Акселератор отдыхал.
Это было воистину редкое занятие. Утром терпеть капризы маленькой девочки, днём убивать разных негодяев, вечером терпеть капризы маленькой девочки, ночью убивать разных негодяев. Безумно интересная жизнь, аж мечта миллионов.
Сегодня негодяи оказали любезность закончиться, так что Акселератор и днём отдыхал, и вечером удалось, и сейчас он стоял на балконе выделенного ему дома.
В нём не было никакой сентиментальности — и у любого, кто осмелится утверждать обратное, язык вывернется в сверло. Но на звёзды эспер мог позволить себе полюбоваться. Они-то куда красивее раскинувшейся внизу помойки.
Конечно, оно не выглядело как помойка. Мирный ряд одинаковых двухэтажных домиков, за которыми резкими дугами начиналась многоуровневая автострада, где и сейчас сновали туда-сюда блестящие в лучах убывающей луны автомобили. За автострадой следовал комплекс офисных зданий, словно по матрёшке растущих с каждым шагом. В дневном свете они выглядели обычными серыми служащими, но сейчас нарядились во множество разноцветных огней, празднуя наконец-то закончившийся рабочий день. Самые дальние небоскрёбы буквально поднимались к облакам, но всех их одним своим существованием унижала тоненькая белая полоска космического лифта, эти самые облака пронзающие даже не своей серединой.
Обычные городские улицы Академия-сити. С низким гулом сейчас носятся цилиндрически бестолковые роботы-уборщики, а днём не менее бестолковые, но более шумные школьники. Некоторые из них носят бело-зелёные повязки Правосудия и пристально следят за порядком, так что царят спокойствие, мир и благополучие.
Однако Акселератор слишком хорошо знал, какими усилиями достигается это спокойствие и какие ужасы творятся вдали от мирных спящих домов.
Он сам был этим ужасом, беловолосым альбиносом, сеющим смерть каждую ночь. И потому предпочитал смотреть на звёзды, пока те не заслонила словно бы вынырнувшая из облаков красная строка иероглифов.
Столь гигантских иероглифов, что их вопреки небоскрёбам наверняка спокойно прочитал не только Акселератор, но и вся ещё бодрствующая часть города.
«Если вы не лишите девственности Камидзе Тому, то это сделаю я!»
Он даже не попытался подавлять тяжёлый вздох. Эсперы, только получившие сверхспособности, часто носились с ними как малые дети, пробовали и экспериментировали везде где можно и особенно где нельзя. Акселератор хорошо запомнил случай с парнем, изменяющего размер частей тела и во время секса с девушкой не придумавшего ничего лучше увеличения своего члена внутри неё.
Даже привыкшему голыми руками отрывать ноги было не по себе от той картины.
Вот и сейчас кто-то решил так заявить о себе и своей похоти. Удачи, что ли, парень после такого послания уже вряд ли куда денется…
Акселератор нахмурился.
Камидзе Тома… Камидзе Тома…
В стеклянную дверь позади него раздражающе знакомо стукнули. Там стояла и потирала глаза маленькая девочка в розовой пижаме, украшенной жёлтыми самолётиками. Шатенка с коротким хохолком и вредным характером — продемонстрирует в полную, если ей не откроют.
— Мисака-Мисака хочет спать, заявила Мисака-Мисака, когда Акселератор подобрал костыль и распахнул им дверь.
— Ну так иди. — буркнул эспер.
— Мисака-Мисака не может спать одна, призналась Мисака-Мисака. Мисака-Мисака боится, что в темноте прячутся чудовища, повторила Мисака-Мисака услышанную легенду детей её возраста.
— Какое чудовище вообще рискнёт сюда заявляться? Попроси Йомикаву, она его спокойно расстреляет.
— А она уехала, сообщила Мисака-Мисака. Срочный вызов, добавила Мисака-Мисака.
— Ха? — значит, придётся зайти. Не чтобы утешить эту мелочь, разумеется, но если Йомикава уехала, а он не услышал, то и впрямь как-то засмотрелся. Акселератор взглянул на небо ещё раз — надпись уже развеялась по поднявшемуся холодному ветру, вновь обнажив удивлённо мигающие от пролетающего самолёта звёзды — и зашёл в простую, лишь слегка обжитую спальню. Девочка уже маленьким попрыгунчиком заскочила в небольшую кровать у стены и повернулась к нему, радостно улыбаясь.
— Расскажи сказку, попросила Мисака-Мисака, понимая, что Акселератор сейчас отвертится какой-нибудь чушью.
— Жила-была девочка. А потом её съел волк. Конец. — не подводить же ожидания ребёнка.
— Уаа, это грустная сказка, расстроилась Мисака-Мисака! Мисака-Мисака теперь не уснёт, пообещала Мисака-Мисака!
— Спи давай. — Акселератор набросил на девочку белое одеяло. — Это ты можешь лежать хоть до десяти утра, а мне опять рано вставать. Пусть твои сёстры тебе в голову колыбельную напоют, хоть какая-то польза от них будет.
— У, злой Акселератор, показательно надулась Мисака-Мисака. Спокойной ночи, сменила Мисака-Мисака тон на резко подобревший. — девочка закрыла глаза. Вполне возможно, что сейчас действительно свяжется с остальными клонами и те попробуют напеть ей колыбельную. Ждать результата Акселератор не собирался и мигом ушёл к себе.
Про ранний подъём он нисколько не врал.

Расписание утра Камидзе Томы: встать, покормить Индекс. Принять ванну, покормить Индекс. Собраться в школу, покормить Индекс. Уйти, строго-настрого запретив Индекс в голодном состоянии выходить из общежития и шляться по улицам. Спуститься с полным пониманием, что запрет будет нарушен, и идти в школу одно… а нет, сегодня алгоритм сбит, ибо его уже ждали.
Ждала девушка с чёрными длинными волосами, прямой чёлкой и туманным взглядом, выражающим сомнение в её понимании происходящего. Однако это сомнение развеивалось опрятным видом школьной формы в виде белой блузки с синими морскими полосками и синей же юбкой.
— Привет, Тома. — голос девушки был абсолютно безэмоционален.
— Привет, Химегами. — поздоровался он в ответ. — Что-то случилось?
— Нет. Просто я давно с тобой нормально не разговаривала. — Химегами зашагала рядом с ним. — Хотя учимся в одном классе.
— Прости. — Тома запустил руку в свой ёжик тёмных волос. — У меня всё время какие-то дела.
— Вот именно. — обиду в голосе девушки уловил бы только близкий человек. — Всё время какие-то дела.
— Да-да, извини. А так всё в порядке? Вампиры не достают?
— Давно уже. Мог бы интересоваться.
— Да, но… ты вроде бы вполне сблизилась с Фукиосе, нет?
— И что?
— Не, ну… как бы всё в порядке?
— Так девушка тебя интересует только когда она в беде? — Химегами посмотрела настолько тяжёлым взглядом, что Тома совсем смешался.
— Нет, конечно. А к чему ты…
— КАМИДЗЕ ТОМАААААААААААА!!!!!
Звук нарастал вместе с треском электрических разрядов, окутывающих бегущую девушку и лишь каким-то чудом не отскакивающих в прохожих — даже тех, кто не успевал убраться с её пути. А вот Тома в число счастливчиков не входил, и разряды соединились в одну бешеную молнию, устремившуюся к парню.
Тот выставил правую руку — ударившая в неё молния с высоким звуком исчезла. А вот отправившая её коротковолосая шатенка в бежевом пиджаке на белой блузке и серой юбке никуда не пропала.
— Тома! — крикнула она едва ли не на более высокой ноте. — Ты… кто… почему…
На мгновение девушка запнулась, словно выбирая правильный вариант ответа, и Тома опустил руку.
— Электра, ты чего? — удивлённо спросил он. Девушка надулась и ткнула в успевшую спрятаться за парня Химегами.
— Что она тут забыла? — электрические разряды прошли по ней, грозя сорваться новой молнией.
— Мы просто вместе идём в школу! — поспешно выкрикнул Тома.
— Просто идёте! — взревела девушка, но тут Химегами, продолжая прятаться за Томой, произнесла:
— Мисака Микото. Школа Токивадай для богатых девочек. Что ты забыла у обычного эспера нулевого уровня, да ещё и двоечника?
— Я как бы здесь. — напомнил Тома, пока Мисака резко меняла выражение лица с бешеного на смущённое. Даже густо покраснела и вынуждена была отвернуться, а электрические разряды вокруг неё мигом исчезли.
— Ты тоже это видела? — спросила Химегами; Мисака не просто вздрогнула, но и словно переместилась на несколько шагов подальше от парня.
— Видела что? — недоумённо спросил тот.
— Ничего! — возопила Мисака. — Но чтобы никакого мне тут… никакого! — она рванула в ту же сторону, из которой прибежала, оставив парня таращиться ей вслед.
— Кстати, мне теперь придётся у тебя жить. — сообщила Химегами, даже после исчезновения опасности продолжая прятаться за ним.
— Ага. Стоп, что?
— У нас в общежитии потоп. Жить негде.
— А как же Комое-сенсей…
— У неё вечно куревом воняет. — поморщилась Химегами.
— Ну ладно тогда. — Тома почесал в затылке и они вновь двинулись к школе. — Индекс будет рада тебя видеть.
— И я её. — подтвердила девушка, не отставая ни на шаг.

