- И снова здрасти! – гаркнул я, входя в кабинет.
От резкого звука Малькольм аж подпрыгнул в кресле и буквально подкинул небольшую пачку бумаги, которая незамедлительно разлетелась в стороны.
- Да что вы себе позволяете?! – рассвирепел доктор.
- Прошу прощения, – я подхватил пару улетевших в мою сторону листов. – Я прекрасно понимаю, что моя физиономия за сегодня вам примелькалась…
Малькольм раздраженно засопел, выражая полное согласие с моим заявлением.
- …и тем не менее. Нам предстоит еще некоторое время побыть в обществе друг друга.
- Да я уже в курсе, – Бертругер с силой опустил собранную стопочку бумаг на стол. – Я главврач, а не извозчик! И вообще я тут работаю только потому, что мне тут платят хорошие деньги! А общаться с вами и вашим окружение мне не доставляет ни малейшего удовольствия!!!
Я на всякий случай отступил от распалившегося старика на шаг. Видимо капризы председателя Лоренца, да и мои, его явно уже достали.
- Сдаюсь, – я примирительно поднял руки на уровень груди. – Я бы поехал сам, но, к сожалению, я напрочь забыл, где живу…
Малькольм явно прорывался схватиться за голову и зарычать. Но всё же сдержался.
- Вы собрались? – пробурчал он, наводя порядок на столе и закрывая ящики стола.
- Ну да, – я потряс сумкой. – Уже давно как.
- Тогда поехали, – Бертругер снял халат, повесил его на вешалку и натянул курку.
На выходе из кабинета Бертругер вопросительно скосился на засеменившего за нами Альберта, а потом на меня, на что получил жизнерадостное «домашняя работа». Смысл фразы до Малькольма дошел несколько позже. Хоть его лицо и имело озадаченное выражение, вопросов он задавать не стал. Проследовав по коридорам, мы вышли на улицу и проследовали к малиновому «Жуку» дока.
- Надеюсь, завтра я получу разрешение на вскрытие трупа? – поинтересовался Малькольм, как только мы загрузились в салон.
- Разумеется, – я пожал плечами. – Я не вижу никаких препятствий. Разумеется, вскрытие будет проведено только после выписки нас обоих из госпиталя, и при моем личном присутствии.
- Обоих? – спросил Бертругер. – Это как это?
- Просто, док. Обоих, двоих, в паре, тандемом, – я хмыкнул. – Мы оба покидаем больницу.
- Позвольте узнать, с какой стати? – поинтересовался дед, заводя машину.
- В этом заинтересован комитет, – отмахнулся я.
- Но председатель мне ничего не говорил… - начал было Малькольм.
- Герр Бертругер. Председатель Лоренц не мог вам этого сказать, – я скосился на доктора. – Проект «Братья» находится под моим кураторством. Поэтому всё, что с ним связано, контролирую я. В том числе бракованных «братьев».
- Но…
- Док, – прервал я Бертругера, начиная раздражаться. – Меньше вопросов – спокойнее жизнь. Вези куда сказано и не возникай. Я устал и у меня плохое настроение.
Видимо мой тон доктору не понравился, и он, заворчав, залез в машину. Запихнув Альберта на заднее сиденье и всучив ему сумку, я тоже залез в салон и безучастно уставился в окно.
Поездка прошла в полном молчании. Малькольм был хмур и немного зол, Альберт впал в полудрему, карауля сумку, а я апатично созерцал несущиеся мимо пейзажи и редкие машины. Миновав пригород Мюнхеберга, «Жук» свернул на юг и вскоре показался городок Эггерсдорф. Не доезжая до него, машина свернула на грунтовку и, минут через десять, подъехала к кованным высоким воротам, возле которых легковушка и остановилась.
Выгрузились мы в полном молчании, после чего Малькольм развернул машину и уехал.
Созерцая покрытые старой краской витые прутья и невысокий каменный забор, увитый плющом, Альберт неопределенно хмыкнул.
- Поместье «Шторьх», – нарушил я молчание, разглядывая табличку на заборе. – Неплохо. Целое поместье…
- «Аист», что ли? – спросил британец.
- Угу, – я кивнул.
Вновь повисло молчание.
- Скажи что нибудь пафосное, – неожиданно весело сказал беляк.
- Чо? – я удивленно уставился на британца. – С чего это вдруг?
- Ну, скажи. Ты же командир, – Альберт хитро сощурился. – Воодушеви личный состав.
Меня подмывало отвесить клону оплеуху, но всё же я задумался.
- Табрис – Ангел свободной воли погиб, оставив свою свободу нам, – произнес я. – И этот дар – истинная свобода воли.
- И? – выжидательно протянул британец.
- Так поимеем же этих фашистов так, чтобы наши деды-ветераны гордились своими внуками!
- Есть командир! – британец с радостной ухмылкой вытянулся по струнке.
***
Мелкий гравий шуршал под подошвами берцев. Где-то в кустах заходилась трелями полевая птаха, а легкий ветерок шевелил невысокую траву.
Облезлые и дико скрипящие ворота остались позади.
Идя к двухэтажному зданию с колоритным фасадом, я наслаждался свежим воздухом. Британец с довольным лицом шагал следом, неся нехитрые пожитки в сумке.
Территория перед усадьбой была довольно обширна и немного запущена. С обеих сторон от дороги простирался сад из яблонь и груш, ветви которых были увешаны созревшими плодами. На земле, у корней, еще можно было разглядеть прошлогодний, погибший, урожай. Дом тоже не сверкал лоском. Он выглядел пустующим. Обширное крыльцо было занесено пылью и прошлогодней листвой. Окна тоже не отличались чистотой и живым взором.
Мы остановились перед ступеньками и молча рассматривали здание.
- Тебе тоже кажется, что тут давно никто не жил? – поинтересовался британец.
- Угу, – я кивнул.
- Ключ-то хоть дали? – снова спросил британец.
- Неа… - я покачал головой. – Дай-ка мне папку.
Альберт покопался в сумке и протянул мне папку.
Я задумчиво раскрыл папку и покопался в содержимом. Ключа не было.
- Тааак… - я помрачнел. – Засада.
- Не дали? – беляк тоже приуныл. – И что делать?
