На пробу.

Сижу. Курю. Думаю.
Расположившиеся рядом невольные спутники смотрят на меня как на небожителя.
Охренение отошло на задний план и мозг уже кроит планы из предоставленных обстоятельств. Что получится сшить из получившихся кусков, я уж не знаю...
В этот раз посрался я с родней капитально. Капитальнее некуда. Железки им мои, видите ли не нравились... А то, что лежали компактной кучкой в моем же огороженном углу, их не волновало. Орали друг на друга недолго, но громко. Собрал все, что можно, максимально забив вещмешок, оделся самым «непотребным» образом, запер комнату на  два замка и усвистал на дачу, без всякого стеснения пожелав родне всех «благ». Поживу пару месяцев дикарем, благо лето только-только разыгралось.
Ну, я так думал и «приключений» ничего не предвещало...
Погода, как назло, была отличная, и полуденные бабки, сидевшие на лавочках остановки, с явным удивлением смотрели на «красноармейца» при полном параде и полной боевой загрузке, вставшего в конец очереди. Пара дедов при моем виде подтянулись, по молодецки распрямили плечи и лихо козырнули.
Ответив тем же, я заткнул уши наушниками, и через двадцать минут индифферентно пялился на пролетающие пейзажи из окна автобуса.
А еще через полчаса, сгрузившись с транспорта и закинув на плечо чехол с карабином, забухал сапогами по грунтовке в сторону дачного участка.
Солнце светит и печет, птички поют, сапоги поднимают облачка пыли... Часовой марш с музыкальным сопровождением в ушах — сродни медитации. Разум отрешен, тело делает все само. Километры наматываются совершенно незаметно. Грунтовка, тропка через кусты, снова грунтовка, рощица...
Споткнулся я неожиданно. Какой идиот бросил посреди тропы кривую корягу, осталось неизвестным, но своё черное дело она сделала. От удара одной ноги она извернулась, подсекла вторую, и я всем телом, плашмя, грохнулся о землю.
Удар был неожидан и силен. Пару минут в глазах плясали одни искры и ползали серые пятна. И без того отвратное настроение стало хуже некуда, отчего терпению пришел конец.
Кое-как сев, я в голос выругался, не скупясь на выражения, пытаясь протереть забитые песком глаза. Ответом мне были лишь испуганные крики птиц и шум крыльев.
Глаза пришлось промывать водой из фляги.
Еще в процессе промывки, я заметил, что с окружением что-то не так. А уж когда проморгался...
Вместо березовой рощицы с протоптанной тропинкой наблюдался вполне себе дикий нехоженный лес. И лес нихрена не правильный. Высоченные хвойные деревья неизвестного мне вида, незнакомые кусты, здоровенные папоротники, неправильная густая трава, неправильный мох... Неправильным было все. Особенно запах. Ни намека на привкус торфяников. Нереальная свежесть и насыщенность кислородом и ароматом каких-то смол.
Всю злость как рукой сняло. В голове воцарилась мешанина из сильнейшего недоумения, удивления и нарастающей паники.
Кое-как встав, и подобрав чехол с карабином, я огляделся. Паникующее сознание автоматом сделало вывод, что лес околотропический, или что-то вроде того. Ибо нету таких в наших краях. Ни в южных, ни в северных, ни в западных, ни в восточных. Не растет у нас такая флора...
И пока разум буксовал, инстинкты и рефлексы, правя руками, уже вытащили из чехла карабин и забивали патроны в магазин.
В себя пришел припав на колено и прильнув к стволу дерева, держа карабин у плеча и водя стволом по сторонам, пребывая в святой уверенности, что «тт» в кобуре на ремне тоже уже заряжен.
Минуты две силился понять, что это было. Особого успеха не достиг, решив сосредоточиться на окружающем пространстве.
Однако было тихо и пусто. Лишь где-то вдалеке продолжали чирикать птицы. Или издавать звуки аналогичные чириканью. Впрочем, был еще один, едва различимый звук. Мерный и шелестящий. Море, что ли?
Посидев еще минут пять, я медленно поднялся и обвел взглядом пространство.
Как вообще понимать всю эту хрень? Вряд ли это чья-то шутка. Слишком уж нереально.
Или это...
Блин.
Это что, и есть попадание?
Руки безвольно опустились.
Приехали.