— Ками-ян!
Удар по плечу толкнул Тому вперёд так, что парень запнулся об ступени школьного крыльца и полетел носом вперёд, однако успел сгруппироваться и приземлиться на бок.
— Цучимикадо. — прошипел он, поднимаясь и отряхивая пыль, мигом прилипшую к строгому чёрному костюму формы. — Умом тронулся?
— Прости, Ками-ян. — развел руками парень с торчавшими похожим ёжиком светлыми волосами и белоснежной улыбкой, гармонирующей тёмные солнечные очки. — Просто решил поздравить лучшего друга! Тем более что ты уже начал готовиться, да? Здорово, Химегами! — кивнул он невозмутимо наблюдавшей за всем этим девушке.
— К чему готовиться? — поднялся Тома. Цучимикадо посмотрел на него и улыбнулся ещё шире.
— Да так, ни к чему. Удачи тебе, Ками-ян! Она тебе всегда пригодится, не так ли? — он захохотал и небрежным шагом направился внутрь школы. Тома мрачно посмотрел ему вслед, подозревая худшее.
Когда Цучимикадо начинал говорить загадочно, то это могло означать лишь появление очередного служителя Церкви, замышляющего недоброе против Индекс, Томы, Академия-сити или всего сразу. Но раз приятель не утянул его поговорить вдали от любопытных глаз и ушей, то дело не столь срочное и важное. Значит, можно пока не интересоваться и надеяться хоть на ещё один день спокойной жизни.
— Пойдём, Химегами. — обратился он к застывшей столбом девушке.
— Ага. — кивнула она.

Школьный день прошёл неожиданно спокойно. Тома не упал с лестницы, ни в кого не врезался, не получил ноль баллов, мяч не влетел ему в голову, и даже ни одной девушки не удалось увидеть раздетой. Парень даже воодушевился, но ненадолго — на обратном пути Химегами попросила содовой, автомат съел монеты и решил, что на этом его рабочий день закончен.
— Эй. — Тома постучал по стене автомата. — Хотя бы деньги верни!
Тот гордо молчал, как и всегда. Тома ещё раз стукнул по стенке, совершенно не ожидая ответа.
— Купи по новой. — предложила Химегами, наблюдающая за всем со спокойствием удава.
— Я что, так богат? — проворчал Тома, всё же вкладывая пачку монет и выбирая напиток. Вообще никакой реакции. — Может, ты попробуешь?
— Хух. — непонятно фыркнула девушка, а затем по автомату пробежали искры, тот загудел и начал выплёвывать на мостовую банки и монеты.
— Как и знала, что ты тут! — гордо заявила подходящая Мисака. — А теперь… эй, ты куда?
Тома мгновенно подобрал с асфальта две банки, схватил Химегами свободной рукой и со всех ног помчался к выходу из парка. Мисака злобно заискрила, но тут услышала вопли сирен, вздрогнула и бросилась вслед за ними. К тому времени, как несколько полицейских цилиндров подкатили к автомату и закружили около него, разбойников и след простыл.
— Сестрица! — прямо из ничего появилась и опустилась на асфальт девушка в форме, идентичной форме Мисаки. Да и волосы были того же цвета, только уложенные в две волнистые косички, каждая скреплённая ярким красным бантом. Девушка огляделась, увидела опустошённый автомат и обречённо вздохнула, а затем вынула мобильный.
— Уихару. — мрачно сказала она в него. — Автомат сестрицы опять. Ага. Звони ремонтникам, и если они опять полчаса будут ехать… да умолкните вы! — крикнула она воющим цилиндрам. — Ладно, подожду. До связи.
Она выключила телефон, поправила бело-зелёную повязку на руке и начала собирать банки; цилиндры, удостоверившись в отсутствии нарушителей, с воем полетели по аллее в парк.

Какое-то время все трое просто стояли на оживлённом тротуаре и отдыхали от напряжённого бега, а затем Тома и Мисака одновременно распрямились и указали друг на друга.
— Ты! — оба затормозили, выясняя, кому орать первым. Первой сориентировалась Мисака.
— Почему ты снова идёшь с этой девушкой! — прорычала она.
— У неё потоп в общежитии, она опять переселяется ко мне жить! — скороговоркой выпалил Тома.
— Опять?.. — у Мисаки аж голос перехватило.
— Я продвинулась куда дальше. — пробормотала Химегами в наступившую тишину. Она держала обе банки и выглядела довольной даже когда по Мисаке вновь пробежала искра.
— Раз так, то я тоже иду к тебе домой! — выкрикнула она Томе.
— Зачем? — выдохнул тот.
— Затем! — отрезала девушка. — Я ещё никогда у тебя не была, вот и посмотрю, как живёшь.
— Э… — Тома почесал в затылке. — Знаешь, я бы не это…
— Только попробуй мне сказать, что у тебя там уже живёт девушка!
— Э… нет… то есть, как бы да…
— Что! — теперь уже и Химегами заинтересовалась, так что Тома мигом сложил руки в извинительном жесте.
— Это Индекс! — крикнул он. — Она у меня живёт, потому что… ну, ей больше негде жить.
Девушки посмотрели на него, затем друг на друга, а затем одинаково обречённо вздохнули.
— Ладно, идём. — проворчала Мисака. — Если уж там только Индекс, то ладно.

Тома открывал дверь, чувствуя пристальные взгляды обеих девушек, и не сомневался, что его невезение подкинет очередную пакость. Оно не обмануло ожиданий, продемонстрировав стоявшую в коридоре девушку с ниспадающими до плеч тёмными волосами, в белых брюках и розовом, открывающем пупок топе. При виде парня она смешалась, покраснела и поклонилась.
— Добро пожаловать, Камидзе-сан. — пробормотала она, запинаясь.
— Привет, Ицува. — так же ответил ей Тома, спиной чувствуя нарастающее напряжение. — А почему ты здесь?
— Мы прибыли помочь вам в житейских делах. — просто отозвалась та.
— Мы? — у него похолодело всё тело, когда в коридор выглянула девушка с длинными и опять чёрными волосами, заплетёнными в почти подметающий пол конский хвост. У неё был открыт не только пупок, но и весь живот, только грудь была спрятана под забранной белой футболкой да небольшая джинсовая куртка самую чуточку спасала положение. Скреплённые кожаным коричневым ремнём джинсы находились в разладе, и потому левая часть была обрезана до бедра, на котором крепились неимоверно длинные ножны с торчащей рукоятью катаны.
— Здравствуй, Тома. — улыбнулась девушка.
— Привет, Канзаки. — прошептал парень, всем естеством ощущая, как напряжение позади него прорывается и оформляется в бешеный крик Мисаки:
— ТОМААААААААААА!!!

Проснулся Тома от того, что на его лице спал кот Индекс. Парень кое-как снял трёхцветного мерзавца, встал сонный и потому не озаботился повторить полную проверку ванной, когда зашёл туда.
Пару секунд его мозг экстренно просыпался. Ещё секунду Тома и стоявшая под душем Канзаки смотрели друг на друга. А затем он меньше чем за секунду вылетел из ванной, оря извинение, хлопая дверью и натыкаясь на стоявшую посреди коридора мрачную Индекс.
— Тома. — тоном строгой учительницы спросила она. — Почему ты весь покрасневший вылетаешь из ванной комнаты?
Индекс, как всегда, включала логику именно в такие моменты.