Я молча шагнул на широкое, крытое крыльцо. Дойдя до тяжелой лакированной двери, я нагнулся, приподнял занесенный пылью и листвой коврик и довольно хмыкнул. Моя догадка подтвердилась, и я продемонстрировал удивленному британцу поднятый ключ.
- Так примитивно? – с легким изумлением спросил Альберт.
- Здесь все – педанты, – Я пожал плечами и вставил ключ в скважину.. – Сказано не лазить по чужим домам, они и не лазают.
Ключ, с натужным скрипом повернулся и дверь, с таким же натужным скрипом, открылась.
Мы шагнули в просторный холл. Широкая деревянная лестница, находившаяся в центре, уходила на второй этаж. Шаги гулко разносились в пустом помещении. Всюду был немаленький слой пыли. Мебель была завешана белыми простынями.
- Так, – я огляделся. – Слушай мой приказ. Разведать первый этаж.
- Есть, – британец, оставив сумку у двери, фиглярски, в перебежку, исчез за лестницей.
- А нам – наверх… - пробормотал я, подойдя к лестнице.
Каждая ступенька, на которую я наступал, тихо скрипела. К перилам я прикасаться не стал, из-за того же толстого слоя пыли. Отсчитав двадцать ступеней, я шагнул на второй этаж.
Пол тихо скрипнул. Перед моим взором предстала стена, увешанная картинами и двумя коврами. В центре стены расположилась дверь. Шейные позвонки снова слабо затрещали, но я не обратил на это внимания и, подойдя к двери, повернул бронзовую ручку.
Второй этаж представлял собой обширную мансарду - кабинет, с огромным, тусклым витражным окном.
Кабине был обставлен старой и тяжелой мебелью, завешанной белыми полотнами, покрывшимися слоем пыли. На полу лежал толстый, тусклый от пыли, красочный ковер с рисунком средневекового сражения. Посередине стоял массивный и широкий стол из темно-красного дерева, уставленный всякими принадлежностями, вроде стаканчиков, промокашки, лотков для бумаг, старой настольной лампы, старомодного телефона и старых механических часов. Всё это покрывал слой пыли, а с лампы свисала паутина. К столу почти вплотную был придвинут тяжелое деревянное кресло, укрытое полотном.
Воздух был тяжелый и мертвый. Здесь уже давно властвовала тишина.
Щелканье немного усилилось, и на меня нахлынуло двойственное ощущение чуждости и, одновременно, радости возвращению к родному. С минуту я стоял, молча, разглядывая кабинет.
Сзади послышался топот и шарканье.
- Внизу четыре комнаты в левом крыле и мастерская с кухней в правом. Так же в правом крыле гараж с двумя машинами под брезентом, – отрапортовал британец, возникая рядом. – Никаких признаков недавнего пребывания человека.
- Ясно… - пробормотал я.
Неожиданно тишина рухнула. Подняв едва уловимое облачно пыли, старый телефон ожил, разразившись визгливой трелью.
Мы вздрогнули и переглянулись.
Я подошел к столу и, поколебавшись, взял трубку.
- Слушаю, – мой голос неожиданно отдал легкой хрипцой.
- Ты добрался, – раздался на том конце провода тяжеловатый голос. – Я рад. Я забыл сказать, что дом некоторое время был нежилым, – голос был слегка виноватый. – Там наверняка жуткая грязь. Я немедленно извещу бывшую прислугу…
- Нет, – прервал я собеседника. – Не стоит беспокоится.
- Но как же тогда? – удивился собеседник. – Там же запустение…
- Я решу этот вопрос завтра, – твердо сказал я. – И мне пока нужны только двое.
- Двое? – на том конце удивление возросло. – Кто?
- Мне нужны те двое, которые сторожили мою палату. Я заберу их завтра в… - я глянул на запыленное стекло часов, но те уже давным-давно остановились. – А который час?
- Э… Без десяти четыре… - на том конце повисло молчание.
Я зажал трубку плечом, взял часы, перевел стрелки, и, взяв ключ из лотка, взвел пружину. Тишину, словно ножом, разрезало отчетливое тиканье.
- Я приеду завтра в полдень, – я поставил часы на место. – Пусть эти остолопы к этому времени будут в полной боевой готовности.
- Хорошо, – ответил Кил, после некоторого молчания.
В ухо ударили короткие гудки. Я положил трубку на бронзовый рычаг.
- Двое остолопов? – Альберт скептически покачал головой. – Те два охранника? Они-то нам зачем?
- Ты бы предпочел в одиночку вылизывать этот дом? – спросил я.
- Нет, – беляк мотнул головой.
- Вот и замечательно, – я потер руки и снова оглядел кабинет. – Думаю, нам надо посетить гараж, узнать, что там за машины и в каком они состоянии, смотаться в магазин за едой, и привести в порядок хотя бы одну комнату.
- О, я бы не отказался от пива, – Альберт мечтательно зажмурился.
- Завянь. Нам не дадут, – осадил я британца. – Ты на наши физиономии посмотри.
- Командир, я на тебя валяюсь, – беляк хохотнул. – Тебе-то явно за двадцатник должно быть.
- С чего ты взял? – хмуро поинтересовался я.
- Ну, во-первых, – британец показал мне один палец. – Я сомневаюсь, что ты, провалявшись в коматозном состоянии в колбе со спиртом целых пять лет, не был совершеннолетним, работая в этой конторе. Во-вторых. Глянь в свой паспорт.
- Да и в правду… - я быстро достал паспорт из внутреннего кармана куртки и, глянув на свои персональные данные, едва не сел где стоял.
- Пятнадцатое февраля тысяча девятьсот семьдесят шестого года? – я тупо уставился в паспорт. – Это…
- Тебе двадцать шесть, – кивнул британец. – Я тоже охренел.
- Тогда почему я… - мозг отчаянно буксовал.
- Так выглядишь? – закончил Альберт.
Я кивнул.
- Может, это изначально было связано с тем, что ты от природы – альбинос, – британец задумчиво почесал затылок. – Но вероятно процесс развития и старения был более интенсивный, нежели чем сейчас.
- Что значит, был? – не понял я.
