Хорошо ещё, что это не торжественная встреча. И не надо напяливать никаких смокингов, хватит обычного свитера.
Акселератор и так обдумывал повод не идти. Он вообще не понимал, что такое на него нашло и заставило дать согласие. А теперь девочка носилась по дому весёлым ураганом, собирая какие-то вещи и непрерывно тараторя, а эспер сидел на продавленном диване и мрачно думал, что стоит попросить Йошикаву найти что-нибудь от головной боли, на будущее.
Когда она вернётся, конечно. Учёная куда-то запропастилась, оставив записку с просьбой не волноваться.
— Акселератор, Мисака-Мисака всё собрала, подскочила Мисака-Мисака! — девочка подтащила к нему пакет чуть ли не с себя ростом. Эспер открыл его и мрачно уставился на содержимое.
— Это что, косметика? — наконец спросил он.
— Да, кивнула Мисака-Мисака! Мисака-Мисака просила Йомикаву покупать косметику для сестёр, потому что Акселератора нельзя просить о таком, сказала предусмотрительная Мисака-Мисака! Однако Акселератор должен прийти к сёстрам с подарком, и пусть он подарит вот это, показала на пакет Мисака-Мисака!
— А дарить девушкам косметику вообще нормально?
— Обычно нет, сказала Мисака-Мисака. Сёстры говорят, что если мальчик дарит девочке косметику, то тем самым намекает на непорядок с ней, ужаснулась Мисака-Мисака. Однако Акселератор не воспринимается как мальчик с романтической точки зрения, и пото-ай, схватилась за лоб Мисака-Мисака!
— Сколько говорить, не повторяй за ними всякой ерунды. — эспер отвёл руку, почувствовав себя как-то пасмурно после этой фразы девочки.
«Не воспринимается как мальчик».
Ласт Ордер была абсолютно права, и сам Акселератор это спокойно признавал. Но сейчас… что-то в этой фразе было не так.
Что-то резало ножом.
В уме вновь всплыли рыжие волосы милой девушки, так что эспер резко встал и бросил:
— Если это всё, то я пошёл. Йомикава на кухне, пусть тебя повеселит.

Встреча должна была произойти в больнице — как понимал Акселератор, она была для клонов чем-то вроде штаба. По счастью, всех она вместить не могла, и на встречу с эспером явились всего семь сестёр.
Точнее, целых семь сестёр.
Они совершенно не изменились со времени последней встречи. Всё те же полностью идентичные копии своего оригинала, Мисаки Микото. Даже форма Токивадай неизменно одинакова — бежевый пиджак на белой блузке, серая юбка, короткие чулки. Они одновременно встали с расположенных мягким полукругом кресел, одновременно поклонились и одновременно произнесли монотонными голосами:
— Мисака четырнадцать тысяч четыреста шестьдесят приветствует Акселератора.
— Мисака пятнадцать тысяч триста семьдесят пять приветствует Акселератора.
— Мисака восемнадцать тысяч девятьсот двадцать приветствует Акселератора.
— Мисака одиннадцать тысяч шестьсот девяносто приветствует Акселератора.
— Мисака девятнадцать тысяч девятьсот девяносто пять приветствует Акселератора.
— Мисака тринадцать тысяч четыреста девяносто шесть приветствует Акселератора.
— Мисака десять тысяч тридцать два приветствует Акселератора.
На последнюю ему хотелось смотреть меньше всего. Она должна была умереть в ту ночь, когда Камидзе Тома пришёл защищать их от него, главного злодея истории. Должна была — но не умерла. И больше никто из них не умирал.
Так, с глазами в пол, эспер и прошёл к приготовленному для него стулу посреди комнаты, своей пустотой предназначенной непонятно для чего. Наверное, для дел клонов — те привычно уселись в кресла, и вся сцена выглядела как экзамен нерадивого школьника, вынужденного пересдавать под взглядами строгой комиссии.

На него нападали чуть ли не с детства. Обычные люди, эсперы, военные — все они пытались пробить его щит. И у всех не получалось.
Получалось у них ровно одно — одиночество Акселератора. Дети не желали с ним играть, взрослые боялись, и все убегали. Внешний вид недополучившего солнечного света альбиноса с кровавыми глазами только доливал масла в огонь.
И тогда Акселератор от пассивной защиты перешёл к активной. Сначала отрывать пальцы. Затем руки. Затем ноги.
Затем головы.
Однако всех это не остановило. То и дело находился очередной эспер, считающий, что он сильнее этого угрюмого парня. А после убийств появились и называющие себя героями, говорящие, кричащие, изрекающие Акселератору одно и то же слово.
«Злодей».
Он развивался и постигал свою силу. Понял, что его щит не нечто загадочное, а лишь воплощение умения управлять векторами, перенаправлять всё, что имеет направление. Акселератор изучал физику, высшую математику, аэродинамику и всё смежное, что позволяло вытащить его умение на недостижимые высоты. Он не просто поднялся до пятого уровня, он стал Первым — сильнейшим эспером в Академия-сити и мире.
Но поток не ослабевал. Всякий амбициозный, глупый, жаждущий геройства эспер считал своим долгом скинуть кровожадного убийцу с пьедестала. Его сила не пугала их, как и запачканные в крови руки, как и статус злодея.
И Акселератор принял участие в научном проекте, который так и назывался — проект по достижению шестого уровня.
Уровня бога.
Для этого всего-то и надо было что убить двадцать тысяч клонов Третьей. Клонов самообучающихся, не ограниченных ничем, выдумывающих всё новые и новые способы победить его — и всё равно каждая из них проваливалась и погибала.
Они нападали по нескольку раз в день. В одиночку и большими компаниями. Стреляли в упор и издалека. Били ножами. Устраивали ловушки, ямы с кольями, мины. Максимально изощрялись со своим второуровневым электромагнетизмом, надеясь проникнуть ему в нервы, парализовать, заковать в металл. Пытались соблазнить, устроить психоанализ, уговорить сдаться.
А он убивал. Таким было условие эксперимента, а клоны казались не более чем куклами, со всем своим странным поведением, манерой речи, полным безразличием к происходящему. Ему обещали, что они будут развиваться и для уничтожения последних придётся напрячь все силы, тем самым перейдя на шестой уровень, но половину он убил невероятно легко. И жестоко. Старался, чтобы девочки умирали как можно медленнее и мучительнее, гонял по ночным полям боя из переулков, заброшенных пустырей и навеки погасших заводов, пытался вселять страх и ужас в безэмоциональные голоса.
А затем один из их поединков засекла оригинал, однако даже в своей ярости ничего не сумела сделать. Акселератор пощадил дурочку — в том числе потому, что её гибель разрушила бы эксперимент. Но на следующую ночь Третья вернулась с Камидзе Томой, эспером нулевого уровня.
Парнем, убирающем силы при прикосновении.
Акселератора нельзя было взять так просто. В битве он настолько разъярился, что готовился сконцентрировать плазму и обрушить её на город, всё лишь бы уничтожить наглеца, успешно бросившего ему вызов. Но клоны вышли оставшимся составом и воздействовали на расставленные по всему городу гигантские ветряки, изменяя направление ветра и раздувая в прах все его старания. А Камидзе Тома избил Акселератора до потери сознания.
Эксперимент был разрушен. Прослышавшие об поражении Первого дураки вновь зашевелились. И так вплоть до того, как эта маленькая егоза догнала его на ночной улице и заявила, что клоны не держат зла.
Более того, их анализ якобы показал, что Акселератор не хотел убивать. И всей своей жестокостью желал оттолкнуть и спасти. Клоны решили, что Акселератору можно доверять, и от этого произошло много всего, приведшего его сюда, под взгляды семи одинаковых девушек.