Удивительно, но Канзаки не сказала ни слова. Когда Тома застал её голой в прошлый раз, то ему — и так некстати оказавшемуся рядом отцу — пришлось спасаться бегством. Сейчас же святая вела себя так, будто ничего не случилось, даже веселилась.
Извинилась за неё Ицува, подойдя к Томе, когда он ждал в коридоре закопавшуюся Химегами.
— Простите, Камидзе-сан. — покаянным голосом произнесла она. — Вы ведь хозяин жилища, потому имеете право заходить когда угодно куда угодно, и Канзаки-сан стыдно, что она не закрыла дверь и не задёрнула занавеску. Если бы вы зашли минут на десять раньше, то там была бы я… ох, то есть… я не так сказала! — девушка захлопала себя по мигом покрасневшим щекам. — Я имею в виду, что мылась при закрытой двери и такая неприятная ситуация не случилась бы!
— Да, спасибо, Ицува. — Тома благодарно улыбнулся ей. — Проследишь за домом, пока меня нет?
— Конечно, Камидзе-сан! — девушка аж просияла. А ведь ей придётся присматривать за Индекс, должна понимать.
— Удачи тебе. — Химегами наконец вышла в прихожую, и Тома поторопился попрощаться. По времени они выходили раньше необходимого, но парень хорошо знал, насколько его неудача может растянуть путь до школы, и хотел поспешить.
Плюс надеялся, что влияние Химегами неудачу хоть как-то ослабит. Та если и понимала происходящее, то обсуждать не спешила, вместо этого выудив совершенно внезапную тему:
— Тома, а как ты относишься к сексу?
Ещё и брякнула это в самой толпе, так что сразу несколько взглядов устремились к ним.
— Серьёзно, Химегами, тебе обсуждать нечего? — прошипел Тома, стараясь не краснеть.
— Не, ну просто. — девушка меланхолично пожала плечами. — Ты же парень, значит, думаешь о сексе.
— Поражаюсь твоей железной логике.
— А ещё с тобой живут три прекрасные девушки, которые относятся к тебе с теплотой и заботой. Наверняка в мыслях ты уже разложил их во всех позах из порнушки, извращенец.
— Химегами, ты как бы одна из них. И вообще, когда научилась такому? Живёшь ведь в общежитии для девочек.
— Тома, знаешь, о чём девочки болтают друг с другом?

— Хэй, Ками-ян! Как ты относишься к сексу?
Тома аж вздрогнул. Он стоял у склада спортпринадлежностей и потирал ушибленную руку, которой только что на физкультуре отбил летящий в голову мяч. Удар был сильный, попади реально по голове — привет, медпункт, друг другу надоели, но не моя вина. Сейчас же Тома просто растирал ушибленное запястье, унимая боль, и так попался на глаза Цучимикадо.
— Вы сегодня сговорились, что ли? — проворчал он, шевеля рукой. Ну вот, вроде и болит уже меньше.
— Сговорились? — друг сверкнул очками. — Некая девушка уже делала пробный заход, Ками-ян?
— Никто ничего не делал. — в принципе да, Химегами тему больше не поднимала.
— Ну, а если так, то что скажешь, Ками-ян? Три очаровательные девушки делят с тобой комнату, ванну, еду и наверняка по той же статистике одна из них не прочь и постель! Твои действия?
— Нет никаких действий, и дележек тоже. — отрезал Тома. Цучимикадо посерьёзнел и прислонился спиной к складу рядом с ним.
— Тома, я ведь не просто зубоскалю. — тихо сказал он. — Сам знаешь, что эти девушки заявились к тебе не по доброте душевной. Точнее, не только по ней. И я знаю, что ты не игнорируешь всю эту половую тему, ибо только на днях умудрился переспорить меня о девочках-кроликах. Плюс раз мы друзья как по школе, так и по спасению этого города от всяких католических магов, то, может, поговорим серьёзно?
Тома неимоверно тяжело вздохнул, но приятеля это не отпугнуло. Несколько секунд парень всё же помолчал, а затем тихо заговорил:
— Цучимикадо, ты же в курсе моей неудачи. Потому представь, что я, ну, ложусь в постель с девушкой. А затем представь абсолютно любой сценарий, по которому всё пойдёт прахом и девушка останется разозлённой, с худшим опытом в жизни. Презерватив порвётся, например. Или один из нас сломает другому ногу. Или… не знаю, что там ещё может произойти, но моя неудача воплотит это абсолютно точно. И я обязан буду предупредить девушку заранее, иначе просто неправильно. Многие ли захотят продолжать?
Цучимикадо дёрнулся, но Тома продолжал говорить.
— И ладно там ещё только постель, но ведь и со всем остальным то же самое. Свидание. Совместная жизнь. Работа. Дети. Куча всякого такого. И везде меня — и ту, что решит быть со мной — будут преследовать неудачи самого разного плана, которые попросту невозможно предсказать все. Во-первых, ни одна девушка не согласится на такое, а во-вторых… я сам не позволю.
— Ты слишком серьёзен, Ками-ян. — улыбнулся Цучимикадо. — Только встретил девушку, и сразу семья с детьми? А почему не просто погулять, пообжиматься, потрогать сисечки и не думать обо всяких серьёзностях?
— Ага. С одной погулять, со второй, с третьей… и так пока все не закончатся. — Тома поднял руку, словно проверяя на свету, как там она. Совсем не болит, замечательно, по-прежнему всё как на собаке заживает. — Цучимикадо, ты же знаешь, я не помню большей части своей жизни. Фактически, она у меня началась с появлением Индекс. И Индекс если чему и научила, так это ответственности за людей, что близки мне. А ты предлагаешь приблизить к себе девушку и просто маяться дурью с ней и её чувствами. Прости, не смогу.
— Но Ками-ян, ты так можешь вообще спутницу не найти. — совсем взволнованно сказал Цучикамодо. Тома лишь усмехнулся.
— Как-нибудь разберусь. А сейчас прости, там Химегами уже наверняка ждёт, а мне ещё надо успеть переодеться. — он сразу направился в сторону школы. Цучикамодо не стал провожать друга, вместо этого посмотрев на яркое весеннее солнце, наполняющее жизнью и без того приветливое белое здание школы, отражающее лучи вслед толпам спешащих по своим делам учеников.
— А ведь ты не первый раз об этом думаешь, не так ли, Ками-ян? — сказал он сам себе. — И боишься, что однажды все твои моральные перегородки разрушатся маленьким дружком. Даже Акселератор от такого напора девиц наверняка что-нибудь почувствовал бы, а ты и подавно. Эх… неудача, значит. Неудача. А что если…