- Это конечно только догадка, но, возможно, пять лет в фактически заспиртованном состоянии…
- То есть…
- То есть дьявол его знает, почему у тебя такая физиономия, – Альберт развел руками. – Всё что я сказал – только догадки. Наверняка неизвестно, что точно с тобой происходит.
Неожиданно мне стало начхать на возрастное состояние моей физиономии. Если у меня есть паспорт, в котором прописано, что мне больше двадцати одного, то алкоголь они мне обязаны выдать по первому требованию.
- Эй, ты чего, командир? – поинтересовался британец, видя, как ступор сменяется зловредностью.
- Мы сегодня напьемся! – громко заявил я. - Пошли в гараж! Мне нужна тачка! – и зашагал к двери.
- Э… - британец удивленно посмотрел мне в спину. – О боги… Если он – спаситель мира, то я… - он запнулся и махнул рукой. – А я вообще овца по имени Долли.
***
- Ииииииес! – я лихо съехал по перилам со второго этажа. – Шевелись! Нас ждет веселье!
- Ну, во всяком случае, эти перила протирать не надо, – хмыкнул британец, цивилизованно спустившись по ступенькам.
- Не ехидничай, – я отряхнул брюки, подхватил сумку и направился в правое крыло к гаражу.
- Боже, то ты весь из себя Доктор Зло, то депрессивный маньяк, то Оптимист-эксплуататор, – Альберт притворно возвел глаза к потолку.
- О да, я личность многогранная, – я хихикнул. – Живо за мной! Кажется мне, что тачки, которые нас дожидаются, с полуоборота не заведутся.
- И нам придется копаться в них? – немного стушевавшись, поинтересовался британец.
- Естественно! – я удивленно на него уставился. – Только не говори, что ты этого не любишь.
- Не то чтобы… - беляк замялся.
- Ясно, – я хмыкнул. – Я подозревал, что ты неженка. Пошли, будешь получать стандартное, русское, высшее жизненное образование.
- Чего-чего? – не въехал британец.
- Объясню по ходу дела. Шевелись.
Миновав кухню и дверь в мастерскую, я открыл дверь гаража и вошел внутрь.
Гараж представлял собой помещение десять на десять метров с довольно высоким, где-то трехметровым потолком. Он явно был пристроен к дому не так уж давно, лет пятнадцать назад. У стен стояли несколько верстаков, три внушительных ящика с инструментами и куча аппаратуры. А в центре возвышались два силуэта, укрытых брезентом. Одна машина, судя по силуэту, явно была внедорожником, а вторая, судя по небольшой высоте и довольно обтекаемым формам, явно представляла собой какой-то спорткар.
- Ну, и с чего начнем? – спросил британец.
- Начнем с двери, – обломал его я, ухмыляясь. – Не хочу работать в таком воздухе, в такой пыли и без нормального света.
Напару, мы обошли машины, осмотрели дверь и попробовали поднять. Довольно толстые «жалюзи» отказывались сдвигаться с места.
- Смотри, – беляк указал под потолок. – Привод.
По обоим углам рамы виднелись коробы с моторчиками.
- Ясно… - я огляделся и направился к одному из верстаков.
Взяв с него монтировку и подобрав стремянку, я молча поставил лесенку у правой стороны косяка, прицелился, и с силой вонзил инструмент в механизм.
- Фу… - судя по тону, британец нахмурился. – Как грубо.
- Минус! – победно крякнул я.
Первый короб с грохотом отвалился вместе с моторчиком.
Ухмыляясь, я спустился, передвинул стремянку, вновь поднялся, и начал издеваться над вторым механизмом.
- Минус! – второй пострадавший короб слетел с петель и грохнулся на пол.
- Ты вандал… - наигранно печально произнес Альберт, шевеля ногой обломки.
- Это пижонство – ставить ТАКИЕ хлипкие двери, да еще и на приводе, – поучительно произнес я, спускаясь. – Все должно быть прочно, толсто, брутально и на ручной тяге. А теперь помоги поднять.
Я поддел дверь и приподнял её. Британец сообразил быстро и пихнул в щель кусок деревянного бруска.
- А теперь поднимаем.
Взявшись за нижнюю створку, мы поднатужились и потянули. Со скрежетом, дверь поддалась и, открывшись на половину, сама поехала вверх.
Нашему взору открылся широкий двор, с грунтованной тропой, заворачивавшей за правый угол и уходящей к воротам. Во дворе так же был небольшой, разбитый в центре, садик из вишневых деревьев. А по правой и левой сторону виднелась стена из розовых кустов.
- Гут, – я отряхнул руки и вдохнул свежий воздух. – Теперь займемся тачками.
Первым покрывала лишился джип.
- Ё-моё… - присвистнул я. – «Jeep Cherokee». Если не ошибаюсь… - я пригляделся к угловатым формам кузова. – Восемьдесят четвертого года, - я подергал за капот, который отказался открываться, и заглянул в решетку радиатора. – Дизельный.
- Как ты это определил? – поинтересовался британец.
- А хз. – я пожал плечами. – У меня интуиция развитая.
- А… Понятно, – беляк задумался. – А ты случаем не экстрасенс?
- Чег… Уй! – Вопрос Альберта застал меня в тот момент, когда я залез под джип, в результате чего саданулся лбом об раму. – Нет!
- Ясно, – Альберт слегка поник. – А жаль.
- Колеса спущены, бак пустой, надеюсь, ступицы не прикипели… Чего тебе жаль.
- Что ты не экстрасенс, – понуро пробормотал Британец.
- Аккумулятор точно в ноль, – я снова подергал капот. – А тебе чего надо от экстрасенса?
- Да уже ничего.
- Ну и отлично, – я отряхнулся. – Откроем вторую тачку.
Взявшись за покрывало, мы потянули. Когда ткань сползла полностью, британец забыл про экстрасенсов, а я забыл матерные слова. Я, конечно, подозревал, что по форме там явно не седан. Но чтобы такая тачка…
Мы как дети малые пялились на тачку как на вожделенную игрушку.
Перед нами стоял алый Mercedes-Benz 300SL.
- Ё-моё... – не сдержался Альберт.
- Египетская сила... – выдохнул я.
Минут десять мы стояли молча, пожирая глазами спорткар.
Спущенные колеса и легкая запыленность нисколько не омрачали изящные формы этой красавицы.