Строго говоря, это не было их первой встречей. Акселератор в куда большей компании Мисак уже отправлялся взрывать генераторы готовящегося упасть на Землю космического лифта. Но тогда они почти не обменялись словами, и всё закончилось достаточно быстро.
Сейчас явно будет обратное.
Молчание продолжалось несколько минут, и только потом одна из клонов — представившаяся пятнадцать тысяч триста семьдесят пятой — заговорила:
— Акселератор похудел, отметила Мисака.
Эспер аж посмотрел на неё, настолько это заявление его поразило. Но оно тут же прорвало плотину.
— И похорошел, хотела бы указать Мисака.
— Но он всё ещё носит этот свитер, сокрушённо покачала головой Мисака.
— Может, связать ему новый, предложила Мисака. Мы ещё никогда не вязали, уточнила Мисака.
— А вязать это весело, спросила сомневающаяся Мисака.
— Я спрошу у братика Томы, пообещала Мисака. Кто-нибудь может спросить у сестры Мисаки, поинтересовалась Мисака.
— Я никак не могу связаться с сестрой Мисакой, пожаловалась Мисака. Сестра Мисака гораздо сильнее, восхитилась могучей сестрой Мисака. Попытаться связаться с ней что ловить радио в глуши без поднятой антенны, привела пришедшую ей на ум аналогию Мисака.
— Жаль, огорчилась Мисака. У кого ещё можно добыть схемы вязания и самоучитель, задумалась Мисака.
— Возможно, Мисака с фабрики одежды поможет, предложила Мисака.
Сейчас, когда Акселератор решался смотреть на них, он видел: клоны не одинаковы абсолютно. У этой чуть длиннее волосы, эта потолще, а эта наоборот — худая в сравнении с подругами. У той на юбке пятно, та сидит со слегка расставленными ногами, у этой над ресницей явно искусственная родинка…
Клоны меняются. Не благодаря — вопреки ему. Познают мир, а не способы убийства. Работают на благо города, а не на убой.
Рыжеволосая девушка всплыла в памяти, и неизвестными даже Акселератору связями вынудила задать вопрос:
— Так что, эти ваши братик и сестричка не навещают вас?
— Братик Тома и сестра Мисака очень заняты, подтвердила Мисака.
— Они практически не навещают Мисак, грустно добавила Мисака.
— Мисаки общаются со многими людьми и выполняют много задач, но эти люди не братик Тома и не сестра Мисака, столь же грустно высказалась Мисака.
— Впрочем, Мисака сделала кое-какие шаги в эту сторону. Если Мисаки понимают, о чём Мисака.
— Мисака понимает, хитро улыбнулась Мисака. Ухуху.
— Ухуху.
— Ухухухуху.
Клоны хохотали смехом не менее странным, чем речь, пока Акселератор боролся со странным ощущением, возникшим после их слов.
— Хотите, чтобы я вас навещал? — наконец выдавил он. Кажется, даже в однотонных ответах клонов скользило удивление.
— Да, хотим, подтвердила Мисака.
— Мисака совсем не против поболтать с Акселератором, улыбнулась Мисака.
— Мисаки формально общаются с Акселератором через Мисаку-Мисаку, но Мисаки хотят личного общения, тем более что в таком случае Акселератор будет обращаться с ними совсем иначе, объяснила Мисака.
— Не стукать по голове, пожаловалась Мисака.
— И покупать леденцы, с надеждой сказала Мисака.
— Вы серьёзно? — Акселератор сжал костыль, борясь с внезапно нахлынувшим желанием ударить им об пол. — Леденцы? Поболтать? Мне, убийце ваших сестёр?
— Мисака говорила Акселератору…
— Не начинайте опять эту чушь, что я жалел вас. Я отрывал вам ноги, как жукам. О какой жалости вообще идёт речь?
— Хорошо, Мисака не скажет про жалость, если Акселератор так хочет. Но зато Мисака скажет, что только благодаря Акселератору они то, что есть.
— В смысле? — говорила как раз десять тысяч тридцать вторая, и эспер рискнул уставиться на неё.
— Пока Мисаки пытались убить Акселератора, Мисаки изучили многое. Математику. Баллистику. Физику. Приёмы ведения боя. Тактику спецотрядов. Анатомию. Электромагнетизм. И сейчас Мисаки невероятно нужны и полезны. Мисаки заняты во многих сферах. Мисаки пригождаются многим людям. Мисаки нужны Академия-сити. И потому Мисак защищают, берегут, лечат, ищут способ продлить срок жизни и не пытаются ограничивать. Не будь у Мисак всего этого, и Мисаки были бы не более чем бесполезными подростками числом…
— Более девяти тысяч, перебила Мисака, считая очень важным использовать именно такую формулировку.
— Более девяти тысяч, согласилась Мисака с важностью формулировки. Более девяти тысяч бесполезных подростков — именно такими были бы Мисаки, не будь Акселератора и попыток его убить. Мисаки очень ценят то, что сделали для них братик Тома и сестра Мисака, но Мисаки считают Акселератора не менее важным человеком в жизни и судьбе Мисак.
— Братика Акселератора, рискнула добавить Мисака.
«Братик» его добил. Эспер встал, поклонился и направился к выходу, стараясь не пробивать костылём дыры в плитке пола. Мисаки смотрели ему вслед, не пытаясь остановить или попрощаться заместо него.
Дуры. Тупые куклы. Он убивал их так, что психованные маньяки содрогнулись бы — а они ещё и благодарны. Ещё и…
«Братик».
Рыжий цвет вновь вспыхнул на окраине сознания, и Акселератор зашагал куда глаза глядят, не сразу соображая, что идёт он…
Да.
К её дому.

— Честно говоря, не думаю, что смогу тебе помочь сейчас, Уихару. — растерянно сказал Тома. — О девушке Одеялко впервые слышу, и как-то не особо вхож во всё это… но мне есть у кого спросить, так что обязательно узнаю. — поспешно добавил он.
— Спасибо, Камидзе-сан. — вежливо улыбнулась Уихару. — Может, обменяемся телефонами? Если вдруг что узнаете, то позвоните.
— Давай. — мобильник Томы пережил несколько падений, утоплений и приветствий Электры, отчего парень едва ли не со священным трепетом вынимал его и прижимал к небольшому белому телефону Уихару. Через пару секунд мобильники пискнули, подтверждая обмен контактами, и девушка убрала свой в карман юбки.
— Простите, Камидзе-сан, но мне надо идти. — она встала и поклонилась. — Всё же патруль, а не пост. Приятно было с вами поболтать.
— Взаимно. До свиданья, Уихару.
— До свиданья, Камидзе-сан. — и девушка направилась в сторону очереди к аттракционам, протискиваясь и бормоча извинения. Кабинки ещё ездили, видимо, остальная компания вернётся минут через пять минимум.
А это хорошо, в кои-то веки поговорить с девушкой, не опасаясь романтического интереса. Даже необычно…
— Ах!
Тома повернулся как раз в тот момент, когда проходившая мимо девушка с ниспадающими до плеч каштановыми кудрями махнула рукой, рухнула на скамейку — и вскрикнула.
— Вы не ушиблись? — вскочил Тома. Девушка всхлипнула и повернулась, продемонстрировав расползающийся синяк.
— Сейчас, подождите, я вас донесу до медпункта. — парень наклонился к ней и не успел даже вдохнуть ландышевый запах духов, как в бок ему уперлось что-то холодное.
— Сейчас ты сделаешь вид, что ведёшь меня в больницу, а сами выходим из парка и идём куда я скажу. — отчеканила девушка. — Будешь хоть как-то рыпаться — начну стрелять по людям. Понял?
— Да. — прошептал Тома; холод от пистолета прошёл по всему его телу. Девушка хищно улыбнулась и встала так, чтобы её оружие никто не видел, дополнительно заслонив его свисающей с руки сумочкой.
— Пошли, и быстрее. — скомандовала она; обнявший её Тома заторопился не только по приказу, но и стремясь как можно скорее убраться подальше от людей.