— Я тут подумал. — сказал Акселератор, захлапывая дверь и кое-как, не выпуская из рук костыль, устраиваясь на небольшом кожаном диванчике. — Что если нам сменить грозный чёрный фургон на что-нибудь менее заметное, а?
— А? — подняла голову сидевшая на таком же диванчике напротив девушка с тёмно-рыжими волосами, забранными в две узкие косички. Её минимум одежды состоял из перебинтованной груди, чёрной и очень короткой юбки, а также слабо наброшенной на всё это куртки. — Акселератор, только не говори мне, что лучше прописался бы в фургоне с мороженым.
— Очень смешно, Мусуджиме. — свитер из чёрно-белых полос и тёмные джинсы превращали эспера в еле заметную тень, выделявшуюся лишь слегка горящими глазами на бледном лице. — В таком случае ты будешь продавать это мороженое. Всё равно не прочь пообщаться поближе с маленькими мальчиками, а?
— Что? — взъярилась девушка. — Ты на что это намекаешь?
— А я бы не отказался от мороженого. — вступил в разговор третий и последний человек, сидящий неподалёку от девушки темноволосый юноша в строгом офисном костюме, как раз аккуратно вытиравший платком вспотевший лоб. — Тут, внутри, даже мне бывает жарко.
— Спроси босса. — Акселератор указал костылем на открывшего дверь фургона светловолосого парня. — Эй, босс, Унабара хочет мороженого.
— Ну и что, мне его нести теперь? — поинтересовался Цучимикадо, забираясь внутрь и усаживаясь рядом с девушкой. — И так чувствую себя в каждой бочке затычкой. Давайте о серьёзных делах поговорим сначала.
Он в противоположность своих слов блаженно вытянулся, полностью улёгшись на спинку дивана. Все остальные не шевелились, ожидая продолжения.
— Так, кто-нибудь из вас знает про крестовые походы? — приступил Цучимикадо.
— Это… — Мусуджиме нахмурилась, Акселератор не издал ни звука, а Унубара кашлянул и сказал:
— Это когда Римская Католическая церковь захотела отбить Иерусалим и в итоге объединила враждующие силы европейских государств, заставив их выступить единым фронтом?
— Официальная версия такова. — подтвердил Цучимикадо.
— Ну так не тяни с неофициальной. — прорычал Акселератор.
— Римская Католическая церковь не сумела бы объединить враждующих монархов и полководцев просто так. — Цучимикадо и не стал тянуть. — Даже фактом «совместного избавления святого города от лап сарацин». Покидать страну для всех было попросту опасно, ведь всякие оставшиеся соседи без раздумий воспользовались бы этим, мигом забирая твою вотчину и твой замок. А церкви для удержания порядка потребовалось бы столько солдат, что на собственно поход хватит с лихвой.
— Однако крестовый поход всё равно состоялся. — отметил Унубара. — И не единожды.
— Церковь нашла выход. — кивнул Цучимикадо. — И достаточно хитрый, хочу заметить. Они отправили в Иерусалим группу христиан, а там… знаете, даже в европейской культуре встречается типаж благородного сарацина. Как Салах Ад-Дин: уважает чужую веру, благороден, решителен, не кровожаден, аристократичен… достойный противник, в общем. И в Иерусалиме был юноша, который подходил под описание. Храбрый благородный воин, по хроникам даже не убил никого, побеждая врагов ораторским и дипломатическим искусством…
— Короче.
— И он был девственником, к большой обиде местных красавиц, ибо искал свою единственную. Святой непорочный юноша… и отправленные церковники убили этого юношу.
— Сволочи. — прошипела девушка, но никто не обратил на неё внимания.
— Это, разумеется, было против всех правил церкви. — продолжил Цучимикадо. — Христиане убили невинное создание на святой земле. Единственное, чем можно было замолить такой грех — всем христианам прийти на место убийства и обратиться к Богу с просьбой о помиловании, наказании и искуплении. Разумеется, уничтожая всех, кто решит им помешать — включая мусульман, удерживающих город и не желающих пускать туда армию христиан. А для того, чтобы христиане точно пошли, убийство было исполнено особым ритуалом, вызывающим у каждого исповедующего веру и способного нести оружие зуд отправиться в Святую Землю.
— Поверить не могу, что такой идиотизм сработал. — заявил Акселератор после недолгого молчания.
— А он и не сработал. — подтвердил Цучимикадо. — Иерусалим в итоге так и не стал христианским. Европа без рыцарской защиты и рыцарского произвола пережила немало весёлых минут. А после детских крестовых походов, где все частью погибли и частью попали в рабство, внутри самой церкви решили не продолжать и сумели отменить действие ритуала. Однако же в самый первый раз всё получилось — Иерусалим был разрушен, а его жители перебиты. Как и многие города по пути к нему, ибо не захотели пускать назвавших себя крестоносцами, якобы несущими тяжкий крест греха для искупления, а на деле спокойно прибавляющих новые и новые. А теперь… догадываетесь, к чему была вся эта лекция?
— Церковь хочет устроить крестовый поход против Академия-сити. — отозвалась Мусуджиме.
— Бинго! — улыбнулся ей Цучимикадо. — Заставить всех христиан, включая святых, выступить единым фронтом. Конечно, Академия-сити не святая земля, но они что-нибудь придумают. По крайней мере, мои источники доложили, что группа церковников уже прибыла и интересуется девственниками, причём не абы какими. Нет, им подавай кого-то особого.
— Например? — спросил Унубара.
— У меня есть несколько кандидатов, и за всеми уже установлено наблюдение. Могу лишь сказать, что Акселератору ничего не грозит, он не невинное дитя, хоть и девственник.
— Слышь, Цучимикадо, за языком следи.
— Извиняюсь. В общем, наша задача как GROUP — найти этих церковников и вытрясти побольше информации. Считайте это главной целью на ближайшие дни.
— И что сейчас, пойдём драться? — уточнил Акселератор.
— Нет. Вы вообще можете идти по домам. — Цучимикадо кивнул Мусуджиме и Унубаре. — Я вызову, когда потребуется. А вас, Акселератор, я прошу остаться. — он растянул губы в белоснежной ухмылке. Девушка не стала спорить и мигом выскользнула из салона, а вот парень помедлил.
— Цучимикадо-сан, вы случайно не знаете, кто сделал ту надпись в небе? — спросил он. Тот покачал головой.
— Самому очень интересно, но увы. Пока никаких сведений.
— Спасибо. — Унубара наконец выскользнул наружу, оставив Акселератора и Цучимикадо наедине друг с другом.
— Ну? — тут же мрачно спросил эспер. — Мне какое-то особо тайное и кровавое дело, не так ли?
— Нет. Я бы даже сказал, что это нечто личное. — Цучимикадо резко погрустнел. — Акселератор, хочешь, подкину одну задачку, решение которой очень хотел бы знать? Не математическую — хотя чёрт её знает, может, тут и математика понадобится.
— Слушаю.
— Есть один эспер, что может обнулять любое сверхъестественное воздействие. Однако из-за этого же на него попросту не действует удача, и этот эспер — ходячее несчастье. Споткнётся на ровном месте, спалит дом при попытке приготовить тост, сломает холодильник открытием двери… список можно продолжать. И мне интересно, нельзя ли ему как-то помочь так, чтобы он и силу свою сохранил, и от неудачи избавился. Например, твоими векторами что-нибудь перенаправить… Акселератор? — Цучимикадо встревоженно посмотрел на резко побледневшего эспера.
— Спотыкается на ровном месте, говоришь? — прохрипел тот.
— Да. Что-то не так?
— Всё так. — Акселератор на некоторое время застыл статуей. — Хорошо… подумаю.

Химегами не стала заводить откровенных разговоров на обратном пути, но у Томы возникло ощущение, будто она идёт слишком близко. Возможно, из-за сегодняшнего разговора с Цучимикадо, который ещё предстояло обдумать.
Однако все мысли мигом вылетели из головы, когда он обнаружил в комнате общежития пополнение в лице Мисаки, поздоровался и услышал в ответ монотонное:
— Мисака тоже приветствует тебя, братик Тома, сказала Мисака с неподдельной радостью.

Клону постелили в гостиной между Канзаки и Ицувой. Причём последняя настолько активно расспрашивала о жизни эсперов, что, того и гляди, подружатся. Они продолжали щебетать даже когда Тома ушёл в коридор, расстелил вытащенный откуда-то Ицувой футон и лёг.
Пришло время всё обдумать.
Итак… какой-то шутник вывесил в ночном небе города объявление о том, что лишит его, Камидзе Тому, девственности. Канзаки и Ицува не видели этого, но им мигом сообщили — и обе девушки, бросив всё, рванули к нему. Химегами же увидела, Мисака почти наверняка тоже увидела, клона допросить не удалось, но Тома не сомневался — она или кто-то ещё из сестёр всё прекрасно видели. Теперь понятно, почему ребята в школе на него пристально смотрели, Фукиосе не разговаривает, Аогами моргает с идиотской улыбкой, а Комое-сенсей дуется. Он только сегодня это всё и заметил.
Никто из них к объявлению не причастен, и вообще неизвестно кто так постарался. Если он хотел сделать Томе приятное, то мог бы заодно и подкинуть денег, а то завтра идти в магазин, закупаться на воскресенье на всех… не забыть утром попросить каждому подготовить варианты любимых блюд. Которые потом придётся ещё и готовить.
Больше-то некому: спихивать всё на Ицуву некрасиво, Химегами не умеет, Индекс съест ингредиенты, пробовать стряпню клона почему-то заранее не хочется, а Канзаки… Тома не чувствовал себя достаточно наглым для того, чтобы заставлять святую готовить всем завтрак.
Так, с этим ладно… крестовый поход. Где он почти наверняка та самая жертва, с целью оплакать которую христиане всего мира двинутся в Академия-сити, и город либо впускает их, либо превращается в место невероятной бойни. Соответственно, за ним охотятся. Нападать тут не будут — одной святой хватит для ответных мер — но перехватить где-нибудь на улице постараются точно. Так что со следующего дня ему придётся ходить в компании Ицувы либо самой Канзаки.
И хорошо что только ходить. Святая в ходе разговора ещё дважды сбивалась на тему «без девственности всё хорошо будет», но Тома спокойно её осажал. Он и в самом деле не собирался скидывать такую проблему на ничего не знающего и точно невинного человека. Справится сам, бывало всякое.
Хотя такое чувство, что решать вопрос придётся вот-вот. Тома не страдал по своей девственности — наоборот, совсем не прочь был её лишиться — но, для начала, с кем?
Даже никто не приходил первым на ум. И ещё неизвестно, на кого тут можно рассчитывать. Та же Электра почти наверняка сердится исключительно по инерции. Химегами, Канзаки, Ицува… он вполне может ошибаться на их счёт, той же Канзаки это скорее для дела нужно, они ведь все знают о его неудаче, видели в действии и вряд ли горят желанием разделить её с ним. Сестрёнка Мисака сказала прямо, и…
Если честно, то он как-то не видит сильного повода отказать…
Тома вслушался — показалось, что кто-то вновь полз к нему. Но нет, всё спокойно, даже на улице спокойно. Никаких сирен, ничего подозрительного, никто из магов или эсперов не врывается с целью ломать и бить. Тогда лучше спать, если кто и полезёт, то начнёт расстёгивать футон, а там уж он точно проснётся.

