Размышления и прикидки.

Великобритания
Линкоры
В строю – 4…5 -Дредноут, Кинг Эдуард VII, Лорд Нельсон, Худ (выходит из ремонта к концу февраля), Вэнгард
В ремонте – 2 -Агамемнон, Темерер
В достройке
Тип «Орион»  - 4 - Орион, Колосус, Нептун, Коллингвуд – последняя серия английских дредноутов с 12 дм (305/50 мм) орудиями. Силуэтом аналогичны «Орионам» нашей реальности
20 225/23 050 т, ПТ-4, 18 ПК, 25 000 л.с. 21 уз.. Броня: пояс, барбеты, башни и рубки до 280 мм, палуба до 100 мм. Эк. 755 чел.
10-305 мм/50, 16-102 мм/50, 4—47 мм; 3 ТА 533 мм подв.
Ориентировочно должны войти в строй во второй половине 1910 г.
Тип «Сент-Винсент» - 4 - Сент-Винсент, Барфлер, Центурион, Ринаун – первая серия сверхдредноутов с 13,5 дм (343/45) орудиями.
Внешне и конструктивно аналогичны «Орионам» нашей реальности, имеют слабую противоторпедную защиту. Ориентировочный ввод в строй – конец 1911 г
22 200/25 870 т 177,1x27x8,7 м. ПТ-4, 18 ПК, 27 000 л.с. 21 уз. Броня: пояс до 305 мм, башни до 280 мм, барбеты до 254 мм, рубка 280 мм, палубы до 100 мм. Эк. 752 чел.
10-343 мм/45, 16-102 мм/50, 4—47 мм; 3 ТА 533 мм подв.

Линейные крейсера
В строю – нет (2 «линейных» крейсера 2 класса переклассифицированы в тяжелые крейсера)
В достройке
Тип «Лайон» - 3 – Лайон, Тайгер, Кугар - первые линейные крейсера с 27 узл. ходом и 13,5 дм артиллерией. Строились как охотники за русскими и немецкими линейными крейсерами со способностью принять участие в линейном бою. Характерная черта проекта — дисбаланс между наступательной мощью корабля и его слабой защитой. Но Фишер считал необходимым постройку именно таких кораблей и их защиту достаточной.
Ориентировочный ввод в строй – середина –конец 1911 г
26 270/29 680 т ПТ - 4, 42 ПК. 70 000 л.с. 27 уз. Броня: пояс, барбеты и башни до 229 мм, рубка 254 мм, палуба до 65 мм. Эк. 997 чел.
8 — 343 мм/45, 16-102 мм/50, 4-47 мм, 2 ТА 533 мм подв.

Германия
Линкоры
В строю – 2…4 - Нассау, Вестфален, Позен, Гельголанд (ввод ускорили  - конец февраля)
В ремонте – 1- Рейнланд
В достройке
Тип «Остфрисланд» - 4 - Остфрисланд, Тюринген, Ольденбург, Баден
План ввода – начало 1911 г.
25 796/28 600 т. ПТ- 3, 15 ПК, 46 200 л.с. 21,3 уз. Броня: пояс до 350 мм, башни до 300 мм, барбеты до 200 мм, рубка носовая 300 мм, кормовая 200 мм, казематы 170 мм, палубы 60—100 мм. Эк. 1084 чел.
10 — 305 мм/50, 14-150 мм/45, 8-88 мм/45, 5 ТА 500 мм подв.

Линейные крейсера
В строю – нет
В ремонте – Фон дер Танн
В достройке
Тип «Мольтке» -3 – Мольтке, Гебен, Лютцов
План ввода – середина 1910 - начало 1911 года
26 600/31 200 т, ПТ- 2, 14 ПК, 72 000 л.с. 27,0 уз., Броня: пояс до 300 мм, башни 270 мм, барбеты до 280 мм, рубка носовая до 300 мм, кормовая до 200 мм, казематы 150 мм, палубы 50 - 80 мм. Эк. 1112  чел.
8 -305 мм/50, 12 - 150 мм/45, 8 - 88 мм/45, 4 — 500 мм ТА подв.