Комната вновь была набита под завязку. Индекс с Химегами уместились на кровати, Тома сел на пол вместе с державшейся рядом Ицувой, Канзаки встала у двери, а Цучимикадо расхаживал по оставшемуся пространству.
— Прости, Тома, что не предупредил. — виновато сказал он. — Но так бы ты ловил взглядом Канзаки-тян и Стейла, ещё бы выдал.
— Всё в порядке. — кивнул Тома, ничуть не обижаясь. — Мы же и договорились, что ловим на живца. Однако что там с этой девушкой теперь будет?
— Стейл повёз к нашим, там разберутся. — пожал плечами Цучимикадо. — Без пыток, если что.
— Ага, просто… — Тома замялся и посмотрел на девушек. Пока они обошлись рассказом, что его похитили, ибо докладывать всем подробности не стоит. Особенно Индекс. Однако сейчас надо было кое-что обсудить.
— Выйдем в ванную. — приятель, к счастью, понял его терзания.

— …и просто что католикам я нужен девственником, а тут наоборот хотели. Почему, как ты думаешь?
Когда Тома закончил свой рассказ, то Цучимикадо ответил далеко не сразу. Какое-то время он просто стоял, хмурясь, а затем тихо произнёс:
— Если честно, Тома, я сейчас вижу лишь два варианта. Либо за тобой охотятся сразу две группы с диаметрально противоположными целями, либо крестовый поход — всего лишь ширма, а истинная цель совсем в другом.
— Знаешь, Цучимикадо. — столь же тихо ответил Тома. — Я вот сейчас допускаю, что оба варианта верны.
Теперь приятель вообще ничего не ответил. Его глаза, как и всегда, прикрывали солнечные очки, однако Тома мог сказать с уверенностью — взгляд у того безумно усталый.
— Слушай, Тома, я понимаю, что уже говорил и говорить бесполезно. — начал он. — Но если ты займёшься сексом, то лишишь всех их повода действовать дальше. Ладно бы всё одного тебя касалось, но нет. Почему, ты думаешь, они набросились на девушек? Попади хоть одна из них в плен — и помчишься как миленький обменивать себя на неё. А уж про всех троих и говорить не стоит.
Тома промолчал. Крыть было нечем.
— Возможно, даже не нужен обязательно секс. — продолжил Цучимикадо. — Хватит минета. Или пусть Ицува-тян протянет руку помощи. — он вымученно улыбнулся, показывая, что даже не старался над каламбуром. — Не пойми неправильно, Тома, твоё желание сначала влюбиться и потом шуры-муры я целиком поддерживаю и одобряю. А уж тем более не желаю призывать тебя меняться, прагматичный мыслитель Тома весь мир в ужас приведёт. Но как-то…
— Я понял, Цучимикадо. Но мне нечего тебе ответить.
Приятель вновь грустно вздохнул, а затем молча толкнул дверь ванной, завершая разговор.

— Итак, сначала пояснение для тех, кто не в теме. — объявил вышедший Цучимикадо, взглянув на Химегами с Индекс. — За Томой охотятся католики — в общем-то, ничего нового, но их достаточно много и охота не просто так, а дабы убить ради ритуала. Ритуал должен заставить всех христиан отправиться крестовым походом в Академия-сити, в процессе разобрав его по камушку. Последствия лично для себя и для мира каждый может вообразить сам.
Все промолчали, только Индекс отлипла от Химегами, подползла по кровати к Томе и обхватила его за шею так, словно это могло как-то спасти парня.
— Мы какое-то время делали вид, будто ничего не знаем, но больше не получится. — продолжил Цучимикадо. — Надо как-то отреагировать. У меня уже есть план, но… для его исполнения придётся с некоторыми из вас договориться.
— Сначала объясни, что за план. — сказал Тома, и все закивали.
— О, простая классика жанра. — слегка оживился Цучимикадо. — Мы сделаем двойника Томы и вывезем его из города как можно дальше. Враги переполошатся и помчатся следом, однако мы их запутаем, выловим оставшихся здесь и встретим вернувшихся с распростёртыми объятьями. Ну, это если кратко по пунктам.
— И кто будет моим двойником? — изумился Тома.
— Я. Мы схожи по телосложению и волосам. Немного краски, помощи от Канзаки-тян — и будет не отличить. Возражения не принимаю, извини. Однако поеду, разумеется, не один. Со мной будет Канзаки-тян и… — Цучимикадо вновь посмотрел на кровать. — Тома, не возражаешь, если я заберу с собой Химегами-тян?
— Я возражаю. — обиженно произнесла Химегами.
— Там же опасно будет. — поддержал её Тома.
— Никакой опасности. Видишь ли… на юге Японии есть заброшенный синтоистский храм, и ходят слухи, что он населён вампирами. Он такой один в той местности, и поэтому если я поеду с Химегами-тян и Канзаки-тян, то враги точно решат, что мы направляемся туда. Мы же, разумеется, отправимся совсем в другую сторону, так что вампиры могут знатно пообедать. — Цучимикадо даже усмехнулся. — Ты же не думаешь, Тома, что я буду рисковать жизнью нашей прелестной жрицы?
— Я не хочу уезжать. — категорично заявила Химегами, и Тома с всё ещё висящей на шее Индекс повернулся к ней.
— Химегами, послушай, ты сейчас в большой опасности и тебе нечем защищаться. Тебе сегодня очень повезло, что сумела не попасть под удар или в плен.
— Тома…
— Я не хочу, чтобы ты пострадала. Я… — Тома запнулся. — Я уже один раз видел, как ты едва не погибла просто потому, что случайно оказалась рядом. Пожалуйста, Химегами, не заставляй меня вновь испытывать этот ужас. Там, вдали от Академия-сити и рядом с Канзаки, тебе ничто не будет угрожать, а здесь что угодно. Пожалуйста, Химегами.
Девушка, казалось, растерялась. Она обвела взглядом комнату, словно ища подсказки, но никто не спешил её предоставлять.
— Хорошо, если так… то поеду. — наконец обречённо произнесла она; Тома улыбнулся ей, и Химегами слегка улыбнулась в ответ.
— Что ж, Тома, извини меня в который раз, но я вынужден использовать твои слова против тебя. — почесал в затылке Цучимикадо. — Потому как забрать с собой мне придётся не только Химегами-тян, но и Индекс.
— Я не брошу Тому! — резко заявила девочка, да и парень нахмурился.
— В этом-то и проблема. — Цучимикадо разъяснял с неимоверным терпением. — Все знают, что Индекс и Тома друг без друга никуда. Люди уже начинают путаться, кем кого считать: Тому телохранителем Индекс или Индекс спутницей Томы. И если мы заберём Индекс с собой, то сразу и обезопасим её, и окончательно всех убедим, что настоящий Тома выехал из города.
— Я не брошу Тому! — крикнула девочка ещё капризнее, однако теперь парень встал, по пути подхватил её и развернулся так, что они сразу посмотрели друг другу в глаза.
— Индекс. — тихо сказал он. — Всё то же самое. Ты должна уцелеть, а рядом со мной теперь это будет очень трудно. Поэтому уезжай.
— Тома. — Индекс даже заплакала. — Ты же знаешь, что я не бесполезна, Тома! Я даже сегодня сумела отразить атаку, я смогу тебе помочь, Тома!
— Я нисколько в этом не сомневаюсь, Индекс. Я видел тебя в деле и прекрасно знаю, какая ты сильная. Но сейчас дело не в силе, а в том, чтобы никто не погиб из-за меня. Особенно ты. С тобой всё будет в порядке, тётя Канзаки позаботится о тебе. Ты же помнишь тетю Канзаки, да? Знаешь, как она тебя любит. Всё будет хорошо.
Девочка всхлипнула, а затем вновь обняла Тому, и тот обнял её, после чего мягко опустил обратно на кровать. Смотревшая в их сторону Канзаки мягко улыбнулась, остальные же отвернулись, словно смущаясь.
— Значит, всё решили? — тихо спросил Цучимикадо. — Я, Канзаки-тян, Химегами-тян и Индекс уезжаем. Тома остаётся здесь с Ицувой-тян, Стейлом и несколькими моими помощниками, залегает на дно, подробности я выдам. Все личные дела оставляем до конца разборок. А теперь, Канзаки-тян… покажи мне своё парикмахерское искусство!