— А где Мусуджиме и Унубара? — спросил Акселератор, когда обнаружил в фургоне только Цучимикадо.
— Своими делами занимаются. — отмахнулся тот. — Да и не нужны они тут, мы не вражескую базу громить идём, а человека допрашивать.
— И зачем я нужен тогда? — эспер сел на сиденье и аккуратно примостил костыль у борта двинувшегося фургона.
— Допрашивать же. — улыбнулся Цучимикадо. — При виде тебя, Акселератор, все начинают куда охотнее болтать, сверкать улыбками и включать режим максимального дружелюбия.
— Пытать нужно будет?
— Очень надеюсь, что нет. Это мой информатор в шестнадцатом округе, который слишком подозрительно молчит, хотя не должен. Так что я немного переживаю.
— Подкупили.
— Он мой давний знакомый, так что я от этого переживаю ещё больше.
Цучимикадо и впрямь выглядел немного обеспокоенным, так что Акселератор не стал продолжать. Протянутая ему фотография изображала лысоватого мужчину средних лет с низким лбом и приплюснутым носом, ничего такого подозрительного.
— Акселератор, пока мы едем: ты ничего не узнал по моему вопросу?
— Как он вообще рассеивает удачу? — ему не нужно было уточнять, что за вопрос. — Она что, какая-то эсперовская вещь?
— Нет, просто удача считается божественным благословлением. Мол, если у тебя всё получается, то это Бог тебе покровительствует. А этот парень рассеивает и божьи благословления тоже, поэтому вся удача до него тупо не доходит и уходит в минуса.
— Божье благословление, говоришь? Понятно. — и больше Акселератор не сказал ни слова.

К указанному дому посередине живописно заброшенного переулка он пошёл один — Цучимикадо остался в фургоне «прикрывать тылы». Эспер взял с собой пистолет, заткнул за ремень брюк и нажал кнопку на своём металлическом ошейнике, от которого прямо в голову за ушами входили несколько тонких проводов.
По переулку он шёл с костылём, аккуратно постукивая им по асфальту и прислушиваясь к мелким вибрациям, ощупывающим обстановку. Было тихо и темно, но Акселератор прекрасно знал, насколько обманчиво это спокойствие.
Однако же до нужной двери добрался без происшествий. Перед ней огляделся — подозрительно никого — и постучал костылём.
Хозяин распахнул дверь. Это был тот самый мужчина с фотографии, и теперь он настороженно рассматривал вставшего на пороге дома альбиноса.
— Зайти можно? — поинтересовался Акселератор; тот кивнул и отошёл вглубь тёмной комнаты. Четыре кресла там были уже заняты — в троих сидели мужчины европейской внешности, а четвёртое занимал пожилой человек в белых церковных одеждах и с массивным золотым крестом на шее. Позади них горел камин, кривыми пятнами отбрасывающий тени людей на прохудившиеся стены.
— Похоже, я попал на костюмированную вечеринку. — сказал вышедший на середину комнаты Акселератор. Церковник кивнул, слегка прошелестев белоснежной бородой.
— Мы наслышаны о белом демоне, несущим ужас в тенях этого города. — зычно возвестил он. — Демоне, которого не берут ни пуля, ни нож, ни даже бесовские технологии. — все четверо перекрестились. — Поэтому до того, как это место станет священным, мы считаем своим долгом очистить его от этого демона.
— Ага, значит, вы из тех самых идиотов с крестовым походом. — ухмыльнулся Акселератор. — Сами пришли в руки.
— Ухмыляйся сколько хочешь, зверь. — церковник встал. — Заблудшая душа из местных жителей сказала нам, что даже ты ничего не сделаешь против силы Отца Нашего. И я, смиренно претендующий на обладание частичкой Его силы, развею тебя!
Акселератор внимательно посмотрел на информатора, севшего у стены с опущенной головой, и улыбнулся ему. А затем повернулся к церковнику.
— Ну тогда изгони меня, святой отец. — он визгливо засмеялся. — Изгони своей божественной силой, пока я не сожрал твою душу! — и эспер, продолжая гоготать, с кривой ухмылкой двинулся в сторону церковника. Тот мгновенно поднял руку, в которой зажёгся белый шар.
— Изыди! — выкрикнул он, и луч света вырвался в сторону Акселератора. Тот встал — отразившийся от него свет ударил обратно в священника, опрокидывая его в кресло и на пол.
Мужчины рванули со своих мест, но рванул и Акселератор. Волна от него прошла по комнате и пошатнула всех троих, а через долю секунды эспер рубанул одного костылем по шее. Быстро отвернувшись, он атаковал второго, ударив точно в горло и вырывая целый шмот плоти. Третий успел не только вынуть пистолет, но и выстрелить — однако отразившаяся пуля раздробила держащую оружие кисть, и мужчина дико заорал. Акселератор коснулся его пальцем, и вопли мигом прекратились, а тело грузно опустилось на пол.
За эти несколько секунд церковник даже не успел встать, и Акселератор мельком взглянул на впустившего его мужчину. Тот смотрел с явным облегчением и слегка улыбался. Эспер прекрасно понял его трюк — скормить верующим фанатикам сказочку о том, что их божественная вера может пробить щит Акселератора, представленного демоном в облике человека. Если что — выкрутиться потом легко, сделать вид, что ошибся и раньше работало. Умный парень — впрочем, вряд ли Цучимикадо стал бы работать с другим.
Церковник наконец поднялся — и застыл, с ужасом смотря на тела своих товарищей, под которыми уже начали набухать лужи крови. Акселератор неторопливо подошёл к тому, кого вырубил последним, и ткнул его пальцем.
Мужчина открыл глаза, задышал — и неожиданно страшно закричал. Эспер уже отнял палец, но его жертва продолжала кричать и задёргалась вытащенной на сушу рыбой.
— Ну-ну. — ухмыльнулся Акселератор. — Это всего лишь небольшие изменения нервных импульсов. Ничего такого. А вот, например, если зубы начнут расти в другую сторону… — он коснулся губы несчастного, и вопли, казалось, перестали принадлежать человеку, а изо рта полетели капли крови.
— Ну и на закуску тогда ещё и волосы. — эспер коснулся черепа врага и выпрямился. Где-то минуты три он с дьявольской ухмылкой слушал постепенно стихающие вопли, а когда человек наконец уронил то, что осталось от головы, в лужу крови, то повернулся к священнику. Тот каким-то образом ещё стоял на ногах, но трясся мелкой дрожью, а под ногами разливалась отнюдь не кровавая лужа.
— Это ведь был твой напарник, да? — глумливо спросил Акселератор. — С которым вы прошли через многое и многое испытали, так что ты должен чувствовать его боль острее боли других. А теперь либо выложишь всё, что знаешь, либо… придётся работать с тобой куда тоньше и медленнее.

