Инфильтратор (раб.) Часть третья.

Однако, а откуда они фамилию вызнали?
- Откуда вы знаете мою фамилию?
- При вас был обнаружен документ удостоверяющий личность. Визуальное изображение на одной из страниц позволило нам установить, что это ваш документ. До недавнего времени, мы считали, что документ — подделка.
- Что за документ? - нахмурился. - И почему подделка?
- Паспорт гражданина Российской Федерации, выданный в две тысячи четвертом году, - ответила платформа. - Дата выдачи и степень сохранности документа не сопоставимы. А Российской Федерации, как государства, не существует с две тысячи двадцать второго года. Мы предположили, что документа издан как реплика оригинального и не может считаться действительным.
Как это не существует?! Какого хрена?!
Белугой взвыла аппаратура.
- Что с моей страной?! - я аж подскочил на койке, что тут же аукнулось мне сильнейшим колючим импульсом по всей оставшейся площади организма-огрызка.
Платформа-санитар моментально среагировала на буйство, прижав мою беснующуюся тушку к койке. Боль проклюнувшаяся сквозь блокаду препаратов вновь отступила. Видимо, цифровые няньки заботливо вкололи очередную убойную дозу медикаментов, начисто отрубив мне какую либо чувствительность.
Надежно зафиксировав меня на месте, платформа торопливо дала ответ.
- Тридцатого декабря две тысячи двадцать второго года, указом президента Российской Федерации Российская Федерация была преобразована в Российскую Советскую Социалистическую Республику. Данное государство существует и в настоящее время.
Все эмоции будто сдуло. Я, периодически моргая, пялился в пространство. Которое, к слову, начало «плавать».
Российская Советская Социалистическая Республика? С какого перепугу?
- Кто подписывал? - спросил я через минуту молчания. - Кто был президентом?
- Путин Владимир Владимирович. - прогудела платформа, осторожно отпустив меня, но отходить от койки не стала.
А за каким хреном, спрашивается? Что должно было произойти за шесть с половиной лет, чтобы страна вернулась к социализму? Там же не по хотелке все это делалось, наверняка и информационная накачка была, и референдум сто процентов запустили. А если вспомнить, какая хрень была у меня... То получается... Получается... Это на сколько же надо было задолбать Темнейшего, чтобы он запустил такой проект и поставил роспись... тридцатого декабря двадцать второго года, да? Так это ж...
От проскочившей догадки, меня пробило на гомерический хохот, из-за чего платформа гетов участливо надо мной склонилась явно раздумывая, а не вколоть ли пациенту еще чего-нибудь.
Ай да Темнейший! Ай да дзюдоист! Это же бросок с переворотом самого эпичного размаха! Троллинг запредельного уровня как есть! На столетний юбилей — такой шикарный подарок целой стране, и жесточайший головняк западным маргиналам! Это какой же вой тогда поднялся-то!
- Нас беспокоит ваше эмоциональное состояние, - прогудела платформа-санитар, сдвинув диафрагму. - Имеется незначительная передозировка медикаментов. Мы рекомендуем отдых.
- Да уж, - шумно выдохнул я, отсмеявшись. - С такими новостями надо переспать, чтобы их переварить. Потом надо будет поподробнее изучить этот эпизод.
- Мы соберем информацию, - кивнула платформа.
- Ладно, вырубайте, - хмыкнул я.
Ответа не последовало, и секунд через двадцать я отключился.

***

На следующее «утро» не особо выспавшегося меня уведомили, что продрых я под «колесами» почти двое суток, успев за это время шесть раз покушать, четыре раза опорожниться.
Данный доклад моего настроения не улучшил. Чувствовал я себя по прежнему паршиво.
Следующие два часа был доклад. Цифровые работяги набрали целую уйму информацию, поэтому пришлось просить разложить все покороче и пока что только по временному отрезку с момента моего исчезновения и до двадцать второго года.
Я слушал. И думал.
На момент, когда я ложился спать в своей квартире, собственно ничего особо интересного не происходило. Получивший «крымской вожжой» под хвост одуревший западный мир продолжал гудеть и забрасывать нас санкциями и голословными обвинениями. Нам от этого было ни горячо, ни холодно, а очень даже удобно. Начиналось развертывание внутреннего производства всего, что нам было необходимо.
А вот то, что началось после моего «провала» меня удивило.
Буквально через два месяца наши вступили в войну с террористами в Сирии. Причем, довольно лихо. С каждым днем, переброшенная в арабскую республику авиация наращивала силу удара, перемалывая базы, склады, технику и самих дурных бармалеев.
И начался трешь. Запад снова взвыл.
Казалось бы, русские бомбят террористов, причем бомбят успешно, нам же легче будет, если их меньше станет. Логично же, да?
Да нихрена. И бомбим мы не тех, а если и тех, то бомбим слишком мощно, и вообще, зачем приперлись?
Снова санкции, глупые обвинения, вой и визг...
Второй Ливии из Сирии не получилось. В восемнадцатом году додавили остатки бармалеев, шкерившихся по горам.
Американские президентские выборы в шестнадцатом тоже громыхнули не хуже Крыма и операции в Сирии. Победил тот, кого сильнее всех топили в говне, некто Трамп.
Бабка Хиллари, вместе с черным слугой из белого дома вылетели.
И опять начался вой, на сей раз про хакерские атаки чуть ли не на все американские компьютеры со стороны отсталой и загибающейся России...
Санкции, идиотские обвинения, требования...
Потом были выборы в Европе, на которых все встало с ног на голову по примеру американских президентских выборов.
И снова вой, беспардонные обвинения и санкции...
В начале восемнадцатого года сирийская армия, при поддержке нашей авиции додавила последнее крупное бандформирование бармалеев, по сути освободив последнюю треть страны. И террористы посыпались, разбежавшись кто куда.
Сирия выстояла.
Плюс наши выборы. Темнейшего попросили остаться в должности...
Запад снова взвыл белугой. Ведь побежали клятые бармалеи в кормившую их раньше Европу, и так страдающую от наплыва мигрантов.
Естественно повалили все на нас.
Да еще и «кровавый тиран и деспот» остался при своем...
Вопли, обвинения, скатившиеся в совершеннейший абсурд и чернуху, санкции...
Видимо примерно в этот момент Темнейшего и бомбануло. И в эфир федеральных каналов был выпущен отрезок, где нужный журналист в нужным момент, после инаугурации, спросил о возможности восстановления Союза. И Темнейший, загадочно улыбаясь, сказал: «А почему бы и нет?».
И началась союзная стройка, образно выражаясь. Народ накачивали в течении трех лет и в двадцать первом году был референдум. С предсказуемым итогом.
Запад агонизирующе выл и плевался, отбиваясь от внутренних проблем. На санкции уже никто внимания  не обращал, да и сами они уже потихоньку отменялись...
И в канун нового две тысячи двадцать третьего года Темнейший подписал заветный документ. Надо ли говорить, насколько громко и радостно встречали Новый год?
Жаль, что я это пропустил...