Тома не верил своим глазам, но Цучимикадо и впрямь удалось загримировать под него. Всего-то использовать краску для волос и слегка поработать над причёской.
— Жаль, десять сантиметров роста ничем не скроешь. — парень снял солнечные очки и без сожаления кинул их прямо в ванну. Канзаки позади него слегка надавила на макушку.
— Попробуй сутулиться и идти так, словно тебе всё надоело, у Томы иногда такое бывает. — посоветовала она.
— Разве? — поразился Тома, пока Цучимикадо нагибался и втягивал голову.
— Честно говоря, можно даже особо не притворяться. — проворчал он. — Закончится всё это — точно выбью себе отпуск. Поедем с Майкой куда-нибудь на тропический остров. Милые девушки, кокосы, пляжи и никаких магов с эсперами. Хотя тебя, Канзаки, приглашаю.
— Спасибо. — только и ответила святая.
— А что с Майкой будет? — поинтересовался Тома.
— Поживёт у подруг, мы сегодня уже договорились. А тебе, Тома, обустроено в секретном месте, откуда нельзя выходить и вообще попадаться кому-то на глаза. Тебя нет в городе, всё.
— Опять школу пропускать. — выдохнул парень. — Меня Комое-сенсей скоро совсем каникул лишит.
— Меня тоже. — фыркнул Цучимикадо. — Но что поделаешь, наша служба и опасна и трудна. Ну ничего, Ицува-тян пойдёт с тобой и компенсирует всё и всем, чем хочешь… ай, Канзаки-тян, маскировку сорвёшь!
Святая схватила его было за волосы и потянула, однако после слов о маскировке отпустила, фыркнула и повернулась к Томе.
— Стейл присмотрит за тобой, но на отдалении. — мягко сказала она. — Тебе придётся какое-то время сидеть без дела, Тома, и постарайся ни во что не ввязываться, хорошо?
— Пустые надежды. — выдохнул Цучимикадо. — Однако серьёзно, Тома. Приложи все усилия для того, чтобы ни во что не ввязаться.
— Главное, присмотрите за Индекс. — только и ответил Тома.
— Если с ней что-то случится, то я обрушу на обидчика такое заклинание, что сам помру. — на полном серьёзе сказал Цучимикадо.
— Я сберегу Индекс ценой собственной жизни. — просто добавила Канзаки.
— Настолько уж не надо. — все трое заулыбались, а затем Цучимикадо посмотрел на святую.
— Канзаки-тян, можешь оставить нас для личного мужского разговора?
Святая нахмурилась, но спорить не стала и освободила ванную. Цучимикадо после этого вздохнул и без стеснения положил руку на плечо Томе.
— Друг. — спокойно сказал он. — После того, как мы уйдём, к вам в дверь позвонит человек и покажет обсидиановый нож. Идите за ним, он отведёт к нужному месту и будет охранять. Однако только на эту ночь ты и Ицува окажетесь строго наедине. И после этого делай что хочешь.
Он похлопал Тому по плечу и вышел, не дожидаясь хоть какого-то ответа. Пусть даже Тома и не думал, что сможет ответить.
Наступит ночь — там и разберёмся.

Прощание вышло долгим. Индекс хоть и не капризничала, но ходила мрачная, почти не отлипала от Томы и даже поела с неохотой. Канзаки пришлось её чуть ли не тянуть, когда пришла пора уходить. Химегами же неожиданно для всех подошла и обняла Тому.
С котом в руках, решившим, что его убивают, и начавшим царапаться. Парень увернулся от когтистой лапы чисто на рефлексах и быстро разорвал объятья, так что жрица спускалась вниз с таким же мрачным выражением, что и монашка.
— Простите, дамы, но раз уж всё так неудачно совпало. — бросил Цучимикадо, идущий в центре колонны позади Канзаки. — Кстати, Химегами-тян, если я должен притворяться Томой по максимуму, то можешь позаигрывать со мной. Возражать не буду.
Ответом был столь холодный взгляд, что парень больше и не заикался. Канзаки распахнула дверь общежития, огляделась — и сразу прошла к чёрному фургону, ждавшему прямо напротив входа. Заглянула внутрь, кивнула — и жестом пригласила всех заходить.
В фургоне обнаружился ещё один человек — альбинос, мрачно смеривший взглядом всех зашедших и особенно уставившийся на Цучимикадо.
— Хэй, Акселератор, это я, твой босс. — помахал тот рукой. — Плачу тебе огромную зарплату. А сейчас маскируюсь ради дела.
— Ага. — только и сказал тот. Индекс вгляделась в него, а затем вскрикнула:
— А, ты же тот хороший человек, что меня гамбургером угостил! А что ты тут делаешь?
— Едет с нами. — ответил за Акселератора Цучимикадо. — Будет охранять и защищать. Сейчас объясню всё подробнее.
Эспер возмущённо посмотрел на него, открыл было рот — но мгновенно закрыл, задумался и лишь коснулся бинта, скрывающего свежую рану от срезанного участка кожи.

Комната оказалась большим залом, в котором сразу уместились кухня, кровать, бассейн, стол, плазменный телевизор, книжный шкаф, котацу и почему-то уголок мягких игрушек. Стены были выкрашены в жёлтое, лампа на потолке яркостью компенсировала отсутствие окон с солнцем, и для подземного убежища на случай войны всё выглядело невероятно уютно.
— Сказала бы чувствовать себя как дома, да бьюсь об заклад: такого уютного дома у вас нет. — уверенно заявила Мусуджиме. Она приняла от Унубары честь сопровождать Тому с Ицувой и была куда веселее оставшегося у ворот парня.
— Долго мы тут будем? — спросил её Тома.
— Пока Цучимикадо не свяжется с нами. — пожала плечами Мусуджиме. — А до тех пор вы тут почётные пленники. Из комнаты не выходите, двери в ванну и туалет вон там. Еду будем приносить, но в холодильнике запас уже есть. Если что надо, то говорите, добудем. И не жалуйтесь, знаете, сколько я хотела пожить вот так? — девушка действительно оглядывала комнату с каким-то блеском в глазах.
— Я и не жалуюсь, просто наскучит. — смутился Тома.
— Наскучит? У вас телевизор, у вас шкаф с мангами, у вас игровая приставка! Кто будет скучать тут, а? — Мусуджиме как-то резко завелась. — Я бы так жила и жила! Серьёзно, можно мне с вами пожить? Я так-то снаружи должна быть, но если позволите, то могу… ну, стать третьей в вашей постели в благодарность.
— Вот этого точно не надо! — замахал руками Тома; Ицува аж вспыхнула и резко отвернулась. — Ладно, извини, мы это… поживём тут, не заскучаем.
— Ага. — мрачно кивнула девушка. — Удачи. Вечером ещё придём, позвоним. — и она тут же вышла, захлопнув за собой белую дверь с нарисованным на ней анимешным бельчонком.
По крайней мере, Тома думал, что это белка, ибо кошачьи уши и хвост енота наводили на подозрения.
— Ладно, Ицува. — повернулся он к девушке. — Располагаемся.