Цучимикадо только сморщился, когда Акселератор втащил безжизненное тело в фургон.
— Боже, ты хоть знаешь, сколько потом возьмут за уборку? — сказал он, откидывая рясу и всматриваясь в лицо пленника.
— Отличный повод его сменить, а то рано или поздно какой-нибудь проныра из Правосудия захочет выслужиться и доложит о подозрительной машине. — эспер рухнул на диванчик и дотянулся до бутылки с водой.
— Хм, а рыбёшка-то крупная, целый кардинал. — оценил Цучимикадо. — Много он рассказал?
— Достаточно. Тут всё записано. — Акселератор кинул парню смартфон. — И адреса, и кого знает, и свою цель. Действительно крестовый поход, надо же. И ты в курсе, кого они хотят на роль жертвенного ангца?
— Камидзе Тома.
— Ага. Поэтому и спросил у меня про него, да? Мол, если парень потеряет девственность, то всем им нефигово обломится.
— Вот только с его неудачей потеряет разве что к тридцатнику, и то кто знает. — кивнул Цучимикадо, и Акселератор тяжело вздохнул.
— Будто мне делать больше нечего. — он кинул бутылку прямо на сиденье и полез к выходу. — Выпусти меня здесь, пройдусь и подумаю. А этого отвези куда-нибудь, вдруг ещё что вытянут. И выдай своему информатору премию или как у вас там, он нас не предал и здорово мне помог.
— Обязательно. Удачи, Акселератор. — фургон подождал, пока эспер выберется наружу, и мигом рванул с места. Акселератор же опёрся на костыль и медленно заковылял в известную только ему сторону.
Сила парня развеивает сверхъестественное и одновременно приносит неудачу. Задача — сделать так, чтобы сила осталась, а неудача ушла.
Решение?

Когда фургон затормозил на абсолютно пустой улице, то две стоящие на тротуаре фигуры даже не дёрнулись. Цучимикадо вышел, отряхнулся и улыбнулся обоим.
— Стейл Магнус, я и не ожидал, что ты прибудешь. Тоже решил заняться девственностью Камидзе Томы? Гомосексуализм, между прочим, в глазах церкви точно сделает его падшим существом.
Мужчина, чью высокую фигуру в тёмной рясе освещала лишь зажжённая сигарета, тяжело вздохнул, а стоявшая рядом с ним Канзаки нахмурилась. Цучимикадо подошёл к ним и посмотрел на окна общежития, напротив которого стояли все трое.
— Как там всё? — спросил он.
— Мисака Микото тоже переселилась к нам. — практически отчиталась Канзаки. — И я рассказала Томе обо всём.
— О надписи и походе?
— Да.
— А он?
— Отказался лишать себя девственности, мол, подвергнет угрозе остальных кандидатов. Даже на постоянное сопровождение не соглашался, еле уговорила.
— Узнаю Ками-яна. — Цучимикадо сверкнул улыбкой. — Вызвать весь огонь на себя. Увы, нам это скорее на руку, ибо можно сосредоточиться на охране одного человека, притворяясь, будто заняты гаремными разборками. Тем более что последнее не такая уж и фикция, а, Канзаки-тян?
Та с достоинством промолчала, а Магнус вынул сигарету изо рта и хрипло сказал:
— Есть ещё одна проблема.
— Какая? — повернулся к нему Цучимикадо.
— Даже если у Камидзе Томы всё получится, то об этом должны узнать многие. По крайней мере большая часть Ватикана. И чтобы ни у кого не появилось сомнений.
— Хм, точно. Чтоб не было «какая-то мутная история, давайте всё же его убьём, вдруг выйдет». — Цучимикадо задумался. — Сделать нашего Тому рок-звездой, а потом абсолютно случайно обнаружить его в номере с тремя обнажёнными красавицами в процессе? Церкви хватит точно.
— Нам необязательно лишать его девственности для того, чтобы объявить порочным. — вновь выступил Магнус.
— Необязательно. — согласился Цучимикадо. — Но очень хочется. К тому же мы не желаем рушить нашу взаимную дружбу и уважение с Томой, и в этом плане всё будет быстрее, лучше и спокойнее. — он вновь посмотрел на окна общежития. — Мисака Микото, говоришь?
— Они все спали, когда я уходила. — сказала Канзаки. — И Тома спит один.
— Гм, я понимаю, но Канзаки-тян, уболтай его с завтрашнего дня спать хоть у кого-то на виду. Мы не знаем, что именно умеют наши враги. Если им надо выкрасть человека, то почти наверняка пригласили какого-нибудь мага со специализацией на таком.
— Тогда я возвращаюсь. — и святая взлетела, даже не попрощавшись. Цучимикадо помахал ей вслед, а затем посмотрел на закурившего ещё одну сигарету мужчину.
— Могу подбросить куда надо. — предложил он. — Только в салоне вонь неимоверная. Поймали тут одного кардинала как раз из числа этих. Лоренцо Биготта, слышал о таком?
— Официально отдыхает на минеральных источниках. — мрачно ответил Магнус. — Спасибо, лучше пройдусь так.
— Никто не хочет прокатиться в чёрном фургоне спецслужбы. Интересно, почему это? — Цучимикадо открыл дверь машины. — Удачи, Магнус.
— Удачи. — мужчина зашагал в противоположную сторону от вскоре скрывшегося за поворотом фургона, и улица полностью опустела.