- Так. Проснулись, – в конце концов, я очнулся от оцепенения и потряс головой. – Накрываем обратно.
- Э… Чего?! – офигел британец. – Эту красавицу?!
- Именно эту красавицу, – я быстро оглянулся. – Пока люди не знают, что она у нас есть, мы можем спать спокойно. Мы займемся ею позже, когда тут освоимся.
- Но почему не сейчас?! – расстроился беляк.
- Потому, что ей нужен особый подход, – отрезал я, берясь за брезент.
С большой неохотой, Альберт помог мне укрыть машину.
- А теперь займемся этим тарантасом, – я снял куртку и повесил её на крючок.
Следующий час мы занимались исключительно тем, что пытались выкатить джип на свежий воздух. Сначала она оказывалась шевелиться, пока британец не залез в салон и не снял его с ручного тормоза. Мои опасения относительно проржавевших мостов и ступиц отчасти подтвердились. Джип покатился только после хорошей раскачки, на которую мы убили десять минут, невообразимо скрипя и воя. На наше счастье, остановить его не составило трудов, поскольку спущенные колеса служили естественным тормозом.
Потом началась возня с привидением машины в порядок. Я копался в двигателе, проверяя исправность, а Альберт качал колеса.
Потом мы поменялись местами, и я докачивал колеса, а британец приводил в порядок салон.
После двух часов общей работы мы, довольные, смотрели на вполне презентабельный джип.
- Неплохо, – устало-довольно произнес британец, усаживаясь на траву.
- Ага, – я сел рядом. - Двигло в отличном состоянии, только аккумулятор разряжен. Придется заводить с толкача.
- Топлива нет, – помрачнел Альберт. – Сам сказал – бак пустой.
- У двери две канистры, – обрадовал я близнеца. – Там топливо.
- Да? – британец успокоился. – Вот и отлично. Давай тогда заправлять и отправляемся. Я проголодался.
- Я, кстати, тоже, – я встал и отряхнулся. – Пошли.
Я зашел в гараж и взял канистру с дизельным топливом, а Альберт, дождавшись когда я выйду, опустил дверь.
- Ты будешь толкать сзади, а я спереди, – Я опустошил канистру и убрал её в багажник. – Так будет проще.
- Проще, так проще, – Альберт потер руки. - Жду команду.
- Щас… - я сунулся в кабину, проверил коробку передач и уперся в кузов. - Давай!
- Паааехалиииии! – британец тоже поднатужился.
Скрипя, джип двинулся с места постепенно ускоряясь.
- Давай, давай, давай! – кряхтел я, переходя на бег.
Джип, скрипя, катился все быстрее.
- Давай, давай, давай! – изловчившись, я запрыгнул на сиденье, выжал сцепление, поставил рычаг переключения на первую передачу, повернул зажигание и отпустил сцепление. Лязгнув, мотор чихнул и затарахтел. Джип покатился своим ходом.
- Стоять! – сбросив рычаг на нейтраль, я затормозил.
- Ура! – радостный британец залез в салон. – С голоду мы не подохнем.
- Пристегнись, – я пристегнулся и посоветовал сделать то же Альберту. – Щас поедем.
- Паспорт взял? – поинтересовался беляк, пристегиваясь.
- Взял, – я кивнул и, выжав сцепление, переключил передачу. – Кредитку тоже.
- Тогда погнали!
- Сам напросился, – я хищно оскалился и утопил педаль газа.
***
Просыпался я долго и вдумчиво, с тихой руганью. При пробуждении на пол из рук вывалилась пустая бутылка. Тут же обнаружилось, что спал я в кресле, в кабинете на втором этаже.
Память наотрез отказалась пояснять, как я тут оказался, и что вообще случилось накануне.
Единственное, что проскользнуло, так это мысль про удавшуюся пьянку.
Головной боли не было. Тупо сильно хотелось пить.
Кряхтя и охая, я встал. Обнаружилось, что у меня зверски болят ноги, что свидетельствовало о перенесенной чрезмерной нагрузке на них. Чем это было обусловлено, я решительно не понимал, так как, о чем упоминалось ранее, нифига не помнил. Спускался со второго этажа я довольно неторопливо, постоянно морщась и ворча шаблонные ругательства.
В холле, на, ммм… ладно, диванчиках для гостей, обнаружились два странных, явно незнакомых, субъекта.
В полицейской форме.
Я потряс головой и проморгался. Эта процедура не особо помогла. Решив отложить выяснение личности и званий «гостей», я решительно отправился на улицу, где накануне приметил полную дождевую бочку.
Выход во двор вызвал новый приступ потрясений. Вокруг дома тянулась свежая, накатанная колея, а у гаража стоял полицейский «Опель». Прилично помятый, без зеркал, без капота, без заднего стекла, и без мигалок.
В голове снова мигнула надпись «Пьянка удалась!». Застонав, я доковылял до бочки и окунулся.
С минуту я наслаждался холодом воды, но нехватка воздуха заставила вынырнуть, снова посмотреть на полицейский седан, и идти искать еду, заодно и британца.
Братец нашелся на кухне возле теплой сковородки и горячего чайника.
- Гутен морген, япона мама... – проворчал беляк, наливая в чашку кипяток.
- Угу, – я сел за стол. – А чё вчера было?
- Магазин, водка на месте, мат в общественных местах, много мата на двух полицейских, очень много мата на их машину, драка, снова магазин, снова водка, снова матерная драка с полицейскими, много мата за рулем, мат на полицейскую машину и полицейских, водка за рулем, много мата за рулем, матерная гонка по городу, ОЧЕНЬ много мата на машины и полицейских, ответный мат, пальба в ответ на мат, пальба в ответ на пальбу, снова много мата, водка, ралли по пригороду, мат на быков, отстрел оставшихся полицейских машин на ходу, мат и водка за рулем, приезд домой, очень много мата на уцелевший экипаж, драка, ралли вокруг дома, много водки с полицейскими, застолье, апгрейд джипа, продолжение застолья с матом и водкой.
- И все? – я икнул.
- Неа, – Альберт покачал головой. – Где-то посередине поездка в Берлин, мат с водкой в общественных местах, взятие Рейхстага, драка, и снова покатушки с водкой.