***
На всякий случай провел инвентаризацию карманов и вещмешка. Кираса «кирасирская», шесть десятков патронов, четыре банки консервов, полбуханки хлеба, кулек конфет, бутылка с водой. Маленький швейный набор пятью иголками, тремя мотками ниток и маникюрными ножницами. Мини-набор рыболова из пары мотков лески и коробка с крючками и грузил. Нож охотничий, штык-нож немецкий, мультитул, маленький топорик, лопатка саперная, фонарик, баллончик технической смазки. Мини-чемоданчик автоаптечки забитый таблетками сверх штатного комплекта, белье, шесть пар носков, портянки, пара футболок, толстовка, косынка, пара штанов, пара свежих полотенец, два куска мыла, зеркальце, паста, щетка, стальная кружка. Жестяная банка со всякой мелочевкой, которую я явно запихнул в горячке, томик Жюля Верна обернутый газетой, положенный в вещмешок двумя днями ранее. Блок папирос. Скатка плащ-палатки, каска стальная, чехол карабина. Документы, ключи, зажигалки, спички, деньги и мобильник не ловящий никаких сигналов.
Вещмешок пришлось укладывать по новому, отправив в него практически все, что было. Туда же отправилась гимнастерка. Кирасу надел поверх толстовки, а на нее уже надел ремень с портупеей и подсумками. На ремень, помимо кобуры, фляги и лопатки, нацепил топорик и штык-нож. Пилотку заменил косынкой.
Собравшись, в очередной раз огляделся и прислушался. Убедившись, что ничего не изменилось, я закинул вещмешок за спину и направился в сторону предполагаемого побережья, стараясь не шуметь.
Подозрения подтвердились. Через пятнадцать минут я вышел на широкую и обширную песчаную косу усеянную дюнами. Не слишком спокойная водная гладь растянулась в обе стороны и дальше за горизонт. Покинув границу леса и кустарника я смог разглядеть с обеих сторон берега темные громады утесов. А развернувшись, узрел внушительный пик горы без ледяной шапки.
Постояв минут пять под свежим ветром и глядя на море, я глубоко вдохнул и на выдохе с чувством выругался. Не настолько далеко я желал оказаться от своих родственников. Одно дело дача, и совсем другое — неизвестные прибрежные е***ня...
***
Солнце свой полуденный пик явно пересекло, что намекало, что надо бы поискать либо людей, либо место для лагеря и ночлега. Логичнее было вернуться в лес, однако времени хватало, чтобы дойти до одного из скальных массивов, возвышавшихся по разные стороны берега и разведать, что там. Подумав, я направился в левую сторону.
Пейзаж был обычен для песчаного морского побережья. Пенистые волны, во множестве лежащие на берегу палки и коряги, кучи водорослей. Чайки, альбатросы, парящие на ветру. Шум воды, вопли пернатых, шелест ветра. И ни единого намека на какое-либо присутствие человека.  Восхищаться видами не было ни настроения, ни желания. А уж собирающиеся на горизонте тёмные тучи этого самого настроения не прибавляли никак, намекая на ухудшение погоды.
Шел я примерно час, навскидку нашагав километра четыре. И за это время окружение мало поменялось. Песчаные дюны, крикливые морские птицы и шум ветра. До скальных массивов оставалось еще где-то полтора километра.
От внезапного нового звука я невольно вздрогнул, скинув с плеча карабин и встав на изготовку. И только потом сообразил, что это за звук.
Лай собаки.
Я моргнул, обнаружив что взял на прицел темную фигуру четвероногого животного, стоявшего на вершине небольшой дюны и заливающегося громким лаем.
Пес темного окраса, породистый и, несмотря на легкую потрепанность, явно домашний, подпрыгивал на месте, то и дело мечась взад-вперед, не переставая призывно гавкать.
Я опустил карабин, огляделся, и не обнаружив ничего подозрительного, сделал несколько шагов вперед.
Увидев это, пес замолк и скрылся за дюной. Я остановился.
Через пол-минуты пес снова появился на дюне и гавкнул.
Он точно хотел, чтобы за ним пошли.
Перехватив винтовку, я последовал за псом. Тот периодически возникал у меня перед глазами, явно указывая мне направление и убеждался что я следую за ним, после чего стрелой уносился вперед, иногда звонко гавкая.
Через двадцать минут быстрого хода моему взору открылась небольшая пещера, полузасыпанная песком. На входе, приподняв переднюю лапу, стоял пес. Гавкнув еще раз, он метнулся внутрь.
Я же остановился. Пес явно домашний и чему-то обученный, о чем свидетельствует его поведение и ошейник. Таковое поведение, которое я наблюдал, может говорить о том, что хозяин или хозяева не в самом хорошем положении, раз за помощью бегал их питомец.
На то, что в пещере есть люди, указывала прерывистая цепочка из отпечатков от подошв ботинок, тянущаяся от моря к пещере. И, судя по относительно четким следам, в неё зашел один человек, но из неё он не выходил.
Проверив предохранитель, я передернул плечами и зашел в пещеру.