Россия
Линкоры
В строю – 6…8 – Ингерманланд (в ремонте до конца февраля), Андрей Первозванный, Гангут, с конца апреля – Сисой Великий (БФ), Евстафий, Князь Потемкин-Таврический, Генерал-Адмирал Великий Князь Константин, Чесма (ЧФ)
В ремонте – нет
В достройке
Тип Гангут – 1 – Севастополь
26780/27777 т, ПТ -2 ТГ - 4, 24 ПК, 38000 л.с. 22,0 уз., 4000 миль\12 уз Броня: пояс 178-279 мм, верхний пояс -102 мм, башни 254 мм, рубка 279 мм, казематы 102 мм, палубы 51 мм. Эк. ок. 1200 чел.
12 (4х3)-305 мм/52, 16-120 мм/50, 2-47 мм, 2 ТА 457 мм подв
в постройке
тип "Измаил" - 2 - Измаил, Кинбурн (ТОФ) планируется до 8 - 4  ТОФ, 4 БФ или СФ
36646/... т., Двигатели-ПТ-4, ПГ-4,24 ПК, 66000 л.с.  24,8 уз. факт.,3830 миль(16 уз.)Броня- пояс 305-240 мм, верхний пояс 100-75 мм, траверзы 180-100 мм, барбеты 305 мм, башни ГК 305-240мм, ПМК – 102 мм, палубы 75-25 мм, боевая рубка 400-110 мм. Экипаж 1150 чел.
8-381/48,5 мм,18 (4х2, 10х1) -135 мм,4-47 мм, 4 ТА 457 мм

Сегодня на АТ оповещение:
Роман Злотников купил ваш роман Первый император. Эндшпиль.

Австрия. г. Вена, дворец Хофбург. Март 1910 г.

Площадь Героев - Хельденплац, еще ни разу с момента своего создания не видела такого скопления народа. Тысячи и тысячи венцев, узнавших о предстоящем событии из газет и развешанных по всему городу афишек стояли здесь с раннего утра. Некоторые пришли даже ночью, чтобы занять место, откуда можно увидеть то, что будет происходить в замке и на площади.
Уже в пять утра полицейские оцепили часть площади, куда теперь на смену им вступали гвардейские гренадеры из Пятой гвардейской бригады в парадных мундирах. Пехотинцы в темно-синих мундирах и высоких конусовидных гренадерках, на передней части которых блестел высокий медный налобник с чеканным изображением государственного герба. К противоположной стороне квадрата выдвинулись гвардейские кирасиры в белоснежных, обшитых галунами мундирах, блестящих кирасах и белых лосинах, уходивших в высокие голенища черных лакированных сапог. Светло гнедая масть лошадей приятно гармонировала с цветом мундиров.
Уже одно это зрелище стоило того, чтобы постоять с утра на улице. Тем более, словно на заказ, уже несколько дней стояла дивная солнечная весенняя погода. Казалось, что все неприятности и неожиданные перемены закончились и скоро все вернется в прекрасное и спокойное довоенное время. Пусть в распубликованном два дня назад законе «О воссоединении с Германской Империей»  Австрия объявлялась «одной из земель империи» и отныне стала называться «Остмарк». Пусть законный австрийский император Карл сбежал, словно трус, под покровом ночи, сначала из Вены, а потом из Будапешта и сейчас скрывается, по сообщениям газет, где-то в Швейцарии. Какое дело до этого неудачника жителям старой доброй Вены, ставшей вместо столицы империи столицей одной из земель могущественной империи. Главное – вернется веселая беззаботная жизнь. А уж кто там будет издавать законы, обывателю в принципе все равно. Сильный всегда прав, а если он еще и обещает, что жить станет веселее – он прав вдвойне. Особенно если он одной с тобой крови и говорит на том же языке. Такие рассуждения мелькали в разговорах ожидающих выступления своего нового повелителя венцев.
Наконец на балкон Нового Дворца, недостроенного, но помпезного сооружения, замыкающего архитектурный ансамбль площади, вышли несколько человек. Среди которых выделялся блестящим мундиром и кивером с гигантским плюмажем он – новый повелитель самой обширной и самой, можно считать, могущественной на этот момент европейской державы - император Германии и король Пруссии, Вильгельм Второй Гогенцоллерн. Выйдя к самому ограждению, кайзер посмотрел на притихшие толпы и заявил.