- Когда же мы закончили? – очумело выдохнул я.
- Часа три, назад, – британец пожал плечами.
- Уууй… - я взвыл, схватившись за голову.
- Нехило вы, блин, отрываетесь… - британец сел за стол и взял чашку.
- А нового года еще не было…
Британец подавился и закашлял.
- Ладно, о хорошем не будем… - я криво ухмыльнулся, глядя на давящегося беляка. – Который час?
- Десять, – прохрипел Альберт, отойдя от культурного шока.
- Пора собираться… - я вздохнул и, встав, сграбастал сковородку с вилкой и начал быстро трескать макароны с тушенкой.
- А что с этими? – британец кивнул в сторону коридора.
- А чего с ними? – вздрогнул я, едва не подавившись.
- Спят, – британец пожал плечами. – Напились вчера – как никогда в жизни…
- Ааа… - от сердца отлегло. – Посадим в их машину, отъедем подальше и оставим. Водить умеешь?
- Ты, блин, меня еще вчера научил… - проворчал Альберт, поморщившись.
- Гут, – я доел остатки, и поставил сковородку на плиту. – Вперед.
Выйдя в холл, я попытался растолкать хотя бы одного полицая. Куда там. Спали как убитые. Переглянувшись, мы быстро обыскали их, забрали табельные «вальтеры» с магазинами, наручники, рации, дубинки и немного наличности, и, взвалив их на плечи, выволокли на улицу.
Усадить их в машину оказалось несколько проблематично, но нам это удалось. Одного запихали на заднее сидение, а второго на пассажирское.
Дальше решено было отбуксировать «Опель» джипом.
Открыв гараж, я снова нервно икнул. Джип был несколько… переделан. Капот светил самодельным воздухозаборником и вентиляционными отверстиями. На штатные зеркала была прикручена еще одна пара, явно с полицейской машины. Происхождение мигалок на крыше джипа тоже легко угадывалось.
- Аху…ть… - выругался я.
Британец лишь хмыкнул и начал искать трос.
- Боги… дорвался до радости в жизни… - простонал я, залезая в машину и заводя её. – Называется, русский напился… Хоть в двигло не полезли по пьяни, и то хорошо…
Взгляд зацепился за два свежих тумблера на приборной панели.
- А это что за хрень? – я включил один.
Гараж осветился всполохами света.
- Мигалки… - я отключил тумблер. – Стало быть, второй – сирены… Охренеть как весело… Чувствую себя депутатом…
- Так ты же заместитель председателя Комитета, – прокомментировал британец, проходя мимо окна с тросом на плече. – Это круче.
- Точно, – я хмыкнул. - Из грязи в князи, чо. Мне нравится…
Выехав во двор и закрыв гараж, мы прицепили «Опель» к джипу и вернулись в дом.
- Так, судя по запаху, наши с тобой полевки все в водке… - я принюхался к куртке и стащив её, кинул на диванчик.
- А то… - буркнул Альберт. – Ты же неполных двенадцать часов её дул. Бутылку за бутылкой.
- Ясно… - я поискал взглядом сумку. – Меняем наряды. Где сумка?
- Я её на кухне оставил. Сейчас притащу, – беляк скрылся в указанном направлении.
Я, тем временем, проверил «вальтеры». Все шесть магазинов были полные.
- Вот, – Альберт притащил сумку.
- Отлично, переодеваемся.
Смена нарядов заняла от силы минут десять. Благо, что мы упаковки не вскрывали, потому костюмы не были сильно помяты.
- Шикарно смотреться будем… - британец ухмыльнулся, затягивая красный галстук.
- А то… У такой подборки офигенный психологический эффект, – я завязывал шнурки на туфлях. – Красный галстук на черном фоне пиджака и рубахи. Шикарно. Жаль, что у этих полицаев не было оперативных кобур…
- Это эти? – британец взвесил на пальце две кобуры скрытого ношения.
- Опа! Ты где их взял? – я тут же выхватил и начал одевать одну. – Я тебя расцелую!
- Иди в задницу, – британец показал мне дулю. – Я натерпелся еще вчера.
- А… ладно, целовать не буду, – я пожал плечами и накинул пиджак. – Надевай очки, бери пушку и поехали.
Через минуту на крыльцо вышли два совершенно одинаковых парня семнадцати лет, в черных костюмах, черных туфлях, черных рубахах, и в красных галстуках. Глаза каждого скрывались за темными «пилотскими» очками.
У машин они разделились. Один сел в «Опель» с дрыхнущими полицейскими, а второй в джип. После отмашки из седана джип тронулся с места, таща за собой полицейский автомобиль.
Через минуту обе машины покинули пределы поместья «Шторьх».
***
Вернер очень долго находился в прострации.
Пожилого заправщика сильно впечатлило зрелище того, как на АЗС приехал черный «чероки» старой модели с мигалками, тащащий на буксире прилично помятый полицейский «Опель». В полный ступор мужчина впал, когда из обеих машин вылезли два абсолютно одинаковых молодых человека, с бледной кожей и пепельными, светлыми, волосами и в черных костюмах с красными галстуками. Они вообще ничем не отличались. И одежда и выражение лиц были абсолютно одинаковыми.
Один отцепил «Опель» и, смотав трос, убрал его в багажник. А второй в это время заправлял джип.
Первый, закончив процедуру с тросом, залез в салон, а второй, заполнив бак, сунул пистолет на место, и подошел расплатиться.
Приняв требуемую сумму и отдавая сдачу, Вернер с удивлением заметил в лотке еще одну купюру крупного достоинства.
- Нас здесь не было, – потусторонним голосом ответил на немой вопрос молодой человек, забирая чек со сдачей, и развернулся к машине.
Старый заправщик молча смотрел как молодой человек сел в джип и уехал, оставив после себя легкое облачко пыли.
Добила Вернера надпись на багажной дверце, состоящая из трех больших белых кириллических букв.
***
- Я точно помню, что покупал эту фигню… - я рылся в бардачке. – Где же они?
- Немцы? – спросил британец, почему-то развернувшийся и начавший копаться в кармане сиденья.
- Да-да. Наш любимый и незабвенный, мощный и тяжелый… - пробурчал я, не оставляя возни в бардачке.
