Глава 1.

Даже у сказки существует свое, неприглядное, полное мрачных и порою жестоких тайн, дно. То, о котором не пишут писатели, боясь травмировать нежную детскую психику. То, которое, с присущим реальности цинизмом, указывает неосторожному путнику забредшему в эту обитель мрака и отчаяния, где его место. Я это понял сразу, хотя бы по тому, что для того чтобы мне появится здесь, как минимум одному человеку пришлось умереть. Как впрочем и мне, там.

В моем случае все было до банальности просто и до ужаса глупо, и еще обидно, вернуться невредимым из горячей точки и сдохнуть от шальной пули обдолбаного “золотого мальчика” открывшего пальбу в центре города. Судьба. Недаром, во многих языках она имеет негативный оттенок, фатум, рок, потому что как правило не сулит ничего хорошего.

А Рон Уизли умер еще проще, попав под заклинание Авады от одного из пожирателей, во время учиненного ими погрома после финала Чемпионата по квиддичу. Заклинание, что рвет все связи души с телом, буквально вырывает ее оттуда. А на освободившееся место попал я, заняв пустующее тело.

Прекрасно помню эти огромные, заплаканные глаза, эту смесь ужаса, недоверия и в тоже время надежды, с которой на меня смотрела рыжеволосая девчушка лет тринадцати, стоило мне очнуться здесь. И ее слова: “Рон, ты живой?!”

Из сбивчивых и сумбурных речей ее и еще двух парней похожих друг на друга как две капли воды, я и уяснил основополагающие моменты, кто я, где, и что вообще происходит.

Судьба, о я практически видел как она издевательски хохочет отправляя меня в персонажа подростковой сказки. Майора военной контрразведки в малолетнего недотепу волшебника. Действительно, может ли быть что-то забавнее этого.

Я читал Гарри Поттера. К своим тридцати трем, так и не обзаведясь семьей, когда вечерами холод и тянущая тоска, приходили чтобы составить мне компанию, когда за окном сгущались сумерки а по тиви показывали очередное пустое и идиотское шоу, я открывал книгу с мальчиком в очках на обложке и погружался в выдуманный мир магии и магов, волшебных существ и удивительных приключений, на время забывая обо всем.

Да, я читал Гарри Поттера.

***

С приличными ожогами я попал прямиком в Мунго. Хорошее место, когда надо спокойно все обдумать, разложить по полочкам и выработать определенную линию поведения. Трех дней, что целители мне дали на восстановление психологического равновесия, мне хватило с избытком. В какой-то мере, такое экстремальное попадание было мне на руку, да, прошел, что называется, по грани, по самой кромке, но выжил, зато теперь любые изменения психики и поведения легко списать на последствия сильного стресса.

Тридцатитрехлетний майор с десятком лет оперативной работы, да будь я хоть мастером перевоплощений, достоверно сыграть четырнадцатилетнего подростка мне не дано, тем более что в основе образа сложившегося в моей голове о Роне, лежит не отработанная агентурно информация, не вдумчивое полугодичное изучение человека, а художественная книжка где персонаж не главный герой а всего лишь один из.

Так что, стоило признать, определенные вопросы ко мне сложившаяся ситуация снимала.

Приоткрыв дверь палаты, вошел Марк Корнер, еще один сотрудник особого отдела Аврората, с главой которого я, волею случая, познакомился на том памятном поле.

Еще один сотрудник и опять с душой выжженной до пепла. Говорят, глаза зеркало души. У него они были глазами человека, для которого смысла в этой жизни по большому счету уже не осталось.

Что держало его здесь? Работа, наверное. Может и еще что-то, но я пока этого не видел.

Повесив на вешалку пальто и шляпу он присел рядом со мной, на стул подле кровати, привычным жестом из внутреннего кармана пиджака достал блокнот и ручку.

- Как самочувствие?

- Нормально – я пожал плечами, - Давно уже нормально.

- Целителям виднее, - Корнер спокойно констатировал общеизвестный факт, что мнение пациента никого не колышет, по большому счету.

Дежурно спросил, как спрашивал в каждый приход сюда:

- Не вспомнил ничего еще?

Я покачал головой, в который раз говоря, - Нет.

Исчерпывающую информацию я дал Грюму, прямо на месте, после влитой склянки с чем-то на диво, хорошо обезболивающим и прояснившим сознание. В том объеме, котором было возможно, не касаясь моего попадания оттуда сюда и некоторых скользких вопросов касающихся навыков обращения с холодным оружием и моих действий. Впрочем, на этих моментах старый аврор внимание акцентировать не стал, хотя понял явно много больше. Сам, смею надеяться, опер не из последних, Грюма я обоснованно считал матерым зубром, собаку съевшим на оперативной работе. И нет разницы, что здесь общество магов, принципы всегда те же самые, потому что люди остаются людьми, с палочкой ли, без палочки. А особый отдел, как я понял позднее, в какой-то мере, выполнял функции и контрразведки и антитеррористической деятельности. Так что, мы с Аластором были практически коллегами. 

- Ладно, это все лирика, - вдруг сказал Марк и я с некоторым интересом взглянул на него снова. Эта фраза в нашем диалоге еще не звучала, а значит, за этим должно было последовать что-то новенькое.