— Негодяи. — буркнула Мусуджиме, заходя в небольшую комнатку, где Унубара уже разливал чай. — Такое шикарное место, а они ещё и «наскучит», «долго будем». Ладно бы во дворце жили до этого, а то… — она с благодарностью взяла чашку, села на огромную деревянную скамью и вздохнула.
— Некоторые рассматривают подобные места как золотую клетку, ограничивающую личность и заменяющую жизнь на потребление. — Унубара взял чашку себе и сел на точно такую же скамью напротив. Мусуджиме, дувшая на чай, только фыркнула.
— У меня без этой клетки и ограничения личности всё кончилось тем, что другая телепортер утерла мне нос. — она аккуратно начала отпивать. — Затем Акселератор едва не убил. А теперь я работаю на благо города, ползаю по всяким развалинам в поисках боевиков, не нахожу никого. Золотую клетку мне, пожалуйста.
— Ты сразилась с Акселератором и осталась в живых? — непритворно удивился Унубара. — Моё уважение.
— Сразилась, ха. Избиение младенцев, а не сражение. Не будем об этом. — Мусуджиме аккуратно, дабы не пролить чай, закинула одну косичку за спину. — Лучше скажи, эта парочка встречаются или нет? По мне так однозначно.
— Возможно. — кратко ответил Унубара.
— Мне ещё и Цучимикадо попросил не беспокоить их этой ночью, разве что совсем капец. Но! — Мусуджиме аж подняла чашку. — Про скрытые камеры и жучки он ничего не говорил! Так что сегодня ночью, Унубара, будем смотреть и слушать. Если только ты не боишься.
— Не боюсь и посмотрю. — спокойно ответил юноша. — Но завтра с утра вынужден буду уйти на весь день.
— Вот так всегда. — надулась девушка. — Сначала ночь страсти, а затем «с самого утра ухожу». Эх, ладно, поскучаю тут без тебя. А пока… — она дотянулась до лежащего на столе пульта, направила в стену и щелкнула им. Та раскрылась, явив ещё больший телевизор со сразу тремя подключёнными приставками. — Серебряная клетка тоже неплохо. Спорим, ты не вытянешь меня на третий раунд?

В некотором роде Индекс была рядом с ним всю жизнь. Именно из-за неё Тома ввязался в круговорот, по итогам едва не поджаривший ему мозг. Обошлось «всего лишь» потерей памяти о прошлом, включая обстоятельства, из-за которых девочка очутилась у него. Что-то удалось восстановить по рассказам Канзаки и Стейла, что-то от самой Индекс, что-то невольно поведала Электра — похоже, Тома дружил с ней и до потери памяти. Немного помог и Цучимикадо, когда раскрыл себя и своё знание об амнезии Томы.
Плюс амнезия не была полной. Тома помнил бытовые навыки, знал, как готовить, да и школьные знания более-менее усвоились. Однако семья, прошлые контакты, да фактически всё, связанное с людьми, осталось за пеленой тумана.
И разбираться было некогда — Индекс осталась с ним по обоюдному желанию, какое-то время с ними жила и Химегами, которую он освободил во время попытки одного чародея «спасти» Индекс. А затем количество этих девушек, чародеев, спасений, вторгающихся в его жизнь людей стало нарастать подобно плесени в забытом холодильнике. И Тома не мог никому отказать в помощи.
Отчего сейчас он стоит в ванной глубоко под землёй, в соседней комнате одна из этих девушек ждёт его возвращения, а в голове безостановочно бьются сразу две мысли.
Первая — Индекс впервые за долгое время далеко отсюда, и это нервирует, пусть даже она в руках своих.
Вторая — сегодня ему придётся переспать с Ицувой.
Томе очень не нравилось «придётся», однако думалось именно так. Придётся — потому что иначе замышляющие крестовый поход вновь нападут на его друзей, и второй раз ничего не обойдётся. Индекс, Химегами, Мисака, сестрёнка Мисака, Цучимикадо, Стейл, Канзаки, сама Ицува и остальные… нельзя подвергать их опасности. А если после этого всё переключится на какого-то другого парня, то он, Тома, отыщет его и тоже будет защищать. Цучимикадо прав, и сделать это надо было сразу, а не капризничать.
Наверное, это всё его обстоятельства. Тома нисколько не сомневался в себе как в парне, однако после начала совместной жизни с Индекс и тем более Химегами он перестал мастурбировать — иначе неудача точно впихнула бы их в неудачный момент. А за всё время регулярно натыкался на девушек обнажённых, полуобнажённых, в белье — и стал как-то спокойнее ко всему этому относиться.
Спокойнее, но не хладнокровно. И сейчас умывал холодной водой покрасневшие щёки, размышляя, как лучше преподнести это Ицуве.
Она ведь… будет согласна, да? Примчалась, услышав, что кто-то собирается переспать с ним. Приползла в первую ночь. Всегда его поддерживала и одобряла. Явно любит. И он сейчас объяснит ей всю ситуацию.
Всё должно получиться, так ведь?
Его неудача. Секс с девушкой вроде Ицувы — удача, значит, он не состоится. Хотя, если сейчас Тома объяснит ей ситуацию, то они что-нибудь придумают и адаптируются ко всем проблемам.
Должно получиться. И Тома решительно вышел из ванной.
Ицува возилась у духовки. Она успела нацепить чистый белый фартук, и сердце парня застучало.
Он не любит Ицуву. Не может сказать, что вообще испытывает к кому-то из всех любовь — кроме особого случая Индекс, разумеется. Однако эта девушка в розовом топе, с короткими чёрными волосами, мягкой улыбкой и не менее мягкой большой грудью… сердце забилось ещё сильнее, и Тома пошёл к ней.
— Камидзе-сан. — Ицува услышала его и обернулась. — Камидзе-сан, как насчёт пиццы в честь нового жилья? Тут, похоже, все продукты есть, а меня учили… Камидзе-сан?
Тома подошёл к ней вплотную и очень аккуратно взял за плечи. После этого посмотрел в удивлённые карие глаза девушки и хрипло сказал:
— Ицува, я хочу с тобой переспать.

Они все как-то быстро свыклись с тем, что едут прочь из города невесть куда. Монашка с серебряными волосами и вовсе заснула, привалившись к боку девушки с катаной.
Ласт Ордер иногда точно так же спала, прислонившись к Йомикаве, Йошикаве — да и к самому Акселератору не стеснялась. Хорошо если сегодня нормально уснёт, ему приходилось выходить в ночь без предупреждений, но сейчас особый случай.
Ведь завтрашним утром он не вернётся. И послезавтрашним, скорее всего, тоже. Унубара рассказал, что может сменить внешность и прикрыть Акселератора, но эспер сомневался в его успехе.
А ещё та девушка… Мизуру. Как она будет тут, пока он вне города? Не вздумает с больной ногой куда-нибудь пойти? Не огорчится, если он не принесёт ей каких-нибудь мазей для лечения? Или еды, дабы не ходила в супермаркет…
Какое-то время Акселератор всерьёз подумывал остановить фургон или попросту выломать крышу и уйти, однако вновь смотрел на спящую девочку — и оставался сидеть. А потом фургон остановился для проверки при выезде, почему-то так и не отпер двери — и поехал вновь. Окон не было, но Акселератор мог сказать с уверенностью, что они покинули Академия-Сити.
Заброшенный синтоистский храм с вампирами. Звучит невероятно дико. Словно компьютерная игра, в которой неведомый игрок собрал партию персонажей и отправил её в нужную локацию. Вот только их цель не добыть золото, а привести в эту локацию других игроков.
И там уж Акселератор всех их допросит. С каждым потолкует до тех пор, пока не запоют и не выдадут все секреты.
— Вы можете подремать. — сказал Цучимикадо, сам поудобнее устраиваясь на диванчике. — Мы приедем к следующему вечеру, а еду возьмём через полчаса, намеренно засветимся у одного кафе.
С боссом он тоже потолкует. И о подобных срывах в никуда, и об этом парне, под которого сейчас усердно косит, и о многом другом. Однако пока что Акселератор предпочитал держать свои мысли при себе и развалился на сиденье.
Подремать, потом поесть, потом заснуть — и до завтра. А там увидим.