За два дня лежания на кровати Мисака Микото пришла к выводу, что она ни за что не уступит Тому всяким большегрудым красоткам и ни за что не соберётся поведать ему о своих чувствах. И это противоречие заковывало её в мягкие цепи уютной кровати, покидать которую означало решить его и сделать выбор.
Всё произошло так неожиданно, так… она просто стояла у окна, любовалась звёздами, думала о том, куда завтра пойдёт с подругами… а затем из ниоткуда всплыла эта надпись.
Огромная разрушающая мир надпись.
Мисака привыкла к тому, что рядом с Томой вечно крутятся девушки. Она прекрасно понимала, чем он их привлекает. Тем же, чем привлёк её — просто так, не прося взамен ничего, ради спасения Мисаки и сестёр надрал задницу сильнейшему эсперу города. И любая другая девушка — да и парень, разумеется — получали точно такое же внимание, когда их жизнь находилась в опасности.
Вот только они всегда просто крутились, никогда не переходя определённую черту. А теперь эту черту перешли — и сразу же в его комнату набились три девушки плюс Индекс. Большегрудые и уже наверняка пользующиеся моментом.
Что она может им противопоставить? Мисака могла бы признаться в своих чувствах, но… но… она же бешеная Электра. Пуляющая в него молнией едва ли не вместо приветствия. Уже фактически предложившая свою помощь и сопровождение — но тогда он, сбежавший из больницы, еле стоящий на ногах, спешивший уложить очередного злодея… улыбнулся и отказался.
Есть ли у неё вообще хоть какой-то шанс?
Эти мысли Мисака вновь и вновь прокручивала, уже даже не понимая, зачем, словно решение должно прийти само. Ей было страшно выходить из комнаты, ведь тогда бы неизбежно пошла в сторону его общежития, дабы проверить, увидеть, попытаться — и безнадёжно провалиться…
В дверь постучали. Это было что-то новое — Куроко давно вваливалась без стука, комендантша тем более, а Уихару и Сатен стучали несколько иначе. Тихий шелест электромагнитных волн и вовсе подсказал Мисаке, что за дверью стоит целая толпа.
— Войдите. — недоумевающее сказала она, и мгновенно всё поняла, когда в открывшуюся дверь хлынул поток учениц в одинаковой форме её академии. Девушки молча рассредоточились по комнате, стараясь занять каждый пятачок пола, и в итоге кровать Мисаки оказалась полностью окружена, даже книжный шкаф у окна оказался скрыт толпящимися телами. Те, что не вместились, образовали коридор от кровати до двери, по которому медленно прошествовала девушка с длинными светлыми волосами, искорками-звёздочками в глазах и двумя бесящими Мисаку вещами — длинным чёрным пультом в руках, беззастенчиво прижатым к очередной большой груди.
— Приветствую тебя, Рейлган. — улыбнулась девушка, аккуратно садясь на краешек кровати. — Слышала, ты заболела, и потому я пришла поддержать нездоровую ученицу своей академии и пожелать ей выздоровления. Как-никак я — Королева.
— Ох, прости, у меня обычное отравление от вида одной наглой особы… Шокухо Мисаки. — Мисака села на кровати и вытянула ноги так, чтобы места осталось как можно меньше.
— Точно нездорова. — выдохнула девушка. — Ни вежливости, ни уважительного суффикса, ни моего официального одобренного титула. Бедненькая, все манеры позабыла.
Мисака открыла было рот для очередного отпора — но тут поняла, что у неё нет никакого желания продолжать. Слишком устала и слишком всё надоело.
— Хорошо, Королева. — просто сказала она. — Хватит всей этой грызни, так что выкладывай, зачем пришла, и быстро с этим закончим.
— Неужели я слышу взрослые слова, Рейлган. — похоже, Шокухо ничуть не беспокоило, что носки соперницы едва не упираются ей в бок. — Сказать так сказать. Видишь ли, всё это твоё состояние очень похоже на любовное томление по парню, который не отвечает на нежные горячие чувства. А раз уж мы такие товарищи по… академии, то я могла бы и помочь.
— Небезвозмездно.
— Даже зубная фея приносит деньги только за зубы. Но честно, в твоём случае я могу ничего и не потребовать. Мы уже давно знакомы, Рейлган, и я неоднократно наблюдала твой интеллект и доброту, пусть и помноженные на взрывной характер, так что допускаю, что ты будешь неплохим вариантом верной подруги.
— Почему ты так уверена, что у меня есть парень? — злобно спросила Мисака, чувствуя, как ей действуют на нервы. Соперница мало того что мигом нажала на больную мозоль, но ещё и делала это так, что придраться было не к чему.
— Ох, боже, ты спрашиваешь Королеву, Рейлган. Мне сообщают очень многое. — Шокухо лениво повела головой в сторону по-прежнему стоявших молчаливым рядом девушек. — И уж тем более мне сообщили о парне, которого ты привела танцевать у костра после спортивных состязаний. Не разочаруй меня заявлением, что это два разных парня, хорошо?
Мисака сжала кулаки. Да, тогда Тома проиграл ей пари, и она отвела его на танцы — выбрав из множества других вариантов — но они особо ничего не успели сделать из-за взревновавшей Куроко. Похоже, этого всё равно оказалось достаточно для любопытства той, кому не следует даже возникать тут.
— И как же ты будешь помогать? — спросила она, стараясь не срываться. — Как всегда, подчинишь своим пультом и сделаешь рабом? Или начнёшь подкидывать мне идеи о том, как быть женственной, смеясь при виде неудач?
— Рейлган… — нахмурилась Шокухо, но Мисаку понесло.
— Как вообще я могу быть женственной, хоть в чём-то, Королева? С моей плоской грудью, мальчишеским видом, с этим вот лягушонком на сумке? Вокруг него ходят все такие женственные, большегрудые. полные противоположности, которых любой парень хватает при мельчайшем намёке, а я что? Чем ты мне поможешь, а, Королева? Предложишь полностью сменить имидж, отказаться от себя, ходить накрашенной и…
Шокухо изо всех сил ударила по кровати, так что та скрипнула, а Мисака от неожиданности замолчала. Она ещё никогда не видела блондинку в таком гневе, глаза-звёздочки той, казалось, начнут метать молнии ничуть не хуже её. Однако же вместо ответного гнева та щёлкнула пультом — и по одной начали говорить остальные девушки.
— Ты действительно думаешь, Мисака Микото, что шарм девушки зависит от размера её груди и брелков на сумке?
— Шарм — это общее умение быть привлекательной, желанной, любимой, и начинается он прежде всего с любви к себе. Он никак не зависит от внешности.
— Если ты не можешь принять себя и истеришь из-за маленькой груди, то ты попросту не взрослый человек, и не заслуживаешь парня.
— И уж тем более не заслуживаешь этого парня. Ему нужна девушка куда достойнее бешеной Рейлган, которая неизвестно по какому поводу выпендрится в следующую секунду.
— Ты меня очень разочаровала, Мисака Микото. Я ожидала большего. Придётся поговорить с другой кандидаткой и надеяться, что вы все не окажетесь такими же двинутыми и не сделаете всё ещё сложнее.
С последней фразой молчавшая всё это время Шокухо встала и вышла из комнаты, не прощаясь, и вслед за ней такой же организованной толпой вышли остальные девушки. Какое-то время Мисака остолбенело продолжала сидеть на кровати, а затем вскочила, едва не запутавшись в одеяле, и проорала в сторону закрытой двери:
— Это кто тут не взрослый и не заслуживает, а?! Я по тёмной стороне этого города сколько раз ходила, лаборатории разрушала, злодеев ловила, людей спасала, а ты что?! Ходишь, пультиком щёлкаешь, всех подчиняешь, только поэтому пятый уровень и получила! А теперь ещё мне что-то указывать смеешь! Ну раз так, то я докажу, что и взрослая, и ответственная, и не только этого парня, но и какого угодно заслуживаю! О, Куроко, ты как никогда вовремя!
— Сестрица? — девушка замерла на пороге, со страхом смотря на бушующую подругу. Мисака подлетела к ней и схватила за плечи.
— Куроко! Живо говори мне, какое у вас там самое сложное преступление в Правосудии! Я пойду и раскрою его, как взрослый человек, и я покажу этой сиськотрясной, кто такая Рейлган! Давай, Куроко! — она аж затрясла девушку. — Ограбление, исчезновение, очередная научная крыса что-то стряпает, выкладывай!
— Обобожди, сееееестрицаааа! — у Куроко аж голова закружилась. — Ты же не в штатееее… и послеее прошлооого… отпустиииии…
— Да плевать! — Мисака немного ослабила хватку. — Говори, какое у вас там сложное дело, а я…
Она на секунду прервалась, но затем решительно продолжила:
— А я в благодарность приму с тобой душ!

— Какие-то проблемы? — спросил Тома, когда Уихару в третий раз прервала разговор о прожарке риса и уставилась на экран пропищавшего телефона.
— Работа на завтра. — улыбнулась девушка. — Ничего такого срочного, эхехе. Вам не тяжело?
— Ты спросила в одиннадцатый раз. — пакеты действительно оказались куда прочнее, по крайней мере Тома почти уже дошёл до общежития, и ничто не разорвалось. Уихару пыталась помочь ему нести их, но взяла один пакет, едва не завалилась набок и теперь шла налегке. Но не молча: они быстро разговорились на тему готовки и за несколько минут успели узнать немало полезного, заодно обменявшись рецептами.
— Простите. — зарделась Уихару. — Просто я столько не унесла бы, да и вам, как вижу, тяжело.
— Пустяки. — было действительно тяжело, Тома успел подумать пару нелестных обо всяких сбегающих девушках, но не подавал виду. — Спасибо за мысль о рисе, никогда бы не подумал, что его можно так.
— Теперь попробуете. — Уихару очень мило улыбнулась. — Только помните, что…
— Камидзе-сан! — Ицува вывалилась из дверей общежития и затормозила с поклоном так, что едва не свалилась ему в ноги. — Простите меня, Камидзе-сан! Я сама не знаю, почему сбежала и оставила вас! Отчитайте меня, пожалуйста! Я готова… — она посмотрела на удивлённую Уихару, запнулась и продолжила чуть менее кричащим тоном:
— Готова выдержать что угодно.
Несколько секунд Тома позволил себе замещать недовольство кадрами «что угодно» с Ицувой, а затем повернулся к Уихару:
— Это Ицува, она мой родственник по дальней линии, приехала из Британии и чересчур искренне перенимает наши обычаи. А это Уихару, она помогла мне дотащить пакеты.
— Очень приятно. — девушки раскланялись. — Значит, вас зовут Камидзе Тома?
Уихару за время пути умудрилась не спросить его имя и сейчас выглядела извиняюще смущённой, так что Тома просто улыбнулся ей и кивнул.
— До свидания, Уихару. — Ицува уже взялась за пару пакетов, и девушка отлично поняла, что больше не нужна.
— До свиданья, Камидзе-сан, Ицува-сан. — она ещё раз поклонилась и торопливо пошла вдаль по улице. Тома несколько секунд посмотрел ей вслед, а затем обернулся прямо на угрюмый взгляд Ицувы.
— Что? — даже спросил он.
— Идёмте, Камидзе-сан. — какое-то время они разбирались, кому сколько пакетов нести, затем распределили по двое и отправились наверх.