- Да вот твой Линдеманн и кО, – Альберт протянул мне кассету в футляре.
- Красава… - я вынул кассету и, отбросив футляр назад, сунул его в магнитолу и выкрутил громкость на максимум. – Айн, цвай, драй!
- FEUER FREI! – рявкнули динамики в салоне.
- Вот это по-нашему! – Расхохотался я, врубая оба тумблера и вжимая педаль газа. – Вот это кайф!
***
Дисциплинированных немцев, которым не повезло в этот конкретный день, именно в это время ехать по этому маршруту, ввел в раздрай чувств, черный «чероки», с воющей сиреной, включенными мигалками и изрыгающий творения группы «RAMMSTEIN». По привычке, уступая дорогу «спецтранспорту», немецкие водители совсем терялись, видя на багажной крышке три большие, белые, кириллические буквы.
***
Когда во двор института влетел черный джип, изрыгающий тяжелый металл, рев мотора, вой сирен и блистающий мигалками, вышедшие на перекур люди застыли в немом шоке.
А когда джип, на полном ходу сорвался в управляемый юз, припарковавшись, почище киношных вариантов, задом к крыльцу, люди и вовсе выпали в осадок. Они со страхом глядели на три большие, белые кириллические буквы «ФСБ», расположившиеся на крышке багажника. Когда же из джипа вылезли два АБСОЛЮТНО одинаковых молодых человека в черных костюмах, в красных галстуках, с пепельными волосами и в черных больших очках, особо впечатлительные бросились врассыпную с воплями «алярм!».
Оставшиеся отстраненно наблюдали, как вышедшие близнецы отдалились от машины, как один из них толкнул второго в бок и указал на буквы. Второй, обернувшись и разглядев причину тревоги, нецензурно выражаясь, расхохотался, после чего оба поднялись на крыльцо и скрылись в холле здания.
***
Берлин. 18:32.
- Командир… - Лямышев оторвался от бинокля. - …а часто вам такие буйные попадаются?
Не меняя устало-пофигистко-задолбанного выражения лица, Кошкин растянуто-утомленно фыркнул.
- Такой… - он кивнул в сторону Рейхстага. - …второй в моей практике. Судя по его богатой биографии – тоже контуженый на все участки тела. Я с одним подобным еле справился, а тут еще… При первом-то сплошная непруха была… - полевой агент сплюнул. – Паразиты, – по слогам, с особой завистливой ненавистью буркнул он.
- А что стало с первым? – поинтересовался стажер.
- Стерли. – Кошкин поежился. – А зря… Хороший был мужик.
- Это жестоко… - Лямышев вздохнул.
- У нас политика такая… никаких компромиссов, – Булат скривился.
- Он точно русский… - Кузьма снова прилип к биноклю. – С таким размахом погулять по Берлину…
- Лямышев, твою за все тяжкие! – прошипел полевой агент. – Ты досье читал, или что?!
- Ох, ё… извините, Булат Аркадьевич, запамятовал… - стажер вздрогнул и втянул голову в плечи.
- И-ди-о-т…. – простонал Кошкин, взводя глаза к небу. – Закончим с ним – пойдешь на аттестацию. Надоел.
Кузьма сник окончательно.
- Ох, ты! – Кошкин вернулся к наблюдению. – Уже поднял флаг… А он поставил новый рекорд! Взял Рейхстаг за одиннадцать минут!
- А прошлый какой был? – поинтересовался стажер, снова взглянул на площадь.
- Двадцать три минуты, – полевой агент достал мобильник. – Армэн, он срезал больше половины! Я выиграл!
В ответ раздался громкий и забористый мат.
- Вот так всегда… - хмыкнув, Булат убрал трубку и вернулся к наблюдению. – Уже вниз прорывается… Смена тела, похоже, не особо повлияла на навыки самообороны…
- Вы это называете самообороной? – стажер покачал головой.
- Ну… - Кошкин почесал затылок. – Фактически… он борется за свою свободу…
- Кому на аттестацию, а кому на переаттестацию… - тихо пробормотал Лямышев.
- Чего?! – полевой агент отличался завидным слухом, поэтому не замедлил отвесить ответную оплеуху. – Собирайся! Я сейчас тебе дам урок задержания!
***
- Командир… - донесся до Кошкина сдавленный стон полный вселенской тоски.
- Ууу… - заунывно ответил полевой агент, не сумев вспомнить, что говорят в таких случаях.
События вчерашнего вечера были покрыты непроглядным мраком. Отголоском минувшего, создающим примерную картину произошедшего, был дичайший бодун.
- Мне плохо… - снова простонал стажер, ворочаясь и шелестя курткой.
- Ууу… - вторил Кошкин, пытаясь принять вертикальное положение.
Высунувшись из окна «опеля», Булат мутным взглядом обозревал заправку и спешащего к седану старичка с двумя стаканами мутной водицы.
- Вот, господа, вот, – подоспевший дед заботливо протянул полевому агенту стакан и засеменил к стажеру. – Что творится-то…
- А? – полевой агент осушил стакан и скривился. – А что было?
- Шайзе! Эти русские совсем обнаглели! – гневно тявкнул немец. – Никакого уважения ни к простым людям, ни к служителям закона!
- Какие русские? – продолжал тупить Кошкин, напрягая, вяло буксующий, мозг.
- Федералы! – истерично визгнул дедок. – Дети «КГБ», будь они все неладны!
- Чего-чего? – Булат окончательно запутался. – Вы вообще о чем?
- Командир… - вклинился стажер. – Думаю, захват провалился… пистолетов нет, денег нет, машина изуродована. Они нас перехитрили, морально поимели и смылись…
- Уууй… - взвыл Кошкин, хватаясь за голову. – Вот непруха…
***
- И как я этого не заметил… - я продолжал икать, подавив приступы хохота. – Вот это я понимаю – понт как понт!
- Русское ФБР? – Альберт хмыкнул. – А я то думал – это самое популярное у вас ругательство…
- Я тебе потом покажу, как самое популярное у нас ругательство пишется, и продемонстрирую, в каких случаях оно употребляется, – пообещал я, икнув. – Да и вообще ругаться нормально научу…
- Зачем? – спросил британец, заходя в лифт.