Естественная полость в каменной толще оказалась небольшой, и хозяина пса я обнаружил практически сразу. Это был темноволосый мужчина европейской внешности, роста чуть выше среднего. Выглядел он сильно потрепанным и явно был без сознания. Одежда его вызвала у меня задумчивость и недоумение. Ибо была она... старомодной. Одни только ботинки с пряжками чего стоили.
Так, людей, считая собаку, я нашел. Временный ночлег, тоже...
Скулеж пса вывел меня из задумчивости. Опустившись рядом с человеком, я проверил пульс, дыхание и, для верности, послушал сердце. Мужчина был жив, но находился в беспамятстве. Сердце билось неровно, дыхание было слабым, температура была повышенной. Если рассуждать логически, опираясь на его внешний вид и следы у входа, то сей индивид выбрался на сушу из моря. Крушение потерпел, или с корабля свалился? Неизвестно.
Пришлось быстро разбирать рюкзак и оказывать первую помощь. Видимых внешних ран, как и внутренних, не обнаружилось, поэтому я с трудом пропихнул в глотку болезному несколько таблеток и дал напиться.
Хлебнув живительной влаги, мужик более-менее ожил и попытался что-то сказать, но я решительно ничего не понял из его бормотания, кроме того, что он иностранец.
После этого болезный вновь впал в забытье.
- Что смог, я сделал, - буркнул я поскуливающей собаке, укрывая мужика плащом. - Выживет, или нет, не от меня зависит.
Видимо, слова пса успокоили. Посверлив меня взглядом, тот улегся подле хозяина и шумно засопел ему в ухо.
Проверив на всякий случай его карманы, я обнаружил только карманные же часы. Покачав головой, запихнул их обратно. Мне они без надобности.
Раз уж я планировал остаться здесь как минимум на ночь, то следовало бы развести костер и запастись дровами, коих во множестве лежало на песке.
Этим я и занялся.
Замеченные ранее тучи рассасываться, или обходить нас стороной даже и не думали. Совершенно напротив, они шли прямиком на нас, обещая, как минимум, грозу. Я поставил на хорошую бурю, и судорожно носился по пляжу, собирая все, что могло гореть.
Половина из того, что я натащил в пещеру было откровенно сырым, но я надеялся распалить самое сухое, а там и остальное загорится.
Начало темнеть, когда я, ухватившись за довольно внушительное кривое бревно, волок его к пещере, через вдохи матюкаясь. Умом я понимал, что в принципе, дров должно хватить до следующего дня, но корягу бросать не желал из принципа.
Поэтому я не сразу отреагировал на отдаленный лай пса. А когда до меня дошло, что пес по какой-то приблуде покинул своего хозяина, то это неспроста. И стоит выяснить, чего это пес так голосит.
Бросив бревно и сняв с плеча карабин, я взобрался на вершину дюны. Увиденное вызвало двоякое чувство.
Пес повторял свой трюк с призывом помощи. Только на этот раз он где-то нашел негра. Не туземного, на что указывала его простая, но европейская одежда и то, что с псом он явно был знаком. Это радовало.
Оружия при негре не было видно, но бдительность я все же решил проявить.
- Эй! - поднявшись в полный рост и направив в его сторону карабин, я окликнул приближающегося. - Стой!
Негр остановился, уставившись на меня вылупив глаза. Пес тоже замер на месте, и, с секунду посверлив меня взглядом, укоризненно гавкнул.
- Кто ты такой? - спросил я, мысленно плюнув на псину.
- What?* - дрогнувшим голосом переспросил негр, с явным страхом смотря на меня.
– Ох, да чтоб вас, - вздохнул я опуская карабин и пытаясь вспомнить все то, что я знал из английского. - What's your name? What... What are... you doing here?*
- I'm Nab. - сглотнув ответил негр. - Have you seen my master?*
- What?* - «мастер»? Хозяин чтоль? А не полудохлый чернявый ли это, из пещеры который?
- Have you seen Cyrus Smith?* - дрожащим голосом повторил негр, назвавшийся Набом.
Сайрес? Чудное имечко. И фамилия прикольная. Смит...
В голове внезапно щелкнуло. Скопившиеся за пол-дня события с лязгом сложились в общую картину.
Что бл*ть?!
Сайрес Смит?!
Наб?!
Вы серьезно?!
Таинственный Остров?!

*- Что?
- Как тебя зовут? Что ты здесь делаешь?
- Я Наб. Вы видели моего хозяина?
- Что?
- Вы видели Сайреса Смита?

Чтоб уровень держать, надо эту часть рихтовать и наращивать. И настроение иметь. А его нэма... 
А вообще, да, обидно как-то, что по ТО ничего нормального нет. "Союз Робинзонов" хорош, но, ИМХО, тоже рихтовки требует.

И таки да, чего с содержимым рюкзака гг делать? Урезать, усиливать?