— Камидзе-сан. — девушка задрожала, и Тома быстро отпустил её. Он ожидал пощёчины или согласия, но Ицува вместо этого опустила голову и сцепила пальцы в замок.
— Камидзе-сан. — повторила она. — Когда я услышала про эту надпись в небе, я… не знала, что и подумать. Просто сорвалась и примчалась к вам, потому что… потому что… потому что захотела быть рядом с вами в этот момент. Это было так спонтанно, так неожиданно, я… — она заёрзала всем телом, словно пытаясь стряхнуть путы напряжения. — Просто хотела быть рядом с вами. И приползла к вам в первую ночь… как бы… убедиться, что вы не выбрали, что… я не знаю, почему! — она аж вскрикнула, а затем села прямо на пол, и Тома рискнул сесть напротив неё.
Пол был холодный.
— Прости, Ицува. — покаянно сказал он. — Слушай, давай просто притворимся, что ничего не слышала…
— Дайте мне договорить, Камидзе-сан. — Ицува произнесла это очень вежливо, но твёрдо, и Тома мгновенно замолчал. — Когда стало ясно, что за вами охотятся для ритуала, то я вскоре поняла, что единственный способ вам спастись — это грех прелюбодейства. Ну ещё перебить всех охотников. — она слегка улыбнулась, словно стараясь оживить атмосферу. — Грех лжи или чревоугодия не остановит церковь, равно как и грех неуважения к родителям. Грех неверия тоже, ритуал в том и состоит, чтобы взять благочестивого врага. И обратное не поможет. Честно говоря, Камидзе-сан, само существование вашей руки, развеивающей божественные чудеса, делает вас врагом Церкви, даже если вы станете ревностным католиком.
— А отрубить её я не могу. — тихо вставил Тома.
— Я понимаю, Камидзе-сан. — Ицува вытянула ноги. — На убийство или кражу вы не решитесь. Алчность или уныние к вам вовсе неприменимы. Можно было бы что-то сделать с гордыней, но это долго, сложно — и опять-таки, к вам неприменимо. Вы ведь, Камидзе-сан… — она зарделась. — вы ведь именно такой человек, каких Церковь превозносит. Живущий ради других, добрый, великодушный, спасший немало жизней, готовый пройти через все круги ада ради помощи невинным душам… однако вы выступаете против Церкви и сражались с её сторонниками, плюс ваша рука. Благородный сарацин. — она вновь улыбнулась.
— Цучимикадо мне рассказывал о таком типаже. — теперь Тома улыбнулся в ответ.
— Он встречается среди историй, как пример того, что можно служить Богу без ношения Его символов. Однако Церковь не очень одобряет такую трактовку… одна из причин, почему Амакуса в итоге выступили против неё. — теперь Ицува погрустнела. — В итоге, Камидзе-сан, единственная вещь, что опорочит вас в глазах верующих и сделает невозможной целью для ритуала — прелюбодеяние. Оно ведь часто понимается не только как измена, но и в более широком смысле, вплоть до… вообще всё не для зачатия ребёнка…
Ицува стыдливо замолчала, и Тома с понимающим кивком сказал:
— Вот поэтому я и обращаюсь к тебе, Ицува. Раз меня надо сделать невозможной целью, то…
— Проблема в том, Камидзе-сан, что я не хочу.
Ицува выпалила эти слова, слегка помедлила, опустила голову и прошептала:
— Пожалуйста, Камидзе-сан, не обижайтесь и выслушайте, что именно я имею в виду. Видите ли… когда я поняла, что вас спасёт лишь прелюбодеяние, я… это очень стыдно, но я подумала, что никто кроме меня… то есть Канзаки-сан, и Химегами-сан, и та странная девочка… но мне казалось, что только я… и я думала об этом, думала и поняла… что нет. Я не хочу быть рядом с вами только ради вашего спасения. Я люблю вас, Камидзе-сан. — у неё даже уши покраснели. — Люблю за то, что вы сделали для Амакуса, люблю за то, что сделали для меня, люблю, ну… вы то, чем восторгается христианство. Однако… потому я хочу делить с вами постель по любви. Не потому, что так вы спасёте свою жизнь, не потому, что я для вас удобна… а потому, что мы любим друг друга. А я… простите меня, Камидзе-сан… я никогда по-настоящему не чувствовала, что вы любите меня.
Тома грустно улыбнулся. Ицува права. Сто раз права.
— Камидзе-сан. — она ещё не закончила. — Если вдруг вы… если вам действительно… и ваша жизнь настолько под угрозой… я готова, пусть даже и не по любви, но уверена, что вы сделаете всё от вас зависящее. Просто… чтобы вы знали, что… чего я хочу.
— Нет, Ицува, ты права. — Тома покачал головой. — Прости, я, возможно, немного увлёкся этой идеей. — в конце концов, он сегодня видел обнажённую женскую грудь, даже с его обычным ритмом это не ежедневное зрелище. — И… да, прости, но я не люблю тебя. То есть нет, ты прекрасная девушка, если бы я выбирал по… всем параметрам, так сказать, то ты была бы на первом месте. — Тома смущённо почесал затылок. — Но я ни тебя, ни кого-то ещё не могу сказать, что люблю. Так что извини, что предложил такое. Всего лишь ещё одна охота на меня, переживу. И ты права, такое действительно лучше делать по любви, а не… так.
— Простите вы меня, Камидзе-сан. — Ицува постаралась улыбнуться весело. — Кажется, я испортила вам ночь.
— Ну… — парень огляделся. — Пицца ведь ещё в силе? Помогу тебе с ней, потом посмотрим телевизор или поиграем, а там увидим. Раз нас отсюда не выпустят, то хоть отдохнём.
— Хорошо, Камидзе-сан. — теперь улыбка стала более яркой. — Простите, можно я выйду в ванную?
— Да-да. — оба встали так резко, что качнулись друг к другу и едва не столкнулись лбами — однако Ицува перехватила парня, ещё раз улыбнулась, мягко отстранила и закрылась в ванной.

— Девочка, серьёзно. — произнесла Мусуджиме с отвращением, вынимая из уха маленький наушник. — Ты что, протагонист аниме? Парень, которого любишь, предлагает секс, а ты выдумываешь какую-то чушь. Подростки, тоже мне.
— Будто ты уже взрослая опытная женщина. — отозвался Унубара, успевший достать нож и теперь задумчиво вырезающий что-то на скамье.
— Да ничего я не опытная, просто… — смутилась Мусуджиме. — Она ведь пожалеет обязательно. Этой ночью, через год, когда он найдёт другую… пожалеет. И если так любит парня, что аж христианство к своей любви приплетает… это будет для неё очень трудно, оставить его. Если только найдёт другого… ты меня вообще слушаешь? И хватит портить скамью!
Унубара поднял кинжал, но отвечать не спешил. Он смотрел в одну точку, застыв как статуя — а затем резко встряхнулся, покачал головой, что-то прошептал, и с неизменной улыбкой взглянул на притихшую Мусуджиме.
— Прости. — поклонился он. — Думал о завтрашнем дне.
— Ну ещё бы. — проворчала та. — Завтра будет сложным — как и всегда. Давай ещё поиграем, всё равно у нас тут любовных стонов не предвидится.