- Не «зачем?», а «так точно!», – ответил я, заходя следом.
- Так точно! – фиглярски выправился Альберт. – Яволь майн…
- Скажешь «фюрер» - убью, – на полном серьезе оборвал я беляка.
Британец проглотил слово, оставшись в натянутом состоянии.
- Мда… долго вы всё помните… - пробормотал он, понурившись.
- Думаешь, мы должны забыть тех, кто погиб в той кровавой бане? Забыть те жертвы, на которые шли люди, чтобы остановить эту чуму? Забыть героев той войны? – я сурово посмотрел на британца. – Никогда. Тема закрыта.
- Есть, – отчеканил беляк и замолк.
Дойдя до лифта, мы погрузились в кабину, где столкнулись с Малькольмом.
- А, герр Лоре… - доктор запнулся, разглядывая двух хмурых беляков. – Э… А который из вас?
- Я, – буркнули оба и переглянулись.
- Ага, – старик покачал головой.
Я сунул под нос британцу кулак. Тот примирительно поднял руки.
- Гутен морген, Малькольм, – хмыкнул я. – Вы сегодня в хорошем настроении.
- Ну, естественно, Альфред, – Бертругер покопался в своей папочке и вытянул листочек. – Раз уж я вас поймал, ознакомьтесь.
Я принял листок и изучил его.
- Разрешение на вскрытие? – я посмотрел на Малькольма поверх листа.
- Вы забыли о нашем маленьком соглашении? – доктор выжидательно сверлил меня взглядом.
- Я подпишу чуть позже, – я вернул бумагу Малькольму.
Лифт остановился и двери открылись.
- Гут, – Бертругер кивнул, убрал бумажку и вышел из кабины.
– А у меня есть кабинет? – невинно поинтересовался я вдогонку.
- Ох, – старик взвел глаза к потолку. – Восточное крыло, второй этаж, кабинет заместителя председателя.
Дверь закрылась, и лифт снова понесся вниз.
- Надо запомнить… - пробормотал я, опираясь на перила.
- А кого вскрывать будет? – поинтересовался британец.
- Табриса… - ответил я. – Надо будет поскорее его вскрыть.
- А к чему такая спешка?
- К чему? – я ухмыльнулся, глядя на британца поверх очков. – У нас на руках имеется отлично сохранившийся, за минусом сломанной ноги, дохлый ангел. Ты хоть понимаешь, что это означает?
- Смутно, – Альберт пожал плечами.
- Что меня всегда интересовало в эти тварях божьих, так это их «сердце»…
- Сердце? – британец скривился. – Гадость, какая…
- Друг мой, ты называешь гадостью органический перспективно вечный источник энергии, теоретический уровень КПД которого - 92-96%.
- Да ну… - Альберт округлил глаза. – Что, правда?
- В общем, да, дело примерно так и обстоит. Теперь понимаешь, почему я хочу присутствовать на вскрытии?
- Ага… - беляк кивнул. – Хочешь сцапать вечный движок в личное пользование раньше всех…
- Вот именно, – я кивнул.
Лифт остановился, и мы вышли в темный коридор. Дойдя до кабинета председателя, мы оба ловили на себе взгляды местных «секъюрити». Челюсть терял каждый второй.
- Эксперимент признан удачным, – подвел я итог, стуча в дверь.
- Войдите! – раздалось с той стороны.
***
- Гутен морген! – я зашел в кабинет председателя.
- Угу… - буркнул Кил, смотря на меня поверх своих очков. – Гутен, гутен…
- Судя по твоему лицу, меня ждут неприятности, – скис я, проходя к своему стулу и садясь на него. – Что случилось?
- На моей памяти, только пьяные русские имеют наглость штурмовать Рейхстаг, – в лоб ответил Лоренц.
Я лишь хмыкнул. Действительно, сей акт вандализма не мог остаться незамеченным. И ответ у меня уже был готов…
- Я полагал, что «ритуал» мог иметь побочный эффект, – я откинулся на спинку стула. – Это он и есть.
- Объясни? – уже не так грозно потребовал Кил, тоже откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.
- Судя по всему, я умудрился подхватить где-то отпечаток личности русского человека… с отвратительным воспитанием, отличной физической подготовкой и хорошей памятью, – начал задвигать я. - Особо яркое проявление этого отпечатка выявляется при сильном алкогольном опьянении, что, на мой взгляд, вполне логично, учитывая повадки этой нации. К сожалению, доминирование этого фантома перекрывает как визуальный контроль, так и моторные функции, а так же блокирует все воспоминания на данный период.
Так же я выяснил, что отпечаток, хоть и частичный, обладает поразительными способностями. В частности, судя по имеющимся у меня данным, мне посчастливилось побывать, по меньшей мере, в четырнадцати драках с полицией, успешно и без единых повреждений и травм выйдя из них, продемонстрировав отличное владение навыками самообороны, владения огнестрельным оружием, навыки экстремального вождения, а так же продемонстрировать невероятной объемности жаргонный и матерный словарный запас. Не говоря уж о феноменальном количестве выпитого спиртного…
- То есть в тебе сидит какая-то левая, непредсказуемая зараза с буйным нравом и отвратительным воспитанием? – упростил председатель.
- В общих чертах… да, – я кивнул. – Прибавь средне-специальное образование и трудное детство…
Брови Лоренца поползли вверх.
- А его никак нельзя… ну… - он покрутил пальцем в воздухе.
- Теоретически – можно, – я развел руками. – Но вот последствия могут быть хуже.
- Боги… - Кил поморщился. – Нет добра без худа…
- Мне просто достаточно не пить сверх меры, – «утешил» я старика.
- Это радует… - без особой радости заметил председатель. – Вот, ознакомься, – он протянул мне листок.
- Это что? – я недоуменно начал изучать документ.
- Выговор, штраф, и отстранение от работы на неделю, – пояснил Кил. С завтрашнего дня ты в отпуске. Похоже, что тебе всё же надо придти в себя после вчерашнего, и вообще отдохнуть.
Я озадачено почесал затылок. Не то чтобы меня эта новость расстроила, скорее наоборот. Получить неделю передышки и заняться собой, домом, и британца заодно подтянуть. Во всяком случае, не уволили, и на этом спасибо.