- Германский народ! Да, Я, кайзер Германии, обращаюсь именно к вам, мои соотечественники и объявляю о выполнении одной из важнейших миссии в моей жизни и моем правлении. Великие задачи, которые выпали на долю воссозданного моим дедом Германского рейха, оказались намного тяжелее и намного шире, чем ожидали большинство моих соотечественников. Германский народ, разделенный на два государства, не мог решить их без объединения всех своих усилий. Мы, германцы, наши лучшие представители, наши правящие круги осознавали это и заключили взаимный союз. Вместе, объединенными силами, должны были мы двигаться по пути возвышения нашего народа, наших стран, по пути превращения их в мировые державы, по пути получения достойного нашего великого немецкого народа места под Солнцем. Со времени заключения союза между нашими империями, населенными двумя половинками одного и того же народа, Я и вся Германская империя стремились лишь к решению этого вопроса, к еще более тесному союзу и дружбе между нашими странами. Мы стремились мирным путем достичь наших целей…, - с десяток минут своей речи кайзер посвятил мирным усилиям Германии, удачным переговорам с Россией и коварным проискам англичан, сорвавшим возможность мирного разрешения накопившихся в международных отношениях вопросов. А кроме того – рассоривших две половины единого народа, управляемых дружественными ранее династиями, между собой. - …Пытаясь использовать враждебность между Россией и Австро-Венгрией, международные авантюристы и поджигатели войны не только спровоцировали боевые действия между ними. Они, пользуясь моментом, пытались уничтожить германский флот путем коварного, без объявления войны, нападения на его базы и заставить таким образом капитулировать ее! Но доблестный германский флот не только отбил это нападение. Он смог на равных бороться с флотом бывшей «владычицы морей» и нанести ему тяжелое поражение. Но в сложившейся ситуации, когда правящие круги Австрии, разбавленные большим количеством инородцев, вопреки интересам австрийских немцев и других народов, населяющих империю выступили на стороне поджигателей войны, союз с ними стал для Меня и Моей страны невозможным…, - еще с дюжину минут Вильгельм посвятил описанию предательской и антинемецкой по сути политики габсбургской монархии. – Именно поэтому, спасая свой по крови народ от последствий неудачной политики правящих кругов бывшей империи, Мы вынуждены были вступить на землю дружественной некогда державы и взять под свою руку родственные нам народы ее. Теперь Нам удалось решить те задачи, которые не смогла решить в свое время старая Священная Римская Империя Германской нации и объединенный народ германский в едином строю шагнет в светлое будущее! Теперь для меня существуют не отдельные народы и партии, а только один народ – Немцы! Один народ, одна империя, одна судьба!
Окончание речи Вильгельма потонуло в громовых криках собравшихся: «Хох! Хурра! Ein Volk, ein Reich, ein Kaiser !».
После обеда по центральным улицам прошли парадным шагом части пятого полка пешей гвардии и пятого полка гвардейских гренадеров, гвардейские кирасиры и уланы, части горной артиллерии и несколько батальонов австрийского полка дейчмейстеров, перешедших в германскую армию.
А в завершение парада над городом на небольшой высоте величественно проплыла пятерка дирижаблей, за каждым из которых полоскался по ветру флаг германской империи.