— Купи леденец, заныла Мисака-Мисака, дёргая Акселератора за свитер.
— Нет. Сегодня ты будешь есть салат.
— Фууу, скривилась Мисака-Мисака. Мисака-Мисака не будет есть салат, завопила Мисака-Мисака! Мисака-Мисака может даже швырнуть тарелку в Акселератора, решила Мисака-Мисака притвориться капризным ребёнком.
— Она отлетит и попадёт тебе в лоб. Ты этого хочешь?
— Бууууу. Почему Акселератор не мог получить силу получше, спросила Мисака-Мисака. Такую, при которой в него можно бросать тарелки, размечталась Мисака-Мисака.
— Ты сама ответила на свой вопрос.
Когда Акселератор прошипел сквозь зубы, что первым делом он должен обмануть его семью, то Унубара даже растерялся. Семья Акселератора? Он не мог вообразить себе его родителей и потому ждал встречи с некоторым страхом.
Однако всё оказалось ещё интереснее — под «семьёй» эспер подразумевал двух взрослых женщин и одну невероятно активную девочку. Девочку, которая звала себя Мисака-Мисака и невероятно походила на маленькую копию той Мисаки, только разговаривала в очень странной манере.
За всем этим скрывалась очевидная загадка, но Унубара не стремился её разгадать. Не его дело, а Акселератор разозлится и ещё лишит своего доверия. А то однозначно есть, иначе Унубара не заполучил бы кусок кожи, позволяющий ему принимать облик владельца.
Не по своей прихоти, но в планах Цучимикадо было сокрытие любой информации о том, что Акселератор покинул город. И маг не мог не предложить свои услуги, постаравшись максимально корректно обозначить границы того, что именно он может рассказать.
Хотя особого допроса и не было. Как и в семье Акселератора — пусть даже ещё утро и они с девочкой только сходили за покупками. Та выклянчивала сладости, но Унубара успел убедиться, что дом ими не забит, изошёл из житейской логики и характера Акселератора, после чего резко отказывал в любых просьбах о леденцах и шоколаде.
Кажется, никто ничего не заподозрил. И то хорошо. Унубара считал себя мастером изучения характеров, но всё же речь об Акселераторе. И о людях, что неизвестными путями согласились с ним жить. Своеобразное испытание всех его навыков.

— Акселератор. — женщина в зелёном спортивном костюме и с длинными, завязанными в косу тёмными волосами заглянула на кухню, где он в компании девочки разбирал пакет. — Подойди сюда, разговор есть. Ласт Ордер, у тебя скоро твои зверятки начнутся.
— Урааааа, завопила Мисака-Мисака! — девочка, рванувшая было за ним, мигом сменила направление в сторону гостиной с телевизором. Его же приманили в спальню, где на кровати сидела ещё одна женщина, тоже черноволосая, только коротко остриженная и в белом халате поверх блузки с джинсами.
Йомикава и Йошикава. Ещё один тест — помнить, кто есть кто. Для Акселератора наверняка лёгкий орешек с первого дня, а вот Унубаре пришлось напомнить себе, что заговорившая с ним коротковолосая — Йошикава.
— Слушай, Акселератор, я понимаю, что ты занят и всё такое. — взволнованно сказала она. — Но ты можешь мне помочь в одном деле?
— Слушаю. — хоть голос имитировать не надо, с этим справлялась магия, так что Унубара спокойно сел на кровать напротив неё. Йомикава вышла — похоже, отправилась в гостиную к девочке.
— Для начала извини, но мы вновь говорим о Кихаре. — фамилия ничего ему не говорила, но должна была сказать Акселератору, и потому Унубара решил скривиться.
— Да, сама такое лицо делаю. — женщина вопреки своим словам улыбнулась. — В общем, у него был… ну, не ученик, пожалуй. Скорее фанат, увлекающийся. Тоже занимался наукой, тоже провозглашал, что для той не существует моральных устоев, тоже занимался исключительно тем, что эти устои нарушает… как и говорю, фанат Кихары. — на этот раз женщина действительно сморщилась, а Унубара предпочёл каменное лицо. — Разумеется, был пойман на горячем, сумел сбежать и говорил, что ещё всем покажет. И занимался он… — женщина помолчала очень грустно, словно слова должны были стать для неё чем-то личным. — Искусственное оплодотворение, Акселератор. В мире, где для политиков гомосексуальные браки страшнее бесплодия из-за загрязнения окружающей среды — вещь критически важная. Академия-Сити и здесь впереди всех, можно даже выбрать пол ребёнка… однако этот фанат пошёл дальше. Связь НД-поля с генами ещё полностью не изучена, у эсперов может родиться нормальный ребёнок и наоборот, но тут он не просто гарантировал результат, но и разработал комплекс процедур, по которым ребёнок должен обладать совместными силами родителей.
— Это как? — Унубаре и самому было интересно.
— Это, ну… например, если Ласт Ордер вырастет в красивую девушку, овладеет силами оригинала и вы заимеете ребёнка, то он получит щит, который не просто отбивает атаки, но и стреляет вслед молнией. — Йошикава заметно оживилась с этой фразой. — Возможно. Не буду гадать, в вашем случае вариантов тьма. Но суть ты понял, да? В принципе, нельзя назвать бесполезным и многих заинтересует, вот только комплекс… весьма пыточный, скажем так. И у меня такое впечатление, что нарочно. Фанат Кихары не может иначе.
— И что из этого? — Унубара примерно догадывался, о чём его попросят, и Акселератор тоже должен был догадаться, но лучше не сиять энтузиазмом.
— Он вернулся к работе. И похитил девушку-эспера по прозвищу Одеялко. Она может распространять способности других в определённом радиусе, и похоже, что ему нужна сперма эспера-парня с силой, которую он хочет как раз распространить. Скорее всего — в масштабах всего города ради «мести».
— Насколько это опасно?
— Для города? Не думаю, что есть опасность. Даже его гений не может уменьшить срок беременности, а за это время всё раз десять обнаружат, Правосудие уже ведёт расследование. Однако… девушка будет мучаться, а он не один, с командой приспешников, и кто знает, чем они будут заниматься в ожидании… — Йошикава вновь погрустнела и покачала головой. — Помоги ей, Акселератор, прошу тебя. Я знаю Одеялко, это очень жизнерадостная девушка, её нельзя оставлять в лапах фаната Кихары.
— У него имя хоть есть? — спросить бы, откуда Йошикава всё это раздобыла, да Акселератор должен и так знать.
— Тадано Коэми. Фотографии, увы, нет, и внешность обычная — короткие чёрные волосы, худой и высокий, очки. — Йошикава вздохнула. — Где его лаборатория, тоже не знаю. Прости, этим-то поделились по секрету.
— Занимательно. — только и ответил Унубара. — Хорошо, поищу.

