация в пространстве, и заряд, и состояние различных систем, и связь, и уровень синхронизации, и чего ещё там не было. Глаза разбегались. К своему удивлению он заметил, что на них можно нажимать, чтобы передвинуть иконки по своему желанию или получить более детальную информацию. Парень даже испугался, что может ненароком сбить бесчисленные настройки «Евангелиона», которые открывались во вкладках. Чуть позже операторы с командного мостика удалённо оставили ему только жизненно важные индикаторы. Тонкая настройка от дурака.

      — Надеюсь, всё запомнил, Синдзи-кун, — в эфире снова была Кацураги, — всё просто. Первое — быстро учишься управлять «Евой». Второе — по возможности отвлекаешь из города. Нейтрализуешь АТ-поле — это третье. И наконец, четвёртое — уносишься на всех порах. Всё. Никакого геройства.

      — А что будет потом? — у Икари младшего даже появился азарт, дабы доказать своему отцу, что он никакой не трус.

      «„Ева-01“ достигла шахты К-52. Шахта свободна».

      — То же, что и сегодня, — скинем N2. Без АТ-поля бомба прожжёт тело Ангела, что достаточно для нейтрализации на долгое время. И вот тут ты его спокойно прикончишь.

      — А если не смогу?

      — Не велика беда, ещё раз скинем N2, а потом артиллерия и авиация перероют весь ландшафт. Без АТ-поля от Ангела останутся одни рожки да ножки.

      — Звучит как план, — в голосе Синдзи проснулись нотки оптимизма, — безумный, но план.

      «Подготовка к запуску завершена».

      Юноша взглянул наверх, на шахту, простирающуюся в бездну темноты. Как и его судьба, уготованная бурлящей рекой, которая уносила своим течением быстро и беспощадно. В шахте тем временем нарастал гул. Несчётное количество мощных магнитов начали отрабатывать своё жалование в виде потребляемой энергии.

      — Всё подготовлено, командующий! — отчиталась Мисато. — Прошу добро на запуск.

      — Если мы не одолеем Ангела, то завтра для человечества не наступит. Даю добро.

      — Запуск!

Ватные ноги неслись на всех парах в кромешной тьме далёких уголков сознания. Всё как бы опрокинулось, низвергнулось, вывернулось. Он бежал, не зная от чего. Всегда бежал, это единственное, чему научился за всю жизнь. Бежал, пока не наткнулся на призрачную «правду». Он отвернулся от неё, бросился прочь. Она настигала, она хотела поведать о себе. Поведать то, что парень знал всегда, однако не имел даже малейшего желания знать. Нет, не так, всё не так. Он не хотел её вспоминать, ибо «правда» ему ведома. Истина никуда не убежала из его памяти. Он её просто запер в клетке, а ключ выбросил куда подальше.

      И вот теперь она вырвалась и гоняется за ним. Парень мчался без оглядки, цепляясь за фальшивую жизнь. Но кто ему мог помочь? Отоя? Мана? Он всё это разрушил собственными руками. Осколки этой жизни валяются у его ног, но он не в состоянии их заново собрать.

      Парень побежал дальше. Спиною чувствовал, как «правда» настигает. Ноги переставали слушаться, окружающий мир погрузился в туман. Это была новая, неизвестная жизнь, которой хотел заменить старую. И в этот момент «правда» коснулась его плеча. Только сейчас парень понял, что попал на её территорию. Он обернулся, чтобы взглянуть врагу в глаза. Гигантский монстр со звериным оскалом занёс руки, чтобы схватить нерадивого мальчишку. Парень отпрянул, закричал. Ведь монстром являлась «правда». «Правдой» была «Ева-01».

      Юноша резко очнулся от кошмара. Дурной сон быстро уходил туда, откуда пришёл, оставляя за собой лишь разрозненные фрагменты и переживания. Пот лился ручьём, вся спина промокла, как после дождя.

      Синдзи огляделся. Он лежал на больничной кровати в белоснежной палате. За окном виднелись леса и небольшие строения. Если бы не пирамидальное здание, то пейзаж был бы типичным для маленького научного городка, а весь произошедший кошмар — лишь игрой воображения. Синдзи очень этого хотел. А ещё он хотел есть и пить: в горле пересохло, а живот недовольно урчал.

      Парня окутывали различные электроды, ведущие к медицинским приборам. Те размеренно попискивали, сообщая, что с пациентом всё в порядке. Надежда на то, что последние сутки лишь сон, растаяла.

      — О, вы очнулись, — пролепетала миловидная медсестра. Она меняла раствор в капельнице.

      — Угу, — только и смог из себя выдавить юноша.

      — Всё нормально? Нигде не болит?

      — Всё нормально, — неуверенно протянул Синдзи, — я только воды хочу. И что-нибудь перекусить.

      — Только после того, как врач осмотрит. — Она сочувственно поглядела на него. — Голова не кружится?

      Парень лишь покачал головой. Он сам не был уверен. Да и вообще мало в чём был уверен.