Западный фронт. 16-й Баварский пехотный полк. Май 1910 г.

Прибывшего с сообщением для командира роты связного из штаба полка стоящие во втором эшелоне солдаты всегда встречали с интересом и ожиданием новостей. Это не передовые окопы, где все интересы сводятся к выживанию под огнем, сну и жратве…
Однако связной не спешил делиться известиями. Но и не торопился назад в штаб. Устроившись на ближайшем пригорке, он медленно снимал один сапог за другим и поправлял носки. А потом столь же неторопливо одевал сапоги.
- Ну, Ади, расскажи, что нового, - не выдержал наконец Шлеехубер. – Что говорят в штабе?
- Поговаривают о наступлении. На передовую нас отправляют на два дня раньше назначенного ранее срока, - ответил Гитлер.
- А что так? – удивился вольноопределяющийся Катчинский.
- Офицеры между собой обсуждают, что «бег к морю», который устроили наши генералы, закончился неудачей. Никто не смог обойти фланги противника…
- Это что, теперь нам опять повторять «мартовскую бойню»? - с недоверием и нотками испуга в голосе перебил его вопросом Михаэль Шлеехубер.
- Кажется, не только нам, - негромко ответил Адольф, оглянувшись на вход в командирский блиндаж. – Ходят слухи, наступать будут сразу по всему фронту…
- Не получится, - безапелляционно заметил Катчинский. – Сил не хватит одновременно по всем направлениям ударить. Если только русских привлекут, с их миллионными ордами азиатов.
- Русские? Не надейтесь, у них своих забот хватает, - подстрелил на лету, словно снайпер бекаса, взлетающие мечты своих однополчан Адольф. – Ладно, парни. Удачи вам, я пошел, - забравшись на велосипед, попрощался он с сослуживцами.
- Удачи, ха… а сам в тыл, к штабникам умотал, тыловая крыса, - бросил вслед велосипедисту Хайе Брюкнер, здоровяк из недавнего пополнения. Прозванный, как и следовало ожидать с обычным незамысловатым армейским юмором, Малышом.
- Не, Малыш, ты не прав, - возразил ему ефрейтор Адольф Мейер. – Он вместе с нами на передовой во время «мартовской бойни» с лягушатниками рубился. Да и потом не раз посыльным его в такие обстреливаемые места отправляли, куда и крысу отправлять страшно было. А он ничего, хотя и художник. Боится, но ползет…
- Да если бы он гранаты в пулемет не сообразил бросить, я бы сейчас господу богу отчет давал, а не с вами тут сидел, - добавил Шлеехубер.
Брюкнер промолчал, выразительно посмотрев на ефрейторские погоны Мейера. А потом сделал вид, что вспомнил о каком-то важном деле и скрылся в окопе.
- Как думаешь… пых-пых-пых… скоро начнется? – закуривая, лениво спросил Шлеехубер.
- Думаю… завтра… и начнем, - так же лениво ответил, позевывая Мейер. – Не зря же… Ади приезжал…
- А-ага-а, - протянул Михаэль, соглашаясь. И лениво зевнул в ответ…
На следующее утро все проснулись задолго до установленного времени подъема. Да и как тут уснешь, когда все в блиндаже дрожит мелкой дрожью, словно во время землетрясения. Все, от солдата до офицера, высыпали на воздух, прислушиваясь к громовым раскатам артиллерийских залпов.
Оказалось, что недавно проложенные рельсы вели не к замаскированному складу, как думало большинство солдат. Теперь на этой импровизированной железной дороге стоял огромный транспортер и раз в несколько минут с адским грохотом отправлял куда-то вдаль снаряд как минимум семнадцатисантиметрового калибра.
- Я же говорил! Началось! – крикнул в промежутке между залпами Мейер зевающему от недосыпа Шлеехуберу.
- Не сегодня! – влез со своим возражением Катчинский. Мейер ответить не успел. Орудие на железнодорожном транспортере оглушительно выстрелило очередной раз, глуша все звуки. Неожиданно рядом с торчащими на открытом месте зеваками рвется один из прилетевших в ответ вражеских снарядов. Несколько человек падает. Орет, заглушая даже грохот стрельбы батарей, раненый. Все, опомнившись спрыгнули в окопы. Катчинский, бравируя, соскочил последним.
- Успел посмотреть на наше орудие! – крикнул он недоумевающему Мейеру. – Не задели! – его слова подтвердил донесшийся в этот момент до копов тяжелый удар очередного выстрела железнодорожного монстра…
Этот кошмар продолжался три дня. Словно заведенные марионетки, артиллеристы подтаскивали снаряд за снарядом к своим пушкам, гаубицам и мортирам. Заряжали, впихивая снаряд и гильзу с порохом в зарядную камору, закрывали затвор. И стреляли по команде. Снаряд улетал вдаль, к дрожащим от страха врагам. Люди, на которых эти снаряды падали, постепенно превращались в животных, занятых только поиском безопасного убежища отпадающего с неба железного ливня. Вот только и немцам было не легче. Падающие в первые дни редкие ответные снаряды исчезли. Но грохот, непрекращающийся грохот стрельбы сотен орудий не давал покоя ни днем, ни ночью. Набившись в передовые окопы и блиндажи словно селедки в банку, баварцы с нетерпением ждут сигнала атаки. Лучше уж бежать вперед по открытому всем пулям ровному полю, чем этот непрекращающийся, бьющий по голове, грохот стрельбы. Кто-то, скорее всего учившийся в гимназии Катчинский, поэтично назвал этот перекатывающийся рокот «тамтамом бога войны». Но большинство солдат отзывалось об этом куда проще и чаще совсем не литературными словами и выражениями.