- А не лирика в том, что больше в Мунго тебя держать не будут.

- Отлично, - не сдержал я восклицания. Лежка с унылым разглядыванием еще более унылого потолка больницы, мне порядком уже осточертела.

Корнер энтузиазма моего не поддержал, оставаясь все таким же безучастным, продолжил:

- Теперь по поводу трупов в масках пожирателей.

Я мигом подобрался, этот момент был самым «больным», потому как четыре трупа взрослых волшебников в глазах окружающих делали меня однозначно каким-то маньяком-убийцей, и никакие слова о самообороне тут не помогут, перерезанное горло в это понятие не вписывалось от слова совсем. А еще были и вопросы кровной мести, родня то у них тоже была, не поголовные сироты же там.

- Среди них были маги из достаточно респектабельных семей, - внимательно глядя на меня, выделил он последнее слово, озвучивая те же мысли, что крутились и у меня в голове, - Поэтому официальная версия будет, что ты просто невинная жертва, чудом уцелевшая после атаки неизвестных преступников…

- Пожирателей, - вставил я слово.

- Преступников, - поправил меня Марк, - Одетых пожирателями.

Снова нечитаемым взглядом прошелся по мне, продолжил, - А погибли они от рук случайно оказавшегося поблизости аврора, также бывшего среди зрителей Чемпионата.

- Имя аврора?

- Не раскрывается по соображениям безопасности.

Хороший ход, Грюм, а я не сомневался, что это была его идея, разом выводил меня из под удара, делал некую рекламу аврорам, если это можно так назвать, и посылал определенный сигнал «той стороне», что Аврорат далеко не мертвый лев. Пусть это и, в какой-то мере, блеф, но кто же об этом знает. А в кругу министерских работников Аластор запросто может выставить это как грамотную работу своего антитеррористического подразделения, ну и намекнуть на наличие хороших источников информации, тем самым еще раз подтвердив свою компетенцию и профессионализм, ну и как побочное, но не менее полезное, заставить противника усиленно искать несуществующего стукача в своих рядах. Между прочим, не факт, что не существующего, как-то уж больно быстро и неожиданно для местных авроров Аластор появился на месте преступления. Хотя подставлять информатора он не стал бы, это глупо. Впрочем, я совершенно не владею обстановкой, чтобы что-то предполагать.

Но однозначно, Грюм повернув ситуацию в свою сторону, остается кругом в выигрыше.

- Значит, я могу идти домой? 

- Можешь, - Корнер кивнул, - Обо всем случившемся, сам понимаешь, болтать не следует, в первую очередь ради собственной безопасности.

- И родителям? – поднял я бровь. Их хоть и не было тогда там, но близнецы с Джинни явно все им рассказали. И что я выжил, хм, после Авады, и про нож, что по моей просьбе отдал мне один из братьев и, конечно же про то, что первого из нападавших я прирезал практически на их глазах. А выбора другого не было, дети за моей спиной не оставляли мне иного, когда этот ублюдок выскочил прямо на нас, раскидывая во все стороны боевые заклинания.

Ножевому меня учили два капитана ГРУшника с Бердской, ныне не существующей, бригады спецназа, в бытность мою в годичной командировке в Чеченской республике. Эти навыки мне ой как потом пригодились.

Вот и здесь, действуя чисто на рефлексах, на глазах остолбеневшей «родни», я перекатился пожирателю под ноги и одним коротким движением уколол его в пах. Перехватив руку с палочкой, вывернул ее, что суставы затрещали. Под тонкий визг, пинком под колено завалил на землю и перерезал открывшееся горло.

- Родителям можно. Да там и без тебя им все объяснят, и как было и что говорить. Они поймут.

- Уверены? – засомневался я.

- Ну, если это те же Артур и Молли Уизли, каких я знал когда-то, то поймут. – аврор усмехнулся чему-то. Поднявшись, вдруг протянул мне руку, которую я, соскочив с кровати, крепко сжал в своей ладони.

Что-то мелькнуло в глазах Корнера, на миг, на долю секунды, словно тень хорошо скрываемого одобрения, чуть кивнув мне, он молча развернулся, проходя к вешалке и накидывая пальто.

- Спасибо, сэр. - бросил я ему вослед.

На что он только коротко кивнул, придержав шляпу рукой и ни слова больше не говоря, вышел из палаты.

- Домой… - я покатал это слово на языке. Пора привыкать, что у меня тут теперь есть дом. В прошлой жизни дома у меня как такового не было, да и не могло быть. Мотало меня всю жизнь по командировкам и служебным квартирам. Как окончил Новосибирскую академию так и пошло. Где только не служил, заносило и за полярный круг, затем Чечня, Дагестан, последние года три вот только осел в Хабаровске присматривать за инфильтрацией к нам китайского соседа.

Даже в детстве у меня не было своего дома ибо считать таковым детдом, как по мне, глупо, пусть и осознание этого пришло ко мне уже после, в институте.

И вот теперь у меня вдруг появился и дом и семья, и как на это реагировать, я, признаться, толком и не понимал.