Канзаки дома не было — и игравшие в карты Индекс, Химегами и клон не прояснили, где она. Мол, просто вышла на балкон и всё. Тома решил не разбираться, а вместо этого сразу начать загрузку продуктов в холодильник — задача хуже любой высшей математики.
— Камидзе-сан, я действительно не знаю, что со мной произошло. — тихо сказала подключившаяся Ицува. — Очнулась буквально за минуту до того, как выбежала к вам, стояла и терла ванну. С вами всё в порядке?
— Как видишь. Наверное, какой-нибудь эспер развлекался и случайно тебя зацепил.
— Но так нельзя, Камидзе-сан. — нахмурилась Ицува. — Вы сейчас в смертельной опасности, а я убегаю из-за какого-то случайного эспера. Вы бы хоть как-то меня наказали…
— Постарайся сделать так, чтобы в холодильник всё влезло, и считай это наказанием. — если Тома и шутил, то самую чуточку, ибо он искренне считал, что раскладывание продуктов в холодильнике находится среди списка адских мук. Ицува, видимо, тоже — она скуксилась, но послушно приступила к делу.
Как ни странно, но у них всё получилось — несмотря на то, что три упаковки соизволили раскрыться в руках Томы. Однако Ицува словно бы включила режим скорости и подхватывала всё на лету, даже десяток яиц, после чего мигом находила под них пустые коробки.
— Ну что вы, Камидзе-сан. — смущённо сказала девушка. когда Тома начал благодарить её. — Резать католиков гораздо труднее. То есть… — оба помолчали, словно договариваясь игнорировать прозвучавшее. — Расправляться с врагами Амакуса сложнее, чем ловить яйца.
— В любом случае отдохнём. — Тома опёрся на кухонную стойку и посмотрел в комнату. Клон, судя по всему, выигрывала: она сидела с наиболее довольным лицом, в то время как Химегами и Индекс мрачно сверлили глазами карты в руках. Ицува осторожно встала рядом, её тёплая даже после холодильника рука задела его, и неожиданно приятное чувство захлестнуло Тому.
Он не помнил времени, когда жил со своей семьёй. И после потери памяти встречался с родителями всего дважды — оба раза получились весьма скомканными по разным причинам. Но даже с такой скомканностью он чувствовал их тепло и любовь, и точно так же чувствовал их сейчас. Уют дома, в кругу родных людей, тихая гавань, готовая защищать его.
Как и он её.
— Приступаем к готовке ужина, Ицува? — улыбнулся он девушке, и та согласно улыбнулась в ответ.

Человек перед экраном компьютера, казалось, не двигался. И не дышал. И вообще непонятно, был ли жив. Однако голоса за его спиной совершенно им не интересовались.
— Знаешь, это даже весьма забавно. — сказал мужчина. — Сразу двоим независимым, даже преследующим разные цели группам позарез понадобился Камидзе Тома. И обе обратились именно к нам.
— Репутация у нас хорошая. — довольно ответила женщина. — Вот все и лезут.
— Репутация репутацией, но одним нам придётся отказать. Кого предпочтёшь?
— Не знаю. Оба какие-то смурные. Особенно учёные.
— Да уж, учёные… — мужчина пару секунд промолчал. — Вот бы подкупить девушку, пообещать, сманить, навесить лапши на уши… вместо этого похищать её и убивать парня. Теперь по их следу идёт Правосудие — и я очень удивлюсь, если Мисака Микото не присоединится к поискам. Нет, на учёных уже можно ставить крест. А вот насчёт собственно креста… ты ведь понимаешь, дорогая, что произойдёт, если им улыбнётся удача?
— Угу. — зевнула женщина. — Крестовый поход. Миллионы христиан явятся в Академия-сити и сравняют его с землёй. Чего ты очень хочешь.
— Хочу. Но ладно бы это была только Академия-сити… просто представь: все христиане мира снимаются с мест, бросают семьи, рабочие места, дела… врачи оставляют больных, госслужащие покидают работу, военные уходят с боевых позиций… Европа, Америка, Россия, Азия, Африка… — мужчина даже задышал так, будто после диеты увидел роскошный ужин. — Один только Израиль снимается весь, бросает всех своих немощных, отправляется на самолётах в Академия-сити, позволяя окружающим мусульманам творить со своими землями что угодно, а затем возвращается… Крестовый поход будет невиданным мировым коллапсом.
— Опять-таки, как ты хочешь.
— Не совсем так, но да. Так что мы поддержим церковников. Наш друг уже неплохо проворачивает трюк с кардиналом.
— Только он как бы нашим планам вредит.
— Планы корректируются. Плюс, я сказал «неплохо», а не «идеально». Если всё пойдёт так же, то они провалятся.
— Но раз мы с ними…
— То трюк немного изменится. — мужчина довольно хмыкнул.
— То есть моя цель по-прежнему Акселератор?
— Да. Твоя цель по-прежнему Акселератор. Он всё ещё не решился встретиться с клонами, так что ты успеешь. Даже знаешь что? Проявим небольшую наглость.

— Тома. — сказала Индекс, невероятно мрачно наблюдая за тем, как парень совместно с Ицувой нарезает овощи. — Научи меня готовить.
— Не стоит, Индекс. — отозвался тот, вынимая очередной огурец. — Готовка это трудное дело, требующее сосредоточенности и концентрации… ай-яй!
— Тома! — переполошились девушки, увидев окровавленный палец, однако парень мгновенно дотянулся до пластыря на кухонном шкафчике, залепил им порез и продолжил нарезать как ни в чём ни бывало.
— Сосредоточенности и концентрации, а то случается всякое. И знания рецептов. И наблюдательности. Что вы все так на меня смотрите?
— Ничего. — одновременно ответили все; Ицува вернулась к своим овощам, клон продолжила изучать выложенные перед ней карты, Химегами с явной скукой уставилась в сторону телевизора, а Индекс осталась стоять на месте, надувшись так, что ткнёшь — и вылетит всё недовольство маленькой девочки.
— Тома! — капризно заявила она. — Научи меня готовить!
— Среди твоих гримуаров нет ни одного по готовке? — обречённо спросил парень.
— Я не могу их читать когда хочу! Тома!
— Ладно, иди сюда. Только пусть тебя Ицува поучит, дабы я не обронил на тебя кастрюлю. Хорошо? — обратился он сразу к обеим.
— Хорошо. — улыбнулась Ицува; Индекс столь же довольной не выглядела, однако послушно подошла к девушке. Та отложила нож, вытащила из шкафа рядом с бинтами книгу рецептов и они вместе с Индекс переместились в комнату.
— Тома. — Химегами в порядке очереди подошла и оперлась на стойку. — Мне скучно.
— Карты с Мисакой уже не работают?
— Она выиграла все партии, после чего предложила сыграть на раздевание. — мрачно ответила девушка. — А я не хочу оказаться голой перед тобой.
— Ну понятно. — Тома проглотил вопрос о том, что не для этого ли Химегами и переселилась сюда. — А больше вам делать нечего? Телевизор же работает.
— Там скучно. На весь вечер скучно.
— А кстати, у вас есть на завтра какие планы или идеи, куда сходить можно?
— Парк аттракционов. — мгновенно ответила Химегами.
— Парк аттракционов?
— Да.
— А остальные как?
— Все согласны. Там шумно, людно, весело.
— Ну парк так парк. — денег должно хватить на пятерых. Шестерых, если Канзаки тоже соберётся. — А пока извини, не знаю, чем вас веселить. Уроки сделала?
— Давно уже.
— Тогда сможешь мне помочь, как закончу тут? Чтобы на завтра не оставлять.
— Ладно. — и Химегами отошла. Но место перед стойкой пустовало недолго.
— Мисака тоже решила подойти к братику Томе, сказала Мисака, немного скучая.
— Всех повеселить не смогу. — Тома закончил резать огурцы и вывалил всё в миску. — И не играй в карты на раздевание.
— Почему, удивилась Мисака. Карты на раздевание являются обычным времяпровождением подростков, сказала Мисака с опорой на свои источники.
— И что же это за источники?
— Мисака пересмотрела множество романтических, пошлых и откровенных фильмов, похвасталась Мисака. Мисака подчерпнула оттуда множество примеров того, как ведут себя подростки, уверенно заявила Мисака.
— Особенно из откровенных фильмов, да?
— Разве будут произведения культуры показывать нереалистичных людей и отношения, усомнилась Мисака.
— Я даже не знаю, с чего начать. Но если кратко — да.
— То есть секс после первого свидания неправилен?
— Так-то да.
— А прогулка под дождём без зонтиков?
— Только если хотите совместную простуду.
— А шесть девушек, одновременно соблазняющих одного парня?
— Это… — Тома на секунду замолчал. — Из ряда вон выходящее.
— Шестьдесят девятая позиция?
— Реальна.
— Стоя?
— Не уверен.
— Прогулка босиком?
— Не рекомендую.
— Сила любви?
— Увы.
— Агрессивная плоскогрудая цундэрэ… прервала Мисака саму себя. У Мисаки есть ещё сто пятьдесят семь пунктов, которые ей хотелось бы узнать, предупредила Мисака.
— А у меня нет вариантов, да?