Наконец всех выгнали в траншеи и по цепочке передали приказ зарядить винтовки и примкнуть штыки. Взводный фельдфебель, протискиваясь в окопе с огромным мешком, раздает всем желающим гранаты – «колотушки». Мейер и держащиеся рядом с ним Шлеехубер с Катчинсим взяли по две штуки. Вслед за фельдфебелем прошел командир роты.
- Добрые вести, парни! Артиллерия разбила все что можно. Авиаторы передали, что лягушатники покидают позиции!
Едва он ушел куда-то на правый фланг, как в окопе появился разыскивающий его полковой связной.
- Ади, ты с нами?! – успел крикнуть Катчинский, получивший в ответ лишь взмах руки.
- Что я говорил! Штабная крыса!…  – успел крикнуть Брюкнер. Но уже раздалась команды: «Пошли! В атаку!». И все двинулись вперед, выбросив из головы все посторонние мысли. Ногу на ступеньки, вырытые в стенке окопа. Осторожно держа снятую с предохранителя и заряженную винтовку, локоть к локтю солдаты выбираются на бруствер. Неторопливо, на ходу формируя густую цепь, настороженно двинулись вперед. Все поле покрылось цепями. Французы молчат. Отчего все, офицеры и солдаты, волнуются все сильнее, невольно переходя с шага на легкую трусцу. Изредка, заставляя невольно вздрогнуть, стреляет германское орудие. Но французы продолжают молчать. Теперь многим кажется, что атака завершится без единого выстрела. Но вдруг над атакующими с треском лопаются шрапнели. Невольно перешедшие на бег немцы рвутся сквозь свинцовый дождь вперед, к цепям воронок, некогда бывшим французскими окопами. Люди падают. Некоторые валятся всем телом вперед, словно срезанные на бегу. Другие опускаются вниз, стекая или садясь на землю. Бегущие пехотинцы старательно огибают упавших. Стараясь не наступать на мертвых. Или не попасть в цепкие объятия раненых, инстинктивно хватающихся за живых в тщетной надежде на спасение.
Но все же атакующие сравнительно быстро добегают до бывших французских укреплений. Тем более, что по открывшим себя дерзкой стрельбой французам начинают бить германские батареи. Разгорается артиллерийский бой. Над головами пехотинцев с ревом проносятся туда и обратно снаряды.
Тем временем офицеры и унтера начинают выгонять солдат из занятых окопов: «Не задерживайтесь! Вперед! Дальше!»
Солдаты с неохотой выбираются из ставших за несколько мгновений почти родными, несокрушимых и надежных, несмотря на все разрушения, укрытий. И снова идут вперед. Второй ряд окопов, разрушенный не менее первого, кое-где заполненный трупами, преодолевают быстро. Цепь движется рывками, постоянно попадая то под шрапнели, то под огонь скрытых где-то впереди пулеметных точек и стрелков. Трескотня пулеметов усиливается, заставляя всех бросаться на землю.
- Не лежать! Вперед, пока они не опомнились! Окопы совсем близко! – перекличка донесла до троих друзей, невредимых, хотя и запыхавшихся, новые приказы. Откуда-то слышен фельдфебельский свисток и все вскакивают, словно о команде. Пулеметы трещат непрерывно, вырывая из атакующей цепи сразу по несколько человек. Наконец все уцелевшие сваливаются в окопы. Пулеметный расчет, сидевшей в удобно вырытой точке, прикрытой сверху настилом и землей, забрасывают гранатами. Начинается резня. Люди, словно обезумев, носятся по траншее. Штык-ножи, гранаты, саперные лопатки, кулаки и даже зубы – все идет в ход.
И вдруг становится тихо. Если не считать, конечно, уже привычного свиста снарядов и шума взрывов. Все кончено. Кончено здесь, в окопах. Уцелевшие баварцы, переглядываясь. Где же противник? Куда идти дальше?
Наконец появляется один из выживших лейтенантов. Посмотрев на усталых, покрытых грязью и измазанных кровью людей, он дает приказ закрепляться в захваченных окопах…
К вечеру выяснилось, что атака захлебнулась по всему фронту. Почти без потерь захватив разрушенную первую линию обороны, дальше немцы везде наткнулись на новые окопы и огневые точки. Потери столь велики, что из уцелевших солдат шестнадцатого полка можно было собрать один егерский батальон по предвоенным штатам. К тому же быстро выяснилось, что ведущие разведку летчики приняли с высоты подходящие подкрепления французов за отходящие части.
Артиллерия не может поддержать атакующих, даже самая дальнобойная. А подтянуть ее ближе мешали произведенные ей же самой разрушения. Наступление замерло на время, пока саперы создавали новые позиции и пробивали колонные пути к ним.
В штабе полка офицеры обсуждали полученное приказание о продолжении наступления. Причем самые оптимистичные утверждали, что от полка в итоге останется только штаб, так как из-за потерь командир решил отправить в окопы даже нестроевых.