Звонок раздался прямо в разгар обеда и вынудил выйти на балкон. Унубара едва не начал извиняться, но вовремя прикусил язык — вряд ли Акселератор утруждает себя подобным.
— Слушаю. — сказал он в трубку.
— Ага, значит, говорить можешь. — раздался ворчащий голос Мусуджиме. — Эти дурачки опять занимаются чем угодно вместо того, что нужно. Парень попросил меня разузнать о пропавшей Одеялко.
— И что попросил? — насторожился Унубара.
— Найти, собственно. И вообще повыяснять. Я согласилась, иначе ты же знаешь этого Тому, пойдёт сам, пока его телохранитель меня копьём тычет. Да и… если Одеялко действительно пропала, то это плохо.
— Похоже, она довольно известна.
— Даже отбросы ценят человека, пытающегося им помочь и утешить. — выдохнула Мусуджиме. — Особенно когда человек свой и таких крайне мало. Так что, Унубара, если у тебя там выйдет попутно, то узнай что-нибудь. Её наверняка будут искать всем городом, но мало ли.
— Узнаю. — кратко ответил Унубара. — Значит, у них там всё в порядке?
— Угу. И зачем я покупала скрытые камеры, спрашивается? Цучимикадо раззадорил, тоже. Выставлю ему счёт, будет знать.
— Выставь. До встречи. — Унубара выключил телефон и уставился в дневное небо с проплывающим по нему дирижаблем, над которым рядами крутились огромные ветряки.
Храм науки не может не заботиться об окружающей среде. Как и о людях. Наука, магия, церковь — все они рано или поздно приходят к мнению, что главной целью должна быть забота о людях.
Разница лишь в подходе.
Этцали прибыл сюда по особому заданию: убить Камидзе Тому. Человека, собирающего вокруг себя настолько мощную и разношёрстную группу, что само её существование могло лишить сна ключевые мировые фигуры. Прибыл — и не смог выполнить.
Потому что группа не была организованной. Её даже нельзя было назвать постоянной, равно как и точно подсчитать всех участников.
Потому что одной из тех, кого всё-таки стоило занести в активных последователей, стала Мисака Микото.
Потому что Тома победил его — а затем спокойно, ровно, естественно поклялся всегда защищать Мисаку Микото.
Этцали остался в городе, под чужим именем и чужой личиной, и окончательно убедился — то не был исключительный случай. Тома словно бы поклялся защищать весь мир, и у него получалось. С каждым успехом число его союзников становилось всё больше. Маги, эсперы, священнослужители, святые… и все они не перетягивали одеяло, не сбивались в группы по заданиям, не враждовали за место первого приближённого, а наоборот, жили своей жизнью, заключали союзы, заботились друг о друге, и зачастую начинали это после того, как встретились с таким обычным на первый взгляд парнем.
Унубара положил телефон в карман брюк и сладко потянулся. Акселератор может позволить себе посмотреть то же самое, что и девочка, даже если он морщится от этого. Тем более что спешить некуда.
Если бы Ицува вчера приняла предложение Томы, или если бы парень продолжил настаивать, то сегодня он был бы мёртв, а Унубара в бегах. А так можно мирно посмотреть телевизор и подумать, что делать дальше.

— Сестрица. — тихо позвала Куроко. — Ты всё же намерена сама найти эту девушку?
Лежавшая на кровати Мисака слегка повернула голову в её сторону. Куроко сидела за ноутбуком — как всегда перед сном либо делала что-то для Правосудия, либо просто шарилась по интернету.
— Анти-Навык взял дело под свой контроль, так смысл. — отозвалась она, и Куроко задумчиво кивнула.
— Плюс Второй. — она пощёлкала мышкой, и на экране выскочила фотография улыбающегося блондина. — Ну вот почему здесь именно он, а? Нет бы Седьмой.
— У Седьмого натура не та. — мрачно отозвалась Мисака. — Не беспокойся, Куроко. Как-нибудь разберусь.
— Просто ты опять весь день молчишь, сестрица. — Куроко закрыла ноутбук и полностью развернулась к Мисаке. — И мне неспокойно.
— Всё в порядке, Куроко. — улыбнулась та. — Я просто…
Но Мисака не успела додумать, что «просто» — в дверь постучали, и её охватило дурное предчувствие.
— Войдите! — крикнула Куроко, и предчувствие не обмануло: за открывшейся дверью стояла Шокухо Мисаки.
Удивительно, но одна. Даже без пульта в руках, хотя сумочка с большой яркой звездой при ней. Да и улыбка всё такая же радостная, словно Пятая пришла в место, где ей рады.
— Здравствуйте, Рейлган, Куроко-сан. Я хотела бы поговорить с Рейлган, наедине, беседы пятых уровней. Можно?
Куроко не сдвинулась с места, уставившись на Мисаку, а та ответила не сразу. Эспер не сомневалась, что Шокухо так или иначе продолжит их последний разговор.
Значит, она опять сорвётся и опять будет кричать всякую чушь.
Нет, лучше не позориться перед Куроко, не позволять ей слышать такое.
— Выйди, Куроко. Я позову тебя, если что.
— Тогда я в душ выйду, хорошо? — Куроко и так сидела в багровой пижаме, ей оставалось только подхватить шампунь с мылом. — Если что, то зови, сестрица. Услышу. — и она прошла в ванную комнату, демонстративно не глядя на Шокухо.
— У неё нету тут никакого подслушивающего устройства, а? — улыбнулась та, когда дверь ванной захлопнулась.
— Я всё равно с ней поделюсь. — бросила Мисака, наконец садясь на кровати. Шокухо же спокойно уселась на кровать Куроко, с таким видом, будто присутствовала на высшем приёме.
— Предпочитаешь немного поболтать или сразу к делу, Рейлган? — глаза-звёздочки раздражающе блеснули.
— К делу. Королевы не должны вести пустые разговоры, ведь так?
Кажется, на этот раз ей удалось зацепить соперницу — глаза на долю секунды сверкнули особенно ярко. Однако продолжила Шокухо как ни в чём не бывало:
— Твоя правда, Рейлган. В таком случае, я предлагаю союз для совместных поисков Камидзе Томы.
Мисака осознала, что стоит и окружена злобными молниями лишь когда лицо блондинки стало невероятно сосредоточенным. И ей как никогда хотелось влепить в это лицо парочку разрядов.
Шокухо Мисаки, подчиняющая людей большегрудая красавица, знает про Тому. И ищет его.
— Зачем? — куча вопросов оформилась в один, и Шокухо не стала уточнять, но и не стала отвечать прямо.
— Я знаю, где Тома, но не могу до него добраться. Ты можешь до него добраться, но не знаешь, где он. Сложить два и два.
— Откуда ты его знаешь?
— Брось, Рейлган. — Шокухо разговаривала слишком спокойно для девушки, которую в любую секунду могли поджарить. — Всерьёз думаешь, что я и не знаю о Камидзе Томе?
Девушки смотрели друг на друга, и в треске электричества понимали невысказанное.
Раз Шокухо знает про Тому, то знает, что именно с Томой Мисака ходила к костру и именно Тома не может уйти из её мыслей. И именно с Томой она пыталась помочь Мисаке.
— Да, Рейлган. Чувствую, я должна извиниться за нашу прошлую встречу. Я говорила на эмоциях, чего Королева не должна делать, сама понимаешь. Так что приношу свои искренние извинения.
— Зачем ты его ищешь? — Мисака опустилась обратно на кровать и молнии потрескивали уже тише.
— Я? — удивлённо подняла брови Шокухо. — Я его не ищу. Тома мне не нужен. Но я знаю, что он пропал, и мне говорили, как ты сегодня ходила в его общежитие, значит, явно ищешь. Просто желаю помочь.
— Тогда какую шахматную партию ты разыгрываешь, Королева?
На этот раз Шокухо не спешила с ответом, улыбаясь и словно обдумывая, что именно можно сказать.
— Скажем так, Рейлган. — наконец ответила она. — Партию, в которой ни ты, ни Тома не являетесь фигурами.
Мисака скривилась, но взрыв эмоций улёгся, уступив место рассуждениям.
Без Томы ей со Вторым не справиться. Каждый день его поисков — день пребывания Одеялка в плену негодяя. И ей сейчас протягивают руку помощи. Недобрую, замышляющую, но руку.
— При одном условии — Куроко идёт с нами.
— Несомненно. — Шокухо и глазом не моргнула. — Тогда завтра утром я приду сюда, хорошо?
— Хорошо. — Мисака подумала, что они сразу и пойдут, но не стала говорить. Поздно уже, в самом деле. А ёрничать про королеву, у которой после бессонной ночи собьётся весь макияж, не хотелось.
Они максимально вежливо распрощались, и Шокухо наконец ушла, оставив после себя непередаваемый цветочный аромат женщины. Мисака аж расчихалась и поспешила пройти в ванную.
— Сестрица, ты наконец-то захотела подсмотреть за Куроко! — заорали там.
— Не напрягайся. — вчерашний душ прошёл относительно мирно, так что Мисака и сейчас начала раздеваться, готовясь смыть с себя запах Шокухо. — Лучше готовься к тому, что завтра мы с утра идём… скорее всего, в трущобы с Пятой.
Искать Тому. Увидеть его впервые за несколько дней. Поговорить.
И Мисака совершенно не представляла, что дальше.