Испытания на кораблях Туманного Флота производили тоже мы, с береговых комплексов типа «Бастион» китайского производства, ракетным «рашем». Получилось весьма впечатляюще, патруль «растаял» буквально за минуты. Неудивительно блин, учитывая, что в боеголовках было в общей сложности десять тонн «серебрянки». Хотя, это потом выяснится, что подобного количества при удачном исходе вполне хватает на пару эсминцев. И про возможность повторного использования тоже выяснилось несколько позднее. А пока ребята просто ловили кайф от осознания того, что враг теперь уязвим.
Подобные успехи не могли остаться без внимания начальства. Учитывая общую секретность, «посредников» оказалось немного, и даже рядовых исполнителей осыпали деньгами, почетными грамотами и медалями. Правда, после памятной фотосессии нам оставили только деньги, упрятав все остальное в сейф, подальше от чужих глаз. Параноики…. Впрочем, мне было грех жаловаться, помимо неплохой премии я оказался командиром пока еще не построенного экспериментального военного корабля. Потом было много разного…, тех же моряков прокатили с новым оружием. Производство «серебрянки» удалось перевести с полупромышленного на промышленное производство всего лишь год тому назад, а до того запасы были крайне ограничены. Не сказать, что прямо уж совсем, но командование предпочитало накапливать стратегический резерв, попутно восстановив производство тяжелых ракет типа «Оникс» и «Гранит». Возможно, разрабатывали и что-то еще, но передо мной никто не отчитывался.
С тяжелыми противокорабельными ракетами получилось довольно интересно. Уже изначально было известно о существовании волновой брони, серьезно повышавшей живучесть кораблей противника. Попытки пробить ее обычными средствами были похожи на противостояние «тридцать четверок» и «Тигров», но на серьезного зверя нужен и соответствующий снаряд. Сверхзвуковые тяжелые противокорабельные ракеты, снабженные тандемной, кумулятивно-фугасной боевой частью, были способны проломить броню средней величины эсминца. Мощное бронирование боевой части, в свою очередь, радикально увеличивало живучесть ракеты и время ее сбития. Импульсными лазерами, заменившими кораблям Туманного Флота все зенитное вооружение и часть орудий противоминного калибра, было куда сподручнее сбивать «мелочь» типа Х-35.
Примерно через месяц после того памятного пуска мне удалось посетить квадрат, в котором и затонул тот несчастный миноносец. Исследования обломков завершились успешно, удалось сделать одну необычную находку. Ядро корабля оказалось заключено в сферу из наноботов, успешно экранировавших в том числе и квантовую связь. Последнюю, правда, на аппаратном уровне, за счет зацикливания ядра в режиме самодиагностики. И, хоть и нехорошо так поступать, но ту находку государство так и не получило. Зато, по ходу исследований, удалось вычислить местоположение квантового передатчика и принудительно блокировать его включение. Создание дальнейшей периферии производилось уже совместно, за счет использования культуры наноботов, заместившей в моем организме обычные нейроны.
Скрывать подобные изыскания получилось целых два месяца, после был профилактический разнос и разрешение на продолжение «исследовательских» работ. Результатом стало создание «обвязки» ядра, ставшего в чем-то похожим на Мотоко Кусанаги из «Ghost in the shell». После такого «апгрейгда», значительно увеличившего вычислительные мощности, бывшему «Сокрушительному» не просто был заказан путь обратно. Он, а вернее, она сама не захотела возвращаться обратно. Ну а через три года, когда обнаружили появление первых «ментальных медалей»… определенно, это было довольно забавно. А на тот момент, спустя три года после моего «попадоса», появился очередной секретный проект под грифом «Терминатор». От именования этой темы как «Янычар» мне все-таки удалось отбояриться, пусть и  с немалым трудом.
Потом целый год прошел в приведении пожеланий командования, моих хотелок и реальных возможностей судостроительной верфи. Еще три года строилась субмарина, получившаяся крайне спорной во всех отношениях. И уж точно, отбирать такое вот «чудо» ни у кого не было даже малейшего желания.