      — Хорошо. Я тогда позову врача. А вы пока не вставайте. Отдыхайте.

      Как только медсестра выбежала из палаты, юноша уткнулся в белоснежный, без единого изъяна потолок. Совершенно неизвестный для него.

      — Незнакомый потолок.

      Парень не мог решить, хорошо это или плохо. Жизнь в очередной раз ему подсовывает очередной факт, говорящий, что не бывает чёрного или белого. Не бывает даже удачных или неудачных дней. Серость — вот что правит балом. Это ему не нравилось, ведь тогда всё в жизни кажется намного сложнее. И за каждый свой поступок придётся отвечать, и не сослаться на невезение или чёрные дни.

      Долго пробыть ему наедине с собой не удалось — в палату ворвалась запыхавшаяся Кацураги.

      — А вот и наш любитель погеройствовать! — воскликнула она, усаживаясь на свободный стул. — Я как узнала, что ты очнулся, так сразу примчалась.

      Синдзи лишь слегка улыбнулся и почесал затылок. На душе становилось тепло от того, что кто-то за него настолько искренне беспокоился. Конечно, в глубине души ему бы очень хотелось, чтобы это сказал его отец, но жаловаться было абсолютно не на что.

      — Как голова, как самочувствие, юный боец?

      — Ну, вроде всё нормально, — протянул он уставшим голосом. — Как будто ничего и не произошло.

      — Разумеется. Рицко же говорила, что никаких физических последствий от пилотирования «Евы» не будет.

      — А сколько я пролежал?

      — Двое суток, — отчеканила она, водя рукой по сенсорному телефону. — Даже капельницу вон поставили — никто не знал, сколько ты ещё пролежишь, и не стали тянуть.

      — Ясно. — Юноша хмуро поглядел на иголку, воткнутую в его левую руку. Это напомнило, что не только он сейчас в больнице. Его осенило, что он обязан позвонить Отое и спросить о самочувствии Маны. — Мисато-сан, можно с вашего телефона позвонить?

      Она с любопытством поглядела на парня, но всё же вручила ему свой гаджет.

      — Конечно же. Только знай, что лишнего об операции или проекте Е тебе говорить нельзя. Ты обязан войти в положение.

      — Нет, я не по поводу всего этого. Просто…

      — Что-то личное? Хорошо. Если хочешь, я могу выйти.

      Синдзи казалось неловким самому попросить её об этом. Но к счастью, женщина догадалась и вышла из палаты. Он мысленно поблагодарил её за чуткость.

      Однако все попытки дозвониться до кузена оказались тщетными — никто не брал трубку. Юноша вздохнул, быть может даже с облегчением, что ему не придётся вести тяжёлый разговор. С другой стороны, он до сих пор ничего не знал о Мане, и из-за этого юноша начинал всё сильнее беспокоиться.

      Вернувшаяся в палату майор уже хотела расспросить Синдзи, кому он звонил, но тот оказался расторопнее и перевёл тему.

      — А что случилось с Ангелом? — вернул он ей телефон.

      — За Ангела можешь не беспокоиться, — затараторила женщина, — перед тем как ты потерял сознание, каким-то чудом всё же успел нейтрализовать АТ-поле. Ну а дальше дело техники — перерыли артиллерией и авиацией вместе с Ангелом такое количество земли, что можно было его заживо закопать. Если бы он не самоликвидировался.

      — Он сам себя взорвал? — удивился Синдзи.

      — Да. В какой-то момент он сам взорвался, если можно так выразиться. Сейчас Рицко там со своими коллегами вытанцовывает и собирает образцы. Я её такой счастливой не видела уже очень давно. Если вообще когда-то видела. Она тебя, наверное, расцелует.

      От таких слов Синдзи даже раскраснелся.

      Неожиданно в дверях показался врач, который тут же принялся кричать на постороннюю в палате. Вошедшая следом медсестра поникла и уставилась в пол провинившимися глазами. Пузатый мужчина в больничном халате абсолютно не обращал внимания на офицерские знаки отличия на воротничке Мисато и чуть не пинками ее выпроводил, ведь негоже беспокоить его пациентов.

      — Ну, Икари Синдзи, рассказывай, что болит, что беспокоит, — пропел мужчина, поправляя свои очки. — Меня, кстати, зовут доктор Карихара Сайкато, буду твоим лечащим врачом. Я занимаюсь неврологией.

      Врач досконально осмотрел подопечного, задал множество вопросов и старательно записал ответы больного в специализированный планшет. Удовлетворительно кивнул и сказал, что Синдзи останется отдыхать в стационаре до вечера.

      — Обещаю, я не дам этой женщине залезть тебе в мозг, — то ли пошутил, то ли серьёзно заявил врач, почёсывая бороду.

      — Вы про кого?

      — «Доктор» Акаги Рицко. Бр-р-р, — он не скрывал своего отвращения к ней. — Ах да! Если у тебя возникнут проблемы со здоровьем, например головные боли типа мигрени или ещё что, то сразу обращайся ко мне, а не к ней. Понял?