- До встречи через неделю, – я подписал бумажку, встал и направился на выход.
- До встречи, – председатель проводил меня и Альберта обеспокоенным взглядом.
***
- Герр Лоренц?! – сидящая за столом миловидная блондинка двадцати пяти лет, изумленно уставилась на мою персону. – Значит, вы вправду поправились?
- Э… - начал я, но тут из-за спины вынырнул Альберт.
Завидев его, блондинка вообще потерла нижнюю челюсть.
- Гутен морген, – галантно поздоровался британец.
Увы, девушка вежливости не оценила, и упала в обморок, обвиснув на кресле.
Мы переглянулись и совершенно одинаково пожали плечами.
- Это точно мой кабинет, – я глянул на дверь. – А она кто?
- Судя по всему – твоя секретарша. Зовут Изольдой, – британец ткнул на табличку на столе девушки и, подойдя к креслу, пощупал пульс у ней самой. – Обморок.
- Охренеть… - я взвел глаза к потолку. – Ну и контора… Даже у меня секретарь есть… Приведи её в чувство.
- Как ты это себе представляешь? – насупился Альберт.
- Боги, ты, что не знаешь, как девок в чувство приводить? – я покачал головой, обошел стол, подойдя к секретарше, и… начал тереть ей уши.
А что? Это единственный способ привести щепетильную красавицу, не схлопотав судебного разбирательства. А то я не знаю, за что она могла бы подать на меня в суд.
Примерно через минуту Изольда соизволила открыть глаза и уставилась на мою задумчивую физиономию.
- Еще раз с добрым утром, – буркнул я, отходя на пару шагов. – Как самочувствие?
Девушка молча перевела крайней степени удивленный взгляд с меня на британца, и обратно.
- Э… - все, что она смогла родить.
- Уже что-то… - я кивнул. – Вы продолжайте, продолжайте, мы вас слушаем.
Но девушка продолжала хлопать ресницами, поочередно глядя то на меня, то на британца.
- Ясно… - вздохнул я. – Если что, я в кабинете.
Я открыл дверь и вошел в кабинет. Альберт зашел следом и закрыл дверь.
- Ну что я могу сказать… - я задумчиво обозревал помещение. – Неплохо.
Кабинет представлял собой большое помещение, десять на шесть метров с большим окном. Обстановка было не особо богатая, четыре шкафа, три стола, придвинутых друг к другу, пара больших стенда, и кресла. Это из мебели. А вот «декор»…
Как вам два полных комплекта сплошных доспехов четырнадцатого века? С мечами, алебардами, топорами, стрелами, луком, болтами и арбалетом? Это все стояло у окна, по разным углам. Это еще ничего. Оба стенда были увешаны огнестрельным оружием. Среди экспонатов выделялись «Люгер», MP 40, «Томпсон», «Папаша», «Смит-Вессон русский» и «Ля Мат» с «Гассером». У самого стенда, на полу, стоял закрытый деревянный ящик. На нем покоился MG 3.
Шкафы были уставлены книгами разной толщины и возраста, а так же степени запыленности.
На столах стояли пара стаканчиков с ручками и карандашами, три лампы, и телефон.
- Мда, внушает, – подал голос британец. – Оказывается, Альфред был редким затейником…
Я молча подошел к стендам, а британец направился к «рабочему месту». Усевшись на место, Альберт, начал шарить по ящикам. Я же поочередно снимая и вешая обратно, проверял оружие.
- Это не макеты… - я задумчиво раскрыл «Смит-Вессон». – Это полноценное боевое оружие.
- Кто бы сомневался… - беляк достал пару папок и начал изучать содержимое. – «Авиационный комплекс специального назначения «Мститель – II»? Тебе это о чем нибудь говорит?
- «Мститель»? – я задумался. – Мало о чем. Что там написано?
- Тарабарщина, – британец покачал головой. – Я ничего не понимаю.
- Убери, я потом посмотрю, – я взялся за «ППШ».
- Понял, – британец закрыл папку и убрал её обратно.
Неожиданно телефон на столе ожил.
- Герр Лоренц, к вам Георг Бенерт и Рольф Гартнер.
- Ответь, – бросил я британцу.
Тот кивнул и нажал на кнопку.
- Пусть войдут.
Через пару секунд дверь открылась и в кабинет зашли два охранника, которые сторожили нашу палату.
Нынче вместо формы охранников на них красовались серые строгие костюмы. Выражение лиц было постное, хоть и с каплей обреченности. Замерев как истуканы, они не проронили ни слова.
Молчание затягивалось.
- Представьтесь, господа, – сухо обронил я.
- Георг Бенерт, – представился парень, с массивной челюстью, прямым носом и практически бронзовой короткой шевелюрой.
- Рольф Гартнер, – подал голос второй, крепко сложенный парень, со слегка горбатым носом и короткими темно русыми волосами.
- Уже лучше, – я кивнул. – Вы, вероятно, знаете, зачем вас прислали?
- Так точно, – кивнул Георг. – Мы поступаем в ваше распоряжение в качестве охранников…
- Это официальная версия? – прервал его я.
- Так точно, – Бенерт снова кивнул.
- Ясно, – я повесил обратно «ППШ». – Соберите всё это оружие и загрузите его в мою машину. Альберт, – я вынул из кармана ключи и кинул ему. – Займись этим.
- Понял, – британец поймал связку и встал с кресла и обратился к двум охранникам. – Пиджаки снимите сразу.
- А я пока займусь просьбой доктора Бертругера, – я сел на освободившееся место и нажал на телефоне кнопку. – Изольда, соедините меня, пожалуйста, с Малькольмом Бертругером.
- Сейчас, – ответил телефон и замолк на несколько секунд.
Тем временем охранники с британцем опустошали стеллажи, складывая арсенал в открытый деревянный ящик.
- Слушаю, – ожил телефон.
- Малькольм, вы уже подготовили тело? – поинтересовался я.
- Ну, разумеется, – ответил Бертругер. – Жду только вашей подписи и оговоренного присутствия.
- Тогда зайдите за мной, если вас это не затруднит, а то, боюсь, дороги до морга я не помню.
- Хорошо, подойду через пять минут.
Телефон замолк.