      Синдзи кивнул. Он посчитал этого сорокалетнего мужчину честным человеком, напрочь лишённым всяких масок, судя по его прямолинейности. Поэтому решился у него спросить о своём отце.

      — Доктор Карихара, можно нескромный вопрос?

      — Конечно.

      Юноша немного поёжился, набираясь смелости.

      — А каков мой отец?

      — Командующий Икари? — врач удивился вопросу и снова почесал бороду. — Говнюк он, вот каков твой отец. Без обид. Но говнюк умеет добиваться своего. Мне бы его целеустремлённость и упорство. Удовлетворён?

      Синдзи снова кивнул. Отчего-то у него застыла улыбка на лице.

      — Надеюсь, ты знаешь о конфиденциальности.

      После того как врач ушёл, медсестра сняла катетер и электроды, а позже принесла обед. Юноша не мог без слёз взглянуть на куриный бульон — почти одна вода. Впрочем, вкус был сносным. Пока пациент хлебал из миски, в голову закрадывались дурные мысли. Ему казалось, что это место знакомое и родное. Что когда-то он бывал в Геофронте. Но как он ни пытался припомнить — ничего не получалось. Да и сложно было поверить, что парень мог здесь когда-либо находиться.

      Куриные парные котлеты тоже не отличались особым вкусом, но хотя бы являлись твёрдой едой. А вот гарнир в виде рассыпчатого риса был замечателен. Юноше он напомнил онигири, которые готовила его мама. Эти воспоминания всплыли из далёких уголков сознания лишь на миг. Он попытался ухватиться за них, но ничего не вышло. Когда и при каких обстоятельствах он ел мамины онигири, Синдзи вспомнить не мог. Что неудивительно, ведь ему было всего лишь четыре года, когда её не стало. А эти воспоминания юноша предпочитал не трогать. Они не сулили ничего хорошего, кроме как боли и страдания от утраты обоих родителей.

      Ближе к вечеру медсестра принесла юноше его вещи и сообщила, что он уже выписан. А после того, как соберётся, Синдзи необходимо будет проследовать в зал ожидания. Там его встретит майор Кацураги.

      — К сожалению, одежда, в которой ты поступил к нам, пришла в негодность, пропитавшись LCL, — уведомила медсестра, — поэтому её можешь не ждать.

      Невелика потеря, решил парень. Хорошо, что он догадался перед побегом накидать себе различной одежды. Выбор пал на джинсы и синюю футболку. Просто и со вкусом. А вот запасной обуви юноша не имел, по этой причине ему пришлось уходить в больничных тапочках.

      Выйдя в коридор со своими пожитками, Синдзи прильнул к окну, разглядывая открывающийся невероятный пейзаж. Отсюда виднелась то самое озеро, в котором стоял боевой корабль. Парень не мог предположить, что он тут делает. А главное, как его сюда доставили. В озеро же впадало несколько подземных рек, которые скрывались в возвышенностях. Одна из них определённо являлась продолжением хребта Фудзиямы.

      В самом Геофронте всё ещё было светло благодаря зеркалам, которые каким-то образом перенаправляли освещение с поверхности. Синдзи был уверен, что они ещё и усиливали свет. За счёт всего этого в куполообразном гроте обильно росла растительность и водилась живность, о чём свидетельствовали неустанный треск цикад и пение птиц.

      Если не обращать внимания на укреплённый различными конструкциями потолок этой гигантской пещеры, то могло показаться, что больница находится прямо в чаще леса. Только сейчас Синдзи начал осознавать масштабы Геофронта — они были куда больше его первых предположений и составляли не менее четырёх-пяти километров в диаметре в основании.

      Налюбовавшись необычным пейзажем, юноша двинулся на первый этаж в зал ожидания, где необходимо было встретиться с майором Кацураги, дабы определить своё будущее.

      На выходе с этажа медсестра провезла мимо него медицинскую каталку, на которой лежала уже заметно поправившаяся Аянами Рей. Она всё так же была бледна и перевязана. У неё хоть и был холодный и безразличный взгляд, но с последней встречи её состояние определённо улучшилось. Парень никак не мог привыкнуть к пепельно-голубым волосам и красным глазам девушки — всё это выглядело нетипично, не от мира сего. Если волосы ещё можно было покрасить, то глаза… линзы? В этом не было никакого смысла. Он припомнил, что есть люди, у которых частично или полностью нарушена пигментация, — альбиносы. Помимо прочего, присутствовало стойкое ощущение, что он был знаком с Аянами ещё до того, как встретил её в ангаре. И ещё даже раньше вокзала. Что-то неуловимое щёлкнуло в голове Синдзи, но он никак не мог зацепиться за воспоминание.

      Парень хотел уже обратиться к Аянами, но не набрался храбрости. Разочаровавшись в себе, он двинул дальше к лестничной площадке.